У него были пустые, лишенные жизненного света глаза, взгляд которых рассеянно блуждал в окне, где под дробный стук металлических колес пролетали леса и реки, поля и озера. Сутулая осанка, опущенные плечи, и лицо, похожее на каменную маску. Без грусти и без радости.
Он смотрел в окно вагона, иногда потирая ладонью усталые глаза, но не видел ничего вокруг себя. Безразличие. Пустота. Смирение…
Это был вполне симпатичный, средней комплекции подросток с длинными светлыми прядями волос, опускающимися до плеч и глазами, напоминавшими голубой хрусталь. В простенькой, потрепанной курточке, футболке и потертых широких штанах.
На пейзажи за окном быстро опустились сумерки и, когда разглядеть что-либо через стекло стало трудно, он прилег на своей верхней полке, зябко съежившись, будто бы от холода и задремал.
Бессмысленно искать тепла в удачной позе и даже под теплым шерстяным пледом, когда лед сковал душу. Не согреться. Что бы ты ни делал, тебе это не удастся.
Я вздрогнул во сне, будто невидимая сила толкнула меня, заставив проснуться и медленно открыть глаза.
Тусклый, приглушенный свет ночного вагона, запах табака и недопитого кофе из кружки, стоящей на столе. Мерный стук колес, легкое покачивание. В тишине все еще спящего вагона, одинокий храп раздается особенно звучно и громко. По оконному стеклу текут слезы… то есть капли!
С трудом оторвав тяжелую голову от жесткой полки, я подсел поближе к окну и зябко закутался в предоставленный проводницей плед. Уже начинающее светлеть небо, было затянуто серыми облаками, из них сыпались крупные дождевые капли. На минуту мне подумалось, что хорошо бы вот так всю жизнь ехать в этом вагоне, слушать звуки поезда, смотреть в окно… Отстраненно наблюдать, не становясь больше причастным к тому, что происходит снаружи поезда, увозящего меня на юго-запад.
То, что не убивает нас – обязательно делает сильнее. Я не ощущал в себе какой-то необыкновенной силы, только одиночество и смирение. Смирение со всем, что произошло в моей жизни за последние годы.
Когда врач, пожилой мужчина с добрыми, но грустными глазами сообщил, что бабушка, единственный родной человек, что еще остался в моей жизни, умерла, я почувствовал уже знакомый обжигающий холод, уничтожающий в душе человека все живое, и оставляющий только боль. Всепоглощающую, как воронка. Она беспощадна, из нее не выбраться.
Я до сих пор не помню всего, что происходило дальше. Только обрывки. Мир, разом потерявший остатки красок. Невыносимый шум у себя в голове, заглушающий все звуки вокруг. Холодное оконное стекло. Противная, щиплющая глаза и щеки влага. Тишина ночных больничных коридоров…
Но опуская на могилу пару темно-красных гвоздик, я с удивлением обнаружил внутри себя абсолютную пустоту. Там, где все эти дни пульсировала мучительная боль, не оказалось больше ни боли, ни, кажется, даже живого, бьющегося сердца. Никаких чувств. Только пустота, смирение и одиночество. Оказывается можно быть еще более одиноким, чем я был, когда любимая моя бабушка была жива.
Но мир вокруг так и остался бесцветен. Чужой, равнодушный мир, в котором нет больше никого, кому я бы не был безразличен. Пугала мысль о том, чтобы вернуться в уютный, очень аккуратный и чистый дом моей бабушки, в котором больше никого кроме меня нет. Я не хотел туда возвращаться и, покидая кладбище вместе с несколькими людьми, которые помогли мне организовать похороны, не знал, куда мне идти, как жить дальше и что делать.
Школа окончена. Всего только школа, а мне кажется, будто бы кончилась уже вся моя жизнь. И как смешно думать о многих годах сидения в душных классах! Что они дали мне? Много ли знаний об этом мире? О жизни? Жизнь сама по себе за какие-то четыре года научила меня таким вещам, о которых не рассказывают в учебниках. Мои сверстники, беззаботно строили, (порой очень наивные) планы на будущее. Они вызывали у меня только сожаление и снисхождение. Они казались мне легкомысленными, неразумными детьми, хотя высокомерия я за собой никогда не замечал.
Я сидел на влажной от дождя скамье и разглядывал свои собственные ботинки. Сбитый с толку, потерявший все на свете и, кажется, даже самого себя, я просто сидел, не находя у себя ни единой мысли о том, как я буду жить дальше. Приходила только малодушная мысль не жить совсем, от которой я со стыдом отказывался, обзывая себя трусом и слабаком.
В тот момент на мое плече легла большая, шершавая ладонь, заставившая меня поднять глаза на ее обладателя. Это был приятель моего покойного отца, который все эти четыре года очень внимательно относился к нашей маленькой семье и всегда предлагал помощь.
- Прекрати распускать сопли, слышишь! – эта фраза от всегда великодушного и тактичного человека мгновенно вывела меня из оцепенения, заставив порывисто встать. Я почувствовал, как внутри закипает ярость. Как он смеет так говорить со мной?! Даже кулак на правой руке непроизвольно сжался, и я почувствовал в себе твердую, спокойную уверенность, готовность защищать самого себя от подобных оскорблений.
- Вот так уже гораздо лучше, - проговорил мужчина более спокойным голосом и, вздохнув, уселся на лавочку рядом со мной. Потянул за край куртки, молчаливо указывая садиться тоже. Это был высокий, грузный мужчина, широкий в кости. У него были крупные черты лица, густые светлые брови и аккуратно подстриженная борода. Он ссутулился, облокотил руки на свои колени, свесив крупные, шершавые ладони. – Будь настоящим мужчиной, Эмиль Эйлерт. Чтобы Фредерик мог гордиться тобой. Как бы ни было тяжело, ты должен оставаться сильным.
Ему говорить, конечно, легко. Я присел, медленно гася в себе вспыхнувшие эмоции.
- Все в порядке, мистер Ульфгарт. Я справлюсь. Правда. Я привык, - изрек я таким будничным тоном, будто это бабочки вновь оставили меня без урожая капусты.
- Что собираешься делать дальше? Школа закончена. Куда ты планировал поступать? Где собирался продолжать учебу?
Ах да… я ведь собирался.
- В военной академии, - со вздохом признался я. – и ответ оттуда уже пришел. Меня приняли! Но что толку? – немного подумал, борясь со стыдом, но решил признаться, - у меня ведь нет денег, чтобы оплатить учебу. Все бабушкины сбережения уже давно подходили к концу. Большая их часть ушла на попытки спасти Кайю. Остальные ушли на мою подготовку, учебу, и прочие мои расходы. Как я ни просил ее не тратить на меня столько денег.
Мистер Ульфгарт вздохнул еще раз, помолчал.
- По крайней мере, у тебя есть дом, крыша над головой. Это не так уж мало, поверь мне! И, - он решительно посмотрел мне в глаза, предупреждая, что возражений он не потерпит. – Я оплачу твою учебу, это не большая проблема для меня, - чувствуя, что я собираюсь его перебить, с нажимом добавил, - я не желаю ничего слушать! Никаких возражений!
- Мистер Ульфгарт, мне не нужна ваша помощь. Я не маленький…
- … да не валяй дурака, Эмиль! – не дав мне говорить дальше, продолжил мужчина раздраженно.
- Все равно уже поздно. Бабушка болела, я не мог… Да и какое мне было дело! А время ушло. Я не смогу принять Вашу помощь, простите, - я говорил это вроде бы спокойно, но тон получился несколько взволнованный, оправдывающийся.
Друг отца помолчал еще немного.
- Значит, поедешь учиться в Государственный университет. Военного факультета там нет, но есть исторический факультет. На нем готовят будущих историков, политиков, дипломатов. В том числе есть кафедра академической военной подготовки. Это мощная образовательная база для будущего офицера. Физическая подготовка, правда, слабовата. Практики там нет совсем. И конечно, в армии придется начать с низов, зато долго ты там не засидишься.
Я посмотрел на него раздраженно и досадливо одновременно. Он что, не слышит меня? Какой университет? Это лучшее учебное заведение страны. Где я возьму столько денег?
- Я тебе еще раз повторяю! – терпеливо, но непреклонно продолжил мистер Ульфгарт. – Ты поедешь учиться. Расходы я беру на себя. Подвести тебя домой? У тебя уже вся макушка от дождя сырая.
- Нет. Нет, дядя Альберт, я не хочу домой. Я не могу там… не хочу… один… - на какое-то мгновенье я вдруг почувствовал себя совсем маленьким мальчиком, которому слишком тоскливо оставаться одному в пустом доме и который цепляется за любого знакомого человека в поисках поддержки. Захотелось прекратить строить из себя взрослого и сильного мужчину, хоть на некоторое время стать тем шестнадцатилетним подростком, которым я и был на самом деле. Он ведь был лучшим другом отца.
И вот я уже сижу в теплом, стареньком внедорожнике, пью купленный по дороге кофе из стаканчика. Чужой дом. Понимающие, ласковые взгляды. Но чужие… Я провел в доме дяди Альберта всего неделю, ожидая ответа из приемной комиссии, собирая документы и вещи. Мистер и миссис Ульфгарт обещали мне следить за домом, пока я не вернусь в него через четыре года.
Но я решил, что уже никогда не вернусь туда.
• Все 7 поколений не имеют права заснуть на полу ,или справить нужду туда же. Младенцы, малыши и гости попадают под это ограничение. Сон лицом в тарелке не считается нарушением.
• Основатель и наследники должны иметь интерес к культуре 10 до того, как станут пожилыми.
• Основатель и наследник должен иметь детей только от сима, с которым у него три молнии.
• Они могут жениться или вселить в дом любого сима, но дети должны быть только от сима, с которым у него три молнии.
• Если три молнии основаны на ситуациях (духи, одежда),то вы можете сразу вуу-хнуться,и потом кол-во молний может уменьшиться.
• Если не можете найти пару, чтоб получить три молнии, можете изменить вкусы вашего сима.
• Если дети появились вследствие похищения инопланетянами или размножением спорами у ростомана, ограничение не нарушено.
• Основатель заселяется в маленькую квартирку стоимостью 120$-450$ и с 800 симолеонами в кармане.
• Основатель может купить собственный участок только после рождения 2 поколения, или может переехать в более просторную квартиру. В свою очередь наследники также могут выбирать, где жить.
• Основатель и наследники должны иметь интерес к экологии 10 до того, как станут старыми.
• Сим не может использовать эликсир жизни.
• Эликсир из коровы может использоваться.
• Использовать лампу джинна для омоложения можно.
• Можете использовать эликсир жизни для зарабатывания баллов.
• Вы не можете использовать никакие награды стремления. Исключение:сфера re-nu-yu для изменения стремления на «жареный сыр».
• Фактически это ограничение стоит 3 балла, так как выполняется ограничение "Одна дорога"
• Вы можете использовать только официальные объекты, сделанные Maxis (сюда так же относятся объекты, представленные на официальном сайте игры, объекты из серии The Sims Stories, объекты-бонусы к предзаказам дополнений и стаффпаков, объекты из EA Store).
• Вы по прежнему можете использовать перекраски Максиса, а также Вы можете использовать любые пользовательские обои, полы, окна и двери(следите за соответствием цены и качества!), генетику(скинтон, прически, макияж), одежду, украшения.
• Ваш основатель не должен быть толстым.
• Основатель не может иметь меньше 5 параметров «активный»
• Никакой сим в семье не может быть толстым.
• Принятые в семью симы должны стать худыми до того, как станут пожилыми.
• Рожденные в семье симы должны стать худыми до того ,как станут взрослыми.
• Основатель и наследники должны иметь интерес к спорту 10 до того, как станут пожилыми
Категория "Друзья"
0,25 за Гвендолин
0,25 за Вильгельма
0,25 за Проф. Ларсена
0,25 за Рут
Автор выражает горячую благодарность villain за проверку династии и зеленый свет для нее.
Так же благодарю Emija и Influence за бесконечные вопросы, на которые им пришлось отвечать. Спасибо Вам за внимание и терпение.
Кроме того, хочу поблагодарить Алисса за небольшую помощь в плане графики.
Это моя первая династия, которую я, наконец, решилась выложить. Не судите строго, я буду очень стараться. Хочу отметить, что эта династия практически полностью живая. В ней нет постановочных скринов, только такие, которые были сделаны в ходе игры. Главный герой, события, которые с ним случаются не подстраиваются под заранее придуманный сюжет.
Заранее хочу извиниться за будущие отчеты, содержащие скрины, отличающиеся по размеру и качеству. Моя скрин-программа не всегда корректно работает и мне приходится дублировать скрины игровым фотоаппаратом. Довольно часто в отчетах будут такие скрины. Это происходит потому, что я снимаю в игре и ничего не могу переснять.
На данный момент рейтинга у династии нет, если я не ошиблась.
Приятного прочтения.
Последний раз редактировалось Arrien, 21.02.2022 в 15:57.
Причина: Добавлена ссылка на отчет
Arrien, привет)
У тебя получилось сочетание игровой династии с художественным текстом, интересно и легко читать)
Забавно с Рут вышло, столько времени жили в одном общежитии и не замечали друг друга, а встретились случайно на улице и поняли, что это судьба. Чем мне нравится Эмиль, так это своим романтически-возвышенным отношением к Рут.
Нравится рассматривать дома, в которых живут симы из династий, я так лучше понимаю, что где происходит. Ничего, что домик маленький, зато в нём есть всё, что нужно студенту. Эмиль так загружен учёбой и так устаёт, что, мне так кажется, обстановка в доме его не слишком волнует. Главное, что дом вообще есть)
Вдохновения тебе и побольше жду следующий отчёт)
Arrien, не описать словами, как мне стыдно... В качестве хлипенького оправдания могу сказать, что забросила вообще всё - и практически ушла в запой (не алкогольный, а игровой, но последствия во многом схожие).
Если по делу, то я очень-очень рада за Эмиля. Рада, что он смог все же оставить прошлое позади (ну в достаточной мере, чтобы жить дальше - и получать удовольствие от жизни) и даже, кажется, нашел любовь.
Кстати, очень рада, что этой самой любовью не оказалась первая же появившаяся "в кадре" девушка (а еще она рыжая! обожаю рыжих симочек. ).
Еще очень радует вдумчивость и упорство основателя. У него, конечно, всё получится. Рано или поздно, но обязательно получится. Не может не получиться.
Ну и, конечно, безумно радуют сами отчеты. Я уже говорила, что обожаю именно такие династии?
Arkada, Дом простенький и был построен так, чтобы на него хватило денег бедного студента=).
Эмиль вообще часто бывает забавным не смотря даже на то, что весьма серьезен практически во всем. Возможно, он даже излишне серьезен. Emija, о каком стыде Вы говорите? Оставьте это нехорошее и ненужное в данном случае чувство.
Гвендолин была скорее моей любовью с первого взгляда, чем Эмиля. Мне она очень понравилась, а вот основатель упорствовал на исключительно дружеских отношениях. А воля основателя если не закон, то не принимать ее во внимание невозможно. А он тоже обожает рыженьких симочек=)
Очень рада видеть комментарии в своей теме, спасибо
__________________
Последний раз редактировалось Arrien, 18.09.2017 в 00:41.
-----------------------------------------------------------------------
Когда желтый автомобиль такси остановился рядом с местом назначения, я едва смог сдержать облегченный вздох.
Последние двадцать минут я все с большим трудом сдерживал раздражение, и растущий страх не успеть к назначенному времени. Я уже сумел уяснить, что девушка, которую мне, наконец, удастся увидеть сегодня, не склонна опаздывать на встречи, как это делает большинство представительниц прекрасного пола. Однако, таксист, утомленный не меньше меня, был ни в чем не виноват: на въезде в Клок-таун, восточный пригород Лейтона образовалась довольно длинная пробка из-за аварии. Все время, пока машина уныло тащилась в пробке, я проклинал себя за то, что выбрал столь неудачное место для встречи. Правда, другое место могло оказаться ничем не лучше.
Я почувствовал запахи весеннего парка сразу же, как уверенно толкнул дверь автомобиля, и это немного успокоило меня. В глубине души я понимал, что та лихорадочная нервозность, которую я жестко загнал куда-то на задворки сознания, не покинет меня сегодня. Любовь творит с людьми невероятные вещи. Раньше, пока я еще не успел испытать это безумие на себе, я не мог взять в толк, от чего влюбленные люди порой ведут себя как сумасшедшие. Теперь ответ на этот вопрос был мне уже известен, только вряд ли это знание поможет мне хоть как-то, когда я уже окончательно и бесповоротно болен и сам. Безнадежно, совершенно неизлечимо болен.
Парк «Махаон» оказался совсем не таким, каким я себе его представлял. Это место мне посоветовал Вильгельм, когда я, сам не желая этого, поделился с ним мыслями о предстоящем свидании. Здесь не было ни фонтанов, ни рукотворных клумб, ни гравийных дорожек. Да и дорожек вообще. Только низкая, темная газонная трава, продолговатый пруд, местами затянутый ряской, кувшинками, поросший редким рогозом и нестройно растущие деревья. О том, что люди все-таки причастны к возникновению этого места, напоминал только очень красивый деревянный мост через озеро, крохотная кирпичная будка, да добротные, совершенно новые скамеечки, разбросанные по парку в ровно таком же беспорядке, как и деревья. Пожалуй, «Махаон» произвел на меня гораздо более романтичное впечатление, чем это сделал бы более рукотворный парк. Здесь было почти безлюдно и очень тихо, если не считать шепота, издаваемого древесными кронами. Но он-то как раз только еще больше подчеркивал невыразимое очарование места.
Оно, без сомнения, годилось для того, чтобы стать участником событий сегодняшнего дня. Даже погода сегодня выдалась очень приятной: с светло-голубого неба, лишь слегка тронутого перышками облаков, светило по-весеннему ласковое, почти горячее солнышко. Но воздух оставался все еще свежим, напоенным влагой не так давно прошедших дождей, а легкий ветерок делал прогулку еще более приятной. Он доносил до меня запахи старых пихт, стоящих на другом берегу пруда, пряный аромат травы и сладковатый – молодых, не до конца распустившихся листочков. Иногда нос улавливал слабый запах тины и стоячей воды, но они не казались неприятными сейчас.
Она появилась сегодня в парке значительно позднее назначенного времени. Если бы я не знал об огромной пробке по дороге сюда, мог бы уже сойти с ума от беспокойства. Шагая по каменным плитам тротуара, Рут шла вдоль дороги. Я узнал ее издалека и, встреченный радостной улыбкой на ее алых губах, мог бы немедленно полететь навстречу любимой девушке, но неведомая сила заставила меня стоять на месте, не двигаясь.
Я никогда не испытывал на себе удар кирпичом по голове, лишающий «пациента» связи с реальностью на некоторое время, но сейчас сравнил бы ощущения именно с ним. Мое тело стало будто бы чужим, отказалось подчиняться мне. Я больше не слышал звуков города и парка, не чувствовал дуновения ветра и никаких запахов.
Нет.
Один запах все-таки был. Запах жасмина и мускуса, который, конечно же я не могу учуять с такого расстояния. Очевидно, воспоминание о том, как пахнет любимая девушка, о которой я так скучал все это время, воспроизвел мой мозг. Одна из немногих вещей, на что мой мозг оказался сейчас способен.
- Привет, Эмиль! Прости меня, я опоздала немного… - она, кажется, хотела, чтобы ее голос прозвучал виновато, но радость от встречи оказалась значительно сильнее.
Все это уже не имело для меня никакого значения. Я не видел Рут уже больше недели даже мельком. Расставание заставило меня по-новому ощутить то, как сильно я люблю Рут. Я не мог больше сдерживать затопившие сознание чувства, и, заключая девушку в объятия, успел только почувствовать, как она сама охотно потянулась ко мне.
- Я так сильно скучал по тебе! – прошептал я едва слышно и счастливо вздохнул, зарываясь носом в ярко-медные пряди ее волос. Еще и замурлыкал бы от удовольствия, если бы только умел это делать. – Рут! – и снова глубоко вздохнул.
- Я тоже очень рада видеть тебя, Эмиль! – несмотря на то, что я не видел лицо Рут, я слышал улыбку в ее голосе. Девушка хотела, чтобы эта фраза прозвучала весело и беззаботно, но я все равно уловил в ней следы тщательно скрываемой печали. Не хотелось бы думать, что это я умудрился невольно расстроить такого дорогого мне человека. – Поверь мне, даже если ты не станешь держать меня так крепко, я никуда не убегу!
На этот раз ей действительно удалось великолепно справиться с той ноткой печали не только в голосе, но, смею надеяться, и в сердце тоже. Но выпускать ее из своих объятий мне очень сильно не хотелось, поэтому, даже подчинившись ее скромной просьбе, я не пожелал убрать руку с ее талии. И пусть такой жест мог бы показаться наглым и собственническим: мне было сейчас все равно. В конце концов, последнее как раз совсем недалеко от истины.
Какой бы храброй не была Рут на самом деле, я всегда замечал, что внешне она остается скромной, застенчивой и доверчивой девочкой. А может быть, такая она и есть в действительности, но за этой мягкостью всегда есть очень крепкий стержень сильного характера, который далеко не всегда дает знать о себе, а только в отдельные моменты. За то, что этот стержень действительно существует, я согласился бы поручиться головой и без всяких раздумий.
Сильная и слабая одновременно… Убийственное, абсолютно обезоруживающее сочетание для девушки.
- Рут…
- Да? – ее храбрости как это бывало обычно, хватило только на некоторое время, и потому Рут почти сразу опустила взор, спрятала глаза за пушистым одеялом из ресниц, все же продолжая застенчиво мне улыбаться.
Но я уже успел забыть о том, что хотел сказать. Слишком долго я мечтал о том, чтобы поцеловать Рут в губы. Мечтал и не решался. Но сейчас я смотрел на нее, на свою любимую девушку, и чувствовал, что мое желание исполнить маленькую мечту значительно сильнее волнения и глупых страхов. Я сотни раз представлял себе, как сделаю это, как поцелую Рут и что почувствую в этот момент. Напрасно. Реальность не шла ни в какое сравнение с пустыми грезами.
Когда коснулся своими губами ее губ в первый раз, я на мгновение замер, не зная, стоит ограничиться этим касанием или нет. Рут, казалось, была слишком изумлена этим поступком. Но в следующий момент девушка ответила на мой поцелуй так пылко, что я даже вздрогнул и судорожно вздохнул. В висках застучала кровь.
- Рут!
Я мог бы вернуть Рут ее пылкость втройне, но благоразумно воздержался. Еще немного и я окончательно бы потерял контроль над собственным разумом. Нетрудно представить, к чему бы это привело в итоге. Когда-нибудь, безусловно, я уже не буду вынужден обуздывать страсть, обжигающую меня изнутри, дам ей волю и сам растворюсь в ней без остатка. Но сейчас не время для этого. И не место.
В последний раз коснувшись ее губ, почти задохнувшись от эмоций внутри меня, я на мгновение прислонил свой лоб ко лбу девушки, безуспешно стараясь выровнять дыхание. Поймал теплую и родную руку, все это время лежавшую на моем плече и поцеловал, вопреки обыкновению выбрав не тыльную, лицевую сторону кисти.
- Дай-ка мне взглянуть на тебя, Рут! – мне нужен был хоть какой-нибудь предлог, чтобы немного отстраниться от нее: я все еще опасался того слишком яркого и горячего пламени в моей груди, которое заставляло меня так тяжело дышать. Тем не менее, я не нашел в себе сил отпустить руку девушки. Это касание только придавало мне силы сейчас.
- В этом платье ты похожа на невесту! – сказал я задумчиво и сразу понял, что не стоило говорить этого. Вдруг Рут обо всем догадается? Очень не хотелось бы портить момент, который еще не наступил. Я и сам еще не знал точно, когда именно почувствую, что готов…
- Не говори ерунды! – на губах Рут заиграла немного укоризненная, насмешливая улыбка, хотя я заметил и удовольствие в ее все еще застенчивом, несмелом взгляде. – Это платье осталось у меня с тех пор, когда я училась в закрытом пансионе для девочек. К нему еще прилагается соломенная шляпка, но она, кажется, осталась в Сент-Дейвидсе.
- Не думал, что в пансионах бывает такая очаровательная форма… - я рассеянно погладил большим пальцем ее руку, - Знаешь, мы могли бы поехать сейчас в «Цветок миндаля». Насколько я помню, тебе понравилось это место. Как думаешь? Или еще немного прогуляться по парку, если тебе этого хочется.
- Конечно! – выпалила Рут и снова залилась румянцем, посчитав себя, видимо слишком нескромной. С этим румянцем на щеках она всегда становится невероятно милой. – То есть… Я хотела сказать, что с удовольствием приму твое приглашение. - На этом месте Рут вздохнула, понимая, что ей не удастся обмануть меня этим вежливым, сдержанным тоном воспитанной леди. – Эмиль, давай поедим в «Цветок», пожалуйста? Я ужасно хочу есть!
Она весело, непринужденно улыбнулась мне, прогоняя из нашего общения ту неловкость, которая обычно возникает между людьми, когда они не видели друг друга какое-то время.
«Цветок миндаля» встретил нас уже знакомым, совсем не изменившимся интерьером, тихой, мелодичной музыкой, безупречным обслуживанием и какой-то особой атмосферой. Я почувствовал себя там практически как дома. Человек быстро привыкает к хорошему, я совсем не против, чтобы посещение этого ресторана когда-нибудь стало семейной традицией, и все же не хотел бы слишком сильно разбаловаться такой роскошью. Деньги, пока охотно попадающие в мой кошелек, могут и закончиться когда-нибудь.
Сегодня в зале ресторана было значительно больше гостей, чем в прошлый раз. Возможно, это объяснялось вечерним временем или прекрасной погодой на улице. Удивительно, но с большим количеством посетителей «Цветок миндаля» только приобрел иной оттенок очарования.
Рут не была многословна все время, пока мы добирались в эту часть города. Она задумчиво созерцала мир за боковыми стеклами автомобиля такси и вздыхала. Иногда вздох получался совсем грустным, почти горьким, но на мой несмелый вопрос девушка отвечать не пожелала. С принужденной, отчасти, улыбкой на губах она покачала головой, постаралась убедить меня в том, что у нее нет никаких проблем. Разумеется, я бы очень хотел, чтобы ее слова оказались правдой, но слишком остро чувствовал обратное. Обязательно, непременно выясню, в чем тут дело, хотя, конечно не прямо сейчас. Рут пока еще не готова разделить со мной то, что ее так тревожит. Быть может, проблемы заключаются в учебе?
- Прошу Вас! – темнокожий официант практически мгновенно сменил у нашего столика метрдотеля и вытянулся по струнке, ожидая услышать наш заказ.
Я задумчиво полистал ламинированные страницы меню.
- Рут, тебе понравилось розовое вино, которое мы пили с тобой в прошлый раз? Закажем его сегодня или попробуем что-то другое?
- Я… - девушка на мгновение задумалась, опустив взгляд, - я не особенно разбираюсь в алкогольных напитках, Эмиль. Вино, которое мы пили в прошлый раз показалось мне действительно вкусным, но я не против попробовать что-нибудь еще.
Я вопросительно взглянул в сторону официанта, и он мгновенно оживился, без слов поняв мою просьбу.
- Могу предложить несколько сортов шампанского. Почему-то мне кажется, что оно будет уместно для Вас, сегодня, господа, - в глазах темнокожего мужчины сверкнул задор и понимание. Похоже, он безошибочно угадал цель сегодняшнего вечера, хотя я сам временами не был уверен, что сумею решиться на этот шаг. Нет, само по себе решение было мной принято уже значительное время назад и я ни в коем случае не сверну с избранного пути. Однако понимая, как каждая минута неумолимо приближает меня к последнему, самому важному шагу сегодняшнего вечера, я чувствовал себя все более нервным. Очень надеюсь, что Рут не сумела заметить, как меня лихорадит, а вот от официанта, похоже, мое волнение не укрылось. – Если розовое вино в прошлый раз пришлось вам по вкусу, я бы мог посоветовать розовое шампанское с добавлением чилийской клубники.
- Сухое?
- Нет, полусладкое.
- Хорошо, запишите розовое шампанское…
Я снова углубился в чтение меню. Как это часто со мной бывает в столь важные и волнительные моменты, я не чувствовал ни малейшего аппетита сейчас и был практически уверен, что не почувствую вкус еды.
- Будьте добры, я бы хотела заказать шеф-салат, - Рут проговорила это очень уверенно, решительно отложив свою папку. Похоже, она не собиралась ничего выбирать, хотя и полистала меню для вида. Рут знала, что станет заказывать заранее. Крайне любопытно, почему девушка с таким упорством заказывает это блюдо уже второй раз, хотя спрашивать, конечно, я не стану.
- Мне тоже шеф-салат, пожалуйста.
Чем задавать нетактичные вопросы, я решил на собственном опыте понять, что такое представляет собой шеф-салат на вкус. Услышав мои слова, Рут бросила на меня быстрый, но очень выразительный взгляд.
- Разве ты тоже любишь этот салат? Я не знала об этом! - Да я и сам не знал о том, что люблю его.
Ее любопытство вызвало у меня улыбку.
- Честно говоря, я понятия не имею, каков этот салат на вкус – я его не пробовал никогда. Но ты заказываешь только его уже второй раз и мне стало интересно. Может это какое-то особенное блюдо? Почему-то ведь ты выбираешь его, значит это очень вкусно!
Девушка в очередной раз слегка зарумянилась, спрятала глаза под ресницами и смущенно улыбнулась мне, когда вновь встретилась со мной взглядом.
- Не думала, что ты помнишь такие подробности о нашей прошлой встрече! Ведь с тех пор прошло несколько месяцев! – эта фраза заставила меня добавить укоризну в мой собственный взгляд. Да разве я мог бы забыть такую важную информацию о любимой девушке? – Я заказываю этот салат потому, что это самое замечательное блюдо, которое когда-то готовила моя покойная мама. Салат и правда очень вкусный, хотя, разумеется, мама готовила его значительно лучше.
Не сомневаюсь в этом! Моя мама готовила просто божественный яблочный пирог. У нее получалось почти так же вкусно, как у бабушки. Однако я никогда в жизни не стал бы заказывать в ресторане даже что-то отдаленно похожее, заранее зная, насколько безвкусным получится блюдо и болезненным – прием пищи. Наверное, Рут относится к таким вещам иначе, а может она просто значительно сильнее меня…
Официант молча поставил на стол два бокала и наполнил их золотисто-розовой жидкостью, в которой рассыпались ярко-багровые лучи заходящего солнца за окном, и немедленно удалился, заставив меня в который раз отметить безупречный сервис.
Я почти сразу ощутил яркий, насыщенный аромат винограда и клубники, исходящий от наполненных шампанским бокалов. Когда я взял свой в руки, содержимое слегка качнулось, на розоватой поверхности снова появились золотистые искры.
- Мне кажется, этот вечер наполнен волшебством… Я бы хотел надолго, на всю жизнь запечатлеть его в памяти. Предлагаю выпить за него. За вечер!
- Хмм… - Рут бросила на меня долгий, открытый, многозначительный взгляд. Задумчивый, серьезный и снова немного грустный, хотя на губах девушки продолжала играть почти озорная улыбка. – И за то, чтобы таких вечеров случилось еще очень много!
Я охотно кивнул головой. Раздался звон стекла. И лишь тогда, когда я сделал совсем небольшой глоток, смысл слов девушки, наконец,полностью дошел до моего сознания. Пузырьки больно укололи горло, я раскашлялся, стараясь скрыть почти неприличное ликование в душе. Похоже, мне не стоит беспокоиться сегодня о том, что произойдет еще совсем немного позднее… и все равно, только на секундочку подумав об этом, я снова ощутил смятение, страх, неуверенность…
Вопреки обыкновению, сегодня я вполне сумел ощутить замечательный вкус салата, который я ел. Первые несколько минут после того, как официант доставил нам тарелки с заказанным блюдом, я и Рут увлеченно поглощали еду, стараясь все-таки выглядеть сдержанными и воспитанными, хотя получалось скверно.
За неделю, проведенную мной в снятом коттедже, пустом и одиноком, я уже успел серьезно соскучиться по теплой, хорошей еде, поскольку сам ленился готовить что-нибудь более серьезное, чем бутерброды или чипсы. Впрочем последние, я, конечно же, не готовил, а приносил домой из супермаркета сразу по несколько пакетов за раз. Салат мог бы оказаться совсем даже лишенным какого-либо вкуса и все равно сейчас я ел бы его с огромным аппетитом.
Даже находясь сейчас рядом с безумно любимой девушкой я все еще не мог забыть то болезненное чувство одиночества, которое я испытывал все время, пока готовился к этой встрече в уютном, но очень холодном пока еще доме. Днем я был очень занят повседневными заботами и думал о Рут не настолько часто, не так сильно скучал по ней. Зато каждую из тех немногих одиноких ночей я лежал в кровати и чувствовал, как тоска ледяной змеей пробирается ко мне в душу и подолгу не мог уснуть.
Этот вечер действительно грозил стать одним из самых запоминающихся в моей жизни. Стараясь поддерживать оживленную беседу на самые разные темы, я краем глаза следил за тем, как меркнет в окне дневной свет, как преображается расцвеченное закатом небо. Я постоянно чувствовал очень сильное, почти безотчетное желание постоянно быть физически как можно ближе к Рут, как можно чаще касаться ее руки. Бороться с этим было практически невозможно и я бы не удивился, если бы быстро надоел ей своими приставаниями. Но девушка неизменно отвечала мне еще более теплым касанием и никогда не стремилась отнять у меня свою руку.
Я чувствовал, как течет время. Практически хватался за каждую минуту, отделяющую меня от кульминации сегодняшнего вечера. Нужно сделать это, раскрыть карты, «пойти на ВЫ» сейчас… Продолжая беседовать с Рут на самые разные темы, я чувствовал, что могу упустить тот самый момент, которого ожидаю уже столько времени. Ожидаю и боюсь его сильнее, чем чего бы то ни было в моей жизни. Коробочка с кольцом как никогда еще оттягивала внутренний карман пиджака, напоминая мне о том, что все сегодня должно вертеться вокруг нее и ради нее. Сегодняшний вечер. Вечер, который должен поменять абсолютно все в жизни как минимум двух людей. Сегодня. Каким бы ни был результат моего шага, реальность разорвется на две половины – на «до» и «после».
За окном уже давно опустились сумерки, когда я пригласил Рут ненадолго выйти из-за стола. Сам не знаю, откуда набрался смелости для этого шага. Девушка удивленно округлила глаза, очевидно, не смогла понять цель, с которой я прошу ее встать, но без расспросов выполнила просьбу. Но едва только мы оказались лицом к лицу напротив покинутого столика, Рут сама шагнула мне на встречу.
- Эмиль! Спасибо тебе! Это самый удивительный вечер в моей жизни, правда. Ты настоящий колдун, это ты превращаешь мою жизнь в прекрасную сказку и я…
В тот момент, когда девушка замялась, не решившись, очевидно рассказать мне о тех чувствах в ее сердце, которые без всяких слов можно прочесть в ее взгляде, я почти решился перебить ее и сказать слова, ради которых и состоялось это свидание. Но Рут не позволила мне этого. Она решительно шагнула вперед, оказавшись так близко, что я почувствовал не только аромат ее духов, но и ее дыхание касавшееся моей щеки. На секунду коснулась кончиком пальцев моего рта в молчаливой просьбе не говорить сейчас ни слова и, помедлив еще чуть-чуть, не очень смело, но бесконечно нежно поцеловала меня в губы.
Легкое, мимолетное, трепетное касание, только слегка разомкнутые губы. Нежность, тепло и скромность. Я был слишком удивлен в течении первых секунд, чтобы ответить на этот бесподобный поцелуй, но почувствовал как остатки самоконтроля буквально рассыпаются под натиском яростно взметнувшейся страсти. Рут уже хотела было отстраниться, возможно, даже слегка обиделась на мою первоначальную холодность, но я властно притянул ее к себе.
Мягкие, чуть сладковатые губы, еще сохранившие запах винограда и клубники. Где-то в глубине своего сознания, в котором еще остались жалкие крупицы разума, я понимал, что мой слишком жаркий поцелуй может испугать застенчивую, безупречно воспитанную девушку, но остановиться уже не смог. Как и толком удивиться, когда мой язык не встретил ни малейшего сопротивления, а напротив, почувствовал встречное касание и, скользнув, беспрепятственно прорвался внутрь.
Уже через считанные мгновения в моей голове не осталось практически ничего, ни одной мысли, даже чего-то похожего на мысль. Только почти неукротимая страсть, стук сердца в груди и упоительный, сладкий, обжигающий, поцелуй. И мягкие, сладкие губы Рут, отвечающие ничуть не менее жарко.
Я без остатка утонул в тех чувствах, которые испытывал. Потерял счет времени. Теперь я понимаю восторженных романтиков, которые пишут в стихах о том, как в такие мгновения все вокруг теряет смысл кроме…
- Эмиль! – Рут в последний раз поцеловала мои губы, затем коснулась своими моей щеки и слегка отстранилась. Она тяжело дышала, глаза выглядели затуманенными и тем не менее, именно ей хватило здравого смысла чтобы остановиться сейчас. – Эмиль, остановись. На нас смотрят люди. Это не очень разумно – так целоваться на глазах посетителей ресторана! - Голос Рут звучал тихо, ласково. Девушка мягко и понимающе улыбалась мне.
Она права. Права, черт возьми! Даже не верится, как я мог так легко переступить через все мыслимые правила этикета и приличий, вбитые в мою голову в самом начале жизни. В отношении культуры поведения родители всегда были бескомпромиссно строги и я питал к ним за это отдельную благодарность.
- Знаешь, Рут… - я обежал глазами зал и, вопреки своим надеждам, обнаружив несколько взглядов разной степени доброжелательности, направленных на нас, нервно сглотнул. – Девушка будущего офицера обязательно должна научиться танцевать вальс. Почему бы нам не сделать вид, что ты уже умеешь, а я покажу тебе пару движений? Вдруг эти милые зрители согласятся подумать, что видели только наш танец и ничего более?
Я подмигнул девушке и с удовольствием увидел, как ее улыбка расцветает весельем и озорством.
- Спешу немало огорчить Вас, офицер Эйлерт. Эти милые, невероятно тактичные люди уже успели увидеть гораздо больше, чем мы хотели. А возможно даже больше, чем этого хотели они сами. Это первая грустная новость. А вторая состоит в том, что я уже умею танцевать вальс и могу научить Вас делать это значительно лучше, чем Вы могли до сегодняшнего дня.
К счастью, я еще не сумел до конца остыть, прийти в себя после наших поцелуев. Страсть все еще сжимала меня в своих тисках, заставляя учащенно дышать. Поэтому и стыд, и довольно серьезное удивление показались лишь слабыми отблесками на ее фоне.
Рут действительно здорово умела танцевать. Достаточно было той четкости, с которой она приняла предложенную мной руку и заняла правильное положение для танца, чтобы понять это.
Конечно, невозможно было бы заставить невольных свидетелей нашего неприличного поступка забыть, о том, что они уже успели увидеть. Никому не дано отменить что-то такое, что уже произошло и осталось в прошлом. И об этом я, к своему стыду, ничуть не пожалел. Разве только о том, что этот жаркий поцелуй остался в прошлом.
Удивительный, действительно незабываемый, волшебный вечер. В этом Рут была права, но в кое-чем все-таки ошиблась. Она назвала меня колдуном, создателем всего, что происходит сегодня, а ведь это не так. Сколько уже всего произошло за этот день такого, чего я не мог ни придумать, ни предусмотреть. Наш танец, например.
В самом деле, понять не могу, как это мне раньше не пришло в голову пригласить девушку танцевать. Это было бы очень красиво и значительно приятнее для нее, чем то, как это получилось сейчас. А может быть, в этом как раз ошибаюсь я сам.
Интересно вот где же это Рут могла научиться танцевать вальс? Насколько я знаю, сегодня молодежь предпочитает совершенно другие танцы. Надо будет обязательно спросить ее об этом, но, разумеется, не сейчас. Сейчас я бы хотел еще целую вечность смотреть в ее глаза, касаться тонкого светло-серого сукна ее платья и получать удовольствие от всего, что происходит.
Если бы не любопытные взгляды, которые продолжали бросать на нас другие посетители ресторана, этот танец все же получился бы значительно романтичнее. Хм… а что если? Прекрасная идея!
- Я вот тут подумал сейчас…- я прижал к губам руку девушки, до этого лежавшую на моем правом плече и, широко разведя наши руки в стороны, слегка поклонился.
- М? – Рут даже не попыталась скрыть разочарование от того, что я прервал наш танец. Я снова увидел в еще глазах легкую грусть.
- Мы могли бы уйти отсюда. Вернуться в тот замечательный парк, в котором встретились сегодня. Сдается мне, что в такое позднее время немного найдется желающих прогуливаться там, и мы сможем побыть наедине. Ну, или почти наедине. Так что? Как думаешь?
- Да, поедем! – девушка, как этой уже бывало много раз, сверкнула своей ослепляющей, бесподобной улыбкой и кивнула, соглашаясь.
Тишина.
Одинокие, едва ощутимые дуновения по-летнему теплого ветерка касаются прядей моих волос. Над головой раскинулось необъятное небо, усыпанное волокнами перистых облаков, сквозь которые льется очень яркий свет полной луны и некоторых звезд. Вдыхая запахи ночного города, влаги и сосновых досок, сухо поскрипывающих под ногами, я стоял на мосту, соединившем два берега мелкого паркового водоема, и не мог заставить себя поверить собственным глазам.
Сложно было даже попробовать сравнить картину, открывающуюся моим глазам в эту минуту с тем, каким этот парк я видел всего пару часов назад. Дышащий свежестью пихтовой хвои, утопающий в естественной, почти не тронутой руками человека зелени, днем он производил совершенно другое, хотя, безусловно, очаровательное впечатление. Темно-синее покрывало ночи преобразило это место до такой степени, что поверить в его реальность было чрезвычайно сложно. Даже простой мостик из грубых, почти необработанных досок казался чудесной дорогой, на другом конце которого при хорошем воображении можно было бы услышать пение райских птиц.
- Ууух! – только и смог сказать я, глубоко вздохнув. Все еще пытался смириться с произошедшим чудом и не смог выразить свои мысли лучше.
- Вот это да! – кивнув, поддержала мои эмоции Рут, но, в отличие от меня, оказалась способна на более оформленную характеристику увиденного. – А таксист точно привез нас в парк «Махаон»? Быть может, он ошибся? Да здесь поработал настоящий волшебник! Эмиль, признавайся, ведь это был ты?
- Ну, нет, увы, мое умение ничтожно по сравнению с искусством мастера, сотворившего этот шедевр, - без тени улыбки проговорил я, слыша, как взволновано подрагивает мой голос. Рут понимающе улыбнулась мне и, все более обретая уверенность, стала озираться по сторонам. Конечно же, было на что тут посмотреть.
- Не думаю, что тебе стоит огорчатся по этому поводу, Эмиль. Художник, создававший этот маленький Рай, безмерно превосходит мастерством любого из смертных, живущих сейчас, умерших и даже еще не родившихся. – Рут, конечно, непрозрачно намекала на Бога, и было бы странно хоть что-либо возразить ей на это высказывание.
Рут шагнула к деревянной ограде моста и, не отрывая завороженного взгляда от чего-то в синеве ночного неба, положила на нее руки. Поразмыслив всего секунду, я решил присоединиться к ней, прислонившись к перилам спиной. Очень сильно подозреваю, что хлипкие брусочки, которые мужественно удерживали меня сейчас от коротковременного полета с посадкой в болото, могли бы и не выдержать вес двух людей. Наше счастье, что сосновая древесина только в очередной раз капризно скрипнула, но устояла.
Вопреки всем ожиданиям, оказавшись сейчас в абсолютно пустом парке наедине друг с другом, мы оба не испытали большого желания много разговаривать. Просто обстановка и сам момент оказался настолько чудесен, что не нуждался ни в каких словах. Слова часто бывают бесполезными, когда разговаривают души.
Рут рассматривала далекие созвездия, думала о чем-то своем и не замечала моего пристального внимания. Я не хотел бы мешать ей и этим, но в свете парковых огней любимая девушка показалась мне намного прекраснее, чем в лучах полуденного солнца. На щеках играл нежный, свежий румянец, глаза светились от невысказанного восторга, медные пряди, казалось, лучились своим собственным сиянием.
- Эмиль? – кажется, я слишком сильно увлекся созерцанием прекрасного и даже вздрогнул, услышав негромкий голос Рут. И снова уловил в ее голосе непонятную мне, пугающую грусть. Как тогда, когда мы ехали в автомобиле такси по дороге в «Цветок миндаля»
- Да? – волнение в моем голосе не могло бы сравниться с тем, что творилось сейчас в душе. Может быть, она хочет рассказать мне о своей печали? Слабая надежда, но она есть.
- Можешь пообещать мне одну вещь? – девушка была серьезной, спокойной, но я все равно чувствовал в ней какое-то смятение. Рут встретилась со мной взглядом, требуя ответа на вопрос, и я медленно кивнул, отвечая. – Прошу тебя, пообещай мне больше не исчезать!
Она очень старалась удержать себя от сильных эмоций, но голос все равно сорвался. Нет обиды. Только страх… Неужели я невольно сумел так сильно чем-то напугать ее?
Я задумчиво погладил синий бархат коробочки с кольцом, вздохнул и понял, как ответить Рут на эту просьбу. Лучшего времени может не случится. Я сделаю это сейчас.
- Обещаю. Можешь быть абсолютно уверена в том, что я никогда и никуда теперь не исчезну из твоей жизни. – Пришлось сделать небольшую паузу, чтобы дать Рут время для осмысления и самому подобрать нужные слова. – Даже если ты сама когда-нибудь пожелаешь больше никогда меня не видеть, тебе придется очень сильно постараться. Я не привык сдаваться без боя!
Она еще не знала, не могла бы до конца понять из моих слов то, что именно я хочу сейчас сказать ей. Но не чувствовать это она не могла.
Я тихонько откашлялся, ощущая как в моей крови медленно закипает адреналин. Как от него холодеют пальцы, темнеет в глазах, ускоряется сердце в груди. Округлый, теплый и ворсистый бок коробочки на мгновение лег в мою ладонь и придал уверенности в собственных силах. Сейчас. Уже нельзя отступить.
Медленно опустившись на одно колено перед любимой девушкой, я услышал ее взволнованный вздох, видел как распахиваются от удивления глаза, цвета дождевых облаков. Рут уже понимала, что происходит. Понимала и не верила в то, что видит. Боялась поверить.
- Теперь только ты одна решаешь, как именно продолжить путь. Я люблю тебя, Рут! И хочу чтобы ты стала моей женой…
С этими словами я вынул, наконец, на свет божий завалявшуюся там уже коробочку и раскрыл. Пришлось придержать ее на ладони второй рукой, чтобы не свалилась: руки дрожали, и я был сейчас бессилен это изменить.
- Ты выйдешь за меня замуж?
Откуда-то издалека до моих ушей долетал сладкий свист соловья, изредка прерываемый звуками, похожими на треск. Перед глазами раскинулось темное небо. Облака, застилавшие его, когда мы только приехали в парк «Махаон», поспешно разбежались и, лежа на земле возле самой воды, я уже успел насмотреться на ярко горящие звезды. Луна заливала землю таким ярким светом, что на нее невозможно было долго смотреть.
- Ой, смотри! – воскликнула Рут, чуть оторвав голову от моей левой руки. Она повторила пальцем траекторию, которую секундами ранее прочертила падающая звезда.
- Ты видел это? – Рут выглядела взволнованной, восторженной и непосредственной как дитя. Я только слегка кивнул и прикрыл глаза. Девушка в который раз уже счастливо вздохнула и снова устроила свою голову на моем плече. – Если видел падающую звезду, то нужно загадывать желание. Что? Почему ты смеешься надо мной?
Взгляд Рут стал нарочито сердитым, но в ее глазах по-прежнему танцевали озорные искорки.
- Потому что мое желание уже исполнилось! - я сделал неопределенный жест рукой, поскольку не мог пожать плечами и небрежно уронил ее обратно на траву. – Ты не замерзла, Рут?
Девушка только досадливо помотала головой и снова стала разглядывать небо. Несколько минут она лежала молча, позволяя мне слушать свое размеренное, спокойное дыхание, да пение далекого соловья. А потом проговорила тихо, задумчиво и очень серьезно, немного неожиданно для меня меняя настроение и тему разговора:
- Эмиль, почему я? – Рут почти сразу догадалась, что смысл этого вопроса оказался мне не по зубам, и поспешила пояснить: - Почему ты именно меня выбрал? Я не могу понять. В студенческом городке столько прекрасных девушек, а…
- … а я выбрал самую лучшую из них. – уверенно закончил я ее мысль.
Девушка посмотрела на меня недоверчиво и слегка иронично, но возражать вслух не стала и снова замолчала на короткое время. А когда заговорила снова, ее голос зазвучал с какой-то новой, необъяснимой интонацией.
- Все девушки нашего общежития были влюблены в Эмиля Эйлерта. Он был всеобщей мечтой. О нем шептались на каждом углу. Трудно было даже понять что из слухов, переходивших из уст в уста, есть правда, а что придумали сами девченки-сплетницы. Два года мы с тобой ходили по одним и тем же коридорам, часто встречались на этажах и в столовой. Но все это время ты был замкнут, погружен в себя и в буквальном смысле смотрел сквозь меня…
Слушая ее рассказ я вначале не посчитал его сколько-нибудь важным. Но последнее предложение заставило меня серьезно обеспокоиться и перебить девушку, хоть это и не слишком вежливо. Последние слова слишком больно меня задели.
- … ну я и не отрицаю, что был идиотом, Рут! – выпалил я чуть более раздраженно, чем хотел и протер лицо свободной рукой, стараясь успокоиться. – Я даже не хочу сейчас придумывать какие-нибудь сказки, чтобы объяснить свою невнимательность иначе. Когда Рубен сказал мне, что ты уже несколько лет живешь на одном с нами этаже, я готов был рвать на голове волосы, провалиться от стыда сквозь землю, вместе с диваном, на котором сидел. Я был слепым идиотом, Рут, когда не замечал тебя!
Попытка говорить спокойнее мне не удалась. Каждое предложение выходило эмоциональнее предыдущего, хотя рут почти сразу стала ласково поглаживать мою грудь. Только закончив с самоуничижением, я смог печально вздохнуть и благодарно коснулся руки, пытающейся меня успокоить.
- Я люблю тебя, Рут. Я даже совсем не уверен в том, что судьба предоставляла мне какой-нибудь выбор. Судьба сделала этот выбор за меня. На протяжении нескольких лет я не замечал вокруг себя практически ничего, кроме учебников, да, может быть, барабанов. Ты была вспышкой. Яркой, обжигающей. Толи отрезвила меня, толи наоборот вконец лишила рассудка.
Рут медленно вздохнула и поплотнее прижалась ко мне. Нет, все-таки она могла замерзнуть немного. Пусть ночь действительно теплая, как летом. Но земля еще не успела прогреться как следует, да к тому же была влажной. Нужно заканчивать с созерцанием и отправляться домой. Буду отогревать Рут горячим шоколадом. Не зря же я приобрел небольшую банку для нее, когда вчера забегал в супермаркет.
- А как же Гвендолин Хоук? Почему ты не выбрал ее вместо меня? Говорили, что она тебе нравится. – она иронично усмехнулась и решила добавить: - Ну… как минимум нравится.
- Даже страшно подумать, сколько еще всякого бреда сочинили эти выдумщицы. Между нами с Гвендолин никогда ничего не было! Мы с ней очень хорошие друзья, только и всего.
- Да? А ты уверен в этом? – похоже, этот вопрос волновал девушку сильнее остальных и о причине не трудно догадаться. Она одарила меня взглядом, полным снисхождения и скептицизма, но воздержалась от любых дальнейших комментариев, уже почувствовав приближение моего гнева.
- Я уверен. Дай-ка мне лучше тебя обнять!
А там, на востоке желтой полоской вдоль горизонта занимался рассвет нового дня…
Arrien, какой романтичный отчет)) А Эмиль, смотрю, ухаживал недолго, решил не затягивать) Надеюсь, Рут испытывает такие же чувства к Эмилю, как и Эмиль к ней. Напрасно он удивляется тому, что Рут умеет танцевать вальс, думаю, в пансионе ее научили этому)
А вообще, напрасно Рут переживает из-за других девушек и Гвендолин, но как бы это беспокойство ни во что не вылилось(
ElinaGenie, Рут на самом деле переживает напрасно. Эмиль однолюб без каких-либо вариантов. И все же переживать у нее есть основания. Скорее всего этого никогда не будет ни в одном отчете, поэтому поясню.
Переезжая в свой новый дом Эмиль вообще не догадался предупредить Рут об этом. Это у него так получилось ненарочно, он просто пока еще не привык думать не только за себя. Но если взглянуть на ситуацию глазами Рут... то картинка у нее могла сложиться та еще. Любимый парень, который пару месяцев за ней ухаживал исчез в неизвестном направлении и даже ничего не сказал. А рядом подружки-сплетницы, которые много чего ей могут рассказать об Эмиле такого, от чего волосы на голове зашевелятся и опадать начнут. Скорее всего девчонки очень сильно подливали масло в огонь.
В этом океане лжи и всяких неприятных предположений, скорее всего именно Гвен попыталась Рут успокоить. Мол, ты не переживай так сильно, не сравнивай мою историю с твоей. И не зря же Рут спросила Эмиля про его отношения с Гвен. Это был такой... кхм... намек от автора. Там не все так просто!
Нет, вот когда я снимал этот небольшой, скромный домик, то был уверен, что в нем будут жить двое. Я и Рут. Но моя девушка оказалась не только очень умной, но еще и дьявольски коварной: Рут убедила меня в том, что нам обязательно-преобязательно нужен хомяк. Потому что она собирается всю свою жизнь изучать поведение животных. Но вот когда это черное мохнатое чудовище поселилось на нашей кухне, я сильно заподозрил, что субстанции свисающие у меня с ушей совсем даже не волосы. Сняв с себя лапшу, я пришел к выводу, что Рут просто очень хотела завести хомяка. И теперь ежедневно по нескольку раз в день примерно на полчасика зависала возле хомячьей клетки, чтобы с упоением тискать своего «маленького пупсика». Не знаю почему, но этот процесс постоянно вызывал во мне смутные, непонятные, но определенно отрицательные эмоции.
Ожидая окончания этой театральной постановке, я изо всех сил убеждал себя в том, что ревновать невесту к хомяку не самое разумное. Но сердце не слушало доводы разума, подкидывая в свою очередь идеи мести мерзкому шерстяному созданию, а так же различные способы убийства.
Шучу.
Ну, правда, сколько у же можно!
- Рут, если ты все еще помнишь, мы собирались пойти сейчас в Лан Мара.
- Да иду я уже – Рут смеется, запихивая хомяка обратно в клетку, и бросает на меня укоризненный, но довольный взгляд. – Только насыплю Пончику еду, а то у него уже практически все закончилось.
Я хотел было проныть что-то на тему закончившегося терпения, но вовремя прикусил язык. Девушки всегда долго собираются. Нет разницы в том, на что потрачено это время. Тем более, что Рут и правда почти сразу же направилась к выходу.
Мне пришлось потратить на уговоры почти два дня, в попытках затащить свою невесту в магазин одежды. Звучит смешно, но никакого веселья эта тема мне не доставляла. Все вещи Рут, которые она привезла с собой в наш домик, можно было пересчитать по пальцам, а тратить деньги на покупку платьев девушка отказывалась наотрез. Терпеливо упражняясь в дипломатии, я тайно мечтал завернуть Рут в кроватное покрывало и отнести в магазин принудительно. Но этот метод пришлось с сожалением отмести, ведь как тогда примерять на нее одежду?
Сомневаюсь, что хоть еще с какой-нибудь девушкой могли возникнуть разногласия такого рода. Не смотря на то, что Рут сама, в конце концов, уступила мне в этом споре, она все равно по неясным мне причинам не желала идти сейчас в магазин. Я чувствовал ее покорность и печаль.
Из-за этого дорога до магазина заняла у нас немного больше времени и в пути мы разговаривали очень мало.
Сегодня в давно знакомом мне бутике посетителей было чуть больше, чем в прошлый мой визит. Оно и понятно, об этом месте теперь знает большее количество студентов. Но цены-то по-прежнему не изменились, поэтому, в основном, развеселая толпа больше тусовалась здесь, чем покупала что-нибудь. Как будто лучшего места им не удалось для этого найти.
- Ну… посмотрим, что тут есть интересненького! – должен же хоть кто-то из нас двоих излучать энтузиазм. А то у Рут на лице такое обреченное выражение, как будто собирается посетить дантиста. Ну почему эта девушка совсем не хочет иметь новые платья? - А! Женская одежда висит вон в том ряду. Посмотрим?
Рут вздохнула.
- Ладно, посмотрим.
В течение минут пяти я с любопытством наблюдал за тем, как моя любимая, но очень упрямая девушка пытается сохранить невозмутимый вид. Но глаза, сияющие все счастливее, выдавали ее с потрохами. Я видел в них восхищение и одобрение, которые вспыхивали в них при виде, очевидно понравившихся вещей. Но, увы, наблюдал и другую, не очень приятную реакцию. Всякий раз, ознакомившись с ценником, Рут хмурилась, и я узнавал уже знакомое упрямое выражение.
- Эмиль, может быть, поедем в какой-нибудь другой магазин? – кажется, синее платье в этническом стиле ей понравилось сильнее остальных.
- Разве тут нет ничего интересного? Я не против, как пожелаешь, можем поехать куда скажешь, - проговорил я и тут же, сдвинув брови, поспешил добавить: - Но только не домой.
- Нет, ты… ты не понимаешь! – конечно, я ничего не понимаю. Давно объяснила бы уже, в чем причина такой не любви к новой, красивой одежде. – Ты видел здешние цены? Это слишком дорого, Эмиль! Посмотри, за это платье придется отдать мою стипендию за полмесяца.
Рут снова показала именно на то самое платье, которое, как мне показалось, ей понравилось сильнее остальных.
- Отлично. Замечательно. Вот его, пожалуй, мы и возьмем. Если, конечно, оно подойдет тебе, - я постарался говорить не слишком строгим тоном, но слушать возражения все равно не желал. Тем более что девушка на этот раз только снова вздохнула и послушно отправилась в кабинку.
За то время, пока Рут переодевалась, я нашел на полке с обувью вполне симпатичные босоножки и осторожно подкинул их за занавеску, отделявшую кабинку для примерок от остального зала.
Если хочешь видеть девушку счастливой – отведи ее в магазин одежды. Как выяснилось, на мою упрямицу это правило подействовало ничуть не хуже, чем на других представительниц прекрасного пола. Казалось, что-то подсветило Рут изнутри, так сильно она сияла от удовольствия, появившись на пороге кабинки.
- Ну как? – в голосе Рут послышалось легкое волнение. – Мне идет?
Залюбовавшись ею, я не сразу смог подобрать нужные слова.
- Ммм… красиво. Этот цвет очень здорово тебе подходит. Ткань, вроде бы качественная, - я сделал руками восторженный жест, стараясь выразить свое впечатление как можно более полно. – Ты бесподобно выглядишь в этом платье, Рут! И босоножки подошли идеально. Покупаем?
С каждым моим словом девушка смущалась все сильнее, заливалась краской и все тем же сожалением.
- Но… послушай! Это правда, очень дорого для меня. Давай поищем что-нибудь попроще? В другом магазине.
Понятно. Все дело, оказывается, в деньгах. С чего она вдруг решила, что ДЛЯ НЕЕ эта одежда слишком дорогая. Хотел бы я знать, откуда взялись эти комплексы. Обязательно когда-нибудь узнаю причину. Все равно уже слегка подозреваю, где ее нужно искать.
- Рут, не говори глупостей, пожалуйста. Забудь про деньги, это не твоя забота. Тебе нравится платье?
- Да! – еще один вздох, так и не определившийся между стеснением и благодарностью. – Очень нравится, но…
- Ну, вот и славно. Давай еще мне подберем здесь что-нибудь?
Я услышал писк своего мобильного телефона в кармане новеньких джинсов, когда до нашего коттеджа остался всего десяток шагов. За несколько минут до этого момента с небес посыпались довольно таки прохладные, крупные капли дождя, немного испортив нам пешую прогулку от магазина домой.
- Я люблю тебя! – Рут в очередной раз одарила меня счастливой улыбкой, легко коснулась губами моей щеки и поскорее побежала в дом. Толи для того, чтобы укрыться от дождя, толи не желала мешать мне разговаривать по телефону. А может, отправилась снова целовать подвижную пуговку хомячиного носа. Мысль о последнем из вариантов заскочила ко мне в голову как раз в тот самый момент, когда я уже успел поднести к уху телефон с принятым вызовом.
- Рррр… Да, привет Вильгельм!..
- … Ээт-то что еще за звуки такие? Хомячка своего пугай ими, я не поддаюсь! – беззлобно пошутил голос на другом конце. Вилле, конечно, не мог знать, на кого я сейчас так зол, но мне с трудом удалось убедить себя в этом. – Эмиль, как на счет того, чтобы поиграть на следующей неделе? Я уже очень давно не видел тебя в клубе, может, забежишь хотя бы на несколько часов?
- Да… Возможно… - Я ответил, практически не думая, стараясь не потерять убегающую мысль. – Только… Вилл, ты очень вовремя позвонил. Мы с Рут приглашаем гостей сегодня вечером. Ты ведь придешь поздравить нас с новосельем?
- Приду. Только до меня доходили слухи, что у вас там есть значительно более серьезный повод для поздравлений. Что, это правда или нет?
- Зависит от того, что именно ты слышал. Я почему-то знаменит в кампусе, - иронично заметил я. – Обо мне все время очень много говорят, в большинстве случаев – неправду. Да ты и сам знаешь об этом…
- … знаю, знаю! – я почувствовал улыбку в голосе Вильгельма. Конечно, он спрашивал меня о «поводе» просто так, о помолвке же знал заранее. Это ведь он посоветовал мне посетить парк «Махаон». – Я приду Эмиль, до вечера!
- Пока!
Я улыбнулся экрану телефона и отключил вызов. Нужно успеть пригласить на сегодняшний вечер еще кое-кого.
Мы изначально планировали пригласить в гости только самых близких наших друзей, но даже от такого скромного количества гостей в коттедже мгновенно стало тесно, шумно, зато очень весело.
Обзванивая друзей, я засомневался было, стоит ли приглашать в гости Гвендолин Хоук. Я помнил, что Рут спрашивала меня о ней там, у озера в парке и предположил.. Непросто объяснить, что именно я предположил. И был уверен, что Гвен обидится на меня за такое игнорирование, переживал из-за этого, но понимал, что спокойствие невесты мне значительно дороже. Рут привела меня в замешательство, когда заявила, что Гвендолин должна быть у нас в гостях обязательно, и она не желает слышать по этому поводу моих возражений. Которых, у меня как раз таки и не осталось. Кроме нее, Рут пригласила еще мало знакомую мне девушку из общежития по имени Мэдисон.
Вильгельм появился только в половине седьмого вечера и привел на эту встречу… Нет, я безумно обрадовался, увидев профессора Ларсена, но никак не мог предложить что подобного рода вечеринка может быть интересна преподавателю. Правда, мистер Эрик когда-то приходился другом моему отцу…
Увидев Вилле и преподавателя на пороге кухни, я немедленно забыл недоеденные чипсы на столе и тему, на которую беседовал с Рубеном в это минуту.
- Эмм… прости… я сейчас! – мое удивление было очень велико, Рубен только проводил меня насмешливым взглядом и вернулся к поеданию чипсов.
- Доброго вечера! – радушно отозвался профессор Ларсен, распахивая руки для объятий. – Это почему я узнаю о таких важных событиях в твоей жизни от других людей, Эмиль? И по какой причине ты забыл пригласить меня на вечеринку, м?
Он похлопал меня, все еще безмерно удивленного по спине и отрывисто пожал руку.
- Я… извините… Я не думал, что …
Что? Что я могу спешно наковырять в своей голове такого, что можно было бы ответить?
- Ла-адно, не мучайся. Парень, я тебя поздравляю. Ты уже совсем взрослым человеком стал… Только усов не хватает!
- Ну, привет, Эмиль, - скромненько, но весело сказал мне Вилле, когда я горячо пожимал его руку. – Это я привел в твой дом такого неожиданного гостя! Благодарности будут?
- Да уж… спасибо, друг!
Пожилой мужчина задорно улыбнулся мне, подцепил одну из оставшихся тарелок с нарезанным ломтиками сыром и удалился в комнату. Уже через несколько секунд я услышал звук работающего телевизора и голос диктора, рассказывавшего о погоде.
Конечно, для кого-то вечер, устроенный нами с Рут в честь новоселья и помолвки сложно было бы назвать классической студенческой вечеринкой. Завсегдатаю подобных мероприятий наше собрание показалось бы бесконечно скучным и неинтересным. Ведь здесь не лился рекой алкоголь, никто не исполнял пошлые танцы на столе, из туалета не доносились никакие неприличные звуки, включая храп заснувшего прямо в ванной гостя. И дело тут не в том, что на вечеринку решил заглянуть преподаватель, и тем самым испортил все веселье. Ничего подобного я бы никогда не допустил в своем доме, а мероприятия, изобилующие всем вышеперечисленным, вызывали только тошноту и дикое омерзение. Нельзя сказать, что мистер Ларсен своим приходом хоть как-то изменил программу вечера.
Когда на город опустились поздние летние сумерки, вся компания собралась в комнате. Беседовали, устроившись прямо на упругом, ворсистом ковре, затрагивая самые разные темы от недавнего забавного случая в университетской химической лаборатории и других разговоров об учебе (ну куда уж без нее?) до рассуждений о существовании иных форм разумной жизни во вселенной. Общение, сидя на полу, здесь, в кампусе, уже давно стало негласной традицией. Каждый, кто успел проучиться в университете хоть какое-то время, знал об этом и очень быстро успевал привыкнуть. Профессор Ларсен, правда, составил нам компанию, выбрав более подходящий для пожилого человека диван.
Вопреки возможным ожиданиям, присутствие преподавателя действительно не испортило никому вечер, а только добавило в него более ярких красок. Мистер Эрик знал больше смешных университетских историй, чем все мы вместе взятые, умел живо и интересно их рассказывать. От одного особенно удачного анекдота девчонки в буквальном смысле катались по полу от смеха, а Мэдисон, утирая невольно выступившие слезы, даже вынуждена была отправиться смывать расплывшуюся на глазах подводку.
Гости стали расходиться только тогда, когда время на часах давно успело перевалить за полночь. Все еще способный на каверзы, несмотря на сонные глаза, Рубен театральным тоном предложил «проводить милых дам до дома», вызвав у остававшихся еще в прихожей Гвендолин и Мэдисон, очередной приступ усталого смеха. Потому что Рубен и девочки по-прежнему жили в одном и том же общежитии.
Последний раз помахав гостям рукой и, запирая дверь на ключ, только теперь я почувствовал себя бесконечно усталым. Усталым, практически вымотанным, но счастливым. Внутри еще пульсировала жгучая энергия, желая найти выход. Вернувшись в комнату, где Рут уже начала готовиться ко сну я почти бесцеремонно сгреб расхохотавшуюся девушку в охапку и жарко поцеловал.
- Что ты делаешь, Эмиль! Ты меня уронишь! – воскликнула Рут, обхватывая меня за шею и отвечая на мой короткий, пламенный поцелуй своим. Более долгим, романтичным, дразнящим. К счастью я все-таки слишком сильно устал для того, чтобы эта безусловная провокация на меня подействовала.
- Обижаешь! – я бережно вернул девушку в устойчивое положение и со вздохом растянулся на диване, продолжив внимательно разглядывать лицо Рут снизу вверх, не скрывая шутливой укоризны. – А не ты ли та самая бесподобная, завораживающая леди, которая называла мои руки исключительно надежными?
- А что, разве это была я? – Рут потешно округлила глаза, несколько раз хихикнула и, резко оборвав веселье, несколько помрачнела. – Ты опять станешь спать на диване? Тебе не кажется, что кровать достаточно большая для нас обоих? Зачем ты будешь мучиться здесь? Прекращай заниматься глупостями!
- Да мне вполне удобно на диване. Правда, все в порядке, можешь не волноваться за меня.
Девушка только расстроено всплеснула руками и, не пытаясь спорить дальше, направилась к своей постели.
Конечно, она не понимала. Не понимала, почему я уже третью ночь отказываюсь спать в кровати вместе с ней. А я не мог объяснить ей. Не находил силы воли и слов. Что я мог бы ей сказать? Что лежа под одеялом вместе с ней, не смогу и на минутку забыться сном? Даже если мы оба будем в пижамах? Что я и так превратил свое желание практически в навязчивую идею, но дать ему волю не вижу пока возможным?
Да, я сделал уже Рут предложение руки и сердца. Да, мы уже связаны некоторыми обязательствами и обещаниями. Да, я признаю, что глупо жить в одном доме и все равно не сметь прикоснуться к любимой девушке даже в этих обстоятельствах. Рут нежная, воспитанная, неиспорченная девочка. Я знаю, уверен, что она любит меня всем сердцем и готов отвечать ей стократно усиленным чувством. В своих мечтах я уже давно переступил черту, сделал ее не только своей невестой, но и своей женщиной. Это в мечтах, а в реальности я до сих пор считал себя вправе сделать это. Во всяком случае, не помню, чтобы Рут мне это право давала. Безумный, занудный дурак с крайне консервативным взглядом на жизнь.
Я уже третий вечер подряд наблюдал недоумение и грусть в глазах любимой девушки, мне было тяжело видеть Рут такой. Но я не знал что делать.
Мрачный от мыслей, вертящихся в голове, я с неудовольствием поднялся с дивана, чтобы сменить джинсы с футболкой на более удобную для сна пижаму. К этому моменту Рут уже успела уснуть и теперь едва слышно сопела несовсем здоровым носом, уткнувшись им в подушку…
Просыпаясь следующим утром, я очень долго ворочался, пытаясь принять как можно более удобную позу. В окно бил яркий утренний свет, я слышал, как по ожившему студенческому городку прокатываются редкие автомобили. Все эти факторы вряд ли могли бы разбудить меня так рано, когда в распахнутую форточку все еще врывалась утренняя свежесть. Но что-то мне все-таки мешало, хотя сон был слишком крепким, безумно сладким, каким он и бывает только в такие упоительные часы. Осознать что именно так настойчиво ломится в мое непроснувшееся сознание я смог, только кубарем скатившись с дивана на ковер и болезненно приложившись об пол локтем.
Как раз к тому моменту, когда перед глазами перестали вспыхивать звездочки, сопутствующие дикой боли, я понял, что меня будили ароматы свежей выпечки, доносившиеся с кухни, и желудок, крайне положительно реагирующий на перспективу вкусного завтрака. На дисплее мобильного телефона часы показывали без пятнадцати девять. С кухни был слышен звон посуды и деловитое жужжание хомячьего колесика для физических упражнений.
- Может, сдадим эту лохматую булку на опыты в институт? – сонно пробурчал я, заходя на кухню. Здесь пахло ванилью еще сильнее, так что желудок принялся бурчать значительно громче. – Бегая в колесе, он мог бы снабжать электричеством весь кампус.
- Ух ты! Значит, ты уже проснулся? А я думала идти будить тебя. У тебя же пара начнется чуть больше чем через час, ты не забыл? – Рут торопливо вытерла руки о кухонное полотенце и поспешила мне на встречу. Мою реплику по поводу трудоустройства хомяка она привычно пропустила мимо ушей. Сам не пойму, почему я вдруг так взъелся на милое, ушастое создание. Я властно привлек сияющую девушку к себе и поцеловал, чувствуя как с каждой долей секундой этого поцелуя ко мне возвращается утраченная за ночь энергия.
– Иди скорее умываться, завтрак уже практически готов!
На столе уже, действительно, стояли тарелочки со свежими, все еще слабо источающими пар, сдобными булочками, а в турке на плите начинал убегать ароматный латте.
Веки все еще сонных глаз разлеплялись неохотно, и все же я сумел рассмотреть изумительный облик своей подруги. Все еще одетая в ночную пижаму, бодрая, раскрасневшаяся, со следами муки на лице, Рут заставила меня невольно растянуть губы в улыбке.
- Ты очаровательно выглядишь сегодня, - все еще борясь со сном, проговорил я и отправился чистить зубы в ванную комнату.
Однако же до занятий оставалось действительно очень мало времени. Как бы сильно мне не хотелось остаться сегодня дома вместе с Рут, у которой сегодня получился незапланированный выходной, пришлось есть торопливо и запихивать в рот последний кусочек практически на бегу, в попытке не опоздать.
Пусть преподаватели смотрят на мои исключительно редкие опоздания сквозь пальцы, портить свою безупречную репутацию мне совершенно не хотелось.
Рут беспечно поцеловала меня в щеку, пожелала приятного дня и вернулась на кухню. Разумеется, не для того чтобы тут же заняться уборкой или мытьем посуды: закрывая за собой входную дверь я уже слышал ее умильный голосок, разговаривающий, понятное дело, с Кренделем.
Нельзя сказать, чтобы этот день получился для меня каким-то особенным. Просто день. Обычный, будничный. Разве только завтрак удался на славу, потому что свежие сдобные булочки с ароматным кофе сразу подняли градус настроения до самого вечера.
Сидя на парах, я в этот день очень мало слушал преподавателя. Тема для лекций оказалась скучной, неинтересной, и к тому же всего лишь повторением того, что мы уже когда-то проходили, только в контексте другого предмета. Я даже подумывал, не слинять ли с занятий в перерыве между двумя одинаковыми парами. Все равно конспект по теме у меня уже имеется, взгляд на тему с точки зрения звучащего в аудитории предмета я и сам мог представить неплохо. Но так и не решился на постыдный, хотя и, отчасти, разумный поступок.
Остаток вечера после моего возвращения, мы с Рут провели в беседах возле цветущего гибискуса и за игрой в мяч. Наслаждались все нарастающим летним теплом, пением птиц и тихими дуновениями ветра.
Особенно удачным получился этим вечером закат. По мере того, как солнце опускалось за горизонт, оно приобретало все более обжигающие красноватые оттенки. Спустившись до самого горизонта, уже успев коснуться его нижним краем диска, оно и вовсе приобрело угрожающе-алый цвет. Небо, следуя примеру небесного светила, менялось вслед за ним. Если на востоке оно окрашивалось во все более темные оттенки синего цвета, то на западной стороне, было раскрашено искусными мазками самых разных оттенков. От нежно-голубого, медленно перетекающего в цвет зеленоватых морских волн до кораллового и ярко алой полосы вдоль самого горизонта, явно позаимствовавшего этот цвет у солнечного круга. Редкие перышки облаков, хаотично рассыпанных по всему небосводу, поостереглись впитывать в себя слишком много закатных красок, предпочтя кричащим тонам пастельные. Серебристые, белоснежные, сливочно-желтые и нежно-розовые, холодные оттенки.
За прошедшую ночь и я, и Рут не выспались достаточно хорошо, поэтому, лишь дождавшись, пока угаснет последний солнечный всполох, отправились готовиться спать. Я уже предвкушал очередную ночь на слишком уж коротком для меня диване, но едва войдя в комнату, Рут меня остановила.
- Послушай, Эмиль… - голос звучал вкрадчиво, завораживающе, но мне послышались в нем упрямые стальные нотки. – Почему бы тебе не прекратить валять дурака, м? Мы отлично можем выспаться, если будем спать в кровати вместе...
Ну почему опять встает эта тема? Когда я уже практически примирился с мыслями о диване и думал только о том, чтобы поскорее оказаться в его сладких объятиях. Я грустно вздохнул.
-Рут, я не хотел бы…
- Сделать что-нибудь такое, что мне может не понравиться? – девушка сверкнула улыбкой, окончательно обезоруживая меня. Зря я все время недооцениваю свою будущую жену. Она, может быть, наивная, но совсем не глупая. Стану недооценивать ее впредь, и подобные идиотские ситуации станут повторяться с самой плачевной периодичностью.
- Да! – со вздохом произнес я, опуская пристыженный взор. – Я не уверен, что наши отношения стоит переводить… хм, на следующий уровень прямо сейчас. Не уверен, что ты уже готова к этому развитию, и хочу дать тебе время.
- Переводить в горизонталь отношения или нет, это уже совершенно другой вопрос. А я предлагаю перевести в горизонталь наши туловища в пределах двуспальной кровати. И чистосердечно клянусь к тебе не приставать! – договорив, Рут развернулась и направилась к комоду, чтобы вытащить оттуда свою пижаму. Выражение ее лица, ее движения и тихое сопение говорили о высшей степени довольства жизнью. А я так и остался стоять посреди комнаты.
Постояв так с минуту, ведя наблюдение за девушкой, неторопливо перебирающей вещи в ящике комода, я несколько раз перебрал в голове возможные варианты дальнейших действий, но способа уклониться от совместного сна так и не сумел найти. А может быть, не слишком охотно искал.
Признавая собственное поражение, я со вздохом обнял Рут, подойдя к ней со спины, коснулся губами маленькой ложбинки возле уха и, почувствовав, как дремлющий огонек внутри дрогнул, мгновенно отзываясь на эту ласку, отправился умываться перед сном.
К тому времени, когда я вернулся из ванной, Рут уже успела забраться под одеяло и довольно крепко уснуть.
Ложась в кровать справа от нее, я испытывал волнение и страх потревожить спящую девушку, но она не проснулась даже тогда, когда я попытался ее обнять. Только пробормотала что-то тихо и сонно, поворачиваясь ко мне спиной и прижимаясь, как озябший котенок.
Ну и кто это в итоге из нас оказался более наивным, она или я? Уткнувшись носом в шелковистые пряди ее волос, я чувствовал, как они пахнут ванилью и облепиховым бальзамом, оставившим свой запах, очевидно, после мытья. Близость женского тела не могла никак не отразиться на моем физическом и моральном состоянии, хотя, кажется, Рут обещала, я слышал это, что приставать не станет. Однако страсть, вполне ожидаемо охватившая меня в первые секунды почти без боя сдалась, уступив место любви. Я боялся даже пошевелиться, слишком громко вздохнуть и тем самым нарушить покой спящей в моих объятиях девушки.
Обязательно выскажу Рут свои претензии о нарушенном ею обещании. Но только не сейчас, не будить же спящего ангелочка ради такой ерунды. Завтра. Завтра утром я обо всем ей расскажу. Если не забуду. И пусть даже не мечтает о том, чтобы я снова ушел спать на неудобный диван, где некому будет ко мне приставать.
На этом месте мои мысли прервались, глаза окончательно закрылись и, слушая треск неугомонных кузнечиков где-то под самым окном, стал погружаться в сладкий сон…
Arrien, привет)
О Рут складывается такое впечатление, что она намного умнее и проницательнее, чем думает Эмиль, только она этого не показывает.
Эмиль ревнует к хомяку? Или завидует, что его самого никто не называет "пухлым пончиком"
Атмосфера на вечеринке такая домашняя, в целом мероприятие больше похожа на посиделки старых друзей, чем на студенческую вечеринку.
В отношениях Эмиля и Рут чувствуется взаимопонимание и уважение, хорошее основание для любого союза)
Arkada, здравствуй. Это действительно так, Рут вообще много чего не говорит и не показывает.
Вряд ли вечеринка могла бы сложиться иначе. Эмиль такой уж человек, что пьяные гульки ему действительно не подходят. И женщину он выбрал себе под стать.
А на счет хомяка... да, это и правда так, Эмиль ревнует.Он сам понимает, как глупо ревновать к хомяку, но с таким вещами обычно трудно бывает что-нибудь поделать. Эмиль, действительно, ревнив выше среднего.
Увы, но на данный момент я чувствую себя абсолютно пустой, нет никакого вдохновения писать. Возможно, я несколько устала, потому и вдохновение иссякло. А может, это связано с недомоганием и осенью.
Я думаю, что после восьми отчетов настало время мне сделать некоторый перерыв в работе. Я точно не знаю, сколько это может занять времени, однако хочу предупредить читателей. Я не пропала, не бросила династию, я просто ушла в некоторый отпуск до того момента, пока не почувствую вдохновение снова. И прошу сильно не скучать. Скорее всего в октябре выйдет только выпавший в этом месяце "кнут"-бонус. А возможно, я использую выпавший мне ранее иммунитет.
__________________
Последний раз редактировалось Arrien, 07.10.2017 в 00:56.
Династия Эйлерт
жду следующий отчёт)
).
Линейный вид
