Ущелье, где вечно лежит снег
Несс казалось, что она падала спиной вниз, однако внезапно свет изгнал тьму, и маленькая леди со слегка кружащейся головой осознала, что как прежде лежала на кровати, так теперь лежит на тонком слое снега, одевающем камни. Девочка поднялась на ноги. Перед ней открылся обширный вид до самого горизонта. Здесь деланно равнодушно век от века завывал свои песенки ветер. Вот и сейчас он загнул подол ночной рубашки Несс, больше похожей на платье, перемешал волосы со снегом, лизнул щеку морозом, а затем прыгнул вниз, в широкое ущелье, заполненное синими тенями елей и скал.
Девочка вскинула глаза на своего спутника и встретила ироничный взгляд лорда Болвангара. Его ветер и холод совершенно не волновали, он даже не придерживал шляпу.
-Ты ждешь от меня «добро пожаловать»?
Девочка молчала.
-Нет, леди. Все мы здесь бывали прежде. И вы тоже. Как минимум, пролетали мимо. Однозначно. Вы будете удивлены, но мы сейчас стоим вверх ногами. Небо не выше, а ниже нас. И там, за ним, то, что называют Раем, Валгаллой, Вечной землей и еще тысячей напыщенных имен. Хотя некоторые говорят, что это лишь тонкая прослойка мира, где душе можно дать отдых, а с другой стороны опять начнется Загробный мир и затем - обетованная земля. Как в вашем французском бутерброде на завтрак, леди Несс. Нет… Как в трехслойном колобке. Ели когда-нибудь колобок?
Лорд Болвангар пристально посмотрел на свою спутницу сверху вниз, но в ее расширившихся глазах, видимо, так и не нашел ответа.
-Нет, кажется, вы сейчас ни дьявола не соображаете, – проворчал мужчина, беря Несс под локоть и поудобнее перехватывая трость, – прошу извинить меня, леди, что последние пять минут я столь бесцеремонен. Ввиду того, что время никогда не ждет и для вашего тела ночь продолжается в вашем мире, позвольте мне взять на себя инициативу и власть распоряжаться экскурсией. Поэтому мы немедленно начинаем.
Леди Несс опять не успела вставить даже аха. Их ноги оттолкнулись от скалы, лорд изящно взмахнул тростью, словно цепляясь за невидимую упряжь, и они понеслись с ужасающей быстротой вдоль кромки снега, почти отвесно. Девочка, прижатая за локоть к боку Болвангара, посмотрела вниз и отставила ножку. Брызнула туча снега, ступня извернулась в непонятном направлении, а лорд так дернул Несс вверх, что она не знала, что именно у нее вывернулось больнее.
Синие тени накрыли лорда и леди своими лапами. Несс стояла на одной ноге, прикусив губу, а Болвангар медленно отряхивался, одергивая рукава и перчатки. Когда стало казаться, что он напрочь забыл про девочку, лорд резко взмахнул тростью и ударил Несс по ступне. Та пошатнулась, но не вскрикнула. Ступня встала на место, боль исчезла, зато мужчина быстро-быстро склонился к леди, сверкнув розовыми глазами, и произнес:
-Я вам разрешал так делать?
-Но и не запрещали! – парировала та, ответив ему прямым дерзким взглядом.
-Я полагал, вам двенадцать полных лет, леди Несс? Боюсь, числа врут. Только пятилетнему ребенку надо объяснять, почему не следует выпрыгивать с замковой башни, называя себя птицей. Что ж, теперь я буду обращаться с вами как с пятилетней.
Лорд разогнулся, потянулся плечами, как кошка.
-Ну и пусть, – тихо буркнула девочка и пошла, увязая в снегу, вслед за лордом.
-С этого ущелья начинается Загробный мир. Попасть в другие земли можно только отсюда. Загробный мир не просто плоский, у него есть ближний край и дальний край. Позвольте, леди?
Болвангар спрыгнул с небольшого взгорка, обернулся и подхватил Несс за талию, как куклу.
-Я могу сама! – возмутилась девочка.
-Вы уверены? А не слишком юны для этого? – поинтересовался лорд, ставя Несс в сугроб, из которого она, дрожа от холода, выбралась не сразу.
-Каждый куст, каждая снежинка – память об обетованном мире. И все они здесь помнят только дурное. Вам кажется, что зимнее ущелье спит в тишине. А я слышу, как оно, надрываясь, кричит о пастухах, чей мозг разбрызган по скалам, об экипажах, летящих вместе с камнями обвала в бездну, и люди внутри вопят дикими голосами. Одно из воспоминаний этого леса легло в основу известной всем малышам сказки, вам в том числе, леди.
Несс поджала губы, но смолчала. Лорд подошел к ней, приложил холодный набалдашник трости к затылку.
-Когда я начну рассказывать историю, вы вольны как угодно выражать свои эмоции, пока я касаюсь вас. Но я строжайше запрещаю вам вмешиваться в сказку, если я не разрешил вам этого. Даже если не запретил.
-Вы не сердитесь, лорд?
-Я никогда не сержусь. Я могу быть только более или менее доволен.
-Простите меня, лорд Болвангар.
-За ваше милое непослушание? Вы шутите. Оно так идет детскому личику.
-Я поняла свою вину. Прошу вас.
- Понять мало. Надо еще искупить. Я привел вас сюда затем, чтоб вы искупили свои проступки и, желательно, стали новой, хорошей девочкой. Смотрите, как отливают ваши волосы синевой. Я буду звать вас Эдельвейс, если убедите меня, что вы усвоили свой первый маленький урок и хоть немного перестали быть строптивой Несс.
Джентльмен выжидательно посмотрел сбоку на спутницу. Та помедлила, сделала короткий книксен и произнесла:
-Я прошу прощения, лорд Болвангар.
-Тогда слушайте, леди Эдельвейс…
~*~*~*~
- Мама, а что, в лесу кто-то живёт? – спросила темноволосая девочка, указав варежкой на струйку дыма над деревьями.
- Ты только заметила? Да, старая вдова лесника.
- Совсем одна?
- У её дома крепкие стены и ставни на окнах, бояться нечего.
- Я не про то… Послезавтра Рождество, и её никто не поздравит?
- Странно ты размышляешь, дочка. Её уже лет десять никто не поздравлял, и на этот раз тоже.
- Грустно…
- Слушай, ты не первый год проходишь мимо леса в разные стороны, не зная, что там обитает никому не нужная старуха, и спокойно живёшь при этом. Вот и живи.
- Мама… Давай её поздравим мы.
- Такие богатые, что ли?
- Ну всего пара пирожков! Ты помнишь, как сказала бабушка, что мы про неё совсем забыли?
- Прекрати. Не надо об этом.
- И она умерла, умерла! – ещё громче добавила девочка, - мы про неё забыли. Забыли! И про эту старушку тоже все…
- Замолчи!
- Пять пирожков! Четыре. Три?..
- Хорошо, я тебе дам три пирожка, и ты отнесёшь их ей.
- В лес?
- Именно.
- А волки?
- Пускай порычат на тебя из кустов, небось вся прыть и отпадёт.
- А вот и нет! Я покажу им язык, и они растеряются.
- Не дай бог тебе и правда встретить волков… Но если пойдёшь днём, особой опасности нет. Только скажешь мне, когда отправишься? Я предупрежу дядю Карла, и мы будем начеку. Нет. Я пойду с тобой.
- Мама! Первое слово дороже второго. Ты меня никогда раньше не пускала в лес. Я пойду одна. Са-ма!
Девочка хихикнула и бросилась бежать вперёд по просёлку, подпрыгивая и крича: «Сама! Сама!» Мать только покачала головой.
В рождественское утро женщина дала дочери маленькую корзинку, в которой лежали ровно три пирожка, и строгим тоном наказала:
- Я уже предупредила дядю. Поэтому иди прямо сейчас, и возвращайся поскорее. Я буду ждать и молиться.
- Хорошо, мамочка, - сказала девчонка, перехватила поудобнее корзинку и выбежала на улицу.
А там!..
На неё немедленно налетел товарищ по играм, Ганс, возбуждённо выкрикивая:
- Рождественская пирамида! Её установили в центре деревни! Представляешь? Для всех! Бежим скорее!
- Погоди, мне надо…
- Ты не понимаешь? Всем раздадут подарки, а мы из-за тебя останемся ни с чем! Ну и стой тут одна, если тебе так хочется.
- Нет, я уже иду, иду!
Девочку с корзинкой видели в этот день у рождественских пирамид в нескольких домах, в окружении ватаги детей и одну, играющую и весёлую, но порой – какую-то задумчивую и испуганную. Время шло. Мама ждёт дома. Там сливовый пудинг… Такая вкуснятина бывает всего раз в году. Но вдова лесника не поздравлена, её три пирожка смёрзлись от холода под тряпицей. Ещё успеется, говорила себе девочка. Рождество стоит того, чтобы старушка подождала!..
Зимние дни коротки. Как-то незаметно стемнело. Заигравшаяся малышка села в сугроб за собственным домом. На коленях злосчастная корзинка. Выкинуть и сказать, что отнесла? Врать не страшно. А вот за одинокую бабушку очень обидно. Пока девочка сидела и мысленно казнила себя, дверь дома распахнулась, и вышла тётушка Доминика.
- …да-да, я только что видела её у Эммы. Она, наверное, скоро вернётся домой.
- Ну слава богу, она всё-таки не пошла к старухе Марте. Как я и думала. А то взбрело в голову… И что ей там делать? «Пирожки, пирожки».
- Вот именно, - фыркнула тётушка, попрощалась и быстро исчезла в вечернем сумраке улицы. Девочка даже перестала дышать, дожидаясь, пока её мать захлопнет дверь. Как это гнусно! А вот она возьмёт и пойдёт в лес прямо сейчас. И вернётся с триумфом. Не боится она – никого! И мама поймёт, что ошибалась в ней. «Как я и думала»!..
Тихо-тихо в деревне, все укрылись в домах, мороз крепчает. Шорох какой-то по снегу… Эй. Кто это?
- Собачка… - прошептал ребёнок, выдохнув облако пара. Зверь смотрел на неё исподлобья без всякого выражения. А глаза у него жёлтые и светятся. Красиво очень. Это же Рождество. Это сказка.
Девочка медленно поднялась на ноги. Собака попятилась и прижала уши к голове.
- Не сердись. У меня пирожки есть. Только они для одной старушки, а не для тебя. Но если ты будешь хорошим пёсиком и отведёшь меня к ней, я с тобой поделюсь. А то волки – тшш!
Зверь всё так же, не отрываясь, глядел на ребёнка. Возможно, он пытался понять, что ему говорят. Может быть, даже понял, потому что развернулся и затрусил по лунной дорожке снежного наста к лесу. Девочка прижала корзинку к груди и радостно последовала за ним.
Они поднялись по холму к подлеску, миновали сухие заросли кустарника с кое-где не облетевшими листьями. Животное пару раз останавливалось и оглядывалось через плечо на спутницу. Та упорно выдёргивала ноги из сугробов. Четыре лапы ловкого зверя наст держал, две ноги неуклюжей маленькой затейницы – не всегда.
- Ну когда мы уже придём, пёсик? – спросила девочка. В тишине заснеженного, мрачного, наполненного синими тенями леса громкие слова были мигом сожраны молчанием елей и ещё каких-то корявых, угрюмых деревьев. Зверь опять обернулся. Малышке почему-то показалось, что он усмехается, но чего только не померещится в полутьме.
- А вон тропинка! Смотри! – сказала она погромче, лишь чтоб ободрить себя, и указала в сторону. Тропинка действительно была – занесённая снегом, ненадёжная.
Девочка повернулась обратно к своему проводнику. Её глаза встретились с двумя жёлтыми, в двух ладонях от собственного носа. И тишина. Вздирается верхняя губа пса, видно нёбо, длинные клыки и ряд зубов, белеющих на фоне чёрной глотки. Дитя заметило вдруг, что зрачки зверя малюсенькие и страшные.
- Волк! – тонко вскрикнула девочка, кидаясь к заметеленной дорожке. За спиной скрипнул наст, мохнатое тело оттолкнулось от него всеми четырьмя лапами, клацнуло зубами, с противным урчанием, у воротника шубейки ребёнка.
- Помогите! – завопила несчастная, отбрасывая мешающуюся корзинку, и припустила во весь дух по тропинке. Ноги проваливались, вытаскивая их каждый раз, девочка теряла сердце в снегу и напряжённо вслушивалась в то, что происходило за её спиной. Горячим обожгло сзади голени, волк рванул их наискось, девочка чуть не упала, но, заплакав, продолжила бежать. Она слышала, как облизнулся зверь, проглатывая капли её крови.
Впереди мелькнул неясный свет, оказалось, что он пробивается сквозь ставни маленькой избушки. Спасена! Дитя в разметавшейся одежде из последних сил бросилось к ней, ударилось в дверь с налёта.
- Помогите! Впустите меня! Скорее!
Из темноты выпрыгнула груда шерсти с вонючей пастью, обхватила девочку сзади, та закричала не своим голосом. С неё слетела шапка. Рыдая и держась за то место, где только что было правое ухо, она заколотила свободной рукой в запертые ставни.
- Откройте! Тут волк! Помогите!
Из домика робко выглянула сухонькая закутанная старушка со свечой в руке. Ребёнок немедленно ухватился за её одежду и попытался протиснуться внутрь. Но, увидев перед своим порогом тварь с мордой, забрызганной кровью, оскаленной пастью и вздыбленной шерстью, женщина, не говоря ни слова, со страшной силой захлопнула дверь. Девочка заорала: ей прищемило пальцы. Волк набросился всем весом на её вытянутые руки, в ладонях что-то захрустело и заскрипело.
- Впустите! Впустите! – визжал ребёнок. Старуха только налегала изнутри, размозжая детские пальцы с невиданным упорством. Снаружи резко раздался новый хруст, и визг оборвался. Тишина. Женщина начала по одному выдавливать пальчики дитя наружу, но большой застрял, и она приоткрыла дверь. На неё пахнуло морозом, свежим мясом и чем-то похожим на псину. Мига во тьме хватило, чтоб различить жёлтые глаза с крохотными зрачками в ладони от своей талии. Зверь был быстрее. Он ринулся вперёд, скребясь когтями о дерево порога и впившись всей пастью в шаль на животе старухи, рука той соскользнула с ручки двери, женщина упала и машинально закрыла лицо. Волк вгрызся в бескровную шею с дряблой кожей, сломал позвонки.
Свеча, выроненная старушкой, потухла.
Утром вокруг лесной избушки толпилось много народа. Обезображенное дряхлое тело вытащили на снег и уложили в позу усопшего человека, а ребёнок сам по себе раскинулся, как будто собираясь задремать. Охотники прекрасно умели читать следы, они догадались, как развернулись тут события ночью, но не сказали матери девочки, что Марта, вдова лесника, не впустила её дочь, нёсшую для той подарок на Рождество. Женщине, некогда потерявшей мужа благодаря волкам, это было бы уж совсем невыносимо.
Один мужчина встал подле головы мёртвой девочки, вгляделся и поманил своего товарища.
- Смотри, какая странная штука.
- Где?
- Вокруг её волос… Пятно крови на снегу.
- Ну ей же ухо откусили, вот и натекло.
- Я не о том… Ничего не напоминает?
- Никак не соображу.
- У неё как будто красная шапочка…
- Да, ты прав. Точно. Красная шапочка.
Сказочник
"Сказочка" заставила содрогнуться... Ух, что же дальше-то будет? Жаль, что нет скринов, но и без них впечатление неизгладимое. Браво!
Понравилось. А тоя думала не дождемся мы не первой главы, не последуйщих. Дождались. Я изначально и не поняла, что это старая добрая Шапочка.
Скрины зависят только от режиссёра, то есть Минни, но она пока не откликнулась... Однако прошла-то всего одна ночь. =)
Линейный вид
