1. Черноплодка.
[ C пролога прошло 13 лет]
Конец сентября, когда темнеет рано и листья на деревьях становятся пыльными. Обычно осенью они становятся желтыми или красными, но не здесь. В этом краю яркими являются лишь волосы Шерил. Она едет на разваливающемся блекло-розового цвета Кадиллаке к отцу на его день рождения сквозь черноту ночи. Сам он не любит его праздновать, но Шерил считает, что день рождения - самый важный день в году, и нельзя его игнорировать. Каждый год она приезжает к нему и дарит что-нибудь наподобие ежедневника или старых носков. Отцу на эти подарки плевать, но он радуется, что хотя бы раз в год видит свою дочь.
Где-то впереди виднеется свет одинокого фонаря и темная фигура автостопщика под ним. Шерил решает, что неплохо бы подвести его и останавливает машину около фонаря.
Молодой автостопщик, к ее удивлению, не спешит садиться. У него темные волосы и странные незапоминающиеся черты лица. Шерил находит лишь одно подходящее определение его внешности - никакая. Он долго внимательно смотрит на Шерил, покусывая нижнюю губу. Затем изрекает:
- Ох-ох. Кажется, я с вами не поеду.
Его голос звучит так медленно и тихо, будто слова записаны на старую грампластинку.
- О, первый раз вижу хитчхекера, который отказывается от того, чтоб его подвезли. И чем же я вам не угодила?
- Да, как вам сказать... Понимаете, если вы поедите прямо, вашей жизни придет логическое завершение, и если я поеду с вами, то и моей соответственно тоже. А мне бы этого ой как не хотелось.
Шерил воспринимает это все несерьезно. Сказывается опыт общения с лжепророками, которые ходят по домам и раздают листовки про апокалипсис в пятницу.
- А что будет, если я не поеду прямо?
Он запрокидывает голову и смотрит вверх.
- Гм, точно не знаю. Наверное, останетесь живы. А может вас сотрут. Ну, знаете, как ластиком карандаш стирают. Еще может случиться маленький временной парадокс. Но на моей практике еще ни одного не было.
- Какая прелесть. Но меня всегда интересовало, какие чувства испытывает человек, когда человек умирает. И что жаждет его потом.
- Вы все так говорите, но в самый последний момент, вас почему-то прекращают интересовать эти самые чувства и прочая белиберда.
Она нервно облизывает губы и, помолчав минуту, еще раз из вежливости спрашивает автостопщика, точно ли не поедет. Он отрицательно мотает головой и желает ей удачной смерти. Тогда Шерил заводит мотор, и Кадиллак с ревом срывается с места, оставляя за собой белый дым.
Шерил едет уже час и странный автостопщик уже далеко позади. По обе стороны дороги ее маленький побитый Кадиллак окружает высокий, уходящий в ночное небо хвойный лес. А сама дорога освещается лишь тусклым светом фар, но вскоре одна из них перегорает. Шерил испытывает странное чувство, похожее на страх. Она боится, что и вторая перегорит, и она окажется в темноте среди угрюмых деревьев. В ней еще живут детские страхи волков и темноты. Чтобы успокоится, она пытается включить радио, но оно настолько старое, что из него лишь выходят тонкие струйки серого дыма. Впереди высвечивается успокаивающе-зеленого цвета указатель, что до Аннексии 5000 километров.
Она уже думает, что все хорошо, что скоро она будет дома, но тут Кадиллак начинает ехать все медленнее и медленнее, а потом вообще останавливается. Шерил пытается его завести, но, поняв, что это бесполезно, вылезает из машины. Она осматривает автомобиль, наивно убеждает себя, что ее еще можно починить, и какой раз она жалеет, что так и не приобрела себе мобильный телефон. Обернувшись, она видит перед собой белое здание с огромными стеклами и неоновой вывеской написанной на непонятном языке, похожее на заведения общепита.
Она толкает прозрачную дверь и входит в ослепительно-белую комнату, где множество пустых белых стульев и таких же пустых белых столов стоят у огромных стекл. Женщина в белом с красными губами, барменша, вытаскивает кинжалы из спины подозрительно серого на фоне всей этой белизны человека. Он сидит за стойкой и пьет прозрачную жидкость из маленького стакана, а рядом с ним стоит пепельница, полная темных ягод черноплодки. Вырвав последний кинжал, барменша дружески хлопает его по плечу и кладет кинжал рядом с пепельницей. Шерил принимает это все за ловкий фокус, но подходит к ним с некоторой опаской, не отрывая глаз от кинжала.
- Эмм, здравствуйте! Извините, вы не подскажете, можно ли здесь где-нибудь позвонить?
Эти слова звучат неожиданно громко, но никто не торопится отвечать. Человек в сером и барменша лишь переглядываются. Шерил решает уж повторить вопрос, но слышит тихое "нет", непонятно кем произнесенное.
- Ясно, а здесь есть... какая-нибудь связь с внешним миром? Там, станция поезда, электричка может...
Серый человек поднимает голову. Она замечает, что он покрыт тонким слоем пыли.
- Здесь есть остановка автобуса.
- А где?
Он смотрит на нее непонимающим взглядом.
- В смысле?
Шерил делает глубокий вдох.
- Как я могу дойти до остановки автобуса?
Она выговаривает каждое слово нарочно четко и делает большие паузы между словами. Еще секунда и она, кажется, взорвется.
- Ммм... вы сейчас выйдете, и сами придете. Как-то так.
Шерил уже собирается поблагодарить и уйти, но тут в разговор вступает красногубая барменша.
- Но вам нужен билет... Я вижу, у вас нет карманов, посмотрите в ботинке.
Шерил смотрит на нее дикими глазами.
- Господи, что это за место?
Ей отвечает пыльный человек:
- Я называю это Запредельем. Мне нравится это слово. Оно достаточно пафосное, красивое и с претензией.
Он задумчиво крутит в руках маленькую черную ягоду черноплодки, затем бросает ее прямо в стакан. Она плавает на поверхности и похожа на птичий глаз.
- Кстати, а вы в курсе, что недавно умерли?