[Influence]

от автора

Итак, вот они. Собиралась публиковать, когда наберется хотя бы три штуки, но пока не набралось, а мне уж очень не терпится выложить готовое. Возможно, к концу недели напишется еще хотя бы одна, а пока наслаждайтесь. Каждая история доступна по клику на картинку.
P.S. Я честно пыталась сделать из Элен подростка, но... лучше бы не лезла в макияж вообще. Будем считать, что она намеренно красилась так, чтобы выглядеть старше.
P.P.S. Верделли - отсылка к креатору, который и вдохновил меня на эту сценку.

Я выбираю лучшее

Неоновая вывеска «La Marche» светит со всей дури, даже из помещения видно. Так и орет: «Эй, посмотрите, я спустил весь бюджет на рекламу! А если что осталось, потрачу на якобы важный прием».

Элен ненавидит приемы, ненавидит компанию с этой дурацкой вывеской, но больше всех ненавидит своего деда. Он, супер-мега-гендиректор-или-как-его-там Джонатан Ламарш, на которого молится весь Бриджпорт и область — на самом деле мерзкий человек, благодаря которому она в свои неполные четырнадцать точно знает, что от семьи не стоит ждать ничего хорошего.

Ведь это же он всё устроил, да? Не нужно быть сыщиком, чтобы понять, почему родители в таких ужасных отношениях. Он, Виктор Алан Моррис — незаменимый сотрудник «La Marche». Она — Аннетт, урожденная Ламарш. Старикашка когда-то решил, что будет здорово отдать компанию в надежные руки, а заодно спровадить из дома засидевшуюся дочурку. Наверняка хотел как лучше, а получилось...

Теперь родители развелись, но папаша всё еще дедушкин заместитель. Его даже пригласили на сегодняшний прием, да еще и с новой женой. И снова не нужно быть сыщиком — дедуля ставит перспективы бизнеса намного выше, чем какую-то там дочь, страстно желавшую оставить бывшего мужа без гроша. Он же снова действует из лучших побуждений, верно?

Элен украдкой поглядывает на мать. Та торжествующе смотрит на папочку и его женушку, даже не пытаясь скрыть ухмылку. Даже лучшему сотруднику не стать владельцем компании, ведь есть Элен, потенциальная наследница. Мамочка обошла папочку, ах, какая умница.

Вот только Элен не нужно это вшивое наследство. Не нужен этот старый пердун, который когда-нибудь выберет мужа и ей. На фиг не сдалось всё это, но тем не менее Элен здесь. Потому что ей некуда деваться, как в свое время было некуда деваться матери.

- Дочь, - папашин голос нагло вторгается. - Тебе купить нормальные сапоги?
- Мозгов себе купи, - огрызается Элен. - Это, вообще-то, Верделли.
- В таком случае, сними эти свои вердели и не позорься.
- Кто бы говорил о позоре. Маман, - Элен специально произносит это слово с акцентом, чтобы позлить папашу, - скажи ему.

Маман наконец отставляет бокал с шампанским и кидает взгляд в сторону осколков своей семьи. Элен злорадно улыбается — уж сейчас-то она размажет папину самооценку.

- Это не Верделли, - наконец произносит мать. - Мне жаль, милая, но тебе продали бездарную подделку.
- Что? Да не может быть, я отвалила за нее две с половиной.
- Но ты же понимаешь, доченька, что это никак не Верделли. У оригинала эластичные голенища, а эти, - она с театральным омерзением притрагивается к сапогу, - какие-то закостенелые, точь-в-точь как сердце твоего отца. Попроси меня, я с удовольствием подберу тебе приличный гардероб.
- Не надо мне от тебя ничего, - сквозь зубы цедит Элен. - Ни от кого из вас не надо.

Несется к выходу, стараясь не запутаться в идиотской обуви. Пропади он пропадом, этот прием.

Элен решает, что в день совершеннолетия откажется от наследства. Не нужны ей эта компания, дизайнерские шмотки и лучший муж месяца.

Вдох, выдох

Тяжело дышать.
Вонь хлорки, душное полуподвальное помещение, в котором у них проходят практические занятия, мерзкий парфюм Бетти Праттл. Но всё это и вполовину не такое удушающее, как безнадежность, которая пропитывает Элен до кончиков волос.

Когда студентам объявили, что с этого дня их занятия будут проходить в морге, она предполагала, с чем придется столкнуться. Но не догадывалась, что будет настолько тяжело.

С видом музейного смотрителя мистер Стэнли указывал на тела, перечислял причины смерти, показывал примеры того, что придется делать студентам. Элен не боялась, не испытывала отвращения — в конце концов, она всё это видела в учебниках.

А затем узнала, что такое настоящее бессилие.

Она могла бы улыбаться, ругаться на врачей, морщиться, попивая кислый кофе из автомата. Могла бы держать на руках запеленутого малыша, рассматривать плакаты о детском здоровье, висящие в холле. Могла бы жить, в конце концов.

Но ничего уже не будет. Как не будет и тридцатилетней женщины с веснушками, которой Элен уже не сможет помочь.

Элен медленно движется к выходу, держась за стенку. Что-то кричат вслед, но она не слышит. Всё, что занимает ее мысли — створки лифта, за которыми свобода от этого жуткого подвала, наполненного духом смерти.

Лишь оказавшись на улице, Элен позволяет себе вдохнуть полной грудью. Вот так, вдох-выдох. Ты будущий врач, ты не должна над ними плакать.

- Студентка? - чей-то возглас выдергивает Элен из раздумий.
Позади стоит мужчина средних лет в медицинской униформе, держа в руке дымящуюся сигарету.

Элен кивает, попутно думая, что подобрала неподходящее место для вдыхания свежего воздуха. Здесь если чем и можно подышать, так только свежим никотином.

- Первый раз, да?
- Да. У нее должен был случиться выкидыш, но вместо этого... плод начал разлагаться. Она до последнего пила обезболивающие, поэтому...
- Понимаю, - он затягивается и медленно выпускает дым. - Привыкай, это часть работы.
- Разве можно к такому привыкнуть?
- Можно. Здесь сотни врачей, и все мы нахлебались подобного. Ты тоже привыкнешь.
- Вряд ли, - Элен вздыхает. - Кажется, я не на своем месте.
- Я тоже в молодости так думал.

Он выдыхает очередную порцию дыма, а затем вынимает из кармана и протягивает Элен пачку сигарет.

- Я не курю.
- Начнешь. Без этого не справиться.
- Неужели правда помогает? - Элен с сомнением глядит на пачку, но все же берет сигарету.
- Немного успокаивает. Это лучше, чем ничего.

Щелкает зажигалкой. Элен делает глубокий вдох, позволяя дыму полностью наполнить легкие.

И тут же сгибается пополам в приступе жуткого кашля. Горло саднит так сильно, как будто вся боль, которую пришлось пережить всем начинающим медикам мира, сконцентрировалась именно там.

- Не затягивайся так глубоко, - во взгляде собеседника проскальзывает подобие сочувствия. - Еще не хватало тебя госпитализировать.

Элен кивает и, как только мир снова становится четким, осторожно делает новую затяжку, а затем быстро выдыхает. Кажется, будто часть боли уходит вместе с дымом.

Вдох, медленный выдох. Горло еще слегка щиплет, но пульсирующий комок, терзающий ее изнутри, становится значительно меньше.

- Я же говорил, дальше будет легче. Если что, магазин — вон там.

Мужчина уходит, а Элен продолжает стоять, глядя, как белесый дым растворяется в небе.

Быть медиком — значит ежедневно дышать смертью. Теперь понятно, как это.

Вдох, выдох. Она обязательно привыкнет.

бонусы

Другой вариант первого скриншота.