Silent leges inter arma.
*
(лат.) Среди оружия законы безмолвствуют.
I. Первый контакт
- Я и не хотела лезть в тот багажник, Мортимером клянусь, - всхлипывала Андреа Райкс, вытирая слёзы платком, что ей вручил тогда кто-то из съёмочной группы. – Я даже не знала, кому он принадлежит. Просто зарплаты горничной на счета едва хватает, а тут мне сказали, мол, принеси что-нибудь из той машины, мы тебе заплатим. Ты же из персонала отеля, можешь пробраться на закрытую парковку. Я не хотела ничего воровать, правда. Но у меня болеет мама, и… просто мне сказали, что он рок-звезда, и пропажу какой-нибудь куртки или бутылки воды даже не заметит. Вот я и вскрыла багажник. А там девушка мёртвая лежит. Я потому и убежала, а не потому, что считаю себя виноватой или что-то в этом роде. Я бы на вас посмотрела, что бы вы делали, если бы у вас мама в реанимации лежала. Вы по телевизору у себя можете там сказать, что это не воровство?
Мы с Джошуа синхронно повернули друг к другу головы и синхронно же закатили глаза. Пересмотр отснятых материалов по делу ареста Ричарда Ферри грозился затянуться, учитывая, что мы куда только не влезли с камерой. Мне было плевать на журналистскую этику и незаконность проникновений, мы достали всех, кого можно было достать, и теперь, имея на руках несколько часов отснятого материала, не ощущала в себе сил заниматься монтированием. Джошуа, судя по расфокусированному блуждающему взгляду, был солидарен. Хардинг всё ещё злился на меня за то, что я уехала, никому ничего не сказав, к тому же не привезла материал из пятёрки, но согласился взять меня обратно на испытательный срок. Я знала, что он меня оставит. Моё умение оказываться в нужном месте в нужное время, ровно за десять минут до того, как там что-нибудь произойдёт, очень сложно было заменить.
Новость о том, что песню «Мёртвая шлюха в моём багажнике» Ферри написал по реальным мотивам, разлетелась быстро. Сегодня был третий день с момента обнаружения трупа в его машине, но я знала, что репортаж разорвёт, потому что люди, пока не увидят всё своими глазами, имеют тенденцию не верить в происходящее. Рут говорила, что разделяет творчество и личность, но когда я заботливо показала ей фотографию того багажника со своего телефона, она сначала долго сидела, прижав руку к губам, а потом отправилась вытряхивать диски Ферри в мусорное ведро. Я могла её понять. Сейчас, прямо под моим столом, лежал плеер с последним альбомом Пурпурной Травы. Я узнала об их распаде задолго до его выхода, ещё до того, как об этом узнала наша пресса, и воспринимала этот факт спокойно, пока диск, последний с участием Тео де Лорана, не попал ко мне в руки. По дороге на работу я прослушала четыре трека, и остановилась на пятом под названием «Первый контакт». Дальше включить рука не поднималась, потому что только сейчас меня накрыло осознание, что это последняя порция новой музыки от них на всю мою оставшуюся жизнь. Многие видения трудно осознавать до тех пор, пока они не воплотятся.
- Кофе тебе сделаю, - бросил Джошуа и поднялся с места.
Я проводила взглядом его обтянутую футболкой спину и откинулась в кресле, чтобы вызвать видение. Лицо Вальтера с мёртвыми стеклянными глазами послушно всплыло перед моим взором, но картинка тут же оборвалась, как и в прошлый раз. Я крутила это изображение и так и эдак у себя в голове, однако расширить его, чтобы понять, где находился Вальтер и от чьих рук умер, мне не удалось. Он выглядел ни месяцем старше, чем в нашу последнюю встречу, что могло бы подарить мне надежду на скорую реализацию видения, если бы не тот факт, что он и в мои семнадцать выглядел точно так же. Местность вокруг могла бы хоть косвенно указать, когда это произойдёт, но всё остальное я видела так же слабо.
Тогда я принялась перебирать в голове сны об огне и тени, но тоже без особого успеха. Сны я всегда видела более мутно, чем видения во время бодрствования, к тому же они лишали меня манёвра – видеть сон я могла только в том виде, в котором моё сознание соглашалось его мне продемонстрировать. Во сне я не могла себя контролировать, а значит, не могла направить происходящее в другую сторону – попытаться продлить увиденное во времени или получше рассмотреть пространство. Я стала представлять лицо Джека, когда смотрела на тень, и, хотя я не могла быть уверенной, что видела тень во сне лицом, чувства к ней были вполне определённые – я никого больше в своей жизни не хотела защитить так отчаянно. Разглядеть там что-либо кроме тени и костра мне тоже не удавалось, поэтому я продолжала тонуть в неопределённости.
- Ты отключилась?
Я подняла голову. После видений зрение было чуть острее, чем обычно – глаза, которым не нужно было больше приглядываться к мутноватым отрывкам видений, принялись радостно впитывать вполне доступный для восприятия окружающий мир.
Джошуа поставил чашку кофе передо мной, и я втянула носом горьковатый аромат. Он делал его не так, как Дэвид. Тот готовил его так, как я люблю – минимум кофе, максимум молока (горячего, старая танафазийная привычка), и горка взбитых сливок сверху. Джошуа к моим предпочтениям был равнодушен, но ему нравилась моя работоспособность. Чтобы её повысить он и варил кофе такой крепости, что глазные яблоки грозились лопнуть при употреблении его внутрь.
Я сделала глоток и поморщилась от горечи. Джошуа потянулся было к клавиатуре, чтобы включить просмотр дальше, но я, слабо понимая, что делаю, перехватила его руку. Тот перевёл на меня вопросительный взгляд.
И руку не отдёрнул, хотя я почти ждала, что отдёрнет – так делали все знакомые мне люди, похожие на него. Те, из которых слова не вытащишь и лицо всегда одинаковое, будто мимика причиняет им физическую боль. Так реагировал Керан, когда я случайно касалась его за ужином, или Снай Фокс, когда я налетела на него в коридорах Риверхилла.
Джошуа воспринял моё прикосновение совершенно спокойно, но к кнопке на клавиатуре тянуться перестал. Ждал, пока я поясню.
- Джошуа, - начала я, всё ещё не до конца уверенная в том, что собираюсь сказать, - можно задать тебе личный вопрос?
Тот поймал мой взгляд и усмехнулся.
- Пятьдесят один.
- Да?!
Тот кивнул.
- Застрял в четырнадцать, снова взрослеть начал в тридцать три.
Возраст синдромников в принципе сложно было определить по одной только внешности – плотная зелёная кожа была эластичнее человеческой и медленней покрывалась морщинами, но с бетанцами сложности вырастали в разы. Всё это время я думала, что ему лет двадцать пять, самое большее – тридцать с небольшим. Примеривать на него возрастную категорию моих родителей сознание отказывалось.
- Как ты справился?
- С чем?
Я задумалась. Нужная формулировка крутилась на языке, но мне никак не удавалось уцепиться за неё зубами.
- С неопределённостью. Непросто, наверное, быть четырнадцатилетним так долго? Я бы, наверное, сошла с ума, если бы не знала, когда взросление возобновится.
Джошуа пожал плечами.
- Я не ждал, пока возобновится. Я сразу пошёл учиться.
- И тебя потом сразу взяли на работу?
Тот покачал головой.
- Никто не возьмёт подростка оператором, даже если по паспорту ему двадцать один.
Я кивнула, мол, понимаю, о чём речь. Бетанцы, застрявшие в почти детском возрасте, часто оказывались на обочине жизни. Их редко нанимали, так как по закону они считались физически не способными работать полный день, да и компанию друзей по возрасту найти было сложно. Тем более, когда период застревания, как у Джошуа, затягивался на многие годы.
- Что же ты делал?
- Жил на пособие, - ответил тот. – Иногда где-нибудь работал. Снимал.
- Снимал?
- Да, - кивнул тот. – Когда получилось накопить на камеру. К тому моменту, когда моё тело тоже стало совершеннолетним, у меня была коллекция любительских короткометражек и десять выигранных киноконкурсов.
Я присвистнула и он улыбнулся.
- Проигранных было больше, - признался он. – Но у меня было время. Если делаешь что-то двадцать лет, очень сложно не научиться делать это хорошо.
Противный кофе немного остыл, и я плотнее сжала руками уже не обжигающую ладони чашку.
- Но ты ведь не знал, сколько времени у тебя было, - сказала я. – Не трудно было выбрасывать столько сил на дело, за которое неизвестно когда начнут платить?
- Нет. Я знал, что когда-нибудь это случится. И я хотел быть готовым.
Я кивнула и перевела взгляд на экран. Джошуа, не дождавшись новых вопросов, заново включил эмоциональные оправдания Райкс на экране компьютера, но я едва ли слушала её в этот раз. Мысли роились в голове, наскакивая друг на друга.
II. Момент
- Где Джек?
- Спит.
Дэвид даже не встал с дивана, когда я вошла. Знал, что подойду сама. И, наверное, слишком органично стал в нём смотреться. Когда мы вернулись, он покинул СимБР, не посоветовавшись сначала со мной. После поездки в пятую параллель меня это больше не удивляло: мы оба оказались в той жизненной фазе, когда отдельные решения становились слишком очевидными, чтобы их обсуждать.
Он по-прежнему вёл дела на предприятиях, где теперь тоже всё было изрисовано рунами Милдрет. Они тянули из неё силы по каплям каждый день, но она пошла на это, чтобы дать Дэвиду возможность возить туда Джека с собой. Машина тоже была защищена магией от взлома и посторонних проникновений, вот только поставить на неё комплексную защиту не представлялось возможным из-за постоянного движения, поэтому я поставила на телефон Дэвида приложение-жучок, и не дышала, пока красный кружок с его именем на экране не перемещался из пункта А в пункт Б.
Я села рядом, так и не сняв обувь, и прильнула к нему. Рука Дэвида привычно скользнула мне за спину, пальцы сомкнулись на бедре, и я ощутила, как мышца за мышцей расслабляется тело. Не на сто процентов, как раньше. Одна десятая часть напряжения теперь всегда была во мне, что бы я ни делала, и что бы со мной ни делал он. Но оставшиеся расслабленные девять помогали мне держаться на плаву. Благодаря им, благодаря ему я смогла выжить. Минуты рядом с ним не могли восстановить меня полностью, но всё же укладывали друг на друга десяток-другой кирпичей перед тем, как их разрушал обратно мой беспокойный разум.
Дэвид опустил голову, чтобы поймать мой взгляд – ощутил, что я хочу что-то ему сказать. Я прокашлялась, прежде чем спрашивать – во рту пересохло.
- Ты можешь научить меня стрелять?
Взгляд Дэвида не изменился, что только сильнее меня напрягло. Невозможность считать эмоции с его лица делала меня похожей на слепого мышонка.
- Могу, - ответил он. – Зачем?
Я смешалась. Решимость, ещё час назад окрылявшая меня в студии, истлела под его взглядом как фитилёк. Что следовало ему на это ответить? Что надеюсь убить сильного мага из человеческого оружия? Что буду чувствовать себя менее беспомощной, если стану держать пистолет под подушкой?
В конце концов, он ведь учил меня раньше. Пока я сама себя не испугалась и не перестала ходить на его занятия по стрельбе.
- Мне кажется, мне это может быть нужно, - сказала я. – Пожалуйста.
Дэвид кивнул. То ли списал неоднозначный ответ на одно из видений, то ли просто решил уступить моему капризу, но самого факта его согласия мне сейчас было достаточно. Мелькнула мысль, что стоит увидеть Джека, прежде чем я отправлюсь спать – мне всегда засыпалось легче, когда я видела его вот буквально только что, и кроссовки стоило всё-таки оставить у порога – Белла кожу с меня снимет, если узнает, что я ходила в обуви по квартире – но сердце Дэвида так громко и так успокаивающе билось прямо мне в ухо, что я позволила себе тонуть в этом звуке, пока ничто кроме него не перестало существовать.
****
Я качнулась вместе с ёлочкой-ароматизатором, что Дэвид повесил на лобовое стекло. Деловито расстегнув на мне ремни, он тут же распахнул дверцу машины и отправился к багажнику. Я заозиралась, не понимая, нужно ли мне выходить.
- Дэвид, - крикнула я. – Это здесь?
- Да, - кивнул он, принявшись возиться с вещами.
Чуть онемевшими пальцами я потёрла себя за плечи и ступила наружу. Это не был тир, как я ожидала. Это не была даже военная база, куда Дэвид, подтянув старые связи, мог меня отвезти. Это было поле в пограничном дистрикте. А вокруг – лес. И ни души вокруг.
- Дэвид? – позвала я.
Дэвид не услышал. Ветер, наверное, гудел у него в ушах, пока он тащил огромную деревянную фигуру на другой конец поля. Я эту фигуру знала хорошо, потому что бывали дни, когда я наблюдала её каждый день в «Пиковой Даме». Это был Остин Фергюсон, как его прозвал прадед Ник. В честь выпускаюшего редактора издательства, что печатало его книги.
Когда посетители кофейни уставали играть в карты, им разрешалось метать ножи в фигурку. Имя посетителям мало о чём говорило – подозреваю, каждый из них представлял на его месте кого-то своего – но я помнила. От мысли, что мне предстоит расстреливать нечто, имеющее имя, было неловко.
Дэвид установил фигуру шагах в десяти от меня, а затем двинулся ко мне обратно. Я поёжилась от ветра.
- Это несложно, - сказал он, поравнявшись со мной, и протянул пистолет, чтобы я его рассмотрела. – Прицеливаешься и стреляешь в голову. Сразу несколько раз, проверять после каждого, куда попала, не нужно. Я потом откорректирую прицел.
- Ты покажешь, как?
Дэвид вздохнул, и вложил пистолет мне в руку.
- Попробуй сначала сама.
Я чуть сжала на нём пальцы и подняла на Дэвида неуверенный взгляд.
- Он разве не слишком большой для меня?
Дэвид нахмурился, и я прикусила язык. Нашла, что спрашивать, идиотка. На служебное оружие он теперь права не имел – я понятия не имела, где он достал его, но вряд ли у нас в гараже был оружейный склад.
- Извини, - быстро сказала я.
- Большие удобнее, - сказал Дэвид. – Тебе целиться будет проще. В крайнем случае, им можно дать по башке.
Я сжала пальцы сильнее и подняла руку.
- Голову немного наклони. Прицел должен совпадать с точкой, куда ты хочешь попасть.
Он чуть выровнял мой локоть, и я ощутила себя немного увереннее. Деревянная голова Остина чуть плыла перед глазами, из-за чего пришлось несколько раз моргнуть. Мне не хотелось в него стрелять. В конце концов, он мне ничего не сделал.
- Давай, - скомандовал Дэвид.
Я снова прицелилась, стараясь мысленно нарисовать голову Вальтера вместо раскрашенной деревяшки. Рука задрожала, и мне пришлось сжать пистолет сильнее, просто чтобы перестать трястись. Он смотрел на меня оттуда, вместо Остина, своими рыбьими глазами. Я отвернулась и выстрелила. Не в него. В землю.
От громкости выстрела у меня едва уши не заложило, и пальцы разжались сами. Пистолет упал на траву, но я даже не сразу проследила за ним взглядом. Я подняла глаза на Дэвида. Тот смотрел с недоумением.
- Извини, - повторила я. – Растерялась. Можно ещё раз?
Дэвид кивнул, и я подняла пистолет. Рука дрожала сильнее – влажные пальцы соскальзывали с его гладкой поверхности, грозясь снова уронить.
- Сандра, Сандра, что с тобой такое, - пробормотала я, снова прицеливаясь.
От ужаса перед глазами плыло. Я моргнула два раза, после чего сознание снова послушно нарисовало фигуру Вальтера в том же месте. Он не был таким же недвижимым, каким был Остин. Он качал мне головой.
- Ты человек, - прошептала я. – Ты человек, значит, тебя можно убить.
- Я не сказал, что нельзя, - ответила фигура. – Я сказал, ты не сможешь.
Я нажала на спусковой крючок, но палец соскользнул. Рука вновь выпустила пистолет, и он с тем же гулким звуком приземлился на траву. Я обернулась к Дэвиду, силясь унять дрожь во всём теле.
- Дэвид, извини, - в третий раз пробормотала я, и подалась вперёд.
Мне нужно было обнять его, чтобы ощутить уверенность. Он умел мне её дать. Чувствуя его живое, качающее кровь, стучащее сердцем тело рядом со своим, я успокаивалась в секунду. Дэвид приблизиться не позволил.
- Бэмби, мы зачем сюда приехали? – спросил он.
Он не говорил со мной сердито – даже раздражённо, пожалуй, не говорил, но от его тона в животе неприятно заныло.
- Я хотела научиться стрелять.
- Чтобы что? – вздохнул он.
Я снова потянулась вперёд, и он снова удержал меня. Так, чтобы мне приходилось смотреть ему в глаза, а не в выцветшую зелёную ткань его футболки.
- Чтобы перестать бояться, - ответила я.
- Если научишься, перестанешь?
Я задумалась над вопросом на несколько секунд. А затем неуверенно мотнула головой.
- Не знаю. Нет?
Дэвид взял меня за плечи и скользнул горячими ладонями вниз по рукам. Тело, успевшее кое-как привыкнуть к холоду, вцепилось в тепло, что исходило из его ладоней – я даже дрожать, кажется, перестала.
- Пока ты боишься, пистолет тебе враг, - пояснил он. – Потянешься за ним, случись что – его используют против тебя. Я хочу, чтобы ты помнила об этом, когда в следующий раз соберёшься взять оружие и пойти с ним кого-нибудь убивать.
Я опустила голову. Смотреть ему в глаза теперь не позволял стыд. Ветер дунул мне в спину, набрасывая волосы на лицо.
- Замёрзла? – спросил Дэвид.
Я кивнула.
- Иди в машину. Я сейчас к тебе приду.
Я кивнула снова и побрела в указанном им направлении. Пистолет на этот раз он поднял сам.
****
- Врачей – да, не любит, - вздохнула Рут, глотнув кофе из стаканчика. Поморщилась – видимо, горячий ещё. – Кусается, если донимают. Но гимнастику с ней делает медсестра. Мы настояли, чтобы никаких белых халатов – и она её не боится.
Я покосилась в сторону двери. По ту её сторону находилась Венсди. Рядом был кто-то из медперсонала и Дэвид – единственный взрослый, кого она подпускала к себе без истерик. Мы с Рут дожидались их в коридоре уже почти полчаса.
Ситуация нервировала, и, хотя ничего расслабляющего в ней по умолчанию быть не должно, мне было как-то уж слишком не по себе. Я давила в себе эту неизвестно откуда взявшуюся нервозность ровно до того момента, когда осознание ударило меня по щеке наотмашь – просто обычно я находилась по другую сторону двери. Дожидаться здесь кого-то, кто проходит через ряд медицинских процедур, как это раньше делала я, давало ощущение столь же сильной противоестественности, как при взгляде на врождённое уродство. «У неё теперь будет совсем другая жизнь», услужливо подсказало подсознание голосом Вальтера. Злость снова всполохнула во мне ярким огоньком. Вот же тварь.
- Рут, - подала голос я.
Та повернулась тоже с такой скоростью и такой надеждой во взгляде, что мне стало неловко. Как будто я сейчас могла её спасти.
- Рут, - повторила я. – Керан не может что-нибудь сделать? Он же…
- Нет, - та мотнула головой, и снова перевела взгляд на стенку. – Магия может не всё.
Я кивнула. Стоило догадаться. Если бы Керан был способен исцелять людей, разве не спас бы он Юльхен? Я вспомнила тяжёлый фолиант «Природа силы», сквозь который продиралась всю беременность, и невольно царапнула себя ногтем по ладони. Огромная, мощная, крайне многофункциональная сила была способна сжигать деревни при должном подходе, но оказывалась бесполезной, когда требовалось исцелить человека от какого-нибудь банального человеческого недуга. Так Дэвид описывал своего бывшего сослуживца Эдвардса: «огромный такой, а смысл».
- Сандра, - Рут вновь окликнула меня.
Я повернула к ней голову, но она на меня больше не смотрела. Она смотрела в стену. Рука сжимала стаканчик, в котором не осталось больше кофе. «Одобрено партией Экосоюз» значилось на ободке крышки.
- Ты её когда-нибудь видела? – спросила она. – Венсди.
Я нахмурилась, не понимая, что она имеет в виду, но тут она всё же повернулась ко мне, и её глаза сказали мне, что. Я кивнула. Потому что я видела, да.
Венсди появилась в одном из моих снов всего однажды, и всего на несколько секунд, но мне их хватило, чтобы увидеть то, что меня интересовало, и что, очевидно, интересовало Рут. Она была на краю обрыва – лежала на земле, пытаясь приподняться на локтях, потому что встать на ноги не была способна. Я видела на её лице отчаяние, которое видела на нём сейчас, когда родители отвозили её в больницу. Теперь это просто было более взрослое лицо.
- Она вырастет очень красивой, - сказала, наконец, я.
Рут задержала на мне взгляд ещё на несколько секунд, а затем кивнула и снова уставилась в стену. Больше мы не говорили.
III. Разрушитель чар
Те вечера, когда Джек засыпал быстро, я посвящала чтению. На этой неделе «Ритуалам среднеконтинентальной полосы» – очередным изданием о магии, которыми щедро снабжал меня Керан. Эта книга была несколько проще «Природы силы», и написана была, вероятно, современным публицистом, а не писарем, служившим при дворе одного из самостоятельных тогда княжеств. Разумеется, будь мне доступна возможность помешать ритуалу, который планировал Вальтер, или расторгнуть нашу сделку, Керан давно бы её нашёл и рассказал подробно, что нужно делать. Но, наверное, попытки отыскать хоть какую-нибудь зацепку самой, несколько унимали мою тревожность. Делать хоть что-то казалось менее преступным, чем не делать ничего вообще.
Осознав, что перечитываю последний абзац уже раз в третий, я вздохнула и отложила книгу, потянувшись за телефоном. Первой в ленте предсказуемо высветилась новая фотография Чарли и Энди, его девушки. Я чуть увеличила пальцами экран, чтобы рассмотреть ближе его лицо.
Он сжимал пальцы на её талии, как в своё время сжимал их на талии Дейзи, когда им случалось вместе сфотографироваться, но я знала, что долго он их сжимать не будет. Они расстанутся, и уже довольно скоро. Тогда на нём будет тот же костюм, но он будет не таким выглаженным, потому что лежать он в нём будет на диване. А сжимать вместо её тела он будет ножку бокала.
+++
В седьмой параллели верили, что по-настоящему счастливыми могут стать только пары, являющиеся кахлоа – те, чьи души связаны богами. Мы с Дэвидом, если им верить, счастливыми стать никак не могли, потому что оба были рождены в паре близнецов. Там считалось, что мы не можем найти себе идеальную пару, потому что слишком связаны с душой брата или сестры.
Рут, когда я рассказала ей о легенде, тут же отмахнулась – мол, ерунду твой олень болтает в своей дикарской параллели, Тайлер – моя половинка, а с Дейзи они толком даже по душам не говорили никогда. Я не спорила, но не могла не отмечать особенности в отношениях Дэвида и Хелен: их разделяли три параллели, но он всегда знал, когда у неё что-то случалось, ещё до того, как наберёт её номер. Подобное я ощущала сама, когда говорила с Чарли – он никогда не делился со мной проблемами, но я знала, Мортимер, чувствовала тоску, которая выедала из него по крупицам все жизненные силы. Иногда я спрашивала себя, чувствует ли он так же меня. Окунается ли он так же в тревогу за Джека, как окунаюсь я, стоит нам оказаться где-нибудь за пределами этой квартиры.
Я смахнула фотографию пальцем, и тогда услышала его – звук, как от удара электричеством. Этот звук я знала хорошо, и моё тело тоже знало его хорошо. На уровне рефлексов, как тела пожарников знают сигнал вызова. Такой звук я слышала десятки раз, когда Милдрет устанавливала защиту вокруг нашего дома. Именно он сопровождал попытки Керана проникнуть внутрь. Я ощутила холодок на спине, вдоль всего позвоночника, под тканью платья. Кто-то пытается забраться в мой дом. Кто-то пытается сделать это прямо сейчас.
Поёжившись, я скользнула взглядом сначала по двери в комнату Джека, а затем по лестнице наверх. Дэвид лёг спать недавно, и, конечно, я могла бы его разбудить, но он наверняка пойдёт проверять, кто там, а мне не хотелось подвергать его ненужному риску на случай, если пробравшимся окажется Вальтер. Снова схватившись за телефон, я набрала сообщение Керану:
bambi_girl: защита сработала – там кто-то снаружи
Профиль ожил через секунду. Я сжала телефон сильнее, чтобы он не выскользнул из ладони.
keran_von_walde: сейчас буду. из дома не выходи
Тревога чуть ослабила хватку вокруг моей шеи. Я снова бросила взгляд на окно. Нет, Вальтер наверняка не стал бы приближаться, даже если бы решил забрать Джека сейчас. Он ведь знает, что дом под защитой. Может, просто какой-нибудь незадачливый вор? Я осторожно приблизилась к окну и выглянула – тот человек всё ещё был там, лежал, растянувшись по газону, отброшенный волной защитных рун Милдрет. Он приподнял голову, и я громко выдохнула, когда мы встретились глазами. Потому что этого человека я знала.
- Морриган? – позвала я, приоткрыв окно. – Это ты?
Та, потирая ушибленный затылок, села. Сфокусировала взгляд на руне у самой рамы и закатила глаза.
- Вы и от воровства защиту ставили? – выдохнула она. – Я бы не стала сама ничего брать. Я бы спросила.
- Ты маг. Тебя дом не пропустил бы в любом случае, - пояснила я. – Что ты здесь делаешь?
Та попыталась подняться, но тело вновь повалилось назад, и ей пришлось выставить руку назад, чтобы снова не удариться головой.
- Мне деньги нужны. Чтобы доехать до дома. Можешь подкинуть? Я верну.
Туман из её глаз, вызванный магией, рассеялся, и взгляд снова обрёл чёткость. И решимость. Она здорово диссонировала с её всё ещё чуть подрагивающим телом.
- Я сейчас к тебе выйду, - бросила я, и прикрыла окно.
Когда я выглянула наружу, Морриган уже была на ногах, но держалась поближе к стене – видимо, на случай, если закружится голова. Скользнув взглядом по моим рукам, она поморщилась – кошелька в них не было.
- Керан сейчас будет здесь, - сказала я. – Он отвезёт тебя.
Та закатила глаза, и всё же прислонилась к стене.
- Не отвезёт, - сказала она. – Он вообще видеть меня не хочет.
Я впервые обратила внимание на её одежду – в таком виде разгуливать сейчас было прохладно. Не говоря уже о том, что на улице была ночь: в такое время Керан и жену бы из дома не выпустил, не говоря уже о четырнадцатилетней дочери.
- У тебя что-то случилось? – спросила я.
Морриган повела плечом. Мне не удалось уловить, было ли это намеренным жестом, или вызванной магией судорогой.
- Я беременна, - сказала она. – Мне пришлось уйти из дома.
Я невольно взглянула на её плоский пока живот, и она, отследив взгляд, усмехнулась. А затем вдруг выровнялась, глядя куда-то мне за спину.
Керан шёл с той стороны улицы – широкими шагами, но тело словно вовсе не меняло положения от ходьбы: его как будто несло сюда воздушным потоком. Поравнявшись с нами, он бросил взгляд сначала на меня, а затем на Морриган.
- Цела? – спросил он её.
- Да, но поцарапалась немного, - сказала та, тут же продемонстрировав ободранный локоть. – Вот, твоя сука с рунами постаралась.
- За языком следи, - отрезал Керан и протянул ей ключи. – Подождешь в машине.
Я почему-то ждала, что она воспротивится – всё в ней, от выражения лица до положения тела, напоминало ощетинившегося животного. Но она покорно взяла ключи и пошла, куда сказано. Точно так же, как это сделала я несколькими днями ранее, когда Дэвид возил меня в пограничный. Сравнивать себя с бунтующим подростком оказалось неприятно.
- Я бы пригласила тебя в дом, - сказала я Керану. – Но…
Тот усмехнулся. Последний раз, когда он пытался проникнуть туда через дверь, его отшвырнуло так, что он сломал руку.
- Пойдём наверх, - он кивнул на кафе с открытой террасой – чудом открытое в это время суток. – Угощу тебя кофе.
Бариста бросила на меня хмурый взгляд, взгромоздив поднос на столешницу – очевидно, посетителей в эту смену она больше не ждала. Керан заказал пирожные и печенье для одной меня – из тех, что дожили до этого момента в витрине – себе же не взял даже напитка. В другой раз я испытала бы неловкость от перспективы поглощать сладости одной на его глазах, но сейчас все мои мысли занимала только Морриган.
- Керан, - решилась я, сделав глоток из стаканчика. – Ты выгнал её из-за беременности?
Тот вскинулся, недоуменно глядя на меня, и я тут же прикусила язык. Кофе, не успевший остыть, обжёг зубы.
Идиотка, как в голову только такое пришло? Керан, который годами мечтал о ребёнке от Юльхен. Который стал отцом незнакомой ему рыжей девочке в первую секунду, как её увидел.
- Я не выгонял её, - пояснил тот, когда я уже решила было аккуратно сменить тему. – Она просто очень хотела уйти.
- И ты отпустил?
Керан пожал плечами. Я старалась найти хоть какую-то эмоцию на его лице, которая сказала бы мне о нём всё – так я делала с Дэвидом, когда тому случалось на меня рассердиться. И не находила. Керан был для меня закрытым сундуком. С тяжёлой-тяжёлой крышкой, ни за что не поднять моими слабыми руками.
- Иногда отпустить – лучшее, что мы можем сделать для своих детей, - сказал он. – Нельзя защитить дух, заперев его в клетку. Можно только дождаться, когда он сам попросит у тебя защиты.
Я кивнула, вновь уткнувшись носом в стаканчик. Аромат кофе щекотал ноздри, но пробовать его на этот раз я больше не спешила.
- Как ты смог? – снова спросила я.
Мысли снова вернулись к Джеку, и Керан, очевидно, считал их с моего лица.
- Посмотрел на себя в зеркало.
Я непонимающе нахмурилась, и он усмехнулся.
- Я знаю, что когда у тебя появляется ребёнок, его сложно воспринимать отдельным человеком, - сказал он. – Кажется, что это продолжение тебя, которое по каким-то загадочным причинам отказывается подчиняться прямым командам твоего мозга. Но если посмотришь на себя в зеркало, то тебе станет очевидно, что тело у тебя только одно. И ничем за его пределами ты управлять не можешь.
- Легко сказать, - хмыкнула я.
- Да, - согласился Керан.
Я снова глотнула кофе – он успел остыть достаточно, чтобы не обжигать горло, но был куда крепче, чем я привыкла. Фуми, неразбавленный даже, наверное. Такой варил для меня Джошуа в студии. Я вновь подняла взгляд на Керана.
- Я могу забрать пирожные домой?
****
Я скользнула в постель к Дэвиду и тут же оплела его холодными конечностями. Тот пошевелился, очевидно, ощутив разницу температур.
- Чего так поздно? – спросил он, не оборачиваясь.
- Укладывала Джека, - зачем-то соврала я. – Отказывался засыпать без меня.
Дэвид обхватил мои руки одной своей широкой ладонью, и я вздрогнула от количества тепла, тут же принявшегося разливаться по всему телу.
- Подожди лет десять, ещё выгонять тебя будет, - сказал он в подушку. – Увидишь.
«Не увижу», шевельнулся внутри дар. «И ты этого тоже не увидишь».
Мысль снова поселила зерно тревоги у меня в груди, но образ, наполовину сформированный даром внутри моего сознания, отказывался формироваться целиком. Я сильнее обвила Дэвида руками, ощущая, как выравнивается его дыхание по мере того, как он погружается в сон.
Слова Керана проигрывались в голове сами собой, то целиком, то обрывками фраз. Какая-то часть меня – эмоциональная, не рассудочная – слушала их с облегчением, которое испытываешь, когда погружаешь обожжённую руку в холодную воду. Но рационализировать облегчение не удавалось. Что он, в конце концов, нового сказал? Что я не контролирую то, что не контролирую? Я и без него это знала.
Проворочавшись без сна долгие минут двадцать, я всё же расцепила руки, и осторожно, чтобы не потревожить Дэвида, подошла к зеркалу.
Отражение показало мне то, что я, в общем-то, и ожидала там увидеть – худую, измождённую тревогами фигурку в белой ночной рубашке. Во мне не было ни силы и связей Дэвида, ни магии Керана или Милдрет – ничего, что могло бы дать преимущество в схватке с Вальтером.
Он снова возник у меня перед глазами, хотя на этот раз я даже не потрудилась их закрыть.
- Ты человек, - мысленно произнесла я его мутной фигуре, - значит, тебя можно убить.
- Я не сказал, что нельзя, - в который раз повторил мне Вальтер, - я сказал, ты не сможешь.
Я перевела взгляд на свои руки – слабые, тонкие, женские – и сжала их в кулаки, так, что они стали казаться ещё меньше. Но это были мои руки. В конце концов, они ничем не хуже других, если в распоряжении всё равно нет рук получше. Кроме того, у меня было ещё кое-что. Что-то, чего был лишён и Дэвид, и Керан, и Вальтер, несмотря на весь его богатый арсенал магических трюков. То, что он подарил мне сам, в обмен на жизнь моего сына. То, что я была намерена обратить против него.
Мне не удалось увидеть его смерть целиком, но я видела свою руку, сжимающую пистолет, и видела его мёртвое недвижимое лицо. Когда-нибудь я увижу всё остальное. Джошуа был прав – если делаешь что-то долго, очень сложно однажды не научиться делать это хорошо.
Я обернулась, чтобы посмотреть на Дэвида, и внутри что-то сжалось от взгляда на прядь вьющихся светлых волос, выглядывающих из-под одеяла. Странно было осознавать, как давно он привык спать вот так, рядом, на другой половине моей кровати. Казалось, он только вчера утирал слёзы с моего лица у него в кабинете, и спрашивал – Бэмби, ты хочешь со мной быть? Только ты точно реши.
Я усмехнулась, ощущая, как тяжёлый комок сдавливает горло. Сказала бы я ему да, если бы знала, чем всё обернётся? Конечно, нет. Я позволила бы ему закончить контракт и уехать обратно в восьмую параллель, где он обязательно стал бы счастлив без меня. Теперь поздно сдавать назад. Он увяз в этом так же глубоко, как и я. Прости меня, Дэвид. Я тебя подвела.
И сейчас я сделаю это снова, хотя после моей ночной вылазки в пятой параллели клялась ему, что никуда не выйду больше без него. Я надену что-нибудь поудобнее, вытащу пистолет оттуда, где он его прячет, а заодно возьму внизу ключи от его машины.
Думаю, если хорошо поискать, в этом городе можно достать никелевые пули.
IV. Тишина в эфире
