Любит - накрашенных личностей с логическим складом ума Не любит - толстых Жизненная цель - наука Характер:
неряха - 6
интроверт - 4
созерцатель - 7
зануда - 3
зараза - 5
Война забрала у меня все, страну, любовь, семью, Короля. В той войне не было ни романтики, ни великой цели. Кругом и всюду был только долг. И каждый из нас был ведом только долгом. Воины шли за нашим Королем, и я шел среди них. Я – оруженосец Короля, второй сын графа фон Вальде. В тот день, когда наша последняя атака захлебнулась в крови и таком же алом закате, я стал рыцарем и графом на последние пару минут. Мой отец, старший брат и два младших погибли на первой линии защиты. А мой Король опирался на мои плечи, едва переставляя ноги, и харкал кровью. Посвящение в рыцари было торопливым и, наверное, бессмысленным. Но кто я такой, что бы судить о деяниях Короля. Он знал, что все кончено и потеряно, он упорно впивался пальцами в землю, когда ноги не выдержали и мы повалились. Король притянул меня к себе последним рывком, сухими, обветренными, окровавленными губами яростно прохрипев мне на ухо «дождись меня». Его глаза закрылись и лицо разгладила печать смерти за несколько мгновений до того, как наш мир поглотила Мгла. Полог шатра рвануло и сорвало. Перед глазами мелькнула черная сталь. Больше не было заката. Пара мгновений, только на то, что бы обернутся. Обернутся и почувствовать, как наваливается всепожирающая Тьма. Едва успевая осознать, что теперь ничего нет. Нет замка фон Вальде на зеленых холмах среди алых гранатовых рощ. Нет дома. Нет родины. Нет прекрасных серых глаз, что провожали на войну. Резко и зло, на долю секунд всколыхнув давящее марево темноты взвыл где то последнее заклинание безумный и отчаянный маг.
Все исчезло, утонуло, погибло.
Только вспыхивает в груди сердце и с губ срывается дикий, безмолвный крик. Во Тьме нет ничего.
“Аристократическое самообладание” (“Noble Composure”)
Баллов: 1
-Все 10 поколений не имеют права заснуть на полу ,или справить нужду туда же. Младенцы, малыши и гости попадают под это ограничение. Сон лицом в тарелке не считается нарушением.
- Основатель и наследники должны иметь интерес к культуре 10 до того, как станут пожилыми. “Писатель” (“Storyteller”)
Баллов:1
-По крайне мере один роман должен быть написан каждым поколение династии, кроме 10-го. Неважно,какого качества роман. Вы должны написать историю своей семьи. “Бесстрашный”(“Fearless” )
Баллов: 1
-Вы должны всегда разыгрывать карточки шанса.
-При поломке электропредмета его должен починить сим из семьи.
-Нельзя приобретать сигнализацию в дом или машину.
- Основатель и наследники должны иметь интерес к преступности 10 до того, как станут пожилыми
Примечания: не подпускайте к поломавшимся электропредметам наследника. Чтоб починить неопасный предмет(душ, засорившийся унитаз) можете вызвать мастера. “Одна дорога” (“One way street”)
Категория: ограничения
Баллов: 1
-Сим не может использовать эликсир жизни.
-Эликсир из коровы может использоваться.
-Можете использовать эликсир жизни для зарабатывания баллов.
__________________
Последний раз редактировалось Enlil, 01.06.2017 в 23:04.
Enlil, ооооо! Какое потрясающее у Реми платешко в этом отчете! Я крайне одобряю ее чудесный облик на балу! Вдобавок еще так резко контрастирует с гламурно-розовой Сильвией...
Вот кто бы знал, что гламурная курица может принести столько проблем?! Хотя, если опираться на опыт Артемиса и Лайлы, то ожидать было просто необходимо, тем более она сразу Визерису не понравилась.
Залюбовалась первым скриншотом, за шахматами. Какой там Виз загадочно-отстраненный, мммм.
Пьяный в стельку Гед - просто нечто. Честное слово, очаровашка, даже не смотря на свою пассивность в плане Бэт... С другой стороны, а что он мог? Известно, что первое правило любого провидца "ни во что не вмешивайся", а то потом проблем будет в пять раз больше, как и трупов, впрочем.
И Бэт, конечно же, очень жалко. Как ни странно, но она мне нравилась. И Реми тоже, даже после того как она узнала о природе их отношений с собственным женихом, так что потеря ее очень печальна((
И, я искренне надеюсь, что ты не остановишься на этом отчете!
*грозно сдвинула брови*
Enlil, я давно слежу за вашей династией, еще в роли гостя форума, но почему-то смогла написать только сейчас. Я очарована fon Walde! Это такая необычная династия, что я готова перечитывать её постоянно. А всё началось с бедного рыцаря, потерявшегося во времени, Аствелла. Я до сих пор жду, когда этот благородный эльф выйдет из своего склепа. Сейчас же я рада, что fon Walde объединились с еще одной моей любимой династией де Лоран! Жду ваших дальнейших приключений и совместной работы!
Обещанные эпик и драма! Бэт. т__т Ну, даже зная заранее, что они с Мордредом не поженятся (благодаря династии Кросби), я всё равно с грустью ждала завершения дружеских отношений Бэт с женихом и конца её э... сексуально-дружеской связи с Визерисом. И до последнего надеялась, что так драматично не будет. Когда-нибудь все мы будем свободны, а?..
Гед в этом отчёте тронул сильнее всего. Прямо больно за него было, лохматика, бессильного что-либо изменить. С таким жутким хрустом в конце отчёта становятся по местам разрозненные кусочки мозаики, тут и там мелькавшие в тексте до этого. Обнимите его, кто-нибудь. И Осириса обнимите.(( Или пусть они все там обнимут друг друга! т__т
А Визериса надо пинками гнать обнимать Реми. Понятно, конечно, что не до утешения обиженной невесты было, когда разразился грозовой кошмар, но всё-таки - пинками.
Бэт лежала около озера, под старой раскидистой ивой, под простым грубым камнем, практически не обтесанным, без слезливых строк типа «помним вечно» или «любимой красавице». На похоронах был ее отец, мрачный рыжий тип, безумно похожий на нее лицом, и старший брат, с таким отрешенным, отсутствующим взглядом, словно вообще не понимал, где он и что происходит. Я слышал, как Осирис тихо спросил у Геда, где мать Бэт, и Гед, почти не разжимая губ, ответил, что, кажется, миссис Купало с любовником на Мальдивах. Мордред почти не отходил от мистера Купало, выражал соболезнования, каялся, что не уберег. Только меньше всего было похоже, что Оберон его хотя бы слышит. Народу было немного: мы вчетвером, ее отец и брат, пара знакомых из академии. Разошлись все довольно быстро, обойдясь без прочувствованных речей, и только Осирис еще долго, до самого заката, рвал на себе волосы в гордом одиночестве.
Я вернулся к могиле позже, когда не было даже Осириса, колени которого, весь день на них падающего, видимо, наконец, не выдержали. Я присел на корточки, коснулся могильного камня ладонью, прислушиваясь то ли к себе, то ли к ветру в ветвях ивы. Хотелось что-то сказать, и мертвому телу под слоями земли, и ветру, и камню, и тому незримому и теплому, что касалось моей щеки. Жаль ничего умного не приходило в голову.
- Я буду скучать, малышка… - прошептал я и добавил пару слов, едва различимых, древних как мир, колдовских. От моих пальцев растеклась и лентами оплела камень россыпь золотистых искр. Вспыхнула, на пару мгновений, золотой змейкой причудливая вязь на камне. Вспыхнула и тут же погасла, оставив на холодном, равнодушном камне всего одну строку: «Где твои крылья?».
Судьбой Сильвии я не интересовался, но, очевидно, она была жива и здорова. По крайней мере ей хватало сил и усердия регулярно названивать Осирису, рыдать и, судя по звукам из трубки, биться головой о стену. Всегда до абсурда деликатный Осирис в первое время бросал трубку, молча, без всяких объяснений, видимо не будучи в сила произнести что-нибудь более-менее цензурное, но уже к концу второй недели не выдержал.
- Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать. Не приближайся ко мне и не звони, - сообщил он. Неизвестно, последовала бы Сильвия его просьбе, сдается мне, что нет, но Осирис сразу после того разговора выдрал провода с мясом и утопил свой мобильник в унитазе. Звонки прекратились.
Мордред, мне казалось вначале, настойчиво избегал меня. Однако, присмотревшись, я пришел к выводу, что он сторониться всех нас. Он, очевидно, искал уединения, непривычно притих, хотя все еще, все так же, вставал в непотребную рань и приветствовал привычно бодрой и ясной улыбкой. И все же дома он появлялся куда реже, а если и появлялся, то неизменно предпочитал проводить время у cебя в комнате, либо у камина, с отупелым равнодушием ворочая угли в камине. Потеря Бэт далась нам нелегко, и даже я, даже сейчас, не находил в себе ни сил, ни смелости назвать ее утрату своим именем.
Когда Яна прислала мне приглашение, я даже обрадовался возможности сбежать из дома. Полупрозрачная зеленоватая птичка опустилась мне на ладонь и растаяла, опав клочком пергамента. «У меня небольшой прием. Только свои. Буду рада тебя видеть». Раньше я такой трогательной сентиментальности за Яной не замечал. Как правило, время от времени ведьма будто случайно роняла, за чаем или шахматами, что то вроде: «Забегай как-нибудь через пару недель, мне как раз добудут несколько новых книг и забавный артефакт». Личное приглашение, да еще переданное столь очаровательным способом, я получал впервые.
Яна была прелестна, сменив черную униформу на шелковое платье, изящное, экзотичное, подчеркивающее каждый изгиб тела. Она выглядела бледной, отрешенной и, поприветствовав, едва скользнула по мне взглядом.
- Яна, я хотел задать тебе пару вопросов, - я протянул было руку, но золотистая прядка выскользнула из пальцев змейкой.
- Дада, конечно, - кивнула она, не оборачиваясь, и я даже не был уверен, что она меня услышала. – Давай чуть позже, - после чего ушла, торопливо, нервно, оставив меня недоумевать с мыслью, что она сбежала.
О мои ноги мягко потерлось нечто, нагло тронуло лапой и, прищурившись, воззрилось зелеными кошачьими глазами. Раньше никогда не наблюдал за Яной склонности к каким-либо зверушкам. Даже не смотря на то, что у Великих было традиционно принято иметь при себе духа-питомца, обычно в виде кота, Яна до сих пор это традицию успешно игнорировала. Даже смеялась иногда, что если и заведет себе духа, то в облике более оригинальном. Крокодила, скажем. Я тоже не испытывал особенного восторга перед разного рода пушистиками, но этого кота поднял на руки и воззрился в ядовито-зеленые, колдовские глаза.
- Ну и что творится с твоей хозяйкой? – мрачно поинтересовался я, кот презрительно фыркнул, а потом и вовсе огрел меня лапой по носу. Лениво так, беззлобно, без когтей, но от того не менее возмутительно.
Обещанные «только свои» нашли свое воплощение в лице навязчивой девицы, представленной мне Яной, как любимая племянница, именуемая то ли Элеонорой, то ли Эльвирой, то ли Эмульсией. В общем, я не запомнил. Девица оказалась обладательницей неплохой фигурки, посредственного личика, поистине неутомимых голосовых связок и хватки клеща. Яна подвела ко мне племянницу, одарила очаровательной улыбкой, промурлыкала: «Визерис, зайка, развлеки пока девочку», и, отрезав мне пути к отступлению, удалилась. Дверь за ней захлопнулась, как крышка моего гроба, девица незамедлительно приступила к изливанию потока своего сознания в мои уши. Не похоже было, что ей вообще нужна была компания, не будь меня она с таким же успехом продолжила бы общение с фикусом или, скажем, вантузом. Вантузом я чувствовал себя впервые.
Когда она исчезла, я не заметил. Просто в какой то момент наступила блаженная тишина.
В столовой, по соседству с листьями салата, желе и в ужасе раскоряченной индейки, меня ждала, очевидно, очередная племянница. Глядя на стройную спинку, я почувствовал, как мной овладевает легкая паника, когда в сознание проникла случайная крамольная мысль, не собирается ли Яна меня женить. Мне и отца хватало. Мысль была на редкость идиотская, и я лишний раз убедился в этом, когда девушка обернулась. Нееет, это была не Реми, такая дама за меня замуж не пошла бы. Девушка была чем то похожа на Яну. Нет, ни одной общей черты, не фамильное сходство, но что то неуловимое, незримое, неумолимо-гнетуще общее. Глаза – неожиданно понял я. В темно-карих глазах, отдающий карминово-красными хищными бликами, стояла та же усталость, покрытая пылью веков и полынной горечью, что и в небесно-голубых глазах Яны. Сколько же тебе лет, красавица?
В первые пару минут она словно и не замечала меня, а потом сама подсела за мой стол. Она изящно подперла подбородок ладонью, забыв про собственную тарелку, и воззрилась на меня. Улыбнулась, обнажив белоснежную полоску зубов и слишком длинные, слишком острые для нормального человека клыки. Пожалуй, только теперь я обратил внимание на серовато-бледный цвет ее кожи. В Наллэ мы, конечно, их изучали, но исключительно теоретически, и лично с вампирами мне еще встречаться еще не доводилось.
- Привет, Визерис, - так вкрадчиво и интимно проворковала она, что кусок индейки встал у меня в горле.
- Привет, - вилку пришлось отложить и я откинулся на спинку стула, встретив ее взгляд. Очень хотелось бы верить, что без особого трепета. – Польщен своей известностью, но вижу тебя впервые. И мне было бы приятно, если бы я хотя бы имя твое знал.
Она негромко рассмеялась, изрядно меня этим задев, и словно и не поняла вопроса.
- Яна говорила, что я сразу пойму, почему ты так нравишься ей. Она была права, я понимаю. Мне ты тоже нравишься. Но я вообще испытываю к вам определенную слабость, - она преувеличенно скорбно вздохнула и вяло ковырнула вилкой кусок мяса на своей тарелке.
- К нам? – не выдержал я, и она снизошла до откровения.
- Все трое мужчин, которых я когда-либо любила, носили фамилию фон Вальде. Забавно, правда? – я ничего забавного в этом не находил, но и она, видимо, тоже. – Еще увидимся, - улыбнулась она, поднимаясь с места, оставив на столе так и не тронутую тарелку.
Кроме Яны идти за объяснениями было не к кому. А объяснений очень хотелось.
- Кто она? Эта вампирша в столовой…
Яна опиралась на подставку обоими руками, равнодушными глазами что то разглядывала в книге и даже не подняла голову, услышав мой голос.
- Одна моя старая знакомая.
- То, что старая, это я понял, - буркнул я, и губы ведьмы наконец тронула едва заметная улыбка, задержалась на пару мгновений и тут же итак же бесследно исчезла.
- Хорошо, я расскажу, она, наконец, повернулась ко мне, махнула ладонью на кресло рядом с собой, знаменитый Трон Великих. – Присаживайся, это будет долгий и познавательный рассказ.
И я сел. Бухнулся в кресло с облегчением и легким раздражением. Быть может следовало сразу поделиться, а не вешать на меня своих племянниц? Но Яна молчала, я раздражался еще больше, чувствовал, как начинает пощипывать затекающую ногу. Я открыл было рот, дабы возмутиться затянувшемуся молчанию, но из тени коридора снова выступила она, улыбаясь и скрестив руки на груди.
- Какая прелесть! – восхитилась вампирша. – Он истинный фон Вальде! Сколько их помню, они все были самоуверенны, претенциозны и необыкновенно наивны.
У меня дернулся уголок губ и я подался вперед в попытке подняться навстречу неторопливо поднимающейся по лестнице вампирше. Именно в попытке, напрасной и безуспешной. Конечностей я не чувствовал.
- Ты этого хотела? – негромко, устало спросила Яна и холодные бледные пальцы с безупречным, как когти, маникюром, скользнули по моей щеке.
- Да, мне это было нужно.
Мой спаситель свалился как снег на голову. Причем на голову Яне. С крайне противным кошачим мявом, в котором удивительным образом угадывалось что-то неприличное, здоровая черная махина всем своим полупрозрачным весом вцепилась в прическу ведьмы. Яна вторила коту истошным воплем, заметалась, пытаясь содрать с себя животину, и, судя по грохоту и звукам уже недвусмысленно гневным, свалилась с лестницы. В то же мгновение я почувствовал себя свободным. Вампирша, тоже не ожидавшая кошачьей атаки, от неожиданности шарахнулась назад, на достаточное расстояние, что бы я успел вывалиться из кресла, отбить себе колени и локти, и отползти под прикрытие высокой спинки.
- Не приближайся, стерва… - хрипел я и как можно более угрожающе размахивал волшебной палочкой. Из палочки снопом сыпались золотистые искры, способные нанести вред разве что моральный и разве что особо впечатлительным эмо. Но я судорожно ею тряс, силясь вспомнить заклинание пострашнее. Пока вспоминался только «щит».
Вампирша не выглядела ни разгневанной, ни расстроенной, только изрядно поскучневшей. Но и подходить ко мне не торопилась.
- Пшшшшлаааа… - между мной и вампиршей снова очутился кот. Яны слышно не было, и ошалевший мозг в полубреду предположил, что страшный зверь ее сожрал. Даже если это было так, ни малейшего сочувствия к ведьме я не испытывал. А вот девица при взгляде на кота заметно напряглась, я даже почувствовал себя уязвленным. Наверное, вампирятину кот тоже ел.
- Пшшшлааа воон, - снова провыл кот, выгнул спину и подобрался еще ближе. Вампирша отступила.
- Мирдин Эмрис, это не твое… - возмутилась было она, но кот слушать не собирался.
- Вооон!
Вампирша еще что то прошипела, зло прищурившись, я не расслышал, но кот, видимо, понял, и презрительно фыркнул. Он не отступал от нее ни на шаг до тех пор, пока она не растаяла фиолетовой дымкой и пронзительно верещащая летучая мышь не вылетела в окно, покидая замок.
Мне из Дворца тоже надо было убираться как можно скорее. Пока я переводил дух, распластавшись по мраморным плитам пола позади Трона, мимо меня продефилировал кот. Зверюга тронула лапой мое плечо, брезгливо понюхала, убедилась, что я жив и так же невозмутимо и гордо пошла дальше. Благодарить своего спасителя мне резко расхотелось. Зато очень хотелось побеседовать с Яной.
Ведьма обнаружилась почти случайно, в одной из комнат у самого выхода, живая, но, судя по растрепанным волосам и расцарапанному лицу, не слишком здоровая.
- Итак, ты меня пыталась сдать, - я поудобнее перехватил палочку, но Яна даже не вздрогнула.
- Ты знал, что это когда-нибудь случиться.
- Ты пыталась меня сдать, Яна! Еще и эту племянницу приплела!
- Мне нужно было чем-то занять тебя, пока не пришла Морриган, - лениво, устало отозвалась она, будто отмахиваясь от надоевшей мухи.
- Значит, вампиршу зовут Морриган?
Яна смотрела на меня и в глазах ее снова, как старые времена, мелькнуло что то живое, человеческое, бесконечно изумленное.
- Ты даже не узнал ее… - она расхохоталась, как безумная, и ведьминский смех разносился по всему замку, отражался от стен. Я схватил ее за предплечье, и смех прервался, будто обрубленный. – Уходи, Визерис, - негромко произнесла она. – Убирайся, и никогда не возвращайся сюда. Я не хочу тебя больше видеть.
Нет, это как будто я пытался продать ее злобной кровожадной твари!
Злость жгла меня долго, кажется, не собираясь утихать. Явившись домой к утру, помятый, дерганный, я заперся у себя в комнате, громко хлопнув дверью и послав Осириса в места не столь отдаленные, оскорбив того до глубины души.
Однако злость, бешенство душили, и, в какой-то момент, наконец, вылились в деятельность. Этот рецепт я нашел в одной старой книге, по большому блату выклянченной у библиотекаря взамен бутылки коньяка и пачки пряников. Сам рецепт был прост, а вот ингредиенты так просто в алхимической лавке не продавались. И потянулись ночи, лунные и не очень, на кладбищах, развалинах древних монастырей, академической теплице и в злачных местах в компании местных контрабандистов.
Невыносимо воняющее зелье тошнотворного желтоватого цвета зловеще побулькивало в котле.
Яна требовала больше никогда не появляться во Дворце Тьмы. Я, однако, пришел снова. Справедливости ради стоит сказать, что я, во-первых, ничего ей не обещал, а во-вторых, и не собирался с ней встречаться. Куда больше меня интересовало пространство под основанием Дворца. А конкретнее – статуя павлина. Такие были натыканы практически на каждом шагу в замке Великой Саши, но здесь он был единственным и неповторимым, как капля света в сплошном потоке тьмы. Самое оно, чтобы Яна не почуяла, эта пакостная птица перебьет всякое инородное колдовство. Ухмыльнувшись, я легкомысленно почесал каменному страусу клюв и достал из внутреннего кармана колбу, в которой, словно живая, пульсировала вязкая бордовая субстанция.
К страусу я колбу приматывал самым что ни на есть тривиальным скотчем.
Обычно утреннюю почту забирал Мордред. Получал письма, счета, журналы и газеты, после чего минут 10 беспечно болтал у порога с молоденькой почтальоншей. Однако в это утро некие тайные силы подсыпали ему пурген в овсяную кашу, и Мордред был вынужден изменить своему ритуалу.
За почтой вышел я, зевая и торопливо пытаясь припомнить, как же зовут почтальоншу. У меня всегда была плохая память на имена.
- Привет, Визерис, - улыбнулась девчонка, чуть помедлив, но привычно передавая бумаги сразу на руки. – А Мордред где? Все хорошо?
- Да, просто приболел немного.
Мы с Мордредом были близнецами, но нас никогда не путали. Даже случайные и малознакомые. Не перепутала и она. Я перебирал корреспонденцию с самым невозмутимым видом, словно невзначай поинтересовавшись, что слышно в мире. Девчонка словно этого и ждала, видимо с кем трепаться положенные 10 минут ей было все равно.
- Ой, недавно у мисисс Джун выросли рога, ты представляешь! Оказывается, купила в алхимической лавке приворотное зелье, а оно производства второкурсников оказалось, так она к декану приперлась, ему все награды рогами посшибала! А Анатолия, лучшая выпускница, беременная оказалась! Говорят от мастера Зелий, но он отпирается, а Анатолия рыдает, грозятся ее даже перед самым выпуском из Академии выгнать, Светлейшая Саша такого не одобряет! Ох, а у Темнейшей Яны то, говорят, на днях весь замок разнесло! Прям практически в крошки, говорят!
Про крошки я изрядно сомневался, не такой сильный там был заряд, но добросовестно изумился. Почтальонша, видя такой энтузиазм с мой стороны, вдохновилась.
- Вот-вот! Сама Темнейшая выжила, хотя кот ее, говорят, пропал. Вот жалко кота… - девчонка трагично шморкнула носом. Кота и в самом деле было жалко, но угрызения совести меня не мучили, скорее всего дух-демон просто освободился от оболочки, да и сбежал от Яны.
Девица еще что то щебетала, но я ее уже не слышал, уставившись на конверт в своих руках. Простой белый конверт с изящной серебристой вязью. «Лорду Визерису фон Вальде,» - гласила надпись. К надписи прилагалась вычурная печать Вечного Форпоста и, при взгляде на нее, мне стало как то немного зябко.
Вечный Форпост, средоточие магической силы и власти, располагался где то в далекой дали междумирья, втискиваясь своим существом между слоями реальности, как котлета в гамбургере. Власть его была неограниченна и весьма абстрактна. По крайней мере крайне абстрактной казалась она нам на уроках истории, когда невыносимо занудный профессор Ыжич монотонно бубнил, превращая потенциально интереснейший предмет в испытание воли и нервов. Эльза Бледная, чье деликатное приглашение лежало в моем конверте, принадлежала к той трети Форпоста, что значилась под юрисдикцией темных. И ее появление, даже сам факт простого нахождения в непосредственной близости от нас, становился событием поистине нетривиальным. Размышлений на темы идти или не идти у меня не было и быть не могло. Не смотря на изящность и тактичность приглашения, я не питал никаких иллюзий, если не пойду сам – притащат.
Эльза Бледная принимала нас в небольшой белой комнатке. Белые стены, белый пол, белая мебель и ковер на полу. Белая хозяйка с неестественно голубыми, холодными, как горные озера, глазами. Мы с Яной, а в комнатке, помимо Эльзы, были только мы, смотрелись пятнами, слишком яркими, слишком неправдоподобными для этого места. Саму Яну я узнал не сразу. Неровно остриженные короткие волосы вместо пышной безупречной прически, скромный, совершенно нелепый на ней, серый костюмчик вместо черного форменного платья ведьмы. Она мельком посмотрела на меня, без всякого выражения, и я заметил на ее щеке глубокую ссадину.
- Присаживайся, Визерис, - негромко произнесла Эльза и я с изрядным недоверием покосился на кресло. Уголок губ Яны едва заметно, на долю секунды, дрогнул. Я сел.
- Я знаю, ты часто бывал во Дворце Вечного Ужаса, - сообщила она. – Там много твоих следов. Сейчас, когда рассматривается вопрос о компетентности леди Яны и снятии с нее титула Темнейшей…
- Чего? – опешил я.
- Мы уже обсуждали это, - торопливо, хрипло зашептала Яна. – Это был несчастный случай. Я проводила эксперимент и неудачно совмещенные реагенты вызвали взрыв. Я осознаю свою вину и готова принять наказание, которое вы сочтете приемлемым. Ему нечего здесь делать, Эльза, он все равно не сможет рассказать больше, чем сказала я.
- Ты знал, что леди Яна проводит некий опасный эксперимент? – невозмутимо поинтересовалась Эльза, воззрившись на меня, и от этих ледяных глаз мурашки побежали по коже.
- Ээээмн… нет… - честно сознался я, Яна фыркнула и отвернулась от меня, а я судорожно пытался понять, что она творит. И о каком эксперименте речь? Нет, разумом я понимал, осознавал, что Яна знает, и прикрывает сейчас меня… но это казалось таким неправдоподобным, абсурдным, словно я попал в домик к Безумному Шляпнику.
Меня выставили за порог уже спустя минут 10, Эльза чуть улыбалась, обещала, если понадоблюсь, обратиться, и смотрела сквозь меня. Яна упрямо сжимала губы, казалась до нелепости юной, и больше ни разу не подняла глаз.
Снова я увидел Эльзу недели через две. Она появилась возле нашего дома как призрак, соткалась белым туманом за моей спиной.
- У вас здесь красивые звезды, - сообщила она совершенно будничным голосом без всякого приветствия. – И странные. У вас здесь все странное, Визерис.
Я вздрогнул.
- Как Яна?
- Бодра. В ближайшие 100 лет она не сможет вернуть себе титул и власть Темнейшей. Но она, кажется, даже вздохнула с облегчением. У вас в последнее время часто меняются Темнейшие.
- Наверное, энергетика плохая, - буркнул я и Эльза на удивление быстро и покладисто согласилась.
- Наверное. Энергетика, звезды, воздух. Нечисто. Будто есть что-то, чего не должно быть, и возле него, словно возле Венериной Мухоловки, вьется всякая гадость.
Она улыбнулась беспечно и беззаботно, только глаза остались теми же, холодными, равнодушными.
- Не думаю, что мы когда-нибудь еще встретимся, Визерис фон Вальде.
- Я буду надеяться на новую встречу, - негромко отозвался я, чувствуя, что пересохли губы. Эльза снова тонко улыбнулась, истаивая, словно чеширский кот.
- Нет, Визерис, ты надеешься, что никогда больше меня не увидишь…
__________________
Последний раз редактировалось Enlil, 11.10.2013 в 22:17.
Enlil, какой захватывающий отчёт!
Больше поразила встреча Визериса с вампиршей, чует моё сердце, что эта кровососка еще появится в жизни нашего героя, раз когда-то они были знакомы.
Кошак порадовал, мало того, что он напал на Темнейшую и Кровожадную, так этот пушистик еще говорить умеет. И что-то здесь не так, раз вампирша знает имя котика и боится его...
Жаль Мордреда, он всё больше погружается в себя, надеюсь, его боль скоро пройдёт.
Жду новых приключений!
Enlil, такая чудесная сцена с описанием могилы Бет. И место, определенно, замечательное.
Хах, коварная Яна! Вот значит как. Интересно, что же ее толкнуло на подобного рода сделку с Морриган? Не похоже будто бы она с самого начала это планировала, хотя может я чего и упустила. Словом, жаль, Яна была мне симпатична.
Хах, ну Визерис молодец, в долгу не остался. Подорвать целый замок... Дааааа. И да, что касается котика то я подозреваю тут имело место быть мощное светлое колдовству, судя по имени, произнесенному вампиршей.
Эльза прекрасна *_* Я тебе уже говорила, но скажу еще раз. Ее образ очень соответствует нужному. И мне понравилось как Визу стало неуютно рядом с ней, она именно такое ощущение и должна вызывать.
И ах, как все-таки, жалко Бет! Она так хорошо разбавляла эту суровую мужскую компанию и делала все прекраснее!
А вот и я.
По поводу Бэт я уже где-то рыдала, так что скажу, что в сценах с описанием её похорон и могилы очень понравился Визерис. Этой тёплой каплей человечности на щеке.
События в замке Яны - отличный экшн без лишего пафоса, зато с интригой. Что за кот такой, с именем замысловатым, и почему его боится Морриган? И вообще, Яна, какого черта?! Кот - аняня и мурмурмур.))
Бомбозелье, примотанное к павлину скотчем - эпик! Приглашение в Форпост (пурген в каше? бедный Мордред, Визерис не ищет мирных путей)) заставило малость понервничать, гадая, не вставят ли Визу петард в одно место, но всё равно понравилось. Петарды, в прочем, явно не метод Эльзы (приятно было её увидеть).
Короче... давайте уже продолжение банкета с блэкджеком и невестами.
ну, они не то, что бы были лично знакомы... но Морриган регулярно мелькала в отчетах каждого поколения, начиная со второго, так что, предположительно, Визерис должен был слышать о ней))
Цитата:
Кошак порадовал
да кот вообще няшка) люблю животных))))
Цитата:
Жаль Мордреда, он всё больше погружается в себя, надеюсь, его боль скоро пройдёт.
Мордред оклемается, куда он денется) он сейчас, как истинный рыцарь, переживает, что не уберег, не защитил, хотя был обязан... ну и все такое))
Innominato,
Цитата:
такая чудесная сцена с описанием могилы Бет. И место, определенно, замечательное.
оо, спасибо зайка) я очень переживала относительно этого фрагмента) даже мозг Лилибет выжрала))
Цитата:
Словом, жаль, Яна была мне симпатична.
ну, Яна мне и сейчас, в общем то, симпатична... у всех свои тараканы, что поделать) но я к ней как-нибудь обязательно вернусь))
Цитата:
Эльза прекрасна
дважды спасибо, зайка)) за нее я тоже очень переживала, все таки не моего авторства девица...))
Цитата:
Она так хорошо разбавляла эту суровую мужскую компанию и делала все прекраснее!
это даа... даже я сейчас остро ощущаю недостаток женского влияния на этих четырех... они сразу так... охолостячились..))
Лилиьет,
Цитата:
Этой тёплой каплей человечности на щеке.
да, он тоже иногда бывает человеком) не очень часто, впрочем... но бывает))
Цитата:
События в замке Яны - отличный экшн без лишего пафоса, зато с интригой.
спасибо, я безумно рада) что то с Визерисом я вообще стала особенно нервенной... деятельный юноша, мерзавец)
Цитата:
(пурген в каше? бедный Мордред, Визерис не ищет мирных путей))
мирные пути, это для слабаков! за трудные пути дают больше экспы, вот дивиз Визериса!)))
Пламя вырывалось из белых недр унитаза, как из драконьей пасти, взмывая вверх на добрые полтора метра. На дворе стояла осень, тот загадочный период, когда листья только-только начинают золотиться, ошалелые бабочки еще вовсю мечутся вокруг поздних цветов, но временами воздух становится отчетливо морозным. Я зябко кутался в мордредов плащ, пожертвованный мне от братской щедрости после того, как Гед вскрывал крысу и ненароком уделал мою куртку формалином, и уныло разглядывал концептуальное творение местных скульпторов. Изрыгающий огонь унитаз навевал на весьма определенные мысли и ассоциации, далеко не оптимистичные и местами даже жутковатые. Я явно не очень разбирался в современном искусстве.
Реми появилась на свидании как неприличная, но приятно пунктуальная девушка, минут за 5 до оговоренного времени. На этот раз она приехала на неделю и на меня легла обязанность ее выгула и увеселения. По здравому размышлению, все оказалось не так сложно и уныло, как я предполагал. Несмотря на то, что пламенный унитаз оставил неизгладимое впечатление на моей нервной системе, а крайне эстетично размещенные на тарелке фрукты вызывали в первую очередь недвусмысленное бурчание желудка, с Реми оказалось довольно легко иметь дело. Она была тиха, скромна, ненавязчива, и тоже не испытывала энтузиазма от лицезрения гастрономически неприкосновенных и сантехнически опасных экспонатов.
Однако, стоило мне ненадолго задержаться около одного, особо аппетитно выглядящего банана и потерять Ремедиос из поля зрения, как девушку окружили студенты скульпторы и искусствоведы, очевидно напрямую приложившие руку к действующей выставке. Два парня, помятых, местами небритых, с синяками от недосыпа под глазами, осененных блеском творческой одержимости, дорвались до женского общества, и, судя по всему, это самое общество отпускать в ближайшее время были не намерены. Хотелось бы мне сказать, что Реми изнемогала под тяжестью навязчивого внимания и неуклюжей галантности, но нет, увы. Реми не флиртовала, ни капли кокетства, но скульпторам, неизбалованным женским вниманием, было достаточно творческого интереса и вежливого участия. Оба разливались соловьями, но особо усердствовал один, в шортах и, очевидно, помоложе. Я усмехнулся, прислонился к перегородке и достал палочку. По деревянному настилу пола мимолетным туманом пробежались золотистые искры, на пару мгновений окутали ноги искусствоведов.
- Реми, солнышко, нам пора, - проворковал я, подхватывая девушку под локоток. Реми улыбнулась, закивала, извиняясь и прощаясь с собеседниками, один из которых ошалело пялился на свои пальцы, а другой сосредоточенно собирал глаза в кучку. Мы удалились, но его радостное кукареканье еще долго слышалось в стенах галереи.
В маленькой ободранной кафешке в полуподвале под галлереей я вручил Реми кольцо. Кольцо было простенькое, две перевитые друг с другом тонкие серебрянные полоски, мелкая россыпь прозрачных голубых камней, его я заказал в онлайн магазине под чутким контролем кузенов, неумолимо нависавших за моей спиной. Единственное, на что хватило моего энтузиазма и городости, это вплести в серебро пару охранных заклинаний, от дурного глаза и от дурной головы, жаль только чужой. Вручение обручального дара состоялось под унылыми подвядшими, и даже будто пожеванными, цветочками в пыльной вазе, под закуску гамбургеров, картонных даже на вид, не говоря уже о вкусе. Ремедиос приняла коробочку с такими сияющими глазами, что на пару мгновений мной овладело доселе неизвестное чувство - легкие угрызения совести. Наверное стоило еще пару заклинаний наложить, я все таки маг, практически гениальный.
Выклянченные таки у Джолиона де Лорана старинные манускрипты пришли с опозданием, почти неделей позже его дочери и моих ожиданий. Однако по их прибытиитстало ясно, чего он так долго тянул, эта дотошная рыжая скотина расщедрилась исключительно на копии, кои все это время, не удивлюсьесли собственными руками, с него станется, переписывал. Тем не менее, я стал обладателем весьма ценного материала, с коим незамедлительно уединился в интимном полумраке библиотеки академии, где на меня хоть и смотрели, как на психа, но не тревожили.
Звонок телефона застал меня на середине описания крайне познавательного опыта Вискариуса Полоумного, в народе знаменитого главным образом своей любовью к неразбавленному английскому виски и тем, что послал леди Эламшинаэ К’ритри Жата’ла в места не столь отдаленные, но крайне непристойные. Леди Элшаминаэ, одна из главных помощниц светлой трети Форпоста, в свою очередь славилась решительным и на редкость дурным нравом, так Вискариус после этого прожил недолго и свое прозвище получил уже посмертно.
Из трубки же донесся раздраженный голос Мордреда.
- Где тебя носит, черт возьми?! - сходу возмутился брат и я деликатно выждал время, потребовавшееся ему на то, что бы высказать все, что обо мне думает.
- Я в библиотеке. И я говорил вам об этом, - вклинился я в мордредов монолог, уловив в нем секундную паузу.
- Идиот! - из трубки раздался вопль такой ярости, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха, а пожилая библиотекарша одарила меня взором испепеляющего негодования. - Ты уже часа два, как должен быть на свидании с Реми!
Да, кажется, я в самом деле о чем то забыл.
Мордред нашел Реми около кафе, минут 20 мокнущую под осенним дождем. Завел ее внутрь, угостил горячим шоколадом и круасанами с земляникой, скрасил одиночество и посадил на такси.
- Я же не мог сказать, что ее жених прогулял свидание ради посещения библиотеки! Я сказал ей, что ты помогал Великой Саше крыть крышу Дворца Света, упал с нее и сломал ногу. Бедная девочка еще рвалась тебя выхаживать! Мне пришлось сказать, что ты упал на редкий артефакт, сломал и ногу и артефакт, из-за чего возникли непредвиденные магнитно-магические искривления и во Дворец Света временно невозможно попасть...
- Она полная дура, если поверила в эту чушь. А в свете откровенности достопамятной Сильвии наверняка решила, что я шляюсь по бабам, - в трубке сердито засопели и я закатил глаза. Врать Мордред никогда не умел. - Ты бы хоть Геда попросил, ему хотя бы по должности положено.
- Мне бы вообще не пришлось, если бы ты чуть чаще думал и чуть чаще вел себя, как нормальный человек!
Где то с заднего плана до меня донесся легко узнаваемый бубнеж Осириса, мол Реми вообще святая девушка, раз терпит меня. Нежность моих родственников ко мне не поддавалась описанию.
Однако, как бы там ни было, Реми уехала, а мы остались наедине с выпускным курсом. Преподаватели, слегка расслабившиеся после второго курса, теперь словно внезапно вспомнили о нас, из кожи вон рвались сделать из нас достойных дипломированных магов и с яростной одержимостью маньяков взыскивали с нас долги. Долгов оказалось неожиданно много, давая как всегда безупречному Осирису позлорадствовать, а я, остервенело мешая в котле зелье, думал о том, что даже такие милые глупости, как взрыв дворца Темнейшей, по своему наказуемы. Через неделю я приобрел зеленоватый цвет лица, мордредов плащ насквозь провонял тухлыми лягушками, плесенью и полынью, но зачеты суровым профессорам и магистрам были сданы.
К концу декабря, когда все преподаватели были в достаточной степени удовлетворены нашими знаниями, а злостные задолжники с позором изгнаны, практические занятия прекратились, предоставляя все следующее полугодие для оформления дипломных работ и подготовки к итоговым экзаменам. Первые полтора месяца из этих пяти мы решили провести в практически монашеском уединении в горах. В Озерном Краю не было особых достопримечательностей, а потому не было толпы туристов и, тем более, не было толпы студентов, в панике и с воплями ужаса мечущихся по Академии. Собрав вещи буквально за сутки, мы отправились в далекие горы, дышать свежим воздухом и набираться моральных и физических сил в крохотном городишке Джевеллери.
Дом в Озерном Краю мы не просто сняли, но приобрели его в полновластную собственность, потратив на это остатки денег, в свое время отложенных и неиспользованных на аренду Хвеста Суре. Покупкой дома занимался я и за два дня до выезда, поэтому пришлось брать практически то, что было, особо не вдаваясь в подробности и не привередничая. По приезду нами было обнаружено, что домишко, в общем то, весьма мил… а еще пуст, и у него явные проблемы с системой отопления. Осирис одарил меня уничижительным взглядом, но, в кои то веки, промолчал и сурово потащил вещи в комнату.
- Мндааа… - задумчиво протянул Мордред, оглядываясь по сторонам. – С мебелью тут, конечно, проблемы. Сюда бы женщину для создания уюта… хотя бы занавесочки повесила…
Я вздрогнул, а Мордред осекся на полуслове, повисла неловкая, гнетущая тишина. Мы все знали, о ком вспомнил каждый из нас.
Первое, что сделали парни, разобравшись с отоплением, это, не дождавшись, пока занесут все вещи, кинулись обустраивать новое жилище.
- По-моему прекрасно смотрится, - уверенно сообщил Гед, сосредоточенно поправляя раму с картиной.
- Может лучше вон там повесим? Смотри, место подходит идеально! – возражал ему Осирис и куда менее уверенно пытался отодрать картину от стены. Деревянная рама трещала, заставляя Геда бледнеть и защищать ее от Осириса грудью.
- Вы больные? – мрачно интересовался я, взирая на очаровательную рыжеволосую девушку, что смотрела на нас с картины скромно и немного укоризненно. – Гед, ты зачем ее сюда приволок? Мне ее и дома хватает, скоро на каждом углу мерещиться будет! Сколько ж можно то?
- Ты сам соглашался, что дому не хватает уюта и женщины! – возмущался Осирис, мигом забыв все споры с Гедом и готовясь отстаивать право картины здесь висеть до последнего своего вздоха. Или моего, что было бы, конечно, куда приятнее. Совместными усилиями, при молчаливом невмешательстве Мордреда, меня оттеснили на улицу, а рыжая так и осталась висеть на стене, где Гед любовно смахнул с нее пыль, а Осирис, в знак солидарности, отполировал раму.
Пока я продолжал затаскивать наши чемоданы и свертки, которых оказалось неожиданно много для четырех парней, и в которых добрые две трети занимали книги, Осирис шлялся по дому, с брезгливым выражением лица заглядывая в углы, вытирая пальцем пыль и поминутно комментируя мои коммерческие способности.
- Визерис, черт возьми, здесь таракан! – раздался с кухни вопль столь негодующий, словно это был мой личный шпион, тайно десантированный мной на вражескую территорию для проведения диверсий.
- Осирис встретил таракана… - пробубнил я, пытаясь затащить огромный баул в дверной проем, явно проигрывающий ему размерами. – Мое сочувствие и вечная память таракану. Мы запомним тебя героем.
Возле калитки дома стояла арка с изображенным на ней оленем. В очередной раз не разминувшись с ней и втемяшившись в металлический столб с чемоданом наперевес, я тоскливо поднял глаза и воззрился на рисунок.
- Очень правильная вывеска… здесь живут олени…
Пока мы придавали дом жилой вид, Мордред ненавязчиво самоустранился и был обнаружен только минут через сорок, уже во всю втирающимся в доверие местных жителей.
- Как ее зовут? – невинно поинтересовался Гед.
- Сколько ей лет? – спросил я.
- Мордред, это педофилия, тебя посадят, - сурово сообщил Осирис.
- Или суровые горцы отстрелят тебе что-нибудь ненужное, - согласился я с Осирисом, чем поверг его в крайнее изумление. – Жить будешь, но голос приобретет явственную тональность сопрано.
- Идите вы… в горы! – огрызнулся Мордред. – Ее зовут Марфа, ей шестнадцать лет и она просто проходила мимо!
- Сопраааано… - невинно разглядывая потолок, протянул Гед. Мордред гордо фыркнул, вскинул подбородок и удалился в свою комнату раскладывать вещи, сопровождаемый дружным пакостным хихиканьем.
Горный воздух, видимо, и в самом деле влиял крайне целительно. По крайней мере здесь, в городишке Джевеллери, в отрезанной от мира долине, изрядно повеселели и Мордред и Осирис. Развлечениями городишко богат не был, но и в этих стесненных условиях кузены не отчаялись. Я очень давно не слышал, как искренне, заразительно хохочет Осирис, так, как смеялся сейчас, выныривая из-под воды, мокрый, с шишкой на лбу и ободранным коленом, стараниями Мордреда навернувшись с бревна. А на улице стояло – 10.
Пока эти двое устраивали моржовые купания, мы с Гедом предавались развлечениям не то, что бы более интеллектуальным, но хотя бы более теплым.
- Ты знаешь, попаду я сейчас или нет? – спросил я, примеряясь топором к броску. Мы почти никогда не говорили о даре Геда, наверное, не понимали, или боялись. Гед едва заметно улыбнулся.
- Нет, не знаю. Знаю только, что вне зависимости, от того, попадешь ты или нет, это никому не причинит вреда.
- То есть ты видишь только масштабные события? – топор разрезал воздух и вонзился в дерево, далеко от середины, слишком близко к краю, и я скривился. Отец был бы не доволен.
- Дар не выдает мне список грядущих событий с точной нумерацией последовательности, датой и времени. Видения легко спутать с мечтами, желаемое выдать за действительное. Что-то только путает, едва уловимо мелькая на грани, иногда осознание приходит только после, когда ничего нельзя изменить, - Гед равнодушно проследил за полетом топора и повел плечом. – Я многое видел, но большую часть этого я не знаю, как объяснить.
Я спросил, не надеясь на ответ, Гед никогда не рассказывал о своих видениях, но, видимо, и на него горный воздух действовал как то по особенному.
- Что ты видел?
- Я… я видел, как ты разбиваешь отражение солнца в зеркале, осколки разлетались, таяли во тьме, а ты считал до пяти. Видел девочку на руках Осириса, совсем маленькую, а за спиной ее стояли две тени. Я видел огонь, сокрытый в могиле, холодный и мертвый, и красивую рыжую женщину, рыдающую над ним. Я видел так много… что-то пугает, давит… но есть то, что я никогда не променял бы ни на что на свете.
- Например, рыжая в нашей гостиной? – невинно поинтересовался я и Гед улыбнулся лукаво и хитро.
- Например, она.
Стоило немного пожить в Джевеллери, как создавалось четкое ощущение, что здесь, среди подметающих небо елей, гор и вечных туманов, время как минимум остановилось, а то и вовсе повернулось вспять.
Последний раз мы играли с Осирисом в футбол лет пятнадцать назад. Каждое воскресенье на заднем дворе особняка, носящего имя Ротрэ со времен его первых поселенцев, знаменитого на всю Верону архитектора Дэрреша Ротрэ. Мама приводила нас в гости и после очередного матча тетя Джульетта, уже тогда преуспевающий член совета, между совещаниями успевала приготовить нам пирог с черникой или вишней.
Мордред азартно вопил и требовал помпончики болельщиц, а Осирис с мужественным лицом последнего защитника крепости кидался наперерез мячу. Даже с кухни все так же пахло пирогом с черникой. Разве что у Геда он неизменно слегка подгорал.
Загадочный и волшебный воздух гор подействовал, видимо, и на меня. Со временем ленивое, расслабленное умиротворение вошло и прочно поселилось в крови. И я даже пришел к выводу, что портрет рыжей красотки смотрится очень даже ничего, о чем и сообщил Осирису однажды за завтраком.
- Я сразу это говорил! А еще я тут нашел в магазинчике лак местного производства, воняет неописуемо, но продавец расхваливал. Хочу попробовать раму им покрыть, будет сверкать! Но мне помощь нужна.
Пребывая в необычайно благодушном расположении духа, я согласился помочь. В следующие три дня в доме невозможно было находиться больше минуты, но рама и в самом деле засверкала.
Последнюю ночь в этом городе мы провели у костра, над которым Осирис заботливо жарил зефир и безумно вкусные местные колбаски. Корбаски умопомрачительно пахли кориандром и тмином, безжалостно обжигали язык под умиленно насмешливый взгляд Осириса.
- Фот факонфим акафемию, - бормотал Мордред, своровавший с шампура кусок колбасы и теперь за это страдающий, но не сдающийся, - я, нафефное, пойфу к фефе Яфиге…
Гед недоуменно приподнял бровки и, пока Мордред пытался прожевать и проглотить уварованное, я взялся перевести.
- Насколько я понял, наш рыцарь без страха и упрека имеет намерение вступить на путь борца за закон и справедливость под чутким руководством шефа полиции Вероны в многоуважаемом лице матери нашего Оракула.
Мордред согласно замычал, подтверждая, что, мол, да, примерно это он и имел в виду.
- Ну а ты чем займешься дома? – спросил у меня Осирис. Я поднял лицо к низкому, беззвездному небу, чуть усмехнулся.
- В первую очередь, полагаю, я женюсь.
Осирис мою предполагаемую женитьбу не одобрял, Ремедиос ему нравилась больше, чем я, но на этот раз комментировать не стал, ограничившись тяжелым страдальческим вздохом.
- Ну а кроме?
- Посмотрим… сначала нужно туда вернуться…
В Наллэ, в отличии от Джевеллери, жизнь на месте не стояла, даже напротив, мчалась вперед со скоростью опаздывающего на экзамен студента. После умиротворенного спокойствия гор Академия свалилась как снег на голову, и не успел я проморгаться, как уже стоял во Дворце Света перед Светлейшей Сашей на последнем экзамене. Светлейшая ходила взад-вперед между двумя рядами студентов, с одной стороны светлые, с другой нейтралы, диктуя задания, время от времени обращаясь к тому или иному студенту и без всякой жалости уличая списывающих. В воздухе стоял запах свечного воска и тяжелый дух чужого колдовства.
С одной стороны стройный ряд светлых. С другой – нейтралы. Я не мог отделаться от мысли, что мне очень интересно, где же сдают экзамены Темные.
Своеобразное вручение дипломов проходило в том же Дворце Света, в парадном его зале. Светлейшая Саша вызывала каждого студента поименно, говорила что-нибудь торжественно-ободряющее, и вручала на руки целый сверток, символизирующий, что я теперь свободен на все четыре стороны. В свертке была небольшая медная бляха – заменитель диплома, знак того, что я благословлен высочайшей Сашиной волей и признан достойным носить звание мага. На моей бляхе, увенчанной терновой ветвью – символом нейтрального мага, в обрамлении завитушек значилась цифра шесть. Она приятно грела сердце еще и тем, что редкий нейтрал достигал уровня, выше четвертого, куда проще черпать силу из Света или Тьмы, но пределом моих мечтаний шестой ранг не был.
Из-за спин алчущих выпускников мне жизнерадостно замахал своей бляхой Мордред. В россыпи звездочек и серебристом отблеске мелькнула пятерка.
С официального фуршета мы сбежали, вломившись в клуб «Готика», где обнаружили, что не мы одни такие умные. Еще человек пять уже бывших сокурсников, немного пьяных, но счастливых, скинув с себя праздничные одеяния, кто в чем, в спортивных костюмах и майках, отплясывали на танц поле.
- А сейчас… Акуна Матата! – бодро возвестил Мордред уже после второго бокала мартини и изгнал из-за пульта диджея. Акуну Матату народ одобрил. Как одобрил потом и Макарену, и танец маленьких утят, и леди Зеленые Рукава.
Пробуждение утром было тяжелым. Первой проснулась девица, миниатюрная и в одном нижнем белье. Чья она, никто так вспомнить и не смог, но выпроводить ее удалось с трудом. Видимо, кто бы ни провел с ней ночь, впечатления он о себе оставил незабываемые.
По здравому размышлению, умыванию и опохмелу на Мордреде и Осирисе обнаружились и другие следы разгульной ночи. Свет нашел как нельзя более подходящее время, что бы одарить своих любимцев благодатью. Мордред спросоня минут пятнадцать перед зеркалом в ванной пытался оттереть с груди странную голубую плесень, прежде чем осознал, что это Печать Света и вообще великая честь.
Мы уезжали в начале июня, за окном хлопьями валил снег, сугробы стояли по колено. Второкурсники проходили практику и, судя по слухам, лаборатория управления погодой от этого весьма пострадала. Мы оставляли Наллэ в надежных руках.
- Ну, куда, мальчики? – не слишком приветливо поинтересовалась блондинка за рулем.
- Домой, - пробормотал я, откинул голову назад, на спинку сиденья, и прикрыл глаза. Нас ждала долгая дорога.
- Осирис, дай бутерброд, - раздался сбоку бубнеж Мордреда. – Это у меня нервное, жрать захотелось. Да отстань ты, не стошнит меня. В крайнем случае, я взял пустые пакеты. Виз, будешь бутерброд?
Я фыркнул, но промолчал. Я не хотел бутерброд. Я уже засыпал…
Снова вкус пепла на губах и холод до самого сердца. Полно, Король, а есть ли у тебя оно? Ты столько лет спал во льдах, так зачем ты сейчас здесь?
- Что сказал Мирдин?
Я морщусь, как от зубной боли. Мне неприятно вспоминать этого мальчишку. Мальчишку с усталыми, древними глазами.
- Они не будут помогать. Шерилайн и Люра с ним согласились. Он уверил, что Силиврен заточен надежно. Но все остальное – не их проблемы.
Джастин фон Вальде фыркает и заметно мрачнеет.
- А как Королевна?
- Когда она узнала, что ее брат жив, хоть и… изгнан, она запустила в меня две вазы и графин с вином.
На моей щеке до сих пор саднит царапина, я тру ее, сам того не замечая, она начинает болеть сильнее и мне кажется, что это лишь малая плата.
- Я собираюсь выдать ее замуж.
Рениа Эрин поворачивается ко мне в пол оборота и приподнимает бровь, я терпеливо объясняю.
- Народу нужен праздник, символ нового начала. А Силме то, чем можно занять мозги, иначе она скоро разнесет замок. А стране нужен наследник.
- Логично, - соглашается лорд Галлен Эль и снова отворачивается к окну.
- Вы уже выбрали претендента на руку Королевны? – Джастин поднимает синие глаза и я смотрю в них несколько долгих, чертовски долгих мгновений.
- Да. Тебя.
Сначала он молчит, а потом прикрывает глаза и кивает.
- Как скажете, Ваше Величество.
Ворох черных юбок шуршит по полу, когда она крутится перед зеркалом. Молоденькая служанка с заплаканным, расцарапанным лицом вылетает из комнаты, едва не сбив меня и даже не заметив.
- Твое платье прекрасно, - миролюбиво сообщаю я, и Силма оборачивается, прищурившись и насмехаясь, разглядывает меня. – Но мне кажется, черный не очень подходит для венчального обряда.
- Ты дал мне выбор, - мурлыкает она, подплывая ко мне с изяществом кошки, пантеры. Опасная и хищная, словно впервые вижу ее. – Единственный выбор! Только тряпки!
Ее рука замахивается и я перехватываю ее запястье в дюйме от своей щеки.
- Силма.
Она дергается, вырывается, смотрит на меня с ненавистью и бешенством.
- Зря я разбудила тебя. Пусть бы все горело. Пусть бы все пало! Ты позволил ему жить, после всего, что он сделал! Ты продал меня, как овцу! Ненавижу… ненавижу вас всех…
Разносятся по городу звуки набата. Вокруг только белое, весь мир укрыт белым покровом. Метет, воет метель, вплетаясь в звуки колокола. Холод и пепел. Будьте вы прокляты…
Черное платье полощется на ветру. Будьте вы прокляты, Король-Дракон, надменный маг, рыцарь по правую руку…
Ее голос шепотом стелется по земле, и нет человека, что не слышал бы его, в чьи уши не втекал бы он ядом. Королевство твое от края до края, будь проклято оно…
Тени пламенем мечутся у ее ног, словно верные псы лижут подол. Будьте вы прокляты…
]
- Силма!
Последний, отчаянный крик, через вой ветра и колокола. Она поворачивает лицо. Спокойное, улыбающееся. А глаза ее затоплены Тьмой.
__________________
Последний раз редактировалось Enlil, 22.10.2013 в 01:22.
Династия von Walde
Линейный вид
