Пальцы касаются покрашенного в белое дерева, задумчиво проводят, почти лаская, ферзя… тихий стук ставшей на новую клетку фигуры. Рука застывает, зависнув над доской, и касаются черного коня. Приятно, когда с противником у тебя столь полное взаимопонимание. Мне нравиться тишина и пустота. Мне нравиться, что напротив никого нет. Мне нравиться, что доска в полном моем распоряжении. Здесь спокойно.
Это почти танго… медленно-быстро-быстро… не думать, пока твое тело движется, четко, уверенно… быстро-быстро-медленно…
Неспешное, почти философское течение моей жизни не могли прервать даже местные эксгибиционисты, жизнерадостно выплясывающие за моей спиной. Клев не портили и ладно. У меня не было никакого желания отвлекаться от рыбы ради, признаем честно, довольно сомнительного зрелища, и им, почему то зачастившим, но неизменно разочаровывающимся, приходилось бежать в поисках более покладистой жертвы.
Но родные братцы не давали мне покрыться плесенью, внося и в свою, и, по пути, мою жизнь, немало разнообразия. Не знаю, что там насоветовал Эйн и что взбрендило в голову Джулиану, но тот как то внезапно очень бурно озаботился состоянием своей фигуры. Мне бы, в общем то, как не было, так и не было бы никакого дела до его фигуры, если бы в один прекрасный день мы не обнаружили ненаглядного братца, красного, горячего и практически бездыханного, у самого тренажера. Мы перепугались не на шутку, а приехавший на скорой врач ничтоже не сумняшеся обозвал Джулиана придурком. Скорая смерть ему не грозила, однако еще с месяцок ему были гарантированы усиленное питание, минимум физических нагрузок и постоянные медицинские осмотры. Ближайшие же несколько дней ему предстояло провести в постели.
Знать бы еще, что за зазноба стоила таких усилий и жертв.
Когда приехала ОНА, я не испытала особого восторга. Мне было хорошо и с моими рыбками и шахматами. Но она приехала, внезапно и никого предварительно не известив. А может и известив, но одуревшего от чувств и спорта Джулиана сталось бы благополучно об этом забыть.
Как бы там ни было, она приехала. Имя ей было – Алиса. Симпатичная шатеночка с необыкновенными фиалковыми глазами. Да что там лукавить, настоящая красавица. Я, в своей первой попавшейся кофте, старых джинсах и отрастающей прической дыбом, смотрелась рядом с ней наверняка довольно диковато. Я скептически поухмылялась и направилась развлекать гостью в клуб.
Для начала, засев за барную стойку, мы многозначительно помолчали. Потом заказали по коктейлю. Потом еще по одному. Потом дело пошло живее. Потом мы вспомнили мужиков и в дело пошел четвертый коктейль, значительно ожививший нашу беседу.
На танцпол мы выползли уже глупо хихикая, запинаясь, оттаптывая ноги другим танцующим и бережно, хоть и безрезультатно, друг-друга поддерживая. Музыка была в барабанные перепонки, заглушая не только слова, но и мысли. Чужого смеха не было слышно, только беззвучно шевелящиеся губы. Вспышки цветомузыки превращают лица в маски, что звучит в колонках тоже становиться не важно, только странное, безумное чувство. Мы прыгали, как две очумевшие саранчи, сбивая с ног неудачно подвернувшихся нам посетителей клуба, в какой то момент решивших сходить к ди-джею и заказать что-нибудь эдакого, для души…
До ди-джея мы так и не дошли, по пути узрев спортивный шар для экстрималов. Никогда не была экстрималкой.
- Сделай его, детка! – жизнерадостно вопила Алиса, прыгая рядом, пока шар зловеще бурчал, лязгал деталями и начинал светиться.
- Очень надеюсь, что мой желудок солидарен с тобой в трактовке происходящего сумасшествия, - мрачно бурчала я, покрепче вцепляясь руками в перекладины и стискивая зубы. Живот, словно назло, утвердительно отозвался бурчанием выпитых пяти бокалов.
Шестой бокал, как ни странно, не просто поставил меня на ноги, после испытания тренажером, но еще и придал силы разделить с Алисой ее бурную деятельность. Еще бы, она то в тренажер не полезла. Впрочем, прочие наши аттракционы были довольно милы и безыскусны.
Едва не доведя какого то болезненного вида типа до инфаркта прыжками на диване, нам стало даже немножко стыдно. Нельзя, все же, усугублять состояние и без того страдающих… однако раскаяния нашего хватило не на долго. Секунд эдак… на пять…
К внезапной идее танцев с огнем Алиса отнеслась с недюжинным энтузиазмом.
- Только я не умею, - честно сообщила она минутой позже. В другое время, наверное, меня это, если бы и не остановило, то заставило бы задуматься. Однако обилие коктейлей высушивает море не только до уровня колен. Я моментально сориентировалась и предложила научить. Алиса с энтузиазмом согласилась и предусмотрительно спряталась за углом.
Охрана отобрала у нас шест и зажигалку минуте уже на пятой.
Потом был дартс. На желания, само собой. Первым броском я промахнулась. Вторым – попала. В ногу проходящего мимо официанта. Официант надрывно завопил и уронил блюдо с креветками на грудастую диву. Декольте дивы отличалось редкостным даже в клубах объемом, креветкам было куда падать. Как маленькие розовые червячки они выглядывали из бюста вопящей красотки, поглядывая на мир невозмутимыми и донельзя хитрыми черными глазками. Алиса была в восторге и попросила у меня дротик и зашарила глазами по залу, выискивая еще какого-нибудь зазевавшегося официанта.
- Ты знаешь, Лис, все мужики козлы… - сообщила я, когда беспорядки на первом этаже клуба достигли апогея, не без нашего, надо признать, участия, и мы сбежали на крышу.
- Это дааа…. – промычала в ответ Алиса, роняя голову на скрещенные на столе руки. – Травить их всех…
- Радикально… но направление размышлений мне нравиться…
- Ваааазмииии маааеооо сееерцеее… - уныло стенала я себе под нос, бредя домой. Алису я благополучно усадила на такси и теперь уныло топала босиком по асфальту, волоча тапочки в руках. – Ваааазми мааааюююю дуууу…. Уууу? – невнятные завывания оборвались на полуслове и было от чего. Я замерла и моргнула. Протерла глаза. Протерла еще раз. Аккуратно отложила тапочки в сторонку, кряхтя, и старательно протерла двумя руками. Морок не исчезал. – Тфу ты, пакость какая… а заливал то как… мол за качество он отвечаааает… паленая текила была! Явно паленая! - возмутилась я и зашвырнула в целующуюся на пороге парочку тапочком. Морок с визгом отскочил друг от друга и, недолго думая, засветил мне моим же тапочком в лоб.
Потом, после банки рассола и холодного душа, было даже немножко неудобно.
- Ну… кхм… и как там у вас?... – старательно невинно вопрошала я у подруги, гипнотизируя отклеившийся кусок обоев под самым потолком.
- До тапочка – весьма неплохо.
Я нервно кашлянула.
- И когда ты успела стать такой противной? Это тебя Джулиан испортил, точно… а с виду такой милый мальчик… так как давно это у вас, ты говоришь?
- Я не говорила.
- В самом деле? – невинного изумления в моем голосе и глазах хватило бы, пожалуй, на весь наш курс. Ядвига не поверила ни на миг.
- Перестань… месяца три… довольна?
- Оооо… три месяца… это, однако… срок… дааааа…
Будь на ее месте хиз, мы бы уже хохотали, не исключено, что приговорили бы на двоих еще баночку рассола. Ядвига только фыркнула и отвернулась.
С тех пор Ядвига стала появляться в нашем доме много чаще. Не то, что бы я была против, она, все таки, как бы то ни было, оставалась моей подругой, но нежные отсутствующие взгляды, обращенные друг на друга, заставляли меня диковато коситься и прикидываться ветошью. Впрочем, я бы могла и не стараться так, они все равно кроме друг друга ничего не замечали. Даже как то неудобно становилось за свое существование.
А потом, словно обухом по голове, на нас с Эйном свалились выпускные экзамены. С нежданным озарением я обнаружила, что до диплома, такого далекого и абстрактно-недостижимого когда то, осталось совсем чуть-чуть. Экзаменыэкзамены… новый смысл жизни, упоительно мучительный, заставляющий выматывать себя до последней капли, с мазахиским удовольствием ощущать, как ломит все тело, живот практически прилип к позвоночнику, глаза перекосило от недосыпа, а руки трясутся… ощущение того, что ты жив, более полное и пьяное, чем любая текилла.
На выпускной к нам снова приехала Алиса. Посмеялась над дурацкой шапкой и подарила бутылку вина. Я рада была видеть ее… очень… а вот следующего нежданного гостя – не очень.
Полгода, проведенные в тоске, муке, яростной злости… мне казалось я изжила, вытравила из себя эту гадость. Мне казалось я забыла… сердце думало по другому.
Будто кулаком поддых, резко выбивая воздух из легких. И только голос Алисы откуда то из другого мира якорем возвращает в реальность.
- Он? – меланхолично поинтересовалась она, пожевывая китайскую гадость из местной забегаловки. Дождавшись моего невразумительного кивка, она, не меняя ни позы, ни тона, будто погодой интересуясь, предложила. – Давай ему вломим. Прекрасное лекарство, я так думаю.
Я хрипло хмыкнула и, наконец оторвав взгляд от почти ненавистной фигуры, поволокла Алису развлекаться.
Последнее, что я помнила с выпускного, это громкий смех, кальян, легкость в теле и лицо нашего уже бывшего преподавателя психологии. Кажеться Алиса предлагала долить в кальян молока, а Эйн ее горячо поддерживал и распаковывал мое вино…
Музыка…
И небо над головами, казалось, кружилось…
«А ты танцуй, девочка, танцуй…»
Я слышала голос Эйна, и его руки, кажется, обнимали меня и удерживали в вертикальном положении. Я хохотала, брыкалась и требовала птичку из фотоаппарата…
Я закрывала глаза, что бы не встретиться с взглядом брата. Я вязла в небе и янтаре.
Династия von Walde
Пусть она будет бессменно счастлива со своей блондиночкой; воображаю их под увитой цветами аркой... или у золоченого алтаря. Ну, и всегда можно пожениться по пути из ванной в спальню 
)
Линейный вид
