Все еще злилась за поцелуй? Слышала разговор с боссом? Слышала, как телохранитель рассказал о том, что «торчок» все-таки вернулся к ней? Слышала, как они обсуждали Кейна и его дальнейшую судьбу?..
Лео не знал. Не знал и о том, что час назад имениннице звонила Миа с новостями. Ее бывшему, фотографу Лоренцо, тоже угрожали и вынудили бросить рыжеволосую модель.
Карбоне попытался задержать Адриану и ненавязчиво расспросить, но та отмахнулась, смерив водителя «Не трожь меня» взглядом, и ворвалась в кабинет отца без стука.
***
Дочь стояла на пороге и выглядела крайне недовольной. В легком платье из белого кружева, аккуратных туфлях и тиаре, она напоминала героиню диснеевских сказок, чистую и невинную. Маленькую принцессу, которую Том поклялся оберегать любой ценой.
— Ты очень красивая сегодня.
— Пап. У нас стены картонные, а я стояла там, — Эйд указала на дверь, — не меньше получаса.
Мужчина с шумом вздохнул и откинулся на спинку кресла, готовый к тяжелому разговору. Конечно же, Эйд хотелось выяснить правду о своем дружке. Конечно же, она злилась на весь белый свет и родного отца, но ему нечего скрывать, нечего стыдиться и не о чем жалеть. По крайней мере о том, что касалось этого наркомана.
— Я всего лишь пытаюсь защитить тебя.
— Лезть в мою личную жизнь, подкупать копов, угрожать, избивать и при этом прикрываться родительской любовью — это, по-твоему, защита?
Лицо дочери приняло настолько знакомое выражение, что Тому стало не по себе. Так смотрела ее мать, когда поняла, каков глава семейства на самом деле. Этот пронзительный взгляд, полный презрения и разочарования, будет преследовать его до самой смерти.
— Любой на моем месте поступил бы так же.
Адриана рухнула на диван и закрыла лицо ладонью. Том часто видел ее беззаботной, веселой, легкомысленной, иногда — обиженной и капризной, с надутыми губами, или наоборот — полной напускного равнодушия, но настолько опустошенной и потерянной — никогда.
— Лучше бы ты воспитал меня так, чтобы я могла защитить себя сама, а не приставлял ко мне чувака с обложки «GQ» и не избивал моего парня...
Мужчина медлил с ответом. Он не видел иного пути, не мог растить Адриану, как обычного ребенка — без учета всех особенностей и опасностей жизни гангстера, не мог оставить дела за стенами родного дома. Мафия — это навсегда. Это не просто бизнес, это — образ жизни и мышления, и он, несомненно, затрагивает всех близких в той или иной степени. Том знал это, решив взять на себя еще одну ответственность, когда Саманта забеременела. Знал это, когда стал растить Эйд сам, распрощавшись с ее двуличной матерью. Считал, что все непременно получится, ведь никто не позаботится о девочке лучше, чем родной отец, который кое-что смыслит в этой жизни.
Возможно, Адриана будет страдать от этого клейма всю жизнь. Возможно, так и не простит отца за все его промахи. Но в одно Том верил твердо: ее любовные переживания улягутся, неподходящие парни отсеятся, а сердце со временем залечится. Главное, дочь будет жива и невредима.
— Мы не совсем обычная семья, — признался Том. К чему увиливать? В конце концов, дочь уже взрослая.
— О, называй вещи своими именами, мистер мафиози.
— Эйд...
— Что? — Адриана задрала голову и уставилась на отца. — Хватит держать меня за идиотку!
Том снял очки и кинул их на кипу бумаг.
— Раньше я занимался не совсем законными вещами, но...
— Но сейчас типа нет?
— Мы стремимся к этому. Большая часть моих доходов вполне легальна.
— Долбаные итальяшки, — пробубнила под нос девушка.
— Я не знал другой жизни и слишком многим пожертвовал, чтобы обеспечить тебе миллион возможностей, свободу выбора, деньги. Я делал все, чтобы уберечь свою дочь от тех бед и лишений, через которые прошел я, мои друзья и... твоя мать.
— Она знала о твоей работе? — спросила Адриана, продолжая пристально смотреть на отца.
— Саманта знала достаточно.
— Как думаешь, мама бы одобрила то, что ты сделал с Кейном?
Несмотря на непоколебимую уверенность в собственной правоте, Тому захотелось спрятаться от этих холодных обвиняющих глаз. Он не нашелся что ответить и развел руками. Такими темпами можно подвести разговор и к любовнику Сэм, которого вообще не было...
— Теперь мы этого никогда не узнаем.
— Как удобно.
— Адриана, пока ты молода, наивна и очень неразборчива...
Адриана вскочила с дивана, сжимая кулаки. Снова непривычная реакция, ведь раньше дочь устраивала только спектакли а-ля «Тебя не существует, папа, и я даже смотреть в твою сторону не стану, хотя мы завтракаем за одним столом».
— Но не кретинка! Думаешь, у меня совсем нет мозгов, и я не могу принимать собственные решения, делать собственный выбор?
— Связаться с наркоманом ума у тебя хватило.
— Он не наркоман!
— А за что же его приняли, а? За почтовые марки с веселыми картинками и конфетки в виде драже?
Адриана опустила глаза.
— Он же не героинщик, и вообще... Сейчас все балуются.
Том вскочил с кресла, пересек комнату, гневно сверкая глазами, и навис над дочерью грозной тенью. Сам он много чего перепробовал в молодости, но прекратил, отлично осознавая последствия таких «только чуть-чуть, побаловаться».
— Это должно меня утешить? А ты? Ты тоже балуешься?
Адриана в ужасе глядела на отца, отчасти потому, что он прежде не повышал на нее голос.
— Н-нет! — она громко сглотнула. — Только алкоголь иногда. И травка...
Том вздохнул и, скинув маску сурового родителя, нежно приобнял дочь за плечи.
— Это опасно! Вдруг он подсадит тебя на какую-нибудь дрянь? Заразит? Вдруг наглотается своей дряни и причинит тебе боль? Разве ты этого не понимаешь? — он подошел к столу, взял планшет и вручил его дочери. — Читай!
Адриана молча пробежала по заголовкам новостей за последние полгода: «19-летняя девушка умерла от передозировки», «Наркоман заставлял подругу заниматься проституцией, чтобы отработать его долги», ...
Том считал необходимым забросать дочь безжалостными фактами и надеялся хоть на каплю здравомыслия, обоснованного страха, инстинкта самосохранения. Саманте эти качества были чужды и в итоге привели к печальному финалу. Мужчина пристально глядел на дочь, но ожидаемой реакции не последовало.
Эйд с невозмутимым спокойствием швырнула планшет на диван.
— Он любит меня и никогда не сделает мне больно.
Что делать, когда кончаются все разумные доводы? Что делать, когда ребенок отчаянно стремится туда, от чего родитель так же отчаянно пытается его удержать? Что делать, если дочь упорно повторяет ошибки собственной матери?
— Человек, который не любит себя, не способен любить другого.
— С чего ты взял, что он не любит себя?
— С того, что нарушил условия сделки. Таким типам наплевать на собственную жизнь и терять нечего, — Том снова приобнял Адриану за плечи; она молчала, шмыгая носом. — Почему у тебя такие заниженные требования? Неужели ты себя тоже не любишь? Неужели не думаешь, что достойна лучшего?
— Нет. Может, я вообще заслуживаю только такой любви... — с поразительной серьезностью ответила Эйд. Дочь казалась такой взрослой и осмысленной, что у отца сжалось сердце. Куда подевалась его маленькая девчушка? — Может, «нормальные», — она показала кавычки в воздухе, — парни мне не светят.
— Это что еще за разговоры? — не на шутку испугался Том.
— Со мной что-то не так. Может, внешне я и кажусь такой из себя принцессой, но внутри... Бракованная, не достойная хороших отношений и принца на белом коне. Я никогда не была счастливой. Даже с Джейсоном. Сам знаешь, чем все кончилось. А потом и парни в колледже рано или поздно исчезали по идиотским причинам... — ее глаза расширились и уставились прозрачными блюдцами прямо на Тома. — Или это тоже твоих рук дело?
— Если они выбрали деньги, значит, не были тебя достойны, — с опаской ответил мужчина. Если сегодня день откровений, то нет смысла утаивать и свое причастие ко всем «неудачным» романам дочери. Но Том и не предполагал, что его методы ранят настолько сильно и оставят шрамы в юной девичьей душе.
— За что ты меня так ненавидишь? — Адриана отскочила назад. — Зачем лезешь, куда не просят?!
— Ненавижу? Ты моя дочь! Единственный родной человек... И я люблю тебя, — Том даже сам растерялся от неожиданного признания.
Адриана покачала головой и попятилась к двери.
— Не трогай его или меня ты больше не увидишь, — всхлипнула она и встала в позу капризного ребенка.
— Адриана!
— Я совершеннолетняя и пойду куда захочу, буду встречаться с кем захочу, любить кого захочу, вести себя как хочу... Уеду нафиг отсюда и никому не позволю рушить мою жизнь!
— Ты рушишь ее сама!
От досады Эйд смахнула рамку с собственной фотографией, которая стояла на камине, и выбежала из кабинета в слезах.
Том собрался было бежать за ней, но взгляд упал на детское личико под разбитым стеклом. Он поднял рамку с пола, стряхнул осколки, грустно улыбнулся маленькой девчушке.
— Все-таки пошла в мать, — вздохнул мужчина и вытащил фотографию из рамки. — Во всем.
***
Адриана не могла понять, на кого злилась больше: на себя — за упрямую, почти удобную слепоту, на отца — за неоправданную жестокость, на водителя — за лицемерие. Направляясь к лестнице тяжелыми шагами, она машинально повернула голову в сторону гостиной. Беззаботно улыбаясь, Лео ходил по периметру бассейна и болтал по телефону. Этот двуличный мерзавец не только был в курсе «заговора», но и принимал активное участие во всей этой истории, пускал ей пыль в глаза и применял грязные приемчики! Руки чесались сделать хоть что-то, чтобы стереть наглую ухмылку с его холеного лица, хоть какую-нибудь мелкую гадость...
Один мощный толчок в спину с разбега — и Лео барахтался в воде, фыркал, грязно ругался. Он нырнул за айфоном и ключами, а когда вынырнул на поверхность, мстительницы уже и след простыл.
В спешке поднимаясь наверх, Адриана споткнулась о ступеньку и ушибла колено, а когда добралась до своей комнаты, громко хлопнула дверью и закрылась изнутри.
Худшего начала дня рождения не придумать.
***
22 года назад
Последнее выступление. Последний день. Последний танец в этом зале, в уютном коконе бархата, чувственных битов, приглушенного света и сизого дыма. Обхватив пилон ногами, Тэйлор выгнулась назад и замерла.
Публика была разношерстной, но реагировала на откровенные, плавные движения одинаково. Студенты, представители богемы, бизнесмены, политики, знаменитые и состоятельные люди города... Они улыбались и едва не высовывали языки от восторга, а их сальные взгляды выдавали самые грязные и потаенные желания. Любители похвастать своим состоянием с легкостью выворачивали карманы и поливали девушку дождем из купюр, готовые отдать все, что у них есть в этой жизни, за возможность лицезреть саму жизнь во плоти, обернутую в кружево и шелк.
***
Утром, в канун Рождества выпал долгожданный снег — первый этой зимой. Он шел весь день не переставая, и даже когда Брайтпорт зажег вечерние огни, белоснежное конфетти все еще мерцало и кружило по округе. Штрих за штрихом, словно художник, снег покрывал серые, окоченевшие стволы вязов пушистым пледом и придавал улицам по-настоящему праздничный и волшебный вид.
Тэйлор, одетая в легкое пальто, переминалась с ноги на ногу у служебного входа и ловила ртом снежинки. Они щекотали лицо и ресницы, слегка покалывали язык, поблескивали на волосах в свете фонаря, словно бриллиантовая россыпь. Девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы проникнуться духом наступающего Рождества.
Массивная дверь с лязгом хлопнула, вырвав ее из легкого транса. Блаженная улыбка на румяном лице тут же сменилась обреченно-страдальческим выражением. Так выглядит большинство танцовщиц в гримерке, где сбрасывают маски, сценические псевдонимы и открывают друг другу себя — без прикрас. Но с недавних пор у Тейлор появилась тайна, которой не хотелось делиться даже с девочками. Рука машинально нащупала в сумочке пачку сигарет.
— С Рождеством, Сэм! — совсем юная блондинка, вчерашняя школьница, по обыкновению была навеселе после дневной смены. Она приветливо помахала рукой. — Опаздывает?
— Немного, — Сэм, она же Тэйлор, натянуто улыбнулась и прикурила. — Спасибо. И тебя с Рождеством.
Когда приятельница скрылась из виду, Саманта положила руку на свой идеально плоский и пока что не округлившийся живот.
— Это последняя, малыш, обещаю.
Расставаться с вредной привычкой оказалось гораздо сложнее, чем с мужчиной, в которого была безнадежно влюблена. Возможно, причина таилась в контроле. Бросить курить, как и начать заново, она могла в любой момент, но контролировать Тома — не могла и не хотела.
Саманту никогда не смущала ни разница в возрасте, ни статус подружки гангстера; она даже находила в этом особую романтику и считала, что с «нормальным» парнем умерла бы от тоски. Видимо, времена, когда по напутствию старшего брата девушка составляла компанию китам* в казино Лас-Вегаса, не прошли бесследно. Она никогда не ждала от Тома взаимности, не ждала чего-то серьезного от этих коротких, но наполненных страстью встреч, не стремилась завести семью и собиралась делать аборт. Но маленькая жизнь внутри нее что-то изменила, потянула за невидимые ниточки.
В фантазиях о новой жизни Сэм растит малыша сама, чтобы любить и быть любимой — пусть немного в другом ключе. Уходит из стриптиза и занимается фотографией, на которую все никак не находилось время и силы раньше. Да, оплата за ночь в «Бархате» примерно равна месячному окладу продавщицы, а иногда — в разы выше. Но такая жизнь изматывает, высасывает все соки, убивает наивность, молодость, восторг, веру в счастье. Кто-то остается от безысходности, а кто-то надеется, что не все еще потеряно, и ищет другой путь.
Шелест колес выдернул Саманту из плена размышлений. Черный джип с незнакомыми номерами остановился рядом. Знакомый голос из-за опустившегося стекла мягким тоном приказал:
— Садись.
— Можно, я хотя бы докурю?
Том выбрался из салона и, отобрав сигарету, щелчком отправил ее в сугроб.
— Будущая мать не должна дымить как паровоз!
Саманта насупилась и опустила голову.
— Я брошу.
— Бросит она, — проворчал мужчина, открывая дверь с пассажирской стороны.
Они молчали, шумел обогреватель. Том раскрывал рот, собираясь что-то сказать, но все не решался.
— Зачем приехал? — не выдержала Саманта.
— Помнишь, я говорил, что не против детей в будущем, но сейчас время неподходящее? Что слишком рано. Что неизвестно, буду ли я жив или мертв к тому моменту, когда ребенок родится...
— Именно поэтому я тебя отпустила, Том. Мне ничего не нужно. Мы не заявимся через десять лет, чтобы познакомиться с папочкой. Не будем требовать денег. Если ты этого все еще опасаешься...
Саманта считала себя мудрой не по годам — ей пришлось рано повзрослеть. Она обдумала все возможные варианты и приняла единственно верное решение. По крайней мере, так ей казалось. Родить ребенка и оставить отца в неведении — подло. Рассказать и надеяться, что он разделит ее стремление завести семью — наивно и глупо. Пытаться привязать к себе такого мужчину — это как запереть в клетке льва, который рожден, чтобы плыть по саванне навстречу закату. Рожден свободным, величественным, сильным. Рожден быть царем зверей.
Том пристально глядел в ее зеленые глаза.
— Ты — особенная девушка, Сэм.
Она ощутила тепло на бедре и не знала, как реагировать. С одной стороны, хотелось, чтобы он убрал руку и встреча не закончилась тем, чем обычно заканчивались все предыдущие. С другой...
— Да, — с невозмутимым спокойствием ответила Саманта, накрыв его ладонь своей. Сама не понимала, зачем.
— У Кармайна и Лорейн будет дочь.
— Знаю.
— Ну, конечно, — хмыкнул Том и прочистил горло. Волновался? Такого раньше не случалось. — Я был у них... Потом много думал и решил, что хочу растить ребенка с тобой.
Саманта скинула его руку и отвернулась к окну.
— Ты не обязан.
— Эй, — Том дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони. — Я вдруг понял, что ждать правильного момента глупо, ведь он может никогда не наступить. Будет тяжело и понадобится время, чтобы привыкнуть к новой роли. К новой жизни... Научиться совмещать наше дело и семью. Но многие смогли. Чем я хуже?
Она снова посмотрела на него, но ничего не ответила, будто ждала подвоха.
— Конечно, я бы хотел сына. Но девочка — тоже неплохо, — продолжал Том и откинул прядь волос с ее лба. — Пусть она будет похожа на тебя. С черными локонами, вздернутым носиком, молочной кожей... Наша маленькая принцесса. Вы ни в чем не будете нуждаться, и даже если со мной что-то случится, ребята о вас позаботятся. Я буду защищать вас с малышом до последнего вздоха. Слышишь, Саманта?
———
* Кит — крупный игрок и уважаемый гость. Сотрудники казино относятся к китам с особым вниманием и обслуживают по высшему разряду.