[Jana Weber]

Лучший второстепенный персонаж - Пруденс Крамплботтом, Династия Хагенштрем
Лучший дуэт - Инесент и Оливер Честертон, Династия Хагенштрем

Мастер пера - Династия Хагенштрем
Лучшая драматическая сцена - Династия Хагенштрем

Сумка почти уже наполнилась вещами, когда я решила вытряхнуть их все оттуда. Пусть этот хлам достанется той, что вьедет в эту комнату после меня, мне не жалко. Немного поразмыслив, я бросила туда пачку крекеров, стандартный набор лекарств и тёплый свитер - неизвестно, при какой погоде мне предстоит добираться до Торвилля. B кошельке удалось наскрести шесть смятых купюр номиналом в один симолеон каждая - Отто на них, конечно, не заправишь, да и билет на поезд не купишь, но, может, мне удастся найти телефон-автомат и связаться с папой.

Голова работала как часы, привычно вкладывала всю данную ей энергию в мыслительный процесс, а потому на эмоции оставался сухой минимум. Пруденс, может, и вышвырнула Дэвида из параллели, но вот только всех охранников она вышвырнула тоже, а значит, никто не схватит меня за руку, если я вздумаю просто перелезть через забор. Папа, уверена, поймёт и поддержит меня - потому что прекрасно помнит, каково это, когда у тебя отнимают человека, которого ты любишь. Я тоже могу написать в Межмировое Общество с просьбой аннулировать прошение Пруденс. Если нужно, я подам на неё в суд. Конечно, шансов немного, но я всё равно попытаюсь.
И потом, даже если его не пустят в четвёрку, я всегда могу попробовать прорваться в восьмёрку к нему. Сейчас туда не пускают туристов, но если хорошо постараться, я смогу найти возможность получить там хоть какую-нибудь работу. К тому же, кто знает, что будет через пару лет? Bозможно, совсем скоро границы между параллелями не будут так рьяно охраняться, и мне позволят уехать. А там уж я не подведу. Bсю планету оббегаю и из-под земли его достану, если будет нужно.

Забросив сумку на плечо, я побежала по коридорам - мертвецкая тишина Риверхилла разбивалась только стуком моей обуви о половицы и пиликаньем охранных механизмов, когда я проводила по ним пропуском. Здорово, что я решилась на это прямо сейчас. День-два - и старый хрыч Уилдли по приказу своего бессменного начальства его заблокирует, как заблокировал пропуски Дэвида и стражников. Я не принадлежу тебе больше, Пруденс. Оставайся гнить в этой дыре одна.

Bо тьме опустившихся на землю сумерек едва ли что можно было разглядеть, но это меня даже обрадовало - моя будничная одежда не будет так бросаться в глаза после привычных белых рубашек и зелёных галстуков. Больше никогда в жизни не надену эту дрянь.
Морозный ветер обдувал мои ноги, но я решила не обращать на это внимания - человеческое тело, даже такое ущербное, как моё, быстро привыкает к температуре. К забору я шла быстрым шагом - видимо, Мортимер мне благоволил, потому что не послал мне ни зазевавшегося студента, ни излишне ответственного сторожа на пути. Я задрала голову вверх, чтобы оценить высоту забора. Ничего особенного. До верха я как-нибудь залезу по прутьям, а там смогу спрыгнуть на кусты роз. Bсё равно это гламурный плезантвийский сорт, там почти нет шипов. Только с сумкой будет сложновато - но она нетяжёлая, я могу просто перебросить её через забор, прежде чем заберусь на него сама. А там до трассы десять минут ходьбы. Можно будет даже попутку поймать, наверное, но я не стану - после того, что случилось с Кэти Честертон и Теофилом Грейси, лучше не искать контактов с людьми в окрестностях Риверхилла после комендантского часа. Можно просто дойти до ближайшей заправки и воспользоваться их телефоном. А если не получится - просто идти вдоль дороги, пока не найду какой-нибудь дом или магазин. Легче лёгкого, Сандра. Ты ведь знаешь, что делать.
Я схватилась по привычке за мортимеров камень на шее - он блеснул в темноте, нашёл где-то лучик света - и, глядя на высокие железные пруты вдруг отчётливо поняла, что никуда я бежать не буду.

Мег сбежала бы, конечно, будь она на моём месте. Перемахнула бы через забор, и только её и видели. Чарли поднял бы юридическую литературу, и обязательно отыскал бы в своде законов статью, запрещающую лишать его возможности пользоваться средствами связи. Рут бы даже статья не понадобилась - она пришла бы к ней и подняла такой вой, что та пустила бы её к телефону, как миленькая - в конце концов, она уже пустила её однажды. Но это была я, Кассандра Хагенштрем, студентка четвёртого курса Мортемианского Университета Риверхилл. Я не лезу через заборы и не кричу на ректора. Я вообще всегда разговариваю тихо, потому что не умею повышать голос. Я каждый день начинаю с горстки лекарств и раз в неделю лежу под капельницей с ревасином, потому что болею хронической формой танафазии. Я верю в Беллу и Мортимера и создателя их Левкоева, даже если порой схожу с праведного пути. А ещё я люблю Дэвида Фарбера, которого за аморальность уволили из этого со всех сторон высокоморального заведения. Как бы ни выбивался этот аморальный факт из высокоморальности всего того, что я перечислила выше.

Наверное, так и должно было случиться, да? Мы оба выбивались из тех нравственных рамок, куда нас так старательно пыталось вписать окружение. Мы родились не в то время - этот мир пока ещё к нам не готов. Живи мы лет через сто, никто бы не смотрел на нас косо только потому, что он старше, а у меня нет пометки о совершеннолетии в паспорте. Таких мест, как Риверхилл - застывших в камне давно отживших своё моральных устоев - просто бы не осталось. Их разобрали бы по камешкам более смелые, более прогрессивные люди, чем те, кому неповезло учиться и преподавать здесь сегодня. У нас просто не было ни единого шанса.

У меня в руках дорожная сумка, а в сердце - желание бунта, но я всё ещё Кассандра Хагенштрем. Студентка четвёртого курса Мортемианского Университета Риверхилл. Я люблю Дэвида Фарбера и всегда делаю то, что он говорит - потому что я та, кто я есть, и так я живу. И если он сказал мне, что я должна остаться и ждать его, я буду ждать. Даже будь он сейчас в сотне световых лет отсюда.
Я опустилась на влажную траву и подобрала замёрзшие ноги. И подняла голову, ожидая, пока сквозь чернь ночного неба не начнёт пробиваться рассвет.

Лучшая комедийная сцена - Династия Хагенштрем

heavensent: Здравствуй, Оливер. Твоя учительница по литературе только что позвонила мне, и попросила передать, что ты должен сдать проект. У тебя слишком мало оценок, и если ты не озаботишься их получением до конца месяца, у тебя есть все шансы остаться на второй год.
olli_chester: ох мать твою инесент какой ты нудный ё моё
heavensent: Знаешь, почему она именно мне звонила? Потому что твой телефон недоступен. Не знаешь, как так получилось, что до студента Риверхилла, где связи с внешним миром ограничены, дозвониться проще, чем до школьника с двумя мобильными?
olli_chester: ИНЕСЕНТ ИНЕСЕНТ Я ТАКОЕ ВСПОМНИЛ
olli_chester: наши песню сочинили на мотив той дряни которую бабушка на все праздники поёт
olli_chester: аъаъаъаъ такая ржака я не могу))))0)0
olli_chester: ПО НОЧНОМУ НЕБУ МЕСЯЦ ПРОПЛЫВАЛ
olli_chester: МОРТИ ЗА САРАЕМ БЕЛЛУ...УВИДАЛ
olli_chester: там не увидал а другое слово подразумевается но тоже в рифму
olli_chester: врубаешься??
heavensent: Может, ты об учёбе лучше задумаешься? Я знаю, как ты рассчитываешь на родительские деньги при поступлении, но Риверхилл - очень элитный университет, и даже со связями сюда не так-то легко попасть.
olli_chester: МОРТИ ВОСХИЩЁННО НАПЕВАЕТ ВСЛУХ
heavensent: Это не говоря о том, что с таким отношением к учёбе ты вылетишь отсюда после первой же сессии.
olli_chester: ЧТО НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ ТАКИХ РАЗВРАТНЫХ...ДАМ
heavensent: Пошляк.

Лучшая экшен-сцена - Династия Хагенштрем

Руди просыпается от звонка в дверь. Он раздаётся трижды за то время, пока она пытается прийти в себя и сообразить, что происходит. Только что обретённое во сне умиротворение тут же сменяется знакомым комком нервов. Уоррен. Уоррен вернулся.
Руди просовывает ноги в тапочки и направляется вниз, шаркая подошвами по полу. Дело дрянь. А ведь она так радовалась, когда не застала его дома. И когда он не пришёл сначала к восьми, а затем и к девяти. Вот зачем он только вернулся?
Уже открывая дверь, Руди запоздало соображает, что стоило хотя бы халат накинуть поверх пижамы - от этой мысли ей становится ещё беспокойнее. Замок щёлкает под её руками, и на пороге действительно оказывается Уоррен. Она делает шаг в сторону, чтобы пропустить его, но тот просто стоит, не делая попыток пройти внутрь.
- Уоррен, - подаёт голос Руди, - всё в порядке?
Тот делает неопределённое движение рукой и слегка заваливается влево, силясь не потерять равновесие. Тогда-то она и понимает - Уоррен мертвецки пьян.
- Я разбил машину, - говорит он, - у леса стоит.
Может, зря она думала, что он не любит мать? Он ведь никогда не пил. Наверное, и правда переживает.
- Надо позвонить Биллу, - продолжает Уоррен, - пусть поможет забрать.
Руди хочет сказать, что в таком состоянии ему лучше отправиться спать, но решает промолчать. Тот всё-таки переступает порог и направляется к телефону, чтобы в следующий момент едва не свалиться на пол. Руди, поддавшись рефлексу, хватает его за предплечье, и тот повисает на ней беспомощным грузом. Она едва не валится с ног.
- Уоррен, встань сам. Мне тяжело.
- Ты так похожа на мать, Руди, - шепчет он алкогольными парами ей в лицо, - оч-чень похожа.
Она пытается оттолкнуть Уоррена, но тот оказывается сильнее, и спустя несколько секунд борьбы просто вжимает её в противоположную стену.
- Ты чего? - он стоит теперь почти прямо и смотрит ей в глаза; улыбается, - боишься меня?
Она боится. Она ещё как боится. У неё всё нутро сдавливает от осознания, что Уоррен так близко.
- Не бойся меня, Руди, - он хватает её за подбородок и вынуждает посмотреть ему в глаза, - я не сделаю тебе ничего плохого.
В момент, когда их лица оказываются друг напротив друга, Уоррен одним движением тянет её на себя и врывается языком в её рот.
Руди протестующе мычит, крутит головой, и в конце концов ей удаётся отстраниться, но не вырваться. Уоррен не сдаётся, скользит губами к её уху, сжимает левой рукой её предплечье.
- Уоррен, не надо, пожалуйста, - голос срывается, он, наверное, не слышит, - пожалуйста.
Руди вся дрожит, кровь как будто отлила от конечностей, оставив их слабо беспомощно дрожать. Собирает последние силы в кончиках пальцев, упирается ими Уоррену в грудь и толкает. Тот отшатывается, но только на секунду. А затем рычит и наваливается на неё снова.
- Руди, Руди, ну хватит, перестань, я всё равно не отпущу, - пьяно шепчет он ей в ухо, заправив за него прядь; его движения тоже пьяные, то и дело больно за волосы дергает, - это быстро. Клянусь тебе, мне нужно быстро.
Она затихает, и Уоррен расслабляется - даже держит её чуть слабее. Тело Руди не двигается, но мозг её работает, как машина. И ладонь стискивает руку Уоррена в привычном, давно отточенном ритме - три коротких сжатия, три длинных, три коротких. Рефлекторно, конечно. Кто теперь станет читать её сигналы? Кому теперь понадобится спасать-от-смерти её душу? Дом пуст.
Уоррен принимается покрывать поцелуями её шею, и в один момент Руди не выдерживает. Её зажатое, сторонящееся любых прикосновений тело ощущает крайнюю степень допустимого контакта, и просто не может позволить ему перейти черту. Шестерёнки в её голове крутятся со скоростью звука, бьются над поставленной задачей, и в один момент, найдя решение, останавливаются. Теперь Руди знает, что делать. И тогда всё происходит, как в замедленной съёмке.

Раз. Руди нащупывает мортимеров камень на шее Уоррена.

Два. Она скручивает цепочку узлом у самой его шеи.

Три. Тянет что есть силы.

Уоррен даже не сразу понимает, в чём дело. Запоздало тянет руки к импровизированной удавке, хрипит. Пьяное тело не слушается, пальцы то и дело мажут мимо цели. Ему уже не хватает воздуха. Раздватри, ра-а-аз, два-а-а, три-и-и, раздватри - считает Руди. Она себя не видит, но, должно быть, она выглядит страшной сейчас. Раздватри, ра-а-аз, два-а-а, три-и-и, раздватри. Руки Уоррена хватаются, наконец, за её руки, но хватка уже не та, что была. Пара неловких попыток разомкнуть пальцы Руди ему не удаются, и в конце концов он отпускает их совсем. Смотрит на неё неверяще, мол, это что, правда происходит? Ты правда это со мной делаешь? А затем снова наваливается на неё. На этот раз - непреднамеренно.
Руди приходит в себя, только когда чувствует вкус крови во рту. Своей крови, она прокусила губу. Реальность наваливается на неё снежной лавиной и тогда она, вскрикнув, отталкивает от себя Уоррена. Он не сопротивляется. Послушно ударяется о противоположную стену и сползает по ней, беспомощно раскинув руки в стороны.
Руди пытается привести дыхание в норму и глаз не сводит с Уоррена. Первые секунды она, кажется, ждёт, что он сейчас встанет, или хоть шевельнёт какой-нибудь частью тела, но даже его грудная клетка остаётся пугающе недвижимой. Тогда Руди перестаёт смотреть и проходит в ванную.
Горячая вода приятно ощущается на онемевших пальцах, и становится немного легче. Она стоит так, не вынимая руки из-под крана, даже когда кожа сморщивается. Слышит какой-то звук, и тут же дёргается, оборачивается к Уоррену, но нет - тот лежит, как лежал. Просто ветка за окном. Дома по-прежнему никого нет, кроме них двоих. Их никто не слышал. Не о чем беспокоиться.

У Уоррена нет близких друзей, у него отпуск на работе, несколько дней его вообще не будут искать.

У них не было открытых конфликтов - напротив, он остался единственным кормильцем в семье, и его потеря значит для Руди ухудшение жизненных условий.

К тому же, он не застрахован. Точно, не застрахован. И на нём нет никакого имущества, кроме годичного договора об аренде дома.

А ещё машина, которую он разбил и бросил. Внутри, небось, пустые бутылки лежат. Все так и подумают, мол, напился с горя об умершей жене, ушёл куда-то в лес, а там его звери разорвали.

Всё невероятно удачно сложилось. Никто ничего не узнает. Никто не поймёт, что это она его убила.

Подумав так, Руди сползает по стеклу душевой кабины на пол, утыкается лбом в ладонь и долго, протяжно воет.

Лучший романтический скриншот - Династия Хагенштрем

Лучший скриншот из бытовой жизни - Династия Хагенштрем

Лучшее выполнение лотерейных заданий - кнут "Не в своё время", Династия Хагенштрем