Ну что ж, судя по всему, супружеская жизнь моей сестренки и её новоиспеченного мужа началась неплохо. По крайней мере, если судить по тому, как светился на следующий день Гошка и как я опять до полуночи не мог залучить в постель собственную жену, которая запропала на кухне и о чем-то шепталась с периодически краснеющей Татьяной.
Папа только посмеивался, наблюдая все эти переживания, а я бы с удовольствием погрел уши, если бы Полина не выставила меня самым бесцеремонный образом.
В общем, новая плоскость отношений вполне себе молодоженов вдохновила, и теперь почти в любой момент можно было застать этих голубков в каком-нибудь темном закутке за весьма интересным занятием.
А почти сразу после свадьбы эти двое вообще укатили на старую дачу, принадлежавшую когда-то ещё отцу танинной свекрови и каким-то чудом оставшуюся в собственности семьи. Домик был мал и дряхл, все удобства, как и положено, находились во дворе и единственное чему лично я бы мог там радоваться так это наличию настоящей русской бани. Её правда пришлось «реставрировать», потому что слишком давно она не использовалась по назначению, но зато в ней стояла настоящая, вековая каменка и жар там держался дня три без преувеличения. В общем, укатили наши птенчики туда как раз на каникулах, перед началом нового учебного года и чем они там занимались в одиночестве, помимо творчества, я лично даже предположить боюсь.
Ну а наши мальчишки тем временем познавали радости братской дружбы. Ну, это знаете, когда на старшего перевешивают обязанности развлекать младшего независимо от его желания. А так же занимать его чем-нибудь полезным, когда родители пытаются работать или заниматься домашними делами. В общем, стандартные уловки: «Ты же хочешь сходить с мамой в кино сегодня? Тогда посиди с Женькой, чтобы мама успела приготовить обед и освободиться к вечеру». Или что-нибудь ещё в этом роде. И иногда нам приходилось наблюдать примерно такую картину:
Но, в общем и целом, проблем особых не возникало. Максим относился к Женьке со сдержанной нежностью и даже некоторой покровительственностью. Хотя, пока он был ему не очень интересен, просто потому что ни поговорить с ним, ни побегать наперегонки было ещё нельзя.
Но у нас ведь был ещё и замечательный дедушка! Отец предпочитал спокойное времяпрепровождение с малышом. Если ещё с Максом он мог носиться по дому на четвереньках в качестве скаковой лошадки, то теперь уже его артрит не позволял так весело проводить время. Поэтому с Женькой он занимался созерцательной деятельности, стараясь развить в малыше внимательность и интерес к мелочам. Часто, держа на руках полуторагодовалого карапуза, отец показывал на что-то повседневное и четко произносил название предметов, стараясь, чтобы Женька повторял за ним вслух.
Это дало свои плоды, потому что уже к двум годам сын начал забавно тараторить и хорошо составлять предложения.
Ну и конечно мама проводила с ним огромное количество времени. Ещё до года Женька, благодаря усилиям Полины, затопал своими маленькими ножками. Причем что странно, ножки маленькие, а топает ими как полуторатонный откормленный слоник. А может мне так казалось исключительно потому, что свои занятия эти двое приурочивали всегда к моему утреннему сладкому сну?
А мне все ещё было не особенно интересно проводить время с Женькой. Для меня было сложно изображать из себя воспитателя. Ну что можно сделать если я ни разу не педагог? Я с удовольствием играл с ним в какие-то детские игры, типа собери картинку, но он был ещё слишком мал, чтобы проводить за этим занятием много времени. Поэтому через пять минут Женька демонстративно поворачивался ко мне попой и отползал на более интересные для себя позиции. Например, забирался на колени к деду и заставлял того в тысячный раз играть с ним в «по кочкам, по кочка, по ровненькой дорожке». Женька мог скакать так бесконечно, заливаясь веселым смехом.
И все-таки отец уже был не тот. Он устал. Устал от жизни без мамы. Когда он работал, все было проще, он постоянно был занят и тосковать было некогда. После же вынужденного ухода на пенсию, папа, хотя и продолжал заниматься со студентами и много времени проводил с внуками, все же получил слишком много свободного времени. И это время он, как правило, использовал на то, чтобы в тысячный раз перелистать старый фотоальбом и, закрывшись в комнате, предаться тоске.
Полина даже как-то завела со мной разговор о том, что нужно как-то папу расшевелить, заставить его появляться на людях, поддерживать старые знакомства. Я полностью поддержал жену и, заведя с отцом об этом разговор, пошел дальше, предложив кроме поддержания старых знакомств ещё и новых назаводить. Я даже прозрачно намекнул на то, что он ещё совсем не стар, а женщинам нравятся симпатичные, умудренные опытом мужчины. Не знаю насколько я был бестактен намекая отцу на возможность новых отношений, но это, наверное, и не важно, потому что он не обиделся, а только хмыкнул и забавно скривившись, покрутил ладонью так, как обычно крутил, выражая свое презрение к какой-нибудь наиглупейшей идее.
В такие минуты я, как правил, чувствовал себя полным идиотом и в очередной раз задавался вопросом - какого черта я вообще лезу не в свое дело? Как-то некрасиво это: предлагать собственному отцу забыть о собственной матери и найти себе женщину. Но с другой стороны, раз уж получилось так, что мама ушла раньше, то нельзя же себя заживо погребать и не жить, а «донашивать» жизнь как какие-то обноски.
Правда, кое-что отца все-таки увлекало, но мне сложно сказать насколько новое увлечение было хорошо для него. В последнее время, папа иногда поигрывал в карты. На интерес, конечно, но это могло быть исключительно вопросом времени, тем более что все чаще я стал замечать рядом с компанией пенсионеров-картежников какого-то подозрительного типа.
Я был уверен, что отец ни в коем случае не даст никому себя обмануть, но все же в свете некоторой апатии с его стороны, испытывал смутное беспокойство.
Но как показало время, я оказался прав. Папа позабыл о своем сомнительном увлечении как только появились более важные ситуации в нашей жизни.
А более важные ситуации, потребовавшие папиного внимания, не заставили себя ждать.
Перейдя в третий класс, наш отличник Максимка вдруг перестал справляться с нагрузкой.
Сложно сказать, что повлияло на это в первую очередь. Возможно, изменения в программе, возможно желание, что называется, выехать на старых знаниях, а их не хватило. В общем, факт остается фактом, все чаще старший стал являться домой в подавленном настроении и невероятно усталым. Его все злило, и он очень нервничал.
Мы с Полиной старались как-то помочь, выяснить, что же стало причиной такого неожиданного неприятия учебы, но сын не мог ничего толком объяснить и только повторял, что он не хочет больше учиться, потому что у него это не получается.
На помощь как всегда пришел папа. Он очень серьезно подошел к вопросу. На правах заслуженного ученого и преподавателя, профессора, он «внедрился» в школу Макса и провел там настоящее расследование. Через неделю нам с Полиной было авторитетно заявлено, что ребенка нужно переводить в другое учебное заведение, потому что какие-то внутренние пертурбации сильно сказались на работе школы и на данной момент практически весь учительский состав представлен абсолютно неквалифицированными, не имеющими педагогического образования людьми.
Отец очень серьезно подошел к вопросу. Для начала он организовал перевод Макса в новую школу, где директором был старинный папин коллега, уже достаточно давно завершивший научную деятельность в НИИ. Папа созвонился со старым приятелем и легко решил вопрос о приеме Макса в школу прямо в средине года.
Это было нелегкое решение, но отец настоял на том, что лучше в середине года перевести ребенка в нормальную школу, чем позволить ему доучиваться у некомпетентных преподавателей. Всё хорошенько обмозговав, мы с Полей пришли к выводу, что папа прав. Тем более что когда этот вопрос мы начали обсуждать с Максом, то он чуть не выскочил из-за стола и не заплясал на радостях. Надо же как пацана утомили бестолковые, неорганизованные занятия!
И через совсем не долгое время мы убедились, как прав был отец, настояв на срочном переводе Макса в другую школу. Теперь парень без лишних понуканий садился делать уроки и с удовольствием погружался в предметы.
Он даже дома стал как-то менее резок и раздражителен. Даже с Женькой Макс теперь находил общий язык и часто можно было лицезреть картины братской любви, которые раньше были для нас чем-то из ряда вон выходящим.
Папа тоже остался доволен проведенной работой. Он даже несколько воспрял, занявшись некоей общественной деятельностью, стараясь помочь бывшей Максовой школе решить её внутренние проблемы. Кстати, отцу это вполне удалось. Пользуясь своими связями и весом в научных кругах, он сумел дойти до наркома образования и сделать немало не только для этой, конкретно взятой школы, но и для системы образования в целом. В общем, папа нашел себе новое занятие, которое благотворно сказалось на его душевном состоянии. Отец как будто получил новый заряд жизненной энергии, чему все мы были несказанно рады.
И все у нас складывалось отлично. Мы взрослели, росли и учились. Каждый из нас представлял себе что хочет в этой жизни и шел к своей цели. Каждый был по-своему востребован и уверен в своем будущем. И я, и Полина успешно поднимались по карьерной лестнице. Отец нашел себя в общественной деятельности. Макс с удовольствием учился и общался с друзьями. И даже маленький Женька вел себя так деловито и важно, что, казалось, уже знает себе цену и составил четкий план на всю последующую жизнь.
Моя замужняя сестра тоже не подавала признаков недовольства. Новоиспеченные супруги были на седьмом небе от счастья, держались за руки, встречались по десять раз на дню в кафе неподалеку от художки и выглядели самыми счастливыми на свете людьми.
Пока они оба учились, мы все понимали, что ни о каком продолжении рода не может быть и речи. Несмотря на то, что у Тани была чудесная свекровь, которая только и ждала появления маленького внука или внучки, Татьяна отдавала себе отчет в том, что для воспитания маленького человечка ей самой нужно состояться как личности и иметь за плечами знания и умения, которые понадобятся в этом нелегком деле. Георгий её поддерживал, потому что и сам, несмотря на свои почти двадцать семь лет, несколько побаивался такой ответственности.
Но вот, наконец, академия окончена, у нас в семье есть дипломированный композитор, а вслед за ним и настоящий художник! И все вроде бы чудесно, но… как-то не так.
Однажды, мы встретились с Таней в кафешке академии. Мы с Полиной решили прогуляться вечерком и заранее договорились с Таней там встретиться. По дороге мы наткнулись на недавно открытый магазин игрушек и как-то по инерции туда завернули. Конечно, Поля не могла не купить какой-то ерунды сыновьям, а уже у кассы вдруг увидела смешного милого медвежонка, сшитого как будто из лоскутков. Поля с восторгом ухватила этого малыша и, хитро посмотрев на меня, сказала:
- А это мы Тане подарим, им скоро пригодится.
Я опешил. Таня, что, беременна? А почему я не знаю об этом? Несколько обидевшись, я сделал вид, что не понял намека, дав Тане шанс реабилитироваться и самой сообщить любимому брату радостную новость. Но новость оказалась не очень радостная.
Не успела Поля достать из пакета этого несчастного медведя и протянуть его Тане, как у той на глазах появились слезы и она, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Полина даже улыбку с лица убрать не успела от неожиданности.
Так и стояла с дурацким медведем в руках и хлопала глазами.
Тяжело пересказывать этот разговор. Да и надо ли?
Если коротко, то все и так понятно. Была Таня беременной полтора месяца, до вчерашнего вечера… Оказывается, это не первый её выкидыш был. Просто она нам ничего не говорила, чтобы лишний раз не расстраивать. Два раза до этого она и трех недель не проходила, а тут целых полтора месяца, она обрадовалась, решила, что уже можно поделиться счастьем и рассказала Гоше и Полине. Пока только им, мало ли что. И вот на тебе! Опять несчастье. Таня плакала у меня на плече, говорила, что, наверное, никогда не сможет родить, что она вообще не женщина, а пустышка. Поля сидела рядом и поглаживала сестру по плечу, украдкой утирая слезы. А я сидел как громом пораженный и даже не знал, что сказать, как поступить. Лоскутный медведь давно был унесен из кафе каким-то розовощеким карапузом, которому незнакомая добрая тетя подарила новую игрушку…
Таня и дома теперь плакала почти постоянно.
Позднее я говорил с Гошкой, он был подавлен, сам не знал, что делать. Не столько расстроен из-за того, что никак не могут они родить детей, как из-за того, сколько горя причиняет жене эта ситуация. Татьяна ведь всегда хотела иметь детей. Она и к нам-то после замужества приходит только чтобы лишний раз поиграть с Максом, да потискать Женьку. А тут такое несчастье… Гошка признался, что в какой-то момент даже испугался, что Таня сходит с ума, когда она после второго выкидыша потащила его зимой на кладбище, к маме, и там рыдала на могиле, жалуясь ей на свою судьбу.
Георгий тогда еле увел Таню оттуда. Испугался как бы она ко всем несчастьям ещё и воспаление легких не подхватила. Тяжко…
Что здесь сказать, как помочь сестренке?
И тут на помощь как всегда пришел папа. Для начала он отругал нас всех без разбора за то, что мы от него все это скрывали. Да кто скрывал-то? Мы сами вот только узнали! В общем, получили всё равно все и почувствовали себя провинившимися детьми. Папа вообще обозвал нас всех идиотами и сказал, что здесь не плакать надо, а лечиться. Таню он довольно сурово отчитал за безалаберность и безответственное отношение к своему здоровью. Попенял ей тем, что взрослая женщина должна знать, отчего происходят подобные неприятности и что единственное, чем здесь можно помочь – это правильное гормональное лечение. В итоге, Татьяна расплакалась, призналась, что боялась идти к врачу со своей проблемой и получила сначала iшутливый подзатыльник, а потом теплые отеческие объятия.
В общем, сделав очередной звонок, папа отправил Таню к чуть ли не единственному специалисту в СССР, профессору акушерства и гинекологии, доктору медицинских науки и своему старинному другу Мякишеву Сергею Геннадьевичу.
(от автора: первые пришедшие в голову ФИО)
На первом же осмотре доктор заявил, что проблема невелика, назначил курс лечения и сказал, что если бы Таня пришла к нему раньше, то сейчас бы уже радовалась своему новому статусу матери.
- Что и требовалось доказать, - спокойно ответствовал папа, довольно наблюдая за счастливой дочерью и легко вздохнувшим зятем.
А я на радостях даже предложил Поле завести ещё одного ребенка. Вот так прямо и предложил, посредством залучения её в супружескую спальню.
Ну а что, мальчишки уже выросли, Женька осенью в школу пойдет, Макс уже и вовсе почти мужчина. Мы и спальню-то супружескую получили только потому что пришлось освобождать большую комнату, где мы жили с маленьким Женькой и делать из неё спальню для пацанов. Так что теперь мы с Полей обретаемся в старой Таниной комнате, где сделали ремонт и поставили широкую кровать.
Но все же я погорячился. На самом деле ни я, ни Поля не планировали больше детей. Наверное, мы все-таки не особые чадолюбы. Тем более, сейчас, когда ребята подросли, мы с Полиной стали свободнее и можем больше сил уделять работе и самообразованию. Не зря я дослужился до должности руководителя отдела московского архитекторского бюро, а Полина заняла должность зав. хирургического отделения в одной из московских больниц. Да и дурачиться мы теперь могли гораздо чаще, чем раньше: парни сами уже были «с усами».
В общем, мы решили дожидаться прибавления в семействе с другой стороны - будем ждать племянников.
И ждать пришлось совсем не долго. Буквально через два месяца после завершения курса лечения, зайдя после дружеского матча во дворе к Игреевым, я узнал Новость. Светящийся от счастья Гошка (Тани дома не было), почти шепотом, поведал мне о том, что у моей сестры задержка уже две недели и вчера она ходила на прием. Думаю, и так понятно, что сказал ей врач.
Я от души порадовался за ребят и крепко обнял Гошку. Он так любит нашу Танюху, что не любить его за это просто нельзя. Почему-то я был уверен, что в этот раз все сложится хорошо.
Уже вечером, я огорошил новостью Полину. Мы сидели в столовой одни, потому что папа увел мальчишек гулять в парк аттракционов. Не знаю, был ли я прав, сообщив Полине новость, которую вроде как узнал по секрету, но её выражение лица стоило того, чтобы разболтать любую тайну. Да и какие тайны в одной семье?
А уже утром мы радостно обсуждали будущее прибавление всей семьей. Во главе стола сидел папа и радостно пересказывал нам разговор с Сергеем (Геннадьевичем), который обнадежил Таню и уверенно сказал о том, что беременность будет выношена и ребенок родится в срок.
***
И потекли дни ожидания. Сперва Татьяна очень нервничала и, видимо, постоянно ждала повторения предыдущих неприятностей. Она самой себе казалась хрупкой и постоянно подносила руки к ещё даже не наметившемуся животу в бессознательной попытке защитить поселившийся в ней эмбрион.
Мы поддерживали сестру как могли. Георгий не отходил от неё ни на шаг, окружая её любовью и нежностью и настаивая на том, что ей нужно больше отдыхать и не думать ни о чем плохом. В этом его поддерживала мама, Лидия Александровна, которая уже очень хотела внуков.
Мы постоянно приходили в гости, приносили разные вкусности и игрушки. Когда Таня приходила к нам, я лично вставал к плите, чтобы побаловать её моей фирменной жареной картошкой с мясом.
Макс, которому уже исполнилось тринадцать, и который теперь считал себя взрослым и всепонимающим, периодически начинал учить Георгия как нужно вести себя с беременными женщинами, аргументируя свои знания тем, что у него мама была когда-то беременна Женькой.
Ну а Женька просто прыгал от радости, заряжая всех окружающих позитивом и вселяя уверенность в благополучном исходе.
Все мы ждали чуда…
Калинины. "Мы наш, мы новый мир построим"
Линейный вид
