Позвольте представить вам Фреда Аддамса, одного из первых в ряду основателей новой эры улыбчивых и щекастых покорителей просторов Риверсайда. Потрясающий молодой человек, обладатель самых выдающихся качеств и черт характера, средоточие коллекционных комплексов и психических расстройств, способных вызвать жгучую зависть у любого последователя Зигмунда Фрейда. Начал свою карьеру в Техуниверситете Новосельска, сумел за короткий срок так довести своих педагогов и соседей по общежитию, что оказался изгнанным, даже не успев сдать свой первый экзамен.
Абсолютная неуверенность в себе сочетается с такой же абсолютной непробиваемостью и манией величия; и всё это было бы ничего, если бы не потрясающая трусость, благодаря которой он пошёл на пластическую операцию и, превратившись в слегка подпорченное подобие Кена (для лиц с тяжёлым детством: лучший друг Барби), сбежал в Риверсайд, где нет вампиров, зомби, оборотней, плохой погоды и даже собак, то есть места, где его великолепию никто не смог бы угрожать.
Фредди не помнил своего детства, наверное, потому что был создан как компьютерный персонаж уже студентом-первокурсником. Будучи по определению сиротой и обладая всеми задатками склочника, он не смог ужиться в среде в меру оптимистичных и весьма нечистоплотных студентов. Его раздражало буквально всё: громкая музыка в коридоре, дурацкие танцы соседей,
еда с одинаково зелёным вкусом и запахом,
сломанный замок в его комнате, благодаря которому на его кровати вечно кто-то спал,
а за его столом делали уроки, и это притом, что в остальных местах обитатели общежития разбрасывали невыполненные домашние задания.
Через некоторое время Фред абсолютно убедился, что весь этот мир не просто настроен против него, а главной целью мирозданья является нанесение ему, любимому, затрещин, подзатыльников и других знаков внимания, называемых в просторечье подарками судьбы.
Надо отдать должное: ненависть Фреда к судьбе была взаимной; она ухитрялась находить малейшую возможность для очередного сюрприза своему любимцу.
Дело шло к беспрецедентному общему собранию обитателей Техуниверситета с повесткой дня о досрочном отчислении Фреда. Не имея дурацкой привычки встречать опасность грудью (как уже упоминалось, Аддамс был слегка трусоват), он решил воспользоваться активно рекламируемым предложением о переезде в Риверсайд, хотя, судя по обещаниям из рекламных буклетов («Вечное лето, прекрасная природа, милые и улыбчивые дружелюбные соседи, отсутствие диких животных и божественные ароматы…»), место напоминало девятый круг ада.
Семейная черта - злой
Собственные ограничения-квесты, разработанные совместно с Одажио.
1. "Мой дом - моя крепость"
Участок должен быть огорожен забором, деревья и кусты должны занимать не менее половины территории, свободной от строений. В дальнейшем основатель и его потомки могут переезжать, меняя участок на более крупный, но каждый раз покупаемый участок должен быть пустым. До тех пор пока стоимость участка с мебелью не достигнет 500 000, в семье основателя запрещается любое отселение персонажей.
2. "Всё живое - трава".
Основатель и его потомки обязаны поддерживать в образцовом порядке сад из доступных его уровню растений.
3. "Скупость города берёт!"
Основатель никак не может забыть свою бедность (несчастное голодное детство), поэтому он, несмотря на самочувствие и занятость, сам выходит и заставляет всех домочадцев минимуму час в день зарабатывать деньги: играть в парке на гитаре, просить милостыню, рыться в баках. Он не может отказаться от своей привычки до тех пор, пока не увидит на стенах своего дома полной коллекции чучел всех рыб.
4. "В каждом рисунке - солнце".
До тех пор пока основатель и его потомки не получат статус Великого художника (десятый навык рисования), вся одежда членов семьи, включая купальники, бельё и детские вещи (за исключением неменяемых вещей), должна быть только двух цветов: чёрного и белого.
5. "Доброта спасёт мир"
Считая, что врагов нет только у неудачников, основатель (а потом и наследники) бережно коллекционирует своих врагов, постоянно поддерживая максимум ненависти в отношениях как минимум с тремя персонажами вне семьи.
6. "Скупой платит дважды"
Основатель боится прогадать, продавая что-либо, поэтому отказывается вступать в сделки купли-продажи (овощи-фрукты, рыба, минералы, драгоценные камни, картины и т.д.). Исключение составляют продажи предметов интерьера/строительства при покупке аналогичных или более дорогих вещей на обмен. Убедить основателя и его потомков, что не все люди на свете мошенники, могут 30 игровых квестов (ближние цели, предлагаемые игрой), подряд удачно выполненных совместными усилиями обитателей дома.
7. «Любовь за гранью смерти»
Ваш сим должен посещать кладбище как минимум один раз в неделю. С 12 ночи до 7 утра. В это время он обязательно должен обследовать катакомбы и общаться с призраками.
Ваш сим должен устроиться на работу в мавзолей и достичь вершины карьеры: составитель эпитафий. После этого он может устроиться на другую работу.
Ваш наследник должен вступить в брак с призраком с кладбища.
Если ваш наследник родился призраком, то его необходимо воскресить с помощью амброзии. Пока вы этого не сделаете, наследные права сима под угрозой. Если наследник не стал человеком до перехода во взрослый возраст, то наследование переходит к следующему по списку претенденту.
Призрака-супруга также можно воскресить с помощью амброзии, но только после того, как в семье родится наследник.
8. «Проникновение в избранный круг»
Необходимо, чтобы наследник вступил в брак с представителем богатых семейств городка.
Ваш наследник должен развить 10 баллов обаяния и приобрести 10 лучших друзей.
Ваша семья должна устроить 3 успешных вечеринки, о которых бы говорил весь город, и выкупить в свое полное пользование как минимум одно общественное здание.
9. «Захват власти»
Ваш наследник должен достичь вершины карьеры в области политики и стать Повелителем всего мира, а также провести три успешные вечеринки по сбору средств на выборы.
Ваша семья должна иметь 30 золотых слитков и 20 бриллиантов, огранённых под бриллиант и помещенных в специальную комнату-сейф.
Запрещается!
1. Изменять продолжительность жизни, отключать старение, развитие городка и варьировать свободу сима (она должна быть максимальной)..
3. Пользоваться модами, хаками и кодами, изменяющими свойства игры.
4. Использовать пользовательские объекты.
5. Использовать амброзию для продления жизни (исключения составляют призраки). Продлять жизнь можно только с помощью плодов жизни (не более 3 шт в неделю).
Чем успешнее шли дела на личном фронте (такая черта характера, как «неприличная», вызывала у мужского населения города неподдельный интерес и скрадывала проблему с фигурой, более того, превращала её в достоинство), тем сложнее было дома. Мать настолько увлеклась своей новой работой, что, казалось, никого и ничего вокруг не замечала, уверенно двигаясь вверх по музыкальному пути.
Дорогой папаня окончательно свихнулся на почве бедности и на последние деньги превратил единственную свободную комнату в «Зал Богатства». Теперь большую часть свободного времени он проводил там, восседая на самом дорогом в доме кресле и обозревая драгоценные камни и слитки, ставшие результатом многолетних поисков в мусорных баках.
Постаревшая Руби
устраивала ему скандалы; Фред, естественно, с восторгом участвовал в этом,
так что, единственным способом остаться в здравом уме для Хельги было как можно реже появляться в доме. Она занималась садом и самолично разводила денежные деревья;
после долгих споров она убедила родителей вырыть пруд и тоже заняться садом. Хотя до урожая с денежных деревьев было ещё долго, зато первая рыба, выловленная Хельгой в собственном пруду, украсила стену дома.
Но основное время она проводила в городе. Встречаясь практически со всем мужским населением городка, девушка со спокойной душой ожидала появления кого-то из родителей и привычно готовилась к драке (если появится отец) или скандалу (если припрётся мать).
В отличие от Хельги, мужчины городка вскоре поняли, что за несколько минут экстремальных развлечений они рисковали лично встретиться с Фредом,
достигшим к тому времени высоких результатов на ниве злодейства
и поэтому щеголявшим в стильном френче времён Первой мировой войны.
Несмотря на то, что семья постаралась изо всех сил испортить жизнь дочери, у Хельги всё ещё оставались шансы на успешную карьеру в области науки, да и в личной жизни всё было не так и плохо.
Проведя (как лучшая ученица школы) цикл лекций в Научном Центре
и отметив это событие с одним из своих кавалеров, Хельга не заметила, как оказалась в полиции за нарушение морально-этических норм.
Всё было бы неплохо, если бы соседом по камере не оказался не ко времени постаревший отец,
который от нечего делать стал нудить по поводу и без… Поэтому ко времени, когда Руби выкупила дочь и привезла домой, та дошла до края, и в эмоциональной беседе женщины семьи Аддамс высказали друг другу всё, что думали.
Впрочем, скандалы были обыденной частью жизни Аддамсов.
Гораздо реже в семье возникали другие ситуации; например, на долгие годы остался в памяти шахматный турнир, на котором Фред ухитрился ни с кем не поругаться,
а Руби проводила психологический тренинг (в итоге неудачный) на тему «Почему тучной девушке нельзя есть». Тучная девушка ухитрилась сбежать от матери и спокойно закусить, рассказывая потом, что крошки во рту не было.
Предприняв несколько попыток скорректировать свою фигуру,
Хельга в итоге решила, что пышные формы гораздо больше нравятся мужчинам.
Фред достиг наконец-то вершины карьеры злодейства
и пребывал по этому поводу в небывало благодушном настроении. Он даже ухитрился помириться с постаревшим Лотарио, которого дружелюбно угощал плодами из своего сада.
Приближалась знаменательная дата: совершеннолетие Хельги. Бессмысленно было рассчитывать, что стремительно впадавшие в маразм родители обратят своё внимание на такую мелочь, как День Рождения дочери. Поэтому пришлось брать всё в свои руки, тем более после того, как Хельга, большая любительница книг, почитала, что, собственно, могут означать «задержки».
Следовательно, в любом случае действовать надо было стремительно, и главный кастинг женихов она решила назначить на время торжества.
Совершенно ясно, что в ряду приглашённых были только мужчины, что называется, в ассортименте: молодые и старые, атлетические и толстые. Готовясь к торжеству, Хельга тщательно распланировала систему провокаций; для начала устроила стриптиз на кухне, потом демонстративно отправилась в кровать.
Но поскольку мужиков было много и они тщательно следили друг за другом, до дверей её спальни добрался только один тип, да и то настолько толстый, что войти в них он не смог.
Мероприятие прошло неплохо;
окончательно испортить его не смогло даже случайное присутствие на нём матери. Но, как выяснилось, из этого набора женихов идеального варианта не нашлось, правда, Александр Шелли был довольно мил и удостоился приглашения остаться после мероприятия,
но был гол как сокол и поэтому категорически не подходил на роль мужа.
Так и закончился первый день взрослой жизни Хельги. Из пикантной юной бегемотихи она превратилась в молодую толстуху, но теперь благодаря жестокой школе семьи Аддамс, она с уверенностью смотрела в будущее, рассчитывая на успешную карьеру и удачный брак (по крайней мере, с финансовой точки зрения).
Последний раз редактировалось Слонечка, 06.08.2009 в 21:09.
День обещал удачу, и Хельга в предвкушении успеха завтракала дома. Сладко потянувшись и вызвав этим действием воздушную волну и локальные землетрясения,
она собралась на охоту в заповедную часть города. Там в гигантских домах проживали богатеи, одного из которых она собиралась сегодня заполучить. Судя по всему, система защиты и безопасности Риверсайда в дневное время рассчитывала только на мальчиков-зайчиков и девочек-белочек, поэтому Хельга, рассекая пространство с важностью боевого линкора, благополучно вплыла в особняк Шеллоу, несмотря на робкие протесты его хозяина.
Скромно закатив глазки и выдвигая вперёд все выдающиеся аргументы,
девушка оглядела содержимое дома. И вот здесь произошла та ошибка, которая озвучивается в стандартных семейных конфликтах под термином «ты мне всё жизнь испортила». Одновременно в поле зрения нашей крупной хищницы попал худосочный забитый мужчинка необходимого для репродукции возраста и обстановка шикарного дома, которую она видела лишь на картинках.
Моментально разучившись соображать, Хельга перепоручила планирование дальнейших действий своим гормонам.
В итоге, оказавшись в постели, она побывала на вершине блаженства!
Мужчинка рванул готовить ужин, а Хельга вышла на балкон попить злодейского кофе (потому что сигарет в Риверсайде ещё не было). Вот и свершилась мечта! В фантазиях она уже видела себя в роскошном халатике, валяющейся на самом дорогом диване, а вокруг шелестят слуги, вытягиваются в струнку завидующие соседи, - не жизнь, а малина!
Вдохновлённая своими идеями, Хельга спустилась на кухню, и в этот момент её поразило фирменное проклятие семьи Аддамс:
она по какой-то непостижимой причине не смогла догадаться: «Ну не может этот доходяга в комбинезоне, суетящийся у плиты с тряпочкой, быть хозяином особняка! Да и наследником он быть тоже не может!»
Во время позднего ужина, когда Хельга раздваивалась между желаниями закрепить успех очередным сексом или выяснить у мужчинки, как, собственно, его зовут,
в доме сработала система безопасности, и через несколько секунд она в неглиже оказалась за воротами.
Хельга даже не возмущалась: главное было сделано.
Наутро Хельга столкнулась с проблемой: в дом Шеллоу её, естественно, больше не пускали, а как звать её партнёра, она не знала. Но раскисать было не в её характере, и поэтому со словами «волка ноги кормят» девушка отправилась гулять по городу в надежде встретить его. Как уже неоднократно говорилось, везение никогда не было отличительной чертой семьи Аддамс, поэтому в скором времени Хельга нашла того мужчинку. Ровно через 20 минут Хельга узнала, как его зовут (Даллас), была с ним помолвлена и назначила час свадьбы, поскольку не собиралась терять целый день, относя церемонию на завтра.
Её должно было бы насторожить, что Даллас предложил провести церемонию у неё дома, но с другой стороны мыль о том, что все расходы на свадьбу возьмут на себя эти старые дураки-родители, а после свадьбы она, вильнув самой широкой частью тела, отправится жить в свои роскошные апартаменты (а те так и останутся в халупе), также сыграла с ней злую шутку.
По своим злодейским каналам Фред уже выяснил, что Даллас гол как сокол,
потому что до его дочурки в этом доме поселилась другая стерва и, в отличие от Хельги, занялась не сыном, а папаней, в результате чего Даллас изображал из себя сиротинку из симской народной сказки. Поэтому Фред разрывался между желанием устроить дочери скандал и объяснить, в каком она пролёте в итоге оказалась, или до конца своих дней иметь перед глазами лишний повод позлорадствовать над Хельгой.Второй вариант как более изощрённый победил. Молча он дал согласие на свадьбу и даже разрешил чуть перестроить дом, соорудив на втором этаже спальню, хотя предупредил, что если Даллас и его будущий отпрыск пересекут порог его любимой комнаты-сейфа, то…
Свадьба, как и любая церемония в доме Аддамсов, проходила скромно.
Главного развлечения – драки хозяина с гостями – не предусматривалось, поскольку в предвкушении скандала, который закатит Хельга Далласу, когда узнает правду, делало Фреда чрезвычайно миролюбивым и даже умиротворённым. Всю свадьбу он пролежал в постели, читая детскую книжку «Как за 30 секунд оторвать голову плюшевому медведю».
Надо отдать должное Хельге (а если быть справедливым, то в первую очередь Фреду: он научил свою наследницу держать удар), шок от правды был настолько силён, что некоторое время Хельга отказывалась верить в реальность происходящего, но в итоге успокоилась, узнав, что значительно переживёт своего супруга. Теперь сама мысль о близости с Далласом вызывала у неё рвотный рефлекс, поэтому в первую брачную ночь она сделала всё, чтобы забеременеть, избавив себя в дальнейшем от выполнения этих обязанностей.
Как выяснилось, Даллас был не просто нулём, а нулём в квадрате!
Должность, которую он занимал в медицине, была мизерной,
денег, выделенных отцом, не хватало даже на велосипед, зато по характеру этот быстро стареющий мальчик идеально подходил под семейный дресс-код: мало того, что он был злым от природы, в его чертах характера присутствовала неукротимая лень и клептомания, и если папаша пытался ещё как-то следить за проделками сынули, то здесь, в семейном логове Аддамс, эта черта характера стала главной положительной. Для начала он стырил из Музея современного искусства скульптуру настолько омерзительную, что даже Фред был в восторге и разрешил установить её дома. А затем невесть где он украл плакат с коровой, которая тут же стала любимицей всей семьи.
Получив максимум удовольствия от ситуации с замужеством дочери, Фред продолжил свои злодейства, не позволяя забыть жителям городка, кто он такой и что значит настоящий злодей.
Через некоторое время выяснилось, что у Руби в старости высвободилась уйма времени на садоводство.
Хельга от скуки (беременным почему-то категорически запрещалось ходить на работу) проводила время то на рыбалке (в доме на стенах заметно прибавилось рыбьих чучел), то на огороде, заботливо выращивая особые кустики: с плодами жизни, смерти, огненными фруктами и денежные деревья.
Успехи Руби на музыкальном поприще
не могли не вызывать раздражённой реакции Фреда, поскольку тот привык быть единственным кормильцем в доме. Впрочем, у Фреда на профессиональном поприще тоже случались успешные события,
но теперь к весёлой группе приятелей-соседей присоединилась новая знакомая Фреда – смерть.
Фред так и не смог понять, как он ухитрился влипнуть в эту историю. С чего он решил, что может справиться с починкой стереосистемы, хотя вся свою сознательную жизнь он максимум что делал, так это менял краны. Но оптимистично потерев ладони друг о друга, он влез во внутренности агрегата и буквально через несколько минут почувствовал резкий удар, а придя в себя, обнаружил рядом фигуру в чёрном плаще с совершенно безвкусным кулоном, хотя в данный момент шутить сил не оставалось, поскольку редкая возможность увидеть собственное надгробье не располагало к шуткам.
Смерть оглядела его с ног до головы и сказала, что Фред настолько жалок в роли злодея и смешон в своей невезучести, что она, Смерть, согласна дать ему небольшую отсрочку и прийти за ним в другой раз. Очнулся Фред рядом с недочиненной стереосистемой и от избытка чувств тут же грохнулся в обморок.
В следующий раз придя в себя, он резонно заметил, что двум смертям не бывать, и продолжил копаться в системе. Фред никому не рассказывал о своей встрече, но после неё он начал задумываться о том, что жизнь подошла к концу, оглянуться не на что, жена дура, дочь – не в меру упитанная неблагодарная скотина,
про тестя и говорить не стоит,
а рождение внука представляло собой лишний повод к шуму и грязи в доме, от которой, признаться, он уже успел отвыкнуть. Самое поганое заключалось в том, что в награду за выполненную работу, которая едва не стоила ему жизни, Фред получил от хозяина стереосистемы такое, что и назвать-то стыдно. Устроив скандал в чужом доме
и приняв там же ванну для полноты чувств,
Фред отправился домой, где в очередной раз разругался с супругой
по поводу полученной ею награды за выращенные отличного качества овощи и фрукты.
Лично его, Фреда, полученные Руби в подарок диковинные семечки не интересовали, а название типа «цветок смерти» с недавних пор вызывало нездоровую реакцию. Тем более что собственные кулинарные подвиги казались столь выдающимися, что Фреду даже присвоили Гран-при на кулинарном конкурсе, хотя, скорее всего, просто никто из жюри не хотел связываться с этой семейкой.
Последний раз редактировалось Слонечка, 06.08.2009 в 21:17.
За криками, скандалами визитом смерти рождение ребёнка третьего поколения семьи Аддамс прошло незаметно. Причём незаметно в буквальном смысле слова: когда занятая прополкой своих любимых денежных деревьев Хельга почувствовала приближающиеся роды, то кричать было бесполезно, потому что в доме все были заняты тем же самым (криками и руганью). Поэтому Амадей родился здесь, под денежными деревьями, оглашая окрестности своими криками, участвуя в общесемейном хоре «Кто кого переорёт».
В итоге юный Амадей так и остался сам по себе, свой собственный: Хельга занималась садом, карьерой и впоследствии мужчинами,
папаня Даллас постарел,
но по-прежнему свободное время своё шакалил по домам в поисках, чего бы умыкнуть. Дед активно готовился к загробной жизни и даже научился испускать специальное адское сияние, которое практичные Аддамсы научились использовать в качестве бесплатного источника света на кухне.
Руби? Руби здорово постарела и всё свободное от музыки время вместе с дочерью работала в саду. Кроме того, в конце своей жизни она почти полюбила своего мужа, и, чувствуя приближение конца, переживала за Фреда.
Итак, юный Амадей рос как законченная сиротинка. Все взрослые члены семьи пытались любыми способами увернуться от процесса воспитания, и когда им это не удавалось, злились изо всех сил. Особенно усердствовал Фред, отчаянно завидовавший Амадею, что у того вся жизнь впереди.
Назвать Хельгу образцовой матерью не мог даже откровенный лжец. Мальчик рос озлобленным, но, как и все представители семейства Аддамс, уже тогда понимал, что лишний на этом празднике жизни, и в душе распланировал, как именно сможет всем отомстить.
Он, пожалуй, единственный, кто совершенно спокойно пережил смерть Фреда:
никто не любил старого негодяя, но все Аддамсы настолько к нему привыкли, что, потеряв его, искренне оплакивали Главного Злодея Риверсайда.
Безутешная вдова Руби отправилась на кладбище, где в честь своего ушедшего супруга устроила скандал с потасовкой,
отмутузив местных привидений, думая, что Фреду бы это понравилось.
Хельга тоже рыдала, хотя при жизни, мягко сказать, недолюбливала отца.
Но тот ушёл так же, как и жил: громко, со скандалом, ухитрившись назначить на время визита смерти им же самим подготовленное ограбление,
вследствие чего смерть с удовольствием наблюдала, как Хельга вместе с полицейским ловят преступника.
Похоронная церемония была скромной, и, поуспокоившись по поводу «потери кормильца», семья стала приходить в себя, с гомерическим хохотом встретив предложение воскресить Фреда. Амадей наконец-то вырос,
унаследовав от отца телосложение и взгляд бесцветных глаз от деда.
Получив возможность самостоятельно перемещаться по дому, мальчик начал примерять на себя роль старшего мужчины семьи, так как даже младший школьник понимал, что Даллас на роль старшего в семье Аддамсов подходил не лучше, чем любимая плакатная корова. Буквально через несколько дней тихоня Даллас боялся выглянуть из своей комнаты,
а Амадей всерьёз занялся матерью и бабкой,
хотя и понимал, что в отличие от слабака папани здесь ещё предстоит многое сделать и простым фирменным «Ша, пипетка!» уже не обойдёшься.
Амадей вырос сумрачным и необщительным;
дома ему было не с кем разговаривать,
но, как выяснилось, и в городе никому не было дела до измученного эдиповым комплексом мальчика. Робкие попытки найти понимание среди жителей городка практически сразу привели к ещё большим проблемам.
Основываясь на старом добром правиле «меньше знаешь – крепче спишь», жители Риверсайда категорически отказывались выслушивать жалобы младшего Аддамса. В принципе, их можно было понять: в их памяти оставалась Дайна Каспиан, которая вследствие излишней добросердечности зашла на участок, чтобы послушать жалобы старичка Далласа на, мягко скажем, либеральное поведение его жены.
Минут через 15 дражайшая супруга Далласа, Хельга, проснулась и вышла во двор. Только теперь Дайна поняла, какую глупость она совершила, придя в этот дом;
опрометью бросилась она бежать в надежде, что тучная Хельга её не догонит. Наивная, она и представить себе не могла, что последует за этим неудачным визитом! Хельга действительно не стала преследовать эту дурочку, зато, чуть погодя, нанесла ответный визит,
в результате которого хозяин дома подвергся унизительным домогательствам. То, что они происходили на глазах изумлённой супруги, госпожу Аддамс ничуть не беспокоило.
Сама же Дайна получила удары по лицу от разъярённой отказом Хельги.
Поэтому теперь жалобы Амадея по поводу беспутного поведения матери
и бесправного положения отца
воспринимались жителями городка как изощрённая провокация Хельги.
Бедолага Амадей в качестве единственных слушателей получил рыб местного хозяйства.
Забегая вперёд, можно сказать, что жители Риверсайда зря отказали в понимании и сочувствии молодому Аддамсу, и если раньше он более всего ненавидел свою мать, то теперь это место в его сердце заняли обитатели городка. Уж чего, а планировать злодеяния и вершить месть Аддамсы умели, и новые поколения впитывали эти навыки с молоком матери.
Настала пора неунывающей рокерше Руби
вспомнить о вечном. Очень часто она рыдала у могилы мужа,
а по ночам долго-долго смотрела в небо; более того, она умудрилась открыть новую звезду и назвала её, конечно, именем мужа.
Внук видел в ней союзницу ненавистной ему матери и поэтому тоже её ненавидел, поэтому Руби часто приходилось убегать из дома, чтобы не драться с мальчиком.
Мало того, что домочадцы начали с раздражением поглядывать на долгожительницу, так ещё и смерть, протоптавшая дорожку к дому, внятно намекала на необходимость готовиться в дальнюю дорогу. Одним из таких намёков стала эпопея с починкой компьютера, бывшего в то время единственным технологически сложным прибором в доме. Руби, не имея ни малейших способностей к технике, всё же решила произвести починку, естественно, не выключая аппарат из сети. Вполне возможно, что маразм, который крепчал у старушенции, сыграл свою благотворную роль, но где-то через полчаса перебоев в напряжении и истошных воплей Руби, которую непрерывно трясло током, домочадцы успокоились и даже прекратили работу тотализатора «На какой по счёту удар током старушка всё-таки преставится».
Старушка выжила, но окончательно повредила мозги. Оставаясь в прежнем сценическом образе (обгорелые клочья одежды и стоящие дыбом волосы), Руби отправилась в город, почему-то решив, что у неё концерт.
Там на одной из площадей под крики и улюлюканье обывателей сонного Риверсайда Руби и преставилась.
Ирония судьбы заключалась в том, что эту же площадь облюбовала Хельга для своих обыденных экспериментов по наставлению рогов своему мужу.
Хотя, если учитывать физическое состояние Далласа, то поведение Хельги можно было охарактеризовать как вынужденную меру.
Семья настолько привыкла к неуязвимости Руби, что даже слегка всплакнула, вспоминая старушку.
Но, как ни странно, именно со смертью бабушки в семье Аддамс наконец-то начался сезон появления призраков, поскольку обитателям дома было неудобно перед соседями: такие изверги, а собственных призраков нет. Оказавшись в компании любимой супруги, Фред моментально вылез в мир живых и активно занялся контролем своего дома: таскался в сокровищницу пересчитывать богатства,
наконец-то поиграл в компьютер (при жизни руки как то не доходили), отмахиваясь от назойливых советов Амадея по игре,повалялся на кровати
и уже было собрался пересчитать урожай денежных деревьев, как вдруг был злостно напуган Далласом. Учитывая, что при жизни у Далласа не было ни малейшего шанса совершить подобное, то теперь он вволю поиздевался над призраком.
Вслед за супругом из могилы вышла и недавно почившая Руби, но её в первую очередь интересовало состояние любимого сада, поэтому, проконтролировав свои посадки, она, отдохнув на новой кровати,
со спокойной душой отправилась обратно.
Последний раз редактировалось Слонечка, 06.08.2009 в 21:18.
Приближалось знаменательное событие в истории семьи Аддамс: одновременно справляемый День Рождения Хельги и Амадея. В предвкушении хорошего скандала Хельга пригласила всех своих бывших, а заодно и будущих мужчин; исключение составляла Джейн Кросби, с которой Хельга сошлась на почве безудержной любви к мужскому полу, постоянно обсуждая достоинства и недостатки доставшихся им мужчин.
Естественно, для Амадея не пригласили никого; откровенно сказать, у него и не было друзей среди школьников.
Жители Риверсайда уже научились общаться с семейкой, поэтому для начала поздравили старичка Далласа, сказав, что украшение, которое преподнесла его жёнушка, ему к лицу, намекая, естественно, на рога.
Но, к сожалению гостей, Даллас уже был в таком состоянии, что ирония до него не доходила, а напрямую издеваться над ним обитатели не научились. Что с них взять? Слабаки! В нужный момент в своей любимой юбке по-самое-не-балуйся во двор вышла именинница. Мужчины перестали перемывать ей кости, начали судорожно соображать, кого же их них Хельга наградит внеочередным званием Почётного мужа.
Задувая именинный торт, она наклонилась таким образом, что зад оказался перед глазами собравшихся, и кто не упал в обморок, тот и становился этим самым мужем. Им оказался молодой Гектор Новчикс, попавший в число приглашённых случайно, поскольку Хельга решила действовать наугад и взяла из телефонного справочника первое попавшееся мужское имя. Польщённый вниманием столь опытной матроны, Гектор не смог устоять, хотя и пытался что-то лепетать типа «ах, мы ведь совсем не знаем друг друга…»
Естественно, что остальные претенденты тут же начали издеваться над парочкой, в первую очередь потому, что сами оказались лишёнными привилегий быть с Хельгой. В результате всё закончилось как обычно безобразным скандалом, на который и рассчитывала Хельга.
При этом Амадей, о котором все забыли, великолепно справил свой День Рождения самостоятельно, находясь в туалете.
Каждый получил своё,
а жители городка смогли ещё долгое время судачить по поводу Хельги и её мужчин.
Все эти обстоятельства личной жизни Хельги не могли помешать её успешной карьере в области науки.
Разросшийся до неприличных размеров сад позволил ей выделиться на фоне своих коллег, накормив вкусной и полезной пищей всех подопытных кроликов и мышей.
Вдохновлённая успехами, Хельга продолжила занятия садоводством, не забывая о любимой рыбалке, в которой они с сыном соревновались, украшая стены дома всё новыми чучелами редких особей.
Как уже говорилось, Амадей был замкнут и нелюдим. Первое, что он сделал, это изменил свою внешность так, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что он не такой, как все; хотя всем невооружённым взглядом было видно, что парень – копия деда и в плане злодейства будет достойным продолжателем семейных традиций.
Его вражда с любвеобильной матерью казалась многим наигранной, и практически никто не верил в то, что это всерьёз. В итоге выбор будущей карьеры оказался настолько очевидным, что по этому поводу даже слухи не ходили. Амадей учился и работал;
от деда унаследовал цепкость знаний и бескомпромиссность в достижении целей. В то же время именно эти качества сыграли с молодым человеком злую шутку: юный некроман, пытаясь учиться на «отлично», овладевать навыками и стараться превзойти мать в умении рыбачить, постоянно находиося в ситуации стресса, а уроки делал везде, включая своё любимое кладбище.
Оставшись единственной женщиной в семье, Хельга была вынуждена умерить свой пыл в отношении мужчин, поскольку на неё навалились домашние хлопоты,
да и сад требовал постоянного внимания. Изредка ей удавалось вырваться из дома, чтобы побезобразничать с одним из своих молодых поклонников.
Незаметно, ещё раз подтверждая своё сомнительное положение в семье, преставился Даллас. Никаких скандалов, криков, семейных сцен и неурядиц – всё тихо, скромно и очень обыденно. Верные своей семейной традиции, мать с сыном сначала не замечали умершего, а потом разразились безутешными рыданиями. Кстати, именно тогда, рыдая друг у друга на плече, они решили, что наступило время переезжать, поскольку с этим домом семью связывало огромное количество малоприятных воспоминаний.
Обладая классическими навыками склочников, Хельга и Амадей умудрились истребовать себе новый участок под застройку рядом с прежним домом (для тех, кто не понял, для чего это было сделано: получив от отца в наследство навык клептомании, Амадей собирался наносить краткие, но результативные визиты на прежнее место, продолжая собирать урожай денежных деревьев, которые, понятно, увезти с собой семья не могла).
Строительство потребовало не так много сил и средств, как казалось вначале, и на сто с небольшим тысяч Аддамсы приобрели больший по размерам участок и построили дом, который теперь не вызывал стойких ассоциаций с Гансом и Гретхен. В память об основателе внук с дочерью построили башню, в которую бережно перенесли так любимые Фредом драгоценности, слитки золота и серебра, а также гитару Руби.
Первыми в новом доме освоились призраки; бабушка с дедушкой стали отрываться по полной, реализуя всё то, чего были лишены при жизни: играли в компьютерные игры, в приставку, смотрели телевизор, сводя с ума Хельгу.
Подобная реакция призраков могла происходить из-за того, что в спешке домочадцы забыли могилу Далласа, хотя понять по поведению призраков, одобряют или осуждают они такой поступок, было невозможно. Амадей сходил за останками своего отца в старый дом;
у подростка вообще лучше получалось общение с мёртвыми, чем с живыми.
Нельзя сказать, что дом постоянно наполнялся скандалами: сын с матерью сосуществовали довольно мирно, но именно сосуществовали.
Хельга была занята наукой и мужчинами,
Амадей зачитывался готическими сказками и всё свободное время проводил на кладбище. Свой День Рождения юноша встретил там же; он настолько устал, что заснул прямо на лавочке;
внезапно звук телефонного звонка разбудил его (кстати, это была просто ошибка номером, поскольку его мать, единственная, кто помнил про день рождения Амадея, была занята своим очередным ухажёром и только в душе радовалась отсутствию сына).
Итак, телефонный звонок разбудил Амадея.
Вокруг него, как прекрасные феи, летали призраки, которых смерть сделала одинаково очаровательными и волшебно-красивыми. Амадей был совершенно очарован этими созданиями, так как чувствовал ту гигантскую разницу между ними и живыми людьми. Призраки смеялись, кокетничали, но как только Амадей приближался к ним, тут же скромно отворачивались. Он в своей жизни не имел опыта общения со скромными женщинами (даже если эта скромность была наигранной), поэтому воспринимал происходящее как волшебный сон.
Находясь в полном восторге от увиденного, Амадей под утро заявился домой с желанием поделиться впечатлениями. В доме как всегда всем было не до него: дед активно примерял на себя видеоочки, мать вовсю любезничала с очередным мужчиной всей её жизни… Было настолько омерзительно находиться дома, что Амадей с большим трудом удержался от того, чтобы не сбежать прямо сию секунду; он уже привык спать на лавочке в парке, но питаться местными семечками ещё как-то не получалось. В итоге, поднявшись наверх и, устроив с Гектором безобразную драку, чтобы хоть как-то отомстить матери за её равнодушие,
он хлопнул дверью и ушёл на работу. Надо заметить, что Хельгу давно уже не смущали скандалы, связанные с её женихами, учитывая, что главным инициатором являлся её папаня, который и после смерти столь же неуспешно пытался следить за моральным обликом своей дочери.
Шепнув Гектору пару ободряющих обещаний на ухо,
она, засучив рукава, принялась разгребать проблемы, накопившиеся в доме. Хельга, при всех её положительных качествах скромной дочери и добродетельной супруги, олицетворяла собой персонажа Некрасовской женщины – экстремала ( ну, помните, любительницы останавливать коней в горящих избах). Успешно продвигаясь по карьерной лестнице и изображая единственную мадам Бовари всего городка, она ухитрилась достичь вершины садоводства, поддерживая сад на новом участке и не забывая о старом; стать профессиональным рыболовом,
украсив стены дома всеми видами рыб, тем самым решив старую задачку отца о скупости, а также стать кулинарным гением.
Кроме этого, она достигла успехов в механике, самолично починив всю домашнюю технику; её приглашали в школы читать лекции,
также Хельга получала призы и подарки в различных конкурсах и соревнованиях.
Более того, её даже пытались пепреманить конкуренты!
Таким образом можно с уверенностью сказать, что весь дом Аддамсов держался на могучих плечах этой женщины, и даже старость не смогла с ней ничего сделать.
Ореол страдальца и мрачного гения-виртуоза создавал Амадею отличный пиар; многие девушки городка мечтали познакомиться с ним, и здесь громкая слава семьи не останавливала, а наоборот, распаляла молодых дурочек. Некоторое время Амадей пользовался этим и даже достаточно близко познакомился с одной из них,
которая внешне была полным антиподом ненавистной матери (блондинка, высокая, стройная). Двигаясь по течению и не пытаясь трепыхаться в цепких лапках Яны,
он даже (вероятнее всего, находясь в состоянии аффекта) предложил помолвку,
и только своевременное вмешательство матери избавило его от преждевременного брака.
Итак, после очередной ссоры Амадей всё свободное время проводил на кладбище. Днём он работал, поднимаясь вверх по «карьерной» лестнице,
а ночью общался с призраками, находясь при этом в таком восторге,
что даже не мог точно определить, какая из этих фей нравится ему больше. Этот вопрос решил случай. Он познакомился с призраком девушки, умершей от голода.
Будучи в то время одержимым идеей найти себе спутницу жизни, полностью противоположную своей матери, которая никогда не упускала случая подкрепиться всем, что не было заблаговременно прибито гвоздями,
образ умершей от недоедания в борьбе за фигуру Мэри Лу поверг его в шок. В тот же вечер он привёл «девушку» домой; абсолютно не реагируя на вопли матери и завывания домашних призраков,
Амадей накормил её, а буквально через несколько дней угостил голодающую амброзией, изготовленной Хельгой в процессе кулинарного эксперимента (запасы этого блюда хранились вместе с любимым медведем Фреда в потайной комнате).
Очаровательный призрак превратился в худосочную крашеную блондинку с задатками великовозрастной идиотки, но это не остановило Амадея, и в тот же вечер он затащил Мэри Лу в кровать.
Как уже говорилось, Хельга внимательно следила за происходящим в доме. Против ранних любовных связей сына она не имела ничего, но вот образ призрачной идиотки с ужимками худосочной обезьяны и бёдрами, позволяющими нормально родить только пачку творога, категорически отказывался складываться в её голове.
С горя она вспомнила про Яну, которую отвадила их дома, ещё не понимая, что всё может быть гораздо хуже. Позвонив ей, Хельга извинилась и пригласила девушку полюбоваться на безобразия, творимые их Амадеем. Официально помолвка не была расторгнута, и Яна имела полное право находиться в доме, чем и воспользовалась, устроив сцену ревности своему жениху. К сожалению Хельги, план не сработал: Мэри Лу была вечной дитятей, поэтому даже не обратила внимания на скандал,
а Амадей был настолько ею увлечён, что проигнорировал даже то, что его собственная постель, где они собирались в очередной раз предаться любви с Мэри, занята.
Проведя в доме почти сутки, Яна не добилась ничего, но, уходя домой, получила заверения Хельги, что соответствующая работа по искоренению этой мерзавки Мэри будет продолжена. Идиллическая любовь Амадея и Мэри закончилась внезапно: как всегда в романтические дела вмешалась грубая проза жизни, и Мэри Лу оказалась бесплодной. Вполне возможно, это связано с конституцией девушки или с тем, что некоторое время она была мёртвой, но, несмотря на все старания Амадея, зачать ребёнка не представлялось возможным. Хельга со свойственной ей деликатностью несколько раз вскользь упомянула об этом, проводя инспекцию интимной жизни сына.
Последней попыткой что-то изменить стал День Рождения, который устроил Мэри Лу Амадей, но, как сами понимаете, ничего не изменилось! Расстроенный, он вышел на улицу, а в это время Хельга занялась бывшим призраком. Теперь невозможно узнать, что на самом деле произошло в доме Аддамсов, но поскольку у Мэри Лу не оставалось родственников, то неудачливая невеста исчезла тихо и незаметно. В то же время Амадей «случайно» повстречал на прогулке Яну и из вежливости начал с ней разговор,
а буквально через сутки довольная собою Хельга обзванивала гостей, приглашая их на свадьбу сына.
Яна в отличие от Мэри Лу идеально подходила под высокое звание Женщины семьи Аддамс. Клептоманка и лежебока, без колебания расставшаяся с натуральным цветом волос и переодевшись в семейные цвета Аддамсов,
Яна не только в первую же брачную ночь забеременела, но и ухитрилась вытащить своего мужа с кладбища, устроившись вместе с ним в Корпорацию негодяев,
а на свадьбе ухитрилась так общаться с гостями, что это торжество стало первым, получившим положительную оценку приглашённых.
Денег в семейный бюджет она принесла немного, но благодаря ей в доме впервые появилась автомашина, перекрашенная Яной в любимые цвета Аддамсов.
Именно на ней самостоятельно она отправилась в роддом и вернулась с маленькой Амандой.
Последний раз редактировалось Слонечка, 06.08.2009 в 21:19.
В отличие от живых, мёртвым Яна не сильно понравилась; вероятно, обретая после смерти некое подобие мудрости, первые поколения Аддамсов поняли, что перед ними новая хозяйка и именно ей, а не хлюпику Амадею предстоит продолжить славные традиции рода негодяев. Призраки отрывались по полной! Что они только ни делали, дабы продемонстрировать нахальной девчонке, кто хозяин в доме! В итоге всю беременность Яна была вынуждена наперегонки с призраками носиться по дому в поисках места, где она могла бы спокойно поспать,
поэтому первым же требованием молодой мамы своему муженьку стала перестройка дома. Было добавлено крыло, в котором расположились атлетический зал, новая спальня Аманды и комната отдыха.
Вообще, как справедливо полагали призраки, Яна за короткое время сумела войти в состав семьи Аддамсов и стать необходимой не только мечтательному вору и лентяю Амадею, но и великолепной Хельге, которая, как мы знаем, вообще не страдала излишним человеколюбием и уж если принимала человека, то за отдельные и значительные достоинства (недостатки). К тому времени Яна даже не была злой; забегая вперёд, скажем, что ей пришлось много и упорно работать, чтобы сменить черту характера и стать, как и все Аддамсы, злой.
Но уже тогда хрупкая (по сравнению с Хельгой) девушка не оставляла никаких иллюзий на свой счёт: она была истинная Аддамс. Что бы ни делала эта девушка (занятия в тренажёрном зале,совершенствование электроприборов в доме, пробежки по улицам, визиты в богатые дома), всё это делалось для того, чтобы завоевать большее уважение и одобрение Хельги, добавить очков в картере преступницы
или заработать денег на невинных развлечениях, которые почему-то назывались воровством.
В отличие от Далласа, который до конца дней стеснялся своих привычек прихватить что-нибудь чужое, Яна вместе с мужем поставила процесс контроля содержимого богатых домов на поток. Сначала они как бы пробегали мимо, занимаясь спортом, потом заходили в гости «буквально на минутку», затем один (обычно Амадей) отвлекал внимание хозяев, а вторая прихватывала из комнаты то, что, по их мнению, плохо лежало.
Реальной выгоды от подобных действий было немного, но, учитывая профессиональные требования корпорации негодяев, данный род деятельности положительно сказывался на их карьере.
Итак, несильно везучий неудавшийся некрофил Амадей в итоге приобрёл (благодаря воспоминаниям о «вечной дитя» Мэри Лу) все качества детоненавистника (вместо врождённой черты «виртуоз»),
которые, учитывая только что родившуюся дочь,
были по меньшей мере неудобными. Какие бы отношения ни складывались между обитателями дома Аддамсов, забота и воспитание наследника являлись обязательными, и если любовь никогда не являлась отличительной чертой этой семейки, то растить малыша правильно нужно было обязательно. Родившаяся Аманда была любимицей матери и бабушки, которые приходили в неописуемый восторг от общения со злой и неуклюжей малышкой. Но при этом почему-то все обязанности по смене пелёнок, кормлению возлагались на плечи Амадея,
который каждый раз выходил из комнаты Аманды покрытый красной сыпью крапивницы, поскольку другой реакции на ребёнка быть у него просто не могло. Так что всё свободное время Амадей предавался страданиям, что, собственно, было весьма характерным для Аддамсов, тем более для Амадея.
В то же время Хельга, скинув часть обязанностей по содержанию дома на невестку, всерьёз занялась продолжением карьеры и целыми днями что-то активно изобретала, взрывала, вообщем, вела нормальную жизнь учёного. Она достигла цели своей жизни, но, став Изобретателем киборгов,
не остановилась и продолжила научную деятельность, достигнув вершины карьеры, сделавшись Безумным учёным.
Теперь всё своё свободное время она посвящала экспериментам и опытам.
Часть из них сопровождались грохотом, шумом, пожарами и взрывами в доме,
а результатом были поющие тренажёры, сверкающий и улучшающий настроение холодильник,
а также три безвозвратно потерянных кровати.
Другую же часть опытов составляли так называемые социальные эксперименты: Хельга таскалась по улицам и приставала к мужчинам в бессмысленных и безнадёжных попытках решить вопрос своей личной жизни. Излишне упоминать о том, что результаты этих экспериментов были ещё более трагичны, чем технические.
В такие невезучие дни Хельга ходила по домам своих приятелей, коих было итак немного, и жаловалась на несправедливо обижающую её жизнь.
Частенько свою злость от очередного неудавшегося романа
она срывала на бедных призраках, а особенно часто доставалось её отцу Фреду.
Хотя один раз охотничий инстинкт привёл её в кафе, где проходил корпоратив её начальника. Удачно исполнив какую-то песню, Хельга заработала неплохую сумму денег.
Амадей, типичный подкаблучник, вовсю занимался садом под чётким контролем супруги,
и из самостоятельно предпринятых попыток злодейства можно отметить только день, проведённый в доме его умирающей начальницы. Амадей как мог подлизывался к старушенции,
давился приготовленной ей горелой пищей, выслушивал в её омерзительном исполнении гитарные баллады, несколько раз чуть не подрался с её сыном, когда, уставший после работы, он тихонько сбегал поспать в хозяйской кровати.
В итоге он засвидетельствовал своё почтение смерти, которая заявилась к старушке,
и, не получив ничего, с досады спёр в доме жалюзи и отправился домой.
Так в боях местного значения в совершенно спокойной (для Аддамсов) обстановке проходило детство Аманды,
которая в скором времени подросла, приобретя в качестве дополнительной черты характера вредность.
Через некоторое время стали отчётливо проявляться черты характера Аманды. В отличие от Хельги и тем более Амадея, девочка была открыта к общению (чего стоят многочисленные уговоры-упрашивания призрака Руби освободить свою кровать хотя бы для часового сна!)
и предпочитала сумрачному сидению на скамейке разговоры в кафе.
Она почувствовала, что может быть интересна собеседникам, хотя изначально её так внимательно слушали из-за боязни, что девочка пожалуется родителям. Одноклассники нередко звали её к себе в гости (с такой девочкой ни один родитель не станет ругать собственное чадо за «двойку», а хотя бы отложит это на потом, а то и вовсе забудет).
Аманде нравилось быть в центре внимания, она любила весёлые компании, хотя предпочитала в качестве собеседников людей постарше, причём значительно и желательно из богатых семей,
поскольку (так объясняла она себе сама) у них гораздо больше жизненного опыта и с ними интереснее разговаривать.
Людям понравилась непосредственность маленькой девчушки;
особенно импонировало отсутствие фирменного семейного хамства в общении и старания обязательно унизить или оскорбить собеседника. Но нельзя сказать, что девочка стала любимицей города, хотя многие заметили милую Аманду Аддамс.
У Яны и Амадея возникли серьёзные проблемы с карьерой, особенно у Яны, которая так активно включилась в работу преступного мира, что буквально за несколько недель получила собственное имя в преступной среде и пухлую папку личного дела у тюремного начальства. Совершая подвиги на ниве преступности, она раз за разом попадала за решётку, а это приводило к прогулам! Яна буквально выходила из себя: голодная, вонючая и злая, раз за разом бросалась она в бой с законом и порядком; она даже закончила курсы маскировки и некоторое время шокированный Амадей находил в своей кровати усатого шатена, который голосом любимой жены пытался успокоить орущего супруга.
Засыпая на ходу и падая в обмороки,
Яна с трудом карабкалась по карьерной лестнице.
У Амадея дела обстояли не так плохо, но особых успехов не наблюдалось; да ещё невыносимое для каждого детоненавистника присутствие ребёнка дома. Так что высокий потенциал злодейства, те надежды, которые возлагал на супругов преступный мир, так и остались мечтами и замыслами. Амадей с горя даже начал тарелки облизывать, неуверенно симулируя психические расстройства.
Амадея и Яну принято в классической литературе называть потерянным поколением,
да ещё Хельга, которая, как Ленин, оставалась живее всех живых нерушимым бастионом безумия, хамства, вообщем, всех положительных черт семьи Аддамс.
Последний раз редактировалось Слонечка, 06.08.2009 в 21:21.