Автор и фотограф:Immortelle Бета, председатель фан-клуба Лео:Satyavati Возрастные ограничения: 16+ Благодарности: спасибо всем читателям Форелли, а также моим любимкам, что поддерживали мою неугасающую и безумную любовь к оригинальным героям из династии.
Добро пожаловать в Брайтпорт!
Город, что негласно принадлежит местному мафиозному клану.
Город, где случайные встречи становятся роковыми, любовь оборачиваются трагедией, а любой неверный шаг приводит к гибели...
Все началось как династия, жарким июльским днем в далеком 2011 году. За это время герои взрослели и менялись вместе со мной, и в конечном итоге мне стало ясно, что старый формат стал тесноват для нас. Так родилась новая история со старыми героями, впрочем, от них остались разве что имена и некоторые внешние черты.
Все события и герои вымышлены, любые совпадения случайны.
Победитель конкурса на лучший мир среди начинающих (январь 2017)
Победитель конкурса на лучший мир среди начинающих (май 2017)
Победитель конкурса на лучший мир среди начинающих (июль 2017)
Победитель третьей мировой премии в номинациях "Лучший начинающий миротворец"; "Лучший картограф"; "Мисс мира"; "Мистер мира"; "Лучший тандем"
Последний раз редактировалось Immortelle, 26.01.2020 в 00:30.
Они шли мимо прилавков с яркими товарами на любой вкус: сувениры, одежда, декор, поделки от школ Брайтпорта и даже мелкая бытовая техника – скромный вклад неравнодушных горожан, стесненных в средствах, но желающих помочь.
Изучая ассортимент, можно было наткнуться на фотографии симпатичных ребятишек, что радостно и беззубо улыбались в объектив. Многие выглядели так, будто бы и не страдали от тяжелых болезней, одиночества или незавидной жизни в детдомах. Только пустая грусть в глазах и ненавязчивые подписи напоминали посетителям о том, что приобретение безделушки поможет малышам стать на шаг ближе к спасению.
– Не думала, что ты любишь заниматься благотворительностью, – заметила Адриана, задержавшись у прилавка с милыми игрушечными зверятами.
– Я и не занимаюсь, – музыкант равнодушно пожал плечами и под удивленным взглядом, требующим объяснений, продолжил: – Не верю во всю эту хрень. Как и в то, что дети с картинок счастливо доживут до старости.
– Почему? – она с состраданием уставилась на слова «опухоль головного мозга» под фотографией белокурого ангелочка, которому можно сделать прямое пожертвование.
Кейн проследил за ее взглядом:
– Знаешь, ради чего все эти сборы и операции? – вопрос был скорее риторическим. – Чтобы успокоить совесть и создать только видимость помощи. Чертовы эгоисты. Иногда отпустить – это разумно и милосердно, а не жестоко, как думает большинство.
– Они ведь потом живут. Не все, конечно, многих не удается спасти, но… – с сомнением возразила Адриана, в глубине души желая, чтобы ее убедили в обратном.
– Живут, – повторил он. Тон повидавшего жизнь человека придавал словам налет обреченности. – Такая жизнь – сомнительное удовольствие: на лекарствах, прикованный к больничной койке, в окружении обеспокоенных людей. Эти болезни – естественный отбор, а мы все равно упираемся.
Девушка скривилась от противоречивых чувств, ужасаясь тому, что сказанное вызвало в ней мрачное согласие.
– Дети невинны, их жалко.
– Да, жалко. Но что поделаешь? Часто в этом виноваты родители. Будущие мамаши бухают, курят, гоняют по венам или жрут веселые таблетки, а потом – о боже! – ребеночек внезапно больной. Вставь сюда любую-болезнь-требующую-дорогостоящего-лечения, на которое, естественно, денег у семьи нет.
– А наследственность ты исключаешь? – Адриана скрестила руки на груди в последней попытке отстоять те ценности, что прививали ей с детства.
Ведь каждое слово из уст музыканта постепенно обнажало ее истинные мысли. Очищало, подобно дикому пламени, от норм и правил, навязанных отцом, Лорейн, Кармайном, Розали... Католической церковью, в конце концов. Мисс Морелли учили ценить человеческую жизнь, какой бы та ни была, хотя мало кто поступал в соответствии со своими же речами. Почему тогда она должна за всех отдуваться?
– Нет. Но то, что я описал – довольно типичная картина.
– Никогда с таким не сталкивалась.
– Ну, ты живешь по эту сторону моста, – съязвил Кейн: по его мнению, обитатели элитных районов далеки от реального мира, полного страшных вещей.
– А ты нет?
– Я много где жил, всякое видел, – уклончиво ответил он и положил руку на хрупкое плечико: – Слушай. Мне надоело торчать на этой унылой ярмарке. Поехали отсюда.
Адриана кивнула и напоследок, заранее зная ответ, все равно поинтересовалась:
– Тогда еще вопрос: допустим, тебе поставили какой-нибудь смертельный диагноз, типа последней стадии рака. Что будешь делать?
Парень хмыкнул и потер принт на футболке. Серые глаза остановились на вечно печальном лице блондина, символе эпохи и авторе незабвенного «Come As You Are». Адриана нащупала некие параллели: Кейн тоже подходил под описание депрессивной рок-звезды с любовью к наркотикам.
– «Живи быстро, умри молодым», – произнесли они хором после короткой паузы и засмеялись.
– И сколько тебе еще... до рубежа? – вдруг серьезно спросила девушка.
Музыкант показал три оттопыренных пальца – кумиру миллионов на пике славы оставалось столько же. Довольно интересное совпадение. Но все-таки, они не Курт и Кортни, и роман у них будет совсем иным – со счастливым концом.
– Тогда еще успею тебе надоесть, – она в порыве трепетной нежности встала на цыпочки и прижалась к своему спутнику всем телом.
– Не в этой жизни, – вкрадчивый баритон щекотал ее шею.
***
Закатное солнце стекло за горизонт, оставив на рыхлом небе малиновые кляксы. Брайтпорт утопал в сумерках, зажигая шары уличных фонарей.
На парковке Адриана искала глазами навороченный чоппер, но парень остановился рядом с черным спортивный мотоциклом. Про себя она отметила, что поблескивающий на свету байк выглядел симпатичнее классических железных коней, на которых разъезжали мускулистые бородачи в косухах и кожаных штанах.
– Каталась? – на всякий случай поинтересовался музыкант, положив ладонь на бак.
Она растерянно покачала головой.
– Хм… А знаешь самое главное правило пассажира? – хитрый взгляд снова прошелся по всей фигурке. – Если девушка села, то...
– О, это знаю! – хихикнула Эйд и томно уточнила вполголоса: – О более тесном общении с пилотом?
– Хоть чему-то тебя учить не придется, – довольная ухмылка тут же сменилась крайне серьезным выражением лица. Парень стал показывать части мотоцикла и рассказывать основы.
– Садись и слезай только когда скажу, не ерзай и не вертись. Ноги всегда на подножках, и лучше вообще не ставь их на землю. Во время поездки держись вот здесь, – сев на байк и дождавшись, пока спутница последует его примеру, он положил женские ручки к себе на талию. – Выше не надо. Ниже тоже. И шею не трогай. Прижимайся плотно, но никогда не наваливайся, особенно при торможении, иначе я сползу на бак – это больно. Наклоняйся на поворотах вместе со мной.
– Окей, давай прокатимся по кругу, – убедившись, что она все поняла, Кейн уселся поудобнее и обернулся с лукавой улыбкой: – Посмотрим, какая из тебя наездница.
– Наездница из меня очень даже… – в тон ответила брюнетка и облокотилась на спину парня, пока байк не тронулся с места.
– Не терпится проверить…
***
Адриана с недоумением переводила взгляд с высокой ограды в готическом стиле на своего спутника. Вопреки киношным представлениям о подобных местах в ночное время суток, над головой не сгущались тучи, не слышалось леденящего кровь завывания волков, а массивные ворота с железными прутьями, запертые на засов, выглядели совсем не зловеще. Они служили порталом в загадочный и таинственный мир, далекий от земных забот и тревог, безудержного веселья и радостного смеха.
Кладбище Святого Августина, новейшее в округе, совсем недавно отметило свое столетие и стало не только местом упокоения мертвых, но и красивейшим архитектурным объектом. Здесь похоронен и бывший мэр Брайтпорта, и глава департамента полиции, отошедший в мир иной при подозрительных обстоятельствах, и жертвы молчаливой мафиозной войны девяностых – о ней многие жители мегаполиса даже не слышали. Днем здесь оплакивали близких, а по ночам сторож разгонял особо буйных представителей субкультур. Забрел сюда однажды и Кейн, обнаружив неповторимую энергетику, со временем ставшую неисчерпаемым источником вдохновения.
– Эм…
Эта реакция настолько рассмешила музыканта, что тот пару минут нарушал ночную тишину рваным хохотом. Он ожидал всякое: гримасу ужаса, осуждение, испуг... Вмиг оказавшись рядом с девушкой, покачал головой:
– Не перестаешь удивлять.
– Это как минимум необычно для первого свидания, – Эйд пожала плечами, вглядываясь блестящими глазами в лицо напротив.
– Я ведь говорил, что люблю кладбища.
– Но почему?
– Не знаю. Может, особые вибрации в воздухе...
Парень втянул голову в плечи, словно не желая пояснять свой ответ.
– Расскажи, – она подошла вплотную и заглянула в глаза. – Тут прикольно. Мне вот никогда не хватало смелости для прогулок в подобных местах после заката.
– Просто не было подходящей компании.
Кейн улыбнулся уголком рта и, взяв ее за руку, повел в царство мертвых. На скуластом лице не осталось и тени веселья: ночь вернула в образ музыканта ореол загадочности и темноты. Брюнетка даже пошутила про себя, что дневной свет ослаблял его, а сумерки возвращали силы.
– Мне нравится чувствовать хрупкость и скоротечность человеческой жизни, – он взглянул на небо. – И такие ночи. Когда все кажется мертвым в свете бледной луны.
***
– Терял кого-то из близких? – спросила Адриана, когда они блуждали среди плачущих над цветами ангелов, пыльных надгробий, гранитных плит, распятий и склепов, поросших лозой.
– Старшего брата, – с неохотой ответил Кейн. – Это было давно.
– О… – она легонько сжала костлявую ладонь, выражая сочувствие.
– Но больше не скажу, не спрашивай.
Макушки кипарисов полоскались в беззвездном небе за серой завесой смога и облаков. Легкий ветер гулял по влажной траве, кустарникам дикой розы, путался в волосах. Тихо пели цикады, и лишь изредка их мерное стрекотание нарушал шум проезжающих мимо авто. Вдруг вдалеке, на перекрестке тропинок мелькнула темная фигура. Парочка переглянулась и, сдавленно хихикая, как нашкодившие дети, вприпрыжку очутилась за ближайшим склепом. Кейн наблюдал за передвижениями сторожа, выглядывая из-за угла, а Эйд тайком любовалась профилем с тонким прямым носом, прислонившись к колонне.
Девушка светилась радостью и ожиданием чего-то особенного. Маленькое ночное приключение щекотало нервы, от близости молодого человека замирало сердце. Словно присутствие Кейна пробуждало дремлющих демонов и непостижимым образом влияло на мироощущение любого, кто с ним сблизится.
«Наверно, я правда сошла с ума. Поехала на кладбище с парнем, которого вижу второй раз в жизни, готовая на все… Готовая отдать даже свою душу, если он попросит.»
Мрачная аура, небрежность в общении, циничный взгляд на жизнь, нежелание оправдываться ни перед кем… Кейн такой, какой есть, и не прикидывается милым хорошим парнем на радость новой подружке.
Он честнее многих ее бывших – папенькиных сынков и разодетых тусовщиков, не видавших настоящей жизни за пределами роскошных особняков. Королевские манеры и обманчиво дружелюбные улыбки – всего лишь пустышка в глянцевой обертке.
И, быть может, как раз стоит протиснуться между прутьями золотой клетки с драгоценными камнями, так заботливо выстроенной отцом, и сбежать из привычной среды без оглядки…
Стоит прыгнуть прямо в бездну, как бы та ни страшила и ни привлекала одновременно.
Стоит впустить в красивую жизнь и розовую спальню капельку тьмы...
Убедившись, что сторож скрылся из виду, Кейн подошел к своей спутнице:
– Он еще не скоро вернется.
Затаив дыхание, Адриана невесомым касанием пальцев потревожила гирлянду сережек в ушах, очертила острым ноготком красивую линию подбородка и прикоснулась дрожащими губами к соблазнительной ямочке, которая не давала покоя весь день.
***
Ее волосы пахли свободой и сбывшимися мечтами. Вчера музыкант собирался уснуть в объятиях смерти, но в это мгновение отчаянно цеплялся за жизнь, какой у него никогда не было. Такую, где мог бы держать в своих руках родственную душу из чужого мира и стать по-настоящему нужным, счастливым и… живым.
Кейн прерывисто дышал, медленно освобождая плечи девушки от куртки, и тут же покрывал их теплыми поцелуями.
– Нельзя, – кусочек ткани полетел в траву, холодные ладони жадно обхватили грудь в топе и нетерпеливо соскользнули под подол юбки. Разомлев от настойчивых ласк, Адриана прижалась к шершавой стене и увлекла за собой парня. – Быть такой идеальной, твою ж мать...
Губы снова тонули друг в друге, немели от мягких столкновений и грубых укусов; звенела пряжка от ремня, стройная ножка цеплялась за татуированную поясницу, остывающий камень приятно холодил спину. Перед взором разливалось вязкое тепло, лишая способности здраво мыслить; оно пульсировало волнами и застилало пространство вокруг. Сплетались намертво сердца, пронзенные колючей проволокой, дрожали взмокшие тела, звенела страсть в ушах, сила притяжения захлестывала с головой…
Ведь ночь – это их время. Время душевных разговоров и совместных сближающих безумств в свете луны. Время темноты, что они видели друг в друге – необъяснимую, но такую понятную только двоим. Тьма тихо струилась по венам, мерно шуршала в висках, щекотала ветром кожу… И чувственный танец на тонкой грани между смертью и жизнеутверждающим началом – лучший способ ее отпраздновать.
Неотвратимость.
Как буйство стихии, не поддающееся контролю. Надвигающаяся воронка урагана, которая сметает все на своем пути, всасывая все, что в силах оторвать от поверхности.
Если хочешь выжить, остается только прятаться под землей в надежном укрытии.
Но девушка не хотела и побежала навстречу своему торнадо. Позволила мощным воздушным потокам подхватить с земли, закружить в бесконечном водовороте эмоций…
Адриана откинула голову назад, задыхаясь от восторга; ей показалось, что небо взрывалось вместе с ними.
***
Несмотря на соседство с криминальными районами, где проживали безработные на соцобеспечении, спальный Хайвуд славился тихими уютными улочками с аккуратными рядами стройных тополей, красивыми викторианскими зданиями, приземистыми пятиэтажками и винтажными кафе. Внешняя обветшалость района и атмосфера непринужденности давно нашли своих ценителей: люди разных возрастов и достатка с охотой селились в многоэтажных домах из красного и белого кирпича.
В одной из таких квартир хлопнула входная дверь; под порывистый шепот тихо щелкнул выключатель, и прихожую залил мягкий свет.
– Вот и все, – посмеиваясь в нос, подытожил Кейн, развязывая шнурки на ботинках гостьи. – Теперь ты моя.
Она осмотрелась. На стене, отделанной гипсовым камнем, висела светодиодная гирлянда, под ней – декоративные буквы F и U – сокращение неприличного выражения, что контрастировали с милой надписью: «Добро пожаловать домой» на меловой доске. Наверняка первое предназначалось для назойливых гостей, а второе – для хозяина квартиры. К шкафу прислонилась акустическая гитара, рядом стоял стеллаж для обуви, где отдыхали кеды и кроссовки на все случаи жизни… Поверхности выглядели опрятно, без толстых слоев пыли: словом, признаков захламленной берлоги холостяка не наблюдалось. Скромное жилище с элементами индустриального стиля, что располагалось в приличном районе, превзошло самые нелепые ожидания, и Адриана, все еще находясь под впечатлением, отозвалась не сразу.
– Мм?
– Пересекла порог, а тут действует особая магия. – Он с ухмылкой поднялся с корточек, скользя ладонями вдоль изгибов женского тела. – Не люблю полумеры, помнишь? Хочу или все, или ничего. Так что… Теперь ты моя. – Кейн окинул девушку ошалевшим и восхищенным взглядом, желая только одного: чтобы она всегда была с ним. – Буду делать с тобой все, что захочу.
Несмотря на шуточный тон, слова повисли в воздухе как нечто неизбежное и таинственное, словно настоящее заклятие. Загадочно улыбнувшись, гостья прошлась пальчиком по твердой груди.
– Уж не дьявол ли ты?
Ответом была одержимость в черных глазах и крепкая хватка на запястье.
Движимые тайной, что расцвела между ними, маленьким заговором против всего мира, парочка шустро преодолела короткий путь, ведущий в самое сердце апартаментов.
***
По небольшому балкону гулял летний теплый ветерок, играя мыслями. Эйд, облаченная в серую футболку на пару размеров больше, скромно скрестила ноги, словно не она недавно демонстрировала выдающиеся навыки верховой езды. Кейн сидел позади нее и молча курил, не выпуская из нежных объятий.
– Не думала, что тут будет так уютно и красиво... – она подала севший голос и прочистила горло. – Обычно у парней дома бардак. А ты полон сюрпризов.
– Как и ты, принцесса, – усмехнулся он.
– И живешь в хипстерском районе.
– У него есть свои преимущества.
Но какие именно, не стал пояснять.
Парочка любовалась панорамой городских огней: ночной Брайтпорт сиял и переливался, словно рождественская елка. Там, за Хайвудским мостом, горели тысячи окон. Девушка с грустью подумала, что в одном, очень особенном пентхаусе на Парк Авеню наверняка царила тьма, а его хозяин развлекался с очередной молодой особой, что годилась ему в дочери.
Совершенно неожиданно для себя она шумно вздохнула, снова нарушив умиротворяющую тишину:
– Больше не зови меня принцессой.
Слова полились мощным потоком – их уже было не остановить. Пришлось закончить рассказ, каждым словом разбивая образ золотой девочки, живущей без забот, какой она виделась окружающим. Развенчать стереотипы и добровольно свалиться с пьедестала, на который Кейн ее возвел, и показать, что она ничем не лучше остальных, а «богатые тоже плачут», если вдруг он считал иначе.
Она выдала все: про мать, которая до замужества обнималась с шестом в элитном стрипклубе, принадлежавшем Кармайну, а отец был постоянным клиентом с особыми привилегиями. О том, что женились родители, в общем-то, по залету и часто ругались. О том, как в итоге новоиспеченная миссис Морелли собралась бросить мужа и пятилетнюю дочь и сбежать с любовником, прихватив все сбережения, но отец узнал об этих планах и выставил неверную вон… Том никогда не скрывал от своего чада правды о бывшей жене, и только поначалу называл Саманту «просто танцовщицей». И хотя он был далек от идеала, Адриана ценила откровенность – за эту черту главу семьи можно как минимум уважать.
– Мило. Променяла вас на мужика... – тихо отозвался Кейн из-за спины.
– Чего ты ожидал от представительницы такой профессии? – Эйд хмыкнула и, схватив прядь волос, откинула ее назад. – Так что вот она я – дочь стриптизерши и любителя доступных женщин, а не типичная девушка из обеспеченной семьи, как ты, наверное, подумал.
– Неважно. Мы не наши родители.
– Но это накладывает на нас отпечаток.
– Да, но не в том смысле: яблоко от яблони редко срабатывает. А вот шрамы делают нас реальней и сильней. В каком-то смысле я очень рад, что у тебя они тоже есть.
– Наверное, – она нервно теребила рукав футболки, разглядывая свои голые коленки.
Кейн тепло улыбнулся и нежным прикосновением прекратил истязание бедной ткани.
– И ты ошибаешься, Адриана. Ничего такого я не думал.
Брюнетка встрепенулась, впервые услышав свое имя из уст кумира, и уткнулась носом в прохладную шею, что пахла табаком и чистотой.
– А кто я для тебя?
Тонкие брови сдвинулись в тоскливом выражении, отблески света дрожали в глубине черных глаз.
– Потерянная девочка. Понял это еще в баре: твое печальное личико в ореоле огней невозможно забыть.
***
Кейна штормило: от близости эфемерного существа, что, рассыпав мягкие локоны по его кровати, шептало о нежелании покидать это место; от незнакомого до сегодняшнего дня чувства безопасности; от эйфории, для которой не нужно принимать никакой химии, и даже мигрень ощущалась не так остро… Ему впервые захотелось прокричать в темноту ночи: «Как же хорошо, как же охренительно, черт возьми!», потому что так оно и было.
Последний раз редактировалось Immortelle, 25.01.2020 в 21:32.
Привет! Я тут забрела к вам в тему и все-все записи взахлеб прочитала Насколько мне удалось сориентироваться, мир берет свое начало, если не прямо, то косвенно, в династии, которая очень дорога сердцу автора. К сожалению, с династией и её героями я не знакома, поэтому для меня это первая встреча с Лео, у которого уже фанклуб и вообще все давно схвачено)
К слову о фанклубах: вся эта история заставила меня вспомнить, так сказать, молодость, времена, когда моя комната была обклеена плакатами любимой группы, я охотилась за их кассетами и непременно мечтала попасть на концерт, где в толпе они должны были меня, разумеется, заметить и непременно влюбиться) Эх) Наивное дитя) Так что следить за историей знакомства Эйди и Кейна было очень любопытно. Сидишь такой, читаешь, ассоциируешь себя с героиней вольно или не вольно - и тем интереснее узнать, чем все закончится, насколько происходящее совпадет с твоими представлениями о том, каково это встречаться с кумиром. Кроме того, меня всегда привлекали эти загадочные герои, "тёмные", страдающие личности, полные тайн и секретов. Мне кажется, Кейн если не из их числа, то очень старается казаться таковым. Кстати, сначала он мне не понравился - каким-то неискренним показался что ли... И эти его "вытирания ног о Рэйчел"... Как-то некрасиво, не по-мужски. И вообще он тот ещё заигравшийся мальчишка. Какие-то предчувствия у меня насчёт него не очень хорошие. А вот с Лео все более однозначно. Действительно обаятельный тип, более цельный и сразу располагающий к себе. Сравнение Лео с трупешником, от которого хотели избавиться - зачетно. Особенно из уст дочки мафиози
Что же касается девушек - хорошенькие внешне, как на подбор - этого у них не отнять. По поступкам пока не могу сказать, что они мне симпатичны - наверное, подобный образ жизни слишком мне чужд, но искренне надеюсь, что это только начало и позже у каждой из них, особенно у Эйди, будет возможность проявить себя, показать глубину переживаний не только в романтическом ключе, но и в других ситуациях, требующих деятельного участия. В общем, жду приключения, треволнения, всяческие трудности на пути - всего и побольше. Должно быть интересно.
Отдельно хочу отметить яркий разнообразный язык, красивые описания природы и всех этих оттенков эмоций - приятно читать. И глаз радуется, глядя на скриншоты: много деталей, ярко и выразительно. Оформление темы - просто шик.
Жду продолжения, желаю успехов автору и скромно убегаю
Ничего страшного, все равно история совсем другая, и быть в курсе событий из династии не нужно). Все расскажу и покажу)
Цитата:
вся эта история заставила меня вспомнить, так сказать, молодость
Кейн заставил меня саму об этом вспомнить)) И о тех временах, когда я зависала с такими же местными малоизвестными группами и их фанатами, носила рваные джинсы и красила волосы во всякие дикие цвета
Цитата:
тем интереснее узнать, чем все закончится, насколько происходящее совпадет с твоими представлениями о том, каково это встречаться с кумиром.
Отличие от наших девичьих воспоминаний в том, что Кейн и его группа не особо известны за пределами штата, они не ездят на гастроли и вполне досягаемы для простых смертных (особенно благодаря веку интернета), как ты могла заметить)
Цитата:
Кроме того, меня всегда привлекали эти загадочные герои, "тёмные", страдающие личности, полные тайн и секретов.
Меня тоже. Я вложила в Кейна слишком много, намного больше, чем планировала. Какое-то время вообще смотрела на мир его глазами. Это было пугающе-круто.
А насчет него спойлерить не буду. Скажу лишь, что предчувствия у тебя правильные)
Цитата:
Действительно обаятельный тип, более цельный и сразу располагающий к себе.
Да, он у нас такой) Перед его обаянием очень трудно устоять. И дуться на него тоже довольно сложно)
Цитата:
Сравнение Лео с трупешником, от которого хотели избавиться - зачетно. Особенно из уст дочки мафиози
Адриана в теме)))
Цитата:
будет возможность проявить себя, показать глубину переживаний не только в романтическом ключе, но и в других ситуациях, требующих деятельного участия.
Конечно, у нас все еще впереди, просто автор дофига перфекционист и очень редко выпускает записи
Цитата:
Отдельно хочу отметить яркий разнообразный язык, красивые описания природы и всех этих оттенков эмоций - приятно читать. И глаз радуется, глядя на скриншоты: много деталей, ярко и выразительно. Оформление темы - просто шик.
Спасибо огромное!
Цитата:
Жду продолжения, желаю успехов автору и скромно убегаю
Продолжение в процессе, так что не убегай далеко и надолго )))
Спасибо огромное за комментарий, он меня очень обрадовал и взбодрил!
«Я родился, вырос, пара лет в армии, несколько лет в тюрьме – и вот он я, недоделанный мафиозо!»
Поли Галтиери, The Sopranos
«Маленькая Италия» простиралась вдоль оживленной Бэйкер Стрит, занимая несколько кварталов, и примыкала к Хайвуду. Шумная, чистая и нарядная, с разноцветными гирляндами меж фонарных столбов и музыкой на каждом углу, она напоминала съемочную площадку добротного гангстерского фильма. Булочные и кондитерские завлекали ароматами фирменной выпечки и всевозможных десертов, прилавки мясных павильонов ломились от ассортимента на любой вкус, зазывалы табачных магазинов предлагали сигары, которые скручивали прямо при клиенте, а уютные кафе и пиццерии открывали свои двери с гостеприимством культурной колыбели Европы. На этих мощеных переулках Италия ощущалась буквально во всем: в неторопливой и праздной атмосфере, в изобилии и щедрости закусочных, в самобытном оформлении витрин, в разговорах и вычурных надписях на родном языке, в колоритных прохожих.
Терраса неприметного итальянского ресторанчика «У Джованни», давно ставшего ширмой для мафиозного клана, лениво грелась под лучами утреннего солнца. Легкий ветерок теребил зелено-бело-красный флаг, висевший у двери, играл лепестками цветов в каменных вазонах, задевал клетчатые скатерти на столиках. Том и Лео приехали на встречу первыми и заказали по чашечке американо с тарелкой свежих канноли. Разумеется, за счет заведения. Отхлебнув горячий напиток, мужчина обратился к подопечному со всей деловитостью, будто не он только что по-детски радовался вкуснейшей хрустящей трубочке:
– Вчера ее дружок тоже не появлялся?
– Нет, – заверил Карбоне со всей непринужденностью, хотя готовился к этому вопросу чуть ли не у зеркала.
– Значит, я ошибся... – мужчина задумчиво почесал подбородок.
– Есть проблема. Твоя дочь не в восторге от новой няньки.
– Подружись с ней, – отмахнулся Том. – Главное, без фанатизма. Все-таки, она моя маленькая девочка.
– Я же не идиот.
– Да уж надеюсь, – он бросил на Лео серьезный взгляд.
– По-моему, она даже меня ненавидит.
– Адриана не любит, когда ей что-то навязывают, и делает все назло мне. Только под раздачу попадают остальные, – хохотнул Том.
– Я хочу заниматься клубами. Серьезно, – Лео уставился на босса, не желая отступать. – А это… просто не мое.
Тот тяжело вздохнул и вытер рот салфеткой.
– Знаешь, почему я выбрал тебя? С тобой ей безопаснее, чем с любым другим из нас. У тебя здесь нет врагов. Понимаешь?
Парень кивнул.
– Может, пора это исправить?
Облавы и массовые аресты сильно пошатнули положение подпольных королей Брайтпорта. Они лишились доходов в районах, где по давнему уговору блюстители закона на все смотрели сквозь пальцы. Теперь в игру включилось ФБР, и дела принимали более серьезный оборот, ведь это не местная полиция, которую легко подкупить – деньгами или неоценимыми услугами. Агентом и предателем мог оказаться кто угодно – почтальон, сосед, друг детства. В нынешней ситуации самым мудрым решением было временно отойти от дел и свернуть любую деятельность, связанную с оборотом запрещенного товара.
Основной удар пришелся на мелкие банды, которые выполняли всю грязную работу. Дон Романо знал, что на них нельзя полагаться, и приказал избавиться ото всех, кто угодил за решетку и видел членов семьи в лицо. Торговцы, курьеры, стоящие над ними фигуры… Ведь они тут же запоют, услышав о больших сроках, вплоть до пожизненного.
В былые времена член организации садился в тюрьму и беспрекословно соблюдал кодекс молчания. Сообщники и партнеры, не связанные клятвами, держали рот на замке под страхом смерти. Их дело – «la cosa nostra», всегда тесно переплеталось с риском, азартом и возможностью пожинать плоды своей дерзости. Пусть сейчас они прятались за масками респектабельных бизнесменов, но каждый начинал с мелких краж, взломов, угонов, мошенничества и убийств. Тюремное заключение не казалось таким уж страшным событием. Это своего рода боевое крещение, через которое прошел почти каждый. Том и Кармайн сидели за угон на заре своей юности, Фил – за разбой, Лео – за хранение наркотиков с целью распространения, Витторио – за незаконное ношение оружия.
Но закон РИКО* все изменил. Сегодня многие готовы сдать братьев с потрохами, чтобы жить припеваючи под новым именем в другом конце страны, благодаря программе защиты свидетелей. Такие предательства сделали мафию более уязвимой, ее сферу влияния – меньше, а хватку – слабее. Но сами гангстеры никогда не признаются себе в том, что «золотой век» ** давно превратился в приятное воспоминание о беззаботных и счастливых временах, которому можно предаться в кругу близких друзей, потягивая бурбон.
Том не успел ответить. Они почтительно встали, когда напротив ресторана припарковалась серебристая Ауди с тонированными стеклами. Из автомобиля вышла темноволосая женщина и открыла дверь для своего пожилого отца, одетого в неброский костюм.
Витторио Романо всегда выглядел просто и аккуратно, держался скромно и вежливо, а в ситуациях, требующих сурового подхода, хладнокровно приговаривал провинившихся к смерти и не скупился на крепкие словечки. Мудрый и гибкий, не зацикленный на прошлом, он снискал уважение не только старшего, но и молодого поколения. Будущий дон родился в маленькой деревушке под Неаполем и был младшим ребенком в семье. Потерял отца, когда тот сражался на стороне Муссолини в период операции «Хаски» Второй мировой войны. В пятидесятых вдова вместе с детьми – дочерью и тремя сыновьями, включая Вито, – отправилась через Атлантику в поисках лучшей жизни. Став взрослым, он решил жить по собственным законам, а если уж погибать, то за правое дело и на той войне, которую выберет сам.
– Давно мы здесь не собирались, – круглое морщинистое лицо тронула ностальгическая улыбка. Мужчина, взяв дочь под руку, не спеша поднялся по ступенькам. Он не походил ни на Майкла Корлеоне, ни на пафосного щеголя а-ля Джон Готти***; вы можете встретить этого щупленького старика на улице и не догадаться, что перед вами – опасный и влиятельный человек. Впрочем, такое обманчивое впечатление Витторио и стремился произвести.
Женщина усадила отца за большой обеденный стол в помещении за подсобкой ресторана и поцеловала в лысую макушку. Сюда несли все, что валялось без дела в домах членов организации – ненужную, но в хорошем состоянии мебель, технику и декор. В том числе ворованные вещи. Убежище включало в себя и рабочий кабинет, и уголок отдыха с кожаными диванами, мини-баром, дартсом и бильярдом, и столовую, совмещенную с кухней.
Хотя главный офис располагался в стрипклубе Кармайна Леоне, мужчины старались проводить встречи в разных местах, тщательно проверяя их на прослушку.
– Доминика, – Том поцеловал бархатистую щеку подруги. – Как ты, дорогая?
– Занята, – бегло улыбнулась она. – Ты же знаешь.
В подтверждение этих слов зазвонил ее мобильный. Женщина вышла в подсобку, где могла спокойно поговорить с ассистентом и не мешать остальным. Она обладала типичной итальянской внешностью: черные волосы, темно-карие глаза, оливковая кожа, грубоватые черты лица, фигура в форме песочных часов. Они познакомились более двадцати лет назад, когда Тома официально приняли в организацию, и дон стал приглашать его в особняк на воскресные обеды. Ника втайне увлеклась новым другом семьи и воображала, что однажды мужчина мечты обратит на нее внимание, непременно влюбится и женится. Девушка не находила себе места, когда он приехал с убийственно красивой женой и их очаровательной малышкой, пускающей пузыри в коляске. После того как Саманта бросила семью и уехала из города, Доминика посчитала это знаком судьбы и сблизилась с отцом-одиночкой, искренне полюбив и его дочь. Кармайн часто подтрунивал над ним, намекая на отличную возможность породниться с «королевской семьей». Тома и Нику связывала теплая дружба, которая могла бы перерасти во что-то большее. Но не сложилось: он поклялся воспитать Адриану самостоятельно и умереть холостым. От отчаяния «принцесса» вышла замуж за нелюбимого и, родив ему пару красивых сыновей, целиком посвятила себя организации мероприятий и флирту с другими мужчинами.
– А где наш «принц»? – шепотом поинтересовался Том, когда бизнес-леди вернулась.
– Никто не знает. Он с самого утра не отвечает на звонки. Мама вся на нервах. Папе нездоровится.
– Неблагодарный ублюдок, – прорычал он и мельком глянул на босса, беседующего с Филом. – Мы его надолго не задержим. Заезжай через часик.
Доминика грустно улыбнулась. Они обнялись и нежно расцеловались в щеки.
– Как скажете. О, это тот самый мальчик из трущоб? – она повернулась к Лео, который бесцельно бросал дротик в доску для дартса.
– Уже давно не мальчик, – хвастливо возразил парень на автомате и тут же прикусил язык.
– Заметно, – хмыкнула Ника, гадая, насколько красивое тело скрывается под белой рубашкой. – Настоящий магнит для баб. И ты доверил ему Эйди?
– Он знает правила, – уверенно ответил Том и оглянулся на вошедшего Кармайна, теряя интерес к разговору. В последние дни друг отдалился, словно вынашивал в голове какой-то грандиозный план и не желал делиться, как в былые времена.
– Может, я и замужем, но не слепая, – она легонько ущипнула парня за бицепс и грациозно вышла за дверь, покачивая бедрами. У Лео отлегло от сердца. Одной любвеобильной дочери босса хватало с головой. И хотя он действительно знал правила, желания их нарушить не убавлялось.
***
– Нужно разобраться с нашей проблемой, провести тщательную уборку, – начал дон, когда все расселись за большим столом, и повернулся к самому молодому члену организации. – Этим займется Леонардо.
– Я – ваш солдат, – парень гордо расправил плечи. – Что угодно.
Витторио кивнул на Тома, и тот озвучил приказ:
– Вернись в трущобы, посмотри, как настроение у ребят, и найди подходящих людей, которых после дела… не жалко отправить в бессрочный отпуск.
Дверь кабинета резко скрипнула и распахнулась настежь. Присутствующие одновременно повернули головы к источнику шума.
– Хм-м, – протянул ввалившийся в убежище долговязый мужчина. – Только посмотрите на них. Коˊза, мать ее, Ностра. Или то, что от нее осталось.
Он медленно переставлял непослушные ноги, пока с грохотом не уселся на стуле напротив отца.
– Джакомо, – ледяной тон дона разнесся по импровизированной столовой. Старик звал его полным именем только тогда, когда тот вел себя неподобающим образом. – Есть что сказать в свое оправдание?
Столкнувшись взглядами с Витторио, непутевый сын выпучил глаза, словно видел его впервые, и отшатнулся.
– А вам? – с вызовом спросил он, ударив кулаком по столу так, что зазвенела посуда.
– Ты пьян, – спокойно заметил старик, но его лицо побагровело от гнева.
Остальные молчали, зная, что не вправе вмешиваться или осаждать нарушителя, пока этого не позволит сам босс. Кармайн смотрел прямо перед собой; Том рассматривал пожелтевшие плакаты на стенах, обшитых деревянными панелями; Лео выглядел крайне заинтересованным серой люстрой-вентилятором – приветом из прошлого века; Фил хрустел суставами на кистях.
– Почему вы так легко отказались от трущоб? – Джеки подпер ладонью подбородок в ожидании целой истории, полной неиссякаемой мудрости лидера.
– Жадность сгубила не одну семью. Можно взять с собой лишь то, что ты в состоянии донести, – поучительным тоном ответил Романо-старший, словно разговаривая с ребенком.
Эпоха правления Витторио Романо считалась безоблачной и вполне успешной как в финансовом плане, так и в отношениях внутри и вне семьи. Он отличался аналитическим умом и справедливостью решений; улаживал разногласия и конфликты с минимальными потерями; тонко чувствовал стремления или недовольства своих людей. Его искренне любили и боготворили, и, хотя годы брали свое, дон не терял хватки.
Джакомо, в отличие от отца, понимал только язык агрессии и нападения. Выжидательная стратегия его не устраивала и казалась явным признаком слабости. Он был до глубины души возмущен и считал, что они – друзья, братья по оружию, члены организации, – некогда гордые и сильные, держащие в стальном кулаке целый штат, теперь прятались и поджимали хвосты, как побитые собаки.
– Лучше посмотри на свою родину! – воскликнул он, не в силах сдерживать эмоции. – Они делают что хотят и плюют на законы. Они сами – закон!
– За океаном власти проще контролировать, – последовал спокойный ответ. Ни для кого не секрет, что в Италии дела обстояли иначе. – Что-то еще?
Всплеснув руками, Джакомо медленно поднялся и неуклюже проковылял к окну. Светофор на перекрестке глядел красным глазом прямо на него, призывая остановиться вместе с участниками дорожного движения. Но тот проигнорировал символический знак.
– К чему эти принципы и понятия? Ты учил меня быть мужчиной, который отвечает обидчикам и борется за свое, вгрызаясь в него зубами. Я пролил кровь над святым Антонием, принес клятвы… Зачем? Что мы будем делать без трущоб?
– Ты закончил? – Витторио сверкнул глазами и обратился к Филу по имени.
Словно ожидая своего часа, с выражением лица человека, с которым лучше не связываться, громила схватил Джакомо за плечи и вернул на стул.
– Я не так уж и пьян, папа, – худощавый мужчина с маленькими бегающими глазами, совершенно не похожий на отца, виновато опустил голову. – Просто очень в тебе разочарован.
– Следи за своим гребаным языком, – вмешался Том.
– Видите? – Романо-старший смотрел на сына с отвращением. Подмяв под себя город, он не сумел вырастить достойного наследника. Это неприятно. Джеки слишком вспыльчив, эгоистичен и жаден. И не достоин зваться боссом этой семьи. Но, к счастью для всех, бразды правления передавались не по наследству.
Витторио подозвал к себе Кармайна и шепнул ему что-то на ухо. Тот выпрямился, положил перед собой газету и обратился к присутствующим:
– Помимо уборки у нас осталась еще пара неразрешенных дел. Выяснить, кто проболтался. Иначе как фараоны пронюхали о местоположении тайников?
– А с каких это пор ты стал голосом отца? – фыркнул Джакомо.
– С тех самых, как я назначил его своим преемником, – ответил Вито за капитана. – Ты сегодня лишний раз доказал, что я все сделал правильно.
«Так вот в чем дело…» – подумал Том.
Мужчины с облегчением переглянулись между собой. Служить под началом неуравновешенного сорокалетнего ребенка – самая незавидная участь для тех, кто ищет стабильности. Джеки молча поднялся из-за стола и скрылся за дверью.
– И вот эта фигура, чьей бы пешкой она ни была, – Кармайн затянулся сигарой и ткнул пальцем в фотографию Юджина Уоллиса, – должна исчезнуть. Это станет посланием.
***
Приехав домой, Лео скинул рубашку и устало завалился на кровать.
В двадцать восемь он добился того, чего не мог желать даже в самых смелых мечтах. Повзрослел, разбогател и окреп, но в глубине души остался все тем же потерянным мальчишкой, италоамериканцем из черного квартала. Он не раз представлял перед сном жилье в приличном районе, достойную работу, нормальную семью; успешного себя, начавшего с чистого листа. Но как бы ни старался, куда бы ни уехал, – это клеймо на всю жизнь.
Лео рос без отца с равнодушной матерью-алкоголичкой, бродил несчастным ребенком среди унылых пейзажей и угрюмых физиономий. Беспризорные подростки, жадные до крэка женщины с курчавыми черноволосыми малышами на руках, бомжи, тощие и грязные, отцы многодетных семей, отдающие пособия ради сомнительного кайфа... Казалось, их лица, голоса, мимика, запахи навечно застряли в памяти. Он помнил их так ясно, словно это было вчера.
Мать часто гоняла мальчика за выпивкой в круглосуточный магазинчик, годами позже – за героином. В десять лет он впервые попал в среду наркоторговли, запоминал дилеров, заводил знакомства. Тогда продавали более открыто, чем сейчас, зная, что полиция в подобные дела редко вмешивается. Мать умерла от передозировки, когда Лео едва исполнилось двенадцать. Это событие не потрясло его, скорее, стало облегчением и избавлением от непосильной ноши. От нее он унаследовал итальянскую фамилию да красивые черты лица, которые с возрастом проявлялись все ярче. Мальчик остался один на один с вонью грязных улиц, облезлыми многоэтажками и отсыревшими подъездами, ставшими домом на долгие годы. Он никогда не забудет их, а они – его.
Такие места, как Милтон Стрит, диктуют свой собственный ритм и образ жизни. Здесь у людей нет ни выбора, ни возможностей. Спросите любого местного жителя, и он ответит: «Ты плывешь по течению и либо торчишь, либо становишься жалкой шестеркой и барыжишь на углу. Ты барахтаешься в этом болоте, пока не выбьешься из сил и утонешь, захлебываясь мечтами о светлом будущем.»
Большинству жителей Брайтпорта никогда не понять, каково это – вырасти там, где надежды нет. По неофициальной статистике, из гетто выбираются единицы, большинство обречено с самого рождения. До них никому нет дела.
Когда мать была жива, Лео часто слышал от ее любовников о дальнем родственнике в мафии, который считал, что ни она, ни мальчишка не стоят его внимания – пропащие души. Сам гангстер умер от инсульта, отбывая пожизненное в тюрьме. Отчасти эта история и побудила сироту найти силы и желание жить, а заодно доказать прежде всего самому себе, что не сдастся без боя и хоть чего-то стоит. Он бросил школу и стал работать курьером, как и десятки других малолеток, – приносил товар из тайника. В их рядах не было строгой иерархии, лишь закрепленная за отдельным человеком территория, как точка на обычном рынке. В четырнадцать Лео стал торговать сам и зарабатывал чуть больше. Хотя случалось и так, что зимними ночами приходилось думать о чем угодно, лишь бы не о голоде, разъедавшем желудок изнутри, утешая себя тем, что все это временно.
Но самым ярким и болезненным воспоминанием о детстве в трущобах был лучший друг Тайрелл.
«Элс, когда-нибудь мы выберемся отсюда. Я стану крутым рэпером, а ты… Ты слишком смазлив для этого места, чувак. Однажды мир будет у наших ног, вот увидишь!» – бормотал подвыпивший юноша на вечеринке в честь своего дня рождения, еще не подозревая, чем окончится их дружба.
В тот вечер Лео мерз на подгнивших ящиках и сверлил взглядом пистолет, не замечая вони от мусорного бака и пакетов, лежавших поблизости. Часом позже бесцельно брел по знакомым улицам, пока не перешел на бег. Бежал все дальше от прежнего себя, от выстрела, попавшего точно в цель, от первой жертвы – безжизненного тела, что остывало в одном из заброшенных домов. Бежал, пока не рухнул без сил на ледяную скамейку автобусной остановки. Добрые полицейские пообещали Тайреллу переезд и хорошую школу. Нужно было всего лишь сдать дилеров и их верхушку. Шестнадцатилетний парнишка просто хотел лучшей жизни и считал, что стукачество не такая уж высокая цена. Но Лео посчитал иначе.
– Гребаный...! Чертов...! Твою...! – Лео кричал в темноту улицы, кутаясь от ноябрьского холода в легкую куртку. В груди ныло: он не знал, сможет ли жить с этим, но был уверен, что поступил правильно.
Над изуродованным трещинами асфальтом шуршали и летели, словно перекати-поле, бумажки и рваные пакеты. Где-то зазвенело разбитое стекло.
– Че ты сказал, мудила? – здоровенный чернокожий парень нарисовался из ниоткуда и надвигался прямо на него, держа руки в карманах. Это сразу насторожило подростка, не понаслышке знакомого с жестокостью улиц.
Лео медленно поднялся со скамьи, пряча пистолет в рукаве, и выстрелил первым. Когда огромная туша распласталась по земле, он почувствовал себя сильнее. Он сможет все.
На следующий день Лео оказался в центре Брайтпорта и зашел в стрипклуб, принадлежавший местной мафии. Девушки улыбались ему и ласково шептали, что «такого милашку» обслужили бы и бесплатно. Тогда юноша впервые в жизни встретил не посредника, а классического представителя «славных парней» **** – Тома. Мужчина в дорогом итальянском костюме и начищенных ботинках пил виски в ожидании новостей, глядя куда-то мимо извивающихся танцовщиц. После короткого разговора он сделал пару звонков и по достоинству оценил жертву и твердость поступка сироты.
-----
* Закон РИКО (RICO) направлен на борьбу с организованной преступностью. Наказания, предусмотренные этим законом, намного строже, чем за отдельные преступления, что помогает прокурорам применять судебный компромисс, целью которого является осуждение виновного за менее серьезные преступления в обмен на сотрудничество и показания против руководителей преступных организаций.
** «Золотой век» – эпоха расцвета мафии до принятия вышеупомянутого закона.
*** Джон Готти не просто один из самых знаменитых членов мафии. Он – легенда. Босс всех боссов. Стильный, эпатажный, наглый, вспыльчивый, целеустремленный. Именно ему принадлежат слова: «Коза Ностра останется Коза Нострой, пока я не умру».
**** Отсылка к моему любимому фильму. «Славные парни» – гангстерская драма Мартина Скорсезе на все времена, не уступающая по значимости «Крестному отцу». Goodfellas основан на реальных событиях и снят по мотивам книги о жизни Генри Хилла.
Последний раз редактировалось Immortelle, 26.01.2020 в 00:17.
Пребывая в приподнятом настроении, Том пригласил любимую дочь в ресторан – отметить ее самостоятельные шаги на пути к светлому будущему, а заодно обсудить планы по празднованию совершеннолетия, и великодушно предоставил Лео выходной, чтобы тот выполнил срочные приказы немного в другой области.
Адриана же увидела в этом возможность наконец-то сблизиться с отцом, ведь месяцами раньше, рассылая резюме, она лелеяла надежду на то, что Том сможет гордиться ей, станет общаться на равных и заметит: его сероглазая малышка совсем не фарфоровая куколка, с которой нужно сдувать пылинки и держать за стеклом. Теперь же, успешно пройдя собеседование, мечтала прочнее зацепиться за место в одной из самых лучших студий архитектуры и дизайна во всем штате и, если повезет, остаться там насовсем.
Лишь настойчивость бойфренда и угрозы заявиться прямо к ней домой омрачали ожидание важного семейного вечера; но как бы ни трепыхалось девичье сердечко в присутствии Кейна, привязанность к Тому несомненно была сильней. Эйд не хотела признаваться даже самой себе, что специально откладывала серьезный разговор с отцом на потом, опасаясь найти неопровержимые доказательства его предательства. Ведь за этим последует неизбежный крах мирка, в котором она выросла – утрата невинности, иллюзий и надежд на нормальные отношения с единственным родным человеком, внимания которого Адриана добивалась всю свою жизнь...
– За мою умницу дочь! – Том поднял бокал с шампанским, сияющий от гордости. Умница дочь последовала его примеру и отпила больше половины, скрывая волнение.
Но чем больше девушка отвлекала себя от мрачных размышлений, тем навязчивее они становились. Вглядываясь в серые глаза, Эйд безуспешно пыталась отыскать в их прозрачной глубине хоть каплю подтверждения словам кумира, хоть толику лицемерия по отношению к ней и толику жестокости по отношению к тем, кто, по мнению Тома, представляет угрозу… И ужаснулась, как легко вообразить, что он хладнокровно и в свойственной ему манере – закинув ногу на ногу и закусив сигару зубами, отдает приказы. Например, следить за каждым передвижением Кейна после встречи с четой Леоне (а как иначе объяснить столь молниеносную реакцию на его арест?), задействовать связи в участке и расправиться с нежелательным кавалером дочери.
Стильный пентхаус в центре, загородный особняк с дизайнерской мебелью, десяток автомобилей на все случаи жизни, яхта, прислуга… Агенты ФБР с ордерами на обыск, которые заглядывали несколько раз в гости. Двусмысленные намеки, странные взгляды, множество знакомых с итальянскими фамилиями, предвзятое отношение, обращения «дядя» и «тетя» к людям, которые вообще не приходились ей родственниками. Конечно, такую сплоченность можно объяснить и иначе – ведь представители итальянской диаспоры, как и любой другой, нередко держатся вместе. Но это было слишком наивно даже для Адрианы...
После того, как Саманта навсегда исчезла из жизни маленькой семьи Морелли, отец остался один на один с пятилетней девочкой и долго не мог приспособиться к новым обстоятельствам, но больше всего – к тому, что воспитанием будущей женщины придется заниматься в одиночку. В то время они проживали в квартире поменьше и поскромнее, да и район не отличался престижностью, зато соседи вокруг – сплошь иммигранты из солнечной Италии или их потомки, так же свято чтившие традиции. Том слишком часто уезжал посреди ночи «по делам», оставляя дочь в заботливых руках Лорейн и веселой компании Джейсона с Мией, а возвращался один или с Филом, или Кармайном, иногда злой и в крови – своей или чужой. Бывало, беспечно оставлял глок на кухонном столе до утра, а за завтраком лихорадочно убирал в ящик – подальше от впечатлительных детских глаз. Пару раз его навещали странные типы, от которых приходилось прятать Адриану, прося ни в коем случае не покидать детскую. Она беспрекословно выполняла все указания главы семьи и лишь изредка высовывала свой любопытный носик из-за двери с ростомером в виде деревца, окруженном зверятами и птенцами.
Адриана смутно помнила все это, но отчего-то верила, что темная и пугающая жизнь Тома осталась далеко позади, а он сам изменился в лучшую сторону, перестал связываться с опасными людьми и превратился в почти нормального отца – как у всех. Стал успешным, пусть и не совсем честным и уклоняющимся от налогов владельцем сети ночных клубов.
Размышляя об этом, сидя напротив него в ресторане, Эйд внутренне содрогнулась: да он никогда и не менялся! Просто она, идеализируя Тома, неосознанно относила к его худшим порокам одну лишь невнимательность, отбрасывая намного серьезные и пугающие вещи. Желала видеть непутевым отцом, но никак не высокопоставленным членом этнической преступной группировки, который способен не только на нечестный бизнес, но и на убийство.
Девушка неловко улыбалась и невпопад отвечала на дежурные вопросы, полностью поглощенная новыми открытиями, лихорадочно соображая, как вывести Тома на чистую воду. Адриана понимала, что напрямую спрашивать о Кейне было бы верхом глупости и неосмотрительности, ведь это могло бы повлечь за собой реальную угрозу для музыканта и ее беспечного существования. Начало конца…
Может, все-таки не стоит спешить, а расспросить кого-нибудь об этом? Может, Лео, который и так был на крючке?..
***
После вечера в компании любимой дочери Том с чистой совестью улетел в Майами на пару дней.
В голове – шумный рой мыслей и догадок, во рту – привкус банановой Маргариты, в сердце – ноющая боль. Адриана с переменным успехом пыталась разгадать головоломку, бросаясь то в отцовский кабинет, то шаря по пыльным углам – в поисках чего-то необычного: заначек и, возможно, оружия. Бумаги в столе не сказали ровным счетом ничего, а пароль к неприступному сейфу, к глубокому сожалению и обиде Эйд, оказался не датой ее рождения.
Попытать удачу в другом месте? Бар, шкафчик под аквариумом с кормом для рыб, потрепанный диван в кладовой, боксерская груша, которую глава семьи не трогает уже несколько лет… Стоит попробовать.
«Бинго! – воскликнула девушка про себя, торопливо извлекая из обивки черный пакет для мусора, наполненный связанными пачками зеленых купюр. – Он все равно не заметит.»
Спрятав добычу в гардеробной, Адриана наткнулась на недавний подарок – две пары босоножек без должной упаковки, странным образом оказавшиеся в ее распоряжении намного раньше, чем поступили в продажу. Эксклюзивом здесь и не пахло, но и подделкой – тоже; Эйд разбиралась в подобных вещах. Не успела она прокрутить в памяти туманный разговор двух отцов, которые обсуждали «подарки с той стороны», как в дверь позвонили.
– Его нет дома, – обхватив себя руками, словно в защитном жесте, Адриана изобразила некое подобие приветливой улыбки.
Внимательно изучая девушку, которая изо всех сил старалась скрыть волнение, незваный гость задумчиво потер губы большим пальцем.
– Знаю. Вообще-то, я к тебе.
– Нянька мне сегодня не нужна.
– Том считает иначе.
Серые глаза гневно вспыхнули при упоминании этого имени, но через мгновение наполнились легким испугом, когда Лео неожиданно наклонился вперед, словно в попытке поцеловать, но лишь шумно втянул воздух.
– Сначала шантажируешь, потом избегаешь меня… – с притворной досадой качнув головой, он резко выпрямился и без приглашения шагнул в гостиную. Адриана обреченно поплелась следом. – А теперь еще и дегустацию в домашнем баре отца проводишь.
– Всего пара коктейлей, – с обидой буркнула она, отворачиваясь к панорамному окну, за которым плавился типичный городской пейзаж.
Горы небоскребов тесно прижимались друг к другу, маленькие жучки-автомобили бегали по паутинам дорог, островки скверов и парков сияли сочной зеленью. Некогда любимые виды не радовали глаз и казались чужими, искусственными, бездушными. Поступок Кейна – настоящим.
– Делай что хочешь, но на стажировку не забивай, – Лео вальяжно развалился на диване, словно у себя дома. – Ты же умная девочка и думаешь о своем будущем?
– Мой нянька так заботится о моем благополучии, – она нахмурилась и возмущенно всплеснула руками. – Бесит.
– Всего лишь дает дружеский совет, – равнодушно бросил он, пожимая плечами. – Знаешь, многие детишки из верхнего Ист-Сайда с радостью поменялись бы с тобой местами.
Лео так напоминал ей отца, заливаясь соловьем о ценности образования, саморазвития и силе амбиций, о том, что глупо не использовать созданные Томом условия и прожигать жизнь впустую. Адриана и без этих нравоучений знала: деньги на деревьях не растут, а красивые глазки редко помогают построить карьеру, но была слишком взвинчена, чтобы вслух признать его правоту и безоговорочно согласиться. К тому же, момент был совсем неподходящий. И вообще, кем этот нянька-водитель-телохранитель себя возомнил?!
– Решил поиграть в старшего и более опытного?
– Просто показалось, что ты не девушка типа… Ирэн Прайс*, например.
– Фу-у! Как ты вообще посмел сравнить меня с этой мерзкой шлюхой?
Лео мгновенно превратился из нудного умника в нахального парня из клуба и тихо посмеивался, наблюдая за Эйд, приближавшейся к нему грозной походкой.
– Ну, ты немного легкомысленна… – слабый удар подушкой пришелся в плечо. – Ай!
– Когда надо, я веду себя серьезнее некуда! – Адриана неуклюже пошатнулась и подалась вперед.
Лео отобрал опасный предмет и схватил ее за талию обеими руками, чтобы отодвинуть на безопасное расстояние, в то же время не в силах отвести сального взгляда от декольте, которое соблазнительно мелькало прямо на уровне лица.
Девушка молниеносно отреагировала на прикосновение возмущенным возгласом и отскочила назад:
– Руки!..
– Руки! – дерзкие глаза смеялись. – Если хочешь меня снова, просто скажи. Не нужно насилия.
Несмотря на притягательное обаяние и исходящие от Лео позитивные волны, Адриана не смогла улыбнуться в ответ и беззаботно флиртовать: теперь их маленькие игры казались неуместными, а голова была забита совсем другим.
– Перестань пялиться и вести себя так… будто видел меня голой!
– Но я действительно…
– Да хватит уже! – она снова скрестила руки на груди.
– Оке-ей... – с легким разочарованием протянул гость.
– Пойдем, покажу кое-что, – Эйд кивнула и жестом пригласила наверх. – Заодно поржешь над моей комнатой – она вся такая… розовая и чересчур девчачья.
***
Пока девушка шуршала коробками, хлопала дверьми и выдвижными ящиками в гардеробной, гость с любопытством осматривался. Типичные покои принцессы, современная версия. Светодиодные гирлянды, фоторамки, зеркала, свежие тюльпаны, статуэтки и бесполезные мелочи, горы подушек, розовые занавески и покрывало в тон. Слева от входа стоял туалетный столик, традиционно заваленный косметикой, а чуть дальше – двуспальная кровать с декоративным зеркалом-солнцем у изголовья. Кафельный пол был застелен мягким пушистым ковром. Стену напротив занимала офисная зона: рабочий стол со всем необходимым, книжные полки по бокам, корзины с чертежами, цветы в горшках. На тумбе стопочкой лежали журналы: к приятному удивлению Лео, не женский глянец, а «Dwell», «AD» и «Luxe» – признанные издания об архитектуре и дизайне. За панорамными окнами открывался вид на Либерти Плаза, а длинная узкая лоджия с вазонами позволяла любоваться им с комфортом – на мягком диванчике.
– Обожаю минимализм, но в этом хаосе из разных стилей так уютно, что рука не поднимается делать ремонт, – крикнула девушка из-за приоткрытой двери.
– Моя квартира – вот где настоящий минимализм.
Адриана вышла с клатчем и обувными коробками, опустилась на банкетку и стала раскладывать их рядом с собой.
– Могу помочь, если хочешь. Правда, опыта не так много: проект общаги для кампуса и – не смейся – уборной в кафе.
– Плохо пиаришься, – Лео поправил волосы, разглядывая великолепное отражение в зеркале с вычурной рамой. – Надо было сказать: «Сделаю такой бомбический ремонт, что ты свою студию не узнаешь».
Она пожала плечами и, решив поскорее перейти к интересующему вопросу, указала ладошкой на свои сокровища:
– Это МакКуин, а вот эти, без упаковки, – Гуччи и Бланик. Странно, правда? На первый взгляд, будто с ширпотребного рынка, но это оригиналы...
– Мы сейчас на полном серьезе будем обсуждать туфельки? – прервал ее гость.
– Контрабанду из Италии, – ответила Адриана ничего не выражающим тоном, вскинув бровь. – Вы, кажется, зовете нашу историческую родину «другой стороной»?
Выслушав смелые предположения о настоящей работе Тома, Лео откликнулся лишь после долгого молчания, несколько растерянный от направления, в котором стала протекать беседа. Одно лишнее слово – и он сдаст и себя, и Тома, и всю организацию с потрохами. Жены иногда бывали в курсе дополнительных, нелегальных доходов и махинаций гангстеров, но их общим детям, особенно девушкам, далеким от криминала, ни к чему знать подробностей этого бизнеса. Так меньше шансов сделать их невольными соучастниками преступлений.
– Наверное, ты что-то не так поняла.
Адриана фыркнула и закатила глаза.
– Я не вчера родилась и знаю, что этому есть название – мафия.
– Мафия мертва, куколка, – ласковым тоном возразил он, не зная, как отвертеться от этого щепетильного разговора.
– Не оскорбляй мой интеллект, – ощетинилась юная мисс Марпл.
– Извини, конечно, но ты смотришь много кино. Что за стереотипное мышление? Италия – это не только пицца, паста и «Крестный отец». Это Колумб, Да Винчи, Рим… эспрессо? – Лео начал уставать от этого разговора. Он расхаживал по комнате, потирая взмокшую шею. Обилие оттенков розового, кремового, белого расслабляло, от тридцатипятиградусной жары клонило в сон.
Поднявшись с банкетки, Адриана подошла к нему и едва коснулась мускулистого плеча. В ее глазах Лео был единственным, кто мог бы пролить свет на истинный характер Тома, его методы работы, мотивацию. Поддавшись тому же непонятному чувству, что вынудило шантажировать водителя после встречи с Кейном, девушка придала своему личику жалобное выражение и заговорила ласковым тоном:
– Ты лучше меня знаешь папу с другой стороны. Мне интересно, какой он вне дома.
– Лезть в ваши отношения? Нет, спасибо. Хочешь что-то узнать, иди к отцу, а не ко мне.
– Да он каждый раз отвечает одно и то же: «Нет никакой мафии, не выдумывай».
– Я все сказал, – отрезал Карбоне.
– А я могу сказать больше, – многозначительно посмотрела на него девушка.
– М-м-м, кста-а-ати… – Лео коварно улыбнулся, вызывая у Адрианы неприятное предчувствие. – Насчет этих наивных угроз и шантажа.... Думаешь, у тебя все под контролем? Думаешь, можешь вертеть мной как вздумается? Может, следует рассказать твоему торчку, как легко подцепить его музу в клубе, как быстро она ведется и с радостью остается до утра? О бабочках, которые не только на ключице. Словом, детали, о которых понятия не имеет водитель, не имеющий доступа к этому бесспорно великолепному телу…
Адриана поджала губы; она всегда действовала интуитивно, по зову сердца и не была сильна ни в интригах, ни в противостояниях, ни в продумывании ходов наперед – Том чересчур постарался оградить свое чадо от реального мира.
Тем больнее было осознавать, что Лео всего лишь играл с ней, подарив мнимое ощущение контроля над ситуацией, а теперь своими хлесткими речами лишил единственного рычага давления и надежды на безопасность Кейна. Вот уж правда, с чего Эйд решила, что няньку удастся так просто загнать под каблук? Сильный, свободолюбивый, гордый, он вопреки всему вызывал в ней еще большее восхищение и симпатию.
Заготовив последний и, по ее мнению, весомый аргумент, девушка вздернула подбородок и подняла на Лео широко распахнутые глаза:
– Тогда… Тогда ты подставишь нас обоих!
– Давай-ка проследим всю цепочку, – незамедлительно отозвался он. – Я – твой торчок, твой торчок – Том, если осмелится. Правильно? Кому поверит Том? Мне или ему?
...это был полный провал.
– Слушай… – Адриана не смела смотреть в зеленые глаза, боясь увидеть в них собственное поражение. – Давай забудем об этом. Хотя бы на минуту, пока я буду рассказывать кое-что.
Вызвать у Лео если не сочувствие, то хотя бы понимание, и пересказать историю Кейна, опуская романтичные детали, не казалось такой уж плохой идеей. Раз интриганка из Адрианы получилась так себе, может, получится обрести друга или хотя бы союзника при помощи обаяния и, как ей казалось, особого отношения к ней водителя… Эйд пожалела, что так быстро и необдуманно пустила в ход шантаж, но верила, что все еще можно было исправить положение.
***
– Сопливый бред какой-то, – нахмурился Карбоне, вставая с кресла. – Не повелась, надеюсь?
– Почему нет?
Парень весело рассмеялся и взглянул на нее так, что Адриана почувствовала себя самым глупым существом во вселенной.
– Если ты ему даешь, то это еще ничего не значит. Разве не в курсе, что мы довольно изобретательны и даже слезливую историю расскажем, лишь бы девочка клюнула и растекалась от благодарности за такой подвиг, – хмыкнул он. – Фигурально выражаясь, конечно.
– Представь себе, пары иногда связаны чем-то большим, – огрызнулась Адриана. Он не имел никакого права вмешиваться в ее с Кейном отношения и делать поспешные выводы, несмотря на свою неоспоримую опытность в подобных вопросах. – Чем-то, что кое-кому не знакомо совсем.
Лео картинно закатил глаза.
– Только не надо тут распинаться про высокие чувства.
– Именно о них и собираюсь.
– Мы в двадцать первом веке живем. Кому они нужны?
– Мне.
– О да, мисс «Хочу только тебя, трахни меня поскорее».
– Тогда все было совсем по-другому! Наши желания совпали, вот и все. Но это не значит, что я такая по жизни.
– Любишь его?
– Извини?
– Это простой вопрос.
– И абсолютно неуместный.
Лео молча потоптался на месте, затем резко шагнул вперед и прижал Эйд к себе. Охнув от неожиданности, девушка безуспешно попыталась избавиться от сильных рук, сцепившихся замком на тонкой талии, хотя где-то в глубине души была очень даже не против такого обращения.
– Круглая десятка, только посмотри... – Карбоне перешел на свой фирменный обольстительный шепот. – Этот торчок не достоин такой куколки. Он тебе не нужен.
Неожиданный, порывистый, жадный. Поцелуй длился ровно столько, чтобы Адриана перестала сопротивляться. Ровно столько, чтобы начала терять голову от мягкого языка и нахальных ладоней, отправившихся в повторное путешествие под короткой юбкой, но все еще могла выбраться из умело расставленной ловушки – если бы захотела. Она отреагировала точно, как Лео того ожидал: звонкой пощечиной, с блестящими глазами, мило нахмуренными бровями на раскрасневшемся личике и тяжелым дыханием.
– Я… люблю его, придурок!
Лео ехидно рассмеялся, нехотя выпуская жертву из объятий. Знойный, как июльские дни, небрежно одетый в белую майку с цветным принтом и джинсовые шорты; не менее привлекательный и дерзкий, чем в ночь их знакомства. Его присутствие действовало на женскую половину человечества одинаково – обезоруживающе, вытесняя из головы все мысли; так, что подкашивались ноги от одного лишь взгляда.
– Говори это себе почаще, моя сладкая ненасытная девочка.
-----
*Ирэн Прайс – скандально известная дочь бывшего мэра Брайтпорта. Она жила на полную катушку, не хотела ничего добиваться своими силами и, хотя окончила университет, предпочла и дальше растрачивать деньги отца. После громкого расследования, судов, ареста имущества и последовавшей за этими событиями смерти Роберта Прайса, обвиненного в коррупции, тоже пропала из виду.
– Современный ремонт, вместо долбаного реггетона – клевые ди-джеи, название новое... и вторая жизнь такому милому местечку обеспечена, – отпив коньяка, Лео с недовольством поморщился. – Хм. Еще в срочном порядке сменить меню вместе с поставщиками. Бухло здесь – полное дерьмище.
В маленьком, насквозь прокуренном клубе «’75» гремели популярные и порядком поднадоевшие летние хиты. Несколько мужчин и женщин за сорок дрыгали всеми частями тела в неуклюжих попытках зажечь танцпол, сверкая пьяными улыбками. Посетителей было немного, да и те в основном вились возле барной стойки в поиске приключений на эту ночь или половинки на ближайшее будущее.
– Где Ви? – Ник наклонился к уху приятеля, нервно теребя ремешок часов. – Те хищные дамочки за соседним столиком начинают меня напрягать.
Карбоне бросил насмешливый взгляд в их сторону: они делали все возможное и невозможное, чтобы привлечь потенциальных ухажеров. Но ни Лео, ни тем более Ник не были заинтересованы в знакомствах с молодящимися мадам, которые перебарщивали с тональными средствами и носили пергидрольную солому вместо волос.
– До какой степени надо отчаяться, чтобы вестись на… это, – Лео брезгливо скривил лицо. – Я никогда не паду так низко. А если паду, лучше пристрели меня сразу.
Он откинулся на спинку жесткого диванчика с самодовольной ухмылкой и переключился на другой объект: тучный приземистый мужчина в мятом костюме направлялся в служебное помещение, огибая барную стойку. Следом семенила фигуристая латиноамериканка с волнистыми локонами и, заметив парней, просигналила слабым кивком головы.
– А вот и наша девочка, – Лео вложил однодолларовую купюру в потертую счетницу и поднялся из-за стола, распрямляя складки на джинсах. – Скоро мы приберем к рукам эту вшивую дыру.
Валерия Сатриани давно мечтала влиться в среду клубного и не совсем честного бизнеса. Женщин в организацию не принимали, но ничто не мешало им взять на себя роль соучастницы и делового партнера. По совету Лео, яркая красотка вышла на танцпол, без труда затмила здешних завсегдатаев и сразу привлекла внимание Питера Грина. Его слабые места – карибские девушки и азартные игры. Невысокая, с роскошными формами – о таких говорят «есть за что подержаться»; в свои тридцать пять Валерия выглядела обворожительно без косметики, дорогостоящих инъекций и пластики, а основой своей красоты считала здоровый сон, качественный секс и отсутствие вредных привычек. За пару дней она вскружила бедняге голову пустыми обещаниями и свела с нужными людьми. Высокие ставки, богатые гости, несколько суток без сна. За первую ночь большой игры в покер он лишился суммы, равной примерно половине стоимости клуба. За вторую, вместо того чтобы отыграться, он потерял все и пообещал выплатить долг. История стара как мир: к нему приходили снова и снова, слыша одно и то же: «Денег нет, но скоро достану!»
Валерия пригласила Лео в кабинет и осторожно прикрыла за ним дверь; Ник остался снаружи – на случай, если кому-то вздумается им помешать.
Терпеливо выслушивая очередные клятвы и обещания, затем возмущения и угрозы, Карбоне без приглашения развалился в кресле напротив, словно уже заправлял этим клубом, и закинул ногу на ногу. Чтобы запугать и склонить к сотрудничеству, необязательно бить должника головой об стол или угрожать расправой. Нужно лишь доходчиво объяснить всю безвыходность ситуации и условия, при которых его отпустят с миром: отказаться от этой прогнившей забегаловки в пользу третьих лиц.
– Садишься за покер или делаешь ставку – думаешь о последствиях, – начал он подчеркнуто доброжелательным тоном, когда мужчина наконец умолк. – Это условия, что пишутся мелким шрифтом.
Питер, словно загнанный зверь, переводил взгляд, полный отчаянной злобы, с Лео на Валерию и буквально рвал на голове остатки жиденьких седеющих волос.
– Это все ты... Ты, пуэрториканская шлюха! – он ткнул пальцем в девушку, перегнувшись через расшатанный стол, который служил единственной преградой между ним и обидчиками. Парень не шелохнулся, всей своей позой излучая превосходство и образец самообладания.
Валерия, до этого молча стоявшая рядом с Лео, демонстративно села к нему на колени:
– Я наполовину итальянка.
– Гремучая смесь... – тот изогнул бровь и приобнял девушку; а убедившись, что должник исчерпал свои запасы ругательств и проклятий, тут же перешел к делу: – Можешь сколько угодно тут плеваться, но это ничего не изменит. Если будешь и дальше кормить нас пустыми обещаниями, пострадает и без того не особо крутой имидж и репутация клуба. Начнутся обыски с собаками, визиты федералов, потому что здесь торгуют чем-то запрещенным…
– Но у нас никто не... – мужчина осекся, запоздало поняв намек, и уронил голову на грудь.
***
Новоиспеченная аферистка решила, что лаундж зона на крыше небоскреба идеально подойдет для празднования победы и тостов за новые свершения. Здесь, в уюте мягких диванчиков, шифоновых ширм, свечей и тихих мелодий, было спокойно, по-летнему свежо и неописуемо красиво. Ночной Брайтпорт лежал перед ними как на ладони. Знаменитый «Cloud Nine», гордость Тома Морелли, считался образцовым ночным клубом, идущим в ногу со временем, и на двести процентов оправдывал свое название.
– За успех! – Валерия подняла бокал с тропическим коктейлем и лучезарно улыбнулась.
– И за официальную владелицу клуба.
Лео последовал ее примеру и, слегка взболтав коньяк в рюмке, с наслаждением выпил содержимое. В этот раз напиток был дорогим и качественным.
***
Лео никогда не пропускал тренировки, а если не успевал посетить зал, занимался дома – как сегодняшним утром. Некогда полупустая спальня пополнилась минимальным набором спортинвентаря, красными шторами и зеркалом во всю стену – напротив кровати. Сосредоточенно глядя в глаза своему отражению и считая повторы, Карбоне почти не обращал внимания на девушку в его футболке, которая сидела на диване с телефоном, – всему свое время.
Гостья не только беззастенчиво любовалась игрой мышц и фотографировала Лео в одних шортах, но и восхищалась его стремлением всегда и везде работать над собой, ведь выстраивать свое тело день за днем безо всяких отговорок – огромный труд, заслуживающий уважения. Обладая отличными внешними данными, неиссякаемой внутренней силой и магнетизмом, Лео был для нее и умелым любовником, и большим ребенком, и отзывчивым другом, и безжалостным убийцей. Все ее представления об идеальном мужчине выстраивались вокруг этого опасного, но уж очень привлекательного образа. А еще он никому не позволял оставаться на ночь. Никому, кроме нее.
Закончив последний подход шумным выдохом, Карбоне положил гантели на пол и покосился на девушку.
– Удали их, Ви, и лучше замути пожрать.
– Заведи домработницу или жену, – лениво протянула она, игнорируя первую часть реплики, и качнула роскошными бедрами, поднявшись с дивана.
– В долгу не останусь, ты же знаешь, – Лео многозначительно поиграл бровями, подойдя ближе, и повторил просьбу. – И удали чертовы фотки.
Ви собрала волосы в хвост и расправила покатые плечи.
– Зачем? Тебе жалко?
– Ты все постишь в инсту. А соцсети для таких, как мы, – сплошное палево.
– Я же не снимаю горы покупок на суммы, в десять раз больше моей официальной зарплаты, не делаю селфи в ванной из шампусика – как пафосные детишки политиков, не добавляю к фоткам тег #richlife, а-ля «Глядите, какая я бесстыжая мажорка, и завидуйте!». Ну, увидят люди твой загорелый пресс на моей страничке, и что?
– Удали, – в очередной раз, уже сердито и раздраженно повторил Лео, закидывая чистое полотенце на плечо, и направился в ванную. – Тебе что, пятнадцать?
– Да, и тебе вообще-то тоже! – огрызнулась Валерия, следуя за ним, но тут же закусила губу и сменила тон, увидев парня без одежды. – Нужна компания?
– Удалишь?
– Зануда, – обреченно вздохнула она, демонстрируя массовую ликвидацию «компромата» с телефона. – Верните мне прежнего Эла.
– Его больше нет, – прошептал Карбоне и, избавив Ви от белья, завел в душевую кабинку.
***
Отпустив ее делать завтрак, Лео остался под душем, поддавшись сиюминутной слабости – копанию в себе.
Валерия была его копией в юбке. Подругой с привилегиями, наставницей и единственной женщиной, кто мог хоть как-то на него повлиять, когда дело не касалось криминала и близких к нему тем. Единственной, кто знал Лео достаточно близко и, порой, лучше него самого. Если бы она была в Брайтпорте в тот самый вечер, то не пришлось бы искать компанию на ночь в лице Адрианы, а после разгребать целый ворох мыслей в голове и хаос в работе, переживая борьбу его самых сильных инстинктов – самосохранения и охотника. Все было бы намного проще, привычней, стабильней.
Лео мог сколько угодно морочить Эйд голову, играть в кошки-мышки, держать ситуацию под контролем и убеждать себя, что никогда не оступится… Но как долго он продержится? Если тайна раскроется, останется только два варианта: в лучшем случае – женитьба (лучшем ли?), а в худшем – свинец в затылок. Эти люди живут древними традициями и ценностями. Посягнуть на святое и обмануть доверие любящего отца – неоправданный риск, особенно когда серьезных намерений по отношению к девушке нет и в помине.
Клятвы. Долг. Верность. Преданность. Выдержка, которая оттачивалась годами... Но все это летело к чертям, когда Адриана, прекрасная, раскованная и соблазнительная, стояла слишком близко, молчаливо разделяя его желание. Стреляла прозрачными серыми глазами, опьяняла легким цветочным ароматом. Ее податливый рот с таким пылом отвечал на поцелуй, что трудно было сдержаться и не зайти дальше, несмотря на предсказуемую пощечину. Лео знал девушек более искушенных, умелых и опытных, но хотел ее снова – как мужчина хочет женщину, без лишних сантиментов. И отлично знал почему: Эйд поступила, как поступал сотни раз он сам – после волшебной ночи отказалась оставить телефон и не планировала продолжения знакомства. Но главным образом, потому что юная дочь Тома – сладкий запретный плод, который маячил перед глазами каждый божий день.
Лео перекрыл горячую воду, позволив ледяным струйкам очистить голову от непрошенных мыслей и остудить пыл. Он уперся в стену обеими руками и простоял так еще пару минут, прежде чем вытереться и спуститься вниз с привычной самоуверенностью на лице.
На столе рядом с кружкой лежало кольцо из белого золота с маленьким бриллиантом. Простое, но в то же время изящное и не вычурное. Кем бы ни была его хозяйка, она обладала отменным вкусом.
– Это какой-то скрытый намек, который я должен разгадать? – Лео недоверчиво косился то на кольцо, то на уж слишком веселую Валерию. Своей довольной и хитрой улыбкой она напоминала сытую лису.
– Я нагнулась за туфлями, а оно валялось за прикроватным столиком. Кто-то у нас жуткий свинтус и совсем не убирается.
– Эээ... – он состроил такое забавное смущенное лицо, что гостья не выдержала и звонко расхохоталась. – Убираюсь! Ну, горничная приходит дважды в неделю.
Сев за стол, Лео стал подбрасывать кольцо на ладони и вспоминать всех, кто побывал здесь за последнее время. Ник, милая соседка, которая была не против проверить устойчивость кровати, но в итоге позвала к себе... Адриана. Или Ви опять за старое – подруга обожала дурацкие розыгрыши.
– Точно не твое?
Ви покачала головой.
– У меня не настолько тоненькие пальчики. Даже на мизинец с трудом налезет.
Вариантов больше не оставалось. Нужно либо избавиться от этой побрякушки, либо как-то вернуть законной владелице. И кольцо, и ситуация в целом совсем некстати начинали действовать на нервы.
– Кстати, о лучших друзьях девушек. Что подаришь милому созданию на совершеннолетие?
Лео все еще находился в легком ступоре.
– Кому?
Валерия закатила глаза.
– Адриане что дарить будешь?
– Как и все – деньги, – он пожал плечами и отхлебнул кофе, словно хотел спрятаться от нее за кружкой.
– Деньги – это скучно.
– А что ты предлагаешь?
– «Тиффани», например. Девочка расцвела и превратилась в секси-куколку. Она достойна большего, чем бездушный конверт с бумажками.
– Я ей никто. Чувак, которого приставил заботливый папочка. И которого она ненавидит.
– Не смеши. Ты не можешь быть никем. Даже ей, – ухмыльнулась Валерия.
– И что бы это значило?
– Эл. Не знаю, о чем думал Том, когда брал тебя на работу. Но я знаю тебя: не удержишься от своих приемчиков.
– Поехала совсем? – от охватившего волнения Лео поперхнулся. Он до последнего считал, что Ви даже не подозревала о том, насколько близка к истине, и лишь дразнилась. – Первое: это работа. Второе: если я ее хоть пальцем трону, то мне как минимум отстрелят яйца.
Полупустая квартира снова наполнилась звонким смехом, а Лео мрачнел с каждой секундой.
– Уже прикидывал варианты? – крикнула Валерия вслед, когда он поднялся из-за стола, оставив завтрак недоеденным.
Ни одна несносная девчонка не собьет его с намеченного пути, ведь Лео уже давно не подросток, который не в состоянии сдержать свои порывы, хватал все красивое и блестящее, что только попадется под руку, и не заботился о последствиях. Никогда больше. Стоило усвоить урок однажды, чтобы не повторять ошибок. Избавиться от желаний, которые делали его уязвимым и жалким в собственных глазах, стало приоритетом номер один.
Лео вышел из кабинета Тома и наткнулся на его дочь. Бегло оглядев девушку с головы до ног, он собрался отвесить комплимент ее изумительному внешнему виду — не без своих фирменных пошлых намеков, но вовремя вспомнил о недавних обещаниях.
— С днем рождения, — с излишней холодностью произнес он.
Адриана скрестила руки на груди и взглянула на Лео исподлобья.
— Да пошел ты, — тихо, без ноток злости произнесла она.
Все еще злилась за поцелуй? Слышала разговор с боссом? Слышала, как телохранитель рассказал о том, что «торчок» все-таки вернулся к ней? Слышала, как они обсуждали Кейна и его дальнейшую судьбу?..
Лео не знал. Не знал и о том, что час назад имениннице звонила Миа с новостями. Ее бывшему, фотографу Лоренцо, тоже угрожали и вынудили бросить рыжеволосую модель.
Карбоне попытался задержать Адриану и ненавязчиво расспросить, но та отмахнулась, смерив водителя «Не трожь меня» взглядом, и ворвалась в кабинет отца без стука.
***
Дочь стояла на пороге и выглядела крайне недовольной. В легком платье из белого кружева, аккуратных туфлях и тиаре, она напоминала героиню диснеевских сказок, чистую и невинную. Маленькую принцессу, которую Том поклялся оберегать любой ценой.
— Ты очень красивая сегодня.
— Пап. У нас стены картонные, а я стояла там, — Эйд указала на дверь, — не меньше получаса.
Мужчина с шумом вздохнул и откинулся на спинку кресла, готовый к тяжелому разговору. Конечно же, Эйд хотелось выяснить правду о своем дружке. Конечно же, она злилась на весь белый свет и родного отца, но ему нечего скрывать, нечего стыдиться и не о чем жалеть. По крайней мере о том, что касалось этого наркомана.
— Я всего лишь пытаюсь защитить тебя.
— Лезть в мою личную жизнь, подкупать копов, угрожать, избивать и при этом прикрываться родительской любовью — это, по-твоему, защита?
Лицо дочери приняло настолько знакомое выражение, что Тому стало не по себе. Так смотрела ее мать, когда поняла, каков глава семейства на самом деле. Этот пронзительный взгляд, полный презрения и разочарования, будет преследовать его до самой смерти.
— Любой на моем месте поступил бы так же.
Адриана рухнула на диван и закрыла лицо ладонью. Том часто видел ее беззаботной, веселой, легкомысленной, иногда — обиженной и капризной, с надутыми губами, или наоборот — полной напускного равнодушия, но настолько опустошенной и потерянной — никогда.
— Лучше бы ты воспитал меня так, чтобы я могла защитить себя сама, а не приставлял ко мне чувака с обложки «GQ» и не избивал моего парня...
Мужчина медлил с ответом. Он не видел иного пути, не мог растить Адриану, как обычного ребенка — без учета всех особенностей и опасностей жизни гангстера, не мог оставить дела за стенами родного дома. Мафия — это навсегда. Это не просто бизнес, это — образ жизни и мышления, и он, несомненно, затрагивает всех близких в той или иной степени. Том знал это, решив взять на себя еще одну ответственность, когда Саманта забеременела. Знал это, когда стал растить Эйд сам, распрощавшись с ее двуличной матерью. Считал, что все непременно получится, ведь никто не позаботится о девочке лучше, чем родной отец, который кое-что смыслит в этой жизни.
Возможно, Адриана будет страдать от этого клейма всю жизнь. Возможно, так и не простит отца за все его промахи. Но в одно Том верил твердо: ее любовные переживания улягутся, неподходящие парни отсеятся, а сердце со временем залечится. Главное, дочь будет жива и невредима.
— Мы не совсем обычная семья, — признался Том. К чему увиливать? В конце концов, дочь уже взрослая.
— О, называй вещи своими именами, мистер мафиози.
— Эйд...
— Что? — Адриана задрала голову и уставилась на отца. — Хватит держать меня за идиотку!
Том снял очки и кинул их на кипу бумаг.
— Раньше я занимался не совсем законными вещами, но...
— Но сейчас типа нет?
— Мы стремимся к этому. Большая часть моих доходов вполне легальна.
— Долбаные итальяшки, — пробубнила под нос девушка.
— Я не знал другой жизни и слишком многим пожертвовал, чтобы обеспечить тебе миллион возможностей, свободу выбора, деньги. Я делал все, чтобы уберечь свою дочь от тех бед и лишений, через которые прошел я, мои друзья и... твоя мать.
— Она знала о твоей работе? — спросила Адриана, продолжая пристально смотреть на отца.
— Саманта знала достаточно.
— Как думаешь, мама бы одобрила то, что ты сделал с Кейном?
Несмотря на непоколебимую уверенность в собственной правоте, Тому захотелось спрятаться от этих холодных обвиняющих глаз. Он не нашелся что ответить и развел руками. Такими темпами можно подвести разговор и к любовнику Сэм, которого вообще не было...
— Теперь мы этого никогда не узнаем.
— Как удобно.
— Адриана, пока ты молода, наивна и очень неразборчива...
Адриана вскочила с дивана, сжимая кулаки. Снова непривычная реакция, ведь раньше дочь устраивала только спектакли а-ля «Тебя не существует, папа, и я даже смотреть в твою сторону не стану, хотя мы завтракаем за одним столом».
— Но не кретинка! Думаешь, у меня совсем нет мозгов, и я не могу принимать собственные решения, делать собственный выбор?
— Связаться с наркоманом ума у тебя хватило.
— Он не наркоман!
— А за что же его приняли, а? За почтовые марки с веселыми картинками и конфетки в виде драже?
Адриана опустила глаза.
— Он же не героинщик, и вообще... Сейчас все балуются.
Том вскочил с кресла, пересек комнату, гневно сверкая глазами, и навис над дочерью грозной тенью. Сам он много чего перепробовал в молодости, но прекратил, отлично осознавая последствия таких «только чуть-чуть, побаловаться».
— Это должно меня утешить? А ты? Ты тоже балуешься?
Адриана в ужасе глядела на отца, отчасти потому, что он прежде не повышал на нее голос.
— Н-нет! — она громко сглотнула. — Только алкоголь иногда. И травка...
Том вздохнул и, скинув маску сурового родителя, нежно приобнял дочь за плечи.
— Это опасно! Вдруг он подсадит тебя на какую-нибудь дрянь? Заразит? Вдруг наглотается своей дряни и причинит тебе боль? Разве ты этого не понимаешь? — он подошел к столу, взял планшет и вручил его дочери. — Читай!
Адриана молча пробежала по заголовкам новостей за последние полгода: «19-летняя девушка умерла от передозировки», «Наркоман заставлял подругу заниматься проституцией, чтобы отработать его долги», ...
Том считал необходимым забросать дочь безжалостными фактами и надеялся хоть на каплю здравомыслия, обоснованного страха, инстинкта самосохранения. Саманте эти качества были чужды и в итоге привели к печальному финалу. Мужчина пристально глядел на дочь, но ожидаемой реакции не последовало.
Эйд с невозмутимым спокойствием швырнула планшет на диван.
— Он любит меня и никогда не сделает мне больно.
Что делать, когда кончаются все разумные доводы? Что делать, когда ребенок отчаянно стремится туда, от чего родитель так же отчаянно пытается его удержать? Что делать, если дочь упорно повторяет ошибки собственной матери?
— Человек, который не любит себя, не способен любить другого.
— С чего ты взял, что он не любит себя?
— С того, что нарушил условия сделки. Таким типам наплевать на собственную жизнь и терять нечего, — Том снова приобнял Адриану за плечи; она молчала, шмыгая носом. — Почему у тебя такие заниженные требования? Неужели ты себя тоже не любишь? Неужели не думаешь, что достойна лучшего?
— Нет. Может, я вообще заслуживаю только такой любви... — с поразительной серьезностью ответила Эйд. Дочь казалась такой взрослой и осмысленной, что у отца сжалось сердце. Куда подевалась его маленькая девчушка? — Может, «нормальные», — она показала кавычки в воздухе, — парни мне не светят.
— Это что еще за разговоры? — не на шутку испугался Том.
— Со мной что-то не так. Может, внешне я и кажусь такой из себя принцессой, но внутри... Бракованная, не достойная хороших отношений и принца на белом коне. Я никогда не была счастливой. Даже с Джейсоном. Сам знаешь, чем все кончилось. А потом и парни в колледже рано или поздно исчезали по идиотским причинам... — ее глаза расширились и уставились прозрачными блюдцами прямо на Тома. — Или это тоже твоих рук дело?
— Если они выбрали деньги, значит, не были тебя достойны, — с опаской ответил мужчина. Если сегодня день откровений, то нет смысла утаивать и свое причастие ко всем «неудачным» романам дочери. Но Том и не предполагал, что его методы ранят настолько сильно и оставят шрамы в юной девичьей душе.
— За что ты меня так ненавидишь? — Адриана отскочила назад. — Зачем лезешь, куда не просят?!
— Ненавижу? Ты моя дочь! Единственный родной человек... И я люблю тебя, — Том даже сам растерялся от неожиданного признания.
Адриана покачала головой и попятилась к двери.
— Не трогай его или меня ты больше не увидишь, — всхлипнула она и встала в позу капризного ребенка.
— Адриана!
— Я совершеннолетняя и пойду куда захочу, буду встречаться с кем захочу, любить кого захочу, вести себя как хочу... Уеду нафиг отсюда и никому не позволю рушить мою жизнь!
— Ты рушишь ее сама!
От досады Эйд смахнула рамку с собственной фотографией, которая стояла на камине, и выбежала из кабинета в слезах.
Том собрался было бежать за ней, но взгляд упал на детское личико под разбитым стеклом. Он поднял рамку с пола, стряхнул осколки, грустно улыбнулся маленькой девчушке.
— Все-таки пошла в мать, — вздохнул мужчина и вытащил фотографию из рамки. — Во всем.
***
Адриана не могла понять, на кого злилась больше: на себя — за упрямую, почти удобную слепоту, на отца — за неоправданную жестокость, на водителя — за лицемерие. Направляясь к лестнице тяжелыми шагами, она машинально повернула голову в сторону гостиной. Беззаботно улыбаясь, Лео ходил по периметру бассейна и болтал по телефону. Этот двуличный мерзавец не только был в курсе «заговора», но и принимал активное участие во всей этой истории, пускал ей пыль в глаза и применял грязные приемчики! Руки чесались сделать хоть что-то, чтобы стереть наглую ухмылку с его холеного лица, хоть какую-нибудь мелкую гадость...
Один мощный толчок в спину с разбега — и Лео барахтался в воде, фыркал, грязно ругался. Он нырнул за айфоном и ключами, а когда вынырнул на поверхность, мстительницы уже и след простыл.
В спешке поднимаясь наверх, Адриана споткнулась о ступеньку и ушибла колено, а когда добралась до своей комнаты, громко хлопнула дверью и закрылась изнутри.
Худшего начала дня рождения не придумать.
***
22 года назад
Последнее выступление. Последний день. Последний танец в этом зале, в уютном коконе бархата, чувственных битов, приглушенного света и сизого дыма. Обхватив пилон ногами, Тэйлор выгнулась назад и замерла.
Публика была разношерстной, но реагировала на откровенные, плавные движения одинаково. Студенты, представители богемы, бизнесмены, политики, знаменитые и состоятельные люди города... Они улыбались и едва не высовывали языки от восторга, а их сальные взгляды выдавали самые грязные и потаенные желания. Любители похвастать своим состоянием с легкостью выворачивали карманы и поливали девушку дождем из купюр, готовые отдать все, что у них есть в этой жизни, за возможность лицезреть саму жизнь во плоти, обернутую в кружево и шелк.
***
Утром, в канун Рождества выпал долгожданный снег — первый этой зимой. Он шел весь день не переставая, и даже когда Брайтпорт зажег вечерние огни, белоснежное конфетти все еще мерцало и кружило по округе. Штрих за штрихом, словно художник, снег покрывал серые, окоченевшие стволы вязов пушистым пледом и придавал улицам по-настоящему праздничный и волшебный вид.
Тэйлор, одетая в легкое пальто, переминалась с ноги на ногу у служебного входа и ловила ртом снежинки. Они щекотали лицо и ресницы, слегка покалывали язык, поблескивали на волосах в свете фонаря, словно бриллиантовая россыпь. Девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы проникнуться духом наступающего Рождества.
Массивная дверь с лязгом хлопнула, вырвав ее из легкого транса. Блаженная улыбка на румяном лице тут же сменилась обреченно-страдальческим выражением. Так выглядит большинство танцовщиц в гримерке, где сбрасывают маски, сценические псевдонимы и открывают друг другу себя — без прикрас. Но с недавних пор у Тейлор появилась тайна, которой не хотелось делиться даже с девочками. Рука машинально нащупала в сумочке пачку сигарет.
— С Рождеством, Сэм! — совсем юная блондинка, вчерашняя школьница, по обыкновению была навеселе после дневной смены. Она приветливо помахала рукой. — Опаздывает?
— Немного, — Сэм, она же Тэйлор, натянуто улыбнулась и прикурила. — Спасибо. И тебя с Рождеством.
Когда приятельница скрылась из виду, Саманта положила руку на свой идеально плоский и пока что не округлившийся живот.
— Это последняя, малыш, обещаю.
Расставаться с вредной привычкой оказалось гораздо сложнее, чем с мужчиной, в которого была безнадежно влюблена. Возможно, причина таилась в контроле. Бросить курить, как и начать заново, она могла в любой момент, но контролировать Тома — не могла и не хотела.
Саманту никогда не смущала ни разница в возрасте, ни статус подружки гангстера; она даже находила в этом особую романтику и считала, что с «нормальным» парнем умерла бы от тоски. Видимо, времена, когда по напутствию старшего брата девушка составляла компанию китам* в казино Лас-Вегаса, не прошли бесследно. Она никогда не ждала от Тома взаимности, не ждала чего-то серьезного от этих коротких, но наполненных страстью встреч, не стремилась завести семью и собиралась делать аборт. Но маленькая жизнь внутри нее что-то изменила, потянула за невидимые ниточки.
В фантазиях о новой жизни Сэм растит малыша сама, чтобы любить и быть любимой — пусть немного в другом ключе. Уходит из стриптиза и занимается фотографией, на которую все никак не находилось время и силы раньше. Да, оплата за ночь в «Бархате» примерно равна месячному окладу продавщицы, а иногда — в разы выше. Но такая жизнь изматывает, высасывает все соки, убивает наивность, молодость, восторг, веру в счастье. Кто-то остается от безысходности, а кто-то надеется, что не все еще потеряно, и ищет другой путь.
Шелест колес выдернул Саманту из плена размышлений. Черный джип с незнакомыми номерами остановился рядом. Знакомый голос из-за опустившегося стекла мягким тоном приказал:
— Садись.
— Можно, я хотя бы докурю?
Том выбрался из салона и, отобрав сигарету, щелчком отправил ее в сугроб.
— Будущая мать не должна дымить как паровоз!
Саманта насупилась и опустила голову.
— Я брошу.
— Бросит она, — проворчал мужчина, открывая дверь с пассажирской стороны.
Они молчали, шумел обогреватель. Том раскрывал рот, собираясь что-то сказать, но все не решался.
— Зачем приехал? — не выдержала Саманта.
— Помнишь, я говорил, что не против детей в будущем, но сейчас время неподходящее? Что слишком рано. Что неизвестно, буду ли я жив или мертв к тому моменту, когда ребенок родится...
— Именно поэтому я тебя отпустила, Том. Мне ничего не нужно. Мы не заявимся через десять лет, чтобы познакомиться с папочкой. Не будем требовать денег. Если ты этого все еще опасаешься...
Саманта считала себя мудрой не по годам — ей пришлось рано повзрослеть. Она обдумала все возможные варианты и приняла единственно верное решение. По крайней мере, так ей казалось. Родить ребенка и оставить отца в неведении — подло. Рассказать и надеяться, что он разделит ее стремление завести семью — наивно и глупо. Пытаться привязать к себе такого мужчину — это как запереть в клетке льва, который рожден, чтобы плыть по саванне навстречу закату. Рожден свободным, величественным, сильным. Рожден быть царем зверей.
Том пристально глядел в ее зеленые глаза.
— Ты — особенная девушка, Сэм.
Она ощутила тепло на бедре и не знала, как реагировать. С одной стороны, хотелось, чтобы он убрал руку и встреча не закончилась тем, чем обычно заканчивались все предыдущие. С другой...
— Да, — с невозмутимым спокойствием ответила Саманта, накрыв его ладонь своей. Сама не понимала, зачем.
— У Кармайна и Лорейн будет дочь.
— Знаю.
— Ну, конечно, — хмыкнул Том и прочистил горло. Волновался? Такого раньше не случалось. — Я был у них... Потом много думал и решил, что хочу растить ребенка с тобой.
Саманта скинула его руку и отвернулась к окну.
— Ты не обязан.
— Эй, — Том дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони. — Я вдруг понял, что ждать правильного момента глупо, ведь он может никогда не наступить. Будет тяжело и понадобится время, чтобы привыкнуть к новой роли. К новой жизни... Научиться совмещать наше дело и семью. Но многие смогли. Чем я хуже?
Она снова посмотрела на него, но ничего не ответила, будто ждала подвоха.
— Конечно, я бы хотел сына. Но девочка — тоже неплохо, — продолжал Том и откинул прядь волос с ее лба. — Пусть она будет похожа на тебя. С черными локонами, вздернутым носиком, молочной кожей... Наша маленькая принцесса. Вы ни в чем не будете нуждаться, и даже если со мной что-то случится, ребята о вас позаботятся. Я буду защищать вас с малышом до последнего вздоха. Слышишь, Саманта?
———
* Кит — крупный игрок и уважаемый гость. Сотрудники казино относятся к китам с особым вниманием и обслуживают по высшему разряду.
Brightport
Насколько мне удалось сориентироваться, мир берет свое начало, если не прямо, то косвенно, в династии, которая очень дорога сердцу автора. К сожалению, с династией и её героями я не знакома, поэтому для меня это первая встреча с Лео, у которого уже фанклуб и вообще все давно схвачено) 
Да, он у нас такой) Перед его обаянием очень трудно устоять. И дуться на него тоже довольно сложно)
Адриана в теме)))
Линейный вид
