Я не собиралась возвращаться в родной город. Сначала такое возвращение было немыслимо, а потом как-то и не нужно. Явиться через десять лет и заявить, что вот она я, живая-здоровая – и у меня всё получилось? Это могло бы стать отличной местью, наверное, если бы я ненавидела. Но во мне никогда не было ненависти к родителям – только к той клетке, в которой я оказалась по их милости. Да, я поставила свою свободу выше их чувств – и не жалею об этом, но я никогда не хотела делать им больно. Они прекратили меня искать и сочли погибшей – и так было лучше для всех. Прошло и забыто – так я решила, но у судьбы на этот счет были свои планы.
Антонина не знала, о чем просит. Детям я сказала, что сирота - и они даже не знали, откуда я родом. Она, конечно, могла съездить сама или попросить сестру, но им обеим Твинбрук был совсем не по пути, а мне было вроде как не сложно заскочить. О том, что обычно я делала серьезный крюк, только бы не увидеть родной город даже случайно, дети, конечно, не знали. Я бы и сейчас проехала другим маршрутом, но отказать дочери в мелком одолжении не смогла. В конце концов, мне ведь совсем не обязательно смотреть на город: поговорить с острозубым знакомцем Антонины, провести наконец на встречу с читателями (давно зовут, но на Твинбрук у меня, разумеется, никогда не было времени), заглянуть в местную гильдию – и уехать, не встретившись с призраками прошлого. Да, именно это я себе обещала – и даже искренне верила, что именно так и поступлю. Я вообще на редкость упорно верю в собственные иллюзии. Эта вот рассыпалась только после библиотеки.
Нет, все запланированное я сделала. И к вампиру сходила (самый положительный момент поездки: не хотела бы я, чтобы дочери лично общались с этим типом), и встречу провела (пожертвовала пару книг и приличную – спасибо Этану за регулярные подсказки – сумму денег), а вот по дороге в местную гильдию я не выдержала. Мне нужно было просто пройти мимо кладбища. Того самого, на котором похоронены мои родители. Я не смогла.
Я не была на их похоронах. Не могла видеть ни этот город, ни постаревших братьев, да и стоять в толпе чужих людей… Зачем? Умерла так умерла. Тогда это не казалось проблемой. Я ведь вычеркнула прошлое из своей жизни, верно? Только вот пройти совсем рядом и сделать вид, что это меня не касается, не сумела.
Как не смогла промолчать, встретив ее.
Мелани, старшая дочь моего не-племянника, так невовремя оказавшаяся на том же кладбище. Распущенные волосы, черные брюки, ботинки – и вообще такой вид, что ее прабабушка легла бы костьми, но ни одна из этих вещей не осквернила бы принцессу (ну разве что кроме шарфика, его могли и разрешить). Но прабабушки больше нет, а родители и дед, видимо, более либеральны.
И снова я должна была пройти мимо, но мне так хотелось хотябы услышать ее голос. Просто запомнить, какая она – старшая в младшем поколении не-моей семьи.
Ничего серьезного, никаких намеков и мечты быть узнанной. Просто приезжая, заблудившись в городе, подошла спросить дорогу. И к их дому я не пошла, хотя мелькало такое безумное желание.
Я спрашивала дорогу до гильдии (вернее, до стоящего рядом склада) – туда и направилась. И засиделись мы с местными до глубокой ночи. Последнюю глупость я сделала уже перед рассветом: пошла встречать солнце в центральный парк. Романтика, пробуждение природы – и отличная видимость на место работы старшего из братьев.
Самого брата, паравда, видно было меньше минуты (от машины до входа), но мне хватило. А привезла его, кстати, все та же Мелани. Повезло девочке: в ее возрасте мне столько свободы даже во сне не снилось.
Вот после этого я наконец уехала из города. Надеюсь, теперь навсегда. Мне, пожалуй, и правда стоило побывать на могиле родителей, но братьев я хочу помнить живыми. Наверное, эгоистично со стороны беспутной сестры, к памятнику которой они носят цветы…
Комбинированный вид
