У него были пустые, лишенные жизненного света глаза, взгляд которых рассеянно блуждал в окне, где под дробный стук металлических колес пролетали леса и реки, поля и озера. Сутулая осанка, опущенные плечи, и лицо, похожее на каменную маску. Без грусти и без радости.
Он смотрел в окно вагона, иногда потирая ладонью усталые глаза, но не видел ничего вокруг себя. Безразличие. Пустота. Смирение…
Это был вполне симпатичный, средней комплекции подросток с длинными светлыми прядями волос, опускающимися до плеч и глазами, напоминавшими голубой хрусталь. В простенькой, потрепанной курточке, футболке и потертых широких штанах.
На пейзажи за окном быстро опустились сумерки и, когда разглядеть что-либо через стекло стало трудно, он прилег на своей верхней полке, зябко съежившись, будто бы от холода и задремал.
Бессмысленно искать тепла в удачной позе и даже под теплым шерстяным пледом, когда лед сковал душу. Не согреться. Что бы ты ни делал, тебе это не удастся.
Я вздрогнул во сне, будто невидимая сила толкнула меня, заставив проснуться и медленно открыть глаза.
Тусклый, приглушенный свет ночного вагона, запах табака и недопитого кофе из кружки, стоящей на столе. Мерный стук колес, легкое покачивание. В тишине все еще спящего вагона, одинокий храп раздается особенно звучно и громко. По оконному стеклу текут слезы… то есть капли!
С трудом оторвав тяжелую голову от жесткой полки, я подсел поближе к окну и зябко закутался в предоставленный проводницей плед. Уже начинающее светлеть небо, было затянуто серыми облаками, из них сыпались крупные дождевые капли. На минуту мне подумалось, что хорошо бы вот так всю жизнь ехать в этом вагоне, слушать звуки поезда, смотреть в окно… Отстраненно наблюдать, не становясь больше причастным к тому, что происходит снаружи поезда, увозящего меня на юго-запад.
То, что не убивает нас – обязательно делает сильнее. Я не ощущал в себе какой-то необыкновенной силы, только одиночество и смирение. Смирение со всем, что произошло в моей жизни за последние годы.
Когда врач, пожилой мужчина с добрыми, но грустными глазами сообщил, что бабушка, единственный родной человек, что еще остался в моей жизни, умерла, я почувствовал уже знакомый обжигающий холод, уничтожающий в душе человека все живое, и оставляющий только боль. Всепоглощающую, как воронка. Она беспощадна, из нее не выбраться.
Я до сих пор не помню всего, что происходило дальше. Только обрывки. Мир, разом потерявший остатки красок. Невыносимый шум у себя в голове, заглушающий все звуки вокруг. Холодное оконное стекло. Противная, щиплющая глаза и щеки влага. Тишина ночных больничных коридоров…
Но опуская на могилу пару темно-красных гвоздик, я с удивлением обнаружил внутри себя абсолютную пустоту. Там, где все эти дни пульсировала мучительная боль, не оказалось больше ни боли, ни, кажется, даже живого, бьющегося сердца. Никаких чувств. Только пустота, смирение и одиночество. Оказывается можно быть еще более одиноким, чем я был, когда любимая моя бабушка была жива.
Но мир вокруг так и остался бесцветен. Чужой, равнодушный мир, в котором нет больше никого, кому я бы не был безразличен. Пугала мысль о том, чтобы вернуться в уютный, очень аккуратный и чистый дом моей бабушки, в котором больше никого кроме меня нет. Я не хотел туда возвращаться и, покидая кладбище вместе с несколькими людьми, которые помогли мне организовать похороны, не знал, куда мне идти, как жить дальше и что делать.
Школа окончена. Всего только школа, а мне кажется, будто бы кончилась уже вся моя жизнь. И как смешно думать о многих годах сидения в душных классах! Что они дали мне? Много ли знаний об этом мире? О жизни? Жизнь сама по себе за какие-то четыре года научила меня таким вещам, о которых не рассказывают в учебниках. Мои сверстники, беззаботно строили, (порой очень наивные) планы на будущее. Они вызывали у меня только сожаление и снисхождение. Они казались мне легкомысленными, неразумными детьми, хотя высокомерия я за собой никогда не замечал.
Я сидел на влажной от дождя скамье и разглядывал свои собственные ботинки. Сбитый с толку, потерявший все на свете и, кажется, даже самого себя, я просто сидел, не находя у себя ни единой мысли о том, как я буду жить дальше. Приходила только малодушная мысль не жить совсем, от которой я со стыдом отказывался, обзывая себя трусом и слабаком.
В тот момент на мое плече легла большая, шершавая ладонь, заставившая меня поднять глаза на ее обладателя. Это был приятель моего покойного отца, который все эти четыре года очень внимательно относился к нашей маленькой семье и всегда предлагал помощь.
- Прекрати распускать сопли, слышишь! – эта фраза от всегда великодушного и тактичного человека мгновенно вывела меня из оцепенения, заставив порывисто встать. Я почувствовал, как внутри закипает ярость. Как он смеет так говорить со мной?! Даже кулак на правой руке непроизвольно сжался, и я почувствовал в себе твердую, спокойную уверенность, готовность защищать самого себя от подобных оскорблений.
- Вот так уже гораздо лучше, - проговорил мужчина более спокойным голосом и, вздохнув, уселся на лавочку рядом со мной. Потянул за край куртки, молчаливо указывая садиться тоже. Это был высокий, грузный мужчина, широкий в кости. У него были крупные черты лица, густые светлые брови и аккуратно подстриженная борода. Он ссутулился, облокотил руки на свои колени, свесив крупные, шершавые ладони. – Будь настоящим мужчиной, Эмиль Эйлерт. Чтобы Фредерик мог гордиться тобой. Как бы ни было тяжело, ты должен оставаться сильным.
Ему говорить, конечно, легко. Я присел, медленно гася в себе вспыхнувшие эмоции.
- Все в порядке, мистер Ульфгарт. Я справлюсь. Правда. Я привык, - изрек я таким будничным тоном, будто это бабочки вновь оставили меня без урожая капусты.
- Что собираешься делать дальше? Школа закончена. Куда ты планировал поступать? Где собирался продолжать учебу?
Ах да… я ведь собирался.
- В военной академии, - со вздохом признался я. – и ответ оттуда уже пришел. Меня приняли! Но что толку? – немного подумал, борясь со стыдом, но решил признаться, - у меня ведь нет денег, чтобы оплатить учебу. Все бабушкины сбережения уже давно подходили к концу. Большая их часть ушла на попытки спасти Кайю. Остальные ушли на мою подготовку, учебу, и прочие мои расходы. Как я ни просил ее не тратить на меня столько денег.
Мистер Ульфгарт вздохнул еще раз, помолчал.
- По крайней мере, у тебя есть дом, крыша над головой. Это не так уж мало, поверь мне! И, - он решительно посмотрел мне в глаза, предупреждая, что возражений он не потерпит. – Я оплачу твою учебу, это не большая проблема для меня, - чувствуя, что я собираюсь его перебить, с нажимом добавил, - я не желаю ничего слушать! Никаких возражений!
- Мистер Ульфгарт, мне не нужна ваша помощь. Я не маленький…
- … да не валяй дурака, Эмиль! – не дав мне говорить дальше, продолжил мужчина раздраженно.
- Все равно уже поздно. Бабушка болела, я не мог… Да и какое мне было дело! А время ушло. Я не смогу принять Вашу помощь, простите, - я говорил это вроде бы спокойно, но тон получился несколько взволнованный, оправдывающийся.
Друг отца помолчал еще немного.
- Значит, поедешь учиться в Государственный университет. Военного факультета там нет, но есть исторический факультет. На нем готовят будущих историков, политиков, дипломатов. В том числе есть кафедра академической военной подготовки. Это мощная образовательная база для будущего офицера. Физическая подготовка, правда, слабовата. Практики там нет совсем. И конечно, в армии придется начать с низов, зато долго ты там не засидишься.
Я посмотрел на него раздраженно и досадливо одновременно. Он что, не слышит меня? Какой университет? Это лучшее учебное заведение страны. Где я возьму столько денег?
- Я тебе еще раз повторяю! – терпеливо, но непреклонно продолжил мистер Ульфгарт. – Ты поедешь учиться. Расходы я беру на себя. Подвести тебя домой? У тебя уже вся макушка от дождя сырая.
- Нет. Нет, дядя Альберт, я не хочу домой. Я не могу там… не хочу… один… - на какое-то мгновенье я вдруг почувствовал себя совсем маленьким мальчиком, которому слишком тоскливо оставаться одному в пустом доме и который цепляется за любого знакомого человека в поисках поддержки. Захотелось прекратить строить из себя взрослого и сильного мужчину, хоть на некоторое время стать тем шестнадцатилетним подростком, которым я и был на самом деле. Он ведь был лучшим другом отца.
И вот я уже сижу в теплом, стареньком внедорожнике, пью купленный по дороге кофе из стаканчика. Чужой дом. Понимающие, ласковые взгляды. Но чужие… Я провел в доме дяди Альберта всего неделю, ожидая ответа из приемной комиссии, собирая документы и вещи. Мистер и миссис Ульфгарт обещали мне следить за домом, пока я не вернусь в него через четыре года.
Но я решил, что уже никогда не вернусь туда.
• Все 7 поколений не имеют права заснуть на полу ,или справить нужду туда же. Младенцы, малыши и гости попадают под это ограничение. Сон лицом в тарелке не считается нарушением.
• Основатель и наследники должны иметь интерес к культуре 10 до того, как станут пожилыми.
• Основатель и наследник должен иметь детей только от сима, с которым у него три молнии.
• Они могут жениться или вселить в дом любого сима, но дети должны быть только от сима, с которым у него три молнии.
• Если три молнии основаны на ситуациях (духи, одежда),то вы можете сразу вуу-хнуться,и потом кол-во молний может уменьшиться.
• Если не можете найти пару, чтоб получить три молнии, можете изменить вкусы вашего сима.
• Если дети появились вследствие похищения инопланетянами или размножением спорами у ростомана, ограничение не нарушено.
• Основатель заселяется в маленькую квартирку стоимостью 120$-450$ и с 800 симолеонами в кармане.
• Основатель может купить собственный участок только после рождения 2 поколения, или может переехать в более просторную квартиру. В свою очередь наследники также могут выбирать, где жить.
• Основатель и наследники должны иметь интерес к экологии 10 до того, как станут старыми.
• Сим не может использовать эликсир жизни.
• Эликсир из коровы может использоваться.
• Использовать лампу джинна для омоложения можно.
• Можете использовать эликсир жизни для зарабатывания баллов.
• Вы не можете использовать никакие награды стремления. Исключение:сфера re-nu-yu для изменения стремления на «жареный сыр».
• Фактически это ограничение стоит 3 балла, так как выполняется ограничение "Одна дорога"
• Вы можете использовать только официальные объекты, сделанные Maxis (сюда так же относятся объекты, представленные на официальном сайте игры, объекты из серии The Sims Stories, объекты-бонусы к предзаказам дополнений и стаффпаков, объекты из EA Store).
• Вы по прежнему можете использовать перекраски Максиса, а также Вы можете использовать любые пользовательские обои, полы, окна и двери(следите за соответствием цены и качества!), генетику(скинтон, прически, макияж), одежду, украшения.
• Ваш основатель не должен быть толстым.
• Основатель не может иметь меньше 5 параметров «активный»
• Никакой сим в семье не может быть толстым.
• Принятые в семью симы должны стать худыми до того, как станут пожилыми.
• Рожденные в семье симы должны стать худыми до того ,как станут взрослыми.
• Основатель и наследники должны иметь интерес к спорту 10 до того, как станут пожилыми
Категория "Друзья"
0,25 за Гвендолин
0,25 за Вильгельма
0,25 за Проф. Ларсена
0,25 за Рут
Автор выражает горячую благодарность villain за проверку династии и зеленый свет для нее.
Так же благодарю Emija и Influence за бесконечные вопросы, на которые им пришлось отвечать. Спасибо Вам за внимание и терпение.
Кроме того, хочу поблагодарить Алисса за небольшую помощь в плане графики.
Это моя первая династия, которую я, наконец, решилась выложить. Не судите строго, я буду очень стараться. Хочу отметить, что эта династия практически полностью живая. В ней нет постановочных скринов, только такие, которые были сделаны в ходе игры. Главный герой, события, которые с ним случаются не подстраиваются под заранее придуманный сюжет.
Заранее хочу извиниться за будущие отчеты, содержащие скрины, отличающиеся по размеру и качеству. Моя скрин-программа не всегда корректно работает и мне приходится дублировать скрины игровым фотоаппаратом. Довольно часто в отчетах будут такие скрины. Это происходит потому, что я снимаю в игре и ничего не могу переснять.
На данный момент рейтинга у династии нет, если я не ошиблась.
Приятного прочтения.
Последний раз редактировалось Arrien, 21.02.2022 в 15:57.
Причина: Добавлена ссылка на отчет
Большая просьба читателям, если не сложно, высказаться по поводу выравнивания текста по центру. мне самой такая идея очень симпатична. но есть читатели, которым это неудобно. Поэтому я хотела бы знать еще мнения для более целостной картины
Привет Поздравляю тебя с творческими начинаниями. Знаю как это тяжело, поэтому желаю дальнейшего успеха и вдохновения. А главное дойти до конца. И поменьше игровых глюков, само собой)
Все что я могла бы сказать о династии, уже сказали за меня ранее. Отметили мотивацию персонажа, что большая редкость в династиях которые как говориться - не сериальные. Так же как и многие обрадовалась появлению династии по второй франшизе, поэтому было сложно не заинтересоваться ей.
Текст написан весьма грамотно, поэтому легко читается. Отвечу на вопрос: нет, мне не сложно читать текст выровненный по центру. Но как показала ситуация - большинству все таки - тяжело. Поэтому наверняка придется отказаться от этого нюанса. Но очень впечатлило что автор так заботится о читателях. Это достойно отдельных похвал
И да, в очередной раз рада не сериальной династии. Надеюсь она таковой и останется. Несмотря на это текст все равно сохраняет свой художественный оттенок чему нельзя удивиться. Для меня всегда было сложно совмещать одно с другим
В общем, спасибо за труды. Не пропадай и чаще радуй отчетами
Не обладаю большими навыками работы в интернете, не умею выкладывать музыку на ютуб. Моет быть, муж позднее научит. А сейчас поделюсь просто ссылкой. http://mp3cc.audio/?mp3-music=Suki+d...E0%F0%ED%E8%E7
Именно эта песня вдохновляла меня на самые первые отчеты от лица онователя. Ее настроение и частично слова почему-то очень сочетаются с тем Эмилем, которого мы видим в самом начале.
Ну... а вдруг это удет интересно кому-нибудь.
Автор выражает глубокую благодарность за совет по поводу выравнивания текста. И все же, не смотря на то, что многим моя идея не понравилась, я чувствую в такой форме текcта некоторую эстетику... и не готова от нее отказаться совсем. Поэтому ради тех, кому читать текст, выровненный по центру не удобно, буду публиковать более привычный формат дополнительно.
Заслонка почтового ящика противно скрипнула, закрыть ее как положено мне удалось не с первой попытки. Задумчиво облизал прищемленный палец.
Ну и неделька выдалась! Честное слово, кто бы мог подумать, что на общей кафедре придется так напрягаться. Сонно похлопав глазами, я уставился на дорогу пустым, усталым взглядом, покрасневших от недосыпа и постоянного чтения глаз.
Уже через пару дней сосредоточенной учебы я не вспоминал даже про то, где я учусь, не говоря о том, что регулярно путал день с ночью. Нет, уровень света за окном менялся, но обстановка вокруг меня оставалась прежней.
Я целыми днями зависал в библиотеке, то вычитывая нужные сведения для очередного доклада или реферата, то попросту в попытках найти нужную книгу.
Возвращаясь с пар, измотанный, злой и голодный, я мечтал только о том, чтобы, наконец, выспаться. Голова гудела от количества новой информации, не всегда необходимой, на мой взгляд, но программа университета была строга и неумолима. Первокурсник должен знать это! Кого интересует мое мнение?
Иногда, обезумев от бесконечных букв на сероватой, старой бумаге библиотечных книг, я бросал бесполезное занятие – информация уже просто не помещалась в голову, по крайней мере, до завтра – и отправлялся в студенческую качалку.
Занимался на тренажерах до седьмого пота, с каким-то особым ожесточением. Иногда, от усталости свалившись в буквальном смысле с беговой дорожки, я ловил себя на мысли: «Хорошо бы сейчас свернуться прямо тут в комочек и заснуть!»
Как ни странно каждый раз после очередной тренировки в зале я чувствовал себя сильным, свежим, отдохнувшим, готовым вернуться к поеданию научного гранита. Даже боль в мышцах на следующее утро приносила скорее мрачное удовлетворение от проделанной работы, чем какой-то негатив.
Самым страшным заданием за весь семестр для меня стало задание нарисовать картину. КАРТИНУ! Здесь не отделаешься подбором нужной информации. Уходя из аудитории, забыв даже обозначить это задание в своем блокноте (как будто я могу забыть о таком!), я подумал, что на этот раз я на самом деле влип. Проникшись моими честными, но совершенно несчастными глазами, профессор Моника доброжелательно заверила, что никто не ждет от меня особых художеств. Но работу нужно сдать не позднее назначенного числа, иначе допуск к экзамену я не получу.
Даже не знаю, может ли что-нибудь выглядеть более нелепо и странно, чем я с кистью и палитрой в руках?
Удивительно, но размазывание красок по холсту действительно несколько увлекло меня. А быть может дело в том, что это занятие не требовала серьезной работы мозга, и можно было хоть на некоторое время отключиться от текущих дел
Пожалуй, если бы не Рубен, мои будни так и остались бы серыми, довольно скучными, о которых почти нечего было бы рассказывать. Мы редко общались, в основном натыкаясь друг на друга в коридорах, обменивались шутками, делились незамысловатыми новостями.
Неугомонный, неизменно оптимистичный и веселый, он постоянно придумывал какие-то новые занятия для нас, услышав предложения о которых я на минутку выпадал из реальности. Предложения казались на редкость неподходящими для данного момента. Но возможности отказаться мне никто не предоставлял.
- Ну что опять? – спрашивал я у парня, нечаянно встретив его на пути к автомату с газировкой. О том, что мой друг уже опять что-то придумал, я понимал по нехорошему блеску в его глазах
- Сыграем в мяч? У меня есть бейсбольный, я привез из дома.
Интересно, зачем он вообще всегда задавал подобные вопросы, если возражения никогда не принимались всерьез.
И это не важно, что на улице глубокая ночь, все общежитие давно спит, да и я двадцать минут назад как раз уже собирался съежиться под одеялом на пару часиков.
Через некоторое время я прекратил свои попытки отказаться от его все новых, вроде бы совершенно обычных затей. Минуты, проведенные с ним за новой партией в шахматы (которую я умудрился проиграть!) или за незамысловатым перекидыванием друг другу мячика приносили мне отдых, наполняли энергией, дарили хоть короткое время беззаботности. Я чувствовал себя чуть-чуть счастливым, занимаясь полнейшей, казалось бы, ерундой.
Пожалуй, самым потрясающим его предложением было сыграть в камень-ножницы-бумага (как будто нам лет пять, не больше!), а кто проиграет – будет выполнять упражнения на балетном станке, установленном прямо здесь, в коридоре общежития в прошлую пятницу.
Ну, и кто бы сомневался, что проигравшим окажусь именно я.
На общение с другими жителями общежития времени у меня не было. Нет, наверное, оно непременно нашлось бы, было бы желание найти его. Ведь некоторые из них учились вместе со мной и находили время для шумных посиделок у телевизора или в столовой. По всему очевидно, сверстники, как я уже успел привыкнуть, относились к своему образованию куда менее серьезно. А я, закончив задание для профессора Диккенса по математике и прочитав триста страниц энциклопедии по зоологии, валился спать.
Вставать приходилось затемно, в те редкие часы, когда в общежитии воцарялась сонная тишина, нарушаемая только храпом, доносившимся откуда-то с первого этажа. Не завидую я соседям этого «трактора»
. . .
Тук!
«…для приготовления омлета с шампиньонами…»
Тук!
«.. так, омлет с гренками…» - Нет, это не подходит! «Омлет с вареньем? (!!!)
Тук!
Кто же это придумал, есть омлет с начинкой из варенья? Неужели это может быть съедобно?
За окном уже давно начинали сгущаться сумерки, а я все еще не переписал последний из трех рецептов для завтрака. На лекциях по кулинарии нам было задано придумать три блюда с разными продуктами в основе, подходящих для завтрака и подробно описать технологию приготовления этих блюд, а так же сделать обзор по всем необходимым для этого продуктам. И я уже практически дописал свою работу.
Тук!
Нет, что там такое стучит? Вроде бы не так уж и громко, но очень сбивает. Все больше раздражаясь, я плюнул на оригинальность и решил выбрать третьим блюдом обычную глазунью, посыпанную свежей зеленью, и принялся переносить необходимую информацию в почти законченный проект
Тук!
Нет, это совершенно невыносимо! Находясь в состоянии только начинающегося бешенства, я громко бросил на тетрадь шариковую ручку, которая немедленно улетела куда-то на пол. Решительно поднялся и направился искать возмутителя спокойствия. Обычно, если начинала шуметь целая компания, то угомонить ее, не ввязавшись в драку, было практически невозможно, но уж с одним-то человеком я могу как-нибудь справиться, не пуская в дело кулаки.
Возмутитель спокойствия нашелся сразу за поворотом библиотеки и вызвал у меня еще большую досаду, а поток нелицеприятных выражений пришлось безропотно оставить непрозвучавшими – возмутителем оказалась довольно симпатичная девушка.
Она увлеченно метала дротики в подвешенную на стене мишень и не сразу заметила зрителя в моем уставшем, не слишком доброжелательном лице.
- Ой! – охнула она и хихикнула. – Привет! А что ты здесь делаешь?
Я? Потрясающий вопрос. В голову пришло несколько ответов на данный вопрос, но все они не подходили.
- Да так, иду мимо, - пробормотал я, разворачиваясь обратно в сторону библиотеки.
- Постой, - похоже, она успела заметить мою стремительно нарастающую грусть – Тебя зовут Эмиль, правда?
- Мы знакомы? – спросил я, приподняв левую бровь, послушно возвращаясь на только что покинутое место.
- Нет. Я помешала тебе, да?
- Да нет, что ты я просто шел… Подумал, может ты научишь меня кидать дротик? – иногда приходится придумывать маленькую ложь, чтобы не чувствовать себя невежественным упырем.
Я подошел к доске, снял парочку дротиков и искоса взглянул на девушку.
Симпатичная. Стройная, длинноногая. Лицо с совсем небольшим количеством макияжа, что делало ее еще более приятной. Ненавижу девиц, накладывающих столько косметики, что это больше похоже на боевую раскраску.
- Могу я узнать, как Вас зовут?
В ее глазах появилось легкое удивление и удовольствие.
- Гвен. Гвендолин Хоук. Встань возле той черты, - я немедленно выполнил ее распоряжение и посмотрел на нее. Вопросительно, с неподдельным вниманием.
- Постарайся бросать так, чтобы дротик полетел точно вперед, не описывая дугу. Толкай его рукой вперед.
Я прищурил правый глаз, занес руку с дротиком и, стараясь попасть поближе к центру, вложил дротик чуть выше «яблочка»
- Здорово! – она даже слегка подпрыгнула, радуясь моему успеху, а я подошел и вложил ей в руку оставшиеся дротики.
- Вы хороший учитель, у меня получилось первый раз! – я пристально заглянул ей в глаза.
- Неправда, - по ее щекам побежал едва заметный румянец. Она хотела возразить что-то еще, но не нашлась, тогда я, дав ей три секунды раздумий, решил говорить сам.
- Судя по запаху, на ужин в столовой сегодня оладьи. Не изыск конечно, но я, кажется, проголодался немного. Вы составите мне компанию?
Смущенно улыбаясь, она помолчала и кивнула.
Несмотря на ранний час, в столовой оказалось не очень много людей, не настолько шумно, как это бывает обычно. Разговаривать за едой почти не получилось: Гвен только поглядывала на меня поверх тарелки с пышными столовскими оладушками и продолжала смущаться. За весь совместный ужин мы обмолвились лишь парой фраз, но я не настаивал. Только бросал на нее взгляды украдкой, стараясь, чтобы она не заметила. Не смущать ее еще сильнее.
Доев свою порцию, я еще немного посидел, дождавшись, пока девушка закончит есть тоже, и, пожелав ей спокойной ночи, отправился дописывать проект. Работа уже не ложилась под мои чернила. Я задумчиво поковырялся еще немного в кулинарном справочнике, настойчиво пытаясь вникнуть, но внимание и сосредоточенность ускользали, и я отправился действительно вздремнуть немного на диванчике (приобрел его недавно) в моей комнате. Ночью мне предстояла довольно увлекательная работа по наблюдению за небесными телами: перед этим мне совсем не помешало бы немного вздремнуть
Просыпаться по заведенному будильнику совершенно не хотелось, но поднявшись на крышу общежития, вдохнув в легкие свежий осенний воздух, пахнущий почвой, опавшими листьями и уже совсем немного – морозом, я почувствовал себя совершенно бодрым, отдохнувшим.
Небо уже успело приобрести темно-синий оттенок, по нему, будто просо рассыпались яркие, зимние звезды. По небу бежали редкие облака, молодой узкий месяц казался величественным пастырем всех небесных тел.
Пока я наблюдал небосвод в линзу телескопа, гораздо более близкий мир вокруг меня начал меняться. С неба, как показалось на первый взгляд, посыпались те самые звезды, в считанные минуты усыпав и выбелив студенческий поселок, лежащий где-то там, внизу.
Я делал заметки в тетради по астрономии, стараясь не обращать внимание на волшебство, происходящее вокруг меня. Но я, конечно, не мог не замечать его. Оно дарило какую-то детскую радость и вдохновение. Эмоции захлестывали меня, сердце радостно билось.
Как будто ничего не было, кроме этого синего неба, крупных хлопьев снега и звенящей тишины, дополнившей то самое, невыразимое волшебство. Как будто нет и не было никогда в моей жизни горьких, выжигающих душу несчастий. Нет, моя душа, как оказалось, жива. Жива! И ждет, надеется, нетерпеливо подрагивает в ожидании. Я хочу быть счастливым. И буду, обязательно! Чтобы мама, папа, бабушка и моя маленькая, чудесная Кайя смотрели на меня с небес и улыбались мне. Ради них я должен жить. Не просто существовать в какой-то глухой капсуле, отгородившись от всего мира. Жить по-настоящему, каждый день ощущая каждой своей клеточкой счастье и энергию.
Только закончив заносить данные в тетрадь, когда небо окончательно заволокли снежные облака, я почувствовал, что успел порядочно озябнуть.
Этой ночью, наконец, добравшись до столь желанной кровати, натягивая одеяло до самого носа, я продолжал улыбаться самому себе и, засыпая, видел, как Кайя, подрагивая светлыми, но очень длинными, как крылья бабочки, ресницами, улыбается мне
Заслонка почтового ящика противно скрипнула, закрыть ее как положено мне удалось не с первой попытки. Задумчиво облизал прищемленный палец.
Ну и неделька выдалась! Честное слово, кто бы мог подумать, что на общей кафедре придется так напрягаться. Сонно похлопав глазами, я уставился на дорогу пустым, усталым взглядом, покрасневших от недосыпа и постоянного чтения глаз.
Уже через пару дней сосредоточенной учебы я не вспоминал даже про то, где я учусь, не говоря о том, что регулярно путал день с ночью. Нет, уровень света за окном менялся, но обстановка вокруг меня оставалась прежней.
Я целыми днями зависал в библиотеке, то вычитывая нужные сведения для очередного доклада или реферата, то попросту в попытках найти нужную книгу.
Возвращаясь с пар, измотанный, злой и голодный, я мечтал только о том, чтобы, наконец, выспаться. Голова гудела от количества новой информации, не всегда необходимой, на мой взгляд, но программа университета была строга и неумолима. Первокурсник должен знать это! Кого интересует мое мнение?
Иногда, обезумев от бесконечных букв на сероватой, старой бумаге библиотечных книг, я бросал бесполезное занятие – информация уже просто не помещалась в голову, по крайней мере, до завтра – и отправлялся в студенческую качалку.
Занимался на тренажерах до седьмого пота, с каким-то особым ожесточением. Иногда, от усталости свалившись в буквальном смысле с беговой дорожки, я ловил себя на мысли: «Хорошо бы сейчас свернуться прямо тут в комочек и заснуть!»
Как ни странно каждый раз после очередной тренировки в зале я чувствовал себя сильным, свежим, отдохнувшим, готовым вернуться к поеданию научного гранита. Даже боль в мышцах на следующее утро приносила скорее мрачное удовлетворение от проделанной работы, чем какой-то негатив.
Самым страшным заданием за весь семестр для меня стало задание нарисовать картину. КАРТИНУ! Здесь не отделаешься подбором нужной информации. Уходя из аудитории, забыв даже обозначить это задание в своем блокноте (как будто я могу забыть о таком!), я подумал, что на этот раз я на самом деле влип. Проникшись моими честными, но совершенно несчастными глазами, профессор Моника доброжелательно заверила, что никто не ждет от меня особых художеств. Но работу нужно сдать не позднее назначенного числа, иначе допуск к экзамену я не получу.
Даже не знаю, может ли что-нибудь выглядеть более нелепо и странно, чем я с кистью и палитрой в руках?
Удивительно, но размазывание красок по холсту действительно несколько увлекло меня. А быть может дело в том, что это занятие не требовала серьезной работы мозга, и можно было хоть на некоторое время отключиться от текущих дел
Пожалуй, если бы не Рубен, мои будни так и остались бы серыми, довольно скучными, о которых почти нечего было бы рассказывать. Мы редко общались, в основном натыкаясь друг на друга в коридорах, обменивались шутками, делились незамысловатыми новостями.
Неугомонный, неизменно оптимистичный и веселый, он постоянно придумывал какие-то новые занятия для нас, услышав предложения о которых я на минутку выпадал из реальности. Предложения казались на редкость неподходящими для данного момента. Но возможности отказаться мне никто не предоставлял.
- Ну что опять? – спрашивал я у парня, нечаянно встретив его на пути к автомату с газировкой. О том, что мой друг уже опять что-то придумал, я понимал по нехорошему блеску в его глазах
- Сыграем в мяч? У меня есть бейсбольный, я привез из дома.
Интересно, зачем он вообще всегда задавал подобные вопросы, если возражения никогда не принимались всерьез.
И это не важно, что на улице глубокая ночь, все общежитие давно спит, да и я двадцать минут назад как раз уже собирался съежиться под одеялом на пару часиков.
Через некоторое время я прекратил свои попытки отказаться от его все новых, вроде бы совершенно обычных затей. Минуты, проведенные с ним за новой партией в шахматы (которую я умудрился проиграть!) или за незамысловатым перекидыванием друг другу мячика приносили мне отдых, наполняли энергией, дарили хоть короткое время беззаботности. Я чувствовал себя чуть-чуть счастливым, занимаясь полнейшей, казалось бы, ерундой.
Пожалуй, самым потрясающим его предложением было сыграть в камень-ножницы-бумага (как будто нам лет пять, не больше!), а кто проиграет – будет выполнять упражнения на балетном станке, установленном прямо здесь, в коридоре общежития в прошлую пятницу.
Ну, и кто бы сомневался, что проигравшим окажусь именно я.
На общение с другими жителями общежития времени у меня не было. Нет, наверное, оно непременно нашлось бы, было бы желание найти его. Ведь некоторые из них учились вместе со мной и находили время для шумных посиделок у телевизора или в столовой. По всему очевидно, сверстники, как я уже успел привыкнуть, относились к своему образованию куда менее серьезно. А я, закончив задание для профессора Диккенса по математике и прочитав триста страниц энциклопедии по зоологии, валился спать.
Вставать приходилось затемно, в те редкие часы, когда в общежитии воцарялась сонная тишина, нарушаемая только храпом, доносившимся откуда-то с первого этажа. Не завидую я соседям этого «трактора»
. . .
Тук!
«…для приготовления омлета с шампиньонами…»
Тук!
«.. так, омлет с гренками…» - Нет, это не подходит! «Омлет с вареньем? (!!!)
Тук!
Кто же это придумал, есть омлет с начинкой из варенья? Неужели это может быть съедобно?
За окном уже давно начинали сгущаться сумерки, а я все еще не переписал последний из трех рецептов для завтрака. На лекциях по кулинарии нам было задано придумать три блюда с разными продуктами в основе, подходящих для завтрака и подробно описать технологию приготовления этих блюд, а так же сделать обзор по всем необходимым для этого продуктам. И я уже практически дописал свою работу.
Тук!
Нет, что там такое стучит? Вроде бы не так уж и громко, но очень сбивает. Все больше раздражаясь, я плюнул на оригинальность и решил выбрать третьим блюдом обычную глазунью, посыпанную свежей зеленью, и принялся переносить необходимую информацию в почти законченный проект
Тук!
Нет, это совершенно невыносимо! Находясь в состоянии только начинающегося бешенства, я громко бросил на тетрадь шариковую ручку, которая немедленно улетела куда-то на пол. Решительно поднялся и направился искать возмутителя спокойствия. Обычно, если начинала шуметь целая компания, то угомонить ее, не ввязавшись в драку, было практически невозможно, но уж с одним-то человеком я могу как-нибудь справиться, не пуская в дело кулаки.
Возмутитель спокойствия нашелся сразу за поворотом библиотеки и вызвал у меня еще большую досаду, а поток нелицеприятных выражений пришлось безропотно оставить непрозвучавшими – возмутителем оказалась довольно симпатичная девушка.
Она увлеченно метала дротики в подвешенную на стене мишень и не сразу заметила зрителя в моем уставшем, не слишком доброжелательном лице.
- Ой! – охнула она и хихикнула. – Привет! А что ты здесь делаешь?
Я? Потрясающий вопрос. В голову пришло несколько ответов на данный вопрос, но все они не подходили.
- Да так, иду мимо, - пробормотал я, разворачиваясь обратно в сторону библиотеки.
- Постой, - похоже, она успела заметить мою стремительно нарастающую грусть – Тебя зовут Эмиль, правда?
- Мы знакомы? – спросил я, приподняв левую бровь, послушно возвращаясь на только что покинутое место.
- Нет. Я помешала тебе, да?
- Да нет, что ты я просто шел… Подумал, может ты научишь меня кидать дротик? – иногда приходится придумывать маленькую ложь, чтобы не чувствовать себя невежественным упырем.
Я подошел к доске, снял парочку дротиков и искоса взглянул на девушку.
Симпатичная. Стройная, длинноногая. Лицо с совсем небольшим количеством макияжа, что делало ее еще более приятной. Ненавижу девиц, накладывающих столько косметики, что это больше похоже на боевую раскраску.
- Могу я узнать, как Вас зовут?
В ее глазах появилось легкое удивление и удовольствие.
- Гвен. Гвендолин Хоук. Встань возле той черты, - я немедленно выполнил ее распоряжение и посмотрел на нее. Вопросительно, с неподдельным вниманием.
- Постарайся бросать так, чтобы дротик полетел точно вперед, не описывая дугу. Толкай его рукой вперед.
Я прищурил правый глаз, занес руку с дротиком и, стараясь попасть поближе к центру, вложил дротик чуть выше «яблочка»
- Здорово! – она даже слегка подпрыгнула, радуясь моему успеху, а я подошел и вложил ей в руку оставшиеся дротики.
- Вы хороший учитель, у меня получилось первый раз! – я пристально заглянул ей в глаза.
- Неправда, - по ее щекам побежал едва заметный румянец. Она хотела возразить что-то еще, но не нашлась, тогда я, дав ей три секунды раздумий, решил говорить сам.
- Судя по запаху, на ужин в столовой сегодня оладьи. Не изыск конечно, но я, кажется, проголодался немного. Вы составите мне компанию?
Смущенно улыбаясь, она помолчала и кивнула.
Несмотря на ранний час, в столовой оказалось не очень много людей, не настолько шумно, как это бывает обычно. Разговаривать за едой почти не получилось: Гвен только поглядывала на меня поверх тарелки с пышными столовскими оладушками и продолжала смущаться. За весь совместный ужин мы обмолвились лишь парой фраз, но я не настаивал. Только бросал на нее взгляды украдкой, стараясь, чтобы она не заметила. Не смущать ее еще сильнее.
Доев свою порцию, я еще немного посидел, дождавшись, пока девушка закончит есть тоже, и, пожелав ей спокойной ночи, отправился дописывать проект. Работа уже не ложилась под мои чернила. Я задумчиво поковырялся еще немного в кулинарном справочнике, настойчиво пытаясь вникнуть, но внимание и сосредоточенность ускользали, и я отправился действительно вздремнуть немного на диванчике (приобрел его недавно) в моей комнате. Ночью мне предстояла довольно увлекательная работа по наблюдению за небесными телами: перед этим мне совсем не помешало бы немного вздремнуть
Просыпаться по заведенному будильнику совершенно не хотелось, но поднявшись на крышу общежития, вдохнув в легкие свежий осенний воздух, пахнущий почвой, опавшими листьями и уже совсем немного – морозом, я почувствовал себя совершенно бодрым, отдохнувшим.
Небо уже успело приобрести темно-синий оттенок, по нему, будто просо рассыпались яркие, зимние звезды. По небу бежали редкие облака, молодой узкий месяц казался величественным пастырем всех небесных тел.
Пока я наблюдал небосвод в линзу телескопа, гораздо более близкий мир вокруг меня начал меняться. С неба, как показалось на первый взгляд, посыпались те самые звезды, в считанные минуты усыпав и выбелив студенческий поселок, лежащий где-то там, внизу.
Я делал заметки в тетради по астрономии, стараясь не обращать внимание на волшебство, происходящее вокруг меня. Но я, конечно, не мог не замечать его. Оно дарило какую-то детскую радость и вдохновение. Эмоции захлестывали меня, сердце радостно билось.
Как будто ничего не было, кроме этого синего неба, крупных хлопьев снега и звенящей тишины, дополнившей то самое, невыразимое волшебство. Как будто нет и не было никогда в моей жизни горьких, выжигающих душу несчастий. Нет, моя душа, как оказалось, жива. Жива! И ждет, надеется, нетерпеливо подрагивает в ожидании. Я хочу быть счастливым. И буду, обязательно! Чтобы мама, папа, бабушка и моя маленькая, чудесная Кайя смотрели на меня с небес и улыбались мне. Ради них я должен жить. Не просто существовать в какой-то глухой капсуле, отгородившись от всего мира. Жить по-настоящему, каждый день ощущая каждой своей клеточкой счастье и энергию.
Только закончив заносить данные в тетрадь, когда небо окончательно заволокли снежные облака, я почувствовал, что успел порядочно озябнуть.
Этой ночью, наконец, добравшись до столь желанной кровати, натягивая одеяло до самого носа, я продолжал улыбаться самому себе и, засыпая, видел, как Кайя, подрагивая светлыми, но очень длинными, как крылья бабочки, ресницами, улыбается мне
Arrien, бедный Эмиль, нехило его гоняют, раз так устает. Может, когда он выберет специальность и начнет учиться, гонять будут меньше? Будет больше времени на отдых, на звезды и живопись (почему-то мне кажется, что к ней Эмиль еще вернется).
Окончание записи меня вообще привело в бурный восторг) Радует, что Эмиль решил больше не отгораживаться от внешнего мира и дышать полной грудью.
Гвен мне тоже понравилась) Интересно, где она так хорошо научилась метать дротики?) Симпатичная девушка, надеюсь, Эмиль ее не последний раз встретил)
ElinaGenie, Эмиль просто очень серьезно и ответственно подходит к учебе, поэтому так сильно и загружен. Извиняюсь за промахи в отчете. Видимо, не нужно больше выкладывать его в пол второго ночи. =))
Вот очень мне нравится подача династийных событий) поколение пока действительно скорее техническое, пока не вижу структуры литературного текста, и мне кажется, события и дальше будут скорее игровые. Но тексту это вовсе не мешает быть хорошим - даже простые бытовые действия описаны интересно)
Думаю, состояние, в котором пребывал Эмиль весь отчет, хоть раз ощутил на себе каждый, кто получал высшее образование)
Еще мне понравилось как были обыграны обычно не очень логичные моменты в игре. Например, надо получить бал культуры тела? Пожалуйста, спор с Рубеном - и упражнения у станка!
Девушка просто прекрасная, надеюсь, женой основателя станет именно она - во-первых, красивая, а во-вторых, блондинка..) у меня большая слабость к рецессивным генам в симах - хотелось бы посмотреть на таких же блондинистых детей второго поколения...)
Текст, когда он не по центру, действительно стало намного проще и приятнее читать! Только какая-то часть отчета скопировалась два раза(
И мне нравится подробная техничка!: 3 надеюсь, вскоре там появятся какие-нибудь интересные категории, например, подкатегории Мастера...)
Jana Weber, Вот я была уверена, что этот глюк из текста уже убрала. А оказалось, что не убрала. Понятия не имею как он случился и почему во второй версии я не заметила это. Сейчас поправлю
Гвен действительно очень симпатичная, мне она тоже очень понравилась сразу.
Jana Weber, кстати хочу сказать вот что. На самом деле упражнения у станка никак не связаны с баллами культуры тела. Не стала бы вам врать на этот счет. В игре действительно было такое событие, когда Эмиль и Рубен играли в соответствующую игру один раз. Проиграл действительно Эмиль. И в наказание я его отправила к станку Почти ничего не придумала в этом случае. Я вообще мало чего придумываю.
«… Людовик XV правил… да, правил 59 лет и умер в 1774 году. Точка».
Я потер затекшую шею, устало откинулся на спинку стула. Подробное жизнеописание одного из французских монархов, с разбором огромного количества дворцовых интриг, непроверенных фактов, больше похожих на выдуманные или просто на сплетни. Периоды правления, видные государственные деятели, семилетняя война, реформы… любовницы… Вдумчивое, старательное изучение всех фактов о достопочтимом монархе, которые только удалось отрыть в библиотечных книгах и страницах мировой паутины.
Титанический труд почти двух недель, несколько исписанных тетрадей и голова, распирающая от вложенной в нее информации. Впрочем, последнее, как и недосып, давно скатившийся до хронического, стали уже привычной нормой жизни.
За последние месяцы в моей жизни произошло не так уж много изменений. Разве что, наконец, удалось распрощаться с порядком надоевшим общим факультетом. Картин рисовать больше не задавали, и уже это вселяло в меня неистребимый оптимизм. Копаться в любовницах и любовниках, когда-то влиявших на поступки разных монархов и исторических деятелей, было иногда немного противно, но любопытно.
Я не сказал бы, что на историческом факультете учиться мне стало намного легче или что преподаватели проявляли удивительное милосердие, но ко второму семестру к объему материала и домашних заданий удалось худо-бедно притерпеться. Поэтому, чувствуя, как растут дырки в моем кармане. В которые куда-то улетают и так не многочисленные деньги, я решил подработать немного, подменяя повара в столовой, а заодно отработать навыки, полученные на лекциях по теоретической кулинарии на практике.
Получалось не так уж плохо. Хотя парочка убежавших каш и подгоревших омлетов в моем пассиве все же имелось. Но отравить никого не удалось, поэтому я посчитал свою работу вполне удачной.
К довольно весомой стипендии за отличную учебу и звание лучшего студента семестра добавилась скромная, зато самостоятельно заработанная сумма. Немного подумав, я приобрел на эти деньги некоторую мебель для своей комнаты, повесил занавески и нетленное произведение бессмертного автора.
Профессор Моника невозмутимо изучила мой честный, но, увы, лишенный оригинальности труд, и допустила меня к экзамену, предложив мне забрать сие великолепие. Ну что ж, какое-никакое, а произвести на нее впечатление мне явно удалось.
Настоящим сюрпризом для меня стал совершенно внезапный звонок. Как передал парень, позвавший меня к телефону, из деканата. Поднеся к уху трубку старенького казенного телефона, я обрадовался, что стойка коменданта стоит как раз рядом с ним, я ухватился за его край, принудительно вернув себя в вертикальное положение.
- Здравствуй Эмиль, надеюсь, ты вполне здоров? Все ли в порядке с учебой? - Но я все еще не верил, что слышу голос именно этого человека. Не может же быть… Столько лет прошло! – Я только сегодня совершенно случайно узнал, что ты, оказывается, учишься здесь, да еще и на факультет, где я работаю. А я ничего не знал! Алло, Эмиль, ты меня слышишь? Алло!
Мне показалось, что у меня сильно нагрелась голова и оттуда сейчас потекут мозги. Это же… Но этого же просто не может быть!
Я мысленно жестко встряхнул себя, заставляя себя успокоиться и хотя бы минимально вернуться к реальности, пока человек, пытавшийся услышать меня на другом конце, не решил, будто прервалась связь и не отключился.
- А… да… я… Мистер Ларсен, я слышу Вас, да! – собственный голос придал мне немного уверенности, хотя отойти от испытанного удивления я еще не успел. На это потребуется еще уйма времени. Возможно даже дней. – Простите. Я просто очень удивлен и даже не сразу поверил, что слышу именно Ваш голос. Спасибо, я здоров…
- Это замечательно, парень! Я рад слышать, что ты бодр и у тебя все замечательно!
- а… как Вы поживаете, мистер Ларсен? Как Ваша дочь?
- Сольвейг учится в школе. У нее выпускной класс, сейчас очень много забот. Выбирает выпускное платье. Знаешь, так все сразу и не расскажешь. Мы же не виделись…
- Одиннадцать лет! – улыбаясь, подсказал я. Перебивать старших не очень красиво, но эмоции захлестывали меня. Немного стыдно.
- Да. Точно… Может быть, встретимся завтра? Здесь, в центральном районе Лэйтона есть уютный ресторанчик. Посидим, нам есть о чем рассказать друг другу. М? Ну как?
Кажется, завтра вечером я планировал заканчивать подготовку к семинару по Экологии… Досадно. Выспаться к семинару у меня точно никак не получится. Получилось бы вообще хоть немного поспать завтрашней ночью.
- Да. Конечно. Я очень рад!
- Замечательно. Жду тебя в ресторане «У мегаполиса» завтра в шесть
И он продиктовал мне точный адрес, чтобы я не смог заблудиться в совсем незнакомом районе города. До этого момента я никогда не покидал студенческий городок, ограничиваясь прогулками от учебных корпусов до общежития. Придерживался далеко не разнообразного, зато хорошо знакомого маршрута.
Как ни странно, таксист не заблудился, не смотря на отсутствие точного адреса, который я записал на первом попавшемся листе, но позднее так и не смог вспомнить каком именно. Я выехал на встречу заранее, чтобы в случае чего не опоздать, но ждать пришлось совсем недолго. Через каких-то двадцать минут напротив главного входа в приземистое, одноэтажное здание затормозил еще один желтый в шашечках автомобиль. Я поспешно перебежал к левой двери и, распахнув ее, снова не поверил сам себе.
Мистер Эрик Ларсен когда-то был достаточно близким другом моего отца, но он вышел в отставку очень рано и уехал из Нортона, когда мне не было еще и семи лет. Позднее я слышал разговоры родителей о нем, поселившемся в столичном Лейтоне. Я помню его дочь, очаровательную малышку с россыпью веснушек и мелко вьющимися волосами, забранные в слишком короткие еще, торчащие, как рожки молодого олененка, хвостики. Сольвейг… интересно, какая она сейчас?
Узнать в седовласом пожилом мужчине старинного друга семьи оказалось не так просто. Да и он, увидев меня через открытую дверь автомобиля на несколько секунд замер и, стараясь скрыть удивление, несколько медленнее, чем мог бы поднялся с сидения.
Но не успела звучно захлопнуться с силой закрытая мной дверца, как он радушно улыбнулся и протянул большую шершавую ладонь.
- Ну, здравствуй! – он не ограничился простым рукопожатием, положив вторую ладонь на мое правое плечо.
- Здравствуйте, мистер Ларсен…
- Профессор Ларсен, - поправил он, задорно подмигивая мне. Он выглядел пожилым человеком, но чувствовалось, что душа осталась молодой. Он сразу показался мне энергичным и деятельным. – Совсем скоро я буду читать лекции по целой веренице прикладных исторических наук. Мы будем очень часто видеться. Но имей в виду, на поблажки не рассчитывай! – он лукаво погрозил мне пальцем. – Возможно, как раз к тебе я буду особенно строг.
Счастливо улыбаясь, я притворно тяжело вздохнул и ответил:
- Уже испугался!
Мы рассмеялись вместе.
- Ну, дай, что ли, взглянуть на тебя!
Он сделался серьезным, даже немного суровым и важно продолжил:
- Эмиль Фредерик Эйлерт. – Выждал минуту, действительно разглядывая меня очень внимательно. Снова улыбнулся – Бог мой! Да ты превратился в настоящего мужчину!
Знал бы он, чем я, «настоящий мужчина» занимался недавно вместе с Рубеном… шишка на лбу, оставшаяся после столкновения с радиоуправляемым вертолетом только недавно перестала торчать. А до этого в зеркало я очень старался не смотреть, чувствуя себя каким-то единорогом.
Мы, наконец, убрались с дороги, направились в здание ресторана. Я впервые в жизни попал в такое место и сильно пожалел, что пришел сюда в такой одежде. Мог бы и костюм одеть, оставшийся еще с выпускного, но вполне еще приличный.
Столики оказались свободны и мы, особо не выбирая, уселись, все это время весело беседуя ни о чем и обо всем.
- Рассказывай, как жизнь? Уже освоился в университете? Как учеба? – спросил мужчина, пока я рассеянно блуждал взглядом по пунктам в меню.
- Все замечательно! Учеба… непросто конечно, но интересно. Кажется, я пока справляюсь. – Я усмехнулся и решил добавить, - Возможно, начало курса по прикладным наукам внесет коррективы в мою успеваемость.
И поспешил запить шутку водой из стакана, сообразив, что смеяться здесь будет не совсем прилично.
Наш разговор прервал подошедший официант и стал расхваливать особенно хорошо получающийся у здешнего шеф-повара чили кон корне.
Я уже было решил согласиться попробовать это, неведомое для меня блюдо, но мистер Ларсен меня остановил, заявив, что к этому блюду нужно обязательно предлагать услуги пожарного гидранта, а изысканный вкус этой еды все равно не удастся распробовать. Он посоветовал мне заказать креветки в соусе, а сам попросил голень цыпленка с овощами.
Когда официант ушел, оставив нам изучать меню, если мы решимся заказать что-то еще и профессор продолжил разговор. Слегка наклонив голову, он многозначительно заглянул мне в глаза и спросил голосом охотника, опасающегося спугнуть добычу.
- Я очень рад видеть тебя в таком хорошем расположении духа. Честно говоря, не рассчитывал увидеть тебя таким. Но рад, рад. Очень рад. Ты сильный молодой человек, Эмиль Эйлерт! – не знаю, есть ли в мире настолько тупой человек, чтобы не понять истинный смысл этой реплики.
Он смотрел пристально, внимательно и с уважением. От последнего я почувствовал смущение, но, следуя заявленным им правилам, оставил эти эмоции при себе. Он знает. Видимо знает обо всем, что случилось в жизни моей семьи за последние годы. Обо всем, что случилось со мной. Но мистер Ларсен не спешил ни расспрашивать меня о подробностях, ни выражать мне соболезнования, из-за чего я немедленно почувствовал благодарность за проявленное чувство такта.
- Я привык справляться с трудностями, - отвечая столь же многозначительным взглядом, медленно проговорил я.
Он сидел, иногда поднося ко рту стакан с водой, смотрел на меня серьезно, как на равного и молчал. Я тоже не знал что сказать, чувствуя неловкость от затянувшейся паузы в разговоре. К счастью, как раз в этот момент официант принес заказанные блюда и пожелал нам приятного аппетита, немного разрядив обстановку. Еще с минуту мы в молчании поглощали еду. После стряпни нашего столовского повара еда здесь показалась мне изумительной, и я едва сдерживал свой аппетит. Глотать еду как молодой кашалот было бы очень некрасиво.
Оставшееся время за ужином мы довольно спокойно и вполне непринужденно беседовали о жизни Ларсенов в Лейтоне, о слабом здоровье миссис Ларсен и досадной тройке по геометрии в аттестате Сольвейг, которая, как ни прискорбно, уже точно испортит красоту документа.
Доев свою порцию, мистер Ларсен погрустнел, задев взглядом свои наручные часы.
- Прости, Эмиль. Мне пора. Я бы еще долго разговаривал с тобой, мне приятно. Но мое свободное время подошло к концу. Печально. Надеюсь, еще увидимся в ближайшее время.
Я заверил, что это будет для меня большим удовольствием. На прощание мистер Ларсен снова пожал мне руку, а потом, совсем по-отцовски, обнял, неловко похлопав ладонью по спине.
Я провожал его немного усталым и грустным взглядом. Он был кусочком из моей прошлой жизни. Той жизни, которая была еще до того как… В которой у меня была семья.
Я опустил плечи, понурил взгляд и прикрыл глаза, стараясь сдержать нахлынувшие, как лавина, эмоции. Простоял так какую-то пару мгновений и безжалостно влепил себе мысленную затрещину. Слабак!
Постоял, по крупицам собирая растерянный оптимизм, заодно оглядел обстановку в ресторане и сразу зацепил взглядом стоящий у стены красивый белый рояль. Идея!
Последнее время чтобы отвлечься и отдохнуть между лекциями я безыскусно мучил стоящее в холле учебного корпуса пианино. Чем сильно раздражал сокурсников, тоже пытающихся отдохнуть от учебы, но благодаря мне им это удавалось гораздо труднее. Однако выразить свое несогласие с извлекаемыми из расстроенного инструмента звуками так и не решались, мучаясь вместе с ним. Зато я переписал на тетрадный листочек ноты незамысловатой мелодии и уже научился играть ее не только двумя пальцами.
Так может совместить приятное с полезным? Может быть, даже накидают мне пару монет?
Когда я вернулся в общежитие, часы уже непреклонно показывали половину десятого вечера. Я спешил, надеясь, если не успеть дописать необходимое к завтрашнему семинару, так хоть подготовить материалы, чтобы утром, может быть, на свежую голову это получилось немного лучше.
Недалеко от двери моей комнаты с рассеянным видом переминалась с ноги на ногу Гвендолин, очевидно сама не уверенная в том, что она тут делает, а возможно и где она это делает.
- Здравствуйте, мисс Хоук! – я приветственно улыбнулся ей. Девушка посмотрела на меня серьезными, даже мрачными глазами.
- Привет! А… я вот…
- Проходила мимо? – предположил-подсказал я.
- Точно! – она тоже улыбнулась, но глаза остались грустными. Растерянными.
- Увы, но мимо Вас пройти абсолютно невозможно! – серьезно, медленно проговорил я, наблюдая, как она теряется еще больше, становясь похожей на сочный, спелый помидор от румянца, выступившего на щеках.
- Как жаль, что мне нужно идти! Я предпочел бы провести вечер более приятно. Вы ведь составите мне компанию в следующий раз? – я осторожно коснулся ее чуть влажной, теплой ладони и поднес руку к губам, понимая, что отвечать мне что-либо от бесконечного смущения девушка не в состоянии.
- Надеюсь, вы извините меня, за мой поспешный уход? – Я поднял взгляд и пристально посмотрел ей в глаза.
И, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью своей комнаты. Нет, на сегодня я, как ни прискорбно, больше не способен писать что либо. Я заснул поверх покрывала, даже не раздеваясь и находясь в сомнениях, что, падая, действительно попал в кровать…
. . .
Ну, разумеется, на утро мне пришлось очень сильно пожалеть, что я не дописал материалы для семинара. В спешке, едва успев побросать в рот какую-то пищу, я дописывал их все утро и еще между двумя лекциями. Все это очень нервировало меня весь день, и к вечеру я точно знал, что садиться за какие-либо еще задания глупо. Благо, что запланированные завтра занятия отменились, и образовался внеплановый выходной. Можно было позволить себе такую редкую возможность посидеть возле телевизора в компании приятного человека. Рубен с удовольствием согласился вместе со мной, но сказал, что будет читать какую-то тему по макроэкономике, одно название которой могло бы вызвать у меня истерический припадок, от перспектив разбираться в ней. Правда, это гораздо проще, чем рисовать картину, но, я очень надеюсь: настолько страшные задания остались уже позади.
Читать у него не получалось. Мы и так виделись не очень часто, а возможность нормально поговорить, можно было считать шикарным подарком судьбы, так что перспектив что-либо прочитать у него не было заранее. К тому же «наши» пропустили очередной гол в футбольном матче, и эта проблема занимала Рубена куда больше.
- А что у тебя с Гвендолин? – немного насмешливо спросил он, упрямо не отлипая взглядом от книжных страниц
- С мисс Хоук? – резкий перескок с обсуждения безрукого вратаря и выбранная тема меня несколько сконфузили. – А что у меня с ней? Мы даже почти не знакомы.
Но я зря думал, что он оставит почему-то неудобную для меня тему.
- Брось. Вы целовались. Все об этом знают, - он ухмыльнулся, видя, что я медленно теряю терпение.
- Какая чушь! – я постарался придать моему голосу побольше безразличия и скуки. – Я ей руку поцеловал. Это ничего не значит.
- Издеваешься? – от избытка чувств Рубен слегка стукнул меня книжкой по голове. Удар пришелся торцом, и я временно отвлекся от желания придушить его, постольку от боли из глаз брызнули искры. – Лучше бы ты ее… - он замялся, видимо сочтя, что фраза не подходит для того, кто собирается еще немного пожить. - … в другое место куда-нибудь поцеловал. Наши девчонки и так постоянно провожают тебя мечтательными взглядами, а тут такая галантность. Опасаюсь я за тебя, друг.
Я нервно хмыкнул и постарался еще раз вернуть себе спокойствие. Бегающие человечки на экране телевизора прекратили меня интересовать окончательно. Успокоиться не получилось.
- Рубен, я не общаюсь с девушками. Мне с тобой даже некогда поговорить чаще всего. Что за ерунду ты несешь?
Он снова отвлекся от чтения и пристально посмотрел мне в глаза, видимо прикидывая безопасность следующей фразы.
- Нет, ты действительно ничего не понимаешь, да? Надо же, считал тебя очень умным все время. Мало ли что ты с ними не общаешься! Как это мешает им сохнуть по тебе и мечтать?
- О чем??? - окончательно теряя контроль над собой, рявкнул я, вызвав целый поток ухмылок и совсем уж противное хихиканье, – Рубен, я не знаком с ними! Мне некогда, понимаешь? Я ничего не знаю о них, а они обо мне. Не придумывай всякую ерунду!
- Прекрати бурлить, как вода в чайнике, - он был абсолютно спокоен, чем раздражал меня дальше, – они многое знают о тебе. Достаточно, по крайней мере, чтобы составить некоторое впечатление. А остальное дополнило богатое воображение.
- И кто же им разболтал обо мне?
- Думаешь, я? Один ты такой занятой и серьезный? Ну хорошо, допустим, я не столь усерден в учебе как ты. Просто я слышу разговоры, отдельные реплики. Замечаю взгляды и глупое хихиканье девчонок, когда ты только скрываешься из виду. Они тоже многое замечают. – Он сделал паузу, давая мне переварить услышанное. – Так что у тебя с мисс Хоук? Будешь встречаться с ней? Все думают, что вы уже начали это делать.
- Надеюсь, что «все» не включают в себя саму Гвендолин. Да, я был вежлив с ней. Это просто воспитанность, Рубен. Мне даже в голову не приходило… мы просто знакомые! – Подвел я итог.
- Что-то я сильно сомневаюсь, что твои надежды оправдаются. Но, как правило, они умирают последними, - заявил парень, чем окончательно испортил мне настроение.
Не желая продолжать дико раздражающую меня тему, я опустил голову на диван и больше на провокации не поддавался, стараясь понять, что же там происходит с футболом.
Воспользовавшись тем, что день оказался свободным, я решил посетить местный студенческий каток хорошенько обдумать все, что наговорил мне вчера Рубен. Мне удалось уснуть этой ночью только благодаря тому, что накопленный недосып не оставил мне других вариантов. Очень милосердно с его стороны.
Студенческий каток оказался всего лишь маленькой, залитой искусственным льдом коробкой, смотревшейся на фоне голой земли диковато. Первый снег, выпавший в прошлом семестре, сошел очень быстро, надолго отложив то, что принято называть зимой. Я прибыл туда рано утром, затемно, чтобы не ограничивать себя сильно во времени.
Не смотря на скромность размеров катка, лед оказался качественным, гладким, едва тронутым одинокой елочкой царапин. Может быть, его залили только вчера вечером?
На тему о том, как пялятся и обсуждают меня все девушки общежития, я размышлять не стал. Конечно, девчонки любительницы посплетничать, и мой друг, невольно, мог сильно преувеличить масштабы этого явления.
Вот Гвендолин… Немного подумав, я решил честно себе признаться, что она хоть и хорошенькая, милая, но… я ничего не чувствую к ней, кроме симпатии. Совершенно не той симпатии, которая… Не той. Неужели я допустил ошибку?
Я постарался восстановить в памяти свое общение с ней. Да, старался быть вежливым. Уважительным. Любезным. Разве это дает повод думать что…
Додумать я не успел. Левая нога неконтролируемо проехала чуть дальше, а я уже успел оторвать правое лезвие от поверхности льда. Испытав секундную панику, я взмахнул ногой в воздухе (наверное, это была бессознательная попытка взлететь) и ощутимо шлепнулся на оказавшееся недостаточно мягким место.
Для Гвен то, что произошло между нами, могло иметь гораздо большее значение, чем это было для меня. Эта мысль пришла мне в голову сразу после боли, которую я ощутил в том месте, где мог бы быть хвост, если бы я, конечно, родился собакой.
Я беспомощно посмотрел в затянутое облаками небо. Мечтая как никогда в жизни оказаться неправым.
«… Людовик XV правил… да, правил 59 лет и умер в 1774 году. Точка».
Я потер затекшую шею, устало откинулся на спинку стула. Подробное жизнеописание одного из французских монархов, с разбором огромного количества дворцовых интриг, непроверенных фактов, больше похожих на выдуманные или просто на сплетни. Периоды правления, видные государственные деятели, семилетняя война, реформы… любовницы… Вдумчивое, старательное изучение всех фактов о достопочтимом монархе, которые только удалось отрыть в библиотечных книгах и страницах мировой паутины.
Титанический труд почти двух недель, несколько исписанных тетрадей и голова, распирающая от вложенной в нее информации. Впрочем, последнее, как и недосып, давно скатившийся до хронического, стали уже привычной нормой жизни.
За последние месяцы в моей жизни произошло не так уж много изменений. Разве что, наконец, удалось распрощаться с порядком надоевшим общим факультетом. Картин рисовать больше не задавали, и уже это вселяло в меня неистребимый оптимизм. Копаться в любовницах и любовниках, когда-то влиявших на поступки разных монархов и исторических деятелей, было иногда немного противно, но любопытно.
Я не сказал бы, что на историческом факультете учиться мне стало намного легче или что преподаватели проявляли удивительное милосердие, но ко второму семестру к объему материала и домашних заданий удалось худо-бедно притерпеться. Поэтому, чувствуя, как растут дырки в моем кармане. В которые куда-то улетают и так не многочисленные деньги, я решил подработать немного, подменяя повара в столовой, а заодно отработать навыки, полученные на лекциях по теоретической кулинарии на практике.
Получалось не так уж плохо. Хотя парочка убежавших каш и подгоревших омлетов в моем пассиве все же имелось. Но отравить никого не удалось, поэтому я посчитал свою работу вполне удачной.
К довольно весомой стипендии за отличную учебу и звание лучшего студента семестра добавилась скромная, зато самостоятельно заработанная сумма. Немного подумав, я приобрел на эти деньги некоторую мебель для своей комнаты, повесил занавески и нетленное произведение бессмертного автора.
Профессор Моника невозмутимо изучила мой честный, но, увы, лишенный оригинальности труд, и допустила меня к экзамену, предложив мне забрать сие великолепие. Ну что ж, какое-никакое, а произвести на нее впечатление мне явно удалось.
Настоящим сюрпризом для меня стал совершенно внезапный звонок. Как передал парень, позвавший меня к телефону, из деканата. Поднеся к уху трубку старенького казенного телефона, я обрадовался, что стойка коменданта стоит как раз рядом с ним, я ухватился за его край, принудительно вернув себя в вертикальное положение.
- Здравствуй Эмиль, надеюсь, ты вполне здоров? Все ли в порядке с учебой? - Но я все еще не верил, что слышу голос именно этого человека. Не может же быть… Столько лет прошло! – Я только сегодня совершенно случайно узнал, что ты, оказывается, учишься здесь, да еще и на факультет, где я работаю. А я ничего не знал! Алло, Эмиль, ты меня слышишь? Алло!
Мне показалось, что у меня сильно нагрелась голова и оттуда сейчас потекут мозги. Это же… Но этого же просто не может быть!
Я мысленно жестко встряхнул себя, заставляя себя успокоиться и хотя бы минимально вернуться к реальности, пока человек, пытавшийся услышать меня на другом конце, не решил, будто прервалась связь и не отключился.
- А… да… я… Мистер Ларсен, я слышу Вас, да! – собственный голос придал мне немного уверенности, хотя отойти от испытанного удивления я еще не успел. На это потребуется еще уйма времени. Возможно даже дней. – Простите. Я просто очень удивлен и даже не сразу поверил, что слышу именно Ваш голос. Спасибо, я здоров…
- Это замечательно, парень! Я рад слышать, что ты бодр и у тебя все замечательно!
- а… как Вы поживаете, мистер Ларсен? Как Ваша дочь?
- Сольвейг учится в школе. У нее выпускной класс, сейчас очень много забот. Выбирает выпускное платье. Знаешь, так все сразу и не расскажешь. Мы же не виделись…
- Одиннадцать лет! – улыбаясь, подсказал я. Перебивать старших не очень красиво, но эмоции захлестывали меня. Немного стыдно.
- Да. Точно… Может быть, встретимся завтра? Здесь, в центральном районе Лэйтона есть уютный ресторанчик. Посидим, нам есть о чем рассказать друг другу. М? Ну как?
Кажется, завтра вечером я планировал заканчивать подготовку к семинару по Экологии… Досадно. Выспаться к семинару у меня точно никак не получится. Получилось бы вообще хоть немного поспать завтрашней ночью.
- Да. Конечно. Я очень рад!
- Замечательно. Жду тебя в ресторане «У мегаполиса» завтра в шесть
И он продиктовал мне точный адрес, чтобы я не смог заблудиться в совсем незнакомом районе города. До этого момента я никогда не покидал студенческий городок, ограничиваясь прогулками от учебных корпусов до общежития. Придерживался далеко не разнообразного, зато хорошо знакомого маршрута.
Как ни странно, таксист не заблудился, не смотря на отсутствие точного адреса, который я записал на первом попавшемся листе, но позднее так и не смог вспомнить каком именно. Я выехал на встречу заранее, чтобы в случае чего не опоздать, но ждать пришлось совсем недолго. Через каких-то двадцать минут напротив главного входа в приземистое, одноэтажное здание затормозил еще один желтый в шашечках автомобиль. Я поспешно перебежал к левой двери и, распахнув ее, снова не поверил сам себе.
Мистер Эрик Ларсен когда-то был достаточно близким другом моего отца, но он вышел в отставку очень рано и уехал из Нортона, когда мне не было еще и семи лет. Позднее я слышал разговоры родителей о нем, поселившемся в столичном Лейтоне. Я помню его дочь, очаровательную малышку с россыпью веснушек и мелко вьющимися волосами, забранные в слишком короткие еще, торчащие, как рожки молодого олененка, хвостики. Сольвейг… интересно, какая она сейчас?
Узнать в седовласом пожилом мужчине старинного друга семьи оказалось не так просто. Да и он, увидев меня через открытую дверь автомобиля на несколько секунд замер и, стараясь скрыть удивление, несколько медленнее, чем мог бы поднялся с сидения.
Но не успела звучно захлопнуться с силой закрытая мной дверца, как он радушно улыбнулся и протянул большую шершавую ладонь.
- Ну, здравствуй! – он не ограничился простым рукопожатием, положив вторую ладонь на мое правое плечо.
- Здравствуйте, мистер Ларсен…
- Профессор Ларсен, - поправил он, задорно подмигивая мне. Он выглядел пожилым человеком, но чувствовалось, что душа осталась молодой. Он сразу показался мне энергичным и деятельным. – Совсем скоро я буду читать лекции по целой веренице прикладных исторических наук. Мы будем очень часто видеться. Но имей в виду, на поблажки не рассчитывай! – он лукаво погрозил мне пальцем. – Возможно, как раз к тебе я буду особенно строг.
Счастливо улыбаясь, я притворно тяжело вздохнул и ответил:
- Уже испугался!
Мы рассмеялись вместе.
- Ну, дай, что ли, взглянуть на тебя!
Он сделался серьезным, даже немного суровым и важно продолжил:
- Эмиль Фредерик Эйлерт. – Выждал минуту, действительно разглядывая меня очень внимательно. Снова улыбнулся – Бог мой! Да ты превратился в настоящего мужчину!
Знал бы он, чем я, «настоящий мужчина» занимался недавно вместе с Рубеном… шишка на лбу, оставшаяся после столкновения с радиоуправляемым вертолетом только недавно перестала торчать. А до этого в зеркало я очень старался не смотреть, чувствуя себя каким-то единорогом.
Мы, наконец, убрались с дороги, направились в здание ресторана. Я впервые в жизни попал в такое место и сильно пожалел, что пришел сюда в такой одежде. Мог бы и костюм одеть, оставшийся еще с выпускного, но вполне еще приличный.
Столики оказались свободны и мы, особо не выбирая, уселись, все это время весело беседуя ни о чем и обо всем.
- Рассказывай, как жизнь? Уже освоился в университете? Как учеба? – спросил мужчина, пока я рассеянно блуждал взглядом по пунктам в меню.
- Все замечательно! Учеба… непросто конечно, но интересно. Кажется, я пока справляюсь. – Я усмехнулся и решил добавить, - Возможно, начало курса по прикладным наукам внесет коррективы в мою успеваемость.
И поспешил запить шутку водой из стакана, сообразив, что смеяться здесь будет не совсем прилично.
Наш разговор прервал подошедший официант и стал расхваливать особенно хорошо получающийся у здешнего шеф-повара чили кон корне.
Я уже было решил согласиться попробовать это, неведомое для меня блюдо, но мистер Ларсен меня остановил, заявив, что к этому блюду нужно обязательно предлагать услуги пожарного гидранта, а изысканный вкус этой еды все равно не удастся распробовать. Он посоветовал мне заказать креветки в соусе, а сам попросил голень цыпленка с овощами.
Когда официант ушел, оставив нам изучать меню, если мы решимся заказать что-то еще и профессор продолжил разговор. Слегка наклонив голову, он многозначительно заглянул мне в глаза и спросил голосом охотника, опасающегося спугнуть добычу.
- Я очень рад видеть тебя в таком хорошем расположении духа. Честно говоря, не рассчитывал увидеть тебя таким. Но рад, рад. Очень рад. Ты сильный молодой человек, Эмиль Эйлерт! – не знаю, есть ли в мире настолько тупой человек, чтобы не понять истинный смысл этой реплики.
Он смотрел пристально, внимательно и с уважением. От последнего я почувствовал смущение, но, следуя заявленным им правилам, оставил эти эмоции при себе. Он знает. Видимо знает обо всем, что случилось в жизни моей семьи за последние годы. Обо всем, что случилось со мной. Но мистер Ларсен не спешил ни расспрашивать меня о подробностях, ни выражать мне соболезнования, из-за чего я немедленно почувствовал благодарность за проявленное чувство такта.
- Я привык справляться с трудностями, - отвечая столь же многозначительным взглядом, медленно проговорил я.
Он сидел, иногда поднося ко рту стакан с водой, смотрел на меня серьезно, как на равного и молчал. Я тоже не знал что сказать, чувствуя неловкость от затянувшейся паузы в разговоре. К счастью, как раз в этот момент официант принес заказанные блюда и пожелал нам приятного аппетита, немного разрядив обстановку. Еще с минуту мы в молчании поглощали еду. После стряпни нашего столовского повара еда здесь показалась мне изумительной, и я едва сдерживал свой аппетит. Глотать еду как молодой кашалот было бы очень некрасиво.
Оставшееся время за ужином мы довольно спокойно и вполне непринужденно беседовали о жизни Ларсенов в Лейтоне, о слабом здоровье миссис Ларсен и досадной тройке по геометрии в аттестате Сольвейг, которая, как ни прискорбно, уже точно испортит красоту документа.
Доев свою порцию, мистер Ларсен погрустнел, задев взглядом свои наручные часы.
- Прости, Эмиль. Мне пора. Я бы еще долго разговаривал с тобой, мне приятно. Но мое свободное время подошло к концу. Печально. Надеюсь, еще увидимся в ближайшее время.
Я заверил, что это будет для меня большим удовольствием. На прощание мистер Ларсен снова пожал мне руку, а потом, совсем по-отцовски, обнял, неловко похлопав ладонью по спине.
Я провожал его немного усталым и грустным взглядом. Он был кусочком из моей прошлой жизни. Той жизни, которая была еще до того как… В которой у меня была семья.
Я опустил плечи, понурил взгляд и прикрыл глаза, стараясь сдержать нахлынувшие, как лавина, эмоции. Простоял так какую-то пару мгновений и безжалостно влепил себе мысленную затрещину. Слабак!
Постоял, по крупицам собирая растерянный оптимизм, заодно оглядел обстановку в ресторане и сразу зацепил взглядом стоящий у стены красивый белый рояль. Идея!
Последнее время чтобы отвлечься и отдохнуть между лекциями я безыскусно мучил стоящее в холле учебного корпуса пианино. Чем сильно раздражал сокурсников, тоже пытающихся отдохнуть от учебы, но благодаря мне им это удавалось гораздо труднее. Однако выразить свое несогласие с извлекаемыми из расстроенного инструмента звуками так и не решались, мучаясь вместе с ним. Зато я переписал на тетрадный листочек ноты незамысловатой мелодии и уже научился играть ее не только двумя пальцами.
Так может совместить приятное с полезным? Может быть, даже накидают мне пару монет?
Когда я вернулся в общежитие, часы уже непреклонно показывали половину десятого вечера. Я спешил, надеясь, если не успеть дописать необходимое к завтрашнему семинару, так хоть подготовить материалы, чтобы утром, может быть, на свежую голову это получилось немного лучше.
Недалеко от двери моей комнаты с рассеянным видом переминалась с ноги на ногу Гвендолин, очевидно сама не уверенная в том, что она тут делает, а возможно и где она это делает.
- Здравствуйте, мисс Хоук! – я приветственно улыбнулся ей. Девушка посмотрела на меня серьезными, даже мрачными глазами.
- Привет! А… я вот…
- Проходила мимо? – предположил-подсказал я.
- Точно! – она тоже улыбнулась, но глаза остались грустными. Растерянными.
- Увы, но мимо Вас пройти абсолютно невозможно! – серьезно, медленно проговорил я, наблюдая, как она теряется еще больше, становясь похожей на сочный, спелый помидор от румянца, выступившего на щеках.
- Как жаль, что мне нужно идти! Я предпочел бы провести вечер более приятно. Вы ведь составите мне компанию в следующий раз? – я осторожно коснулся ее чуть влажной, теплой ладони и поднес руку к губам, понимая, что отвечать мне что-либо от бесконечного смущения девушка не в состоянии.
- Надеюсь, вы извините меня, за мой поспешный уход? – Я поднял взгляд и пристально посмотрел ей в глаза.
И, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью своей комнаты. Нет, на сегодня я, как ни прискорбно, больше не способен писать что либо. Я заснул поверх покрывала, даже не раздеваясь и находясь в сомнениях, что, падая, действительно попал в кровать…
. . .
Ну, разумеется, на утро мне пришлось очень сильно пожалеть, что я не дописал материалы для семинара. В спешке, едва успев побросать в рот какую-то пищу, я дописывал их все утро и еще между двумя лекциями. Все это очень нервировало меня весь день, и к вечеру я точно знал, что садиться за какие-либо еще задания глупо. Благо, что запланированные завтра занятия отменились, и образовался внеплановый выходной. Можно было позволить себе такую редкую возможность посидеть возле телевизора в компании приятного человека. Рубен с удовольствием согласился вместе со мной, но сказал, что будет читать какую-то тему по макроэкономике, одно название которой могло бы вызвать у меня истерический припадок, от перспектив разбираться в ней. Правда, это гораздо проще, чем рисовать картину, но, я очень надеюсь: настолько страшные задания остались уже позади.
Читать у него не получалось. Мы и так виделись не очень часто, а возможность нормально поговорить, можно было считать шикарным подарком судьбы, так что перспектив что-либо прочитать у него не было заранее. К тому же «наши» пропустили очередной гол в футбольном матче, и эта проблема занимала Рубена куда больше.
- А что у тебя с Гвендолин? – немного насмешливо спросил он, упрямо не отлипая взглядом от книжных страниц
- С мисс Хоук? – резкий перескок с обсуждения безрукого вратаря и выбранная тема меня несколько сконфузили. – А что у меня с ней? Мы даже почти не знакомы.
Но я зря думал, что он оставит почему-то неудобную для меня тему.
- Брось. Вы целовались. Все об этом знают, - он ухмыльнулся, видя, что я медленно теряю терпение.
- Какая чушь! – я постарался придать моему голосу побольше безразличия и скуки. – Я ей руку поцеловал. Это ничего не значит.
- Издеваешься? – от избытка чувств Рубен слегка стукнул меня книжкой по голове. Удар пришелся торцом, и я временно отвлекся от желания придушить его, постольку от боли из глаз брызнули искры. – Лучше бы ты ее… - он замялся, видимо сочтя, что фраза не подходит для того, кто собирается еще немного пожить. - … в другое место куда-нибудь поцеловал. Наши девчонки и так постоянно провожают тебя мечтательными взглядами, а тут такая галантность. Опасаюсь я за тебя, друг.
Я нервно хмыкнул и постарался еще раз вернуть себе спокойствие. Бегающие человечки на экране телевизора прекратили меня интересовать окончательно. Успокоиться не получилось.
- Рубен, я не общаюсь с девушками. Мне с тобой даже некогда поговорить чаще всего. Что за ерунду ты несешь?
Он снова отвлекся от чтения и пристально посмотрел мне в глаза, видимо прикидывая безопасность следующей фразы.
- Нет, ты действительно ничего не понимаешь, да? Надо же, считал тебя очень умным все время. Мало ли что ты с ними не общаешься! Как это мешает им сохнуть по тебе и мечтать?
- О чем??? - окончательно теряя контроль над собой, рявкнул я, вызвав целый поток ухмылок и совсем уж противное хихиканье, – Рубен, я не знаком с ними! Мне некогда, понимаешь? Я ничего не знаю о них, а они обо мне. Не придумывай всякую ерунду!
- Прекрати бурлить, как вода в чайнике, - он был абсолютно спокоен, чем раздражал меня дальше, – они многое знают о тебе. Достаточно, по крайней мере, чтобы составить некоторое впечатление. А остальное дополнило богатое воображение.
- И кто же им разболтал обо мне?
- Думаешь, я? Один ты такой занятой и серьезный? Ну хорошо, допустим, я не столь усерден в учебе как ты. Просто я слышу разговоры, отдельные реплики. Замечаю взгляды и глупое хихиканье девчонок, когда ты только скрываешься из виду. Они тоже многое замечают. – Он сделал паузу, давая мне переварить услышанное. – Так что у тебя с мисс Хоук? Будешь встречаться с ней? Все думают, что вы уже начали это делать.
- Надеюсь, что «все» не включают в себя саму Гвендолин. Да, я был вежлив с ней. Это просто воспитанность, Рубен. Мне даже в голову не приходило… мы просто знакомые! – Подвел я итог.
- Что-то я сильно сомневаюсь, что твои надежды оправдаются. Но, как правило, они умирают последними, - заявил парень, чем окончательно испортил мне настроение.
Не желая продолжать дико раздражающую меня тему, я опустил голову на диван и больше на провокации не поддавался, стараясь понять, что же там происходит с футболом.
Воспользовавшись тем, что день оказался свободным, я решил посетить местный студенческий каток хорошенько обдумать все, что наговорил мне вчера Рубен. Мне удалось уснуть этой ночью только благодаря тому, что накопленный недосып не оставил мне других вариантов. Очень милосердно с его стороны.
Студенческий каток оказался всего лишь маленькой, залитой искусственным льдом коробкой, смотревшейся на фоне голой земли диковато. Первый снег, выпавший в прошлом семестре, сошел очень быстро, надолго отложив то, что принято называть зимой. Я прибыл туда рано утром, затемно, чтобы не ограничивать себя сильно во времени.
Не смотря на скромность размеров катка, лед оказался качественным, гладким, едва тронутым одинокой елочкой царапин. Может быть, его залили только вчера вечером?
На тему о том, как пялятся и обсуждают меня все девушки общежития, я размышлять не стал. Конечно, девчонки любительницы посплетничать, и мой друг, невольно, мог сильно преувеличить масштабы этого явления.
Вот Гвендолин… Немного подумав, я решил честно себе признаться, что она хоть и хорошенькая, милая, но… я ничего не чувствую к ней, кроме симпатии. Совершенно не той симпатии, которая… Не той. Неужели я допустил ошибку?
Я постарался восстановить в памяти свое общение с ней. Да, старался быть вежливым. Уважительным. Любезным. Разве это дает повод думать что…
Додумать я не успел. Левая нога неконтролируемо проехала чуть дальше, а я уже успел оторвать правое лезвие от поверхности льда. Испытав секундную панику, я взмахнул ногой в воздухе (наверное, это была бессознательная попытка взлететь) и ощутимо шлепнулся на оказавшееся недостаточно мягким место.
Для Гвен то, что произошло между нами, могло иметь гораздо большее значение, чем это было для меня. Эта мысль пришла мне в голову сразу после боли, которую я ощутил в том месте, где мог бы быть хвост, если бы я, конечно, родился собакой.
Я беспомощно посмотрел в затянутое облаками небо. Мечтая как никогда в жизни оказаться неправым.
__________________
Последний раз редактировалось Arrien, 06.08.2017 в 23:47.
Причина: Добавлено сообщение
Династия Эйлерт
Поздравляю тебя с творческими начинаниями. Знаю как это тяжело, поэтому желаю дальнейшего успеха и вдохновения. А главное дойти до конца. И поменьше игровых глюков, само собой)
Вот я была уверена, что этот глюк из текста уже убрала. А оказалось, что не убрала. Понятия не имею как он случился и почему во второй версии я не заметила это. Сейчас поправлю
Линейный вид
