0,5 за основателя
0,5 за рождение второго поколения
0,5 за рождение третьего поколения
0,5 за рождение четвёртого поколения
1,0 за рождение пятого поколения Экстрим – 2,0 Бездомный – 1,0 Семейная черта (обаяние) – 1,0 Патриархат – 1,0
Мишелль и папа преподали мне хороший урок. Раньше я не задумывался, каково приходится моей жене, да и о детях не слишком заботился. Я считал, раз я всегда доступен и мы обеспечены, то этого достаточно, а оказалось, что это не главное. Я требовал внимания к себе, а сам не спешил делать шаг навстречу. Конечно, я не мог измениться в одночасье, но стал интересоваться делами Мишель и сыновей. Дети на меня странно косились – наверняка думали, что я уже впадаю в старческий маразм, Мишелль делала вид, что так всегда и было, атмосфера в нашем доме стала разряжаться.
Надо ли говорить, что с Молли я больше не виделся. Даже если бы у меня возникла такая мысль, то Мишелль, преобразившись, не упускала меня из виду. Мне казалось, что она научилась читать мои мысли.
Вилли хватался за всё. Очередным его увлечением стало рисование.
Когда Мишелль признали настоящей звездой экрана, ей подарили специальный фургончик. Мишелль поставила его возле игровой площадки и мы по очереди изображали из себя звёзд и пародировали их, а уж спалось в этом фургоне лучше, чем в роскошной кровати.
Горожане не одобрили изменения, которые претерпела Мишелль, а вылилось это на меня. Папарацци влезли в нашу личную жизнь, забыв о том, что Мишелль моя жена. Пришлось в очередной раз идти в суд, чтобы примерно наказать любопытных сплетников.
Мишелль ушла в отпуск. На её лице светилось счастье. Никогда ещё я не видел свою жену такой умиротворённой.
Я уговаривал малыша оказаться девочкой и, кажется, производил впечатление сумасшедшего.
Дети легко приняли известие о скором пополнении. Вилли был так рад, будто сам готовился стать отцом.
Однажды Вилли выпросил у меня рыбу-смерть, а когда я спросил, зачем она ему, лаконично ответил: «Сюрприз».
И точно, сюрприз ждал меня в саду. Давным-давно папа посадил там чудо-кусты, но сам их подкормить не успел, а у меня руки не доходили ими заняться, и вот Вилли накормил кусты выцыганенной у меня рыбой и своим плюшевым мишкой. Утром, войдя в сад, я увидел, что чудо-растения дали необычные плоды.
Я знал, что у мальчиков наступил тот возраст, когда может настигнуть первая любовь, но я не ожидал, что Вилли влюбится в дочь моей школьной любви. Мальчик потерял голову от Мэгги Росс, дочери Тами. Мэгги невероятно похожа на свою мать, только она намного смуглее. Вилли находит в Мэгги прекрасным всё, даже то, что она любит прихватить не только то, что плохо лежит.
Кей смотрит на брата и неодобрительно качает головой. Он считает, что любовь – это удел слабаков, а сам он ни за что в жизни ни в кого не влюбится.
На этот раз роды не застали нас врасплох и, когда у Мишелль начались схватки, мы подходили к роддому.
Мои молитвы были услышаны, и Мишелль родила чудесную девочку, которая была именно такой, о какой она мечтала: маленькая, нежная, розовенькая и чрезвычайно хорошенькая. Мы назвали дочь Клементина.
Я давно отвык от детского плача, а мальчишки вообще его никогда не слышали, поэтому голосистая Тина внесла заметное разнообразие в нашу жизнь.
Мишелль была на седьмом небе, а мы с близнецами от недосыпания часто ходили, как сомнамбулы. Мишелль ушла с работы, чтобы каждую секунду быть рядом с дочерью.
Наконец-то Мишелль получила в жизни всё, о чём мечтала.
Бар «Вэйлонов полтергейст» давно стал приличным местом, куда разрешалось ходить даже детям, и Вилли часто водил туда свою подружку Мэгги. Я не возражал, потому что ещё не забыл, как сам любил поразвлечься будучи подростком.
А Тина всё плакала и плакала. Плакала, лёжа в кроватке и на руках у Мишелль; плакала, когда её кормили; плакала, когда Мишелль с ней играла. Я не мог понять причину этого неумолчного рёва, а Мишелль как будто не замечала, что творится с дочкой, и Тина продолжала натужно рыдать, чем сводила с ума братьев. Лишь изредка, когда мне удавалось самому выйти с малышкой на прогулку, Тина немного успокаивалась, но Мишелль невероятно ревновала дочь ко всем, и мне нечасто удавалось пообщаться с дочуркой наедине.
Настал долгожданный день. Тина подросла и, если бы малышка родилась вампиром, то стала бы точной копией своей матери.
Стоило крошке остаться вдвоём со мной, как она успокаивалась, улыбалась и весело щебетала. Но едва в поле зрения появлялась Мишелль или один из близнецов, Тина заходилась криком.
Воспитание дочери я взял на себя: даже страдая от того, что обожаемая Тина её не переносит, Мишелль не спешила расставаться с вампирской личиной.
Старость подкралась из-за угла и набросилась на меня, словно безжалостный разбойник.
Дети веселились и шутили, Мишелль флиртовала, как с глупым мальчишкой, а перед моими глазами текла река, уносящая с собой мою жизнь.
Пора передавать эстафету Невиллу. Я давно решил, что именно он станет моим наследником. В отличие от резкого в суждениях и не слишком разумного спортсмена Кея, Вилли рассудителен и умен. Он будет куда более достойным главой семьи, чем был я. Уже сейчас на нём держится дом: Вилли успевает учиться, работать, помогать в саду, заниматься музыкой, а ещё он взял на себя стирку и уборку и ждёт не дождётся совершеннолетия, чтобы выпить лекарство от вампиризма и подружиться с сестрёнкой.
Кей - полная противоположность брату. Он хочет всю жизнь прожить вампиром, ему интересен только спорт, а всё остальное мой старший сын считает глупым и не стоящим внимания.
Энергия Вилли направлена на созидание, а энергия Кея уходит в землю. Сегодня я передам моему младшему сыну бразды правления, а пока рассажу, как мы прожили последние годы.
Поскольку все взрослые нашей семьи, кроме меня, были вампирами, обучать Тину стал я. Тина училась медленно, но всё-таки училась. Из-за своей рассеянности девочка не могла быстро усваивать то, что я ей объяснял и показывал. Поэтому день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем я вновь и вновь учил её ходить, говорить и пользоваться горшком.
Вилли снова и снова попадал в список почёта, а Кей отлынивал от занятий, сбегая в спортзал.
Я добился успехов на рыболовной ниве, и был рад проститься с водой. Возраст давал о себе знать, и от сырости у меня разыгрывался нешуточный ревматизм.
Я полюбил пешие прогулки и, уложив Тину спать, гулял по окрестным холмам.
Оглядываясь на свою жизнь, я вижу, что прожил её бездарно. Я был страшным эгоистом, разбил множество сердец. Я привык, что судьба была ко мне благосклонна: не успев что-то пожелать, я это получал. Плывя по течению, я едва не загубил единственную женщину, которую любил. Да, когда-то я был неплохим режиссёром, но сейчас фильмы, за которые меня награждали, устарели, потому что настоящего таланта у меня не было.
Лучшее, что я оставлю после себя – это мои дети.
День рождения я отметил вдвоём с Мишелль. Вилли был в колледже, а потом работал, а Кей хотел испробовать новый спортивный снаряд, поэтому мы не стали их ждать.
Теперь моим уделом была всё та же рыбалка и чтение газет. Я напустил в пруд разной рыбы и иногда рыбачил возле дома, когда мои старые кости не давали о себе знать.
Мишелль смотрела на меня с жалостью, а я жалел её. Ради того, чтобы надолго остаться молодой и красивой, она лишила себя общения с самым любимым и дорогим человеком: Клементиной. Она заходила к дочке, когда та спала, чтобы не пугать малышку, долго на неё смотрела, поправляла слипшиеся волосики, но расставаться с вампиризмом жена не собиралась.
Когда Невилл вернулся с работы, я передал ему книгу о папиной жизни и этот дневник и попросил продолжить писать историю нашей семьи.
И ещё об одном я попросил своего преемника. Я взял с Невилла слово, что после моей смерти он перенесёт мой прах вместе с прахом моих родителей на кладбище. Такова будет моя последняя воля.
Флёр, династию читаю с первого отчёта, но молча. Теперь не выдержала. Она настолько замечательная, что хочется читать и читать. Отчёты выходят быстро, что очень радует, а их содержанрие непредсказуемо и очень интересно. Надеюсь Невилл оправдает мои надежды, и после перенесения династии в основной раздел она не утратит своей изюминки.
Ух, целых два отчета. Что-то ты там нам припасла на третье поколение, интересно? Вот, последний отчет такой получился...итогоподведенческий, Тео проанализирвоал свою жизнь и пришел к выводу, что он был эгоистом и прожил ее, в сущности, бездарно.
Цитата:
Сообщение от Флёр
Плывя по течению, я едва не загубил единственную женщину, которую любил.
Вот этот момент... Он любил? Хм... тогда это для меня открытие, если честно.
Ну, жду уже, когда Вилли, умница, красавчик и вообще хороший во всех отношениях мальчик, начнет вести свое повествование. Надеюсь, он не вырос эгоистом и бездушны разбивателем сердец?)
Поздравляю со скорым переездом в основной раздел!
BadTouch, такая у Тео своеобразная любовь Тем не менее, трёх детей он наклепал с ней, а не с кем-то ещё Ну, хоть под конец жизни что-то понял, а то ведь мог помереть в полной уверенности, что был героем.
Вилли хороший мальчик, и мне жалко делать с ним то, что было задумано. Но посмотрим, куда кривая выведет, там ведь ещё брат и сестра, да и мать пока молода. Будет кому разнообразить жизнь семьи.
Невилл Лестер оказался чрезвычайно занятым юношей и на ведение дневника времени у него не оставалось. Он решил пойти путём своего дедушки и поручил вести летопись семейства Лестер специально обученному человеку. Всё равно папарацци лезут во все щели, пусть хоть какую-то пользу приносят.
Надо заметить, что Невилл оказался не только чрезвычайно занятым, но и своенравным молодым человеком. Он видел, как его сестрёнка боится вампиров и страдал, что лекарство от вампиризма продают только после достижения совершеннолетия, а то бы Вилли тут же побежал и вылечился. Он удивлялся, почему его брат и мама на словах говорят одно, а делают другое. Они твердили, что Тина – их солнышко и сокровище, а сами не хотели становиться людьми и пугали крошку своим видом.
Невилл решил положить конец вампиризму в отдельно взятой семье. Первое, что сделал юноша, получив бразды правления, так это собрал семейный совет, где предельно ясно дал понять, что если кто-то хочет вампирить дальше, пусть делает это за порогом дома Лестеров.
Ну и шум поднялся после его слов. И больше всех возмущалась Мишелль. Она пыталась нажать авторитетом (я – мать, мне лучше знать) и давить на жалость (если я очеловечусь, то не доживу до свадьбы Тины).
Невилл был непреклонен. Он дал маме отсрочку до их с Кевином совершеннолетия, а тогда они втроём станут людьми. Высказавшись, Невилл уединился с контрабасом.
Время по старой привычке летело на всех парах, и год, когда близнецы окончили колледж, настал. В этот год Тина должна была пойти в школу. В воскресный день Невилл встал пораньше, сбегал в магазин за тортом, а потом поднял семью. День рождения Тины собирались отмечать вечером, и Невилл не хотел мешать все события в кучу.
Братья, как росли совершенно разными, так и повзрослели по-разному. Невилл как настоящий наследник Лестеров вырос черноволосым, с раскосыми тёмными (потенциально тёмными, а пока по-вампирски красными) глазами, а Кевин пошёл в мать: бледный блондин с бледными же глазами.
Невилл учился изо всех сил, а Кевин не видел ничего, кроме спорта. И результат не замедлил сказаться. Кевин отчего-то начал отчаянно бояться свежего воздуха: видимо, спёртая атмосфера спортзала была ему милее благоухания магнолий, а Невилл вырос истинным перфекционистом.
Для приличия съев кусочек торта, Невилл тут же напомнил маме и брату, что пора отправляться за лекарствами. Ох, как капризничала Мишелль. Она до последнего надеялась, что всё обойдётся.
Мишелль заперлась в спальне вместе с Кевином, и старший братец обещал начистить мордочку младшему братцу, если тот только посмеет сунуться к ним со своим лекарством. Но и Невилл был не промах. Видя такое сопротивление близких, он сам поехал к учёным, где раздобыл три склянки эликсира. Свою порцию Невилл выпил, не отходя от дверей института.
Вернувшись домой в нормальном обличье, Невилл выставил бунтарям ультиматум. Либо они сейчас же принимают снадобье, либо он вызывает спецслужбу, которая очистит дом от вампиров. Конечно, Невилл блефовал. Он бы никогда не смог выгнать родную мать на улицу, как бы она себя ни вела.
Загнанные в угол исчадия ночи выползли на белый свет и не без содрогания взяли в руки по пузырьку.
Не успело яркое солнце выжечь пару узоров на нежной вампирской коже, как снадобье подействовало, и Мишелль с Кевином обрели нормальный, человеческий вид.
Когда Кевин стал человеком, он схватился за голову. На его лице ясно читалось: «Ё-моё, что же я наделал!»
Мишелль долго не могла решиться выпить зелье. Но Невилл внимательно следил на мамой, и ей пришлось подчиниться главе семьи.
Мишелль, пользуясь случаем, побежала к Тине, которая впервые в жизни встретила мамашу без крика.
Кевин собрался было на кулачках объяснить братцу, где зимуют ракообразные, но пришёл отец и всё испортил. Не драться же на глазах у папы: того и гляди, старикана хватит инфаркт, а этот полоумный Невилл скажет, что из-за Кевина, и тогда точно выставит из дома.
Читатель может удивиться такой нежной братской любви, ведь с детства близнецы были неразлучны, а тут между ними будто чёрная кошка пробежала. Кошка, не кошка, но кое-что пробежало. Правда, Вилли об этом не подозревал и потому списывал странное поведение брата на нервозность после принудительного изгнания из вампиров.
Теодор достал откуда-то ещё один торт, в ответ на удивлённые взгляды детей многозначительно скосил глаза в сторону улицы и заговорщически прошептал: «Сюрприз для мамы».
Да уж, сюрприз был знатный. Мишелль ещё не осознала, что вскоре состарится, как родной муж решил её доконать. Но – делать нечего – с кривой улыбочкой Мишелль задула свечи, а во взгляде ясно читалось, что до скончания веков она не простит ни сына за отлучение от вампиризма, ни мужа за тортик.
Бывшая звезда экрана попросила корреспондентов не распространять её фотографии в постаревшем виде. Мишелль хотела остаться в людской памяти вечно молодой.
Братья пошли работать в те сферы, которые выбрали ещё в детстве. Кевин начал делать спортивную карьеру, а Невилл стал частным детективом.
Наконец, настал вечер этого суматошного дня, и вся семья к неудовольствию Кевина собралась возле бассейна, чтобы отметить день рождения Клементины.
Тина оказалась необычайно застенчивой и не признавала никого, кроме отца, с которым была дружна с пелёнок, вот остальным придётся приложить немало усилий, чтобы завоевать доверие младшей из Лестеров.
Как выяснилось, Теодор научил дочь всему, кроме одного: улыбаться ребёнок не умел. Гримасы, которые Тина пыталась выдать за улыбку, никого не обманывали и Теодор переживал, как бы в его семье не выросла вторая Тереза.
Династия Лестер - обитатели виллы "Магнолия"
Линейный вид
