3 серия
Весь оставшийся день Лера скрывалась от Павла. Ей жутко хотелось отомстить, но она не могла придумать как. Этого деревенского хама ничем не проймешь. А пакость сделать ой как хотелось. До сих пор в глазах плыло от унижения возле этих чертовых грядок, когда он ткнул ее носом в землю, как котенка. Сейчас этот гад тусовался где-то в сарае, кажется, точил пилу . Оставалось надеяться, что не по ее душу. Лера бесшумно проскользнула мимо и чуть не перевернула ведра с водой, стоящие на солнце посередине двора. Три ведра воды… Потрогала рукой – теплая.
Видимо, Павел все же сходил к колонке и принес воду, потому что всю утреннюю Лерка израсходовала на себя. Коварная улыбка заиграла на лице девушки. Кто-то сегодня будет закаляться. И это будет явно не она.
Лера упорно искала место, где можно укрыться от деревенского тирана, а также наблюдать за ведрами с водой, чтобы Павел ее не опередил. Неплохо бы устроиться с книжкой на сеновале, но оттуда не видно двор. Решение нашлось неожиданно, и через минуту Лерка уже лезла на крышу дома. Тут и позагорать можно, и покурить, и яблоки зеленые потрескать . И никто не увидит, не заставит полоть грядки или еще чего похуже… Довольная собой Лерка блаженно растянулась на шифере.
Однако через полчаса находиться на раскаленной крыше стало просто невыносимо, а Павел, как назло, приперся во двор и уходить, похоже, не собирался.
От кислых яблок уже сводило зубы, болел живот, а рядом лежала еще целая гора. Лера взвесила в руке самое крупное яблоко, прицелилась, и со всего маху запустила кислым фруктом прямо в затылок Павла.
- Твою мать! – рявкнул мужчина, а Лерка пригнула голову и вжалась всем телом в горячий шифер. Если заметит – точно прибьет. Почти не дышала, чувствуя, как колотится сердце, горит от нещадного солнца спина, и невольно растягиваются губы в улыбке.
Грохот и едва заметная вибрация крыши заставили открыть глаза. Лера чуть не выматерилась, увидев, кто поднялся сюда. Как он понял? Глаза у него на затылке, что ли? Кажется, ей кранты…
- Самая умная, да? Ты у меня сейчас отсюда вниз головой полетишь, - негодующий взгляд и злой тон мужчины заставили мигом вскочить на ноги и рвануть к краю . Это было глупо. Дальше ведь бежать некуда – сама себя в ловушку загнала. Ноги в сланцах скользили, а Павел все приближался. При этом казалось, что он не прикладывает ни малейших усилий, чтобы ее догнать.
Внезапно нога соскользнула, Лера сдавленно охнула, упала на спину и быстро покатилась вниз. Только молниеносная реакция Павла не дала ей грохнуться на землю с внушительной высоты. Стоя он бы ее не поймал, поэтому сначала упал на колени, а потом и вовсе придавил весом своего тела к крыше.
- Допрыгалась? – зло прошипел в шею. – Какого черта ты творишь? Совсем на голову больная? Детство заиграло?
- А на фига ты сюда полез? – прохрипела Лерка, задыхаясь под тяжестью мужского тела. Стало совсем жарко. Павел опирался руками о крышу, пытаясь удержаться от падения.
- Еще одна такая выходка, и я тебя в сарае со свиньями запру, - горячее дыхание обжигало ухо и щеку похлеще солнца.
- Это ты себя имеешь в виду? – не осталась в долгу Лерка. Она чувствовала, как стучит сердце мужчины в районе ее лопаток, совсем рядом с ее собственным. А он как-то особенно мстительно и нагло ухмыльнулся, потом медленно сжал ее руку, переплетая пальцы. От этого жеста у Лерки пересохло в горле, кровь хлынула в голову, дышать стало нечем, а все тело будто жаром обдало. Смотрела, как загипнотизированная, на мужскую руку, медленно отпускающую ее пальцы и двигающуюся по направлению к талии.
- Ой, а что это вы там делаете? – визгливый голос вернул к реальности, и Павел быстро отпустил Леру, давая ей возможность подняться.
- Людочка, что случилось? – не своим голосом прохрипел он, глядя в растерянные зеленые глаза.
- Ничего, я на вечернюю дойку иду… Смотрю, вы там…
- Удачи в труде и высоких удоев, - слишком грубо отозвался мужчина, но сейчас изображать вежливость просто не было сил. – Слезаем отсюда, а то она по всей деревне разнесет, что мы с тобой на крыше…
- Что? – выдохнула Лера.
- Ничего, - отвернулся он. – Руку давай.
Когда спустились, ни один не проронил ни слова. Лерка сама от себя не ожидала, но захотелось исчезнуть, испариться, только чтобы не быть рядом с этим деревенским мужиком. Чтобы он не смотрел на нее так. И самой его не видеть. Было не по себе, было стыдно и неловко. В дом идти не хотелось, бабка точно начнет читать мораль о вреде курения и объятий с пацаном у магазина. Поэтому Лера решила добровольно полить порядком поредевшие от ее рук грядки. Чем и занималась ближайший час.
Солнце село. Лерка накручивала себя, размахивая полупустой лейкой над помидорами.
Если бы не доярка, он бы… Он… Кошмар, он же родственник ее! Извращенец! Если бы этот гад не распускал руки, она была бы даже ему благодарна, а так… Фиг ему! Кинула лейку на землю и направилась к вёдрам. Внутри кипела злость. Лерка быстро разделась и опрокинула на себя ведро восхитительно прохладной воды. Обожженная на солнце кожа покрылась мурашками. Лера довольно зажмурилась и схватила второе ведро. Третье было бы уже перебором - стало холодно и захотелось немедленно одеться. Поэтому последнее просто вылила на землю. Вытерлась, натянула чистую майку и джинсы и направилась в дом. Бабка звала к ужину.
А Павел до вечера колол дрова, не понимая, какого черта ему приспичило там, на крыше, распускать руки. Да еще с кем! С этой малолетней девчонкой, у которой еще вовсю детство в одном месте играет.
За столом Павел появился позже. По взгляду Лера сразу поняла – лужу во дворе он уже видел. Ничего не сказал, только стиснул зубы и молча сел за стол. Бабка тоже была странно молчаливой, а потом и вовсе ушла спать. Никаких нотаций про курение, ничего.
- Давление у нее, - не глядя на Лерку, произнес Павел и встал из-за стола.
Когда стемнело, Лера выскользнула из постели. Снова хотелось курить, но надо было убедиться, что баба Шура спит. Неслышно пробралась к спальне бабки и прислушалась.
- Чего крадешься? – Лера вздрогнула. Баба Шура не спала.
- Ничего. Хотела узнать, как вы…
- Нормально. Хочешь, посиди со мной.
Лера послушно присела на кровать. На языке вертелась куча вопросов, но ни один из них она задать не решилась. Бабка начала первой.
- Не злись ты на Пашку. Он хоть и суровый мужик, но не злой. Добрынины – они все такие. И муж мой был такой, и сын. И Паша тоже, хоть и не родной он нам.
- Как не родной?
- Да так. Мишка мой с женой из детдома его взяли, своих детей не было. Я сразу его полюбила, как увидела. Худющий был такой, а глаза синие-синие!
Один он у меня остался, муж с сыном померли в один год.
Лера не знала, что сказать.
- А расскажите про мужа своего.
- Да что рассказывать? Приехала я в деревню на практику, вся такая важная, городская… А потом Сашку встретила, да так тут и осталась. Хоть и отговаривали меня. Бабка твоя маленькая ещё была, так ревела, когда я уезжала, но тут уж ничего не поделаешь... любовь. И знаешь, ни одного дня не пожалела о своем решении, хоть и по-разному у нас было, и ссорились, и мирились. Говорю же, Добрынины все не подарок. Но если уж любят, то до смерти.
- Понятно, - прохрипела Лера.
- Ты иди, спать ложись. Поздно уже, - ослабевшим голосом отозвалась бабка.
Лера тихо вытащила пачку сигарет из кармана и приоткрыла дверь на улицу. На крыльце в полной темноте сидел Павел и курил.
Оранжевый огонек мелькал, то загораясь ярче, то практически угасая. Она уже хотела вернуться назад в дом, пока мужчина ее не заметил, но насмешливый голос остановил ее:
- И долго ты там стоять будешь?
Лера замерла на верхней ступеньке. Развернуться и уйти обратно в дом? Теперь точно нет. Хамить Павлу после того, что рассказала ей бабка, не хотелось. Лучше совсем молчать.
Лера присела на одну ступеньку выше, чем сидел Павел. Заметила, что у него влажные волосы. И пахнет он обалденно. Довольно улыбнулась, подумав о том, что он тоже купался в ледяной воде, как она сегодня утром.
Павел быстро переместился спиной к перилам и уставился на Лерку.
Даже в темноте она чувствовала наглый, оценивающий взгляд. Почти убедила себя, что ей пофиг. Тело едва заметно ныло, свежий воздух кружил голову. Где-то далеко замычала корова. Лера упорно пыталась найти точку, чтобы приткнуть взгляд – вот хотя бы трещина на деревянной ступеньке, или собственные коленки... Но взгляд так и останавливался то на сильных руках, то на гладко выбритом подбородке сидящего напротив мужчины… В глаза Лера так и не решалась посмотреть. Постоянно в памяти всплывал момент на крыше. Может, ей все показалось? И не собирался он ее лапать? Напридумывала себе черт знает что… Снова взглянула на Павла . Да он ее глазами так лапает, что ей сквозь землю хочется провалиться. Или еще дальше, если есть куда. По телу прокатилась дрожь, и Лера невольно передернула плечами.
- Замерзла? – хриплый, сухой голос.
- Нет, - буркнула Лерка и снова едва заметно вздрогнула. Действительно, прохладно.
Павел поднялся и кинул ей куртку
- Перед пацанами своими выпендривайся. Ничего собой не представляешь, а понтов выше крыши.
Лера стиснула зубы. Задрала голову, чтобы видеть лицо этого хама. Старалась говорить ровно, чтобы голос не дрожал от злости:
- А ты что из себя представляешь? Кроме сараев и навоза ничего в жизни не видел. Я сюда приехала отдыхать и к концу лета свалю, а ты останешься тут. И всю свою жизнь тупо проведешь по колено в грязи.
Павел резко схватил Леру за руку и дернул на себя. Хриплый шепот отдавался в ушах всю оставшуюся ночь:
- Слушай сюда, соплячка… Рассуждать о жизни будешь, когда подрастешь. А сейчас можешь валить к мамочке с папочкой и не забудь пожаловаться, как тебя заставляют восьмидесятилетней бабке помочь по хозяйству.
Он резко отпустил Лерку и быстро зашел в дом. Лера еще несколько минут не могла пошевелить даже пальцем. Стало обидно. А еще очень холодно. На негнущихся ногах пошла в дом, бросив куртку Павла прямо на землю.