[Influence]

Всю дорогу Элис представляет себя героиней пошлого фильма, из тех, что были популярны в начале века. Она - в косынке и в "стрекозиных" солнцезащитных очках, а он - в смокинге и с сигарой в зубах. Красивый и богатый. Поджигающий купюры зажигалкой и бросающий их на ветер. Покосившись на Керана в очередной раз, Элис усмехается этой своей мысли. Богатый - может быть, даже наверняка. Но не красивый, нет. Таким не улыбаются дорогие девушки в дорогих машинах. Таким отдают честь такие же некрасивые мужчины в некрасивой военной форме.

- Думаешь, я не вижу, что ты делаешь?
- А видишь?
- Да, - отрезает Элис. - Ты пытаешься дать понять, что не мне одной плохо, и вокруг полно людей, которые тоже испытывают боль. Чтобы я перестала сидеть дома и смотреть в потолок, а собралась с силами и начала жить дальше.
- Так и есть, - кивает Керан. - Получилось?
- Нет. И не получится. Знаешь почему? Потому что плевать я хотела на чужую боль, - почти рычит Элис. - Думаешь, я чувствую стыд, когда смотрю на этих обездоленных крошек? Нет, Керан, я ни-че-го не чувствую. Ты бы это понял, если бы хоть раз, хоть на секунду ощутил то, что чувствовала я. На фронте ты этого ощутить не мог - вы все почему-то думаете, что больно именно вам, но это только потому что вы не знаете, что чувствуют те, кто остался дома. Вот им - больно по-настоящему. Поэтому если ты испытываешь катарсис, глядя на больных младенцев - смотри на них, будь добр, сам. А меня оставь в покое. Считай, что я уже умерла. Нет меня больше. Понял?

Постовой пропускает их, только взглянув на Керана, и Элис качает головой. Наверное, для этого ему и нужна машина с открытым верхом - чтобы его лощённое богатое благородное самодовольное узнаваемое лицо видели до того, как он возьмёт на себя труд опустить боковое стекло.

Когда раздаётся выстрел, Элис инстинктивно закрывает глаза. Чтобы в следующую секунду распахнуть их снова и приняться искать след на мишени, оставленный её пулей. Когда спустя секунду, две, три, след не обнаруживается, восторг разливается по телу от мысли, что, должно быть, её пуля тоже оказалась в самом центре, поэтому её и не видно.
- Ты попала мимо мишени, - говорит Керан.

Разглядывая своё отражение, Элис ловит себя на мысли, что только сейчас, пожалуй, стала выглядеть честно. Стрижка и "офисные" костюмы прибавляли лет десять к её биологическому возрасту, теперь же она выглядит на свои позорные детские девятнадцать. Куда ушли те долгие годы не-старения? Были ли они вообще? Всё, что ей удалось приобрести за это время, растворилось, как дым в воздухе. Она не смогла стать сильным лидером - ей просто повезло оказаться в нужном месте и в нужное время, а потому политическая воронка СНП закрутилась именно во главе с ней. Она не научилась строить отношения - Кай сам всё сделал, с её минимальным участием. Деньги она тоже больше тратила, чем копила - и сейчас на её счету было не больше двухсот симолеонов, которые нужно было растянуть на две недели. Теперь всё обнулилось, откатилось до заводских настроек. У неё снова совсем ничего нет.

И вот теперь, спустя полгода этого нулевого дефолтного состояния, она впервые чувствует, что может жить. Ей по силам построить свою жизнь заново - не иллюзорно на этот раз, а по-настоящему. Закатывать каждое своё достижение в бетон, и строить новые на их фундаменте.

Раньше ей казалось, разруха наступила со сметрью Кая. Он изчез из её жизни, а вместе с ним исчез смысл, исчезло дело жизни, мировоззрение и идеалы. Но нет, настоящий хаос она устроила себе сейчас. На этот раз без помощи дергийских террористов. Сама.

Дело ведь даже не в том, что мог подумать Керан. Ему всё равно. И не в том, что мог подумать Кай. Ему всё равно тем более. Не всё равно ей, но о себе она подумала отчего-то в последнюю очередь. Продала душу за кривой симолеон уверенности. Тянулась за чужой рукой, барахтаясь в тине, вместо того, чтобы хвататься собственными руками за острые камни и тащить своё тело вверх. Как будто она ничего не стоит. Как будто её вообще нет. Мортимер, она почти себя уничтожила.

- Я не рекомендую, если хотите знать моё мнение, - говорит Рид ей в спину. - Вы ведь одна. Когда по врачам бегать, если вы вечно на работе? У нас и здоровые малютки есть.
Элис качает головой и поправляет Сайрусу смявшуюся пелёнку. К лотарио здоровых малюток. Её ребёнком не может стать тот, кто ничего не знает о боли.

(kalice) О боли
Династия Хагенштрем: расцвет одного семейства