Спасение стоило мне всего самого дорогого. Оставив семью и дом, я здесь, жива и относительно здорова. Без единой родной души и крыши над головой.
Но одиночество и нищета – слишком малая плата за совершённое в прошлом. Это только начало моего искупления.
"Апокалипсис" (5 баллов)
"Писатель" (1 балл)
Снятые ограничения:
- - -
Баллы
Династия:
+0,5 за основательницу;
+0,5 за второе поколение.
Увлечения (игры):
Пелагея - 0,5;
Элиот - 0,5.
Штрафы
*ух, как их много*
- 2 за выход без сохранения: умудрилась дважды убить основательницу;
- 1 за пользование телефоном в неурочное время (пока не отражено);
- 2 за использование скачанных объектов со свойствами, аналогичными официальным, первым и вторым поколением;
- 1 за продажу подаренного телевизора;
- 2 за приход психиатра (Элиот, Пелагея).
- - -
Проверено ARNAE, большое спасибо за это.
О загадочном прошлом Пелагеи Рэдемер можно узнать из династии Рэд, записей третьего поколения.
__________________
Последний раз редактировалось Лилиьет, 28.06.2012 в 08:21.
Лилиьет, вот я и добралась до второго отчет (да, я невероятно скоростная!) Пеладжи молодец, что не унывает. Хотя конечно да... Лишний вес - это самая большая беда)))
Порадовал скрин, где Пел с гаечным ключом... Сколько эмоций.
И, конечно, поздравляю с рождением второго поколения!
На самом деле уют – растяжимое понятие. Я поняла это, оказавшись в мире, казалось, понятия не имеющем даже о буквах, из которых складывается такое короткое, и такое отчего-то важное слово. Раньше оно непременно ассоциировалось у меня с ковром и потрескивающими в камине поленьями, ароматным мылом и мягкими полотенцами. Но вот, за насквозь промёрзшей стеной потрескивает лютый, по-волчьи голодный мороз, со скрипом поворачивается ржавый кран раковины, покрытой паутиной мелких трещин.
А дома, в коробке, опирающемся на спички, уютно. Элиот аккуратно расставляет фигуры на клетчатой доске, готовясь сам с собой разыграть очередную партию из книги про известных гроссмейстеров этого мира.
И ритмично постукивают клавиши под моими пальцами, набирающими очередную сказку. Теперь я отправляю в издательство только сказки, потому что и пишу только для ребёнка. Одного единственного на свете и самого важного.
Потом, когда станет слишком темно, чтобы печатать и играть, у нас будет семейный ужин.
А затем мы вместе ляжем спать на двуспальной кровати с ножками разной высоты.
Элиот боится спать один с тех пор, как несколько месяцев назад в наш коробок забрался вор.
Тогда я провела почти полтора суток без сна, спешно заканчивая книгу, чтобы успеть получить деньги до воскресного визита «сборщиков пожертвований», и лежала в полубольном беспамятстве. А мой мальчик проснулся как раз в тот момент, когда эта жадная крыса с бегающими глазками шарила по комнате. Неужели мало того, что я отдаю регулярно?!
Я заглушаю в себе горькие немые вопросы, в темноте поглаживая каштановые волосы сына.
**
Элиот очень похож на Грегора. Те же глаза, тёмная кожа. Даже характеры похожи, насколько я могу судить, сравнивая себя и сына и не находя больше одного – двух совпадений.
Благодаря Грегору мой мальчик может ходить в школу в городе. Ко мне на Холодной Горе более - менее привыкли, к тому же, ребёнок был рождён здесь, в этом мире. От известного всем мужчины (хоть и не говорят об этом вслух, а сходство отца и сына очевидно каждому), поэтому Элиота принимают гораздо легче, чем меня. Он любит школу и расстраивается и скучает, когда собирающий детей грузовик не может проехать к нам из-за снежных завалов.
В такие дни я, как могу, развлекаю Элиота, отвлекаясь от работы. Сидя за шахматами, мы разговариваем.
Рассказываю об оставшейся позади семье, о родном городе, о сестре и значении медальона, который никогда не снимаю, - её последнего подарка.
Иногда он спрашивает: «А папа навестит нас?» Я отвечаю всегда уклончиво, стараясь скорее сменить тему или обратить всё в шутку. Как объяснить маленькому мальчику, что для отца он – лишь плод мимолётного желания, любопытства, похоти?
Когда снега становится меньше, Элиот радостно бежит к грузовику – из дырявой обшивки кузова уже высовывают руки приятели [или неприятели, как посмотреть], а я отправляюсь в издательство.
Возвращаемся мы одновременно, и сын с хохотом виснет на мне. Я бываю так счастлива в эти минуты, что сама не могу не смеяться. И не плакать.
**
Я больна. Чуждая структура мира разрушает меня, тело, и мозг, и сознание. Это могла бы исправить магия, но её нет на Холодной Горе, нет во мне, она осталась там, в самой земле настоящего дома. Иногда, проснувшись утром, долго не могу понять, где нахожусь. Нервно тереблю медальон.
Я угасаю, угасает Пелагея Рэд, придумавшая себе фамилию Рэдемер – искупитель. Её… Мои! Воспоминания, поступки, эмоции, пороки, любовь, вина – тлеющий фитиль свечного огарка. Вот-вот с едва слышным «пшик…» исчезнет последняя искра. Кто-то останется в теле, кто-то другой, но не я. Бледная тень, без памяти и личности. Я знаю это, и мне страшно. Однажды утром не вспомнить себя, не узнать Элиота.
Но последнего никогда не случится. Что бы ни было, мой сын… навсегда останется моим сыном. И пока есть в любом из миров Элиот Рэдемер, как-то… буду и я.
1. В понедельник Элиот повзрослел до ребёнка-школьника. Тогда же пришлось продать лестницу: после визита мафии на прошлой неделе не осталось денег на покупку нового холодильника (в старом кончились продукты) и компьютера, жизненно необходимого для дальнейшего зарабатывания денег. К среде написали роман, вернули лестницу на место. По счастью, во вторник был снегопад и дитё не прогуляло школу. Штраф уже записан.
2. Вор приходил в четверг. Унёс компьютер (ааа!!!) и шахматы. К счастью, на новый компьютер денег хватило, а для шахмат пришлось судорожно печатать ещё один роман.
3. На работу Пел отправила, чтоб накопить хоть чуть-чуть денежек к наступающему на пятки маразму.
4. И прочие события, их мало: мафия и гонорары за книги.
__________________
Последний раз редактировалось Лилиьет, 17.04.2012 в 19:24.
Начала читать с апокалипсиса, сейчас прочла пожалуй пойду изучать династию, очень заинтриговали)
Пришла опять к выводу, что у всех свои стили написания... и меня это радует, а еще больше радует неожиданно открывать что-то для себя... вот так и доползла)
Очень нравится что первая картинка под которой скрываются отчеты в таком черно-белом стиле... проникновенно.
А третий отчет так вообще порадовал нарезкой из анимешки, которую к слову люблю)
Ну и пожалуй на этом я пока завернусь, охота знать что там с Рэдами)
Alegre, спасибо большое.) Теперь есть вдохновение писать следующие отчёты, благо, наиграно уже много. qwera, превратности апокалипсиса. Мне тяжко было смотреть на полноту из-за платья, в нём пухлик Пеладжи смотрелась ужасно._. Но делать нечего, на первых этапах, когда ещё ничего нельзя, слишком трудно было просто поддерживать потребности на терпимом уровне, что уж говорить об избавлении подопечной от лишнего веса. Офф
Лилиьет, очень нтересная днастия, подписываюсь на тему и буду с нетерпенем ждать следующего отчета Пелагея просто прелесть, мне она даже растолстевшая нравится, и Элиот тоже красавцем будет Желаю вам удачи и буду болеть за Рэдемеров, они еще превратят Холодную гору в райский уголок! З. Ы.
Очень заинтересовала история Пелагеи, ринулась читать Рэдов...
MusicLife, большое спасибо, я рада, что династия нравится.))
Элиот Рэдемер
Недели 4 и 5. Разрыв любви с реальностью
И вдруг лес словно взорвался. Послышались крики воронов. Затрещали сосны. И из мрака, уже лежавшего под деревьями, возник совершенно чёрный сгусток тьмы – огромное свирепое существо в обличье медведя.
Смерть вдруг оказалась совсем рядом. Страшные острые когти. Леденящее кровь рычание дикого зверя, такое громкое, что из ушей текла кровь.
(Мишель Пейвер, «Брат Волк»)
Сколько себя помню, самым светлым, лучшим в моей жизни всегда была мама. Благодаря ней, я мог быть уверен, что, каким бы проклятым гадом не стал, всегда будет в мире кто-то, кому не всё равно. Кто будет любить меня любым. Подобные полные трепета мысли особенно часто занимали голову, пожалуй, и без того тесноватую для серьёзных дум, когда я только-только обзавёлся прыщами и отрастил на подбородке одинокий волос.
Я слонялся по мёрзлым холмам, зависал в городе с теми из местных, кто плевал на какие бы то ни было опасения насчёт нашей семьи. И беспокоился, как правило, о том, с кем бы ещё из девчонок перепихнуться под шумок и банку теоретически алкогольного пойла. Матери приятелей имели обыкновение выливать из окон помои прямиком на головы непослушным сыновьям, приправляя это не многим лучше пахнущей речью. Моя мама не упрекала – наставляла. Не бесилась – смеялась и рассказывала как творила примерно то же самое в юности, разве что обстоятельства были иными. Меня как отъявленного хулигана не переносила на дух половина Холодной Горы, а по пятам таскалась собственная банда. И моим единственным настоящим другом была мама.
Был период, когда, осознав назначение детородного органа, я не появлялся дома неделями. Многие были сговорчивы. Попадались и такие, от которых можно было скорее получить удар в зубы, чем поцелуй. Разные.
Разгул, размах и популярность закончились в день, когда я понял, что ненавижу своего отца. С тех пор я вообще очень долго старался без надобности не покидать дом.
*
Когда был ещё мальцом, этот… Грегор обязательно приходил ко мне на день рождения, даже иногда дарил кое-какие мелочи. Деревянного солдатика на подставке, коричневый мячик, помещавшийся в ладонь. Потом я стал взрослеть и мало-помалу разбираться в его действиях. Как начал глядеть на папочку волком, так он и махнул рукой, особо и не жалея. Только маму в покое не оставил, старый козёл. Редко, но всё же я заставал Грегора у нас. Бесился тогда страшно. (Как только желчь изо рта не брызгала?) Всегда просил, - не кричал, тихо говорил: не стоил отец сорванных на холоде связок - чтобы тот убирался к чертям.
А самое отвратительное, что мама выглядела такой счастливой, когда он приходил. И улыбалась так… Она осуждала моё отношение к отцу, но, проклятье, заслуживало осуждения что угодно, кроме этого!
Грегор жил в городе, в хорошем районе. Уважаемый человек, все к нему за советами обращались. Был женат, но та женщина давно умерла, а их дети выросли – у всех свои семьи. Чего ему стоило взять нас с мамой к себе лет десять назад? Что Пелагея Рэдемер – чужачка, городских приводящая в ужас, - давно не оправдание. Каждая мамаша читала написанные ею сказки детям, а не любили её за то, что выжила где-то там, за пределами Холодной Горы. Где никто больше не выжил. Старики вспоминали сгинувших родных и бесились: никому не известная девица вышла к местным пустошам, а их любимые – нет. Ну и маминых рассказов спокойно слушать не могли. Красивый городок, улочки университета, зелень, море, лето, полный дом… Это была её странность – говорить обо всём, навсегда ушедшем, как о существующем до сих пор.
И вот, Грегор проводил дни в тепле, с помощниками из семьи со всех сторон, ни в чём не нуждаясь. А мама мёрзла в насквозь продуваемой конуре у чёрта на рогах и работала, работала, работала. Чтобы купить тёплую одежду, обувь на мои здоровенные ступни… чистую воду.
И по хозяйству хлопотала, когда следовало лежать в постели.
Я, дурак, долго не понимал этого, словно слепцом был. А когда увидел наконец, что делает с мамой такая жизнь… Поздно уже было. Слишком многое сломано, силы выпиты непосильным. Осознав, возненавидел Грегора по-настоящему. Наверное, просто потому что хотел ненавидеть кого-то, кого-то винить. Кроме законов города, не позволяющих мне содержать маму самому. Перестал уходить из дома надолго, сам занялся нашей сквозняковой конурой.
Работы было не так и много, мы с мамой больше в шахматы играли да говорили. Когда она чувствовала себя слишком плохо даже для этого, а для починки или чистки ничего не оставалось, я садился за учебники и тетради, оставшиеся ещё со школы. С раздражением отбрасывал их минут через пять: буквы все какими-то непонятными казались.
Потом мама ушла из издательства, несмотря на то, что там её труд очень ценили. Совсем перестала записывать придуманное, только рассказывала мне отрывки, несвязные чаще всего. Пыталась делать какие-то дыхательные упражнения одно время, но и на это её вскоре перестало хватать.
*
Она уходила, ускользала вместе с цветом волос, звонкостью голоса, резвостью рук. Теряла реальность, временами не видя или не понимая, что происходит вокруг. Под музыку и помехи из древнего радио часами глядела в одну точку, мысленно находясь при этом где-то далеко, должно быть, в том богатом доме в красивом городе.
Пришла боязнь темноты - порой до рассвета я стерёг мамин сон, слушая, как в тяжёлом забытье сквозь неровное дыханье она зовёт своих призраков незнакомыми мне именами. Волосы на затылке шевелились, и что-то замирало в груди, когда в холодном мраке спальни еле слышно звучал этот странный список. Вильям, Ванесса, Николас, Кемрин. Всего шестнадцать человек, у которых мама за что-то просила прощения. Для которых чего-то никогда не успеет.
Грегор по-прежнему приходил, оставаясь почти на целый день, если маме было лучше. И как судить, хорошо или плохо, что такие дни случались не часто?.. В конце концов, плюнул на его визиты: как бы ни был отец мерзок мне, пока его присутствие доставляет хоть какую-то радость маме, пускай.
*
И день за днём.
Подыгрывать женщине, в минуты очередного разрыва с реальностью принимающей меня за мальчика лет семи.
Разминая заледеневшие пальцы, ждать, когда растает снег, согреется вода и можно будет попить горячего. Пересчитывать, постоянно сбиваясь, оставшиеся от последней выплаты издательства деньги, и придумывать, как растянуть их подольше. Бояться, что придётся снова голодать. Считать недели до возраста, когда можно будет начать работать.
Играть с бродячими собаками из обосновавшейся на окраине города стаи и самому становиться кем-то вроде облезлого пса, не принимающего никого, кроме человека, дарящего любовь.
Лилиьет, [миллион сердечек]
Эх, Пеладжи Ты стала лучшей матерью на свете, выжила, выстояла, но тебя не хватило. Только и есть, что память, и вина, и до тумана, прячущего конец дороги, недалеко. До вечного - наконец - покоя.
Элиот прекрасен! Волчонок Сумрачная северная порода прежних Старков, лол. Мне кажется, они бы с Марионом спелись Один колдует, другой грызет пока еще до полусмерти.
Он ассоциируется у меня скорее с Теоном Грейджоем. Эта неразбериха с тем, кого именно считать отцом и как к этому относиться... А если проводить параллель со Старками, пусть будет Бенджен. Элиот, кабы не был избранным для снятия "Безнадёжности", точно ушёл бы в НД.
Цитата:
Сообщение от Hyacinth
Мне кажется, они бы с Марионом спелись
Культурного Мара, играющего на рояле и вышивающего крестиком, с едва умеющим читать Элиотом свёл бы беспокойный детородный орган.
Апокалипсис: династия Рэдемер
Пелагея просто прелесть, мне она даже растолстевшая нравится, и Элиот тоже красавцем будет
Ты стала лучшей матерью на свете, выжила, выстояла, но тебя не хватило. Только и есть, что память, и вина, и до тумана, прячущего конец дороги, недалеко. До вечного - наконец - покоя.
Сумрачная северная порода прежних Старков, лол. Мне кажется, они бы с Марионом спелись 
Линейный вид
