[Минни]

Воскресное утро. Все в Натане поет от счастья. И пусть его заставили отсидеть в церкви, слушая заунывно-занудную речь священника, пусть на него оставили младшего брата, который по своей неопытности и жажде познавать мир, бывал чуть резок с вещами Натана, нечаянно ломая игрушки, но наступил выходной день, свободный от школы и различных факультативов.
Натан выскочил из дома, направившись на задний дворик, туда, где отец соорудил для Динго нечто на вроде загона и домика. Пес уже не спит и встречает мальчика активным помахиванием хвоста и жалобным поскуливанием. Динго уже готов прыгнуть на грудь мальчика и вылизать его лицо своим шершавым языком. Пальцы Натана подрагивают, пока он пытается открыть замок на двери.
- Подожди, я сейчас...
Динго нетерпеливо крутится у двери, и вот она открыта. С радостным почти что щенячьим тявканьем, семидесяти килограммовая махина опрокидывает Натана наземь. По лицу мальчика скользит мокрый язык. Натан хохочет, пытаясь сильнее обнять пса, который словно обезумел от счастья.
Светловолосая женщина, улыбаясь, смотрит в окно, глядя, как сын и пес катаются по лужайке и гоняются друг за другом. Она разливает ароматный напиток в две маленькие кружечки и одну вручает растрепанному мужу, все еще не проснувшемуся ото сна. Мужчина присоединяется к ней и смотрит, как Динго виляя пышным хвостом, пытается взгромоздиться на колени мальчика. Натан весело смеется, пока не замечает в окне родителей. Его улыбка меркнет, и он, увлекает пса к деревьям, где их уже никто не сможет видеть.
Женщина вздыхает и отходит от окна. В то время в кухню влетает светленький карапуз, брат Натана. Он сурово сдвигает брови, готовясь обратить на себя внимание родителей, как отец уже подхватывает его на руки и кружит по кухне, рискуя снести все углы своим телом. Мальчик заливисто смеется, довольный, что отец проснулся в столь хорошем расположении духа, а такое бывало с ним нечасто.
- Натан! Завтракать! – мать вышла на крыльцо. Мальчик появился незамедлительно перед ней, а Динго крутился позади. Женщина машинально погладила пса по лопоухой голове. – Пошли-пошли, потом еще наиграетесь.
Мальчик с сожалением последовал за матерью, а Динго остался снаружи. В кухне чистенькой и опрятной, такой же, как и ее хозяйка, сидел отец и с ложечки кормил карапуза, который кривил губки и пытался вымазать отца картофельным пюре. Натан опустился напротив отца, туда, где было его место, и уставился в тарелку.
- Давай ешь, - оторвался от кормления ребенка отец, - а то на кого ты стал похож. Заморыш, честное слово. Соседи будут сплетничать, что мы тебя не кормим.
Натан вяло взял вилку в руки, ковыряясь в яичнице, чем вызвал еще большее раздражение отца. Женщина заметила реакцию мужа и положила свою ладонь на его руку. Сработало, и мужчина вернулся к своему карапузу, который успел посадить на белоснежной рубашке желтоватое пятно, и заливался веселым смехом, довольный оттого что натворил.
Женщина встала из-за стола и открыла контейнер с хлебом. Там было пусто, только крошки сиротливо лежали на блестящей поверхности пластика.
- Натан, надо будет сходить в магазин купить хлеба, - мягко произнесла она, наливая себе кофе. Повернувшись, она заметила, что еда на тарелке мальчика была нетронута, а только сдвинута в кучу, словно он пытался создать видимость того, что поел. – Можешь идти сейчас, а заодно захвати брата, вместе вы сможете зайти в парк аттракционов. Только прошу, не в комнату страха, Джонни еще мал для подобного рода увеселений.
Натан кивнул и молча подхватил младшего брата за руку. Женщина со вздохом смотрела на двух удалявшихся мальчиков. Один был светловолос, словно маленький ангел, а другой смуглый и темный, точно чертенок, выскочивший из ада, чтобы сделать очередную пакость миру. Мужчина приблизился к ней сзади, обняв за плечи.
- Как ты думаешь, мы правильно тогда поступили?..
- Конечно же, мы не могли иначе. – Горячо возразила женщина, - Натан сын твоей сводной сестры, не мог же ты допустить, чтобы мальчика отдали в детский дом? - Мужчина красноречиво промолчал, словно подтверждая, да действительно мог. – Хотя временами он несносен и жесток, но это же ребенок, Говард, в этом возрасте они все такие!
- Не все, не все. Посмотри на Джонни, он не такой как этот черноволосый сорванец! Он наш сын, и я больше не хочу, чтобы ты его отпускала куда-либо с Натаниэлом.
- В этом весь ты. – Горько усмехнулась женщина, по-прежнему оставаясь в объятиях мужа, - для тебя он просто Натаниэл...
- А я должен называть отродье моей шлюхи-сестры сыном?! – возопил Говард, резко отстраняясь от женщины, - я и так сделал ему подарок, что не оставил гнить в тех трущобах, где из него бы сделали... сделали... сделали такую же шлюху, как и его мать!
Мужчина нервно начал ходить по кухне.
- А что сделал этот мальчишка, чтобы заслужить мою любовь к нему, как к сыну? Ты молчишь! Правильно, потому что сказать нечего! С самого своего появления тут, он только и делал, что ничего не делал. Натаниэл не просто капризный ребенок, и тебе придется признать это, Ребекка, он весь пошел в свою мамочку и того, с кем она его заимела. Ты меня понимаешь?!
- Я поняла твою точку зрения, Говард, - ужасающе тихим голосом произнесла Ребекка, - но если ты себе еще раз позволишь так орать на меня... – она сделала паузу, припечатав мужа к стене одним взглядом, - то я клянусь, что больше не буду более разговаривать с тобой никогда!
Мужчина поник.
- Эта тема закрыта для дальнейших обсуждений, Говард, Натан такой же для меня ребенок, как и Джонни...
Говард резко вскинул голову.
- Значит, ты признаешь, что они для тебя одинаковы? Что ты их любишь одинаково? Нашего родного сына и мальчишку из трущоб, матери которого ты и не знала?!
- Я его мать, - зло ответила Ребекка, - а значит, я несу ответственность за обоих мальчиков! И мне плевать, что Натаниэл кажется тебе каким-то другим... нежели наш сын. Мне плевать, Говард, и избавь кухню от своего присутствия, и хочу прибраться тут...
Мужчина вылетел из кухни, громко хлопнув дверью о дверной косяк. Раздался звук отъехавшей машины, какой-то жалобный вой и все стихло. Ребекка заметила на столе забытые права мужа. Что могло быть хуже? Сейчас Говард взвинчен и наверняка поедет с максимальной скоростью! Надо его догнать. Ребекка быстро накинула на плечи куртку и заспешила к своей машине, как из ее онемевших рук выпала тоненькая пластиковая карточка.
На подъездной аллее что-то лежало. Что-то мохнатое, распластавшееся в черной луже. Ребекка на негнущихся ногах приблизилась к этому предмету, со стороны казавшемся просто мешком. Женщина молила Бога, чтобы это было именно так.
Динго лежал на асфальтовом покрытии: его морда была полностью сплющена колесом проехавшей по нему машине и напоминала кровавое месиво, лапы неестественно вывернуты, из-под тела собаки все еще вытекала густая черная кровь. Ребекку стошнило, она буквально на коленях вползла в дом, схватив телефонную трубку. Женщина набрала номер мобильного мужа, тот сразу же снял, будто ожидал ее звонка.
- Ребекка? – голос Говарда был заискивающим, словно собирался с силами позвонить ей сам, чтобы извиниться, но не решался.
- Говард, - прошептала она, чувствуя, как по ее щекам текли слезы, - возвращайся... Динго, он... – в телефонной трубке раздались гудки.
Что пережили мать и отец за это время, было трудно представить. Когда Говард вернулся, он схватился за голову и постоянно повторял, что не заметил пса, который побежал за ним, чтобы поздороваться... Они вместе закопали пса на заднем дворе под липой, а кровавое пятно с трудом вывелось, оставив лишь светло-коричневый след на подъездной дорожке. Ребекка и Говард со страхом дожидались возвращения детей. Сидя в гостиной, они с замиранием сердца слышали, как братья вошли в дом, в тот же миг Говард заметил Натана, который с улыбкой нес на руках брата.
Странно, но до этого он не замечал подобного отношения... Запоздало удивился он, почувствовав, как его сердце начинало оттаивать по отношению к этому темноволосому мальчику. Натан тем временем опустил брата на пол и заглянул в гостиную. Мать и отец натянуто улыбнулись.
- Мы принесли хлеб, - улыбнулся Натаниэл, - черный, как ты любишь отец. Теперь мы можем поиграть на заднем дворе? – спросил он, подразумевая себя и Джонни, который цеплялся за ногу брата.
- Конечно же, иди поиграй, сынок. – Фальшиво отозвался Говард, но мальчики казалось, не заметили ничего необычного в поведении отца. Лишь только светлые глаза Натана прищурились на мгновение, будто бы он что-то заподозрил, но промолчал.
Ребекка закрыла руками лицо, ожидая, как с заднего двора пронесется крик. Где же Динго? И точно, мальчики звали пса, но тот не отвечал. Раздался топот ног, и в гостиную ворвались Джонни и Натан. Лицо Джонни уже было заплакано, а Натан сдерживал подступавшие к горлу слезы.
- Где наша собака? Отец, где Динго?
- Мамочка, где песик?
Сердце Ребекки сжалось, они должны сказать им правду. Но Говард уже вступил в роль, он побежал с сыновьями на задний двор и начал искать Динго, прекрасно зная, что тот лежит зарытый под липами... Прошло три часа бесплодных поисков. Говард уехал в город, чтобы расклеить объявления и опрашивать всех знакомых, а Ребекка осталась дома с Джонни и его сводным братом, тихонько убаюкивая мальчиков.
Джонни, вывший, словно пожарная серена, немного успокоился, заснув на диване в гостиной, а Натан, скрестив руки на груди, молча смотрел в одну точку, не реагируя на внешний мир. Женщина опустилась рядом с ним, подозревая, что он сильнее всех воспринял пропажу домашнего любимца.
- Натан, - произнесла она, откинув со лба мальчика темную прядь, - давай ты ляжешь и поспишь?
- Я хочу дождаться отца. – Напряженным голосом ответил мальчик, - он скоро приедет, может Динго будет с ним...
Ребекка посмотрела на него и поняла, что вечно скрывать свою ложь они не смогут. А это значило, что ей необходимо рассказать все Натану. И начать не с Динго, а гораздо раньше.
- Натаниэл, мне надо с тобой серьезно поговорить, - произнесла женщина. Мальчик испытующе посмотрел в ее лицо, она называла его Натаниэлом только в редких случаях, когда была разгневана или наоборот собиралась извиниться. Что же теперь? – Ты наш приемный сын. – Вымолвила Ребекка, глядя, в лицо мальчика. – Твоя настоящая мама скончалась четыре года назад, вот тогда ты и попал к нам. В нашу семью. И мы приняли тебя как родного, по крайней мере, пытались... На Говарда ты не должен злиться, он никогда не был особо тактичен. Ты ведь замечал, что мы внешне не похожи? Я светлая, ты темный...
- Да... – еле слышно отозвался мальчик.
- Твоя мама, она умерла от передозировки наркотиками, Натаниэл, нам так сказали в полицейском управлении, куда мы приехали, чтобы опознать тело. Ничего о твоем отце нам не известно, равно как и никому. Единственное, он был красивым... – она вздохнула, глядя на молчаливого мальчика. – Ты красивый, Натан, и внешностью ты пошел не в мать. Тебя усыновили мы, попытались заменить семью, но гены упрямая вещь... Ты не похож на нас, и со временем ты бы сам догадался...
- Значит, вы мне лгали?
- Нет, не лгали. А лишь немного изменили правду, ты бы не смог привыкнуть к нам... зная, что я не твоя мать, Говард не твой отец, а Джонни вообще никто для тебя... Но я тебя люблю, Натан, и Джонни любит... и Говард. Мы все тебя любим и поймем, когда ты покинешь нас. – Ребекка поцеловала мальчика в лоб. – Ответь мне хоть что-нибудь...
- Где Динго, мама?
Этот вопрос привел Ребекку в замешательство. Вначале ей стало холодно, потом слишком жарко, она почти задохнулась под спокойным взором мальчика. Он повторил.
- Куда вы дели Динго?
Ребекка попыталась встать, но Натан с силой надавил ей на плечи, не давай подняться с пола. Нависнув над ней, мальчику удалось вырвать из Ребекки те страшные слова.
- Там... на заднем дворике. Под липами... – едва слышно прошептала она и поразилась, насколько убийственен был тот взгляд, что Натаниэл адресовал ей. Женщина продолжала смотреть на мальчика. Тот обогнул ее и неслышно взял с полки тяжелую статуэтку, обрушив на голову женщины. Ребекка завалилась на пол, а Натан нанес еще два полновесных удара, пока не раздался отвратительный хруст, и из-под лица Ребекки не заструилась кровь. Мальчик отступил в темноту, дожидаясь возвращения отца.
Этого гнусного лицемера он ненавидел еще более чем ту лживую дрянь, которая на протяжении почти пяти лет называлась его матерью. Мужчина вечно старался смешать его с грязью, указать на место и на то, что ему мальчик был противен, будто лягушка, к которой приходилось прикасаться время от времени... Говарду он приготовит что-нибудь похуже, поболезненнее, чтобы увидеть в его глазах мучительный страх, почувствовать предсмертную агонию, и как следует насладиться своей местью. Местью за себя и за Динго...
...Дом встретил Говарда тишиной и мрачными черными окнами. В дом не горел свет. Мужчина прошел в прихожую.
- Я вернулся! – ответом ему послужила тишина и тихое поскрипывание половиц, будто кто-то крался к нему. – Ребекка, мальчики! Я дома! – прокричал он еще раз. Мужчина почувствовал, как страх за свою семью закрался к нему в грудь. Скинув ботинки, он прошел вглубь дома. Куда же они все делись? Говард заглянул в гостиную – пусто.
Вверх по скрипучей лестнице... Прошел на второй этаж, заглянул в детскую комнату. И там никого. Оставалась лишь спальня, их с Ребеккой спальня. Вот он идиот! Не догадался. Наверняка он откроет дверь и увидит жену, обнявшую двух спящих мальчиков, она ему улыбнется и попросит не шуметь. А шуметь он не будет... Тихонько разденется и ляжет рядом. Таковы были мысли мужчины, пока он подходил к спальне и открывал дверь. Но увиденное заставило его закричать от ужаса.
На кровати лежала его красавица-жена, только вместо ее лица была кровавая масса, все еще сочившаяся алой кровью. Джонни был тут же, привязанный у столбиков кровати, он, трясясь, смотрел на бездыханную мать. Говард упал на колени рядом с Ребеккой, начав трясти ее за плечи. Он настолько обезумел, что на какое-то мгновение убедил себя, что она жива, просто спит. А кровь на лице... это просто питательная маска, которую она часто делала, чтобы поддержать свою идеальную красоту. Говард не слышал, как сзади к нему кто-то подобрался и с силой ударил по голове. Лишь жгучая боль распространилась по телу, а потом наступила тьма.
Что-то резкое ударило в нос, приведя в сознание. Резкий запах нашатыря обжег горло, скользнув вниз к легким. Говард раскрыл глаза и увидел перед собой Натана, сжимавшего в руке флакончик, источавший отвратительный запах. Мускулы Говарда напряглись, когда он попытался схватить мальчика, но крепкие путы не давали ему сдвинуться с места. Он мог только зло ворочать глазами и извергать из себя ругательства.
- Только развяжи меня, маленький гаденыш, я тебе башку проломлю!
- Не думаю, что это хорошая идея, Говард, - усмехнулся Натаниэл, отойдя от мужчины на почтительное расстояние, опустившись на кровать, рядом с телом Ребекки. – Видишь, у нее проломлен череп... Неужели ты хочешь, сделать это со мной? А, папочка? – издеваясь, протянул мальчик, - как видишь, я сильнее тебя, раз смог это сделать, и сейчас ты сидишь связанный передо мной, а не наоборот...
- Ах, ты... – Говард изо всех сил напрягал мышцы, пытаясь разорвать веревки, но тщетно. Натан следил за его попытками с удовольствием оттого, насколько беспомощен был этот мужчина.
- Ты, наверное, задаешься вопросом. Зачем я все это сделал? Я отвечу. Каждый день, проходивший в этом треклятом доме, казался мне вечностью. Я ненавидел каждый час, каждую секунду, когда мне приходилось сидеть рядом с вами, дышать тем же воздухом что и вы. Я ненавидел эту женщину за то, что она пыталась подать себя лучше, чем она есть. Я ненавижу тебя за все «хорошее», что ты причинил мне. Каждую ночь я засыпал с мыслью, что как было бы хорошо, если бы вы отправились прокатиться на машине, и вас сбил самосвал! Но это были мечты, несбыточные мечты, хотя признаю, что они доставляли мне хоть некоторое облегчение.
Мальчик замолчал, собираясь с мыслями.
- А теперь, когда нет Динго, меня в этом доме ничто не держит. Ребекка уже мертва, теперь твоя очередь, Говард... Я могу пообещать тебе лишь одно: больно будет невыносимо. И тебе очень повезет, если ты сдохнешь в агонии... я не позволю тебе легко умереть.
Натан взял со стола маленькую подушечку. Сердце Говарда ухнуло куда-то вниз, когда он заметил, что остренькие иголочки для шитья щедро украшали мягкую поверхность подушки. Натан приблизился ближе и достал одну из них.
- Я много читал, Говард, более всего мне понравилась книга о средневековых пытках. Ну, та, в серой обложке... ты ее еще прятал от Ребекки. Я ее прочел и очень рад, что, наконец, смогу претворить в жизнь некоторые пытки, описанные в книге. Жаль, что времени осталось не так уж много...
Мальчик с силой воткнул острую иглу под ноготь мужчины. Говард заорал от боли, глядя, как нежно-розовая поверхность ногтя превратилась в фиолетово-бордовое безумие. Капельки крови стекали по игле вниз, капая на белоснежный палас. А Натан тем временем продолжил свою пытку...
Соседи слышали чьи-то неясные крики, доносившиеся из домика Коуэнов, обеспокоенные вызвали полицию. Когда те поднялись наверх, то нашли труп женщины, которая, по всей видимости, была Ребеккой Коуэн, и мистера Коуэн, обезображенного настолько, что его тело можно было выставлять наглядным пособием в средневековых выставках, как мученика.
Два мальчика сидели, забившись в угол. Они были перемазаны кровью и слезами. Одного из них, младшего, сильно трясло, и изо рта текли слюни. Его детская головка не выдержала подобного надругательства над родителями, мальчик превратился в идиота навсегда. Джонни Коуэна поместили в специальный приют, для умственно отсталых детей, а старшего мальчика Натаниэла вскоре усыновила пожилая чета Патрари...