[pike]

Это не симс-сериал. Это роман который вырос из симс-сериала.
Эта версия конечно-же отличается от той "Сидонии" что выкладывалась тут ранее.
В этом романе читатель не встретит ни эльфов, ни орков. Их попросту тут нет.
Но драконов, великанов, единорогов, магию, жестокие битвы и коварные интриги - обещаю, они тут будут.
И обещаю, что те кто когда-то уже читал самую первую версию Сидонии, заново откроют для себя жестокий, но таинственный и прекрасный мир сидов.

Возрастные ограничения +16



Окончательная версия

Неизменный корректор - Бетани.



Часть 1 "Путь к престолу"

* * * * *

[pike]

Глава-4
Беда

Она скрылась от него! Улизнула!
Подумать только, как сопливого мальчишку обвела вокруг пальца и исчезла!
Впервые в жизни у Хинкара приключился подобный конфуз.
Впрочем, "конфуз" ещё очень мягко сказано - это позор.
Позор для того, кто, рискуя жизнью, смог распутать клубок заговора против Великой царицы сульми. Позор для того, кто благодаря своей хитрости и изворотливости смог внедриться в самое сердце тайного общества и стать одним из участников заговора, что дало ему возможность не только выявить всех изменников, но и выяснить, откуда тянулись нити этого заговора.
А что сейчас?
А сейчас какая-то рыжеволосая прохвостка, к тому же всего три месяца назад перешедшая незримую грань между мирами и абсолютно не знакомая с миром Сидонии, практически мимоходом одурачивает Хинкара, скрывшись от его слежки. И где? В его родном городе, в котором ему с детства ведомы все переулки и подворотни!

Мало того, что он не смог выполнить поручение, данное ему мейстером Ангримом, так ещё и было задето его самолюбие, он стал посмешищем.
Хитрая бестия без труда облапошила его.

Не надо обладать семи пядями во лбу, чтобы догадаться, что рыжая обнаружила слежку, и именно это заставило её скрыться.
Обнаружила, но когда?!

Хинкар ломал голову, пытаясь припомнить момент, когда и где он допустил ошибку.
Может, тогда, на рыночной площади, во время выступления странствующих лицедеев? Возможно, в тот день он неосмотрительно слишком приблизился к ней? Или она заметила его в таверне, куда пришла в сопровождении этого юного щёголя, сына госпожи Анфрид?
Может, именно мальчишка заметил что-то? Ведь на протяжении двух прошедших недель он как хвост всюду следовал за этой женщиной, потому и обратил внимание на Хинкара?
Впрочем, Тирин не до такой степени огромен, порою одного и того же горожанина можно встретить и дважды, и трижды в день, и это ни у кого не вызовет каких-то дурных мыслей, а тем более подозрений.

Но рыжая исчезла - и исчезла так ловко, что он до сих пор не мог понять, как это могло произойти.
В какой-то степени ответ на этот вопрос Хинкар только что получил в городских конюшнях, откуда, собственно, сейчас и возвращался: после полуночи она заявилась туда, оседлала коня и уехала. По словам конюхов, уехала не налегке - принесла с собой седельные сумки, и они явно не были пустыми.
Теперь ему оставалось лишь спрятать свою гордость куда подальше и стоически признать факт поражения.
Хинкар осознавал, что для того чтобы понять, где он допустил ошибку, следовало вспомнить каждый день слежки, вспомнить даже самую малозначительную деталь и собрать все факты в единую цепочку.


- Вот ведь прохвостка! - тихо выругался он, сворачивая на нужную улицу.
Прохвостка? Э, нет! Эта особа - "зверёк" иной породы! Она оказалась не так проста, если ухитрилась обыграть его.
Прав тот, кто утверждает, что первое впечатление по большей степени правильное.
Хинкар должен был довериться своей интуиции, а не полагаться на разум, в этом кроется его роковая ошибка.
Глаза! Конечно же, её глаза! Внимательный, холодный взгляд уверенной в себе хищницы. Как говорят на юге, волчьи глаза!
Ведь однажды он уже видел подобное выражение глаз.

Зара!
Роскошная любовница, госпожа и покорная рабыня, неистощимая в ласках, алчная до любви и знойная, как сама восточная ночь.
Зара, одна из саяддин Великой царицы сульми.
У неё было точно такое же выражение глаз, когда она убивала детей Гаруна. Убивала на глазах отца, профессионально и хладнокровно.
Одно молниеносное движение - и детское горло вскрыто от уха до уха.
Чудовищная жестокость, но таковы уж суровые законы сульми. Дети изменника вырастут и будут мстить, а значит, они должны умереть, и в этом вина их отца, возглавившего заговор.
А перед тем как лезвие ножа убийцы коснётся и его горла, он должен сполна вкусить горечь последствий своего вероломства - собственными глазами увидеть смерть всех детей.
Взмах кинжала, хрип, и алая лужа растекается по мраморному полу. Взмах кинжала, и новая жертва в агонии бьётся на набрякшем от крови ковре.
А потом, когда от руки Зары пал и сам изменник, она взглянула на присутствовавшего при этом Хинкара.
Глядя в её глаза, он в тот момент с кристальной ясностью осознал, что и его жизнь сейчас висит на волоске.
Романтическая пелена восточных ночей, наполненных поцелуями, жарким шепотом и сладостными вздохами, развеялась. Образ страстной любовницы Зары растаял подобно миражу, перед Хинкаром стояла совсем иная Зара, бескомпромиссная и хладнокровная убийца.
"Держи нож у горла того, кого ты сегодня отправил следить за врагом, ибо он опасен вдвойне" - роскошная красавица Зара и была тем самым ножом у горла Хинкара.
Если бы в ту минуту он проявил хоть каплю сочувствия к их общим жертвам, то его бездыханное тело выволокли бы за ноги во двор и вместе с трупами всех прочих скинули в бассейн с крокодилами. Но судьба благотворила ему.
Алые губы восточной красавицы лишь тронуло некое подобие снисходительной ухмылки. Небрежно отбросив в сторону окровавленный нож, она молча отвернулась и вышла, не оглядываясь.
После той ночи он больше не видел Зары. Её облик в памяти стал расплывчат, но тот взгляд он запомнил на всю жизнь - взгляд волчицы.
Рыжая. Она ведь тоже красавица, явно полукровка, в её жилах течёт кровь сидов и таутта.
Среднего роста, крепка в кости и при этом отменно сложена. В плавной походке, в неторопливых движениях ощущается скрытая физическая сила. И этот взгляд! Вылитая саяддина.
Но слишком ещё свежи в памяти Хинкара воспоминания о Заре и той ужасной ночи в доме Гаруна, рафара* великой царицы Саа-Мохан.
Именно из-за этих воспоминаний он и совершил свою первую и, в общем-то, роковую ошибку. Он как наваждение отогнал от себя мысль о странном сходстве, посчитав, что ему не следует идти на поводу у эмоций.

Примерно за неделю до того, как рыжая исчезла, в дом госпожи Анфрид наведался квартальный Будгар. Он пришёл, чтобы лично вручить кое-что госпоже Миле* (у неё к тому же оказалось странное и довольно забавное имя).
Итак, выполняя просьбу уважаемой госпожи Анфрид, квартальный вручил рыжей её личный аркодус* и грамоту, выписанную в городском совете. С этого дня госпожа Мила стала полноправной горожанкой Тирина.
А на следующий день она отправилась на конный рынок, где приобрела себе молодого, уже объезженного жеребчика по кличке Нордик. Надо сказать, что жеребчик оказался весьма норовистым, но женщина на удивление быстро нашла к нему подход.

Теперь, задним числом, Хинкар понимал, что не увидел в этом, казалось бы, незначительном факте очевидного.
Мало того, что рыжая отменно разбиралась в лошадях, она к тому же оказалась замечательной наездницей.
Проведя много лет в землях сульми, где всадник и конь почитаются за единое существо, Хинкар мог оценить её мастерство верховой езды.
Заимев своего собственного коня, эта бестия все дни напролёт только тем и занималась, что совершала конные прогулки по окрестностям Тирина.
Одевалась она обычно в дорожный костюм и подобно всем женщинам Сидонии носила на поясе "кинжал чести". Но в один из дней Мила до глубины души поразила Хинкара - на очередную конную прогулку отправилась вооруженной, подобно заправскому приключенцу.
В этот раз при ней были меч и кинжал, судя по внешнему виду, составляющие единый комплект - оба несколько необычной для Сидонии формы, они отдалённо напоминали сабли сульми, но не обладали таким ярко выраженным изгибом.
Хинкар заметил, что их ножны, обтянутые чёрной кожей, имели потёртости – значит, женщина носила оружие не просто как украшение и, скорее всего, умела обращаться с ним.
Вот тогда-то он и прозрел: понял, что имеет дело с очень непростой особой, и задание, данное ему Ангримом, куда сложнее, чем показалось вначале.
Но было уже поздно, рыжая улизнула.

Неожиданная догадка заставила Хинкара остановиться.
Он поднял руку и тронул висевший у него на шее кожаный мешочек, в котором находился дар мейстера Ангрима, прядь шерсти Ипинского гуля.
Вспомнились и слова учителя: "Пусть истина станет для тебя материальной и поможет в час сомнения принять верное решение".
- Ну конечно же! Ведь всё так просто! - возглас Хинкара спугнул трёх проходивших мимо юных особ.
Взвизгнув, девушки метнулись в сторону от странного мужчины, одна из них показала Хинкару язык, и все трое рассмеялись.
"Дурочка, если бы ты знала, что означает этот знак у сульми, то не показывала бы свой язычок незнакомому мужчине", - с усмешкой подумал он и продолжил свой путь.
"Мила тут, она в городе! Уверен, если осмотреть ближайшие загородные постоялые дворы или фермы, то её Нордик вскоре обнаружится. Она сделала всё возможное, чтобы направить того, кто следит за ней, по ложному следу. Рыжая не зря попросила одного из конюхов, чтобы он помог ей приторочить к седлу тяжелые сумки, это была простая уловка, призванная убедить в том, что она отправилась в дальнее путешествие. Выехав из города, она прямиком отправилась на ферму или постоялый двор, где заранее, во время своих предыдущих поездок, успела договориться, что пристроит там своего Нордика, а потом, уже под утро, вернулась в Тирин. Сейчас она тут, и наши роли поменялись. Она хочет понять, кто наблюдает за ней и, скорее всего, подозревает, что я подослан Лигой. Сейчас она охотница, а я... жертва! "

В памяти отчётливо всплыло воспоминание о страшной ночи в доме Гаруна и... Заре.
Под ложечкой неприятно засосало. Хинкар неожиданно понял, в какой опасности находится. Ведь если рыжая твёрдо решит, что он подослан врагами, то это может означать лишь одно: ему следует быть куда осторожнее, чем в Сульмитане.
Женщина со странным и даже забавным именем Мила - охранница предвестниц, и кто-то, находящийся за незримым порогом, разделяющим миры, отправляя её сюда, был уверен, что она в силах лучше любого другого справиться со своей миссией.
Выходит, что эта особа куда опаснее саяддин царицы Саа-Мохан.

Свернув с шумной улицы под арку с броской вывеской «Гостиница "Алая роза", Хинкар быстро прошел через маленький дворик и уверенно взялся за бронзовую ручку дери.
Здесь он жил всё время, пока следил за рыжей, выполняя распоряжение Ангрима.

Его маленький, не особо уютный номер находился под самой крышей, но у этого скромного жилища было одно огромнейшее преимущество перед всеми прочими гостиницами - "Алая роза" находилась в том же квартале, что и дом госпожи Анфрид.
Сейчас, когда по землям Поднебесного мира разнёсся слух о грядущем Исходе и в Тирин хлынули толпы паломников и просто любопытных, все гостиницы города разом оказались переполненными, и лишь благодаря влиянию своего учителя Хинкар смог устроиться в "Алой розе".
Хозяин мог бы предоставить ему и более удобный номер, но Хинкар выбрал именно тот, из окна которого мог видеть дом госпожи Анфрид и расположенный перед ним небольшой уютный садик.
К тому же отсюда отлично просматривалась каменная лестница, ведущая к дому, и часть прилегающей улицы.

- Господин Хинкар! Наконец-то вы пришли, - расплылся в улыбке приказчик и как-то странно прищурил глаз. - А у вас гостья, - елейным тоном добавил он.
Сердце в груди забилось чаще.
- Гостья?!
- Да, сударь. Она уже давно вас дожидается. Премиленькая особа, я вам доложу.
- Рыжеволосая женщина?
- Что вы, сударь! - многозначительно приподнял брови приказчик. - Весьма юная особа, да и не рыжая она вовсе, а блондинка.
"Не рыжая, но, слава богам, и не Трудд. Мне только её для полного счастья не хватало! Так кто же это может быть?" - пронеслось в голове Хинкара.
Единственные, кто мог знать, где сейчас находится его временное пристанище, - это верные слуги Ангрима, Мила и...
Заинтригованный словами приказчика, он быстро поднялся в свой номер и распахнул дверь.
Когда он вошел в узкую, как пенал, комнату, со стоящего возле окна стула ему навстречу поднялась юная белокурая особа в дорожном костюме.
Судя по потрёпанному одеянию, запачканному высохшей грязью, девушке пришлось совершить весьма неблизкое и явно нелёгкое путешествие, прежде чем очутиться в этом номере.
Для Хинкара её неожиданное появление не предвещало ничего хорошего.
- Севилла! Что случилось?

- Беда! - голос гостьи дрогнул. - Большая беда! - взволнованно произнесла она.
- Ты одна? - спросил Хинкар, понимая, что задаёт бессмысленный вопрос.
Девушка отрицательно качнула головой.
- Я знаю, что в Тирине полно соглядатаев Лиги и ищеек Боккажа. Со мной Ульфрик и Триор. Они оба остались на улице.
- Ты выглядишь взволнованной. Что произошло?
- Я встречалась с Тидором-мельником. У меня дурные вести из Андалана, - совладав с волнением, произнесла Севилла. - Ужасные события. Не в силах справиться с нами, Боккаж изменил тактику. Он издал указ о создании так называемой Лиги общественной чистоты и порядка, - нервным движением Севилла распустила шнуровку на вороте куртки, достала из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги и протянула Хинкару.
Её руки заметно дрожали.
- Этот указ расклеили по всем городам и деревням Андалана, - пояснила гостья.

Нахмурившись, Хинкар развернул лист.
- «Заботясь о спокойствии и процветании моего народа, а так же проявляя к нему свою великую любовь и благорасположение, я, волей богов государь Андалана, высочайше повелеваю, - вслух прочёл он. - Отныне создаём мы Лигу общественной чистоты и порядка. В заботе о благе своих подданных и облегчении их скорбного положения из-за смуты, творящейся по всему королевству, призываю всех верных подданных вне всякой зависимости от их положения и состояния ко вступлению в Лигу.
В трудный для Андалана час, когда земли наши стали наводнены ворами, преступниками и убийцами, подосланными при всяческой поддержке так называемого Имперского Союза и Ордена Праматери с целью повсеместного нашего разорения и приведения народа нашего в отчаянное состояние, я волей своей призываю народ Андалана тщательно искать таковых подсылов и предателей. От нежнейшей любви и сострадания к народу своему даю ему право не токмо находить и выявлять, но и безжалостно истреблять злодеев, а имущество оных брать себе и делить между честными подданными для всяческого пользования во благо и во укрепление государства нашего. Для сего даю и повеление, и благословение своё на создании Лиги. Боккаж, король Андалана».
Окончив читать, Хинкар нервным движением руки пригладил волосы.
- Вот это да... - подавленно произнёс он.

- Главой Лиги назначен этот мясник, Ордис, - с отвращением произнесла Севилла.
Хинкар изумлённо взглянул на гостью.
- Этот дырозадый, подстилка Боккажа?! - сжав губы, он яростно ударил кулаком по своей ладони и, подойдя к распахнутому настежь окну, сделал глубокий вздох.
- Не зря эта тварь исполняла соло на кожаной дудке его величества. Вот Боккаж и поощрил его за доставленные удовольствия, - сквозь зубы процедил он.
- Это не всё, - упавшим голосом произнесла Севилла. - Я ещё не сказала тебе, о чём сообщил Тидор-мельник.
Хинкар обернулся.

- В Мелиолане... - она запнулась. - Ордис назвал эту лигу "Шершнями". Их пока не так много, но после того, что они устроили в Мелиолане, туда с каждым днём стекается всё больше и больше всякого отребья. Ведь сам король наделил их властью грабить и убивать. Первой жертвой «Шершней» стала столица. Ордис собрал на городской площади своих выродков и призвал их очистить Мелиолан. Тидор самолично видел, как, украсив себя желтыми повязками с намалёванным изображением шершня, они, словно обезумевшие, толпами носились по улицам города и, срывая глотки, орали: "Андалан для истинных сидов! Идиши, таутты, дагды - захватчики! Врагов народа на кинжал!" Они врывались в дома, где жили таутты или идиши, и вышвыривали хозяев на улицу. Зверски избивали и издевались над всеми, кто, по их мнению, недостаточно чист по происхождению. Многих убили... Жена главы гильдии негоциантов пыталась укрыть в своём доме соседских детей. Толпа выволокла её на улицу, сорвала одежду и, привязав за ноги к лошадям, таскала её тело по городским улицам. Самого мартера* распяли на дверях его же собственного дома. А детей... Их просто выбрасывали из окон прямо на мостовую... - подбородок девушки мелко задрожал, и она вынуждена была замолчать, чтобы хоть немного успокоиться.

Сжав кулаки, Хинкар молча ждал.

- Это было днём. А потом... - едва сдерживаясь, продолжила Севилла. - А потом, ночью... Они будто обезумели... Ночью началась охота за женщинами таутта...
Силы оставили её, девушка умолкла и безвольно опустилась на стул, обхватив голову руками.
"Боккаж, Боккаж, король Андаланский, что же ты, гадина, творишь со своим народом? Одних делаешь опьяневшими от своей безнаказанности скотами, а других хочешь превратить в запуганное, отчаявшееся стадо. Не в силах справиться с "Теням леса", ты решил нанести по ним сокрушительный удар, разделавшись с их близкими. Ничего, за это тебе ещё воздастся. Ох как воздастся!" - глядя на убитую горем Севиллу, подумал Хинкар.
- Мне страшно! - едва слышно прошептала девушка, подняв на Хинкара полный отчаяния взгляд бирюзовых глаз. - Ведь это только начало. Что будет с моим народом дальше? Чем мы, таутты, провинились перед богами? За какие грехи страдает мой народ? В чём наша вина? Я очень боюсь за своих! Мама, отец… А сестрёнки? Они ведь растут настоящими красавицами... Неужели и их... Так же, как было в Мелиолане... Бросят в клетку и отвезут на потеху озверевшим ублюдкам?

Хинкар опустился перед Севиллой на корточки.
- На вас нет никакой вины. Это всё зависть, скверна человеческая. Вы таутта-ди даннан! Дети Дану. В вас чистая кровь самой Праматери. Во всей Сидонии не сыскать женщин краше, чем женщины таутта, ваши мужчины благородны и отважны. Вы не идёте на компромиссы ради собственной выгоды, в вас живёт чистый дух Поднебесного мира, - обняв её вздрагивающие плечи, произнёс он.
- Да что нам проку от этой проклятой красоты, если в Андалане наши девушки стали желанной добычей?! За нами охотятся, как за снорками!
Крепко обнимая Севиллу, Хинкар чувствовал исходящий от неё свежий аромат лесных цветов*.
- Порою мне становится стыдно за то, что я сид, - хмуря брови, произнёс он.
Моментально напрягшись, девушка с силой отстранилась от Хинкара.

- Никогда больше не говори этих слов! Слышишь? - гневно сверкнув глазами, прошипела она. - Ты сам знаешь, что многие сиды помогают нам, и в ту страшную ночь пострадал не только мой народ. Несчастный мартер и его жена приняли смерть, защищая детей таутта. Тебе стыдно за то, что и они сиды?! Многих тауттов и идишей, рискуя своими жизнями, укрывали в своих домах соседи, они тоже сиды. А те стражи, что, вопреки чудовищному приказу не вмешиваться, не щадя своих жизней защищали городские кварталы от беснующихся "шершней" и почти все полегли, сдерживая их, пока другие помогали тауттам и идишам бежать из города? Не говори, что ты жалеешь, что сид. Ты мне брат, - яростно прошептала Севилла. - Во многих ещё жив дух Праматери и все, все, кто не убил в себе искру памяти прошлых жизней, знают, что мы один народ.
Хинкар поднялся.
- Сегодня же отведу тебя к мейстеру Ангриму.

Девушка грустно усмехнулась.
- Отведёшь меня к сенатору Ангриму? - она не скрывала горькой иронии. - И чем это нам поможет? На ближайшем заседании Сената он насмерть заговорит Боккажа?
- Ангрим очень влиятелен, и я уверен, что он сможет помочь, - возразил Хинкар.
Севилла пристально взглянула ему в глаза.
- И ты всерьёз убеждён в этом?
- Это единственное, чем я могу помочь вам.
- Единственное? - не отводя взгляда, спросила она. - А твои связи с сульми?
Не понимая, к чему она клонит, Хинкар смутился.
- При чём тут сульми?
- А ты не понимаешь? Что в Андалане, что в землях Лиги мой народ попросту истребляют! "Тени леса" не в силах противостоять этому безумию. Мы разрозненны, и нас ничтожно мало. Спасти нас от полного истребления может лишь восстание! Но чтобы его начать, нам нужна пусть и небольшая, но армия! Сульми нам братья по крови, а благодаря своему умению вести маневренную войну, они известны как одни из самых лучших воинов во всей Сидонии. Хватит нам, подобно робким сноркам, прятаться по лесным чащам! Перед ликом Праматери и перед памятью предков мы все будем прокляты, если не сможем защитить свою кровь! Если ты откажешься свести меня с сульми, то я отправлюсь в Сульмитан сама, если не получится найти помощи там, я пойду в Авелорн к дагдам.
Хинкар изумлённо присвистнул.
- Так вот чего ты удумала!
Севилла отрицательно мотнула головой.
- Не я одна! Я исполняю решение тинга.
- Ладно. Я попробую придумать что-нибудь, но обещай, что сегодня ночью ты пойдёшь со мной к мейстеру Анриму и перескажешь ему всё, что рассказала мне. Но прошу тебя, ни слова о твоей идее с сульми.

Севилла молча кивнула.
- Вот и славно. А что с твоей семьёй? Перед тем как отправиться сюда ты наверняка предприняла какие-нибудь меры?
- Это касается не только моей семьи. У меня в отряде есть один парень, Розигор, ты его знаешь. Он имеет связи с андаланскими браконьерами и встречался с ними. Они сказали, что смогут переправить в лес семьи хускарлов*.
- Ты уверена, что ему можно доверять?
Девушка лишь качнула белокурой головой.
- В нём я уверена. А браконьеры... У меня нет иного выбора. Я слышала о Тарисе-охотнике, говорят, что он хитёр и изворотлив.
- Хитёр и изворотлив…- в раздумье повторил Хинкар. - Не верю ни приключенцам, ни тем более всяким жуликам, - с сомнением произнёс он.
- Я понимаю, что они все по большей части подлецы, но это единственная надежда. Не я одна, все наши волнуются. Ты же сам знаешь, почти у всех в Андалане, как и у меня самой, остались семьи. Тидор сказал, что приказом Боккажа стражам велено не препятствовать действиям этих «шершней», к тому же многие из стражей сами к ним примкнули и лично принимали участие в том ужасе. Сейчас по доргам Андалана расставлены дозоры, которым приказано вылавливать всех беженцев. Если браконьеры действительно решили нам помочь, то у наших близких появится хотя бы ничтожный шанс бежать от всего этого ужаса.
- Всех не спасёшь, - мрачно отозвался Хинкар.

- Хотя бы кого-то можно будет спасти, - ответила Севилла, но Хинкар почувствовал, что в её голосе не было надежды.
- Боккаж чудовище, но он по-своему мудр, - подойдя к окну, в раздумье произнёс Хинкар. - Не исключаю, что восстание тауттов как раз и есть то, чего он добивается. Таким способом Боккаж пытается выманить вас из лесов, чтобы разом покончить и с "Тенями леса", и вообще с тауттами. Восстание лишь развяжет ему руки...

Он замолчал, предоставив своей гостье самой домыслить, и понурил голову, опершись на подоконник.
Внизу, прямо под окном гостиницы, многоголосо шумела оживлённая улица. Горожане занимались своими ежедневными делами. Их жизнь текла спокойно и буднично, а в это же самое время в Андалане и землях Сумбарского союза проливалась кровь точно таких же мирных жителей, ещё вчера обременённых самыми обыкновенными житейскими заботами.
Хинкар обернулся.
- Вот что! Мне нужно отлучиться, вернусь ближе к вечеру. Скажу приказчику, чтобы он предоставил тебе всё, что потребуется, приведи себя в порядок и отдохни. Как-никак, мы идём к сенатору.
- Хорошо, что мы одни, - тихо произнесла девушка. - Хочу тебя попросить... Не рассказывай никому о том, какой ты меня видел.
Хинкар остановился уже в дверях.
- Неужели ты допускаешь, что я настолько изменился?
Девушка ответила ему слабой улыбкой.
- Не допускаю.
- Вот и славно. Сегодня после полуночи мы отправимся к Ангриму, и ты расскажешь ему всё, что рассказала мне.
Севилла ошибалась.

У них был третий, очень заинтересованный слушатель.
Прямо над комнатой Хинкара, отделённая от собеседников лишь щербатыми, покрытыми толстым слоем голубиного помёта и пыли досками, на горизонтальной балке чердачного перекрытия расположилась рыжеволосая женщина.
С жадностью ловя каждое произнесённое слово, она крайне внимательно слушала их разговор, и как только Хинкар вышел из номера, она бесшумно поднялась и неслышно, подобно тени, метнулась к слуховому окну.
С крыши Мила спустилась по надёжно прикреплённой к стене дома лестнице, предназначенной для кровельщиков и трубочистов.
Тщательно отряхнув с одежды грязь, она присела возле штабеля дров и, сунув руку между чурбаками, извлекла заранее припрятанный там свёрток.
Это была самая обыкновенная фермерская накидка.
Уже через минуту из проходного двора на улицу вышла ничем не примечательная фермерша.
На голове простенький платок, на плечах светло-серая накидка с откинутым на спину капюшоном. Лишь на мгновение остановившись, женщина кокетливо поправила выбившийся рыжий локон и уверенной походкой направилась в сторону рыночной площади.

* * * * * *

Саяддина* - приближенная телохранительница царицы сульми. Фанатичная преданность саяддин не имеет пределов, ради своей царицы любая не задумываясь готова пожертвовать собственной жизнью.
Саяддины известны своей ослепительной красотой и великолепной образованностью, кроме того, они славятся как непревзойдённые обольстительницы и страстные любовницы. При этом саяддины виртуозно владеют всеми видами холодного оружия, обладают молниеносной реакцией и более всего известны как беспощадные и хладнокровные убийцы. О боевом мастерстве саяддин гласит известная в Сидонии поговорка: "Ты мёртв уже с того момента, как только в твоей голове возникла идея сразиться с саяддиной".
Искусству саады девочек начинают обучать с раннего детства. В процессе обучения происходит постепенное отсеивание, в результате которого к моменту совершеннолетия настоящей саяддиной становится лишь одна из сотни воспитанниц.
В истории Поднебесного мира известны документально подтверждённые случаи, когда, желая прославиться своим мастерством в бою, самые опытные воины отправлялись в Сульмитан, чтобы сойтись в схватке с любой из саяддин. Абсолютно все зафиксированные поединки неизменно заканчивались победой саяддины и гибелью соискателя.
Рафара* царицы - сульмитский эквивалет визиря.
Мила* - овсяная каша. Мил - овёс.
Аркодус* (арк) - нематериальная единица взаиморасчёта. Аркодус - своего рода сидонийский аналог пластиковой карты. Внешне представляет собой золотой жетон, покрытый уникальным орнаментом. В жетон вмонтирован кристалл сурия, имеющий свойство накапливать и передавать энергию на расстоянии.
Мартер* - старшина. Общепринятое название глав лиг негоциантов.
Исходящий от девушки свежий аромат лесных цветов* - уникальнейшая черта народа тауттов. Предания объясняют её даром богини Дану. Согласно легенде, этот аромат является своеобразным напоминанием о том, откуда пошло то или иное племя тауттов. Всего различается три основных аромата: лесных, луговых цветов и хвойный. В древнейшие времена, когда грань между миром людей и Поднебесным миром была ещё проницаема и контакты происходили довольно часто, люди наградили народ таутта своим, человеческим названием - эльфы или элвы.
Хускарлов* - избираемые вожди "Теней леса".

Портрет Зары.
Фото делалось к этой главе.

* * * *

[pike]

Глава -5
Драконья кровь

Солнце давно уже перевалило за незримый полуденный рубеж и медленно клонилось к закату, заливая просторы Поднебесного мира золотистым светом.
Удлинились, стали более насыщенными тени, из низин потянуло вечерней прохладой.
По заросшим густым сосновым лесом Дорикским холмам едва приметной звериной тропой, петляющей по замшелым выступам скал между стволов многовековых деревьев, медленно пробирается небольшой караван.
Два всадника. Тот, что постарше, едет впереди, следом за ним три тяжело груженые вьючные лошади, замыкающим качается в седле на чалой кобыле ещё совсем молоденький юноша с подбитым глазом.
Их путь, пролегающий по холмам параллельно Андаланскому тракту, не лёгок, но эти двое стараются держаться подальше от проезжих дорог и явно не горят особым желанием неожиданной встречи с посторонними.
Дорикские холмы не самое лучшее место для путешествия, а для мужчины и юноши с подбитым глазом пребывание здесь вообще смертельно опасно.
Устали и лошади, и сами седоки, но этот участок пути им необходимо преодолеть побыстрее, тем более с грузом, который сейчас везут их вьючные лошадки.
Вокруг чужие земли, и эти двое знают, что они тут нежеланные гости.
По правую руку сквозь лесные прогалы нет-нет, да и блеснёт в косых лучах солнца водная гладь широкой реки. Это Парна. Правее, скрытая от путников густым сосновым лесом, по долине вьётся мощеная камнем лента оживлённого Андаланского тракта.
Примерно в полдень, рискуя нарваться на патруль стражей, лесничего или артель грибников, маленький караван преодолел самое опасное и трудное место своего путешествия - Тирин.
Окажись на их месте кто другой, он наверняка попал бы в лапы тиринских стражей, но опыт и умение вожака каравана позволили им проскользнуть мимо города незамеченными.
Старший по возрасту всадник уже несколько раз проходил этот путь, причём из двух своих последних путешествий возвращался в свой родной Лигинтир с богатыми трофеями.
Укрываясь в сырых балках, перелесками, они буквально просочились мимо столицы Имперского союза. Но даже теперь, когда остроконечные шпили города уже исчезли из поля их зрения, оставшись позади, и караван затерялся в лесной чаще, они не могли позволить себе расслабиться.
В целом день удался.
Самый опасный участок пути почти преодолен. Осталось лишь пройти ещё несколько лиг по проклятым холмам, спуститься в долину, чтобы там пересечь Андаланский тракт, и всего через пару лиг выйти на старую, давно заброшенную дорогу, ведущую в Лакои.
Конечно, ещё предстоит долгое, многодневное путешествие, но это уже пустяки, лесная дорога по родной земле - безопасный путь домой.

Древер Гуни был чрезвычайно доволен собой. Он в очередной раз блистательно справился с непростой задачей, а главное, что его задумка удалась.
Он ехал домой с богатыми трофеями.
Когда вернётся в Лигинтир, то не просто в очередной раз утрёт нос завистникам, подтвердив заслуженную славу лучшего охотника за снорками - он войдёт в легенды!
Им будут восхищаться, а о его путешествии ещё долгие годы будут судачить в тавернах, может, даже и балладу сочинят.
Каждому известно, что во всём королевстве Лакои, да и не только в нём, не сыскать сноркера удачливее и профессиональнее.
Он превзошел всех, и теперь даже андаланские браконьеры ему в подмётки не годятся.
Впрочем...
Его триумф несколько омрачала идиотская выходка напарника, этого сопляка Дигана.
Прошлой ночью этому уроду, видите ли, вздумалось, воспользовавшись случаем, поразвлечься с одной из пойманных ими снорок.
Слава Кухулину, что Древер всегда отличался очень чутким сном и, несмотря на усталость, проснулся прежде чем хвостатая успела поднять визг.
Пришлось усмирять похоть сопляка с помощью кулаков.
Привстав в седле, Древер оглянулся на своего юного спутника.
"Рожу отвернул. Не нравится. Эко его скривило-то! А синяк под глазом хорош, сочный получился", - не без злорадства подумал он.
А вообще глупо вышло.
Он, профессиональный сноркер, и забыл о том, какие глупости совершал сам, когда только начинал заниматься этим опасным, но выгодным делом.
Самую первую свою добычу он попросту упустил из-за собственного любопытства и желания попробовать, каковы они, самки снорков.
Тогда Древер ещё не понимал, что отвар багряницы не настолько сильно погружает снорков в состояние оцепенения, в результате чего ему пришлось уносить ноги от стражей.
Ведь знал же, знал! Тогда уже знал, что в Имперском союзе все леса, где есть поселения снорков, охраняются лесничими и патрулируются отрядами стражей.
Вот и этот дурак Диган чуть было не погубил их, вздумав потешить свой интерес.
Древер вновь оглянулся на своего молодого напарника.
- Уже скоро тракт, готовься.
Диган кивнул.
"Молодой ещё, глупый, такие не то что на снорку, они на любую особь женского пола как угорелые кидаются. А ведь этот сопляк своего не упустит! - подумал сноркер. - Если прошлой ночью не вышло, так позже. Впереди ещё долгий путь, три ночёвки, не меньше. А с этим щенком был уговор, его доля - одна треть от общей добычи. Получается, что три снорки его. Имеет полное право делать с ними всё, что ему вздумается... Попортит, ведь попортит товар, гадёныш! Этих бы живыми довезти..."
Теперь, когда самый опасный отрезок маршрута пройден, в голове Древера всплыла навязчивая мысль, которая вряд ли пришлась бы по вкусу его напарнику.
Сноркер вновь оглянулся, чтобы взглянуть на Дигана.
- Передохнуть бы. Может, небольшой привал сделаем? - умоляюще промямлил тот.
Сноркер махнул рукой в сторону Андаланского тракта.
- Там! Пересечём тракт, потом всего пару лиг лесом, и на ночёвку остановимся.
- Ну, ненадолго. С самого утра в седле, всё болит, - гнусаво заныл Диган.
- Скоро вечер. Ты собрался в темноте через лес ломиться? - ответ Древера прозвучал для парня жестоким приговором.
Понимая, что спорить со старым сноркером бесполезно, он лишь досадливо поморщился, и дальше они ехали уже в полном молчании.
Таких, как Древер, кто в основном занимается отловом самок, сейчас остались единицы.
Большинство сноркеров жуть как не любят возни с живой добычей, предпочитая менее хлопотный промысел мускусных желез самцов.
Таких Древер презирал, считая их примитивными мясниками.
Никаких хлопот, никаких хитростей и мастерства. Главное, в ловушки снорков не угодить, а так нашел поселение, прибил, сколько успеешь, вырезал железы да оттяпал хвосты. Всё просто и быстро.
Ну да, из леса, где промышлял, придётся быстро драпать, чтоб стражам не попасться, а выбрался, так езжай себе спокойно, только мускус и хвосты припрячь понадёжнее: хвосты в двойной чепрак, а собранный мускус в размоченную баранью кишку - и за голенища сапог.
Конечно, риск есть, ведь если поймают, то не задумываясь тут же повесят на первом суку, а то и того хуже - на кол посадят.
Впрочем, туда "мясникам" и дорога.
Мир сноркеров таит в себе много опасностей, рискуешь всегда. Отправляешься на охоту или возвращаешься с трофеями, ты всегда должен держать ухо остро. Бойся всех!
Бойся стражей, бойся и своих собратьев по профессии, ведь конкуренты не упустят возможность выследить, куда ты направляешься, а в случае удачной охоты непременно нападут, чтобы убить и завладеть твоими трофеями.
В мире сноркеров подобные случаи не редкость, и такие успешные охотники, как Древер, всегда вызывают повышенный интерес у "стервятников". Именно поэтому он предпочитает заниматься безумно ценными трофеями, риск оправдан.
Спрос на мускус нестабилен и относительно невысок, он популярен лишь в землях Лиги, да к тому же Древеру известен весь путь от добытчика до аптекаря или парфюмера.
Конечно, и он сам не брезговал добычей желёз, но лишь по случаю. Древер Гуни профессионал высшего ранга, он не станет мараться.
Своё мастерство и приёмы охоты на снорков он довёл до совершенства, а опасности и сложности лишь подстёгивали его азарт.
В отличие от подавляющего большинства сноркеров, Древер никогда не считал снорков животными и не без оснований полагал, что именно такое отношение к объекту охоты является залогом всех его успехов. К своей добыче он относился даже более уважительно, чем к заказчикам, которых искренне презирал, считая похотливыми скотами.
Резко вскинув руку в предостерегающем жесте, Древер натянул поводья.
Некоторое время он внимательно вслушивался.
Диган дёрнул за верёвку, привязанную к узде идущей перед ним вьючной лошади. Караван остановился.
Не понимая, что происходит, юноша испуганно таращился на сноркера, вытянув шею.
Древер перекинул ногу через лошадиную холку, соскользнул с седла и подвёл свою лошадь к напарнику.
- Что-то не так, - тихо произнёс он, отдавая тому поводья.
Дигана здорово испугала прозвучавшая в его голосе нотка напряжения.
- Видишь те две скалы? За ними есть овражек, веди лошадей туда и жди. Только чтобы тихо!
Тяжело сглотнув, юноша закивал головой.
Древер скрылся за деревьями, а подгоняемый страхом Диган поспешил направить лошадей в прогал между двумя громадными замшелыми валунами.
За ними действительно обнаружился небольшой овраг с заросшими диким терном склонами. Спустившись вниз, юноша спрыгнул с лошади.
Так много времени проводить в седле ему ещё не доводилось, с непривычки ужасно болела поясница, а особенно копчик.
Привязав лошадей к чахлой берёзке, Диган выбрал позицию поближе к зарослям тёрна. Вытащив из ножен длинный кинжал, он упал в траву и затаился, готовый в любое мгновение сорваться с места и бежать куда глаза глядят.
Время ползло чудовищно медленно.
Помахивая хвостами и позвякивая уздечками, фыркали лошади, где-то гнусаво прокричала лесная птица, невесть откуда налетевший ветер зашумел в вершинах сосен.
Сквозь этот шум до слуха Дигана донёсся отдаленный клёкот гарпии. Встав на четвереньки, юноша быстро попятился задом, трусливо забившись в прогал между кривыми стволами терновника.
"Откуда тут гарпии? Может, обознался?" - пронеслось у него в голове.
Но истеричный клёкот повторился. Диган не ошибся, этот крик ни с чем не спутаешь. Это действительно кричала гарпия, и теперь её крик раздавался намного ближе.
Ожидая, что вот-вот над его головой послышится хлопанье могучих крыльев, юноша затаил дыхание. Прошла минута, другая, но ничего не происходило.
Всё так же позвякивали уздечками лошади, всё так же шумел в кронах сосен ветер.
Проклиная всё на свете и вздрагивая при каждом звуке, Диган ждал, но крик не повторился.
Весь исцарапанный, он тихонько выбрался из своего колючего укрытия и вновь затаился в траве.
Как казалось Дигану, время вообще остановилось. Какие только мысли и воспоминания не лезли ему в голову!
То ему представилось, будто громадная гарпия, притаившись среди хвои, внимательно наблюдает за ним своими желтыми глазами, выбирая удобный момент, чтобы, сложив крылья, обрушиться с высоты, вонзить кривые когти ему под рёбра и утащить в лесную чащу.
То ему вдруг вспомнилась страшная участь Бадидара, знаменитого сноркера, пойманного зеленодольскими стражами.
То вдруг у него возникла мысль, что их выследили, что Древер давно понял это и, притворившись, будто ушел проверять дорогу, на самом деле бросил его и убежал, спасая свою шкуру, а весь овраг сейчас окружен солдатами Имперского союза, и они медленно подкрадываются, чтобы схватить его.
Эта мысль привела парня в такой панический ужас, что даже показалось, будто он отчётливо различает шорох осторожных, крадущихся шагов и хруст сухих веточек под подошвой солдатского сапога.
"Будь прокляты эти хвостатые твари! Всё из-за них! Чтоб они все попередохли! Древер скотина! А я дурак, наслушался его трёпа... Милостью Кухулина, истинного бога и отца нашего... Никогда! Никогда больше... Клянусь всеми богами! - вжавшись в землю, взмолился Диган. - Праматерь наша, матушка Дану, спаси от злой доли, только ты настоящая богиня! Спаси! Спаси меня! Я знаю, что ты гневаешься на меня. Обещаю, что отпущу всех хвостатых, только спаси!"
Неожиданно до его слуха донёсся тихий свист.
Замерев, Диган прислушался.
Свист повторился, и уже через секунду парнишка облегчённо вздохнул. В проходе между громадами валунов возникла знакомая фигура Древера.
- Ночевать будем здесь, - спускаясь по склону, коротко бросил сноркер. - Тракт перейдём перед рассветом. Туман нам поможет.
- А... А что случилось? - поднявшись на ноги, спросил юноша.
- Большой обоз идёт, - всё так же сухо ответил сноркер, только сейчас удостоив своего напарника угрюмым взглядом. - Эко тебя трясёт-то. Поди, со страху и в штаны наделал?

Размазывая по щекам слёзы, парнишка виновато шмыгнул носом.
Древер снисходительно усмехнулся, потрепав его по плечу.
- Ладно, ладно. Тут безопасно. Утри сопли, и давай-ка перекусим чего, нам ещё снорок накормить нужно.
- Как накормить?
Сноркер хмыкнул.
- Как-как! Как детей малых кормят, с ложечки! Дорога впереди длинная, сам ведь жрёшь, а они чем хуже тебя? Хотя бы раз в день, а кормить их надо. Ещё, не приведи боги, передохнут с голодухи.
- Послушать тебя, так выходит, что эти твари нам ровня. Они же снорки! - вполне искренне изумился Диган.
- Дурак! - коротко бросил через плечо Древер и направился к привязанным к берёзе лошадям.
А юноша сел на камень и потрогал здоровенный отёк под своим глазом.
Пережитой страх отступил, и в душе парня мутной волной закипала злоба на того, кто, по его мнению, заставил натерпеться ужаса. А ещё не давал покоя его заплывший глаз. Понимая, что рискует опять нарваться на кулак сноркера, Диган вдруг ужасно захотел как-нибудь подцепить этого самодовольного гада.
- Если снорки такие же, как мы, то зачем охотишься на них? Ведь знаешь, что с ними будет! Умники так не поступают!
Сноркер достал из седельной сумки небольшой холщовый мешок с очищенными кедровыми орешками.
- Знаю, - подначка Дигана оставила Древера равнодушным. Бросив на траву мешок с орешками, он невозмутимо продолжил копаться в седельной сумке. - Мы охотники, наше дело добыть и в целости доставить товар заказчику. А уж что он намерен вытворять с этими снорками, не нашего ума дело. Всё! Хватит болтать. Займись едой!
Поднявшись, юноша бросил в сторону сноркера хмурый взгляд и побрёл к своей лошади.
Пока его напарник доставал из седельных сумок свёртки с немудрёной походной снедью и, расстелив на траве относительно чистую тряпицу, резал сало, Древер сел на камень и занялся приготовлением еды для снорок.
Высыпав несколько горстей чищеных орешков в видавшую виды деревянную миску, он достал нож и принялся его рукоятью давить орехи.
- Сколько снорок мне достанется? - неожиданно спросил Диган. Вопрос парнишки заставил Древера на время прерваться.
- Договаривались, что треть от общей добычи твоя. Забыл? - спокойно ответил сноркер и продолжил давить орехи.
- Треть... - скривил губы Диган. - А снорок-то десять.
Древер усмехнулся.
- Три снорки твои.
Отложив нож в сторону, юноша взглянул в сторону лошадей.
- Несправедливо.
Древер криво усмехнулся.
- Может, от десятой тебе хвост отрезать? Так честно будет?
- Как мы будем решать, какие из них мои? - продолжив резать сало, спросил Диган.
Не прекращая работать ножом, сноркер взглянул на напарника.
- Однако шустрый ты, малец. Успеем ещё.
Поджав губы, Диган отрицательно мотнул головой.
- Нет. Сейчас будем делить.
- Ну, сейчас, так сейчас, - небрежно пожал плечами Древер. - Вот перекусим, а когда будем их кормить, тогда и решим.
- Если только три моих, то золотистую я забираю себе. Это будет справедливо.
- О золотистой забудь.
Диган упрямо мотнул головой.
- Золотистая моя!
Упрямство сопляка изрядно позабавило сноркера, уж он то знал, что никакой делёжки не будет, на рассвете он поведёт караван один, а паренёк останется в этом овражке навсегда.
Участь будущего напарника была предрешена ещё в Лигинтире, когда Древер только задумал свою большую охоту.
Для осуществления задуманного сноркеру был необходим расторопный, но безобидный помощник, с которым впоследствии ему будет легче расправиться. Тут ему и подвернулся этот сопливый дурачок. На роль напарника он подходил идеально. Паренёк глуповатый, но шустрый, умеет управляться с лошадьми, при этом спит и видит себя настоящим сноркером.
- Ну, твоя так твоя, - равнодушно произнёс Древер. Подсыпав в миску ещё горсть орешков, он усмехнулся. - Что, так горит? Не терпится попробовать, каковы они?
Диган лишь хмыкнул.
- Ладно, уболтал, языкастый. Позабавишься сегодня, я подержу, чтоб не визжала, - ответил Древер.
Он заметил косой взгляд напарника, украдкой брошенный на лежавшую возле его ног флягу с отваром багряницы.
"Да, малец, пора с тобою кончать!"

* * * * *

До "Хмельной вдовушки" Мила и Ойгерд добрались только во второй половине дня и были тут же захвачены вихрем гостеприимства его хозяйки.
- Пока не пообедаете, я никуда вас не отпущу! Подумать только, сделали десять лиг и сразу уезжать собираются! Что я сестре скажу? Нет, нет и ещё раз нет! Никаких отговорок я и слышать не хочу! - вытирая руки о белоснежный передник, сокрушалась хозяйка постоялого двора.
Мила планировала лишь забрать из конюшни своего Нордика и сразу же отправиться в обратную дорогу, но поняла, что им придётся немного задержаться.
Устоять перед настойчивыми уговорами Вигдис они с Ойгердом просто не могли, да и обижать хлебосольную хозяйку отказом она нисколько не хотела.
Тем более что та приходилась родной сестрой Ласки, служанки госпожи Анфрид.
Усадив гостей за стол, Вигдис быстро поставила перед ними чистые тарелки и блюдо с жареной олениной. Сыр, маринованный чеснок, перья зелёного лука и нарезанное ломтиками сало - всё это усилиями хозяйки возникало на столе угрожающе стремительно и грозило обернуться для Милы и Ойгерда долгим застольем, на которое они совсем не рассчитывали.
Придвинув табурет, Вигдис села напротив Милы и устало опустила руки на стол.
- Что нового в Тирине? Болтают, там столько народу собралось! - поинтересовалась она, глядя на гостью чистым искренним взглядом, характерным для жителей глубинки. - Сестра писала, будто говорят, что вот-вот произойдёт чудо. Со дня на день ждут! А народ всё идёт и идёт. Тут у нас что ни день, то по тракту толпами валят! Кто пешком, кто верхом! Ныне ночью ни одной койки свободной не было, народ пришлось в сарае класть. Так говорят, что в Сумбаре города пожгли! Со всеми жителями спалили! - Вигдис смахнула внезапно набежавшую слезу. – Страсти-то какие творятся! Ну как так можно! Что будет-то? Что будет?
- Про города слышала. Олжан и Вроцель, - ответила Мила, пережёвывая сочную оленину.
- Совсем они, что ли, там, в своей Лиге, с ума посходили?! - сокрушенно вздохнув, покачала головой Вигдис. - А этот их лысый, ну, как там его? Нарцис или как его, гуля проклятого...
- Нарзес, - поправил её Ойгерд.
- Ему бы, гаду, на суку болтаться, так нет же, жив-здоров, жрёт, пьёт и не одна зараза к нему не пристанет. А сколько он народу-то положил там! А детки? Сколько деток малых там погорело? - Вигдис вновь смахнула набежавшую слезу. - Душегуб он, а не маг! Чтоб ему, выродку проклятому, возрождения не видеть! Да вы кушайте, кушайте! Сырку вот возьмите, в это лето сыр отменный. Тут неподалёку ферма, так у них и беру. Коз держат, какая-то порода хитрая, не наши, вроде сульмитские, молоко у них страсть какое жирное, такой фуш из него знатный получается!
Вигдис говорила громко и быстро, и по манере разговора почти ничем не отличалась от своей младшей сестры Ласки.
- Лысый? - переспросила хозяйку Мила.
- Да, лысый, что твоя коленка! Лысый, длинный, как жердь! - ответила Вигдис и без всяких пауз переключилась на Ойгерда. - Да ты не стесняйся, чесночку, сальца бери! Вы у себя в городе совсем отощали. А ну, на мясо налегай! Тебе уж девок тискать пора, а ты весь прозрачный. Девки, они крепких любят, чтоб уж прихватил так прихватил.
Милу заинтересовали слова Вигдис, сказанные ею о Нарзесе.
Это имя часто упоминалось в разговорах простых жителей Тирина и в письмах от Лилит и Архаин, благодаря чему Мила знала, что это за личность. - Ты описываешь этого Нарзеса, будто в живую его видела.
- Так видела же! В позапрошлый год, в Сезон фавна, наш лорд большую охоту затеял, так и "пастух" приезжал, и этот гад с ним. Он у него в ту пору ещё советником был.
- Что за пастух? - не поняла Мила.
- Король Лакои, - пояснил Ойгерд. - Его прадед овец пас… Ну и разбойничал.
- Верно. Вот сразу видно, что парень образованный, - с уважением взглянув, на юношу согласилась Вигдис.
Мила с сомнением покосилась на Ойгерда.
- С какого это перепугу пастуха в короли попасть угораздило?
- Королём он себя объявил во времена "Большой крови". Это его армия, а вернее сказать, банда когда-то разорила Хольм. Я по дороге расскажу.
- Да что тут рассказывать? - всплеснула руками Вигдис. - "Как угораздило?" Да так же, как и этого Нарциса в советники - подлостью да хитростью! Это сейчас он там, в Лиге, самый-самый, а спроси у кого, какого он роду-племени да откуда взялся, так ведь никто и не скажет. Вот тут по тракту они и проезжали. Видела его, как тебя сейчас вижу. Рожа, скажу вам! Как мертвец весь белый, дохлый, что жердь, а глазищи такие, что как глянет, так и жить неохота. Ну, урод уродом! Недаром старики говорят, что это магия его так перекорёжила.
- Магия? - оживилась Мила.
Вигдис многозначительно приподняла брови.
- А то как? Ведь известно, что такой магией, как у него, ни один мужик вовек не обладал.
- Так ведь магов в Поднебесном мире, что у дурака орехов, а что его-то так прибило?
Опершись на локти, Вигдис наклонилась в сторону Милы.
- А неужто не слыхала? Он же ольге, - понизив голос, прошептала она. - Против природы это, а матушка такое не прощает. Ну не дано мужикам этого. Ольге только женщины!
Мила криво усмехнулась.
- Так может, он того... Ну, вроде как мужик, а на самом деле... против природы...
- Да что ты говоришь-то такое?! - в сердцах воскликнула Вигдис. - Да ещё при парнишке! Срамота-то какая!
Поджав губы, Ойгерд буквально выскочил из-за стола и быстро выбежал на улицу.
- Чего это он? - искренне изумилась хозяйка.
С улицы послышался хохот.
- Ничего, - невозмутимо ответила Мила, беря с тарелки очередной ломтик сала...

Громыхают по грубому булыжнику тракта окованные железом огромные колёса.
Покачивая тяжелыми головами, могучие волы неспешно катят за собой неуклюжую фермерскую телегу, под самую завязку груженую мешками с зерном.
Развалившись на горе из мешков, то и дело прикладываясь к фляге с элем, возница дурным голосом орёт немудрёную песенку о неудачном свидании какого-то Тигерда и его подружки Дарины.
Следом за телегой едут и невольные слушатели.
- И где эта короткая дорога? - обернувшись к держащемуся чуть позади Ойгерду, поинтересовалась Мила.
- Ещё немного, сударыня. Вон там видите камень? Это рун - отметка, означает, что до Тирина ровно десять лиг. Прямо за ним и свернём. Дальше лесом через холмы и спустимся к Парне, а по берегу до Тирина рукой подать, на четыре лиги ближе, чем по тракту.
Мила с сомнением взглянула в сторону клонящегося к горизонту солнца.
- А успеем до темноты-то? Сколько нам через лес пробираться?
- Недолго, там старая тропа есть.
Свернув с тракта возле стоящего вертикально камня, они медленно углубились под сень соснового леса.
Ойгерд не ошибся и почти сразу нашел едва приметную тропу. Если судить по тому, насколько сильно она заросла травой, ею не пользовались уже много лет.
- Там, на берегу, большая рыбацкая деревня была, - угадав мысли своей спутницы, пояснил Ойгерд. - А это бывшая дорога.
- И куда эта деревня делась? - глядя по сторонам, спросила Мила.
- Во времена "Большой крови", когда мятежники Кухулина осаждали Тирин, они все окрестные деревни пожгли и эту спалили. А уж после Мерфудского мира тут и жить некому было. Народу очень много полегло. Матушка говорила, что в здешних холмах гарпий расплодилось видимо-невидимо. Тут не то что селиться, мимо проезжать, и то опасно было.
- Гарпий? - Мила с интересом взглянула на Ойгерда. - Наполовину птицы, наполовину женщины?
Юноша удивлённо взглянул на неё.
- С чего вы это взяли?
- Из легенд.
- Не припомню таких легенд, - немного подумав, ответил Ойгерд. – Конечно, если издали, то, может, они и похожи, но гарпии птицы. Большие, конечно, но птицы.
Задрав голову, Мила посмотрела на вершины сосен.
- Птицы…
Ойгерд непроизвольно улыбнулся.
- Их тут давно уже нет. А хотите послушать, как кричит гарпия?
Мила охотно согласилась.
Отпустив поводья и привстав на стременах, юноша поднёс к губам сложенные лодочкой ладони и, глубоко вдохнув, издал громкий клекочущий крик.
- Конечно, не совсем то, но всё же. Давно не пробовал, - смущенно произнёс он.
"Похоже на вопль Тарзана, со всей дури налетевшего пахом на большой сук", - эта ассоциация вызвала у Милы невольную улыбку, которую Ойгерд расценил по-своему.
Прочистив горло, он вновь привстал на стременах и повторил крик. На этот раз у него получилось намного лучше.
- Примерно вот так, - удовлетворённо изрёк он.
- А большие они, эти гарпии? - поинтересовалась Мила.
- Ну, в общем-то, да. Гарпия легко может убить и утащить взрослую овцу. Бывает, что и детей уносят. В прошлое лето в деревнях под Феерхольдом несколько случаев было. В Меласской долине в Андалане такое часто происходит, но там болота, а гарпии хотя и живут в предгорьях, но каждую весну...
Предостерегающим жестом Мила внезапно оборвала орнитологический экскурс Ойгерда.
Приложив палец к губам, она прислушалась и неуверенно прошептала:
- Вроде лошадь? Неужели этот смуглый нас выследил? - предположила она. - В таком случае пора бы с ним объясниться.
Ойгерд отрицательно мотнул головой.
- Из "Алой розы" он прямиком направился в дом городского головы и до самого вечера не выходил. Парни врать не станут. Да и как он мог догадаться, что мы можем быть здесь?
- Ласка. Не так сложно выяснить, что её старшая сестра держит постоялый двор. Он мог сообразить, что мой отъезд обычная уловка и искать не меня, а вот его... - Мила потрепала своего Нордика по гриве.
- Да, точно. Вроде лошадь фыркает, - прошептал юноша.
Легко спрыгнув со спины коня, Мила отдала поводья Ойгерду и жестом дала понять, чтобы тот отвёл лошадей ниже по склону, а сама, стараясь ступать как можно тише, направилась в сторону, откуда, как ей показалось, донеслось лошадиное фырканье.
Укрываясь за толстыми стволами сосен и стараясь ступать по предательски шуршащей сухой траве на полную стопу, как её когда-то учили, она медленно продвигалась по склону холма.
Лошадиное фырканье стало более различимо.
Прислонившись спиной к могучему дереву, Мила села на траву и прислушалась. Ей показалось, что в отдалении кто-то негромко свистнул.
Вот теперь действительно настало время, чтобы применить на практике всё то, чему её учила Хелена.
Закрыв глаза, она постаралась максимально сконцентрироваться, сосредоточив внимание на окружающем пространстве.
Звуки леса стали более глубокими и отчётливыми, а запахи насыщенными.
Сознание Милы перешло в иную ипостась восприятия реальности, она очень отчётливо уловила странное хитросплетение эмоций, исходящих извне.
Уроки Хелены не прошли даром.
Мила открыла глаза.
Рядом сидел Ойгерд, но его внезапное появление её нисколько не удивило, скорее наоборот, удивляться пришлось ему.
Приложив палец к губам, Мила схватила юношу за воротник куртки, с силой притянула к себе и зашептала ему в самое ухо:
- Там впереди двое, они не подозревают о нашем присутствии. С ними несколько лошадей и... - тут она сбилась. - Не пойму, но я почувствовала ещё чьё-то присутствие, чей-то ужас и отчаяние, бессилие... Кроме них там есть ещё кто-то... Женщина, но... Происходит что-то очень плохое, - она опять запнулась и, решительно отпихнув от себя растерянного Ойгерда, указала глазами на его кинжал.
Слова тут были не нужны, юноша сразу всё понял. Дальше всё их общение происходило на уровне жестов: я вперёд, дам знак, ты ко мне, но ни звука.
Уже через несколько минут они оба затаились за выступающими из земли корнями могучей сосны, росшей на краю небольшого оврага, и напряженно наблюдали за тем, что происходит внизу.
Представшая их глазам сцена выглядела вполне невинно.
Две нерасседланные верховые лошади бродили по дну оврага и мирно пощипывали травку. Чуть поодаль от них, привязанные верёвкой к чахлой берёзе, помахивая хвостами, стояли три мохноногие вьючные лошадки.
Их хозяева, двое мужчин, о чём-то переговариваясь, готовили себе ужин.
"До постоялого двора всего ничего, а эти двое вздумали остановиться здесь. Лошадей держат под седлом, чтоб в случае опасности по-быстрому свалить. Значит, таятся. Дело нечисто", - подумала Мила, ища глазами женщину, присутствие которой она почувствовала очень ясно и отчётливо. Но её смущало странное ощущение, что женщин должно быть несколько.
Впрочем, она отдавала себе отчёт в том, что её способности не тянут даже на уровень среднего ментада, и допускала, что могла ошибиться.
Ойгерд крепко сжал её запястье и, придвинувшись вплотную, едва слышно прошептал:- Это сноркеры.

По выражению глаз юноши она поняла, что Ойгерд крайне взволнован.
- Вьючные лошади... Видите эти кожаные мешки? - срывающимся шёпотом произнёс он. - Они не пустые, в них снорки.
В это время старший по возрасту мужчина отставил в сторону миску, поднялся с валуна, подошел к вьючным лошадям.
Молодой тоже встал и, что-то говоря ему на ходу, пошел следом.
До слуха наблюдавших за ними Милы и Ойгрда доносились лишь отрывки фраз: «Золотистая... Несправедливо. Если три, то золотистая моя...»
Старший молча расстёгивал ремни, удерживавшие притороченную поклажу, а стоящий за его спиной молодой напарник, не прекращая говорить, как-то странно оглядывался по сторонам.
У Милы даже возникло неприятное подозрение о его намерениях.
Старший наконец-то отцепил продолговатой формы мешок и, бесцеремонно опустив его на траву, занялся следующим.
Наблюдая за их действиями, Мила лихорадочно соображала, как ей поступить в сложившейся ситуации.
Сидония не мир людей, тут в полицию не позвонишь, тут иной мир, и надо принимать какие-то, противоречащие её воспитанию и привычной морали решения.
Мысль о том, чтобы отправить Ойгерда назад в "Хмельную вдовушку" и поднять мужиков, она отмела сразу же.
Наступает вечер, пока парень доберётся до постоялого двора и вернётся с подкреплением, совсем стемнеет, а шум эти помощники поднимут такой, что негодяи сбегут задолго до того, как ловцы доберутся до оврага.
Если своими силами попытаться схватить хотя бы старшего, то... И эту идею ей пришлось отбросить. Она в ответе за жизнь Ойгерда и не хочет рисковать.
Пока Мила терзалась вопросом, что делать, молодой наконец-то развязал мешок, на поверку оказавшийся всего лишь большим квадратным лоскутом кожи.
На траву выкатилось туго стянутое ремнями по рукам и ногам тело... детское! Девочка?!
Молодой пнул лежащее перед ним безвольное тело ногой, перевернув его на спину. Растрёпанные длинные рыжие волосы ярким потоком рассыпались по желтеющей сухой траве.
Мила до боли стиснула зубы.
"Твой разум - лёд. Твоё сердце – камень." -что-то произошло с ней в этот момент.
В душе оборвалась некая незримая нить, и из недр сознания жаркой волной выплеснулось нечто древнее и могучее, что долгие годы томилось под наслоениями ложной морали и лицемерия человеческого мира.
В этот момент, корчась от нестерпимой боли, её собственное "Я" по имени Мила Джонсон стремительно умирало, уступая дорогу чему-то иному, тому, что, не ведая сомнений, знало, как надо поступать.
В памяти яркими вспышками замелькали фрагменты подслушанного накануне разговора: "А детей... Их просто выбрасывали из окон прямо на мостовую..."
Беззащитное дитя и рыжие, рассыпавшиеся по траве локоны!
Рука крепко сжала рукоять танто*. Никакой пощады! Убить!
Захлестнувшая волна гнева буквально сорвала Милу с места.
С этого момента события начали разворачиваться с невероятной скоростью.
Те двое ещё не увидели неожиданно возникшую на краю оврага женскую фигуру и спокойно продолжали заниматься своими делами.
Вывалив на траву одурманенную багряницей снорку, юнец незаметно опустил руку на рукоять своего кинжала и повернулся к старшему.
В следующее мгновение он, ни слова ни говоря, выхватил оружие из ножен и бросился на своего напарника. Но тот был быстрее, опытнее, и ударом ноги выбил его оружие.
Отчаянно вскрикнув, юнец схватился за ушибленную руку, а в следующее мгновение был опрокинут на траву мощнейшим ударом кулаком в лицо.
В этот момент Древер Гуни и увидел стремительно приближающуюся к нему рыжеволосую женщину.
В её правой руке тускло блеснуло длинное, слегка изогнутое лезвие кинжала.
Молниеносным движением сноркер выхватил нож, привычно расставил ноги и приготовился встретить незнакомку ударом ножа в живот.
"Сопляк оказался куда умнее, чем я думал", - глядя в пылающие ненавистью глаза женщины, подумал Древер.
Испепеляя сноркера взглядом, она быстро шла к нему и что-то говорила на незнакомом Древеру языке. Странный, непривычный для слуха язык, слова звучали отрывисто и хлёстко, как удары кнута, и в то же время в них слышалось и змеиное шипение, и собачий лай.
- Ведьма! - продолжая сжимать в правой руке нож, процедил сквозь зубы Древер. - Тебе не помогут твои заклятия! Ты сдохнешь!
Не замедляя шага, женщина приближалась, вот она уже перешагнула через распластанное в траве тело Дигана...
Древер применил свой излюбленный приём: шаг навстречу противнику с уходом вправо и одновременным ударом ножом в левую сторону живота. Обманный удар. Всё предсказуемо!
- Ты сдохнешь, ведьма! - в азарте вскрикнул он и... замер, буквально напоровшись на остриё кинжала, вошедшего ему в правый бок, прямо под рёбра.
Когда? В какой момент эта сука успела перекинуть кинжал в левую руку?
Боль! Древер попытался сделать вздох, но нестерпимая боль накрыла всё его существо. Странная слабость... Нож выпал из бессильно обвисшей руки сноркера.
Он опустил взгляд. "Нелепо видеть воткнутое в тебя лезвие..."
- Кто ты? - он растерянно взглянул на женщину.
Не мигая, она смотрела прямо ему в глаза. Нет! Она смотрела в самую душу Древера.
Свободной рукой она нежно обняла его за шею и до самой цубы* вогнала лезвие кинжала в тело уже умирающего сноркера.
Её лицо и пылающий ненавистью взгляд так близко!
- Я Колодаи. Я Кровь дракона, и я убила тебя, - прошептала она, отступила на шаг, резким движением выдернула кинжал из тела бывшего сноркера, и тот кулем повалился в траву.
За её спиной послышался слабый стон.
Колодаи обернулась.
Молодой начал приходить в сознание после сокрушительного удара, полученного им от старшего товарища.
Вполне возможно, что та Мила, которой она была совсем недавно, пощадила бы парня, но Колодаи поступила иначе, пригвоздив его к земле ударом кинжала в сердце.
С этим ударом окончательно ушла в прошлое Мила, уступив место Колодаи – отныне и навсегда.

* * * * *

Танто - кинжал. Танто имеет односторонний, иногда обоюдоострый клинок длиной до 30,3 см. Если длина клинка будет больше, то это уже короткий меч вакидзаси. Танто должен быть изготовлен из губчатого железа (тамахаганэ) и имеет характерный хамон, съёмную рукоять, крепящуюся к хвостовику бамбуковой шпилькой мекуги, и съёмную круглую гарду — цуба.

[pike]

Глава -6
Исход.

- Теперь понятно, отчего, вызвав меня из Зеленодола, отец вдруг перенёс нашу встречу на вечер, - постукивая пальцами по подлокотнику кресла, в раздумье произнёс Эльрик.
Стоявший возле распахнутого настежь окна Рональд обернулся.
- Он вызвал не только тебя. Сам понимаешь, дело нешуточное, - вынув изо рта трубку, ответил он. – Кое-кто из членов Совета прибыл в город ещё вчера. Матушка Амаранта вообще приехала в Тирин третьего дня.

- Да-а-а, дорогой мой кузен, - качнул головой герцог. - Новости твои удивительны и весьма тревожны. Боюсь, что король Увэ совершает рискованный шаг. Бесспорно, что остров принадлежит Данахту и что на Каринфельде находится единственное во всей Сидонии месторождение сурия*, но... - он с сомнением взглянул на Рональда. - Сейчас это не своевременно. Уж не появление ли при его дворе Белой колдуньи сподвигло Увэ к столь решительным действиям?

Соглашаясь с ним, лорд Лансер склонил голову.
- Верховный магистрат Ордена и сама матушка Амаранта полагают, что это именно так. Увэ твёрдо намерен отобрать остров у укунцев и надеется, что сила Белой колдуньи ему в этом поможет.

Эльрик с сомнением взглянул на кузена.
- Белая магия, магия смерти. Неужели эта колдунья настолько сильна?
Выбив трубку о широкий подоконник, Рональд подошел к письменному столу.
- По словам матушки Амаранты, со времён Дану в Поднебесном мире не было колдуний сильнее. И Белая, и Чёрная по своей силе не уступают легендарным Рифке и Кринегунде, - положив трубку на стол, он опустился в кресло. - Неужели до Зеленодола ещё не дошли вести с Севера? Буквально через седьмицу после своего прибытия в Данахт эта Лилит с лёгкость утихомирила обрушившуюся на побережье Норвика бурю, чем спасла сотни жизней.

Эльрик кивнул.
- Я слышал эту историю.

Рональд усмехнулся, откинувшись на высокую спинку кресла.
- И как заведено в твоих правилах, не поверил.
Герцог сделал неопределённый жест рукой.
- Я всё беру под сомнение. Разве это плохо? К тому же в моём представлении магия смерти не шибко вяжется со спасением жизни.
- Ты сравниваешь абсолютную магию с боевой? Но это разные понятия. Абсолютная магия непостижима для нашего с тобой понимания.
- Да я и не сравниваю, - пожал плечами Эльрик.

- Она вальке! Она самая настоящая валькирия! - Рональд порывисто встал с кресла. - Мне посчастливилось пообщаться с Чёрной колдуньей и поверь, я знаю, что говорю! - с волнением в голосе произнёс он.
- О да! Странствующие лицедеи всё лето развлекают народ, разыгрывая сценку с историей о твоей встрече с Чёрной колдуньей, о том, как она подшутила над тобой и Сарканом. Между прочим, по популярности это представление уступает разве что сценам о сватовстве барона Трори и о смерти старого лорда Ориенгот-Лето, - усмехнулся Эльрик.

Рональд предпочёл оставить подначку кузена без ответа.
- Белая, она другая, - возбуждённо пробормотал он, пройдясь по кабинету. - Я видел её... но лишь мельком... Она не такая! Не могу этого объяснить, но... В ней чувствуется что-то такое...
- Красивая? - поинтересовался Эльрик.
- Она сказочно красива.
Герцог понимающе кивнул.

- А мне вот что интересно, - произнёс он уже серьёзно. - Коли эта Лилит настолько сильна, что воодушевила Увэ на идею вернуть себе остров, то не усмотрят ли этой угрозы и в Укуне? Шпионов Лиги в Данахте пруд пруди, и возможно, что лорд Мак'Олдрин уже готовится к отражению вероятного нападения. Как говорится, что известно двоим, то и сороке известно.

Рональд отрицательно качнул головой.
- А это теперь не имеет никакого значения. На Севере уже начался сезон штормов, навигация закрыта. А скоро придут и паковые льды, ни один кайран в море не выйдет. Каринфельд сейчас недосягаем. Единственное, чем сейчас может ответить Укун, так это напасть на Данахт. Но это нарушит Мерфудский пакт, что понимают в Лиге и потому не допустят. Коли уж дело дойдёт до драки, то биться придётся на спорной территории Каринфельда. Круг замкнулся - ни Данахт, ни Укун сейчас не в силах доставить войска на остров. В Лиге резонно полагают, что раньше весны Увэ на Каринфельд не пойдёт.

Эльрик настороженно взглянул на кузена.
- Белая колдунья?! Ты хочешь сказать, что...
- …Увэ пойдёт на Каринфельд, и именно сейчас, - невозмутимо продолжил тот.
- Усмирение бури - это всего лишь... - пробормотал герцог.
Рональд опустился в кресло.

- Да. Демонстрация силы. Колдунья только показала Увэ, на что она способна. Вчера мы с дядюшкой имели честь обсудить последние события с Первожрицей, и матушка Амаранта сказала, что магистресса Трудде не в силах влиять на Белую колдунью. По её словам, она вынуждена лишь наблюдать за происходящим. Голубка* неожиданно лихо взяла быка за рога, и её неукротимой деятельности можно разве что позавидовать. Своей магией она усмирила бурю, исцеляет безнадёжных больных, близко сошлась с королевой Амелией, завела дружбу с самыми влиятельными вельможами Данахтского двора, а благодаря умопомрачительной красоте у неё появилась тьма тайных и явных воздыхателей среди танов и скваеров. Простые жители Норвика вообще в ней души не чают. Магистресса Трудде сообщила, что Городской совет Норвика решил увековечить подвиг Белой колдуньи, установив на городской набережной памятник, а Увэ имеет намерение наградить её титулом герцогини и отдать в качестве лена Бъёнхольм и все прилегающие к городу земли.

Эльрик бросил на кузена тревожный взгляд.
- Не её присутствие вдохновило Увэ напасть на Каринфельд, а сама Белая колдунья?

- Возможно, - неуверенно согласился Рональд и, немного подумав, добавил: - Я прекрасно понимаю желание Увэ вернуть себе остров и находящиеся там шахты. Да и поступки Белой колдуньи по большей части понятны и легко объяснимы. Но зачем ей накануне Исхода толкать Увэ к конфликту с соседями? Ей-то зачем Каринфельд? – задумавшись, Рональд помолчал и тихо продолжил: - Дорогой мой Эльрик, боюсь, что приближающийся Исход разбудил непостижимые для нашего понимания силы.
В кабинете наступила пауза, мужчины молчали.

Глядя на видневшиеся за окном черепичные крыши, Рональд задумался о чём-то своём.
Его кузен, герцог Гуял-Исша сидел в кресле и машинально поглаживал ножны кинжала, хмуро уставившись на мыски своих сапог.
- Отец хочет устроить мой брак с Милисентией, дочерью барона Нан Марог, - прервав затянувшуюся паузу, невпопад произнёс он.

- Я слышал, - лаконично отозвался Рональд.
Не меняя позы, Эльрик покосился в его сторону.
- Разве тебя не смущает, что барон состоит в Высшем совете Лиги, что он наш лютый враг?
Не отводя взгляда от окна, Рональд пожал плечами.
- Это политика, дорогой мой Эльрик, это политика.

Герцог приподнял брови.
- А меня смущает, - и, вздохнув, добавил: - Милисентии едва исполнилось тринадцать, она совсем ещё дитя.
- Молодая, да ранняя. Я видел её в Хольме... Красивая девочка, а когда подрастёт... - бесцветным голосом отозвался Рональд.
Вновь углубившись в созерцание своих сапог, Эльрик хмуро усмехнулся.
- Барон не отдаст дочь за меня и... правильно сделает.
- Точно, - равнодушно поддакнул ему Рональд.

- Значит, спрашиваешь, зачем ей накануне Исхода толкать Увэ к конфликту с соседями?
Вопрос герцога заставил Рональда обернуться.
- Именно.

Почесав давно не бритый подбородок, Эльрик хмыкнул.
- Я воин и смотрю на подобные вещи с иной точки зрения. Из того, что ты мне рассказал, напрашивается вывод, что действия Белой колдуньи... Как бы это сказать?.. Они стратегически правильные. В то время как Чёрная сидит себе тихонечко на Юге, в Авелорне, и о ней вообще ничего не слышно, Белая поднимает шорох на Севере. И сдаётся мне, чем ближе назначенный срок Исхода, тем более активно и вызывающе она действует. На Юге у нас нет врагов, но на Севере совсем иное дело, между нами и Данахтом враг, Лига пяти королевств. А если допустить, что из-за действий Увэ и Белой волшебницы Лига волей-неволей вынуждена все силы и внимание сосредоточить на Данахте? Ибо они прекрасно понимают, что армия Увэ сильна, а в сочетании с магией Белой волшебницы становится ещё сильнее, и перед ними возникает более чем реальная перспектива навсегда потерять единственное во всем Поднебесном мире месторождение сурия, - будто что-то взвешивая на ладонях, Эльрик поднял руки. - Какая проблема для Лиги важнее? Реальная угроза потерять шахты сурия или Исход, с которым можно разобраться позже? Пожалуй, в этом и кроется ответ на твой вопрос: Голубка обеспечивает безопасность Исхода, отвлекая все силы Лиги на себя.

Рональд с сомнением взглянул на кузена.
- Логично, но магия и ложь несовместимы. Обе волшебницы говорили, что им неведом день Исхода, и ольге Ордена это подтверждают.

Эльрик кивнул.
- Это верно. Тем не менее, все их действия говорят об обратном. Есть одна тонкость, которую все почему-то упускают. В своих разговорах вы упоминаете лишь одних колдуний, но отец мне говорил, что с ними была и третья особа. Отчего никто из вас не задумался о том, что колдуний преднамеренно оставили в неведении, а срок Исхода знает эта третья? Там, в мире людей, находится не кто-нибудь, а сама Преподобная мать, живое воплощение Дану. Уж кому, как не ей, знать и об ольге, и о ментадах, которые тут же попытаются вытащить из памяти предвестниц дату Исхода? И заметь, что отправили они сюда не абы бы кого... Чёрная колдунья Архаин вообще родная дочь императора. А кто тогда Белая? А эта третья, может она и есть не кто иная, как сама Преподобная мать? Забудь о пророчестве и постарайся посмотреть на происходящее их глазами! Они проводят военную операцию, и никак иначе. Одно дело занять выгодные позиции на поле брани, лишь предполагая, как ты будешь действовать во время сражения, но совсем другое – вести бой. Все основные решения ты принимаешь уже во время битвы. Колдуньи - это и есть те самые войска, а третья... Она их маршал, она и принимает решения.

- Не слишком ли ты сгущаешь краски? По твоим словам выходит, что и мы, и Лига для них враги, - хмуро вставил своё слово Рональд.

Герцог лишь хмыкнул.
- Если вспомнить о том, как и когда они покинули Поднебесный мир, то их легко понять. Случись подобное со мной, поступал бы точно так же. Я вот что тебе скажу, дорогой мой Рональд: нас ждут большие перемены. Они возвращаются не для того, чтобы сложить ручки и наслаждаться покоем. Они возвращаются, чтобы изменить этот мир. Они уже начали претворять свои планы в жизнь, ибо действуют - и действуют активно. Уверен, что план по захвату Каринфельда, который Увэ считает исключительно своей идеей, родился не в Норвике, а именно тут, в Тирине. Та третья, которую я назвал маршалом, и придумала всё это. Она нашла слабое место в рядах противника и задействовала Белую колдунью. Брошенное её рукой семя легло на благодатную почву. Увэ давно желал вернуть остров, и Белой колдунье оставалось лишь пару раз ненавязчиво поговорить об этом с Амелией да блеснуть перед королём и народом мощью своей магии, и пожалуйста: последние сомнения отметены, Увэ рвётся в бой! Уж не знаю, как эта женщина поддерживает связь с колдуньями, но даже самому посредственному пикси* потребуется всего два дня, чтобы долететь отсюда до Новика и доставить письмо. Склоняю голову перед её талантами, она блестящий стратег, ибо за столь короткий срок успела разобраться в тонкостях расклада сил в Поднебесном мире. В её плане учтено всё - и чаяния короля Увэ, и погрязший в словоблудии Сенат, и Мерфудский, пакт и даже то, что, владея залежами сурия, Лига накрепко держит нас за яйца! Учись, кузен. Не имея ни армии, ни власти, не вступая в сражение с врагом, эта особа уже одержала блестящую победу! Уверен, что и Орден, и ты, мой дорогой Рональд, попались на её удочку. Вы с жадностью проглотили яркую наживку в виде двух колдуний и упустили из внимания того, кто за ними стоит. Говоря проще, гоняясь за медвежатами, вы просмотрели медведицу.

- Вынужден признать твою правоту, - согласился Рональд, когда его кузен завершил свою речь. - Мне эта особа известна под именем Колодаи. Мало того, не далее чем четвёртого дня она была в этом самом кабинете, и я разговаривал с ней. Она успела изрядно отличиться, убив давно разыскиваемого лиходея, сноркера Древера Гуни, и освободив десять захваченных им снорок, среди которых оказалась Тия, старшая дочь владыки Везинского леса короля Ламиса.

- Вот это да! - изумлённо приподнял брови Эльрик. - Убила?!
- Да. Прирезала, как поросят, и самого браконьера, и его помощника. По моему приказу их отрубленные головы помещены в бочонки с солью и скоро будут выставлены на всеобщее обозрение в назидание всем прочим.

Откинувшись на спинку кресла, герцог от души расхохотался.
- Вот это да! Да я... Я самолично... самолично писал указ о вознаграждении тому, кто доставит... живым или мёртвым! В Зелёных Дубравах давно уже в ходу листки с портретом этого выродка! Отгулял, значит, своё душегубец! Слушай, я очень хочу увидеть эту Колодаи. Мало того, что она весь Север разворошила, так ещё и... Слушай, а ведь этот разбойник чрезвычайно опасен да осторожен был. Известно, что он и с ножом весьма ловко управлялся. Дорожка-то за ним кровавая, а она... Всенепременно хочу её видеть!
Рональд улыбнулся.

- Не вижу препятствий. Коли так совпало, что и в Зелёных Дубравах обещана награда за голову лиходея, то у тебя есть повод с ней встретиться. Кстати, что полагается ей в качестве награды?
- Она может выбрать по своему желанию... - слова Эльрика прервал осторожный стук в дверь кабинета.
- Входи, Саркан!

В кабинет бесшумно проникла облачённая в длинную чёрную одежду фигура советника.
Саркан прикрыл за собой дверь и учтиво поклонился герцогу.
- Мой господин, - тихо произнёс он, обращаясь уже к лорду Лансеру. - К вам пожаловала давешняя женщина, госпожа Колодаи. Прошу меня простить, но я взял на себя смелость проводить её в малую приёмную, - Саркан выразительно покосился в сторону большой резной двери, соединяющей кабинет Рональда с упомянутой приёмной. - Дело в том, что она настаивает, чтобы вы всенепременно тотчас же приняли её. Утверждает, будто её дело не требует отлагательства.
- Невероятное совпадение, - тихо пробормотал герцог.

Рональд изумлённо приподнял брови.
- Ого! Интересно, что за срочность такая? - обменявшись с кузеном быстрым обеспокоенным взглядом, поинтересовался он.
- Госпожа Колодаи отказалась сообщить мне о цели своего визита. Она желает разговаривать лишь с вами, - ответил Саркан и как можно тише добавил: - Она принесла весть об Исходе.

Несмотря на то, что день выдался на редкость солнечным и ясным, осенние холода уже давали о себе знать, и в малой приёмной в отличие от кабинета, где топился камин, было более чем свежо.
Когда Рональд и Эльрик в сопровождении Саркана вошли туда, то увидели стоящую к ним спиной рыжеволосую женщину в сером, сшитом по последней моде дорожном костюме с отделанными серебристой тесьмой обшлагами.
Сложив на груди руки, она очень сосредоточенно рассматривала один из старинных семейных портретов рода Лансеров.
Со стороны могло показаться, что гостья настолько поглощена этим занятием, что даже не услышала, как в приёмную кто-то вошел.

Эльрик наклонился к кузену.
- Она? - тихим шепотом спросил он.
Рональд молча кивнул.
Сделав шаг по направлению к гостье, Саркан тихо откашлялся.
- Сударыня... - его, старого ментада, не обманула внешняя невозмутимость женщины.

- Кто эта дама? - не отрывая взгляда от портрета, неожиданно спросила рыжеволосая.
- Простите, сударыня? - изумлённо приподняв брови, спросил Саркан - заданный женщиной вопрос противоречил её мыслям, в которых навязчиво крутилось незнакомое советнику женское имя - Ленора, Ленора.

На этот раз гостья обернулась.

Словно не заметив стоявшего подле неё Саркана и лишь на долю секунды задержав взгляд на Эльрике, она повторила свой вопрос, обращаясь к Рональду.
- Чей это портрет? Кто эта женщина с ребёнком?

Эльрика неприятно изумило такое невежливое поведение, к тому же он был несколько разочарован, ибо совсем иначе представлял себе убийцу опасного преступника и благородную освободительницу снорок.

Стоявший рядом с ним Рональд нахмурил брови.
- Прежде всего, здравствуйте, сударыня! Позвольте представить вам моего кузена, герцога Эльрика Гуял-Исша, сына верховного мейстера Ангрима, - и, обращаясь уже к своему кузену, закончил. - А это и есть та самая госпожа Колодаи, о которой я рассказывал.

Женщина с некоторым интересом взглянула на герцога.
- Доброго дня вам, герцог, - едва заметно качнув головой, холодно произнесла она.
"Как хороша! Совершенный овал лица, чувственные пухловатые губы, смуглая кожа. Чудные волосы, длинные, цвета конского каштана, заплетённые в две толстые косы. А фигурка-то какова! Дивные светло-карие глаза… Но этот взгляд! Тяжелый, цепкий, хищный взгляд. Волчьи глаза", - подумал Эльрик.
- Вы так и не ответили на мой вопрос, - настойчиво повторила женщина, переведя взгляд на Рональда.

- Хорошо, сударыня, я удовлетворю ваш интерес. Это моя бабка, герцогиня Лив Лансер, а на руках она держит свою дочь Ингрид, младшую сестру моего отца. Вы удовлетворены? Тогда я хотел бы спросить у вас, что за сроч...
Но Колодаи не позволила Рональду договорить, прервав его самым бесцеремонным образом.
- Сударь! Я настаивала на встрече с вами, ещё не зная, что увижу этот портрет. Меня есть что вам сообщить, но это может немного обождать. Сейчас же меня чрезвычайно интересует судьба изображенных здесь женщины и ребёнка. Подозреваю, что моя новость напрямую связана с вашими предками, а конкретно, с кем-то из этих двоих. Поверьте, это очень важно!

- Важно? - переглянувшись с Эльриком, несколько ошарашенно переспросил Рональд.
Колодаи утвердительно качнула головой.
- Они обе погибли во время Большой крови, - ответил за своего господина Саркан.

Рональд развёл руками.
- Да, сударыня. Саркан прав. К сожалению, они обе погибли во время штурма Тирина.

Колодаи вновь взглянула на портрет.
- Это точно? Остались ли какие-то упоминания об их гибели, видел ли кто-то их мёртвые тела?
- Какие могут быть упоминания, если в тот день город и дворец пылали, и битва уже шла на улицах, примыкающих к площади портала? - вмешался в их разговор герцог. - Вы, сударыня, видели северную стену цитадели? Жар был такой силы, что даже каменная кладка спеклась.

Лёгким наклоном головы гостья дала понять, что ответ герцога её устраивает, и, подняв взгляд на портрет, спросила:
- Голубой цвет глаз и светлые волосы - это фамильная черта рода Лансеров?
- Да, сударыня, - ответил Рональд.

Колодаи в последний раз взглянула на портрет герцогини Лив Лансер.
- Думаю, сударь, что сегодня вас - конкретно вас - ожидает двойной сюрприз, - с лёгкой иронией произнесла она.
Разговор о предках Рональда был исчерпан, и гостья перешла к основной цели своего визита.
Впрочем, по тому, с каким волнением и блеском в глазах на неё взирали собеседники, легко можно было понять, что они уже обо всем догадались, и Колодаи хватило лишь одного слова, чтобы спустить пружину их натянутых до предела нервов:
- Сегодня.

Сбывался самый страшный кошмар Рональда Лансера.
В сознании лорда болезненным сонмом крохотных молоточков застучали слова Писания: "Тысячи тысяч! Тысячи тысяч! "
Рональд вцепился руками в высокую спинку стоящего перед ним кресла так, что побелели кончики пальцев.
- Как?! Куда устроить такую тьму народа?

Взглянув на Колодаи и стоявшего рядом с нею Саркана, он вдруг понял, что сказал это вслух.
Советник укоризненно качнул головой, как бы говоря: "Будьте сдержаннее, мой господин, сдержаннее..."

- Да полно, лорд! - с сочувствием в голосе произнесла гостья. - Архаин ведь говорила вам, что Писание здорово все преувеличивает.
- Тогда уж позвольте спросить, сударыня. Может, вы назовёте точное количество? - осторожно поинтересовался Саркан.
- Тридцать, если не считать Преподобную мать и семью императора.
- Вот и верь после этого Писаниям! - качая головой, тихо пробормотал герцог.

- "И настанет день Исхода из мира человечьего, и вернутся в Поднебесный мир дочь моя Белагестель и брат её Муилькор. И будут они править и вершить справедливый суд, и тысячи тысяч последуют за ними..." - процитировала Колодаи. - С чего вы взяли, что эти тысячи придут одновременно с ними?
Ничего ей не ответив, герцог лишь приподнял брови.

Советник сразу же обратил внимание на то, что процитированный женщиной отрывок несколько отличается от привычного текста Писания, но и он предпочёл промолчать, решив, что эта пикантная деталь требует более тщательного разбирательства - и не без вмешательства матушки Амаранты.

Что касается Рональда, то он вообще не обратил внимания на эти слова Колодаи, ибо после того, как жуткие тысячи тысяч неожиданно сократились всего до нескольких десятков, лорд Лансер готов был расцеловать эту милую рыжеволосую даму и броситься в пляс.
Была ещё и растерянность.
И это при том, что на стене его кабинета, прямо над письменным столом, висел заученный им с самого детства Кодекс хранителей портала. Документ, передававшийся в роду Лансеров из поколения в поколение, документ, в котором коротко и ясно, а главное, доходчиво было расписано, что и как надлежит делать хранителю в день Исхода. И в этом Кодексе ни слова не говорилось о пресловутых тысячах.

В тексте вообще упоминались только Преподобная мать и император, и эта маленькая деталь всегда вызывала у Рональда недоумение. Ведь он прекрасно помнил, что было написано в древних сказаниях.
И вот настал день, когда ему, представителю рода Лансеров, исстари именовавшихся Хранителями портала, выпала честь наконец-то исполнить свой долг, а он растерялся, и теперь всё происходит как-то нелепо и суматошно.

В отличие от своего молодого господина, старый советник не потерял самообладания.
- Надо известить магистрат Ордена и отправить гонцов в Хольм, - спокойно произнёс он.
- Да, Саркан, да! Непременно, непременно гонцов! Сейчас же! И вели Диону немедленно поднять гарнизон цитадели, - охрипшим от волнения голосом распорядился Рональд.
На его плечо опустилась рука Эльрика.
- Успокойся, - тихо произнёс герцог.

Рональд несколько раз глубоко вздохнул.
- Немедленно усилить охрану площади портала, посты на въездах в город и патрули городской стражи! Саркан, вызови ко мне городских старшин и главу гильдии негоциантов! - уже чуть спокойнее распорядился он и перевёл взгляд на невозмутимо наблюдавшую за ним гостью. - Вы сказали, семья императора?

Женщина утвердительно кивнула.
- Да. Четыре дочери, одна из которых ещё совсем дитя, сам император Муилькор и две императрицы, Хеленгард и Ленора.
Пожалуй, лишь один Саркан обратил внимание, что, произнеся имя Леноры, она мельком бросила взгляд на заинтересовавший её портрет герцогини Лив Лансер.
"Так вот в чём дело! Ленора-Ленора! Неужели?.." - советник искоса взглянул на своего господина.

Теперь, когда Рональд наконец-то собрался с мыслями и немного успокоился, в его памяти сами собой всплыли заученные с юности слова древнего Кодекса, и всё вдруг стало более определённым и ясным. Теперь он чувствовал себя в своей стихии.

- Саркан, передай кастеляну, чтобы он снял печати с императорских покоев и привёл комнаты в надлежащий порядок. И чтоб всенепременно позаботился о покоях для Преподобной матери. На первых порах цитадель обеспечит приют для всех прибывших с ними. И... пора бы истопников побеспокоить, - поёжившись, заключил он.
- Немедленно передам все ваши распоряжения, - произнёс советник и направился в сторону двери. - Надо срочно известить матушку Амаранту.
- Саркан! - окликнул его Рональд. - Я сам.
- Как вам будет угодно, милорд, - ответил тот и вышел.

- Не сочтите за невежливость, но я вынужден оставить вас в обществе кузена, - учтиво произнёс Рональд, обращаясь к Колодаи. - Тем более, ему есть что сообщить вам, - добавил он.
Женщина удивлённо взглянула на герцога.
- Убив опасного преступника, вы, сударыня, дали повод для нашей с вами встречи, - ответил тот на её немой вопрос.
- Повод?
- Да, сударыня. Вы уничтожили его, стало быть, вам полагается награда по вашему выбору - в соответствии с моим указом.
Впервые за всё время разговора Колодаи улыбнулась.
- Ну что ж! Если вы, герцог, будете столь любезны и проводите меня к порталу, то мне вполне достаточно будет и такой награды.
Герцог галантно поклонился и, по-гусарски прищёлкнув каблуками, подал даме руку.
Колодаи улыбнулась.
- Ох уж эти военные!

- И всё же, сударыня, как мне кажется, вы заслужили куда большую награду за голову лиходея, - произнёс герцог, когда они с Колодаи шли по открытой анфиладе дворца.
- Ах, оставьте, герцог. Нет его более на этом свете, и ладно. Мне вполне достаточно того, что эти крохи живы, здоровы и счастливы.

Эльрик взглянул на свою спутницу.
- Вы чрезвычайно скромны, сударыня, и великолепно держитесь. Не удивлён, что близкое знакомство с вами заставляет мужчин терять головы.
Поняв его намёк, она скромно улыбнулась.
- Признаюсь вам, сударь, что была потрясена до глубины души, когда поняла, кого освободила. Я ведь была уверена, что это дети. Мне не раз доводилось слышать о снорках, но согласитесь, что слышать и увидеть воочию - это абсолютно разные вещи. К тому же они настолько милые, что впору повязать им на хвосты шелковые бантики и уложить на бархатную подушечку. Они так забавно урчат, словно котята... Клянусь богами, убила бы всех, кто причиняет им зло.

Колодаи говорила ровным, спокойным тоном, словно всю свою жизнь только тем и занималась, что вела светские беседы. Тембр её голоса был мягок и немного тягуч. Но в последней фразе герцог уловил разительную перемену, словно её произнесла совсем другая женщина. Это уже было не мурлыканье светской львицы, какой она представлялась только что – в её словах звучала холодная и безжалостная сталь.

Они свернули в широкий коридор с арочными сводами, украшенными потемневшими от времени резными панелями из красного дуба.
- Вы удивительная женщина, - покачал головой Эльрик. – Признаться, мы с лордом говорили именно о вас, когда Саркан доложил о вашем визите.
- Обо мне?! - вполне искренне изумилась Колодаи. – Никогда бы не подумала, что убийца ничтожного преступника вызовет столь живой интерес двух высокопоставленных особ. Чем же, позвольте спросить, я заслужила такое повышенное внимание с вашей стороны?

- Ну полно, сударыня, - пытаясь понять, играет она или нет, произнёс герцог. - Мы обсуждали более значимые вещи. Например, решение короля Увэ идти на Каринфельд. Мы говорили о Белой и Чёрной колдуньях, о близком Исходе и о том, какая роль во всём этом принадлежит вам, сударыня.

Ни один мускул не дрогнул на её лице. Мягко улыбнувшись, Колодаи лишь прикрыла глаза.
Теперь, когда шла рядом, она уже не казалась герцогу такой обворожительной красавицей, как в ту минуту, когда он впервые её увидел. Хороша, это бесспорно, но в своей жизни Эльрик видел женщин куда более красивых. Почему же так трудно отвести от неё взгляд?

В её внешности было что-то и от дагдов, и от сульми. Странная смесь. Каштановые волосы и прямой, чуть вздёрнутый нос – черты, свойственные горцам дагдам. Почти круглое лицо и выраженные скулы в сочетании со смуглостью кожи выдавали присутствие восточных, сульмитских кровей, но чувственные губы, разрез глаз и длинные ресницы однозначно указывали на то, что она сид. Когда Колодаи повернула голову, чтоб взглянуть на Эльрика, тот успел разглядеть её ухо, не островерхое, как у тауттов, а круглое, как у сидов и идишей.

Женщина мягко улыбнулась.
- Вы во мне дыру про-гля-ди-те, - слово «проглядите» она практически пропела по слогам. - И с чего вы взяли, будто я имею какое-то отношение к решению короля Увэ? Я тут, в Тирине, а сей славный муж правит в Данахте. Я даже название Каринфельд впервые слышу от вас. И что может связывать самую обыкновенную женщину с королём?

- Не обыкновенную. Не обыкновенную женщину! Будь вы обыкновенной, вас бы не отправили сюда вместе с предвестницами.
- Вы мне льстите, герцог, потому что я дама? - скромно опустив глаза, Колодаи кокетливо улыбнулась.
И это победительница грозного сноркера, закулисный «маршал»? Эльрик чувствовал себя сбитым с толку – столь непостижимой казалась ему эта женщина.
Они вышли во двор и по мощёной тёмно-красным гранитом дорожке направились в сторону парадной лестницы, сбегающей прямо на площадь портала.
Тут уже собралась довольно приличная толпа придворных, среди которых Эльрик заметил и своего отца.
Не скрывая интереса, Ангрим внимательно наблюдал за приближающимися к нему Эльриком и Колодаи. Они шли не спеша, под ручку, и мило беседовали, словно старинные знакомые.

- Зачем мне льстить? Вы действительно необыкновенная женщина, - продолжил беседу герцог. – Отсюда, из Тирина, видно куда больше, чем из Норвика.
Колодаи подняла взгляд на собеседника. Странное дело, выражение её глаз потеплело, они уже не казались волчьими. Или дело было просто в сузившихся от яркого солнечного света зрачках?
- Тирин замечательный город! Как верно вы подметили, что отсюда открывается то, что не сразу увидишь, стоя рядом. Большое вообще лучше видится издалека, но об этом лучше не говорить открыто. Особенно если это может расстроить того, кто искренне верит, что узрел всё без посторонней подсказки. Со временем произошедшие события, как правило, обрастают пустыми домыслами и сплетнями, так и пусть всё идёт своим чередом.

Услышав её туманный ответ, Эльрик от души рассмеялся.
- Да вы, сударыня, с лёгкостью утрёте нос даже такому прожженному политику, как мой отец. Поистине с вами лучше дружить, не приведи боги оказаться в стане ваших недругов.

- Вы переоцениваете мои способности, - мило улыбнулась Колодаи. – Кстати, о недругах, - уже другим тоном продолжила она. – Собственно, меня интересует пока что лишь одно имя - Нарзес. Вы можете о нём рассказать?
Остановившись, Эльрик посмотрел на свою собеседницу испытующим взглядом.
- Нарзес?!
- Простите, что мой вопрос привёл вас в смятение, но слишком часто я слышу это имя. Одни говорят, что он всемогущий тёмный маг и вальке, другие рассказывают о его ненависти к императорскому дому и о том, что его подсылы пытались отравить саму матушку Амаранту. Но все сходятся в одном: Нарзес самый лютый враг и первое лицо в Лиге пяти королевств.

Эльрик понимающе кивнул.
- Всё верно, сударыня. Всё, что вы слышали о нём, сущая правда. Но мне кажется, что разговор о Нарзесе не будет полным без участия моего отца, ибо он знает куда больше меня. От себя же могу сказать так: я сильно сомневаюсь в магической сущности Нарзеса, и на то есть причины. Каждый житель Поднебесного мира с детских лет слышал о чудесах, которые в давние времена творили Рифка и Кринегунда. А теперь с Севера до нас дошли слухи о том, что Белая колдунья остановила бурю. Но никто ни разу не слышал о волшебстве, сотворённом Нарзесом. Ещё мне ведомо, что сей муж утверждает, что он правнук самого Кухулина, и в нём живёт его дух. Правнук - вполне возможно, но вот дух... Согласитесь, что подобное утверждение идет в разрез с истиной, ведь существует Ипинский гуль.

- Ипинский гуль? Впервые о нём слышу, - Колодаи не скрывала своего любопытства.

- Так называемый Царь гулей. Его невозможно убить, ибо он и есть проклятый Кухулин, в наказание за прегрешения осужденный на бессмертие. Он единственный из гулей, в ком теплится разум и сознание собственного "Я". Он знаёт, кем является и за что проклят. Согласитесь, уж коли разум и дух Кухулина воплотились в Поднебесном мире в образе гуля, то каким образом и то, и другое может пребывать в Нарзесе?

Соглашаясь с герцогом, Колодаи молча склонила голову и прислушалась. Ей показалось... Нет! Она точно слышит едва уловимое знакомое гудение.
- Благодарю вас, герцог, за добрую и познавательную беседу. Буду счастлива встретиться с вами и вашим батюшкой. Боюсь, что время нашего разговора истекло, - она загадочно улыбнулась. – Забавно! В мире людей ходит целый цикл легенд о подвигах Кухулина, но человеческий Кухулин положительный персонаж и герой, совершивший массу подвигов.
Отпустив руку Эльрика, она взглянула в сторону растущей толпы придворных. – Кажется, ваш батюшка подаёт знаки, чтобы вы подошли к нему.

Эльрик машинально посмотрел в сторону отца, но тот, стоя к нему спиной, смотрел куда-то в сторону портала.
До слуха герцога донёсся какой-то странный монотонный звук.

Эльрик обернулся к своей собеседнице.
- Откуда вы... - он осёкся и растерянно посмотрел по сторонам - женщина исчезла, словно её и не было.
- Необыкновенная!.. - пробормотал он.

Герцог не кривил душой – таких женщин встречать ему ещё не приходилось. Она была похожа на море: то сияющее солнечными бликами при почти полном штиле, то вздымающее громадные валы, способные погубить все живое. Море, вечно переменчивое, но остающееся таинственной и непостижимой грозной стихией.
Эльрик тряхнул головой, отгоняя так некстати нахлынувшие поэтические сравнения. И поморщился: отчего-то у него заложило уши.

Колодаи не обманывала его.

Перед тем как повернуться в сторону портала, внимательно наблюдавший за их беседой Ангрим жестом дал ей понять, чтобы они оба подошли к нему, но донесшийся с площади шум, заставил его обернуться.
Из прилегающих к площади переулков, сметая стражников, безуспешно пытающихся навести порядок, выплеснулась нескончаемая толпа народа.
И теперь внизу, на площади, шумело и колыхалось подобно вышедшему из берегов морю сбившееся в единую плотную массу пёстрое скопище горожан. Кольцом окружив возвышение портала и соединив свои копья в подобие некоего барьера, несчастные стражники безуспешно пытались противостоять напирающей толпе.
Ангрим обернулся.

Рядом с ним стоял Эльрик, но он был один. Рыжеволосая особа куда-то исчезла.
- Неужели свершилось? - пытаясь перекричать рёв неиствующей толпы и нестерпимый гул, прокричал Ангрим.
Эльрик кивнул.
Его взгляд был прикован к фигуре рыжеволосой женщины, видневшейся в распахнутом настежь окне дома, расположенного на противоположной стороне площади.
Это был дом госпожи Анфрид.

- Похоже, что этой особе известен потайной ход, ведущий из цитадели! - крикнул Ангрим, проследив за взглядом сына.
Но Эльрик его уже не слушал.

Потрясённый до глубины души, он во все глаза смотрел на круглую площадку портала.
Привычное всем жителям Тирина и, казалось бы, незыблемое сооружение изменялось.
Окаймлявшее площадку внешнее кольцо, которое все считали декоративным бордюром, неожиданно пришло в движение. Поднимая клубы пыли и взламывая камни мостовой, оно приподнялось и, набирая скорость, начало вращаться.

Издав единый крик ужаса, толпа на площади в панике отпрянула, подалась назад. Попятились и окружавшие портал стражники.
Отсюда, с верхних ступеней лестницы, было хорошо видно, как Дион мечется по площади и отдаёт команды растерявшимся стражникам.
Герцог ощутил, как под ногами завибрировала каменная плита.
Опрокидывая на мостовую незадачливых сограждан, толпа отхлынула к стенам домов.
Какая-то полная растрёпанная женщина, пронзительно крича от ужаса, пыталась подняться на ноги, но всякий раз наступала на свою же собственную длинную юбку и падала на четвереньки.

Два стражника подхватили несчастную под руки и быстро оттащили её подальше от портала.
С нарастающим рёвом колесо вращалось всё быстрее и быстрее. Герцог чувствовал, как усилилась дрожь под ногами.
Стоявший перед Эльриком отец попятился.

- Гоните всех с площади! Гоните быстрее! - этот крик принадлежал Рональду.
Он, а следом за ним и десяток дворцовых стражей, гремя оружием, пробежали вниз, прямо на площадь.

Может, герцогу показалось, а может, и нет, но во вспыхнувшем над порталом холодном голубом сиянии ему на миг померещились призрачные силуэты.
Ангрим сделал шаг назад и, натолкнувшись на Эльрика, взглянул на сына полными ужаса глазами. Таким герцог видел его впервые в жизни.
От нестерпимого скрежещущего рёва закладывало уши. Где-то позади истошно закричала женщина.

Толпа с площади кинулась в переулки, оставляя после себя тех, кого изрядно помяли в этой давке.
Стражники под командой Рональда быстро подхватывали их и оттаскивали в сторону ближайшего переулка.
Рёв вертящегося кольца превратился в отвратительный саднящий визг.
С крыш обступивших площадь домов начала падать черепица.

Дрожащими руками Эльрик крепко зажал уши, не в силах более слышать этот жуткий звук.
И вдруг...
И вдруг всё разом оборвалось.
Наступила неестественная, непроницаемая тишина, и посреди этой тишины на площадке портала возникли облачённые в тёмные накидки фигуры.
Сам не понимая, зачем он это делает, потрясённый Эльрик пытался их сосчитать.

- Свершилось! Свершилось!
Мимо герцога и его отца, перепрыгивая через ступеньки, промчался рослый рыжеволосый мужчина, державший за руку хрупкую девушку. Подобрав юбку, она едва поспевала за ним.

- Я же говорил! Я говорил! Я всем говорил, что уже скоро! - хриплым голосом орал мужчина.
Под ногами вздрогнуло. Кольцо больше не вращалось. Тяжко громыхнув в последний раз, оно осело, подняв новые клубы пыли.
Толпа замерла и, издав звук, похожий на стон, слегка подалась вперёд.

Забыв о только что испытанном ужасе и горя желанием как можно скорее увидеть Преподобную мать, самые решительные бросились в сторону портала.
Следом за ними, захлёбываясь криками благоговейного восторга, вновь выплеснулась бушующая масса.
Теперь стражники под командой Рональда действовали увереннее. Они окружили портал двойным кольцом и, ощетинившись остриями пик, замерли, подобно несокрушимой стене.
- Свершилось предначертанное! - облизнув пересохшие губы, хрипло произнёс Ангрим.

* * * Пояснения * * *

Голубка* - перевод имени Лилит.
Сурий* - кристаллы сурия знакомы каждому сидонийцу по их личным аркодусам. Кроме того, обладая свойством накапливать и передавать магическую энергию, сурий чрезвычайно востребован в среде магов и лекарей. Но основными потребителями сурия являются верфи и гильдии строителей, где он применяется в качестве восполняемого источника питания для различных силовых установок.
Пикси* - они же фейри. Антропоморфные разумные существа размером с кошку. Благодаря наличию крыльев, внешне очень похожих на крылья стрекозы, способны быстро летать. Использование пикси в качестве посыльных вполне обычное для Сидонии явление.

[Influence]

А почему ни одного отзыва? Я первая, стало быть?

Вот читаю-читаю "из тени", а коммент всё никак не соображу. Не решаюсь такое замечательное повествование испортить своим мелким отзывом.

Скажу сразу: первую версию не читала, с "Игрой престолов" не знакома и вообще к фэнтези крайне нелюбопытна, но "Сидония" меня впечатлила. Потому что тут потрясающим образом соединено всё, что мне нравится: пейзажи, богатые, но не избыточные описания, захватывающий сюжет и крепкое словцо. И, что особенно здорово, даже среди такой впечатляющей, почти средневековой жестокости встречается юмор. Понравилось, как Трудд уделала любителя фермерш:

Сообщение от pike

- Наш эль, сударь, крепок, вы с ним поосторожнее, не шибко себя распаляйте. Кто знает, чем всё может закончиться. <...>У них вроде как женщины не шибко популярны. <...> Ведь всякое может случиться, глядишь, и в седло после сесть не сможете.

Вот только Ухвур (мерзкий, кстати, тип; к слову, без иллюстраций я его представляла не только противным, но и жирным) вовсю разрекламировал прелести хозяйки, а портрета её нет. Непорядок!

Кстати, по поводу портретов. Чисто из научного интереса, а каков процент фотошопа в портрете Зары? Особенно интересует её причёска. Да, а сама героиня ещё появится?

По поводу обстановки: очень нравится сцена в прологе. Вообще я всеми руками за обстановку силами контента, а не фотошоп. Пусть я неисправимый ретроград, но приятно-то как!

Насчёт наименований: оригинальные имена на авторских языках - это, без сомнения, здорово, но у меня как у клинического лингвиста пару раз случился диссонанс. Вот как с именем Лилит, например...

Жажду продолжения! Исход случился скорее, чем я думала, но что дальше? Судя по скринам в "Вернисаже", дальнейшие события будут захватывающими. Особенно интересует Милисентия - я думала, ей хорошо за 30, а она, оказывается, ещё совсем девочка. Быть истинной сволочью в такой возрасте похвально

И ещё, а куда подевался фрагмент главы, где Лилит на побережье? Это ж там она предотвратила бурю?

офф

Тут часом не игровая анимация флирта? Ничего, для качественного снимка все средства хороши!

[pike]

Сообщение от N_Fluen$e

А почему ни одного отзыва? Я первая, стало быть?

Вот читаю-читаю "из тени", а коммент всё никак не соображу. Не решаюсь такое замечательное повествование испортить своим мелким отзывом.

Прежде всего огромное и самое искреннее спасибо за отзыв.
Вот сейчас, когда пыхчу над этой версией для меня важен каждый отзыв.
Конечно кроме высокоинтеллектуальных и традиционных - Интересно и круто.
Признаться честно, уже думал было что выложу эту главу и всё, трындец. Буду окончательно валить от сюда, ведь тишина хороша лишь в морге.
Вторую версию Сидонии начал было выкладывать на форуме одного известного издательства, так по мне словно комбайном проехали.
Там народ до жути "добрый" обитает, они друг дружке и то глотки дерут, ну а новичков так вообще "обожают".
Ну попсиховал конечно, не без этого. А потом поостыл, перечитал эти отзывы по новой, не все-же троллили, были и дельные замечания.
Потом перечитал по новой свою "нетленку" - ужаснулся её нудности и ...
Начал всё за ново.
Больше не ругают и судя по всему иду в верном направлении.

Сообщение от N_Fluen$e

Вот только Ухвур (мерзкий, кстати, тип; к слову, без иллюстраций я его представляла не только противным, но и жирным) вовсю разрекламировал прелести хозяйки, а портрета её нет. Непорядок!

Вот это дорогого стоит, значит получилось показать этого негодяя во всей его так сказать "красе".
Но толстым он быть не может по определению.
Будь он жирным, то вряд-ли на него фермерши повелись. А так, внешне обычный мужик. Хамоватый, но вполне уверенный в себе.
По сюжету этот тип появится ещё не раз и от части он даже повлияет на развитие событий.

Сообщение от N_Fluen$e

Кстати, по поводу портретов. Чисто из научного интереса, а каков процент фотошопа в портрете Зары? Особенно интересует её причёска. Да, а сама героиня ещё появится?

Её портрет на 80% фотошоп. От настоящего фото симки Зары, там лишь лицо и бюст. Да и тот прикрыт тканью в фотошопе.
Просто я не нашел подходящей причёски. Стал капризным и очень не нравится то что ещё можно скачать для двушки.
По этому решил что некоторым персонажам буду волосы дорисовывать.
Зара обязательно появится. Даже задуман эпизод с её появлением и даже есть черновой набросок этого эпизода.

Сообщение от N_Fluen$e

Насчёт наименований: оригинальные имена на авторских языках - это, без сомнения, здорово, но у меня как у клинического лингвиста пару раз случился диссонанс. Вот как с именем Лилит, например...

Или Мила, имя которой в Сидонии переводится как овсяная каша.
Не хотел я менять их имена.
Решил так. Пусть кто-то, например Мила, возьмут себе Сидонийские имена, но не все.
Ведь сплошь и рядом бывает так что привычное нам слово звучащее в иностранных языках примерно так-же имеет совсем другое значение.
От чего-бы например не допустить что в лесах Сидонии обитает вид горлицы которую в Сидонии называют Лилит?
Кстати что касается имён, то решил сделать упор больше на скандинавские имена.
К примеру имя Муилькор с древнескандинавского переводится как ворон.

Сообщение от N_Fluen$e

Особенно интересует Милисентия - я думала, ей хорошо за 30, а она, оказывается, ещё совсем девочка. Быть истинной сволочью в такой возрасте похвально

Пока что она не такая зараза какой станет в будущем. Девчонка вредная и стервозная, но ещё не гадина.
Такой она станет позже.
По сути она глубоко несчастна и пускай она баронесса, но такого детства какое оно было у Милисентии я и врагу не пожелал-бы.
В галерее её теперешние фото. Там ей действительно уже за двадцать. Фото молоденькой Милисентии я ещё нигде не выкладывал.

Сообщение от N_Fluen$e

И ещё, а куда подевался фрагмент главы, где Лилит на побережье? Это ж там она предотвратила бурю?

Этот эпизод придержал для следующей главы.
Но тут как говорится - Хотите узнать больше? Читайте след...
Ну типа этого.

Сообщение от N_Fluen$e

Тут часом не игровая анимация флирта? Ничего, для качественного снимка все средства хороши!

Да, это игровая.
У меня-же игра накрылась медным тазом и мне пришлось её полностью переустанавливать.
А началось всё с коробок поз.
Стоило мне лишь кликнуть на любую из коробок, как игра вылетала.
Восстанавливать сохранёнки не стал, побоялся что глюки могут переползти в заново установленную игру и всё-всё скачивал по новой.
Но теперь многих форумов с контентом для двушки просто нет, а иные ссылки побитые.
До сих пор потихонечку ищу и скачиваю что-то интересное.


Ещё раз, спасибо за отзыв и спасибо за интерес к Сидонии.

[pike]

Глава - 7
Белая волчица.

- Трори! Эй, Трори! Сын потаскухи, не вздумай спать!
Из темноты послышалась возня и недовольный осипший голос:
- Заткнись!.. Дерьмо Кухулина, надо же, чего удумали: " Костры не жечь!"
- Точно, дерьмо! Дигир, выродок поганый, сам-то, поди, у печки в тёплой землянке сидит, а мы тут всю ночь, как псы, мёрзнем! Что они, забыли про нас? - сидя в позе эмбриона, дрожащим голосом проворчал воин.
- Откуси свой язык, и без тебя тошно! - вновь огрызнулся из темноты напарник.
Крохотная береговая пещера, где затаились дозорные, невесть какое укрытие от пронизывающего до костей влажного холода, от которого не спасали ни меховая одежда, ни даже ворох сваленных на каменный пол пещерки войлочных одеял.
Воин с трудом поднялся на ноги.
- Куда тебя понесло? - зашипел в темноте напарник.
- Сил больше нет сидеть и мёрзнуть.
Выпростав руку из-под плотной накидки, Трори хотел было ухватиться за край подбитой собачьим мехом парки приятеля, но замёрзшие пальцы не слушались.
- Юкки, дурак! Сказали же, носа на берег не высовывать! - злобно просипел он.
- Да пошел ты! - вяло огрызнулся тот, выбираясь из пещеры.
- Юкки, сучий потрох, живо вернись! Рожу расшибу, гад!
- Буря-то затихает, - не обращая внимания на угрозы, произнёс Юкки.
Несколько раз энергично присев, чтобы немного согреться, он поплотнее затянул завязки отороченного мехом капюшона и огляделся.

- Эй, Трори! А буря-то и вправду стихает, - задрав голову, Юкки взглянул на небо. Сквозь разрывы уходящих на восток туч проглядывала звёздная чернота.
- Трори! - в его голосе прозвучало беспокойство.
- Отросток гуля! Что там ещё? - из чёрного лаза пещеры выбралась тёмная фигура.
- Сдаётся, что про нас и вправду позабыли. Должны были сменить в полночь, а смотри, где теперь Сида*, - Юкки указал приятелю на небо.
- Вот дерьмо! Они там что, уснули?! - простужено просипел Трори. - А ну, сгоняй к ним. Только быстро!
- Я мигом!
Придерживая болтающийся возле бедра меч, Юкки спрыгнул со скального выступа. Под ногами громко захрустела ледяная корка.
Оставшись на берегу один, Трори посмотрел в сторону моря.
В ночной темноте нелегко разглядеть детали, но было ясно одно - Юкки прав. Буря, несколько дней подряд терзавшая побережье Каринфельда, отступила от острова и обходит его стороной.
Накатывающие на берег волны стали заметно слабее и ниже, они более не обрушивались всей своей неистовой мощью на прибрежные скалы, вздымаясь стенами брызг.
- Странно... - запустив пятерню в рыжую бороду, Трори почесал подбородок. - Странно.
Ему, старому островитянину, ещё никогда не доводилось видеть, чтобы буря утихала столь быстро.
Мужчина поднял глаза к очистившемуся от туч звёздному небу.
В западной части небосклона, освещая мир призрачным холодным светом, сияла Сида. Трори зябко поёжился, покосившись в сторону пещеры. Ему жутко не хотелось опять лезть в её холодные и сырые недра, тем более что скоро вернётся его приятель и приведёт смену, и можно будет, уже сидя в жарко натопленной землянке, выпить добрую кружечку горячей медовухи и завалиться отсыпаться.
Неожиданно всё вокруг озарилось зеленоватым светом, небо заиграло всполохами полярного сияния.
Задрав голову, Трори невольно залюбовался развернувшейся в небесах световой мистерией. Залюбовался настолько сильно, что умер, так и не поняв, что с ним произошло.
Выпущенный с близкого расстояния тяжелый арбалетный болт, вонзившись ему в затылок и пробив основание черепа, выбил Трори все передние зубы и вылез изо рта. Мёртвое тело воина тряпичной куклой упало на камни и заскользило по покрытому ледяной коркой галечнику...

После долгого сидения в тесной и промозглой пещере бежать было тяжело.
Юкки остановился, чтобы немного перевести дух.
- Отродье потаскух! Где это видано, чтоб дозорные сами бегали за своими сменщиками?! - тяжело дыша, выругался он. В душе воина кипела злоба. - Сегодня этот выродок Дигир точно получит от меня в зубы, и не посмотрю, что он сотник!
Привалившись спиной к обросшему толстым слоем льда валуну, Юкки закрыл глаза.
- Убью сучьего потроха! Прибью, как бешеную собаку!
Злость придала силы и, оттолкнувшись от валуна, он опять побежал.
Когда воин наконец-то достиг землянки, над его головой, раскинувшись на всю бескрайнюю ширь небес, бушевало полярное сияние, но Юкки сейчас было не до красот.
С размаху открыв ногой обитую войлоком дверь, он ввалился в землянку.
- Твари! Чтоб у вас всех кишки вывернуло!..
Юкки осёкся.
В землянке никого не было. На грубо сколоченном столе одиноко догорал свечной огарок. Устроенные вдоль стен лежаки были пусты, а в сложенной из окатышей печке дотлевало покрывшееся золой полено.
- Что за...
Парень растерянно опустился на лавку, пытаясь сообразить, что могло произойти.
Если, по какой-то причине прозевав время смены постов, Дигир сейчас обходит секреты, заменяя караулы, то в любом случае в землянке должен кто-то оставаться. Например, в ней всегда обязаны находиться двое вестовых. Но их почему-то нет.
Поднявшись с лавки, Юкки подошел к низкой двери, в последний раз окинул взглядом маленькое помещение, и согнувшись, чтоб не удариться головой о притолоку, вышел на улицу.
- Только этого ещё не хватало, - процедил он, зло сплюнув сквозь зубы.
Со стороны моря на берег накатывала непроглядная стена тумана. В отсветах полярного сияния она выглядела зловеще.
- Дан! Хроди! Эй! Где вы? - негромко позвал Юкки.
Разрываясь между желанием вернуться на пост, где его дожидался Трори, и мыслью о том, что ему, видимо, придётся дождаться возвращения кого-нибудь из дозорных, Юкки взобрался на крышу землянки.
- Дан! Хроди! Дигир! - вновь позвал он.
На этот раз ему ответили.
- Чего орёшь? - приглушенный туманом голос послышался откуда-то справа.
- Хроди, это ты, собачий сын?
- Я.
Спустившись с крыши, Юкки уверенно направился в сторону голоса.
- Отродье гулей, где вас носит? Когда нас смените?
В густом тумане он не сразу увидел два тёмных силуэта.
- Сейчас и сменим, - ровным голосом, но с долей иронии произнёс тот, что стоял левее.
Только сейчас Юкки понял, что совершил смертельную ошибку, и перед ним стоят чужие воины - укунцы не заплетают волосы в косы, и одежда на этих двоих чужая.
Судорожно сглотнув, Юкки в ужасе попятился.
Он успел лишь краем глаза увидеть возникшую рядом с ним тень. Удар тяжелой секирой снёс ему половину черепа.

- Ну вот и сменили, - равнодушно заключил один из воинов, перешагивая через тело убитого. - Бъёрн, подавай сигнал.
Тихо скрипнула дверь землянки, и уже через пару минут из неё выбрался воин с пылающим факелом в руках.
Взобравшись на крышу, откуда только что спустился Юкки, он повернулся лицом в сторону моря и широко замахал факелом.
Через некоторое время из густой пелены клубящегося над морской гладью тумана возник украшенный резной головой дракона форштевень судна.
Проскрежетав днищем по дну и подняв волну, кайран ткнулся в берег и остановился.
С его носа опустились широкие сходни, и на пологий галечный пляж буквально посыпались вооруженные до зубов воины в подбитых волчьим мехом сааках*.
Закинув за спину круглые щиты, они быстро преодолевали узкую полосу галечника и, подобно призракам, растворялись в холодном туманном сумраке.
Всё происходило в полнейшей тишине - ни команд, ни лишних разговоров.
Слышались лишь приглушенное бряцание железа, скрип гальки под ногами да шуршание прибитой к берегу ледяной шуги.
Ещё одно судно тяжело наползло носом на берег, с него сбежали по сходням новые воины и следом за своими товарищами скрылись в промозглой дымке.
Тихо шуршат прибрежной галькой волны ночного прилива, да с судов как доказательство того, что это не морок и команды кайранов не бесплотные призраки, доносятся приглушённое туманом голоса и звуки.
Из серого предрассветного марева со стороны берега донёсся протяжный рёв сигнального рога.
На корме кайранов вспыхнули сигнальные огни, и из пелены тумана один за другим начали появляться тёмные силуэты кораблей с форштевнями, так же украшенными головами драконов.
Подобно стае морских чудовищ, вздумавших полежать на прибрежной гальке, они наползали носами на пологий берег, замирали, и с них сбегали и сбегали воины.
Пустынный берег, очень быстро превратившийся в подобие военного лагеря, загудел от сотен голосов, отдаваемых команд, бряцанья оружия и хруста камешков под ногами солдат.
В то время как часть высадившихся воинов бегом бросилась в сторону угадывающихся впереди холмов, другие занялись разгрузкой кайранов, и к шуму оживлённого лагеря добавились лошадиное ржание и грохот конских копыт по деревянным мосткам сходней.

Стоя на носу одного из кораблей и зябко кутаясь в накидку из меха рыси, Лилит отсутствующе взирала на всё происходящее.
Впервые в жизни она ощущала такое жуткое физическое истощение и душевную пустоту.
Это плавание до предела вымотало её. Трое суток без сна, трое суток невероятного физического и духовного напряжения - и всё ради того, чтобы среди бушующих осенних бурь нащупать более-менее безопасный коридор, стабилизировать его и без потерь провести флот из двадцати кайранов до самого Каринфельда.
Сколько раз Лилит доводилось слышать мнение, будто ей, Белой волшебнице, подвластны силы природы... Чушь! Собачья чушь! Волшебства, каковым его все представляют, нет и быть не может.
Только в сказках волшебники одним щелчком пальцев или взмахом пресловутой палочки творят чудеса, выкрикивая при этом некое труднопроизносимое словосочетание. Только в сказках волшебники с лёгкостью сокрушают горы и мимоходом осушают моря.
Какая глупость! Волшебство действительно существует лишь в сказках, оно миф, реальна лишь магия.
Истинная сущность мага - в видении окружающего мира и умении тонко и гармонично сочетать энергетику своего естества с силами природы. Специфика лишь в первоисточнике силы самого мага. Одни получают её из окружающего их мира, а другие, подобно Лилит, используют энергетику более тонких материй, но основные постулаты магии нерушимы: не восстань против природы, стань её частью и никогда не бери больше, чем она может тебе дать.
Именно так Лилит удалось слегка подправить направление обрушившегося на Норвик циклона, и бушующая стихия обошла побережье намного южнее города.

Кайран сильно качнуло.
Чтобы не упасть, Лилит что есть силы вцепилась руками в такелажный лей. Стоявшая чуть позади магистресса Трудде обхватила её за талию и всем весом прижала к фальшборту.
Проскрежетав килем по гальке и заметно задрав нос, судно в последний раз качнулось и замерло.
- Мне нужно туда, - глядя в сторону берега, едва слышно произнесла Лилит.
Обернувшись, Трудде нашла глазами среди толпившихся на палубе воинов, готовых сойти на берег, массивную фигуру тана Альвара. Кивком головы она велела ему подойти.
Военачальнику хватило одного взгляда, чтобы понять, что с Белой волшебницей происходит нечто худое.
- Необходимо как можно скорее доставить её на берег, - сухо пояснила Трудде.
Тан с сомнением взглянул на магистрессу.
- На берег? Может, всё же в каюту?..
Устало прикрыв глаза, Лилит отрицательно качнула головой.
Альвар собрался было подхватить её на руки, но она отстранилась от него и неуверенной походкой направилась к сходням.
Тан бережно взял Лилит под руку, а притихшие воины расступились, пропуская их.
Трудде не без удивления увидела, как закалённые в сражениях вояки тянули загрубевшие руки, чтобы с почтением коснуться хотя бы края накидки Белой колдуньи.
С точки зрения магистрессы, лишь понаслышке знакомой с необузданной яростью северных штормов, это благоговейное почитание выглядело странным и нелогичным, особенно если знать, что всем этим воякам вскоре предстоит схлестнуться с врагом в жестокой битве. Но для Трудде было очевидным, что проведя флотилию до Каринфельда, Голубка совершила невозможное.
Все три дня относительно спокойного плавания тонкие нити жизней участников похода находились в нежных ручках этой хрупкой белокурой женщины, и воины были благодарны ей, что добрались до острова живыми.
В представлении простых воинов, которым чужды и непонятны тайные знания о материальном и духовном мирах, которые привыкли воспринимать действительность такой, какой они её видят, Голубка выиграла тяжелейшую битву. И враг был куда серьёзнее, чем все армии Поднебесного мира - её соперницей была сама смерть.
Только слепой не увидит, насколько она истощена, и многие не удивились бы, узнай они, что Белая волшебница умирает. Но этот жест, когда она отстранилась от Альвара...
Бледная, как сама смерть, едва держащаяся на ногах, с блуждающим взглядом, она не собиралась сдаваться. Она желала вместе с ними ступить на берег Каринфельда без чьей-либо помощи, и закалённые в битвах воины поняли это. Поняли и оценили.
С этой минуты Голубка стала для них живым талисманом, залогом успеха всей экспедиции.
Для Трудде же, воспринимавшей происходящие события с точки зрения вальке, поступки Лилит виделись совсем в ином свете. В отличие от необремененных её даром и познаниями воинов, магистресса была твёрдо убеждена: Голубка не просто сражалась, она играла со смертью, поставив на кон свою жизнь.
Наблюдая за тем, как Лилит сходит на берег, магистресса испытывала смешанное чувство страха и уважения.

Странное дело! Лилит, как только ступила на берег, сразу почувствовала себя намного лучше. Едва успев сделать несколько шагов, она ощутила небывалый прилив сил. Всего пара минут, и от былой беспомощности не осталось и следа.
Ничего подобного в её практике ещё не происходило, и такое стремительное восстановление не на шутку обеспокоило Лилит.
Дождавшись, когда на берег сойдёт и магистресса, тан Альвар оставил обеих женщин под опекой своих личных охранников, велев тем отвести их в обнаруженную разведчиками землянку, а сам отправился осматривать место высадки.

Лилит лишь в общих чертах знала план по захвату острова, и пока они шли в сторону холмов, с интересом наблюдала, как воины возводят укреплённый лагерь из заранее заготовленных и привезённых с континента секций.
Лёгкие щиты, сплетённые из ивняка, высотой чуть более роста взрослого мужчины и шириною метра в четыре, выглядели крайне ненадёжными, но усилиями ратников быстро образовывали некое подобие форта.
Лилит с сомнением взирала на эти шаткие стены, пока не увидела, что воины, выстроившись в линию, передают по цепочке кожаные вёдра с морской водой и обливают поставленные под наклоном и укреплённые ледяными глыбами секции. Моментально схватываясь на морозе, кажущаяся хлипенькой конструкция постепенно обретала очертания и надёжность самой настоящей неприступной твердыни.
Озаряемая зелёно-голубыми всполохами северного сияния, вся эта картина выглядела просто фантастически.
Возле землянки Лилит споткнулась о распростёртое на земле мёртвое тело.
- Укунский дозорный, - невозмутимо пояснил один из воинов, пнув мертвеца ногой. - Закоченел уже.
- Там, в ложбинке, ещё семь таких головешек валяется. А этого Хагерд порешил, - охотно отозвался дежуривший возле землянки здоровенный детина в медвежьем сааке. - Ловко он ему полбашки снёс!
- Негоже так о покойниках говорить, - зябко кутаясь в меховую накидку, вздохнула Трудде.
- Да я что? Мертвякам-то всё равно уже. Дохляк, он что полено. Тем более укунец, - небрежно пожал плечами верзила.
- Всё равно нельзя так, - возразила магистресса. - Он ведь, по сути, тебе брат.
Воин криво и как-то недобро усмехнулся.
- Не брат он мне. Он укунец, он мразь! Все укунцы предатели и злодеи. Мало того, что к Лиге переметнулись, так ещё выдумали, что они, мол, чистые сиды, а мы все отребье неотёсанное. Может, именно этот "герой" в прошлую зиму разорил наш хутор, повесил отца и мать на воротах и надругался над моими сёстрами! А может, это он был среди тех, кто в позапрошлое лето приплыл с Каринфельда, разорил Стурни, перебил половину жителей, а тех, кого оставил в живых, увёз на остров для работы в шахтах. Вы, госпожа, конечно, дама из благородных, да к тому же из Ордена, но не имеете права меня укорять за мои слова. Я убивал и буду убивать укунцев, а подохну сам, так и на том свете буду жалеть о том, что мало пролил их поганой крови!
Ничего не сказав ему в ответ, Трудде прошла мимо и спустилась в землянку.
- Мог бы и помолчать, - тихо буркнул один из сопровождавших женщин воинов.

Лилит перешагнула через мертвеца и, подойдя к верзиле, опустила свою ладошку на могучую лапищу вояки.
- Нынче же утолишь свою жажду, - тихо произнесла она, глядя на него снизу вверх. - Вижу, иступится твоя секира об укунские кости. Много крови, много смертей понесут через тебя укунцы, но сам жив будешь, брат мой, неслыханною славой себя покроешь, и звать тебя будут не иначе, как Агнар-Сокрушитель.
Сказала и прошла мимо, сопровождаемая изумлёнными взглядами.
- От... откуда госпоже ведомо моё имя?
Лилит обернулась.
- Мне ли не знать ваших имён, коли сама вас сюда привела, - загадочно улыбнувшись, ответила она.
Воины молча переглянулись.
- Валькирия, - пробормотал верзила и, прижав растопыренную пятерню к груди, опустился на колено...
Внезапная вспышка ярости, которую наблюдала Трудде, выбила её из колеи. Самым горьким для неё как для жрицы Ордена, призывающего жителей Сидонии к всеобщему миру и милосердию, было осознание того, что воин был по-своему прав.
Со времён заключения Мерфудского мира Лига сделала всё возможное для того, чтобы разобщить некогда единый народ, ложью, а порою и откровенными провокациями посеять лютую вражду между вчерашними братьями по крови.
Сидя на лавке и глядя на пылающий в импровизированной печке огонь, Трудде тяжело вздохнула.
- Такие, как он, будут мстить до своего смертного часа, - тихо произнесла она, взглянув в сторону обитой войлоком двери.
Женщина прикрыла глаза и начала молиться: "Великая Праматерь, я твоя преданная раба, несущая твоим детям слово о мире, окружена озлобленными воинами, готовыми безжалостно проливать кровь своих же братьев и сестёр! Пройдя это тяжкое испытание, да укрепятся вера моя и дух мой. О Дану, мать всего сущего, не оставь нас в эту тяжкую минуту, укрепи нас, покажи верную дорогу к истине и миру... "
Дверь распахнулась, и с клубами морозного воздуха в землянку ввалился давешний верзила.
- Там! Гос... Там! Госпожа, там! Скорее! - вытаращив глаза, прохрипел он, тыча пальцем себе через плечо.
Выбравшись из землянки, он протянул свою огромную лапищу и, схватив Трудде за руку, буквально выдернул магистрессу на улицу.
- Там!
Женщина взволнованно огляделась, ища взглядом Лилит, но той нигде не было видно.
С десяток воинов неподвижно стояли чуть в стороне и напряженно всматривались в освещаемый полярным сиянием склон ближайшего холма.
- Она там, - прохрипел верзила, указывая рукой на этот холм, и чтобы магистрессе было лучше видно, легко подхватил её и поставил на крышу землянки.
Только сейчас потрясённая Трудде смогла рассмотреть маленькую фигурку женщины, поднимающуюся вверх по склону. Это была Лилит, но она была не одна... Рядом с нею неспешно трусил громадных размеров белый волк. В свете полярного сияния эти двое были как на ладони.
- Её нужно остановить!
Возглас Трудде остался без внимания, лишь стоявший подле неё верзила удостоил магистрессу ответом.
- Она сказала, что первый, кто попытается её остановить или последует за ней, умрёт, не сходя с места.
- Куда она идёт? А волк, откуда он взялся? - не понимая, что происходит, рассеянно пробормотала Трудде.
- Она сказала, что идёт к шахтам сурия, - ответил верзила. - А волк? Он просто появился ниоткуда.
Трудде рванулась вперёд, желая догнать уже достигшую вершины холма Лилит, но верзила крепко держал её за руку.
- Не надо, госпожа, - все ещё неровно дыша, произнёс он. - Она сказала, что скоро вернётся, и велела передать тану Альвару, чтобы тот делал своё дело. Мы уже отправили к нему Хагерда с сообщением.
- А мне? Мне она ничего не передавала?
Воин перевёл взгляд на магистрессу.
- Передавала. Странные слова. Она сказала, что вы их поймёте.
- Да что же она сказала?! - едва сдерживаясь, выпалила женщина.
- Она сказала: "Передайте Трудде, что Ворон уже прилетел".

* * * * * *

Убежав далеко вперёд, волчица остановилась и, сверкнув зеленоватыми глазами, выжидающе посмотрела в сторону шедшей следом за ней колдуньи.
Сбавив шаг, Лилит с недоумением отметила, что созданная ею ментальная сущность ведёт себя излишне независимо и осмысленно.
Это было непонятно и, как всё непонятное, пугало. Единственное, чем она могла объяснить столь независимое поведение, так это могучей энергетикой, исходящей от месторождения сурия, в разы усилившей магический эффект, тем самым вызвав искажение во время создания ментального существа.
Сурий был везде, он был буквально под ногами, и Лилит ощущала исходящую от него мощь.

Освещаемая призрачным светом северного сияния, огромная белая волчица, сверкая глазами и нетерпеливо поскуливая, всем своим видом давала понять, чтобы Лилит шла быстрее.
Уже сам факт, что ментальная сущность, созданная Белой колдуньей для защиты, ведёт её за собой, проявляя полнейшую самостоятельность, был противоестественным.
- Иди ко мне, - тихо, но властно позвала Лилит.

Опустившись на корточки, женщина погрузила руку в густой мех на шее подбежавшей к ней волчицы.
Прижав уши, та бешено завиляла хвостом и, тихо повизгивая, принялась лизать лицо и руки колдуньи своим горячим шершавым языком.
Эта демонстрация дружбы и преданности была столь энергична, что животное едва не опрокинуло Лилит в снег.
- Неужели?.. Нет, этого не может быть… - рассеянно пробормотала колдунья.
Перед ней находилось не ментальное существо, а настоящий живой зверь.
Это противоречило всякой логике.
Магия смерти не может созидать жизнь, но животное существовало в реальности, оно дышало, от его горячего дыхания исходил пар, его сердце билось, и пахло от него так, как может пахнуть только от живого волка.

Отпустив зверя, колдунья поднялась на ноги и недоумённо посмотрела на свою растопыренную ладонь, к которой прилипло несколько грубых белых волосков.
Это окончательно развеяло все её сомнения - волчица была реальна.
- Не понимаю, - пошатнувшись, пробормотала Лилит. У неё внезапно закружилась голова.
На миг женщина закрыла глаза, а когда открыла то…
Что-то произошло в её сознании. Перед нею по-прежнему стояла белая волчица и очень внимательно смотрела ей прямо в глаза, но было и другое.

Лилит видела себя глазами волчицы - маленькую, растерянную и испуганную женщину. Странное, неестественное чувство. Она одновременно была сама собой и…
В голове промелькнула паническая мысль: “Дёрнуло меня лезть к чёрту в глотку! Доигралась, из-за сурия я схожу с ума!”
- Ты вполне нормальна. Просто я немного помогла тебе материализовать твоё второе “Я”.
Вздрогнув от неожиданности, Лилит испуганно огляделась в поисках того, кто мог это сказать.

- Ну, здравствуй, сестрёнка. Наконец-то мы с тобой свиделись.
Неизвестно откуда исходящий женский голос звучал спокойно и приветливо, будто обращался к кому-то хорошо знакомому, но именно этот тон необъяснимым образом вызвал в душе Лилит мутную волну закипающего гнева.

Первоначальный испуг неожиданно сменился доселе неведомым ей ощущением агрессии. Сердце в груди колдуньи бешено заколотилось, сознание захлестнула волна дикой, необузданной ярости: «Угроза! Убей! Разорви в клочья!»
Ей всё же хватило самообладания, чтобы понять, что в эту минуту животные инстинкты волчицы самым причудливым образом переплелись с её собственным сознанием.

На удивление легко Лилит подавила вторгшиеся в её разум эмоции зверя и оборвала ментальную связь.

Вздыбив шерсть на загривке, волчица с грозным рычанием бегала вокруг колдуньи и, щёлкая клыками в бессильной ярости, кусала воздух, ибо, ощущая чужое присутствие, не могла обнаружить этого самого чужого.
- Ну надо же! – изумился голос. - Я и не подозревала, что в душе моей кроткой сестрички таится такая агрессия.
- Так это твой зов я ощущала всё время? Ну, так вот я. Но кто ты? Покажись! – озираясь по сторонам, в отчаянии вскрикнула Лилит.
Ответом ей был тихий смешок.
Волчица, все так же рыча, взбежала на покрытый искрящимся снегом холм и устрашающе оскалилась, глядя на неторопливо змеящиеся языки полярного сияния.
Колдунья подняла взгляд к небу.

- У меня нет и не было сестёр! – выкрикнула она.
- Правда? - иронично изумилась невидимая собеседница. - Похоже, кто-то из нас двоих туго соображает.
- Она ещё и издевается! Зачем звала меня? Где ты?!

- Я везде - и тут. Я тут, тут и тут, - голос то тихим шепотом шелестел возле самого уха колдуньи, то раздавался за её спиной, то вдруг превращался в едва слышный отдалённый крик, то, подобно раскату грома, обрушивался с неба.
- Да покажись ты!
- Покажусь, но не сейчас. Мы обязательно встретимся, и ты увидишь меня, когда придёт твой черёд шагнуть за порог новой жизни. Мы ведь очень близки и уже не раз встречались, сестричка. Неужели ты всё забыла?
От этих слов по спине колдуньи пробежал неприятный холодок.

”Вот оно! То самое, зачем я здесь! Значит, я не ошиблась!” – с замиранием сердца подумала она.
- Ну какая же ты ещё дурочка! В тебе осталось слишком много человеческого, ты только просыпаешься*. Но это поправимо, - с явной иронией отозвался голос. – Смерть - это часть естества природы, а я лишь проводник.
- Но как я могу быть твоей сестрой, если ты принадлежишь верхнему миру? – продолжая озираться, воскликнула Лилит.
- А как мне ещё тебя называть, если ты валькирия, прямой потомок Рифки? Мы с тобой связаны куда крепче, чем два куска мяса из одной утробы.
- И что из того? Тут полно тех, кого называют валькириями.

- Одно дело называться валькирией, и совсем иное быть ею в действительности.
- Допустим, - ответила колдунья, чувствуя внезапно обрушившуюся на неё слабость.

Возле самого уха прозвучал отчётливый смешок.
- А ведь ты лукавишь, сестричка.
Вздрогнув от неожиданности, Лилит машинально обернулась.
– Что ты имеешь в виду?
- Девочка моя, неужели ты думаешь, что меня так просто обмануть? Ты знала, зачем шла, и наша встреча входила в твои планы. В одном ты ошиблась: была уверена, что я смогу помочь в осуществлении задуманного тобой, и теперь, когда поняла, что это не так, разочарована. Запомни: ты такая же, как и я. Ты валькирия, и если хочешь сохранить жизни тех, кого привела, то это по силам лишь тебе самой. У тебя есть зверь. Отныне и навсегда волчица будет с тобой, ибо она не только твоя вторая сущность, она нечто большее.
Сморщившись от приступа сильнейшей головной боли, Лилит посмотрела в сторону уже успокоившегося животного…

Убежав далеко вперёд, белая волчица остановилась и, сверкнув глазами, выжидающе посмотрела в сторону отставшей от неё колдуньи.
Лилит немного изумило, что созданная ею ментальная сущность ведёт себя излишне осмысленно и независимо.
Похоже, чудовищная мощь от залежей Камня силы* непредсказуемым образом усилила магический эффект во время создания ментального существа…
“Стоп! Это всё уже было!” – подумала колдунья и, качнув головой, растерянно пробормотала:
- Какой-то сумбур!

Она вдруг поняла, что навязчивый зов, неудержимо манивший её на Каринфельд, неожиданно исчез.
При этом Лилит ощущала странную уверенность, будто с ней произошло нечто очень и очень важное, но решительно не могла уловить, что именно.
Это было непонятно.
- Что происходит? – спросила она, взглянув на волчицу, будто та могла ей ответить.
Сверкнув глазами, животное опустило голову и настороженно принюхалось.
Лилит заметила, что шерсть на загривке зверя встала дыбом.

Издав злобное рычание, волчица вдруг принялась остервенело царапать мёрзлую землю.
Колдунья в недоумении огляделась по сторонам.

Она стояла посередине небольшой котловины в окружении ветхих деревянных строений, припорошённых снегом куч отработанной породы и какого-то мусора. Но Лилит готова была поклясться, что всего лишь мгновение назад находилась на открытой всем ветрам вершине сопки.
Всё вокруг было до невозможности перерыто, и кроме самой колдуньи и волчицы тут не было ни единой живой души.
Оторвав взгляд от яростно копавшего землю зверя, Лилит оглянулась.
Холм располагался позади неё, но, что странно, она решительно не могла вспомнить, как и когда успела спуститься в эту мрачную котловину.
“Это и есть шахты? Неужели виной всему камень силы?” – подумала она, пытаясь хоть как-то объяснить странный провал в своей памяти и непонятное поведение волчицы.

Машинально взглянув себе под ноги, Лилит заметила тускло блеснувший зеленью камушек необычной формы. Ковырнув мыском сапога вмерзший в землю кристалл, колдунья подобрала меховую накидку и наклонилась, чтобы его поднять, но тут же, тихо вскрикнув, отпрянула назад.
Всего в шаге от неё из земли торчала кисть руки.
Почерневшая, со скрюченными пальцами, она словно тянулась в сторону Лилит.
Отступив, колдунья внимательно огляделась.

- Это не мусор, это мертвецы! Могила! – с трудом сглотнув внезапно подступивший к горлу ком, потрясённо прошептала она.
Тут и там из промёрзлой, покрытой тонким снежным саваном земли выступали части окоченелых тел и обтрёпанные ветром бесформенные тряпки, бывшие когда-то одеждой.

Прикрыв глаза, Лилит сконцентрировалась на сознании волчицы.
Как оказалось, это было непростительной глупостью, за которую ей тут же пришлось расплачиваться жестоким приступом тошноты. Колдунья не учла, что, как и волчица, она ощутит смрад тлена.
Под её ногами покоились сотни, если не тысячи тел.

– Они перебили всех пленников! Укунское отродье! Да за такое… - прикрыв рот платком и задыхаясь от рвотных спазмов, прохрипела Лилит.
Разорвав ментальную связь с волчицей, она сделала глубокий вдох. Глоток чистого морозного воздуха привёл её в чувство.
Брезгливо покосившись в сторону руки мертвеца, Лилит всё же подняла кристалл сурия и, зажав находку в кулаке, торопливо направилась в сторону холма, испытывая лишь одно непреодолимое желание - как можно быстрее покинуть это страшное, мрачное место.

Внимательно глядя себе под ноги и обходя стороной подозрительные кочки, колдунья выбралась из котловины.

– Ну что, лохматая? Что-то у нас тут не складывается, - произнесла она, обращаясь к трусившей рядом волчице.
Оказавшись на вершине холма, Лилит остановилась, осенённая внезапной догадкой, заставившей лихорадочно вспоминать все, что ей было известно не только о сурии, но и в целом о мире Сидонии.

Разжав ладонь, колдунья задумчиво взглянула на камень.

- Точно! Всё сходится, всё сходится, - тихо пробормотала она.

Поглощённая своими мыслями, Лилит не сразу заметила, что сидевшая возле её ног волчица насторожилась, что-то почуяв, и тихо зарычала, устремив взгляд в темноту.
Это утробное рычание зверя заставило колдунью отвлечься от мрачных мыслей.
Быстро убрав кристалл в поясную сумку, она судорожно схватилась за рукоять ножа и, медленно попятившись, укрылась за небольшим скальным выступом. Укрытие не ахти какое надёжное, но всё же лучше, чем ничего.

Тем временем, пробежав вперёд, белая волчица притаилась за торчащим из неглубокого снега сухим кустом вереска, готовая при первой же возможности броситься в атаку на ещё не видимого, но приближающегося противника.

Впрочем, беспокойство Лилит оказалось излишним. Как только она попыталась взять под контроль сознание волчицы, сразу же уловила присутствие магистрессы Трудде - та в сопровождении четверых воинов сейчас шла по тропе, ведущей к шахтам.

Подозвав зверя, колдунья покинула своё сомнительное укрытие и вышла на середину тропы.
- Остановитесь! - крикнула она, едва завидев приближающиеся неясные силуэты. – Я же сказала, чтобы никто не ходил за мной!
- Великодушно простите, сударыня, но тан велел нам срочно найти вас, - с почтением отозвался один из воинов.
Лилит узнала этот голос.

- И ты не побоялся нарушить мой запрет, Агнар–Сокрушитель? – спокойно спросила она.
- Нет, - невозмутимо отозвался верзила. - Уж коли госпожа поведала, что я иступлю свою секиру в бою и останусь жив, то выходит, что мне не будет от неё зла.
- Ты не только смел, но и сметлив. Мне непременно нужно встретиться с таном. Где он?
- Боюсь, что сейчас это невозможно. Мы выступили на Кейген.

Это был тот самый ответ, который она так боялась услышать.

- Нужно срочно остановить это! Срочно!
- Это ещё почему? - недовольно буркнул один из воинов. - Мы сюда что, в гости заглянули?
- Да потому, что не за что и не с кем воевать, - мрачно отрезала Лилит и добавила тихо: - Укунцы не намерены защищать остров.
Подойдя к собеседникам, она извлекла из поясной сумочки найденный кристалл и протянула его Трудде.
- Взгляни, что стало с сурием. Они перебили всех пленников и завалили шахты трупами.

Едва коснувшись камня, магистресса вздрогнула и отдёрнула руку.

Она сразу поняла, какие чудовищные перемены произошли в Камне силы и что означают слова, сказанные колдуньей.
В отличие от Трудде, воины с нескрываемым любопытством рассматривали лежащий на ладони Лилит продолговатый, отливающий зеленью камень, и каждый из них посчитал нужным как-то прокомментировать увиденное.

- Впервые такой вижу. Сурий, он же как слеза прозрачный, только с зеленью, а этот...
- Мутный какой-то.
- Точно.
- И что это означает? – взглянув на колдунью из-под густых рыжих бровей, спросил Агнар.

- Он обращённый, - пояснила Лилит, убирая кристалл в сумку. - Для магов обращённый смертью кристалл очень ценная штука, но в остальном он уже бесполезен. Камень напитался силой смерти. Укунцы убили единственное в Поднебесном мире месторождение.
- Твари! Да за такое кишки вырвать - и то мало! – процедил сквозь зубы один из вояк.
Постепенно и до них начал доходить смысл происходящего.

Невольно магистресса Трудде подлила масла в огонь.

- Мак'Олдрин предпринял всё возможное, дабы сделать захват острова бессмысленным, - произнесла она, обращаясь к Лилит. - Уве хотел вернуть себе исконные земли Данахта, и он их получит. Но только земли, а не плененных соотечественников и не сурий. Драка будет, но избиение ничтожного гарнизона не принесёт ему ни славы, ни пользы. Зато сенаторы Лиги перевернут всё с ног на голову и поднимут визг, будто, исполняя приказ короля, тан Альвар истребил на Каринфельде ни в чём не повинных жителей, к коим причислят и убиенных укунцами пленников.
Соглашаясь с ней, колдунья кивнула.

- Если мы сейчас же отправимся к Кейгену, мы сможем опередить войско? – неожиданно для всех спросила она.
- Оставь эту затею! – прочтя её мысли, замахала руками Трудде, но Лилит упрямо мотнула головой.
- Ну, так что?
Быстро смекнув, что колдунья настроена решительно и дело идёт к драке, вояки оживились.
- Если пойдём по дороге через шахты, то опередим их часа на два, - охотно отозвался один из них, поглаживая заплетенную в косички бороду. - Я тут родился, все тропки знаю.
Красивые губы Лилит тронула недобрая полуулыбка.
- Ну что, Агнар-Сокрушитель, пошли тупить твою секиру. Только запомните все! – в голосе колдуньи прозвучала сталь. - Ничего не жечь без моего указания, женщин не убивать и не насиловать, делать всё в точности так, как я велю. Всем ясно?
- Благодарю, - незаметно дёрнув Лилит за рукав, как можно тише произнесла Трудде. - Но...
Ответ колдуньи потряс магистрессу до глубины души.
- Нам всем предстоит зимовка на этом проклятом богами острове: полторы тысячи здоровенных мужиков и нас двое. Все ясно или продолжить развивать мысль?

* * * * * *

Сида* - Луна.
Норвик* - столица королевства Данахт.
Саак* - типичная для воинов Севера одежда: длиннополая куртка из толстой бычьей или тюленьей кожи, усиленная наклёпанными внахлёст стальными пластинами. Как правило, имеет съёмную меховую подстёжку и дополняется капюшоном.
Сурий* - кристаллы сурия знакомы каждому сидонийцу по их личным аркодусам. Кроме того, обладая свойством накапливать и передавать магическую энергию, сурий чрезвычайно востребован в среде магов и лекарей. Но основными потребителями сурия являются верфи и гильдии строителей, он применяется в качестве восполняемого источника питания для различных силовых установок.
Тан* - военачальник у народов, населяющих север Сидонии.

[pike]

Глава - 8
Визинский тракт.

- А эта твоя рыжая - ушлая бабёнка. Если не приказ лорда, то я бы эту прохиндейку и близко ко дворцу не подпустил! - покачиваясь в седле, произнёс Дион.
Ехавший рядом с ним Хинкар усмехнулся.
- Он бы не подпустил! А она стала бы спрашивать? Та ещё дамочка, - ответил он, взглянув на приятеля.
Наклонившись в седле, Дион зажал пальцем ноздрю и смачно высморкался на сторону.
- Да куда бы я делся! - пробормотал он, вытерев руку о чепрак. - Мне лорд приказал пропускать её во дворец, значит, буду пропускать. Его не волнует, что об этом думает начальник стражи. Моё дело исполнять приказы да помалкивать.
- А мне, к примеру, интересно, что думает начальник стражи?
- Да что тут думать?! Убийца она! - заключил Дион.
- Ну, ты это, брат, перегнул! Бабёнка она ушлая, но…
- А как у неё кинжал на поясе висит, ты не обращал внимания? Не по-нашему висит! У нас кинжалы и ножи к ремням свободно крепят, либо на подвес, а у неё ножны на поясе так закреплены, чтоб кинжал одним движением выхватить да в дело пустить. А нож? Отчего он не как у нас, рукоятью вверх? Да чтоб лишних движений не делать! Опять же одним махом выхватила и… - для наглядности Дион на время отпустил поводья и сопроводил свои слова движением, будто выхватывает нож и всаживает его в невидимого врага. – Мгновение, и твои кишки уже вываливаются на землю, а ты, ещё не поняв, что произошло, уже мёртв. А она сделала всего-то одно короткое движение! И заметь, работают при этом лишь предплечье и корпус.

Воин проделал всё так натурально и быстро, что Хинкара слегка передёрнуло. К тому же, в отличие от Диона, ему довелось видеть тело убитого рыжей бестией Древера Гуни, и он помнил, что смертельный удар был нанесён не правой, а левой рукой. Уже тогда он понял истинную сущность этой женщины…
- А как она ходит? – не унимался Дион. - Полы в коридорах дворца какие? Чистый камень! Ежели кто идёт, так за лигу слышно. Даже дам али служанок, и тех услышишь: платья шуршат, каблучки цок-цок-цок, цок-цок-цок. А эта?! Ну, ни звука, вот хоть убей. Идёт, словно кошка крадётся. А глазищи-то какие?! Как зыркнет, аж мурашки по спине! На что уж я всякого насмотрелся, и то, признаться честно, до костей холодок пробирает. Вот помяни моё слово, такая нож под рёбра всадит и не поморщится!
Хинкару ничего не оставалось, кроме как молча согласиться с темпераментным аясом*, ибо он прекрасно понимал чувства своего приятеля.
- Волчий взгляд, - задумчиво произнёс он.
- Во-во! Смотрит так, будто под бабьим обличьем зверь кроется! - с энтузиазмом поддакнул Дион.
Некоторое время приятели ехали молча.
В этот серый, промозглый осенний день Визинский тракт был на удивление пуст. За всё время их путешествия приятелям встретились лишь две кибитки направлявшихся в Тирин лицедеев, да фермерский мальчишка, гнавший небольшое стадо овец.
Со склона одного из протянувшихся вдоль тракта холмов в сторону всадников затявкала лисица.
- Дурной знак, - пошарив глазами по склону, проворчал Дион и, обернувшись к приятелю, тихо произнёс: - Завидую я тебе.
Хинкар недоумённо приподнял брови.
- Чего это вдруг?
-Ты служишь Ангриму. Он законник, и он наш.
- Так и ты служишь лорду Лансеру, - ответил Хинкар, не совсем понимая, к чему тот клонит.
- Над законником нет господина. А над моим лордом теперь есть. Служа своему лорду, я служу императору. А каков он, этот пришлый император? Сам знаешь, что творится в землях Лиги. А если этот ещё лютее? Или вовсе окажется дураком? Хотя...
Не договорив, Дион умолк.
- Что - хотя?
Словно отгоняя дурные мысли, воин мотнул головой.
- На дурака вроде не похож. Мужик как мужик. Высокий, видный такой. Да только кто знает, что там у него в башке.
-Ты его видел?
- А то! И его, и Преподобную, и... Да почитай что всех, но каковы они и чего нам от них ждать? Странные, им бы с матушкой Амарантой да со старейшинами встретиться, ан нет! Рыжая тут как тут и заявляет: ”Желаю с Преподобной и императором говорить!” Да ещё смотрит так, будто хочет сказать: «Коли не допустишь, худо тебе будет». А что мне делать, ежели велено её пропускать? Пропустил. Так они всем скопом в зале приёмов закрылись, и уж что им эта рыжая до самой ночи вещала, одним богам ведомо.
- А что лорд, что сама матушка Амаранта? – поинтересовался Хинкар.
Качнув головой, Дион вздохнул.
– А ничего! Будто всё так и должно быть! Ангрим, поди, тебе никогда не расскажет, как матушка Амаранта, он сам и все старейшины, будто просители, в приёмной до полуночи ждали, пока они там наговорятся!
Хинкар понимающе кивнул.
Его самого в последнее время терзали противоречивые мысли, а в памяти до сих пор были свежи воспоминания о недавнем разговоре с Увхуром, там, в таверне " Городска кошка".
- Ты же сказал, что твоё дело лишь исполнять приказы да помалкивать, - не найдя, что ответить Диону, произнёс он.
- Сказать-то сказал. Приказы - они ведь тоже разные бывают, - вздохнул воин.
Мужчины вновь ехали молча, и каждый из них думал о чём-то своём.
Тишину нарушали лишь мерный топот копыт по булыжнику тракта, позвякивание уздечек да фырканье лошадей.
Позади всадников на дорогу выбежала лисица.
Побегала кругами, тщательно обнюхивая землю, замерла на миг, настороженно глядя в сторону склона, задрала острую мордочку, принюхалась, недовольно тявкнула и засеменила вслед за угадывавшимися в серой пелене тумана силуэтами двух всадников.
Затянувшееся молчание нарушил Дион.
- Чудно всё это... - хмуря брови, произнёс он. - Я ведь помню тот день, когда Чёрная колдунья объявилась... Тогда тихо всё было...
- Что ты имеешь в виду? - спросил Хинкар.
- Да так, сравниваю... Тот день и день Исхода. Чудно всё как-то. Тогда всё тихо было, а в этот раз рёв, грохот, шум, гам. Мостовую разворотило так, что каменщикам работы на неделю хватит. А трясло-то так? Жуть! Крыши, и те посыпались. Оказалось, что под кольцом тем сурия тьма-тьмущая была. Силища-то какая, весь этот сурий почитай что в муку перемололо, сам видел. Говорят, будто портал специально был так настроен на императора и Преподобную. Ну, чтоб во время Исхода всех, кто это видел, до самых печёнок пробрало...
- Кто так говорит?
Дион неопределённо пожал плечами.
- Да старики говорят.

- Может быть, и так, - согласился Хинкар и вдруг, резко натянув поводья, осадил коня.
Что-то впереди привлекло его внимание.
Привстав на стременах, он напряженно всмотрелся в белёсую пелену осеннего тумана.
- Там, у обочины... Не разобрать, вроде телега?
Досадливо выругавшись, Дион потянулся к притороченному у седла арбалету.
Его приятель тронул коня, проехал чуть вперёд и остановился.
За спиной послышался слабый щелчок взведённой тетивы.
Возле обочины стояла фермерская телега, накрытая грубой холстиной.
Хинкар прислушался. Где-то позади вновь затявкала неугомонная лисица.
Раздраженно сплюнув, мужчина внимательно осмотрел густо заросший кустарником склон придорожного холма. Намётанный глаз сразу приметил медленно выпрямляющиеся ветви ежевичных зарослей.
- Эй! Есть кто живой? - громко крикнул Хинкар. – Покажись, коли не зверь и веруешь в Праматерь!
Откуда-то справа послышался мужской голос.
- Назовись, ежели сам не разбойник!
- Я Хинкар из Тирина, сын Айрона и Куницы! С благословения Дану, путешествую с приятелем, и мы никому не желаем причинять обид.
- Благословенно имя матери всего сущего, - отозвался голос.
Ежевичные кусты зашевелились, и на тракт выбрался рыжеволосый мужчина, судя по облику, дагд*.
- Приветствую странников. Я Хроди из Тихой долины, сын Викара и...
- Сын Викара, прозванного Одноглазым, и Лекню-знахарки! Здорово, рыжий плут!
Вытянув шею, мужчина изумленно воззрился на подъехавшего к ним Диона.
- Дион, ты?!
- Он самый! - разрядив арбалет, воин прицепил оружие к седлу и ловко спрыгнул на землю.
- Ну, здорово, земляк! – широко улыбнувшись, Дион подошел к рыжему и крепко его обнял.
- Задушишь, кабан! Какой же ты стал! – радуясь нечаянной встрече, ответил тот.
- Хроди! Не чаял уже свидеться!
Придерживая взволнованно прядавшего ушами коня, Хинкар с интересом наблюдал за этой бурной встречей, припоминая, что Тихая долина раскинулась в пяти сотнях лиг от Тирина, на границе с враждебным Имперскому союзу королевством Лакои.
- Какими судьбами тебя занесло в наши края? - крепко обнимая и похлопывая приятеля по спине, гремел Дион. - Как себя чувствует мамаша Лекню? Как отец? Сестрёнки, поди, уже невесты?
- А сёстры тут, – ответил Хроди. - Вигдис! Эльма! Спускайтесь к нам, это свои! – крикнул он.
Краем глаза Хинкар заметил движение на вершине холма. Взглянув туда, он увидел двух рыжеволосых девушек, быстро спускающихся к ним по склону.
У одной из них в руках был длинный горский лук.
Раскинув руки, Дион шагнул им навстречу.
– Козочки мои рыжеволосые, расцвели-то как! От женихов, поди, отбоя нет?
Наклонившись в седле, Хинкар тронул Хроди за плечо.
– Что-то с телегой?
Счастливая улыбка сошла с лица мужчины. Помрачнев, он с досадой сплюнул сквозь зубы.
- Говорил этим двум дурехам, что телегу болтает. Вчера вечером на постоялом дворе с кузнецом осмотрели, ну ясно, что ось надо менять. Да куда там! - рыжий кивнул в сторону повисших на Дионе сестёр. – Упёрлись, как ослицы, и давай гундеть: "Цельный день на ремонт потеряем, тут рукой подать, доедем до Тирина, там и починим!" Ну что с них взять? Бабы!
Мужчина с досадой махнул рукой.
- Вот с самого утра тут и торчим. Лошадей распрягать пришлось. Слава Дану, ещё днём проезжал мимо мужичок, так он, добрая душа, к нам с постоялого двора кузнеца и прислал. С ним вместе подправили, ну, чтоб совсем не развалилось... Кузнец сказал, что к обеду привезёт новую ось, да что-то нет его до сих пор. Ну а я за сторожа - и телегу, и сестёр караулю. Одних ведь не оставишь, мало ли что, лиходеев ныне полно.
- Да что же сами на постоялый двор-то не вернулись? - удивился Хинкар.
Мужчина криво усмехнулся и приподнял край накрывавшей телегу холстины, под которой обнаружились ряды аккуратно поставленных друг на друга клеток с кроликами.
– А это?
Хинкар понимающе кивнул.
- Лучше удавлюсь, чем когда ещё этих болтушек послушаюсь, – вздохнул Хроди и спросил: - Ты женат?
- Нет.
- И не женись!
К собеседникам, сопровождаемый обеими девицами, подошёл Дион.
- Ну что, уже познакомились? Мы с Хроди друзья детства, – хлопнув рыжего по плечу, пояснил он. - Когда сопляками были, не раз хворостиной за все наши проказы получали, а подросли, так девок на одном сеновале щупали, вместе на кулачках с соседскими парнями сходились. Всяко бывало! Ну а эти лисички-красавицы… - Дион перевёл взгляд на девушек. - Позволь представить: Вигдис и Эльма.
Не привыкшие к столь церемонному представлению и явно не избалованные мужским вниманием, девушки смущённо захихикали.
Хинкар вежливо назвал себя.

- Слушай, у нас ведь ещё есть время. Думаю, мы можем немного задержаться, - обращаясь к нему, предложил Дион.
Хинкар охотно согласился, молодецки взглянув на одну из девушек, на Вигдис.
- Что нынче нового в Тирине? - поинтересовался Хроди.
- Да так, всяко. Вчера большой обоз из Татенга пришел, и на подходе ещё один. Говорят, в это лето отменный урожай адолового мёда, - уклончиво ответил Дион. - Городской Совет постановил, что в этот раз ярмарка всю седьмицу будет проходить.
- Здорово! Значит, в этот раз хороший запас сделаем, - улыбнулась Вигдис, но по выражению её глаз, по быстрому взгляду в сторону брата, Хинкар смекнул, что девушка, да сам и Хроди, ожидали от Диона не совсем этого ответа. Их, как и всех правоверных жителей Поднебесного мира, интересовало совсем иное, а конкретно, свершившийся два дня назад Исход. Слухи в Сидонии распространяются неимоверно быстро.
- А вы куда путь держите? - спросила Вигдис.
На этот раз ей ответил Хинкар.
- Едем к Альта-Таулле.
- Вы едете к святыне?! - с уважением выдохнула та, глядя на приятелей изумлённым взглядом.
Хинкар ответил ей лёгким кивком.
- Мы как раз перекусить собирались. Заодно и встречу сбрызнем, - лукаво подмигнул приятелям Хроди.
- Надолго в Тирин? - поинтересовался Дион, наблюдая за тем, как Вигдис и Эльма сноровисто готовят немудрёный перекус на расстеленной прямо возле обочины тракта дерюге.
- Дня на три, не более, - перекинув за спину длинную рыжую косу, ответила Вигдис. - Отдадим кроликов старшине Вармеру, по рынкам погуляем - и домой.
Бросив на пожухлую траву свой скомканный плащ, Хинкар сел на него, достал кисет и принялся набивать трубку, украдкой поглядывая на Вигдис.
Та была явно старше своей сестры и, как показалось Хинкару, именно она, а не Хроди, была лидером в этой троице.
Яркая представительница своего народа, рыжеволосая и зеленоглазая. О таких обычно говорят, что их любит солнышко.
Как и её младшая сестра, невысока ростом и, подобно большинству сельских девушек, крепко сбита, но при этом весьма грациозна. Черты усыпанного конопушками лица, может, несколько грубоваты, но при этом веснушки ничуть её не портят, а скорее даже придают неповторимое очарование и привлекательность. В её внешности было что-то озорное и немного по-детски наивное. Про себя Хинкар назвал её ”девушка-солнце”.
Если бы не холодное время года и не мешковатый дорожный наряд!.. Ему вдруг представилось, как волнистые золотисто-рыжие локоны рассыпаются по обнаженным плечам девушки…
Поймав на себе его взгляд, Вигдис смущённо улыбнулась.

- "По рынкам погуляем и домой..." Не далековато ли кроликов возить? - поинтересовался Дион, выкладывая на холстину извлечённые из седельной сумки припасы.
- Так уже десять зим, как мы уехали из Тихой долины, - ответил Хроди. - Сейчас живём тут, в Оленьем распадке.
- Не понял! А как же... - тряхнул головой Дион.
- Да из-за них всё, - Хроди кивнул в сторону сестёр. – Была у нас история. Сам знаешь, места глухие, кругом горы да леса, а рядом Лакои. Вот оттуда и нагрянула к нам банда Тариса-охотника…
Услышав знакомое имя, Хинкар насторожился. Хроди продолжал свой рассказ.
– Одно слово, звери! Фермы разоряют, народ без всякой пощады режут, над бабами да девками насильничают, а к себе в Лакои не уходят. Наши за этими душегубцами гоняются, а поди излови их, когда они в горах, как у себя дома. То в одной части долины объявятся, то вдруг совсем в другом месте фермеров пожгут, но что интересно, сидов не трогают. Слепому видно, что умысел во всём этом есть, а народ-то друг на друга зверями смотреть начинает. Вот мать и велела мне увезти сестёр. А они с отцом ни за что уезжать не пожелали, говорят: “Мы тут родились, мы тут жизнь прожили, значит, и умирать нам на родной земле”.
Так родители в Тихой долине и остались, а мы с сёстрами тут, в Оленьем распадке осели. Новые соседи нам и ферму помогли отстроить, и хозяйство завести. Мать потом написала, что банду Тариса в следующую зиму истребили присланные лордом стражи. На жадности разбойничьей сыграли. Пустили слух, будто таутты с идишами решили всех своих дочерей вывезти из Тихой долины, а перед тем укрыли их в одном из ущелий. На этот слух душегубы и клюнули. Всей бандой туда бросились, а выйти уже никак. Почитай, половина их насмерть помёрзла, а тех, кои выбрались, всех на колья пересажали. Только…- нахмурившись, Хроди зло поджал губы. - Ушёл Тарис. Уж как ушел, не ведомо, среди тех, кто в ущелье насмерть замёрз, и среди тех, кого на колья… Не было его там! Видать, смог выбраться, не сдох, гулево отродье!
- Тарис-охотник... - попыхивая трубкой, пробормотал Хинкар. – Говорят, он теперь в Андалане объявился.
Хроди с досадой сплюнул.
– Вот ведь верно сказано, что дерьмо не тонет! А что, и тебе этот Тарис знаком?
- Доводилось слышать, - тихо ответил Хинкар и, взглянув в сторону Диона, спросил: – Ты ведь должен знать об этой истории?
- Конечно, – простодушно отозвался тот.
- И ничего не рассказывал об этом!
- Я тебе что, ольге, чтоб твои мысли читать? – недовольно проворчал Дион. - У тебя-то что за дела с этим Тарисом?
- Не у меня, - мрачно ответил Хинкар. - Но есть те, кому было бы полезно знать, чем он промышлял до того, как объявился в Андалане.
- Ну, может, хватит о плохом? Сколько времени прошло, как не виделись, а встретились - и давай языками чесать, да разговор-то какой завели! Вам что, больше поговорить не о чем? – укоризненно качая головой, вздохнула Эльма, жестом приглашая мужчин отведать скромной деревенской пищи.

- Ну а ты-то сам как? По виду - вроде ратным делом промышляешь. Или в приключенцы подался? - поинтересовался у Диона Хроди, когда вся компания приступила к трапезе.
За приятеля ответил Хинкар.
- Дион теперь служит нашему лорду, он начальник городской стражи Тирина.
Фраза, произнесённая самым непринуждённым тоном, произвела на Хроди и его сестёр оглушающее действие.
Мужчина чуть было не подавился куском сыра. Вигдис как стояла на коленках, нарезая вяленое мясо, так и замерла с ножом в руке. Эльма, глядя на Диона широко распахнутыми глазами цвета морской волны, нервно хихикнула.
- Ты начальник городской стражи? - медленно выговаривая слова, переспросил Хроди.
Дион утвердительно качнул головой.
- Начальник городской стражи... - будто пробуя каждое слово на вкус, повторила Вигдис.
- Помнится, у тебя в Тирине жила сестра. Ты ведь к ней уехал?
- Она погибла, - помрачнел Дион.
Вигдис сочувственно охнула, прикрыв рот ладонью.
- Дарню её звали, и жила она не в Тирине, а в нескольких лигах от города, - авторитетно поправил сестру Хроди и, достав из корзинки оплетенную ивовой лозой бутылку с домашним вином, принялся отковыривать залитую сургучом пробку.
- Дарню, - подтвердил его слова Дион. – Они с мужем держали лесопилку.
- Сгорела?! – сокрушённо качая головой, предположила Эльма.
- Нет. Зимой на лесопилку стая гулей набрела.
- Силы поднебесные! Вот горюшко-то! – глядя на Диона повлажневшими глазами, запричитала девушка.
- Жива осталась лишь моя племянница Акси, она сейчас в Хольме. Воспитанница первой ступени университета, - просветлев взором, ответил воин.
Расстегнув на груди кожаный колет, Дион снял с шеи золотую цепочку с висевшим на ней оберегом и, отодвинув в сторону покрытую затейливой резьбой крышечку, протянул украшение Эльме.

- Это она? Ой, какая хорошенькая! - придвинувшись к сестре и показав ей портрет, умильно взвизгнула девушка. – Ой, какая беленькая, ну чисто фея! Сколько ей?
- Двенадцать зим.
- Ну надо же! И уже в университете?! – изумилась Эльма.
- Акси самая юная воспитанница.
Пользуясь тем, что сёстры отвлеклись, Хроди разлил вино по оловянным кружкам.
- Ну что? За встречу, мужики! И дай нам Дану счастья жить в мире, и чтоб всё было ладно!
Выпив, Хинкар довольно крякнул и поставил кружку на рогожу. Вино оказалось весьма приятным на вкус и крепким.
- Говорят, что Хольм город неописуемой красоты, а все выпускницы университета сплошь становятся кто баронессами, а кто королевами, - мечтательно закатив глаза, произнесла Вигдис.
Дион усмехнулся.
- Ну, не все.
- Королева Амелия из Данахта - говорят, она училась в Хольме, а её мать простая белошвейка, - возразила Вигдис, возвращая Диону его оберег.
- Это правда. Госпожа Анфрид, мать Амелии, и по сей день живёт в Тирине, но если её дочь и стала королевой Данахта, то это вовсе не значит, что подобное случатся постоянно.

- А ты видел её? Это правда, что она так безумно хороша, как о ней поют в балладах? - глядя на Диона по-детски восторженным взглядом, спросила Эльма.
- Погоди ты со своей Амелией! – неожиданно вмешался в разговор Хроди. - Тут на постоялом дворе народ шумел, будто сбылось пророчество! Врут или правду говорят?
- Сущая правда! - подтвердил Хинкар.
- Всё как в Писании - и Преподобная, и император?! – пристально глядя на Диона, спросил Хроди.
Тот кивнул.
- Да ладно!
- Дион правду говорит, - подтвердил слова друга Хинкар.
- Я её лишь мельком видел, не до того было, но всё же разглядеть успел, - пояснил Дион. - Очень на сульмитку похожа. Женщина видная, красивая, лицом смугла, ростом высока, стройна, волос длинный и чёрен как смоль. Вот жаль, глаза толком рассмотреть не успел. Тёмные. То ли карие, то ли вовсе чёрные.
- А император?
- Его я совсем мало видел. Тоже высокий, тёмный, они же родные брат и сестра.
- А вы, часом, не из-за них к священному древу едете? – неожиданно спросила Вигдис.
- С чего ты взяла? - покосившись в её сторону, поинтересовался Дион.
- Так ведь в Писании сказано: “В доказательство святости своей да войдёт она в неугасимое пламя священного древа и обретёт в пламени сим то, что истинно принадлежит ей от сотворения мира нашего, ибо суть она есть возлюбленная дочь моя Белагестель и Преподобная мать народа моего, и в образе её тотчас вернусь я к вам…”
Вопрос и слова девушки заставили Хинкара посмотреть на Вигдис иным взглядом. Он впервые сталкивался с тем, чтобы простая девица–фермерша столь бойко цитировала священное Писание.
- О как! – изумился Дион. – Да ты, душа моя, не хуже сестёр Ордена вещаешь!
“А главное, соображаешь”, - подумал Хинкар.
И вслух коротко ответил:
– Да.
- Она всё Писание наизусть знает, - не скрывая гордости за Вигдис, пояснил Хроди. - Сёстры Ордена у нас часто бывают.
Вигдис скромно улыбнулась.
- Земли нашей фермы граничат с землями монастыря Дану, мы в дружбе с матерью-настоятельницей.
- В дружбе... Они ишь чего на следующее лето затеяли, – взяв початую бутылку, Хроди хотел вновь наполнить кружки, но Хинкар накрыл свою ладонью.
Глядя на приятеля, от вина отказался и Дион. Пожав плечами, Хроди налил себе и выпил.
- Чего говорю-то… - довольно крякнув, продолжил он. - Задумали сестрички мои детишек местных грамоте обучать! Наслушались речей матушки Бетани да и удумали перестроить наш старый сарай, чтоб и зимой, и летом в нём детишек можно было учить. Мало им на ферме корячиться, так ещё эта блажь! Замуж лучше бы выходили да своих рожали, а то с чужими они вошкаться собрались!
Поджав губы, Вигдис метнула в сторону брата недовольный взгляд, но промолчала.
- Зря ты так. Ведь хорошее дело твои сёстры затеяли, - вступился за неё Дион. – Вся глупость из-за темноты народной происходит. Со времён Большой крови уж третье поколение выросло. У нас-то ещё куда ни шло, пусть и мало, но какие-никакие школы есть. А что в землях Лиги? А ничего! Вот они там и дурят по своей глупости, ибо слово истинное им не ведомо. Так что лучше не осуждай девчонок своих, а помогай им.
- А ты, душа моя, - обратился он к Вигдис, - Как домой вернётесь, так сразу же иди к вашей матушке-настоятельнице, да пишите вместе с нею прошение или законнику Ангриму, или в Хольм, матушке Амаранте. Опишите: мол, так и так, хотим устроить школу, чтоб детишек грамоте обучать. Коли у вас всё так серьёзно, то они вас и от десятины освободят, и помощников на ферму определят.

Возможно, что Дион продолжил бы свою просветительскую речь и дальше, но его прервала Эльма. Жестом руки девушка дала понять, чтобы тот умолк, и прислушалась.
- Вроде едет кто! – полушепотом произнесла она.
Со стороны тракта действительно доносилось приглушённое туманом поскрипывание и стук копыт.
- Это не лошадь, - произнёс Хроди, встав во весь рост. - Не лошадь, точно не лошадь! Слышь, как дробит… - пробормотал он.
Сейчас рыжий фермер до такой степени напоминал вставшего на задние лапки и насторожившегося суслика, что Хинкар отвёл взгляд в сторону, чтобы не расхохотаться.
- Дробит. Не мул это, осёл. Точно, осёл! И телега… нет, одноосная повозка! Неужели кузнец? Точно, кузнец! – сбежав вниз по склону Хроди, вышел на тракт.
- Пожалуй, и нам пора, - произнёс Дион, поднимаясь с расстеленной на траве рогожи. - Обязательно найдите меня в Тирине. Спросите у любого стражника. Хорошо?
Девушки утвердительно кивнули в ответ.
- Боюсь, что сейчас все гостиницы города переполнены, и у вас могут возникнуть трудности с ночлегом, - отряхивая свой плащ от налипших на него травинок, Хинкар подошел к Вигдис. - Как приедете в Тирин, сразу же поезжайте в Верхний город, найдите там гостиницу "Алая роза". Скажите хозяину, что вас прислал Хинкар, и что вам необходимо жильё. Он вас устроит. Конечно, более чем скромно, но это куда лучше, чем в эту пору спать под телегой на улице.
Вигдис ответила ему благодарной улыбкой.

* * * * *

Дагды* Аясы*- Народности, населяющие горные районы Сидонии.

[Influence]

Я снова здесь

Понравилась глава про бурю и захват острова. Умилила перебранка укунцев - ну такая прелесть! Что поделать, коллекционирование замысловатых ругательств - моё хобби

Далее про Лилит. Ну наконец-то, ну наконец! Хоть в одном произведении магия - это не тык волшебной палочкой, и всё готово, а то, чем она должна быть на самом деле. Колоссальное напряжение сил, по сравнению с которым разгрузка вагонов - плевое дело. И дар мага - это не благо, а скорее проклятие. Ведь, я думаю, несладко постоянно находиться на волосок от смерти и бояться хоть немного превысить допустимые пределы. Большая сила - большая ответственность, и Голубка это понимает. Видится мне, что она начинающая, но одарённая колдунья, и ей предстоит ещё много испытаний похлеще этого.

А эти воины, что сошли с корабля - натуральные викинги. Замечательно, люблю про них читать. Только с какой целью они вторглись на остров, перебив дозорных? Я бы подумала, что их цель та же, что и у реальных викингов, но Лилит вряд ли бы стала сопровождать разбойников. Скорее грабители - именно обитатели острова, а эти воины приехали наводить порядок.

Теперь по следующей главе. Согласна с Дионом насчёт Милы. Она, небось, в человеческом мире поднатаскалась убивать, вот и наводит на всех страх. Прямо неуязвимый супергерой получается. Но... бессмертных не бывает, есть те, кого трудно убить Неудивительно, что она откроет школу ассасинов. Ужасно интересно посмотреть на воспитанниц, ведь женщины намного изощреннее в этом деле. И да, при такой политической ситуации у девушек не за горами практика... Но что-то я отвлеклась.

Наконец-то появилась Вигдис! Сразу видно - шкодная, не зря на неё так Хинкар смотрит. Хотя Эльма, на мой взгляд, милее. Чую, натворят ещё девушки дел... Особенно Вигдис - что-то мне подсказывает, что встречу с гулем она пережила, а это о многом говорит.

И вроде бы старые друзья разошлись на позитивной ноте, но... Не могла же лиса всю главу просто так тявкать? Ох, чую, не кузнец сюда едет...

Скрины - на высоте! Не люблю фотошоп, но тут он ну очень в тему

Хочу продолжения! Линии персонажей постепенно начинают пересекаться, а они колоритные все, не соскучишься. Да и про волчицу узнать интересно, заинтриговал меня анонс. И не только он - в галерее столько интересных скринов, что остаётся только догадываться, об какое из этих коленец переломится сюжет) Да, кстати - я люблю отрицательных героев. Может, скоро для разнообразия будет глава про какую-нибудь сволочь? Вот Милисентию хотя бы... В общем - автор, пиши исчо!

[pike]

Influence, У Милы хорошая школа. Она дамочка натасканная. Дион как воин верно про неё сказал.
Он своих за версту чует.

Сестрёнки, Вигдис и Эльма будут часто появляться. Пока ничего не буду об этом писать, ну разве что только о том что они тесно будут связаны с Колодаи (Милой)

Что до отрицательных героев, то они конечно-же появятся, но не сейчас.

Тут ещё проблема образовалась, но она не по моей вине.
Пропали все скрины. Целый год коту под хвост. Пропали тонны скринов.
Накрылся медным тазом ресурс куда всё выкладывал.
Совсем гикнулся, нет его больше вообще.
Придётся всё восстанавливать по новой.
Во всяком случае в Сидрнии.

[Influence]

Вот это подстава из подстав! Оказывается, укунцы не только перебили пленников, но и уничтожили минерал, бывший, можно сказать, основой экономики. А теперь ещё и войско, что отправилось на благое дело, попадёт под раздачу. Какая же всё-таки сволочь этот укунский властитель

По тексту. Написано замечательно, и даже с одним скрином всё более чем наглядно представляется. Особенно понравился момент, где Лилит осознаёт, что её волчица более реальна, чем хотелось бы. И всё же мне непонятно, как ментальная сущность смогла превратиться в существо из плоти и крови? Надеюсь, это не оживший труп?

Вообще Лилит - моя фаворитка. Из всех женских персонажей она наиболее живая и настоящая. Сколько ей там, 17? Поразительная для такого возраста мудрость и самообладание. Тем более для того, кто пришёл из мира людей. В её годы многие не могут выбрать будущую профессию, а Лилит, можно сказать, повела за собой войско. И обладает недюжинной силой, способной предотвратить катастрофу.

Повторюсь, написано замечательно, только мало. На самом интересном месте остановилось! А заварушка, я чую, грядёт нешуточная. Да и вообще, судя по скринам в Вернисаже, битва за престол ещё только начинается. Так что вдвойне интересно, как сложатся дальше судьбы героев.