Сразу оговорюсь, что, несмотря на присутствие колдунов, демонов, призраков, оборотней и прочих вампиров, это, прежде всего, сказка о любви. И, стало быть, ни натурализма, тем более чернухи, ни трэшей с флэшами, ни кровищщи, ни психоделики тут нет и в помине. Впрочем, эльфов, гномов, оседлавших драконов принцесс с лазерными мечами и прочего, что часто понимают под словом «фэнтези», тоже нет. А есть мистика (точнее, сказочность), есть тайны, плавно перетекающие в загадки и обратно, есть очень лёгкая эротика, немного юмора и много-много романтики. Кто любит такие вещи — милости прошу. Кто не любит — что ж, я вас честно предупредила.
Возрастные ограничения: 13+. (И лет где-то до двадцати, вряд ли больше. Впрочем, душевная молодость, то бишь психологический возраст, тоже считается.) Посвящается Змею, любимому мужу, благодаря которому моя жизнь даже в самые трудные моменты похожа на прекрасную сказку.
Действие происходит в несуществующей стране и не то чтобы в параллельном, но, скажем так, проходящем по касательной к нашему, мире. Когда-то много лет назад, на острове с романтическим названием Вранова гора жили колдуны и ведьмы, и происходили таинственные события, похожие на чудеса. В наши дни всё это, конечно, давно забылось и ушло в область сказаний… Или всё-таки не совсем? Ведь недаром по острову до сих пор бродят призраки, а красавец граф, нынешний владелец Врановой горы, так подозрительно смахивает на вампира…
Отправляясь в круиз до овеянного легендами острова, юная Власта лишь собиралась хорошо провести время, да мечтала встретить большую любовь. Ей и в голову не могло прийти, что услышанное на экскурсии старинное предание, обычная, на первый взгляд, байка для туристов, окажется так тесно связано с жизнью… С её собственной жизнью и любовью.
* Маленькое примечание:
В этой серии Ладислав и Власта танцуют лендлер. Если вдруг кто-то не в курсе, как выглядит этот танец, но хочет узнать, то можно посмотреть отрывок из фильма «Звуки музыки» (лучше со второй минуты): http://video.yandex.ru/#search?id=28...BB%D0%B5%D1%80
День между выпуском и балом был наполнен суетой, хлопотами и абсолютной сумятицей в мыслях и чувствах. Утром, едва проснувшись, Власта первым делом выбежала в сад и с отрадой обнаружила, что бутоны на кусте белого шиповника уже начали раскрываться. В этом году, к великой её радости, главным цветком бала объявили любимые ею розы, и Власта сразу решила, что украсит причёску махровым шиповником, срезанным в собственном саду — это и красиво, и оригинально, и доставит удовольствие Мартину.
После завтрака она созвонилась со стилистом, чтобы подтвердить, что договор на завтра остаётся в силе, и отправилась в город. Посетила салон красоты, где провела больше трёх часов, потом съездила к портнихе забрать бальное платье. Однако занималась всем этим Власта почти машинально, что называется, на автомате, поскольку думала совсем о другом. Как ни старалась влюблённая девушка найти объяснение поступкам Ладислава, сделать это у неё при всём желании никак не получалось. Поздравлять её с каждым успешно сданным экзаменом, организовать стипендии от благотворительного фонда, лично приехать их вручать, назначить ей тайное свидание в кабинете живописи, влезть в класс через окно и после всего этого уйти оттуда с Петрой — на такое способен только один-единственный человек в мире. Которым Власта не переставала восхищаться, несмотря на то, что совершенно не могла его понять, страшно обижалась на него и отчаянно ревновала…
В тот момент, когда она, занятая своими мыслями, вышла от портнихи и направилась по мосту через канал к стоянке такси, зазвонил телефон. И Власта чуть не ахнула от неожиданности, когда в трубке прозвучал любимый голос:
— Ну что, ты всё ещё дуешься на меня? Или сменишь гнев на милость и согласишься поужинать со мной сегодня?
Власта так и замерла на месте, поспешно соображая, что на это ответить. Можно было, например, полным сарказма голосом поблагодарить собеседника за то, что он всё-таки вспомнил о её существовании. Или предложить ему лучше поужинать с Петрой, раз уж, судя по всему, та представляет для него гораздо больший интерес, чем она, Власта. Или иронично воскликнуть: «Как, а разве вас не пригласили сегодня вечером к Дудкам?». Но Власта не сделала ни того, ни другого, ни третьего, а только коротко спросила:
— Когда и где мы встречаемся?
И услышала, как Ладислав усмехнулся.
— А ты, похоже, начинаешь взрослеть, Оленёнок… Мне это нравится.
* * *
Было немного тревожно, что мама, увидев собравшуюся на свидание дочь, начнёт задавать ненужные вопросы. Но к счастью всё обошлось, родители в этот вечер сами уехали в гости, так что Власте даже не пришлось никому ничего врать. В целях конспирации они с графом встретились подальше от её дома и поехали ужинать в соседний город, где, разумеется, так же, как и везде, все обращали внимание на Ладислава, но, по крайней мере, никто не знал Власту.
Они поужинали в тихом уютном ресторанчике, расположенном в подвале старого дома, а потом ещё долго гуляли по залитым ярким светом фонарей улицам. И Власта очень гордилась собой из-за того, что сумела сдержаться и ни разу за весь вечер не упомянула имя Петры. Конечно, ей смерть как хотелось спросить у любимого, с чего он вдруг так неожиданно оставил её вчера и ушёл с её соперницей, и чем это всё закончилось… Но памятуя, как не нравятся Ладиславу подобные разговоры, она мужественно избегала этой темы. Граф, похоже, догадывался о той внутренней борьбе, которая происходила в душе его спутницы, несколько раз за вечер она ловила на себе его смеющийся взгляд, но так как он тем более не спешил отчитаться о своём вчерашнем общении с паненкой Дудковой и знакомстве с паном Дудкой, то Власте так и не довелось узнать, во что оно вылилось.
Впрочем, если не обращать внимания на данную мелочь, то вечер прошёл просто чудесно. Власта больше не вспоминала о тайнах графа, которые так и не сумел открыть ей Иржи. Она просто наслаждалась каждым мгновением свидания со своим кумиром, который, казалось, сегодня был ещё больше, чем когда-либо, остроумен, нежен и внимателен к ней. «Господи, какая же я счастливая! — думала она, любуясь своим избранником, обнимая его и отвечая на его поцелуи. — Я всю жизнь мечтала о любви, но раньше даже не подозревала, что любить — это такое огромное счастье… Право, я на всё готова для него, только бы ему было хорошо!..»
Домой она вернулась к полуночи, и то лишь после того, как на этом настоял Ладислав.
— Тебе пора, Оленёнок, — твёрдо сказал он, взглянув на часы.
— Но так я не хочу от вас уходить! — вздохнула Власта.
— Я тоже не хочу, чтоб ты уходила, — заверил граф, целуя её. — Но мы увидимся совсем скоро, уже завтра… И даже почти сегодня, потому что твой день рождения наступит всего через четверть часа. Так что беги. Не нужно сердить маму и нарываться на конфликт, сейчас нам с тобой это совершенно ни к чему.
Пришлось послушаться, вылезти из его машины, стоявшей на углу соседней улицы, и без всякой охоты побрести к дому. Впрочем, тревоги оказались напрасны, родители ещё не вернулись. Власта поднялась к себе, а через пятнадцать минут, ровно в полночь, раздался звонок мобильного.
— С Днём Рождения, Оленёнок! — ласково проговорил граф. — Не спишь ещё?
— Нет… — задохнувшись от радости, пробормотала она.
— А что ты делаешь?
— Я… У меня очень-очень важное дело. Я люблю вас!..
* * *
В детстве и юности день рождения — это всегда особенный день, притом особенно счастливый. С утра букеты, телефонные звонки, поздравления по интернету, тёплые слова и чудесные пожелания. И, конечно, подарки, которыми домашние буквально завалили Власту. Мартин украсил всю её комнату свежесрезанными цветами, которые специально вырастил для своей любимицы, Зузанна подарила сшитую своими руками из лоскутков премилую мягкую игрушку, Лешек вручил футболку с прикольной надписью, мама преподнесла шикарную сумочку от известного французского кутюрье, а папа расщедрился на айфон последней модели.
А после завтрака, который Власта ела в одиночку аж в половине двенадцатого, и никто на неё не ворчал за позднее вставание, её позвала к себе в комнату бабушка.
— Детка моя, — не без торжественности в голосе проговорила пани Эльжбета. — Ты прекрасно окончила школу и заслужила тот подарок, который я давно тебе обещала — нашу семейную реликвию. У этого украшения довольно интересная история, я как-то рассказывала тебе её, помнишь?
— Если честно, то не очень хорошо помню, — призналась Власта. — Без подробностей. И с удовольствием послушаю ещё раз. Ты же знаешь, ба, как я люблю твои рассказы.
— Что ж, слушай, — бабушка присела сама и указала на соседнее кресло внучке. — Дело было так… Когда мы с твоим дедом решили пожениться, его отец начал перестраивать дом, стал копать яму для фундамента пристройки и нашёл небольшой сундучок. Тот явно пролежал в земле много лет, и не сгнил только потому, что был тщательно завёрнут в смазанную маслом кожу. Когда сломали замок, внутри оказалось вот это украшение. Мой свёкор отдал его своей жене, но та решила, что ей не по возрасту носить такую дорогую вещь, да и некуда её надевать. И подарила украшение мне на свадьбу, сказав, что хочет, чтобы эта вещь отныне стала нашей семейной реликвией. Желая сделать ей приятное, я надела ожерелье в день бракосочетания и пообещала свекрови, что, когда у меня родится дочь, обязательно передам его ей по наследству. Но поскольку дочь у меня так и не родилась, нашей семейной реликвии пришлось дожидаться, пока вырастет моя внучка. И сегодня этот день настал. Вот, бери его, оно твоё, — с этими словами пани Эльжбета раскрыла шкатулку и продемонстрировала Власте массивное золотое колье с очень крупным, величиной чуть ли не с перепелиное яйцо, алым камнем.
— Береги нашу семейную реликвию, детка, — чуть высокопарно проговорила она. — Это очень дорогая вещь, и она становится дороже с каждым днём. Прекрасная работа, великолепный камень, старинное золото... Нынешние золотые украшения почему-то гораздо легче, видимо, изменился состав металла. Не скрою от тебя, что это одна из причин, из-за которых я очень редко надевала это ожерелье. Оно казалось мне слишком тяжёлым, и чувствовала я себя в нём несколько неуютно… Но реликвия есть реликвия, традиции семьи необходимо соблюдать.
— А что это за камень, ба? — поинтересовалась Власта, не сводившая восхищённых глаз с ожерелья.
— Рубин или гиацинт, я не очень хорошо разбираюсь в драгоценных камнях. Во всяком случае, это явно настоящий и весьма ценный камень, чистой воды, как это называется у ювелиров.
Получив подарок, Власта повела себя именно так, как поступила бы на её месте почти любая женщина — тут же вытащила колье из шкатулки, подбежала к зеркалу и тотчас надела украшение на шею.
— Да, оно действительно довольно увесистое! — воскликнула она. — Но такое красивое! Обожаю старинные вещи! — о том, что эта черта появилась у неё совсем недавно, только с тех пор, как она познакомилась с Ладиславом, который действительно любил всё старинное, Власта распространяться не стала.
— Надеюсь, ты будешь относиться к семейной традиции с должным почтением, — ещё раз напомнила пани Эльжбета, любуясь внучкой. — И тоже передашь нашу реликвию своей дочке, когда она подрастёт.
— Обязательно! — заверила Власта, не отрывая взгляда от зеркала. Колье, которым щеголяло сейчас её отражение, что-то смутно ей напоминало, но ухватить это воспоминание за хвост и вытащить его на поверхность сознания никак не получалось.
Как раз в этот момент затрезвонил мобильник в кармане её джинсов, и она поднесла телефон к уху, даже не посмотрев, кто звонит.
— Оленёнок, — от звука этого голоса и его интонаций сразу сладко заныло внутри, — тебе за сегодня ещё не надоели сюрпризы?
— Пока нет… — пролепетала она, догадываясь, к чему он клонит, но боясь поверить и разочароваться.
— Тогда выйди на угол своей улицы, — произнёс Ладислав, и в трубке раздались короткие гудки. А Власта с сияющей улыбкой повернулась к пани Эльжбете:
— Ба, я выскочу на минуточку, ладно?
— Ну, неужели я скажу «нет»? — рассмеялась та. — Конечно, беги. Только ожерелье сними, не надо в нём просто так бегать по улицам.
Власта пулей вылетела из ворот и действительно ровно через минуту оказалась на месте встречи, где её уже поджидал знакомый автомобиль. После того, как они с графом отъехали на безопасное расстояние от её дома, именинница получила ещё одно, безусловно, лучшее поздравление за сегодняшний день — роскошный букет роз, страстный поцелуй, от которого она ещё долго не могла опомниться, и бархатную коробочку для украшений, внутри которой обнаружились великолепные старинные серьги, золотые, с крупными алыми камнями.
— С ума сойти! — ахнула Власта, рассматривая серёжки. — Ладислав, признавайтесь, вы что, умеете видеть на расстоянии? Эти серьги как будто специально подобраны в комплект к ожерелью, которое подарила мне сегодня бабушка. Помните, я как-то рассказывала вам про нашу семейную реликвию?
— Нет, не помню, — отвечал он. — Но весьма рад такому совпадению. Тебе нравится мой подарок?
— Не то слово! Очень-очень нравится!
— Тогда сделай мне приятное, надень его сегодня на бал, — попросил Ладислав, обнимая её. — Заодно покажешь мне и ожерелье пани Эльжбеты, мне же любопытно на него взглянуть… Договорились?
— Конечно! — заверила его Власта. Правда, она собиралась надеть вечером совсем другой комплект украшений, больше подходящий к теме празднества — балу цветов, но легко отказалась от этих планов, чтобы угодить своему кумиру.
— Тогда до вечера. Увидимся в ратуше, — попрощался Ладислав и снова поцеловал её. У Власты от радости кружилась голова. Господи, как же всё чудесно! Для полного счастья ей не хватало только предложения любимого заехать за ней перед балом. Вот бы все попадали, если б Власта явилась в ратушу под руку с самим графом Враногорским! Петра наверняка просто лопнула бы от злости!.. Но Ладислав, увы, не предложил отвезти её на бал, а самой попросить его об этом Власта не посмела.
В два часа вся семья Боговичей собралась в украшенной цветами и воздушными шариками столовой за праздничным обедом, на который Зузанна приготовила только Властины любимые блюда.
— Ну и как проходит твой день рождения? — с улыбкой осведомился пан Франтишек.
— Чудесно, папочка! — отвечала сияющая дочь. — Лучше не бывает.
— Власта, а кто это прислал тебе тот огромный букет красных роз, за которым ты выходила на улицу? — строго спросила мама.
— Пан Кашпар, — сделав честное-пречестное лицо, тут же откликнулась Власта и тихонько подмигнула бабушке. Пани Эльжбета отвернулась к окну, чтобы спрятать улыбку.
— Сестрёнка, и давай договоримся, что ты не станешь до утра возиться со своими турнюрами и куафюрами, а будешь готова ровно половине седьмого, ладно? — попросил её Лешек. — А то нам ещё за Янкой заезжать, а мне совсем не улыбается приехать на бал к шапочному разбору.
— И к тому моменту, когда разберут лучших девчонок, — поддразнил сына пан Франтишек.
— Не, Лешеку такое не грозит, — помотала головой Власта. — Уж кто-кто, а мой брат без пары точно не останется, я за это могу поручиться…
— И вот что, Власта, — пани Эва очень серьёзно поглядела на дочь, — учти, что ты должна быть сегодня дома никак не позже полуночи. Никаких ночёвок у Янки, никаких прогулок после бала с подругами и прочего в этом духе я тебе не разрешаю. Ты, Лешек, можешь делать, что хочешь, — но только после того, как доставишь свою сестрицу из ратуши домой. Максимум в двенадцать часов!
— Иначе Золушка получит каретой по тыкве… — пробормотала себе под нос Власта.
— Что? — нахмурилась пани Эва.
— Да ничего…
— И что это за часы у тебя на руке? — вдруг заметила пани Эва. — Немедленно отвечай, откуда у тебя взялась такая дорогая вещь?
Власта помолчала немного, собралась с духом, мысленно проговорив про себя: «Ну! Сейчас или никогда. Вот он, настал момент, когда либо пан, либо пропал!» Набрала в грудь побольше воздуха и выдала:
— Послушай, мама. Я давно хотела сказать тебе кое-что… Неужели ты не заметила, что твоя дочь уже выросла? До каких пор ты собираешься командовать мной, точно малым ребёнком? Я уже взрослая, мама, мне семнадцать лет, я окончила школу и заработала себе стипендию. Если повезёт, то я в этом году поступлю в университет и буду жить в общежитии… И ещё я полюбила. Да, я полюбила! И буду встречаться с тем, кого люблю, когда захочу, и проводить с ним столько времени, сколько захочу! И сегодня я не вернусь в полночь, а буду веселиться вместе со всеми. И приду домой, когда сочту нужным — может, утром, а, может, и вовсе через неделю.
— Властислава! — пани Эва переменилась в лице. — Что ты такое несёшь? Замолчи немедленно!
— Могу и помолчать, я уже всё сказала, — не сдавалась Власта. — И знай, что ты можешь сколько угодно кричать на меня, но я своего решения не изменю.
— Властислава, да как ты смеешь!.. — начала было мама, но папа успокаивающе положил руку на её плечо.
— Тише, Эва, — примирительно сказал он. — Дочка совершенно права. Она действительно уже выросла и имеет право на собственную жизнь. Мы не можем отказать ей в этом.
— Только, пожалуйста, детка, — добавила пани Эльжбета, обращаясь к внучке, — если и впрямь надумаешь отсутствовать дома неделю, то позвони и предупреди нас, чтобы мы не волновались.
— Ну конечно, ба, как же иначе, — заверила Власта.
— Ну ты даёшь, сестрёнка! — Лешек показал поднятый вверх большой палец. Власта улыбнулась ему. Она знала, что мама, ошалело переводившая взгляд с одного лица на другое, успокоится ещё не скоро, что её молчание — лишь временное затишье, вызванное растерянностью, и продлится оно не долго… Но всё равно уже торжествовала полную победу, уверенно зная, что в этот раз последнее слово наконец-то останется за ней.
До прихода вызванного на дом стилиста, который должен был делать ей укладку и макияж, оставалось ещё немного времени, и Власта коротала его с помощью компьютера. Просмотрела электронную почту, прочитала все поздравления, ответила на них, привычно удалила, даже не поинтересовавшись содержанием, открытку от Иржика, что было, конечно, не слишком-то вежливо, но необходимо. Среди прочих знакомых, писавших ей и стучавшихся в скайп, прислала поздравление и Камилла, та самая девушка с родинкой, с которой Власта подружилась после истории с лавиной в горах. В реале они с тех пор больше не виделись, но продолжали регулярно переписываться и обмениваться новостями.
— Как настроение в день рождения? — спрашивала через скайп Камилла.
— Великолепно! — отвечала Власта. — А у вас как дела?
— Да так… По-всякому.
— Что-то случилось? — встревожилась Власта за новую подругу.
— В общем, да… — не слишком охотно откликнулась та. — Помнишь Илону, сестру Роберта? Так вот, она позавчера умерла.
— Боже мой, какой ужас! Отчего?
— Вообще непонятно отчего, представляешь? Никаких несчастных случаев, не болела, ничего такого… Правда, в последние дни она была какая-то вялая, скучная — но и только. А позавчера ночью легла спать — и утром не проснулась.
— Та-а-а-к… — Власта на миг оторвалась от экрана ноутбука и подняла глаза к потолку. В сознании тотчас пронеслась череда весьма ярких и выразительных картин. — Камилла, я могу попросить тебя честно ответить на мой вопрос? — снова вернулась к разговору Власта.
— Ну… Да.
— Тогда скажи мне… Незадолго до смерти Илона, случаем, не хвасталась, что встречалась с… С кем-нибудь из наших общих знакомых?
— А ты что, всё знаешь? — ахнула Камилла.
— Знаю, — кивнула именинница. Конечно, знать она ничего не знала, только догадывалась, но признаваться в этом новой подружке было совершенно не обязательно.
— Не хотела я тебе об этом рассказывать… — замялась собеседница.
— Нет уж, ты расскажи! — настаивала Власта.
— Ну, в общем… В общем, Илона нам все уши прожужжала, что встречалась с твоим графом. Утверждала, будто он сам ей позвонил. И… Ну, короче, у них всё было. Илонка потом несколько дней не могла успокоиться, всё кудахтала, какой Ладислав обалденный любовник… Ой, прости! — спохватилась Камилла. — Зачем же я это тебе говорю…
— Затем, что я сама тебя об этом спросила, не переживай! — успокоила её Власта, у которой-то как раз имелось гораздо больше причин для расстройства, чем у её собеседницы. — А когда это произошло?
— Да где-то с неделю назад.
— Власта! Власточка! К тебе пришли! — постучала в дверь Зузанна.
— Извини, Камилла, — поспешно скомкала разговор именинница. — Мне пора собираться на бал.
* * *
Если не мелочиться, то можно сказать, что Власта сдержала данное брату обещание и была готова почти вовремя. Около семи они заехали за Янкой, которая никогда не заставляла долго себя ждать. И как бы Власта не была занята собственными мыслями и переживаниями, она всё равно обратила внимание на то, как общаются её брат и подруга. Судя по всему, Лешек всё ещё не терял надежды вернуть расположение Янки, но та держалась так, чтобы ясно дать ему понять: всё кончено, и надеяться ему больше не на что.
Выйдя на улицу, подружки уселись на заднее сиденье, и новенький автомобиль Лешека помчал их в ратушу.
— А я думала, что ты поедешь на бал не с нами, а со своим женихом, — дразнила подругу Власта, но Янка, у которой отчего-то было не лучшее настроение, никак не ответила на её шпильку.
— Я смотрю, ты надела бабушкин подарок, — заметила она, глядя на украшавшее Властину шею старинное ожерелье.
— Да, Ладислав захотел на него посмотреть, — бесхитростно отвечала та. — И взгляни, какие замечательные серёжки он мне подарил! Они прямо идеально подходят к колье, правда?
— Угу, — кивнула Янка и отвернулась к окну.
— Яночка, да что с тобой такое? — воскликнула Власта. У неё-то самой перед балом, даже несмотря на полученные по скайпу новости, сияли глаза, а внутри точно шампанское пузырилось. — Случилось что-нибудь? Со Штефаном поссорилась, что ли?
— Что ещё за Штефан такой? — тут же ревниво поинтересовался сидевший за рулём Лешек.
— Ладно, ребят, замяли, — отмахнулась Янка. — Всё со мной нормально…
Они прибыли в ратушу как раз вовремя — не то чтобы к самому началу бала, но в тот момент, когда веселье уже стало разгораться. И первое, что сделала Власта, войдя в зал, — отметила, что Ладислава пока ещё нет. Ей даже не нужно было оглядываться по сторонам, чтобы понять это, достаточно было прислушаться к собственному сердцу.
Зато все остальные уже были здесь. У самого входа ребята наткнулись на Петру, которая, оглядев с ног до головы Янку и, особенно, Власту, внимательно рассмотрела их платья, туфли, украшения, причёски и макияж, презрительно хмыкнула и отвернулась, даже не поздоровавшись. А стоило друзьям чуть подальше пройти в зал, как их тотчас окликнули. У одного из столиков с прохладительными напитками собралась весёлая компания, в которую входили и Анка, и Доминика, и её брат Вашек, и Штефан. Начались приветствия и знакомства, парни пожимали друг другу руки, девчонки хвалили наряды подруг, и наблюдательная Власта сразу же отметила, что её брат с большим интересом поглядывает на Доминику, а та отвечает ему тем же.
В этот момент музыканты заиграли вальс, Лешек не растерялся и тут же пригласил Доминику, а Власта почувствовала, что кто-то тронул её сзади за плечо. Обернувшись, она увидела Иржика.
— Привет, — без тени улыбки на лице проговорил юный колдун. — Могу я пригласить тебя на танец?
— Извини, Иржи, но нет, — покачала головой Власта. Вот только этого ещё не хватало! С минуты на минуту в зале появится Ладислав, и страшно даже подумать, что он может увидеть их вместе… Она оглянулась в поисках решения проблемы, наткнулась взглядом на Вашека и радостно выдала:
— Я уже обещала этот танец Вацлаву. Идём, Вашек!
Брат Доминики хоть и растерялся в первый момент, но быстро включился в игру, сделал шаг к Власте и обнял её за талию. Вальсируя, они умчались прочь, и Власта краем глаза успела заметить, что обескураженный её отказом Иржик пригласил Яну, а Штефан повёл в круг Анку. Надо же, Штефан, оказывается, тоже умеет танцевать! Власта никогда бы не подумала! Видно, это Янка на него так хорошо влияет… Глядишь, ещё немного — и она сделает из матроса светского молодого человека.
— Ты не слушаешь меня? — обиженно спросил Вашек.
— Прости, я задумалась… Что ты говоришь?
— Я говорю, что ты здорово изменилась за этот год. Такая красивая стала, — партнёр по танцу не сводил с неё восхищённых глаз. — Знаешь, а я до сих пор жалею, что мы с тобой расстались тогда. Как-то глупо так всё получилось, ты не находишь? Слушай, а, может, нам опять… Типа, начать всё сначала? А?
— Нет уж, — не без злорадства отвечала Власта. — Теперь уже поздно. Поезд ушёл, и рельсы остыли. Я давно люблю другого.
— И у вас всё хорошо? — похоже, её сообщение пришлось Вацлаву не слишком-то по душе.
— Более чем. Можешь за меня порадоваться.
— А если так, то почему он не пришёл с тобой на бал? — прозвучал резонный вопрос.
— Ничего, ещё придёт! — заверила Власта. И обернулась к двери как раз в тот момент, чтобы увидеть наконец-то появившегося Ладислава… Вот только вошёл он в зал не один. Крепко держа его под руку, рядом семенила, сияя торжествующей улыбкой, Петра. У Власты так и оборвалось что-то внутри. А граф и его спутница вышли на самую середину зала и закружились в вихре вальса. Ладислав, улыбаясь, что-то говорил своей партнёрше, Петра, вся аж раздувшаяся от самодовольства, кокетливо отвечала ему… И Власту охватило мучительное ощущение дежавю — возникло такое чувство, будто она перенеслась на машине времени в прошлое лето, на полночный бал во враногорском замке. Даже на миг показалось, что вновь заболела нога, раненная каблуком соперницы... Видеть любимого, танцующего с ненавистной блондинкой, было невыносимо, и Власта остановилась, поняв, что не может больше вальсировать.
— Ты чего? — в недоумении осведомился Вашек.
— Так… Голова что-то закружилась, — с трудом выдавила из себя Власта. — Наверное, от духоты. Пойду подышу.
И, не слушая его ответа, выбежала на балкон.
Попасть из битком набитого зала в объятия вечерней прохлады было действительно очень приятно, но Власта этого даже не ощутила. Опершись спиной о стену, она глядела невидящим взором на раскинувшийся внизу старый город и костерила себя последними словами за наивность, доверчивость, и глупость. Какая же она была идиотка, когда воображала, что Ладислав как-то особенно относится к ней, что она для него что-то значит… Все вокруг твердили наперебой, чтобы она сильно не раскатывала губы, что у него таких как она, влюблённых дур, целые толпы — а она, курица, и слушать ничего не хотела, считала себя единственной и неповторимой и верила каждому его слову… Да мало ли что он ей говорил! Прав был пан Войтех, его секретарь — мужчины вообще не придают никакого значения словам, которые говорят женщинам! И наверняка эти же самые слова, от которых она, Власта, так млела, Ладислав ничтоже сумняшеся говорил и Барборе, и Илоне, и всем остальным… А теперь говорит Петре, которая, судя по всему, уже успела выиграть свой спор с Моникой. Она, Власта, нисколько не удивится, если вдруг узнает, что Ладислав, расставшись вчера ночью с ней, отправился прямиком к Петре…
Подойдя к самой балюстраде, Власта облокотилась на неё и глянула вниз. Интересно, насколько тут высоко? Точно ли она разобьётся насмерть, если прыгнет с балкона? Главное, чтобы умереть сразу и без мучений… Упасть и лежать на брусчатке мостовой, навсегда оставшись такой юной, такой красивой — в белоснежном платье с ручной вышивкой, с нежным белым шиповником в волосах, с прекрасным старинным ожерельем на шее… И тогда во всех новостях напишут «Девушка покончила с собой от несчастной любви во время «Бала цветов». А он запоздало поймёт, что натворил, и скажет…
— Вот ты где! — послышался за спиной голос, от звука которого у неё всегда щемило сердце. — Насилу тебя нашёл. Скажи на милость, почему, как только я собираюсь танцевать с тобой, ты вечно куда-то исчезаешь? Сначала у меня в замке в ночь Ламеса, теперь сегодня?
— Я не думала, что вы вообще вспомните о моём существовании, — буркнула Власта. Как показала жизнь, её вроде бы такого твёрдого решения никогда не предъявлять любимому претензий и не устраивать сцен хватило очень ненадолго.
— Власта, ну ты опять за своё… — вздохнул Ладислав. Взял её за плечи, развернул к себе и поднял горячими пальцами её подбородок, заставляя смотреть прямо ему в глаза. — Помнится, мы с тобой уже не раз договаривались, что ты не будешь ревновать меня к каждым прошедшим мимо туфелькам. Эта девочка подкараулила меня в дверях и сразу пригласила на танец. Не мог же я отказать ей — это было бы просто невежливо… И вот скажи мне — неужели из такого пустяка действительно стоит раздувать целую трагедию?
Власта отвела взгляд, хотела опустить голову и отвернуться, но он не позволил ей этого сделать.
— Послушай, Оленёнок… — продолжал граф. — Сколько раз тебе нужно повторить, как много ты значишь для меня, чтобы ты, наконец, услышала? Поверь, что никто, ни одна женщина на свете не заменит мне тебя. И уж тем более эта девчонка, как её там…
— Правда? — со вздохом спросила Власта, которая ещё каких-то пару минут назад дала себе твёрдое слово никогда больше не верить ему.
— Я могу поклясться тебе в этом чем угодно, — серьёзно отвечал граф.
Власта торопливо вытерла уже набухшие на глазах слёзы и прижалась к нему.
— Простите меня, пожалуйста, — тихо попросила она. — Я такая идиотка…
— Ты не идиотка, — нежно заверил Ладислав. — Ты просто ещё совсем маленький и немного глупенький Оленёнок. И такая, какая ты есть, ты для меня дороже всех на свете…
Они могли бы ещё очень долго целоваться на балконе, но тут через распахнутые настежь окна вдруг вырвалась и зазвучала над ратушей любимая музыка Власты — мелодия старинного австрийского танца, когда-то бывшего народным, но быстро завоевавшего популярность и перекочевавшего с ярмарочных площадей в бальные залы.
— Ой! — с восторгом воскликнула она. — Обожаю лендлер!
— Ты умеешь танцевать лендлер? — Ладислав был приятно удивлён. — Рад это слышать, сейчас этим уже мало кто может похвастаться… Чего же мы тогда ждём?
И они поспешили вернуться в зал, в центре которого было теперь почти пусто — лендлер действительно умели танцевать очень немногие. Власта с графом, вышедшие на середину и начавшие танец, тут же приковали к себе всеобщее внимание, даже те несколько пар, которые более или менее знали фигуры, отступили в сторону, давая им дорогу. Но Власте было совершенно наплевать, что чуть не все присутствующие смотрят на них — она видела сейчас только своего избранника, который скользящим шагом вёл её по широкому кругу.
— Очень красивое колье, — говорил он, рассматривая ожерелье на её шее. — Сразу видно, что старинная вещь… Как ты себя в нём чувствуешь? Оно ведь, похоже, очень тяжёлое.
— Ничего, пустяки, — улыбалась она. — Я рада, что оно вам нравится…
Они подняли руки, Власта развернулась, выпустила его ладонь и закружилась перед своим кавалером.
— Как же я мечтала танцевать с вами!.. — призналась она, поворачивая так быстро, что плескавшаяся вокруг ног широкая юбка еле поспевала за ней. — И именно лендлер…
— Что ж, может быть, сегодня ночь исполнения желаний? — отвечал Ладислав, отбивая ладонями такт. И влюблённая девушка, привыкшая улавливать малейшие нюансы в настроении своего кумира и мгновенно откликаться на них, тут же почувствовала в его словах какую-то горечь. Однако понять её причин Власта не могла, а спросить что-либо не решилась.
— Если б это действительно было так… — ответила она на его слова, и он, обнимая её за талию, вдруг улыбнулся:
— Всё в наших силах, Оленёнок. Скажи мне, чего бы тебе хотелось, я сделаю это для тебя. Если сумею, конечно.
Движения танца требовали, чтобы они, сплетя руки над головой, в этот момент смотрели друг на друга — и сейчас это было удивительно кстати.
— Будто вы не знаете, чего я хочу… — проговорила, зардевшись, Власта.
— Ты слишком хорошего мнения обо мне, — засмеялся Ладислав, поворачиваясь и увлекая её за собой. — Я не умею читать мысли.
Власта сделала два быстрых шага вперёд, округлив руки, подхватила юбку, покачивая ею то вправо, то влево.
— Я хочу быть с вами… Всегда, всю жизнь… Любить вас, заботиться о вас, быть всегда рядом… Жить только ради вас!.. И больше мне ничего на свете не нужно!
— Что ж, это не так трудно исполнить, — отвечал он, делая шаг к ней и снова беря её за руку. — Если ты и впрямь этого хочешь, то я могу в любую минуту увезти тебя к себе в замок.
И снова их лица оказались так близко-близко друг к другу…
— Правда? А когда?
— Когда скажешь. Хоть сразу после бала.
Они вновь переплели руки и закружились по залу.
— Не надо после. Едем прямо сейчас!
— А как же бал? — усмехнулся граф. — Ты так его ждала…
— Да к чёрту бал! — воскликнула девушка, только что не перекрикивая музыку. — Я ведь ждала его только из-за вас... Едем, пожалуйста!..
В этот самый миг музыканты смолкли, зрители плотным кольцом обступили танцоров и устроили им настоящую овацию. Но ни Власте, ни Ладиславу не было сейчас никакого дела до того, какое впечатление произвёл их танец.
— Ты действительно так решила? — очень серьёзно спросил он, не выпуская её руки и глядя ей прямо в глаза. — И ты готова отправиться со мной прямо сейчас?
— Да, — ни минуты не колеблясь, подтвердила влюблённая девушка. — Мне только нужно будет сказать брату или Янке, что...
Она осторожно высвободила руку и собралась уже идти на поиски друзей, но не успела, потому что прямо в этот момент к ним, лучась самодовольной улыбкой, подплыла Петра. Очевидно, она решила и впредь использовать свою старую тактику, потому что обратилась к графу, делая вид, что даже не замечает стоящую рядом с ним Власту:
— Ой, Ладислав, ты просто великолепен! — защебетала она. — Когда ты танцуешь, от тебя глаз отвести невозможно, какая бы у тебя ни была партнёрша, даже такая… Пойдём, выпьем с тобой по бокалу вина, а то здесь так жарко!..
Она потянулась к нему, чтобы взять под руку, но граф сделал шаг в сторону, встав рядом с Властой, так что рука в ядовито-розовой перчатке схватила воздух.
— Извини, Петра, не получится, — подчёркнуто вежливо проговорил он. — Мы сейчас уезжаем ко мне в замок. Власта, я жду тебя на улице.
Чуть поклонился Петре со всем возможным изяществом и, не оглядываясь, зашагал к двери — высокий, статный, невероятно красивый, не обращающий никакого внимания на полетевший следом за ним шлейф восхищённых девичьих взоров и разочарованного шёпота: «Он уходит… Почему он уходит?»
Власта посмотрела на Петру, и ей удалось выразить в одном взгляде всё презрение, которое она испытывала к бывшей однокласснице.
— Не забудь отдать Монике проигранные деньги! — с усмешкой произнесла она. — Насколько вы там спорили, на сто крон, кажется? То-то Моника обрадуется — столько деньжищ привалило!
И, не дожидаясь ответа, отправилась искать брата или подругу.
Лешека она найти не сумела, его нигде не было видно. Как, впрочем, и Доминики — что невольно наводило на размышления. Зато Янка оставалась здесь, она стояла в углу под цветочной гирляндой в компании Штефана, Анки и Иржи и чему-то смеялась вместе со всеми. Власта подошла к ним, перекинулась парой шуток с друзьями, с удовольствием приняла комплименты своему танцу с графом и тихонько отвела Яну в сторону.
— Яночка, я уезжаю на Врнову гору! — сияя, сообщила она.
Услышав такие слова, подруга аж вздрогнула. Улыбка мигом сползла с её губ, лицо сделалось встревоженным и даже испуганным.
— Уже? Прямо сейчас? — упавшим голосом спросила она. — А как же бал?
— Да чёрт с ним, с балом! — отмахнулась Власта. — Ты же знаешь, я мечтала о «Бале цветов» только из-за Ладислава. А теперь, когда он зовёт меня к себе, мне никакой бал не нужен! Пока, дорогая! — она чмокнула совершенно растерянную подругу в тугую щёчку. — Увидишь Лешека — объясни ему, что и как, ладно? А я побежала, меня Ладислав ждёт…
— Погоди! — Яна схватила её за руку, удержав на месте. — Власточка, прошу тебя, не делай этого! Остановись, пока не поздно. Не езди на остров!
— Янка, да ты что? — Власта даже рассмеялась. — Что это с тобой?
— Милая, не езди! Ты не понимаешь, на что идёшь! Ты же не вернёшься оттуда! — горячо уверяла Яна.
— Так я и не собираюсь возвращаться, — поделилась своей радостью Власта. — Мы и дальше будем вместе, он сам так сказал!
— Власточка, не слушай его, умоляю! Неужели ты не понимаешь, что он говорит всё это специально, только чтобы заманить тебя в замок...
— …выпить мою кровь и превратить меня в вампира, — развеселилась Власта. — Янка, солнце моё, я тебя не узнаю! Неужели ты стала вдруг верить всем этим глупым байкам, которые рассказывает твой Штефан? Слушай, он плохо на тебя влияет!
Однако Янке было совсем не до смеха.
— Власта, ну как мне тебя остановить? — в отчаянии воскликнула она. — Что сделать, чтобы ты осталась? Ну, хочешь, я на колени встану?
— Янка, да что ты ей-Богу? — Власте уже начал действовать на нервы этот разговор. — Перестань. Лучше порадуйся за меня, право, есть чему... Пока, я позвоню тебе!
Развернулась и, легко постукивая высокими каблуками, выбежала вон из зала.
Ладислав действительно ждал её снаружи, на другой стороне площади, в тени, напротив ярко освещённого входа в ратушу. Ни словом не упрекнув Власту за то, что она задержалась так надолго, он улыбнулся ей и обнял её за плечи, увлекая за собой. Влюблённая девушка, которой всё ещё трудно было поверить в столь неожиданно подаренное судьбой счастье, была уверена, что они направляются к автомобильной стоянке, но граф, к её удивлению, не остановился там, а двинулся дальше.
— Куда мы идём? — удивилась Власта.
— Недалеко. Вон туда, — он указал на недавно построенное широкое приземистое здание с плоской крышей, одно из помещений мэрии, спрятанное, согласно задумке архитектора, во дворе, чтобы не портить облик старого города.
— А зачем нам туда?
— Затем, что на крыше этого здания есть вертолётная площадка. На поезде или автомобиле мы бы добирались до Врновой горы очень долго, а с помощью вертолёта окажемся там уже через три часа, — объяснил Ладислав.
— Мы полетим на вертолёте? Здорово! Я ещё никогда в жизни не летала на вертолётах!
— Что ж, надеюсь, тебе понравится. Правда, это довольно шумно, но весьма удобно. Я всегда пользуюсь вертолётом, когда мне надо быстро куда-то попасть.
Охранники на входе в здание мэрии не только беспрекословно пропустили их, но почтительно поприветствовали его сиятельство. Скоростной лифт мгновенно доставил их на крышу, где Власта и впрямь увидела вертолёт с фамильным гербом графов Враногорских на борту. Судя по всему, машина уже давно была готова к старту, недоставало только пассажиров.
Три часа полёта в безоблачном вечернем небе — и вот они уже на Врновой горе. Сколько раз Власта в мечтах возвращалась на остров, видела его во снах и в дневных грёзах… И наконец-то очутилась здесь наяву. Коляска с откинутым верхом, запряжённая парой вороных коней, быстро примчала их с графом в замок, где, как казалось, ничего не изменилось с прошлого лета. Тот же призрачный свет факелов с наружной стороны стен, те же вороны, живописно кружащие в небе над высокой башней… И даже полная луна точно такая же, как тогда, — цвета белого золота, идеально круглая и невероятно огромная.
Шаги Власты и Ладислава по вымощенному камнем двору гулко отдавались в ночной тишине, их негромкие голоса тут же подхватывало эхо, резвящееся под сводами галереи. Потянув на себя тяжёлую дубовую дверь, ведущую в западное крыло, хозяин замка с улыбкой пригласил свою гостью пройти вперёд, и Власта повиновалась, шагнула к лестнице, чувствуя, как с каждой ступенью её сердце начинает трепетать всё сильнее и сильнее. Поднявшись почти до самого верха, они свернули в один из коридоров, после чего граф распахнул ещё одну дверь.
— Входи, Оленёнок.
Власта несмело шагнула в большую угловую комнату и оглянулась по сторонам, рассматривая обстановку — два высоких, ничем не занавешенных окна, из которых открывался прекрасный вид на остров; украшенный великолепным барельефом горящий камин; старинный ковёр на полу; широкая кровать; в углу, на небольшом столике, запотевшая бутылка игристого враногорского вина в серебряном ведёрке со льдом…
— Это ваша спальня? — отчего-то почти шёпотом спросила она.
— Да, — просто ответил он.
— А Барбора тоже была здесь? — вопрос вырвался сам собой.
— Власта, ты опять за своё? — Ладислав закатил глаза. — Ну, сколько ж можно, что за мазохизм? Нет, успокойся, Барборы здесь не было. И всех остальных тоже. В замке достаточно других комнат... А эта моя и только моя. Здесь я сплю один. Если тебе это так важно, то с тех пор, как умерла та, кого я когда-то любил, ни одна женщина не переступала этого порога.
— Правда?
— Правда. Садись, — он кивнул на пару кресел, расположившихся в эркере одного из окон. — Хочешь вина?
— Хочу.
Ладислав ловко открыл бутылку, наполнил бокалы и подал один из них Власте, а сам присел на подлокотник её кресла и обнял девушку за плечи.
— За что мы будем пить? — поинтересовался он.
— За сегодняшнюю ночь. Вы же сами сказали, что она станет ночью исполнения желаний, — проникновенно отвечала она. — И я очень хочу, чтобы всё-всё, к чему вы стремитесь, сбылось как можно скорее.
Рука графа дрогнула, алое, точно кровь, вино выплеснулось на роскошный ковёр.
— Власта…
— Что?
— Посмотри на меня.
Она подняла на него полный обожания взгляд.
— Что такое, Ладислав? Я сказала что-то не то?
— Нет, Оленёнок. Всё в порядке, — он опустил глаза, отвернулся и залпом осушил свой бокал. Власта последовала его примеру.
Сегодня ей отчего-то совсем не было страшно. Если не принимать во внимание отчаянный стук сердца, то она даже почти не волновалась, ни о чём не тревожилась и не чувствовала себя скованно — словом, не испытывала ничего похожего на эмоции, которые владели ею два месяца назад, во время той памятной ночи в горах. Единственное, что Власта ощущала сейчас — безграничную любовь и нежность к человеку, который обнимал её одной рукой, крепко прижимая к своей груди. Она подняла голову, искоса взглянула на него и увидела, что он смотрит в окно невидящим взглядом и, судя по выражению его лица, думает о чём-то не слишком приятном.
— Ладислав, что с вами?
— Ничего. Со мной всё прекрасно, — наигранно-весело ответил он. Отставил пустой бокал, соскользнул с подлокотника и, присев перед ней на корточки, заглянул в глаза:
— Не жалеешь, что приехала?
— Ну что вы такое говорите! — она положила руки ему на плечи.
Улыбнувшись, Ладислав легко поднял её на руки, усадил себе на колени и поцеловал. Поцелуй был таким долгим и страстным, что Власте показалось — ещё немного, и она не выдержит, потеряет сознание.
Оторвавшись, наконец, от его губ, она положила голову ему на плечо и пролепетала:
— Знаете, я теперь понимаю, почему женщины умирают от любви к графам Враногорским… Если я вас потеряю, то просто не переживу этого. Вы для меня всё. Вы — весь мой мир, смысл моего существования, воздух, которым я дышу… Вы мой господин, моё божество, мой повелитель… Я полностью ваша, моя душа, моё тело, моя жизнь принадлежит вам, только вам одному…
Отклика на свой пылкий монолог Власта, собственно, и не ждала, обычно Ладислав не имел привычки отвечать на её признания в любви иначе как поцелуем. Но в этот раз всё вышло по-другому.
— Не бросайся такими словами, Оленёнок, — с усмешкой произнёс он.
— Почему? — удивилась влюблённая девушка. — Если я действительно так чувствую?
— Потому что я могу поверить тебе и действительно потребовать что-то от тебя, — граф говорил вроде бы и не всерьёз, но она интуитивно догадывалась, что на самом деле он не шутит. — А мало ли, что я захочу…
— Да что бы это ни было! — пылко воскликнула Власта. — Я для вас готова на всё.
— Так прямо и на всё? — он снова усмехнулся.
— Да.
— Ну что ж… Тогда я действительно попрошу тебя кое о чём… — с какой-то загадочной, совершенно непонятной ей интонацией произнёс он.
Власта замерла в ожидании, но Ладислав отчего-то не спешил с ответом. Она подняла голову, попыталась заглянуть ему в глаза, но он снова отвёл взгляд и прижал её к себе так, что она больше не могла видеть его лица. Он по-прежнему не произносил ни слова, будто напряжённо размышлял о чём-то. Пауза невыносимо затянулась, и девушка не выдержала первой.
— И о чём же вы попросите меня? — негромко напомнила она.
Граф тряхнул головой и посмотрел на неё. Лицо его просветлело, он вдруг улыбнулся.
— Я попрошу тебя научиться говорить мне «ты», — с нежностью сказал он.
Власта, ожидавшая чего угодно, только не этого, даже рассмеялась от неожиданности.
— Я попробую, — заверила она. Подняла руку, погладила его по щеке и медленно, точно пробуя слова на вкус, произнесла:
— Ладислав, я — люблю — тебя. Так лучше?
— Да. Так лучше. Так гораздо лучше… — пробормотал он, и у неё тотчас возникло ощущение, что он разговаривает не с ней, а отвечает собственным мыслям.
А потом граф вдруг дотронулся до её шеи, быстро снял с Власты старинное ожерелье и кинул его на туалетный столик.
— Хватит таскать на себе эту тяжесть, — это было сказано с такой неприязнью в голосе, что Власта даже испугалась.
— Что такое, любимый? Что с тобой? — снова спросила она.
Но он опять не ответил на её вопрос.
— Твой цветок совсем завял, — Ладислав вытащил поникший шиповник из её волос и, не глядя, бросил в камин. А затем медленно, по одной, стал вынимать шпильки из причёски, до тех пор, пока почуявшие свободу волосы не рассыпались по обнажённым плечам. Власта глубоко вздохнула, закрыла глаза, снова ощутила на своих губах вкус его губ и почувствовала, как его горячие руки, скользнув ей за спину, ловко расстегнули молнию на платье.
Ладислав оказался прав — эта ночь действительно стала ночью исполнения желаний. В эту ночь сбылось то, о чём Власта так давно мечтала. И все её страхи, все сомнения и тревоги оказались напрасны. Она убедилась, что даже первый опыт любви может стать для девушки истинным счастьем, если рядом с ней чуткий, нежный и понимающий мужчина. А её возлюбленный именно таким и был, слухи не обманывали, он действительно умел обращаться с женщинами так, как никто другой. Каждый его поцелуй, каждое прикосновение, каждое движение сильного гибкого тела заставляло всё её существо, от макушки до кончиков пальцев, отзываться и трепетать, как отзывается и поёт скрипка в руках музыканта-виртуоза… Однако наибольшим блаженством, самым лучшим подарком этой волшебной ночи стали не собственные ощущения, а долгий сладостный стон, вырвавшийся у Ладислава в кульминационный момент. Осознание, что она сумела доставить любимому мужчине столь сильное наслаждение, мгновенно отправило Власту прямиком на Небеса.
* * *
Полная луна светила прямо в открытое окно напротив кровати, стеля наискось по простыне ровную серебряную дорожку. Ладислав спал, раскинувшись во сне, и лицо его было спокойным и безмятежным, такого умиротворённого выражения Власта никогда ещё у него не видела. Сама она, конечно, сейчас никак не могла уснуть от избытка только что пережитых эмоций. И просто лежала, облокотившись на подушку, любовалась своим избранником, который казался ей невероятно прекрасным даже во сне, и чувствовала себя совершенно счастливой. Мысли, лёгкие и яркие, словно бабочки, роились в голове весёлым разноцветным вихрем, перепархивая с одного предмета на другой, и нигде не задерживаясь подолгу. Власта то возвращалась в них на некоторое время назад, со сладким томлением вспоминая недавние ласки любимого, то уносилась в прошлое, вызывая в памяти то те, то иные сцены своей любви — поездку в горы, Валентайн, рождественскую карусель, бабушкины именины, свой первый приезд на остров… Могла ли она предположить, что всё так сложится, когда впервые увидела Ладислава в столовой, когда случайно встретилась с ним на площадке высокой башни, когда слушала на экскурсии старинные легенды и только ещё мечтала хоть одним глазком увидеть таинственного владельца замка?..
Как вдруг…
Внезапно картинка одного из воспоминаний встала перед глазами настолько ярко, что Власта так и замерла и даже перестала дышать. Неужели? Да нет, этого не может быть, ей просто кажется… Таких совпадений не бывает! Но… Но неожиданно возникшее подозрение уже застряло в сознании раскалённым гвоздём, не давая отвлечься и подумать о чём-то другом. Некоторое время Власта безуспешно боролась с собой, однако очень скоро поняла, что это совершенно бесполезно. Ей необходимо разобраться во всём прямо сейчас, сию же минуту — иначе она не успокоится.
Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не потревожить сон возлюбленного, девушка соскользнула с кровати, натянула платье, сунула ноги в туфельки и, тихонько взяв с туалетного столика своё ожерелье, прокралась к двери и выскользнула из комнаты. С застёжкой на шее она справилась, уже находясь в коридоре.
За месяцы, разделившие два её посещения острова, Власта так много думала о Врновой горе, так часто воскрешала в памяти все подробности своего пребывания здесь, что и теперь могла ориентироваться в запутанных коридорах и переходах замка. Без особого труда отыскав лестницу, она спустилась в залитый луной двор, пересекла его и шагнула под тёмные своды галереи. Тяжёлая дверь словно нехотя поддалась её усилиям, — и девушка оказалась в длинном узком зале, по стенам которого тянулась череда портретов всех представителей древнего рода графов Враногорских. Портретов тут висело более чем достаточно, но Власта отлично помнила, где находится тот, который интересовал её сейчас, и отыскала его очень быстро, даже несмотря на полумрак.
Холодная равнодушная луна заглядывала в галерею сквозь витражные окна, луч её падал прямо на холст, освещая застывшее в манерной улыбке лицо молодой женщины с надменным и злым взглядом больших карих глаз. Глубокое декольте серого платья Лили полностью открывало шею, украшенную ожерельем с крупным драгоценным камнем — и Власта почти не удивилась, когда увидела на портрете именно то, что и ожидала увидеть. Талисман ведьмы был точной копией семейной реликвии, которую пани Эльжбета вручила сегодня утром внучке. И не просто копией… Достаточно было одного взгляда на портрет, чтобы не осталось сомнений — весь вечер и часть ночи Власта носила на груди тот самый «Глаз Дьявола».
Поражённая внезапной догадкой, девушка так и застыла перед портретом… Внезапно яркий свет, вспыхнувший в галерее, заставил её зажмуриться. Открыв глаза, Власта обернулась ко входу. В дверях стоял Ладислав и укоризненно смотрел на неё.
— Ну и какого чёрта тебя сюда понесло? — проговорил граф, и его интонация заставила её сердце сжаться — такая усталость и обречённость прозвучала в его голосе. — И надо ж тебе было сделать это именно сейчас!..
— Я хотела удостовериться… — забормотала она и умолкла на полуслове, потому что взглянула на него. Ей показалось, что Ладислав как будто в один миг постарел на много лет. Никогда ещё она не видела своего возлюбленного таким поникшим.
— Удостоверилась? — с горькой усмешкой осведомился он. — Теперь довольна?
— Нет, — она тряхнула кое-как сколотыми волосами. — Я хочу знать…
Однако Ладислав не дал ей закончить фразу.
— Пойдём отсюда, — раздражённо произнёс он, поворачиваясь к двери, и Власте ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
— Я всё поняла, — взволнованно говорила она, еле поспевая за ним, пока они шли в западное крыло и поднимались по лестнице, — всё дело в ожерелье Лили!.. Тебе было нужно оно, а не я! Ты общался со мной, придумывал все эти красивые встречи, говорил мне нежные слова, целовал и ласкал меня — всё только ради этого чёртова рубина!.. Я, как последняя дура, думала, что ты… Что ты хорошо относишься ко мне… А ты!.. Ты был со мной только ради этого дьявольского камня, будь он проклят! Я-то ломала голову, почему тебе так нужно, чтобы я хорошо училась! Да потому, что иначе бабушка не подарила бы мне ожерелье! Ну да, и бабушка, и мама, тоже оказались замешаны в эту историю! Как и твои отец и дед… И граф Марек, и граф Данило… Им тоже нужны были не бабушка, и не мама, а этот проклятый рубин!.. Граф Марек добивался бабушкиного расположения не ради неё, а потому, что у неё было ожерелье Лили! И граф Данило соблазнил мою маму только в надежде, что свекровь отдаст ей колье, а, когда этого не случилось, бросил её, как обёртку от съеденной конфеты!..
От обиды и негодования в горле у Власты стоял ком, слёзы подступили к глазам, рыдания готовы были вырваться из груди. Однако Ладислав ничего не отвечал ей. Не отвечал до тех пор, пока они не вернулись в его спальню, где он, так же не произнеся ни слова, бросился на кровать. На ту самую кровать, где ещё совсем недавно они так страстно и нежно любили друг друга… С трудом уняв пробежавшую по телу дрожь, Власта усилием воли заставила себя не думать об этом и даже не глядеть в ту строну, чтобы не видеть Ладислава, который лежал на спине поверх смятых простыней, заложив руки под голову и уставившись невидящим взглядом в потолок.
— Я одного не могу понять, — продолжала бушевать оскорблённая девушка. — На чёрта он вам всем сдался? Зачем вам оживлять ведьму, умершую два с лишком века назад? Почему это для вас настолько важно, что уже столько лет три поколения мужчин вашего рода охотятся за «Глазом Дьявола»? Вот лично тебе зачем нужна эта проклятая Лили?
Однако её слова звучали, как пресловутый библейский глас вопиющего в пустыне. Ответа не было, и чувство, что она так никогда его и не дождётся, становилось всё сильнее.
— Да не молчи же ты! — взмолилась Власта, которая дошла уже до полного отчаяния. — Скажи хоть что-нибудь!
— А что я могу тебе сказать? — не глядя на неё, произнёс, наконец, граф. — Ничего. Только то, что ты во всём права. Кроме одного. Ты пока не сказала самого главного…
Оладушка, а дальше? Что было дальше!? Мне не терпится узнать подлинную историю графа и понять, влюблён он во Власту или дело только в ожерелье. Если второй вариант, то это было бы слишком печально. А я верю в лучшее) И в волшебную силу любви. Всё, что случилось с Властой, уже было неотвратимо: скажи ей Иржик или Янка что-то ужасное о графе, пусть даже правду, Власта всё равно ведь побежала бы за ним.
Очень деликатно и красиво описана сцена "ночь исполнения желаний". Не смотря на то, что этот сериал по сути является любовным романом, автору удалось передать чувства, эмоции влюблённых, не переходя при этом к натурализму. А это, на мой взгляд, не просто)
Мне не терпится узнать подлинную историю графа и понять, влюблён он во Власту или дело только в ожерелье.
Конечно, не влюблён. Лично я не верю, что взрослый мужчина может влюбиться в наивную девочку.
Цитата:
А я верю в лучшее) И в волшебную силу любви.
И я тоже.
Цитата:
Всё, что случилось с Властой, уже было неотвратимо: скажи ей Иржик или Янка что-то ужасное о графе, пусть даже правду, Власта всё равно ведь побежала бы за ним.
Конечно.
Цитата:
Очень деликатно и красиво описана сцена "ночь исполнения желаний". Не смотря на то, что этот сериал по сути является любовным романом, автору удалось передать чувства, эмоции влюблённых, не переходя при этом к натурализму. А это, на мой взгляд, не просто)
Спасибо, я очень старалась. На тот момент, когда создавалась эта вещь, натурализма в моей жизни более чем хватало (правда, совсем не сексуального характера). Потому и хотелось написать что-то сентиментально-поэтично-романтическое, не имеющее ничего общего с реальностью.
Оладушка, интригующая серия! Всё же до последнего надеялась, что он её не обманывает, но мои самые плохие ожидания оправдались... Эх, ну хоть исполнил её желания) И как она не сразу поняла, что ожерелье то самое, видимо он совсем её околдовал. Интересно, что же дальше? Надеюсь он не бессмертный и не забирает жизненную силу своих жертв... Хотя если бы он хотел забрать силу и у Власты, то не стал бы вступать с ней в интимную близость, ведь пан Кашпар говорил в поезде, что жизненной силы больше у "невинных девушек". Надеюсь он влюбился в неё и все будет хорошо, но это мало вероятно...
Оладушка, прости-прости-прости, что не ответила о прошлой серии, предновогодние хлопоты меня совсем загоняли и плюс мы с Леди Келли участвовали в Тайном Санте, где надо было историю писать, а потом читали все, короче забыла я отписаться, вот
Бал цветов, конечно, просто прекрасен (и наконец я увидела розовое платье Янки))) ещё в позапрошлый раз хотела посокрушаться, что нам его не показали))) оно прекрасно! Очень красивые съёмки, великолепный антураж, в общем, мне очень-очень понравилось!!
Ой ещё понравилась речь Власты в защиту прав и свобод молодых девушек!! (хотя в 17, положу руку на ногу, ещё рановато, совершеннолетие вроде с 18, хотя я вот, честно говоря, только к 19 созрела для бунта на корабле)))) Даже странно, что мама так сдалась видимо потому что осталась в меньшинстве.
Эх, а Ладислав... Ну я сколько могла позакрывала глаза на всё, но они уже не закрываются. Расчётливое жуткое создание преследующее свои цели. Власта хорошо выучилась, получила фамильную драгоценность, теперь её можно и в расход? Как я понимаю после ночи любви погибают женщины?
И ещё вопрос кто закопал в саду Боговичовых "глаз дьявола"? Это тоже какая-то тайна или просто так получилось?
Мне тоже очень понравилось описание любовной сцены, а особенно взял за душу скрин, вот просто ах, так символично и красиво, мне даже почему-то стих Пастернака вспомнился "Зимняя ночь".
И потом вся красота закончилась. Ужасно жалко Власту, сейчас-то она в гневе, требует ответов, сейчас её подогревает праведный гнев и он будто анестетиком выступает, а вот как у неё потом будет болеть душа... Если она выберется конечно из этой истории, впрочем я в это очень и очень верю!! Вдруг прилетит Иржик и спасёт её!
А Ладислав это и есть Данило, Иво и так далее? Именно это "самое главное" пока не сказала Власта?
Ужасно жду продолжения!!!! Теперь нас ждёт настоящая история графа, да? А вот название последней серии меня по-прежнему пугает. Но будем надеяться на хороший исход!!
Всё же до последнего надеялась, что он её не обманывает, но мои самые плохие ожидания оправдались...
Ну, подожди, ещё две серии впереди. Вдруг граф реабилитируется?
Цитата:
И как она не сразу поняла, что ожерелье то самое, видимо он совсем её околдовал.
Или не граф, а кто-то ещё...
Цитата:
Надеюсь он не бессмертный и не забирает жизненную силу своих жертв... Хотя если бы он хотел забрать силу и у Власты, то не стал бы вступать с ней в интимную близость, ведь пан Кашпар говорил в поезде, что жизненной силы больше у "невинных девушек".
Очень верно подмечено!
Цитата:
хотя в 17, положу руку на ногу, ещё рановато, совершеннолетие вроде с 18, хотя я вот, честно говоря, только к 19 созрела для бунта на корабле
У них в Бажинии вроде как совершеннолетие в семнадцать. Типа, закончила школу - и вышла во взрослую жизнь.
Цитата:
Эх, а Ладислав... Ну я сколько могла позакрывала глаза на всё, но они уже не закрываются. Расчётливое жуткое создание преследующее свои цели. Власта хорошо выучилась, получила фамильную драгоценность, теперь её можно и в расход?
Опять же, ещё не вечер... Вернее, не утро.
Цитата:
Как я понимаю после ночи любви погибают женщины?
Да, после ночи любви с графами женщины погибают, но не все, а только некоторые. Мама Эва, например, осталась жива. Но у всех этих женщин не было ожерелья с "Глазом Дьявола". А в этом случае хозяйка ожерелья должна умереть после того, как подарит его графу...
Цитата:
ещё вопрос кто закопал в саду Боговичовых "глаз дьявола"? Это тоже какая-то тайна или просто так получилось?
Так вышло случайно - но как это получилось, конечно, будет рассказано. Уже в следующей серии.
Цитата:
мне тоже очень понравилось описание любовной сцены, а особенно взял за душу скрин, вот просто ах, так символично и красиво
Спасибо, это очень приятно! Значит, не зря мы со Змеем так старались.
Очень хочется ответить и на все твои остальные вопросы, но пока не буду. Очень скоро всё и так прояснится.
Дорогие наши читатели!
Прежде чем опубликовать продолжение, хочу обратиться к вам с двумя просьбами.
Первое: извините нас, пожалуйста, за откровенно халтурные фотографии. Хочется побыстрее закончить с выкладыванием сериала, а времени на качественную обработку нет совсем. Уж простите великодушно.
И второе: в двух последних сериях должны быть раскрыты все тайны, сняты все вопросы и расставлены все точки над «ё». Так что если вы прочли текст, и что-то показалось вам непонятным, необъяснённым или нелогичным, то ради всего святого не молчите, обязательно напишите об этом.
Серия семнадцатая шестнадцатая ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ ГРАФА ВРАНОГОРСКОГО
Смотрю, в последнее время у сериал-мейкеров стали очень популярны «саундтреки». Так что решила тоже отдать дань моде и дать ссылку на клип, который, как мне кажется, соответствует настроению двух последних серий. Естественно, с оговоркой, что мопед, то есть ролик, не мой. Так что, пользуясь случаем, хочу поблагодарить неизвестного мне автора. http://video.yandex.ru/#search?text=...39357051-04-12
— А что я могу тебе сказать? — не глядя на неё, произнёс, наконец, граф. — Ничего. Только то, что ты во всём права. Кроме одного. Ты пока не сказала самого главного. Не было никакого Марека, не было никакого Данило. Нет даже Ладислава, хотя этого даже жаль. Мне этот образ нравится, он мне ближе, чем все остальные…
— То есть как это «нет»? — пробормотала обескураженная Власта. — Я ничего не понимаю!..
Но собеседник, похоже, её даже не слышал.
— Двести шестьдесят семь лет… — задумчиво говорил он. — Знаешь, Власта, это только кажется баснословно огромным сроком. А на самом деле годы пролетают, как несколько мгновений. Никогда не понимал, как можно устать жить. Ведь это так интересно, всё время появляется что-то новое… Мне не просто не хватило этих лет — будь на то моя воля, я прожил бы ещё столько же, и даже больше…
— О чём ты говоришь? Какие двести шестьдесят семь лет? — взмолилась Власта. Но ответа по-прежнему не получила.
— Когда меня угораздило вызвать демона и заключить этот проклятый договор… — продолжал тот, кого она так сильно любила, — я, конечно, и подумать не мог, чем всё обернётся. Согласившись на условия сделки, я не понимал, что совершаю самую большую в своей жизни ошибку. Сколько раз мне пришлось впоследствии пожалеть об этом, если бы ты знала!.. Но вернуть уже ничего было нельзя…
В начале его речи Власта с ужасом думала, что её возлюбленный помешался. Что он считает себя не самим собой, а другим, давно умершим человеком… Кажется, это называется идентификация, она читала о подобных вещах в одной из книг по психологии, которыми столь увлекалась Янка. Но чем больше собеседник говорил, тем сильнее Власта убеждалась в полной ясности его ума — хотя и слышала такие вещи, от которых впору было опасаться за собственный рассудок.
— Конечно, я могу оправдывать себя тем, что тогда мне было всего двадцать два года, и я был ослеплён любовью, — говорил он. — Хотя… Знаешь, пани Эльжбета совершенно права: любовь, навязанная тебе силой, искусственно вызванная магией — крайне неприятная штука. Но это понимаешь только потом… А тогда, два с лишком века назад, я считал, что всей душой обожаю Лили, и был готов ради неё на любое безумство. И совершил самое нелепое, самое идиотское из всех возможных…
— Ты… Ты хочешь сказать, что… — Власта не могла найти слов, сознание отказывалось воспринимать то, что слышали уши. Получалось, что мужчина, которого она без памяти любила, которого боготворила, которому принадлежала душой и телом — совсем не Ладислав… А тот, кого она считала его далёким предком, героем легенд… Это было уму непостижимо! Но собеседник не давал ей времени опомниться и всё осмыслить.
— Впрочем, тогда мне казалось, что у меня нет выбора, — говорил граф. — Я, точно так же, как и ты, считал, что готов на всё ради любви. И если б мне поставили ещё более жёсткие условия, я согласился бы и на них, только чтобы вернуть Лили. По сравнению с тем, что могли от меня потребовать, гибель какой-то неведомой женщины, которая унаследует роковое ожерелье, казалась мне пустяком…
— Ничего себе пустяк! — возмутилась его собеседница. Она-то как раз очутилась в данной истории на другой стороне баррикад, и у неё имелась своя точка зрения на этот счёт.
— Ты, конечно, вправе осуждать меня, — тряхнул головой граф, — оказывается, он всё-таки слышал её. — Но я никогда не был ангелом, Власта. Я совсем не таков, каким тебе хотелось бы меня видеть... И каким я сам пытался выглядеть перед тобой. На самом деле, поверь, я гораздо хуже. И совершенно не заслуживаю такого хорошего отношения, как у тебя ко мне… Даже сейчас. А уж тогда тем более. Уже тогда, в двадцать два года, на моей совести было немало смертей и страданий. И можно сколько угодно говорить, что было другое время, что двести лет назад человеческая жизнь не имела такой ценности, как теперь… Всё равно это будут всего лишь жалкие оправдания, не больше.
Шумно вздохнув, Власта спрятала лицо в ладонях. Каждое слово графа жгло её, будто раскалённое железо. Ещё каких-то полчаса назад ей и в голову не могло придти ничего подобного. Она беззаветно любила и надеялась, что её чувство... ну, пусть не взаимно, но хотя бы не безразлично её избраннику. И вдруг оказалось, что всё это время он лишь хладнокровно её использовал. Как ни удивительно, но осознание этого произвело на Власту куда более сильное впечатление, чем открытие, что её возлюбленный родился на свет аж два с половиной века назад. Думать об этом вообще не хотелось... Хотя и следовало бы. Так же как, например, задаться вопросом, что будет с ней дальше. Получается, Иржи действительно был прав, когда говорил, что граф опасен, что он хочет её погубить... Всё это время Иржик, он же ворон Карел, любил её и пытался спасти — а она, дурочка, отталкивала его... И вот к чему это привело...
Власта кинула тревожный взгляд на графа. Но тот, кого она всё это время звала Ладиславом, даже не смотрел в её сторону. Очевидно, он так устал за долгий срок носить в себе свою страшную тайну, что теперь ему просто необходимо было выговориться.
— Мы подписали соглашение и, как положено по всем правилам, скрепили его кровью, — слышала девушка. — На тот момент «Глаз Дьявола» уже лежал в земле, но я ещё не знал об этом. Только позже мне стало известно, что ожерелье украл возница. Когда карета упала с кручи, и Лили разбилась, он остался жив и, испугавшись моего гнева, бежал с острова, куда глаза глядят, прихватив с собой её кошелёк и драгоценности. Видимо, он собирался продать ожерелье, но то ли не получилось, то ли просто не отважился, боялся меня... В общем, правильно делал, что боялся. Попадись он мне тогда, я бы уж точно не стал церемониться с ним… Словом, так или иначе, но мой бывший кучер надумал положить ожерелье в шкатулку и зарыть в землю. Где оно и пролежало больше двух веков.
— И ты ждал двести лет, пока кто-то его отыщет? — уточнила Власта. Как ни чувствовала она себя обманутой, преданной и оскорблённой, но не могла сдержать любопытства.
— Да, — кивнул граф. — А что мне оставалось делать? Хоть я и знал место, где спрятан «Глаз Дьявола», но, согласно условиям договора, не мог ни выкопать его сам, ни поручить сделать это кому-то другому. Мог только ждать, пока колье найдут случайно… И ждал. Хоть я и был ограничен в попытках заполучить рубин — но не был ограничен во времени. Я знал, что проживу столько, сколько понадобится, оставаясь при этом молодым и полным сил. И я покинул Врнову гору, отправился странствовать по белу свету, а сам всё время ждал известий о «Глазе Дьявола». Но так как они не поступали, я распустил слухи сначала о своей женитьбе, а потом о своей смерти и вернулся в родовое гнездо только спустя двадцать семь лет, выдав себя за собственного сына, графа Милоша. Потом я повторил этот фокус ещё много раз… Я старался извлечь максимум удовольствия из неожиданно свалившегося на меня дара судьбы, о котором мечтал бы, наверное, каждый...
— И ты был счастлив? — осторожно поинтересовалась девушка, опускаясь в кресло. Граф помотал головой.
— Нет. Не был. Я старался жить полной жизнью, старался получать от неё всё, что только возможно, и многое получал… Помнишь, я иногда рассказывал тебе кое-какие эпизоды из своей биографии? Войны, дуэли, Иностранный легион, обучение в лучших университетах мира, кругосветные путешествия, опасные приключения, научные экспедиции… Всё это действительно было, но, конечно, не за тридцать два года, а за куда больший срок. Однако счастлив я не был. Постоянно мешало осознание, что ожерелье могут найти в любую минуту, и нужно будет бросить всё и отправляться за ним… Я же не знал, что придётся ждать так долго, больше двухсот лет!..
— Ну да, двести два года, — моментально подсчитала в уме Власта. Не зря же она так хорошо сдала математику.
— Всё случилось, как это обычно и происходит, очень быстро, неожиданно и совершенно не вовремя, — рассказывал граф. — В тот момент, когда «Глаз Дьявола» наконец-то выкопали, я был в Антарктиде в экспедиции с русскими полярниками. К тому времени, когда я вернулся в Бажинию, колье уже ухитрилось сменить хозяйку. Если ты помнишь, твой прадед сначала отдал ожерелье твоей прабабушке, а та уже передарила его пани Эльжбете. Так что не успел я оглянуться, как у меня уже осталось только две попытки из трёх. Я понял, что срочно надо действовать, и придумал теплоходный круиз…
— То есть как это? — Власта удивилась настолько, что даже позволила себе перебить собеседника — недопустимая оплошность для «фиалки». — Разве круизы не были старой традицией?
— Нет, конечно, — усмехнулся граф. — Мнимая давняя история круизов — это всего лишь часть моей задумки, для усиления эффекта. А в том, что все в неё поверили, нет ничего удивительного. На самом деле, людей не так уж трудно убедить в куда более серьёзных вещах. Так что круиз состоялся, но…
— … но ожерелья ты в подарок не получил, — закончила фразу Власта после того, как её собеседник запнулся.
— Я даже не успел попросить об этом, — без особой охоты признался он. — Знаешь, Власта, твоя бабушка оказалась единственной женщиной за два с половиной века, от которой я услышал слово «нет». До сих пор безгранично уважаю её за это, хотя тогда её отказ стал весьма ощутимым ударом по моему больному самолюбию… Что ж, я благодарен судьбе за такой урок.
— Ну, ничего, зато с моей мамой у тебя всё вышло по-другому, — не удержалась от шпильки девушка.
— Вот только рубина у неё не было, — граф демонстративно не обратил внимания на её иронию. — Впрочем, я не особенно рассчитывал на этот шанс. Просто как раз в тот год Ламес снова пришёлся на полнолуние… Я решил попытать удачу, но не слишком расстроился, когда мой план провалился.
— И слава Богу, что провалился! — горячо воскликнула Власта. — Представляю, что было бы, если б маме удалось выпросить у бабушки колье. Тогда мама бы умерла, а я бы не родилась…
— Как ты понимаешь, я тогда совсем не думал об этом, — честно сознался он. — То есть думал, но совершенно иначе. Я знал, что Эльжбета со временем отдаст колье внучке, и потому ждал, когда ты родишься и подрастёшь. Допустить промаха с тобой я уже не мог, ведь ты была моим последним шансом. Мне нужно было сделать всё, чтобы ты отдала мне «Глаз Дьявола».
— И ты делал… Всё это время ты был со мной только ради ожерелья ведьмы… — эти слова причиняли Власте невыносимую боль. Но ответ собеседника показался ей ещё страшнее.
— Да, так оно и было, — кивнул тот, кого она привыкла звать Ладиславом. Похоже, он не имел никакого намерения щадить её чувства. — В тот момент, когда ты была ещё только искоркой в глазах твоего отца, я уже с нетерпением ждал твоего появления на свет. Ты росла и даже не догадывалась о том, что я наблюдаю за тобой. Я постоянно наводил о тебе справки и знал о тебе почти всё. Я знал, что ты любишь, о чём мечтаешь, чем живёшь и к чему стремишься… И когда он, — граф не назвал того, о ком шла речь, лишь подчеркнул это слово интонацией, но девушка сразу догадалась, что он говорит о том, с кем заключил свой страшный договор. — ...И когда он год назад сказал, что ты станешь самой трудной задачей, самым сложным из моих испытаний, я только посмеялся. Вскружить голову наивной восторженной девочке, которая день и ночь грезит о любви — разве это трудная задача? Я был полностью уверен в себе. И далеко не сразу понял, как заблуждался. Сначала всё шло очень легко... Ламес опять удачно пришёлся на полнолуние, ты приехала на остров, мы встретились… По большому счёту, можно было даже не подстраивать нашу первую встречу на высокой башне, ты и без этого сразу влюбилась…
— Разве та встреча была построена? — искренне удивилась Власта.
— А как ты думаешь? — усмехнулся граф. — Зачем бы я, по-твоему, иначе туда полез? Мне что, заняться больше нечем? Конечно, та «случайная» встреча была частью моего плана. Как и всё остальное. Весь ваш круиз, выигранная тобой путёвка, гадание морской свинки, праздник Ламеса, полночный бал, приз за конкурс в виде моего портрета и прочее — всё это был спектакль для одного-единственного зрителя. Для тебя. Кроме, разве что, твоей встречи с Лили в склепе — тут была целиком и полностью её инициатива, я здесь совершенно ни при чём.
— С ума сойти!.. — так и ахнула Власта, пытаясь осмыслить услышанное. Некоторое время она молчала, перебирая в памяти, точно цветные бусины, воспоминания о поездке на остров и соотнося их с его словами, а потом выдала:
— И твоя ночь с Барборой тоже была сценой из спектакля для меня?
Граф усмехнулся.
— Так и знал, что ты об этом спросишь. Что ж она тебе всё покоя не даёт, эта Барбора!.. Ну да, в какой-то мере она тоже была частью спектакля. Не забывай, что мне нужно было не просто увлечь тебя, мне было необходимо, чтобы твой интерес ко мне сохранился ещё почти на год, до твоего дня рождения. А если б я кормил тебя одними пряниками, тебе бы всё быстро надоело.
— Понятно. И ты решил, что иногда для разнообразия можно использовать и кнут… — кивнула девушка. — Что ж, у тебя неплохо это получалось… Скажи, а отчего умерла Барбора? И все другие, с которыми ты… — она запнулась, не договорив.
— Власта, давай не будем об этом, — поморщился граф. — Понимаю, как тебе это неприятно, но ни одна из них действительно ничего не значила для меня. Хотя бы в этом я тебе не врал… Видишь ли, та особенность, которой наградил меня колдун Павел по приказу моей матери, стала для меня не наградой, а проклятием. То есть, не буду скрывать, первое время, совсем в юности, такое положение вещей мне нравилось, однако и наскучило довольно быстро. Очень скоро я понял, что прекрасно прожил бы без этого сомнительного дара, был бы обычным мужчиной, обзавёлся бы семьёй, детьми… Но меня никто не спрашивал, чего я хочу. Против моей воли из меня сделали какого-то секс-идола, и я вынужден был играть по таким правилам, хотя и не имел на то никакого желания. Всю мою жизнь, все эти два с половиной века, меня постоянно добивались женщины. Они сражались за меня, как первобытные люди за огонь, сметали все преграды на своём пути, на все лады уверяли, что готовы были ради меня на всё, любят меня… Но их страсть ко мне ничем не отличалась от того чувства, которое когда-то испытывала ко мне Лили. Это не любовь, а стремление приобрести меня в безраздельную собственность, обладать мной, как красивой дорогой вещью, вызывающей всеобщую зависть. Кому-то просто хотелось заполучить меня в любовники, большинство привлекало ещё и моё состояние, мой титул, моё положение в обществе... Однако я сам при этом никогда их не интересовал.
— Прости, но я не могу в это поверить! — покачала головой Власта. — Неужели за двести пятьдесят лет ты не встретил ни одной… ни одной нормальной женщины? Которая действительно полюбила бы тебя всей душой, которая сама была бы достойна любви… Не может быть, чтоб таких не было!
— Ну почему же не было? — пожал плечами граф. — Конечно, были, я встречал их, и неоднократно. Но только всеми силами старался держаться от них подальше.
— Почему? — удивилась она.
— Разве неясно? — он изумлённо взглянул на собеседницу: неужели она действительно не понимает таких простых вещей? — Ведь я не мог дать им того, чего они хотели. У меня даже друзей не было, поскольку их пришлось бы или посвятить в мою тайну, или, через какое-то время, расстаться с ними… Как можно строить дружеские отношения с человеком при том образе жизни, какой я вёл? Правда, сознаюсь тебе, понял я это не сразу. А только после того, как одна хорошая девушка, услышав о моей мнимой смерти, утопилась в Русалочьем озере…
— Её звали Мария? — Власта тут же припомнила легенду из университетской книги.
— Да, если тебе это так важно, — нехотя подтвердил граф. — С тех пор я дал себе слово избегать подобных ситуаций, чтобы не мучить ни других, ни себя. И сам ни к кому не привязывался, и к себе никого не подпускал, кто мог бы по-настоящему привязаться ко мне…
— Наверное, это ужасно — так жить… — со вздохом проговорила Власта после паузы. — Столько лет — без любви, без семьи, даже без друзей…
В её душе боролись весьма бурные и столь же противоречивые чувства. Она была оскорблена, она, что греха таить, побаивалась человека, который, как она теперь понимала, шёл к своей цели, не останавливаясь ни перед чем, не задумываясь, распоряжался чужими жизнями и ломал чужие судьбы. И в то же время она не могла не сочувствовать ему...
— Да, нелегко, — согласился Иво. — Но это всё-таки лучше, чем резать по живому, заставляя страдать дорогого человека или самому переживая потерю. Помнишь, ты как-то спросила меня, почему у меня нет детей? А представляешь, что бы было, если б я обзавёлся ребёнком, который вырос бы, состарился и умер — а я продолжал бы жить, оставаясь молодым?
— Кошмар, — Власта попыталась вообразить себе подобную картину, и её аж передёрнуло.
— Потому я и не радовался тому факту, что ожерелье должна была унаследовать именно ты, — продолжал граф. — Лично я предпочёл бы видеть на твоём месте какую-нибудь испорченную маленькую дрянь, вроде той блондинки, к которой тебе вздумалось ревновать меня в последние дни. С ней всё получилось бы гораздо проще… Но как ты понимаешь, выбора у меня не было. И не было даже возможности сократить срок своего испытания... Испытания общением с тобой. А оно действительно становилось с каждым днём всё труднее. И этот год, поверь, обернулся для меня настоящей пыткой.
— Почему? — в который уж раз осведомилась она.
— А ты сама не понимаешь? — поморщился граф. — Одно дело сражаться с достойным противником, равным тебе по силе и хитрости, или даже превосходящем тебя. И совсем другое — обманывать почти ребёнка, такое вот чистое искреннее создание с глазищами в пол-лица, которые смотрят на тебя, как на бога… Общаясь с тобой, я с удивлением обнаружил, что у меня ещё сохранились какие-то остатки совести. Потому я и старался, чтобы мы встречались как можно реже. Не так уж я, на самом деле, был занят, как врал тебе. Но видеть, как ты тянешься ко мне, будто цветок к солнцу, с какой жадностью впитываешь каждое моё слово, с какой надеждой ждёшь от меня хоть малейшей ласки, с какой благодарностью её принимаешь — и постоянно помнить, что через несколько месяцев я вынужден буду забрать твою жизнь и отдать её этой ведьме… Поверь, Власта, это было невыносимо. Демон оказался прав — ты действительно стала самым трудным из выпавших на мою долю испытаний. Я готов был ненавидеть тебя — как будто ты была в чём-то виновата... А ещё этот твой неуёмный интерес к моей истории…
— Но я-то считала её легендой! — воскликнула девушка. — У меня не было и тени сомнения в том, что Иво умер двести лет назад! Мне только очень хотелось знать, что рассказывалось на несохранившихся страницах книги…
— До сих пор не могу понять, как она попала к тебе, эта книга, — он покачал головой. — Я ведь сделал всё, чтобы свести к минимуму всю информацию о своём острове и, особенно, о роде графов Враногорских. Это было непростой задачей, а с появлением интернета она усложнилась в тысячи раз — но у меня получалось с ней справиться. Как получалось и избегать каких-либо съёмок на фото, кино или телекамеры... Как ты понимаешь, мне совершенно не нужно было, чтоб кто-то начал сравнивать мои фотографии в разных ипостасях.
— Скажи, а как ты это делаешь? — заинтересовалась Власта, но он только отмахнулся:
— Да это сущий пустяк. Не стану утверждать, что стал за эти годы великим колдуном, но на таком элементарном уровне основы магии я освоил. Не получаться на фотографиях очень легко… Если хочешь, потом спросишь об этом у своего приятеля Иржи, он тебе объяснит, как это делается.
Имя Иржи тут же всколыхнуло в сознании Власты целый рой воспоминаний.
— Да, сейчас я поняла, что Иржик хотел рассказать мне всё это время! — воскликнула она. — Теперь мне ясны все его слова… Даже те, что ты не тот, за кого себя выдаёшь… Однако, у тебя очень ловко получилось встать между нами и сделать так, чтобы я ничего не узнала!.. Слушай, — ей вдруг стало любопытно, — а если бы у тебя не вышло? Если б Иржик нашёл способ рассказать мне всё о тебе? Если бы, например, я не выполнила «американку» и всё-таки встретилась с ним? Что бы ты стал делать?
— Да ничего, — граф только усмехнулся. — Даже если бы так и случилось, я практически ничем не рисковал. Ну, пришлось разыграть перед тобой очередную сцену, повесить тебе на уши ещё одну порцию лапши… В итоге я всё равно уболтал бы тебя. Ты бы всё равно слушала меня, а не его, и верила мне, а не ему… Но, впрочем, спасибо тебе, что ты сдержала слово и избавила меня от необходимости это делать.
Он замолк, видимо, устав от долгого монолога, поднялся с кровати, взял из ведёрка бутылку, разлил остатки вина по бокалам, молча протянул один Власте. Она поблагодарила также без слов, одним кивком, залпом выпила чуть ли не половину, после чего отставила бокал и сжала ладонями ноющие виски. Было такое чувство, что голова сейчас просто лопнет… Мысли мешались и путались, как клубок ниток, который катает по полу шаловливый котёнок. Тот, кого она так любила, оказался совсем другим человеком, с другим именем, с другим характером, с иной, абсолютно фантастической судьбой… И с совершенно другим отношением к ней. Те пылкие чувства, которые она испытывала к нему, и которые он сам так старательно разжигал в ней, на самом деле были лишь средством в достижении его цели… Да и сама она едва не стала жертвой его коварного плана, и только чудом избежала смерти, лишь по счастливому стечению обстоятельств не подарив свою жизнь злой ведьме, умершей два с лишком века назад. Теперь ей, Власта, похоже, уже ничего не угрожало... Но, как ни страно, нисколько легче на душе от этой мысли не становилось.
— Ты всё ещё любишь Лили? — спросила Власта после долгой паузы. — И всё ещё хочешь её оживить?
Лицо её собеседника исказила выразительная гримаса.
— Нет, конечно. Теперь я её ненавижу.
— Тогда почему же… — она с немалым трудом подбирала слова, отчаянно не желая задеть его чувства. — Почему ты столько времени всё равно продолжал идти к своей цели, продолжал охотиться за этим проклятым рубином? Почему не отказался от этого?
— Видишь ли… — граф отвёл глаза. — Ты задала провокационный вопрос… Но я честно отвечу тебе на него, хотя мне это и очень нелегко, ни одному мужчине не хочется признаваться в своей слабости… Но ты, видимо, забыла, что на мне заклятие ведьмы. И оно сильнее меня. Намного сильнее. Я ничего не мог с собой поделать. Пусть я не обычный человек, но я всего лишь человек, Власта! К тому же человек, связанный по рукам и ногам договором с демоном. Если бы ты знала, как я проклинал себя за то, что сделал когда-то этот шаг!.. — воскликнул он с такой горячностью, что у Власты не осталось ни капли сомнений в его искренности. — Но договор с нечистой силой не имеет обратного хода. Я был в его полной власти, я был подчинён условиям сделки настолько, что мысль поступить как-то иначе вообще не приходила мне в голову...
— По крайней мере, до последней минуты, — добавил он после паузы, но Власта не обратила должного внимания на эти слова.
— И что же теперь будет? — спросила она, помолчав.
Граф пожал плечами:
— С тобой ничего. Ты вернёшься домой и будешь жить долго и счастливо.
— А ты? — этот вопрос интересовал её ничуть не меньше. А может быть, даже больше.
— А я, когда взойдёт солнце, отправлюсь туда, куда и должен, — он красноречиво указал взглядом вниз. — Меня там уже заждались… Я ведь не выполнил условия договора и не получил ожерелье ни от одной из его трёх хозяек. Я сам во всём виноват — мне и расплачиваться. Знаешь, я всегда был не в меру самолюбив, и за всё это время так и не научился проигрывать… А теперь настал час освоить и это искусство.
Власта попыталась поймать его взгляд, но граф упорно не смотрел в её сторону.
— Теперь, когда ты узнала, каков я на самом деле, ты не будешь жалеть обо мне, — проговорил он после затянувшейся паузы.
— Ты так в этом уверен?
Чтобы хоть как-то унять бушевавшую в её душе бурю, Власта встала, прошлась туда-сюда по комнате, подошла к окну, полюбовалась полной луной. Не помогло. Она не то что услышала, скорее, почувствовала что-то, промелькнувшее в его словах неявно, вскользь, как пишут книгах, между строк... Но это что-то, безусловно, было очень важным. Может быть, даже самым важным в её жизни...
— Скажи, а для чего ты рассказал мне всё это? — вдруг спросила она, поддавшись внезапному озарению.
Граф отвернулся, и, судя по тени, пробежавшей по его лицу, он был не слишком рад подобному вопросу.
— Так ты же сама спросила о «Глазе Дьявола», — как-то неохотно откликнулся он, снова опускаясь на кровать. — После того, как сходила посмотреть на портрет.
— И что с того? — она тоже села, но не рядом с ним, а в кресло напротив, и настойчиво продолжала:
— Ты ведь мог и дальше обманывать меня. Придумать в ответ на мои расспросы какую-нибудь весьма убедительную историю, для чего тебе, Ладиславу Враногорскому, нужно моё ожерелье, и преспокойно забрать его. И я бы тебе поверила и отдала… Ты прав — кто бы что ни говорил, я всё равно верила только тебе, а не другим... Да что там! Ты мог вообще ничего не придумывать, просто сказать «Хочу!» — и тут же получил бы «Глаз Дьявола» на блюдечке с каёмочкой. Ведь ты во всём прав! Ты действительно достиг своей цели, ты и впрямь очень легко вскружил мне голову, и я влюбилась в тебя настолько, что скажи ты только слово — бросила бы к твоим ногам весь мир, а не только этот проклятый рубин… Но ты не сделал этого. Ты вдруг перестал врать и открыл мне все карты. Почему?
— Власта, знаешь, с какой твоей чертой мне труднее всего было примириться? — усмехнулся граф. — С твоей манерой вечно задавать неудобные вопросы. Почему-то тебя постоянно интересует именно то, что я совершенно не хочу с тобой обсуждать… — он тряхнул головой и добавил резко и решительно:
— Так что давай раз и навсегда закроем эту тему. Всё, что могло, уже произошло. Теперь всё в прошлом. Всё закончилось.
— Увы, нет… — вздохнула Власта. — Ты же подписал договор с демоном и отдал ему свою душу. На вечные муки... Так что как раз наоборот — для тебя всё только начинается. И ничего хорошего тебя впереди не ждёт.
— Что ж, по крайней мере, я получу то, что заслужил, — он пожал плечами. — За эти двести шестьдесят семь лет я достаточно натворил зла.
— Но ведь ты сделал и очень много добра! — горячо воскликнула она. — Я-то это знаю! Не может быть, чтобы тебе это никак не зачлось!
— Ну, может, зачтётся… Может, в адский костёр, на котором будут меня поджаривать, кинут на одно-два полена меньше, — с горькой улыбкой отвечал граф.
— Не смешно! — Власта, не выдержав, снова поднялась на ноги и заходила по комнате.
Мысли и воспоминания теснились в её голове, вились вихрем, как февральская позёмка, и толкаясь друг с другом, как первокласники на переменке. С первой встречи... да что там с первой встречи — с той минуты, как вперые услышала о нём, Власта уже влюбилась в таинственного графа... Но лишь теперь она поняла, что те полудетские глупые восторги, которые она тогда испытывала, ещё не были любовью. Тогда она всего лишь попалась в сеть, которую для неё закинули... Но прошло время — и она полюбила Ладислава по-настоящему. Полюбила тогда, когда разглядела за яркой ширмой живого человека, к которому тянулись дети и животные, который разбрасывал свои вещи, страдал от невыносимого одиночества и скитался по свету в тщетной попытке сбежать от себя самого...
Когда это произошло? На тропическом острове? В горах после схода лавины? В тот момент, когда она отказалась говорить о нём с Иржи? Или только сегодня, сейчас, в эту удивительную ночь? Впрочем, разве это важно? Важно то, что это произошло. Она любит его и продолжает любить. Даже несмотря на то, что его зовут не Ладиславом и что он оказался совсем другим человеком. Всё равно он для неё дороже всех на свете. И дороже жизни...
Решение пришло мгновенно, и Власта ни минуты не сомневалась в том, что оно станет единственно правильным. В несколько торопливых шагов она подошла к кровати, на которую вновь опустился граф, и совершила нелепейший с точки зрения здравого смысла поступок — остановилась перед своим избранником, сорвала с шеи всё ещё висевшее на ней старинное ожерелье и протянула ему:
— Вот, возьми.
— Ты что, с ума сошла? — графа так и подбросило на кровати. — Что ты делаешь?
— Отдаю тебе «Глаз Дьявола», — решительно отвечала она. — Твоя последняя попытка увенчалась успехом. Третья хозяйка ожерелья подарила его тебе.
— Власта, ты в своём уме? — такого ошеломлённого и возмущённого лица она ещё никогда у него не видела. — За кого ты меня принимаешь? Я ни за что не возьму его у тебя.
— Почему? Разве ты всё время, пока общался со мной, не добивался этого?
— Власта… Сядь, пожалуйста, — он потянул её за руку, заставив опуститься рядом с ним на кровать. — Сядь и послушай. Я буду с тобой откровенен до конца. Да, я действительно добивался этого. Я очень виноват перед тобой. Всё во мне противилось этому подлому обману, но я всё равно двигался по намеченному пути, плёл свою паутину и заманивал тебя в неё, как доверчивого мотылька. И мне даже не нужно было особенно стараться — ты сама так охотно, так радостно летела в неё… Но настал момент, когда я понял, что больше так не могу. Это случилось сегодня вечером. Ещё на балу, ещё пока мы добирались сюда, на остров, на вертолёте, я был уверен, что не сойду с намеченного пути, и хотел только одного — чтобы эта пытка поскорее закончилась, и всё наконец-то осталось в прошлом. Но когда я привёл тебя в эту комнату, когда держал тебя у себя на коленях, когда ты сказала, что готова для меня на всё, и я знал, что это действительно так... Мне оставался только последний шаг, нужно было лишь протянуть руку и взять то, к чему я всё это время стремился... Именно тогда я понял, что не смогу так поступить с тобой. Понял, что просто не в силах забрать твою жизнь и отдать её той, которая не стоит и пыли на твоих туфельках. И тогда я нашёл выход…
— Какой же? — с замиранием сердца спросила она.
— Да самый элементарный! Странно, что это раньше даже не пришло мне в голову... Я решил просто-напросто забыть об этом проклятом рубине. Сделать вид, что его никогда и не было… Если бы ты среди ночи не помчалась в галерею, то уже завтра утром портрет Лили исчез бы оттуда навсегда — вместе со всем остальным, что могло бы напомнить тебе о проклятой легенде. Я остался бы Ладиславом и подарил бы тебе… да что скрывать, и себе тоже, несколько счастливых месяцев, а, может быть, и лет. Помнишь, пани Эльжбета как-то сказала, что граф Враногорский не сумел сделать счастливой ни одну женщину? Признаюсь, эти слова весьма сильно задели моё безмерное самолюбие. И мне так хотелось доказать… Не Эльжбете, конечно, самому себе, что я не настолько плох, как она обо мне думает. Что я тоже могу сделать счастливой хотя бы одну женщину. Чудесную маленькую женщину… Её внучку. Я действительно очень хотел бы видеть тебя счастливой, Оленёнок… Когда я говорил, что привязался к тебе, я не обманывал тебя, это действительно так. Но дело даже не в этом... Знаешь, чем ты купила меня со всеми потрохами? Ты единственная за эти два с лишком столетия догадалась, кто я такой.
— Я не догадалась… — опустив глаза, возразила Власта.
— Ты просто ещё не успела осознать этого, — заверил он. — Ты пока ещё слишком молода, тебе не хватает опыта, мудрости… Но ты догадалась сердцем, а это самое главное. Недаром ты постоянно думала о моей истории, хоть и считала её легендой, приставала ко всем, к кому только можно, с расспросами о ней... В глубине души ты не разделяла Иво и Ладислава, ты воспринимала их двоих, как одного человека. И ты единственная за много долгих лет, кого действительно интересовала моя жизнь. Кто постоянно норовил залезть мне в душу, а не только в постель или в карман.
— И ты действительно хотел, чтобы я осталась с тобой здесь, в замке? — спросила после долгой паузы Власта. В её сознании уже который раз за сегодняшнюю ночь всё переворачивалось с ног на голову и обратно.
— Конечно, — просто отвечал он. — Я надеялся, что мы будем вместе до того момента, пока тебе не надоело бы любить человека, который старше тебя ровно на двести пятьдесят лет.
— И ты думаешь, что я могла бы разлюбить тебя?
— Я не думаю, я уверен в этом, Оленёнок, — с грустной усмешкой отвечал он. — Ты пока совсем юна и влюблена слишком пылко. Подобные чувства не живут долго, уж поверь мне, я знаю, что говорю…
— И… И что тогда? Если бы это вдруг произошло?
— Тогда? Тогда граф Враногорский тихо скончался бы, тем более что ему давно пора. А юная графиня обрела бы счастье с каким-нибудь новым избранником, более подходящим ей по возрасту.
— То есть как — графиня? — так и ахнула Власта. — Ты что?.. Ты собирался жениться на мне?
— А почему бы нет, Оленёнок? — спокойно отвечал он. — Во всяком случае, это был бы самый простой способ оставить тебе всё, что у меня есть. Не пропадать же нажитому веками состоянию графов Враногорских!.. Конечно, оно досталось бы тебе и твоим детям. Может быть, нашему ребёнку, если б судьба нам улыбнулась, и он бы у нас родился… Должен тебе признаться: даже когда мне казалось, что я люблю Лили, я не хотел, чтобы у нас с ней были дети, я никак не мог представить её их матерью. А тебя представил легко и сразу. Помнишь малыша Родриго на тропическом острове?
— Угу, — Власта отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глазах слёзы.
— Знаешь, Оленёнок,— задумчиво говорил граф, не глядя на неё. — Мне давно не было так хорошо, тепло и спокойно на душе как в те минуты, когда ты была рядом. И надо ж было так случиться, что именно с тем человеком, с которым мне больше всего хотелось быть самим собой, я вынужден был больше всего лгать и притворяться! Я прожил столько лет, но лишь благодаря тебе понял, чего действительно хочу от жизни… Участвовал в десятках войн и революций, побывал на Северном и на Южном полюсе, объездил весь мир, поднимался в небо и опускался на дно океана, охотился на «большую африканскую пятёрку» и несколько лет прожил в тибетском монастыре… Но, оказывается, не это главное. Оказывается, мне нужно всего лишь, чтобы, когда я возвращаюсь домой, меня там ждали те, кому я действительно дорог. Чтобы кто-то милый и родной встречал бы меня на пороге и с радостным криком кидался мне на шею. Как ты тогда, в домике в горах…
Эти слова стали последней каплей, переполнившей чашу терпения Власты. Будучи не в силах больше сдерживаться, она упала лицом в подушку и разрыдалась.
— Господи, ну какая же я идиотка! — всхлипывала она. — Это я всё испортила! И понёс же меня чёрт в эту проклятую галерею, и дёрнул же за язык пристать к тебе с расспросами! Зачем я это сделала?! Мы могли бы быть… так счастливы…
— Не кори себя, Оленёнок, — граф поднял её, прижал к себе и крепко обнял. — Ты ни в чём не виновата. Это судьба. Ты ничего не могла поделать, человек над ней не властен. Ты просто стала орудием в руках судьбы — моей судьбы. И, значит, твоя судьба стать счастливой как-то иначе.
— Я никогда не буду счастлива без тебя, — бормотала Власта.
— Это тебе сейчас так кажется, — заверил он. — Но пройдёт совсем немного времени — ты сама удивишься, как немного — и ты станет по-другому. Время летит так быстро... Ты пока ещё даже представить себе не можешь, насколько быстро, ты поймёшь это потом, лет через двадцать-тридцать... Но забудешь меня гораздо раньше. Я не единственный мужчина на свете, Оленёнок. Есть много других, куда более достойных твоей любви.
— Но мне никто не нужен, кроме тебя! — снова всхлипнула она. — Ладислав… Пожалуйста… Возьми у меня это проклятое ожерелье! Если сегодня ночью должен умереть кто-то один из нас, пусть лучше это буду я... Потому что, если тебя не станет, я всё равно умру, утоплюсь в Ярне или в Русалочьем озере… Мне не нужна жизнь, в которой не будет тебя!
— Перестань, Власта! — нахмурился граф. — Никогда не смей так даже думать! Жизнь нужна всегда, уж поверь мне, я-то знаю, о чём говорю. И потом — ты дорога многим людям. Если вдруг с тобой что-то случится, они будут очень страдать… Разве они заслужили это?
Власта только горько вздохнула в ответ, а он продолжал:
— Поверь, Оленёнок, я бесконечно признателен тебе за твой душевный порыв, за твоё желание спасти меня… Но пойми и то, что этим ты мне не поможешь. Ты только оттянешь время и погибнешь зазря. Так что ожерелье я у тебя не возьму, даже не думай…
— А это уже совершенно неважно, Иво, — прозвучал вдруг чей-то голос, заставивший девушку вздрогнуть от неожиданности.
— Чёрт… — выругался граф. — Ты здесь… Хотя, впрочем, конечно. Было б странно, если бы было иначе.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — усмехнулся некто невидимый.
Изумлённая Власта в недоумении оглядывала комнату. Кроме неё и её любимого здесь никого не было, но таинственный голос продолжал звучать — и он почему-то казался девушке очень знакомым. Она совершенно точно уже слышала этот голос, и даже неоднократно — вот только никак не могла вспомнить, кому он принадлежит.
— Значит, Власта, ты всё-таки решила отдать ему «Глаз Дьявола»? — ехидно продолжал голос, теперь уже обращаясь к ней.
— Да, но… — пролепетала она. А потом добавила, вдруг осмелев:
— Слушайте, а, может, вы всё-таки покажетесь? Как-то неудобно разговаривать, когда не видишь собеседника.
— Как скажешь, моя дорогая, — прозвучало в ответ.
И девушка с изумлением увидела, как в спальне появился — не через дверь, и даже не через окно, а выйдя прямо из стены — не кто иной, как пан Войтех Главунек.
Пока она приходила в себя от потрясения, граф повернулся к нему и торопливо произнёс:
— Если ты наблюдал за нами, то видел, что я не взял у Власты ожерелье!
— Ну и что с того? — прозвучало в ответ. — Или ты за это время успел забыть условия нашего договора?
— Постойте… Вашего договора? — повторила Власта, к которой не сразу вернулся дар речи. — Разве вы…
— Да, моя дорогая, да. Именно я, — тот, кого она привыкла считать секретарём Ладислава, отвесил ей комический поклон. — А что тебя удивляет? Ведь с тех пор, как мы заключили соглашение, мне необходимо постоянно находиться при моём подопечном, чтобы наблюдать за ним. Кем я только за это время ни перебывал, каких только образов ни принимал! Мужчины, женщины, дети, старики… Даже собакой побывал, даже лошадью. Ну а теперь, под занавес, решил сделаться его секретарём и гидом для туристов, поскольку счёл эту роль самой удобной. Этакий старомодный чопорный сухарь, любящий иногда говорить загадками... Но, с твоего позволения, я вернусь к договору.
Демон пересёк комнату, не сделав ни одного шага — просто перелетел над полом, не касаясь его и не перебирая ногами. Когда он приблизился к кровати, граф обнял девушку и прижал к себе, словно пытаясь защитить, и это инстинктивное движение не ускользнуло от внимания вновь прибывшего. Он усмехнулся и окинул сидящих перед ним людей презрительным взглядом.
— Так я продолжаю, — объявил демон, картинно опускаясь в кресло. — Похоже, мой милый Иво, придётся немного освежить твою память и вновь повторить условия нашей сделки. Что ж, напоминаю. В договоре сказано, что «Глаз Дьявола» должны тебе подарить — но ни слова о том, примешь ли ты дар…
— Разумеется, не приму, — перебил его граф.
Демон пожал плечами:
— Твоё дело. Это ничего не меняет. Власта сделала свой выбор, она согласилась отдать ожерелье, и теперь она всё равно умрёт, передав свою жизнь Лили. Ты, конечно, можешь отказаться от подарка, но это уже ни на что не повлияет. Разве только на то, что в этом случае ты отправишься в преисподнюю прямо сейчас, лишив себя удовольствия увидеть, как содрогнётся этот мир, когда в нём вновь появится Лили. А мир содрогнётся, это я тебе обещаю.
Ладислав, то есть Иво, застонал и закрыл лицо руками:
— Ты загнал меня в угол… — пробормотал он.
Ответом ему был злорадный смех:
— Я тебя загнал? Нет, милейший, не передёргивай. Ты загнал себя сам. Не я придумал оживлять Лили, не я настаивал на нашей самой первой встрече, не я затеял ритуал вызова собственной персоны... Я лишь предложил условия сделки — а ты согласился на них и подписал договор.
— Но Власта не виновата в этом! — горячо воскликнул граф. — Я готов расплачиваться за свои ошибки, но её ты должен оставить в покое!
— Не могу, — покачал головой демон. — Она подарила тебе ожерелье.
— Но послушай! — граф повысил голос. — Её порыв нельзя воспринимать всерьёз. Она ещё ребёнок, сама не понимает, что делает. Ты не должен пользоваться её слабостью!
Демон окинул их обоих полным иронии взглядом и усмехнулся:
— Ребёнок, говоришь? Глядя на то, что, происходило в этой комнате два-три часа назад, я никак не назвал бы её ребёнком… Ну, да ладно. Вам повезло, что я нынче в благодушном настроении. Власта, деточка, ты можешь взять свои слова обратно, а злой дядька, так уж и быть, сделает вид, что ничего не слышал. Забирай свою побрякушку и отправляйся домой. К мамочке, папочке, бабушке, братику, котику, птичкам и кто там ещё у тебя есть. А мы с твоим любовником продолжим наш разговор без тебя.
— Спасибо, — очень серьёзно произнёс граф, обращаясь к демону. А потом повернулся к Власте, взял её за плечи и заглянул в глаза:
— Вот видишь! Всё закончилось наилучшим образом.
— Нет, — помотала головой Власта. — Вы, конечно, всё очень здорово решили, но вы забыли спросить меня! А я не собираюсь отказываться от своих слов! Я отдала Ладиславу рубин, и не стану забирать его обратно!
— Оленёнок, да что ж ты… — начал было граф, но демон не дал ему договорить.
— Постой, я лучше сам ей объясню, — с усмешкой произнёс он и тоже повернулся к девушке:
— Ты, похоже, действительно сама не понимаешь, что делаешь. Тебе очень хочется принести себя в жертву — но разве ты не видишь, что твоя жертва была бы глупа и абсолютно бессмысленна? Ты умрёшь, но не спасёшь этим своего любовника. Он всё равно мой! Ты всего лишь подаришь ему несколько десятков лет жизни… Жизни с другой женщиной. И если бы просто женщиной! А то со страшной ведьмой, исчадием ада, квинтэссенцией зла и так далее, существом, которое, воскреснув, натворит множество бед… Получается, ты собираешься умереть, чтобы воскресить зло. Разве его и так мало в вашем мире?
— Главное, что Ладислав останется жить, — упрямо отвечала Власта. — Остальное для меня неважно. А что касается Лили… Я верю, что он найдёт способ остановить её.
В ответ демон расхохотался так громко, словно услышал на редкость остроумную шутку.
— Он сумеет её остановить? Этот-то? Не смеши меня. Да она же полностью подчинила его своей воле! Всё это время именно она командовала им, а он только плясал под её дудку. Даже с того света она управляла всеми его поступками. Включая амуры с тобой.
Понимая, как больно ранят её избранника эти ядовитые слова, Власта старалась даже не смотреть на графа, только придвинулась к нему поближе и убеждённо проговорила, обращаясь к демону:
— С тех пор многое изменилось. И теперь всё будет по-другому. Теперь Ладислав справится с ней, я ни секунды в этом не сомневаюсь.
Демон вдруг слетел с кресла и мгновенно очутился прямо перед ней, глядя глаза в глаза. И Власта вновь испытала жутковатое и завораживающее ощущение взгляда в бездну, которое и раньше испытывала, находясь рядом с ним — но тогда не понимала его природы.
— До чего ж ты ещё наивна, деточка, — усмехаясь, проговорил он. — Начиталась «Фауста» и мечтаешь теперь повторить судьбу Гретхен? Думаешь, что после смерти тебя, такую чистую и невинную, — один раз, как гласит поговорка, не в счёт — заберут на Небо, а так как рай не будет тебе раем без твоего любовника, то тебе и его доставят туда скоростной ангельской почтой? Нет, дорогая, вынужден тебя разочаровать. Так не получится. Коли уж я возьму твою жизнь, то заберу заодно и твою душу. Так что в геенне огненной вы будете гореть оба — только поврозь. Практика свиданий для влюблённых в нашем ведомстве как-то не предусмотрена.
Вот это действительно был удар, такого Власта совсем не ожидала. Она опустила голову, поникла, как завядший цветок, и граф снова прижал её к себе.
— Оленёнок, теперь ты видишь, что я был прав? — тихо, почти шёпотом сказал он. — Твоё желание помочь мне очень благородно, и не может не вызывать восхищения… Но эта жертва бессмысленна, ничем не оправдана и ни к чему не приведёт. Так что просто забудь об этом…
— Как я могу забыть?! — с болью в голосе воскликнула она. — Разве я смогу жить, зная, что ты погиб из-за меня? Нет. Я так не могу. Я хочу, чтоб ты жил. И для тебя мне ничего не жаль — ни жизни, ни даже души.
— Власта!.. — голос графа был полон отчаяния. — Ну что ты такое говоришь? Прошу тебя, одумайся, пока не поздно! Ты же раньше всегда меня слушалась. Ну что мне сделать, чтобы ты послушала сейчас?
— Ничего, — она помотала головой и снова повернулась к демону. — И давайте побыстрее прекратим этот бесполезный разговор. Всё. Я приняла решение и отдаю колье Ладиславу. Точка.
— Браво, деточка! Отрадно видеть, что я не ошибся в тебе, — со смехом захлопал в ладоши тот, кого все считали секретарём графа.
Граф от злости с силой ударил кулаком по спинке кровати.
— Власта, ну зачем? Какого чёрта ты это делаешь? — простонал он.
Продолжая усмехаться, демон поднялся с кресла:
— Ладно, так и быть оставлю вас ненадолго. Вы тут выясняйте отношения, а я пойду готовить всё к совершению обряда. Только сильно не увлекайтесь! Помните, что ритуал нужно завершить до рассвета.
Он двинулся было с места, но тотчас остановился, протянул руку, и лежащее на скомканном одеяле ожерелье само влетело к нему в ладонь.
— Нет, Иво, дорогой мой, не выйдет! — ухмыльнулся демон. — Я заберу «Глаз Дьявола» с собой, от греха подальше…
Засмеялся и пропал с глаз долой, но звук издевательского хохота ещё некоторое время слышался в комнате и после его исчезновения.
— О чём это он говорил? — тихо поинтересовалась Власта, когда они остались одни.
— Я думал, нельзя ли как-нибудь уничтожить рубин и нарушить тем самым ход событий, — без особой охоты ответил граф.
Он встал, подошёл к окну и остановился, глядя на погружённый в спокойный сон остров.
— Чёрт… — проговорил граф после долгой паузы. — Я ждал этой ночи почти две с половиной сотни лет… А теперь, когда она настала, готов отдать всё на свете, только чтобы её не было!.. Власта, Оленёнок мой глупенький… — он вернулся к ней, обнял, прижал к себе. — Ну почему, почему ты вечно говоришь и делаешь именно то, что не надо? Откуда ты такая взялась на мою голову? Почему ты даже умереть спокойно — и то мне не даёшь?
— Потому что, раз уж всё так получилось, кто-то должен жить и остановить Лили, — отвечала девушка, подняв голову и глядя ему в лицо. — И, боюсь, заняться этим придётся тебе. Но ты не забывай, что у тебя будет помощник. Иржик. Потомок враногорских колдунов.
— Этот мальчишка? Нет, это несерьёзно, — отмахнулся граф. — Он слишком молод.
— Мне кажется, ты недооцениваешь его, — покачала головой Власта.
— Да, наверное, ты права, — неожиданно согласился граф, помолчав немного. — Я не объективен по отношению к Иржи. Всё потому что знаю: не окажись я на пути, ты наверняка была бы с ним... Так что, возможно, этот мальчик и не так плох. Но я всё равно не хотел бы обращаться к нему за помощью.
— Что ж, у тебя самого тоже есть оружие против Лили, — кивнула Власта.
— О чём ты говоришь? — не понял граф.
— Она тебя любит, — пояснила свою мысль Власта. — А когда женщины любят, они на многое готовы ради своей любви.
— Если бы они ещё при этом хоть иногда руководствовались бы разумом, а не только эмоциями… — вздохнул он и погладил её по волосам. Власта прильнула к нему.
— Иво… — начала было она, но тут же замолкла и помотала головой. — Нет. Ладислав. Как тебя ни звали, ты всё равно останешься для меня Ладиславом. Моим первой и единственной любовью.
Граф поднял её на руки и страстно поцеловал в губы.
— Послушай, Оленёнок, — прошептал он после долгого поцелуя. — У нас с тобой есть ещё часа полтора до рассвета… Давай проведём их здесь, вместе…
Влюблённая девушка глубоко вздохнула. Горячая волна желания захлестнула её, заставляя забыть обо всём. Больше всего на свете ей сейчас хотелось послушаться любимого, действительно остаться в спальне и снова предаться ласкам… Но она понимала, что сделать этого никак нельзя. Жизнь Ладислава — слишком большая цена за полтора часа блаженства.
— Нет, — невероятным усилием воли внучка пани Эльжбеты взяла себя в руки и осторожно высвободилась из его объятий. — Нам надо идти. Пора.
Она решительно направилась к двери, но граф остановил её.
— Постой! В склеп есть более короткий путь.
Граф подошёл к камину и, видимо, нажал кнопку или повернул рычажок, спрятанный в барельефе. Часть стены тотчас медленно отъехала в сторону — и Власта увидела открывшуюся за ней винтовую лестницу.
— Подземный ход? — кивнула девушка. — В общем, да, конечно… Тогда понятно, почему дверь в склеп много лет не открывалась, а внутри оказались свежие цветы... Ну что же, идём?
И, не дожидаясь ответа графа, первой шагнула на лестницу.
Когда они вместе шли по широкому ходу, под сводами которого гулко отдавались их шаги, Власте вдруг вспомнилось её прошлое посещение склепа. Точнее, даже не сама встреча с призраком Лили, а то, что произошло потом, когда она, Власта, выбежала из усыпальницы, наткнулась у ворот замка на Ладислава и они вместе спустились вниз… Очевидно, сейчас они снова идут тем же самым путём — только на этот раз под землёй. И теперь Власта решительно шагала навстречу собственной смерти.
Жду-жду-жду заключительную серию! А Ладислав-таки влюбился)) Я все боялась, что он вампиром окажется, поэтому отказывалась верить, что он такой долгожитель. Но теперь я спокойна. А этот секретарь! Какой жучара! Демоном оказался. Вот об этом я точно не догадывалась. Теперь должен появиться Иржик и помочь? Или их спасет сила любви? Или что-то ещё? Ааа! Так интересно! И, кстати, я помню, что Янка и Власта желания загадывали в избушке колдунов... Мы ещё к этому вернемся? Все эти чувства Ладислава, которые вроде как настоящие, не навеяны колдуном?
Да нет, не влюбился. Он очень хорошо относится к Власте - это да, есть. Но любовью я бы всё-таки это не назвала, слишком уж у них большая разница в возрасте.
Цитата:
Все эти чувства Ладислава, которые вроде как настоящие, не навеяны колдуном?
Ни колдуном, ни демоном. Сейчас все чувства уже настоящие.
Цитата:
Я все боялась, что он вампиром окажется
.
Дык ещё не вечер. Опять же, от ответа на вопрос, отчего умирали тётки, он ловко ушёл...
Цитата:
А этот секретарь! Какой жучара! Демоном оказался. Вот об этом я точно не догадывалась.
Об этом никто не догадался, ни один из читателей. Чем я страшно горжусь. И на последнюю серию тоже припасена парочка аналогичных сюрпризов...
Цитата:
Теперь должен появиться Иржик и помочь? Или их спасет сила любви? Или что-то ещё?
Всё сразу.
Цитата:
И, кстати, я помню, что Янка и Власта желания загадывали в избушке колдунов... Мы ещё к этому вернемся?
К этому - нет. Граф же сказал, что всё происходившее в ночь Ламеса, было лишь частью спектакля. И если что-то сбылось (сбудется), то это только совпадение.
Оладушка, спасибо за такую интересную историю ! Очень жду последнюю серию, хотя жаль расставаться с сериалом и героями. Ещё с первых серий понравился Зденек, интересно, он ещё промелькнёт хоть в маленьком эпизодике? Очень понравился скрин с Главунеком, жутковатый и завораживающий.
"Вдали, за Врановой горой..."
Вдруг граф реабилитируется? 
Опять же, от ответа на вопрос, отчего умирали тётки, он ловко ушёл...
! Очень жду последнюю серию, хотя жаль расставаться с сериалом и героями. Ещё с первых серий понравился Зденек, интересно, он ещё промелькнёт хоть в маленьком эпизодике? Очень понравился скрин с Главунеком, жутковатый и завораживающий.
Линейный вид
