Спасибо всем, кто ждал и дождался!
Серия восьмая
КОРЗИНА С ФРУКТАМИ
В полном недоумении Власта уставилась на своего собеседника.
— Иржи, что за чушь ты несёшь? Прости меня, конечно, но твои слова отдают пошлыми романами двухсотлетней давности. Ах, какой ужас, коварный обольститель хочет соблазнить невинную девицу и обесчестить её, безвозвратно сгубив её доброе имя! Тебе самому-то не смешно то, что ты говоришь?
— Я говорю совершенно не об этом, — тряхнул головой Иржи. — Ты просто не слышишь меня.
— Вот как? А о чём же?
— О том, что граф — совсем не тот человек, с которым тебе стоит общаться. Поверь мне, ничем хорошим это для тебя не закончится!
— На колу мочало, начинай сначала, — Власта устало прислонилась спиной к двери своей комнаты. — Знаешь, Иржик, только что я имела точно такую же беседу, на ту же самую тему и почти этими же самыми словами, с моей мамочкой. Скажи, пожалуйста, вы с ней, случаем, не сговорились?
— Нет, — покачал головой юноша. — К тому, что я тщетно пытаюсь донести до тебя, пани Эва не имеет никакого отношения.
— Ну и на том спасибо! Тогда, может быть, хоть ты поделишься со мной, чем вызвана
твоя нелюбовь к графу Враногорскому? А то мама так и не удостоила меня толковым объяснением!
— Власта, — Иржи очень серьёзно смотрел на неё, — тише, не заводись. Я готов тебе всё рассказать. Но учти, что это долгая история. И, возможно, сначала тебе трудно будет мне поверить…
— Во что поверить, Иржи? — не удержавшись, перебила девушка. — Что ты можешь знать о графе? Кроме слухов о его многочисленных любовных победах и прочих тому подобных сплетен, которые распускают досужие кумушки? Ты что, давно и хорошо знаком с ним? Вы встречались за границей, где он прожил почти всю жизнь, много виделись, разговаривали? Ну? Ответь мне — это так?
Иржик отвёл глаза.
— Нет, это не так, — вынужденно согласился он после долгой паузы. — Я действительно не общался с графом за границей, не был знаком с ним и даже лично не встречался до сегодняшнего дня. Но это ничего не значит, потому что…
— Нет, это как раз значит очень многое! — воскликнула Власта. — Это значит, что тебе вообще нечего о нём сказать. Но ты приревновал меня к нему, вот и хочешь очернить его в моих глазах. Извини, но у тебя ничего не получится! Я не буду тебя слушать. И вообще уже очень поздно, я жутко устала за сегодняшний день, и хочу спать. Спокойной ночи.
И прежде чем Иржик успел что-то ответить, Власта шагнула в свою комнату, с силой захлопнула за собой дверь и привалилась к ней спиной. Она была просто вне себя от возмущения. Такое чувство, что они все помешались, честное слово!
* * *
На другой день уже началась учёба, и подружкам пришлось подняться ни свет, ни заря, чтобы успеть к началу уроков. Обычно Власта любила, когда их с Янкой подвозил в школу папа, это было гораздо удобнее, чем добираться своим ходом. Но в тот день она с куда бОльшим удовольствием поехала бы на автобусе — ведь при папе, увы, нельзя было толком поговорить, чего ей страсть как хотелось. Вчера Власта освободилась слишком поздно и постеснялась будить подругу, так что сегодня ну просто умирала от желания рассказать Янке о беседе с Ладиславом и ночных разговорах сначала с мамой, а потом с Иржи. К счастью, первым уроком шло рукоделие, учительница которого разрешала девочкам переговариваться во время работы, только тихо, — и Власта незамедлительно воспользовалась этой возможностью.
В этой четверти на уроках рукоделия выпускницы должны были сшить белые платья для своих протеже — по старой школьной традиции первоклассницы принимали участие в рождественском спектакле-мистерии, который показывали родителям перед новогодними каникулами. И делая выкройку ангельского наряда по Ленкиным меркам, Власта одновременно вполголоса делилась с Янкой всем, чего та ещё не успела узнать.
— Ну? Что скажешь? — спросила она, когда эмоциональное повествование, наконец, приблизилось к завершению.
— А что я могу сказать? — Яна ловко соединила при помощи циркуля две последние точки в том месте выкройки, где юбку планировалось сшивать с лифом. — Пани Эва, как всегда, в своём репертуаре. Наслушалась сплетен о графе и теперь боится, что ихнее сиятельство поиграет с тобой, да и бросит… Впрочем, согласись, никак нельзя сказать, что у неё нет для этого оснований. А Иржи… Иржик, похоже, действительно просто ревнует. Он ведь влюблён в тебя… Точнее, увлечён. Вряд ли можно говорить о каких-то серьёзных чувствах с его стороны, вы знакомы всего неделю.
— Я тоже не так уж давно знаю Ладислава, — пожала плечами Власта, берясь за ножницы. — Но я же люблю его!
— Эй-эй, погоди! — остановила её Янка. — Ты что, уже собираешься вырезать?
— Ну да, а что?
— По-моему, рукав получился слишком узкий. Посмотри, ты нигде в расчётах не ошиблась?
Власта, нахмурившись, поглядела на свою работу. Ну конечно, ошиблась! Надо было отмерить семнадцать сантиметров, а она перепутала цифры и отмерила только одиннадцать. Вот что бывает, когда делаешь дело, а голова занята совсем другим!..
— Янка, как ты считаешь, зачем он приехал к нам? — спросила она, вооружаясь ластиком и энергично стирая с лица земли… то есть, с выкройки неправильную линию.
— Тебе, конечно, очень хочется думать, что из-за тебя, — хмыкнула Яна, щёлкая ножницами. — Но я бы на твоём месте не стала слишком обнадёживаться. Возможно, он действительно случайно оказался в Златицах, не знал, чем заняться, вот и решил поздравить пани Эльжбету…
— И от скуки весь вечер провёл со мной, — недоверчиво хмыкнула Власта, двигая карандашом вдоль линейки.
— А почему бы и нет? — Янка аккуратно сложила готовую выкройку. — Вполне может быть именно так. Во всяком случае, судя по твоим рассказам, очень на то похоже. Ты в него по уши влюблена, его это забавляет…
— Только забавляет — и больше ничего? — Власта ещё раз критически осмотрела новый вариант рукава. Вроде, теперь всё в порядке. — А как же его слова о том, что я ему симпатична?
— Власточка, мне кажется, не стоит так уж доверять словам, — прозвучало в ответ. — Тем более словам такого человека как их сиятельство. Очень может быть, что они ровным счётом ничего не значат.
— Ну, это мы ещё посмотрим! — фыркнула Власта.
— Посмотрим, — согласилась Янка. — И не обижайся, пожалуйста. Ну, не верю я твоему Ладиславу, сама не знаю, почему… Мне гораздо больше нравится Иржи. Он производит впечатление очень славного парня. И мне действительно очень жаль, что у вас с ним ничего не вышло. Хотя, кто знает, что ещё ждёт нас впереди…
* * *
Из всех спортивных занятий Власте больше всего нравился бассейн. Она обожала плавать и была готова проводить в воде не только часы, отведённые на уроки, но и все перемены. Однако в тот ноябрьский день перерыв был посвящён совсем другому делу — однокласснице Доминике понадобилось срочно поделиться с сидевшими на бортике подругами своими сердечными переживаниями и обсудить непростую ситуацию, сложившуюся на её любовном фронте.
— …вчера я ему эсэмэску отправила — так он даже не ответил, — закончила свой печальный рассказ Доминика. — Что делать — ума не приложу…
— А что тут поделаешь? — развела голыми руками Янка. — Делать нечего, только ждать. Может, он ещё сам появится.
— А если нет? — полным трагизма голосом осведомилась Доминика и поправила купальник на спине.
— Если нет — придётся смириться.
— Ну, не зна-аю, — протянула Власта, болтая ногами в воде. — По мне, так в этой истории ещё ничего не понятно. Мне кажется, вам надо встретиться и обо всём переговорить.
— Легко сказать — встретиться… Думаешь, я не хочу с ним встретиться? Но как это сделать, если он не звонит?
— Так сама позвони ему, какие проблемы? — предложила Власта.
— Вы думаете? — Доминика с сомнением поглядела на подруг.
— Нет, я так не думаю, — помотала головой Янка. — По-моему, будет только хуже. Никогда не надо навязываться.
— А по-моему, всегда лучше расставить точки над «i», — парировала Власта. — Нет ничего ужаснее, чем оставаться в полных непонятках и с утра до ночи ломать голову над тем, что он там себе думает… Это я по собственному опыту знаю!
Доминика несколько раз перевела задумчивый взгляд с одной приятельницы на другую и обратно.
— Пожалуй, я всё-таки позвоню! — решилась она и тотчас вскочила. — Вот прямо сейчас и позвоню.
— Ты куда, Доминика? — окликнула её учительница. — Перерыв скоро закончится.
— Я быстро, пани ВЕсна! Одна нога здесь, другая там. Мне только на минуточку в раздевалку нужно…
И умчалась, сверкая босыми пятками.
— Бедная Доминика, — вздохнула Яна, соскользнув с бортика в ярко-голубую воду. — И так ведь понятно, что ничего хорошего она не вызвонит…
— Ну почему? Всегда надо надеяться на лучшее, — Власта спрыгнула следом.
— Знаешь, я ей в чём-то даже завидую. Если б я могла вот так позвонить Ладиславу и сказать: «Ваше сиятельство, давайте увидимся, надо поговорить!» А то после бабушкиных именин уже больше трёх недель прошло, а от него ни слуху, ни духу…
— Ну, а на что ты рассчитывала? — хмыкнула Янка. — Что он будет днём обрывать тебе телефон, а ночами петь серенады под окном? Ясно, что ничего подобного ты от него не дождёшься. Боюсь, что ихнее сиятельство уже давно изволили забыть, что ты вообще существуешь на белом свете. И лучшее, что ты можешь сделать в этой ситуации, — это сама побыстрее выкинуть его из головы.
— Опять завела свою шарманку, — тут же вскипела Власта. — Если ты такая умная и так всё хорошо знаешь, почему бы тебе самой не воспользоваться собственным советом и не забыть Лешека? Он ведь тоже, как ты выражаешься, не поёт тебе серенады?!
Дело у подружек уже шло к ссоре, но, к счастью, им помешали.
— Власточка! Яночка! — Доминика стрелой пролетела по бортику, с разбегу плюхнулась в воду и принялась обнимать подруг. — Ура-а-а!
— Тихо, перестань! Ты так нас утопишь! — со смехом отбивались девчонки. — Давай лучше рассказывай, как вы поговорили.
— Представляете, он мне свидание назначил! Сегодня вечером! В кафе, ну в том, которое к нам ближайшее, в деревне. Сказал, что ему тоже нужно со мной увидеться… Вы меня прикроете, если что, ладно?
И, не дожидаясь ответа, хлопнулась навзничь на воду и поплыла на спине в дальний конец бассейна.
— Ну, вот видишь? — подмигнула Власта Янке. — А ты не верила…
Янка молча пожала круглыми пухленькими плечами и поплыла следом за Доминикой.
* * *
Выйдя из ванной, Власта первым делом посмотрела на часы и осталась вполне довольна увиденным. Ещё нет девяти — значит, хватит времени сделать отложенные на вечер уроки. А тем временем высохнут волосы. Она терпеть не могла ложиться спать с мокрой головой, но и пользоваться феном тоже не любила. Ей казалось, что фен портит волосы, а с тех пор, как Ладислав похвалил её шевелюру, Власта стала уделять ей повышенное внимание.
Янка уже покончила с домашним заданием и сидела, удобно устроившись в кресле и склонившись над книгой, которой явно была очень увлечена.
— Что читаешь? — полюбопытствовала Власта, заматывая голову полотенцем.
— Отфрида Пройслера «Крабат, или Легенды старой мельницы».
— Интересно?
— Очень.
— А про что?
— Про колдуна и его учеников …
Разговор был прерван трелью мобильника.
— Кто бы это мог быть? — Власта бросила взгляд на экран. — Доминика. Неужели её свидание уже закончилось? Что-то быстро…
— Алло! — сказала она в трубку. Ответил, к её удивлению, мужской голос:
— Алло? Паненка, вам этот номер знаком? Знаете, кому он принадлежит?
— Ну да, — несколько опешила Власта. — Моей однокласснице Доминике Ковальской. Она что, потеряла телефон?
— Нет. Ещё того хуже, — отвечал незнакомый мужчина в трубке. — Это с вами водитель такси говорит. Я вашу подружку в кафе подобрал, она там напилась в стельку… Довёз, как сказали, до школы, стою теперь у ворот и добудиться её не могу. Уснула в дороге. Вы бы подошли, забрали её, да со мной расплатились, я бы и поехал.
— Вот чёрт! — ахнула Власта. — Только этого ещё не хватало! Она что, совсем не может идти?
— Да куда там! Спит, как сурок. Пьяная, я же вам говорю.
— Ладно, спасибо, что позвонили, мы сейчас придём… — Власта нажала кнопку отбоя и заметалась по комнате, торопливо собирая одежду.
— Доминика напилась в кафе, — на ходу объясняла она Янке, которая уже давно оставила книгу и с тревогой прислушивалась к разговору. — Её водитель такси привёз к школьным воротам. Надо расплатиться с ним и забрать её.
— О Господи! — Янка тоже подскочила и помчалась к шкафу. — Я сейчас схожу за ней.
— Так вместе и пойдём, — Власта уже натянула джинсы.
— Ещё чего? Куда ты пойдёшь с мокрой головой? Сиди дома, я одна справлюсь.
— Не справишься. Водитель сказал, что она вообще в отключке… Как ты её одна дотащишь до комнаты?
— Я сейчас Анке позвоню, пусть поможет довести свою подругу.
— Ты что, забыла, что Анка на соревнованиях в Стеджеве и вернётся только завтра? — напомнила Власта. — Нет, конечно, я пойду.
— Да нельзя тебе на улицу, там же холодно! Простудишься!
— Ничего, я красную куртку надену и капюшон натяну.
— А вдруг встретим кого-нибудь из учителей? Тогда тебе влетит за то, что ты без формы.
— Если встретим кого-то из учителей, то влетит не нам, а Доминике, — усмехнулась Власта. — Да ещё как влетит!.. Ладно, авось, обойдётся.
На улице действительно резко похолодало, моросил частый и мелкий осенний дождь, лужи подёрнулись тонкой корочкой льда, тронутые морозцем опавшие листья хрустели под ногами, словно чипсы. Однако Власта и Янка не обращали внимания на погоду, у них нашлись заботы поважнее. Водитель не преувеличивал — Доминика и впрямь была, что называется,
никакая, девчонки едва сумели её разбудить, но привести подружку в чувство им так и не удалось, хотя они и потратили на это немало времени. С огромным трудом Доминику вытащили из автомобиля и поставили на ноги, но она то и дело норовила завалиться вбок и при этом постоянно плакала и жаловалась на парня, который её бросил. Пока Янка утешала прислонённую к воротам подругу, Власта расплатилась с таксистом и ещё две кроны отдала Старине Йожину, чтобы привратник сохранил в тайне увиденную им сцену. Тот и сам был слегка навеселе и оттого проникся к Доминике сочувствием, а, получив деньги, на радостях вызвался посодействовать с транспортировкой «бедной паненки». Однако подружки решительно отказались от его помощи, хорошо понимая, что толку от поддатого Йожина всё равно будет немного, но зато шуму — предостаточно.
— Только бы не встретить никого из учителей, — вполголоса бормотала Янка, пока они в буквальном смысле тащили Доминику через школьный двор. Что оказалось весьма непростым делом, потому что лужайка посреди двора освещалась несколькими фонарями, и чтобы хоть как-то замаскироваться, приходилось двигаться в тени вдоль стен.
— И не говори… — шёпотом соглашалась Власта. — Доминика, чёрт тебя побери, ну ты что, опять заснула на ходу?
— Ы-ы-ы!.. Он меня бросил!.. — рыдала в ответ Доминика.
— Да тише ты! Это, конечно, ужасно, но ты можешь хотя бы ноги сама переставлять? — шипела Власта.
Позади осталась уже около половины пути, когда во дворе вдруг появилась маленькая фигурка и стремительно подлетела к ним.
— А я вас в окно увидела! — радостно завопила во всю ивановскую Ленка. — Ой, а чего это с ней? Она заболела?
— Тихо, тихо! — хором зашикали подружки. — Да, заболела, нам надо быстро отвести её в комнату. Не мешай, иди к себе.
— Давайте я лучше за пани доктором сбегаю! — Ленке очень хотелось принять участие в происходящем.
— Не вздумай! — одновременно крикнули Янка с Властой. И тут же испуганно замолкли, поскольку увидели, что к ним приближается какая-то шатающаяся тень. По счастью, это оказался всего лишь Йожин, который, похоже, ещё добавил у себя в привратницкой пару глотков спиртного, и теперь его потянуло на подвиги.
— Отойдите, паненки! — с пьяной удалью скомандовал он, покачиваясь. — Ща я её один на доках рунесу!.. То есть, на руках донесу…
— Он… ик! Полюбил другую… ик! … девушку, — всхлипывала Доминика, на которую вдруг напала сильная икота.
— Так я позову доктора, да?! — скакала вокруг Ленка.
— О, Матерь Божья! — взвыла, не выдержав, Власта. — За что ты послала нам этот дурдом?
Янка лишь обречённо махнула рукой и кивком показала Власте в сторону здания общежития. Оттуда к ним уже спешила через двор небольшая, но весьма оживлённая группа педагогов и учениц.
В неминуемости скандала не оставалось никаких сомнений, но из-за позднего времени и, прежде всего, из-за состояния главной героини истории, разбирательство перенесли на утро. Доминику поручили заботам медсестры, а Власта и Янка были отправлены к себе в комнату со строгим указанием сразу после завтрака явиться в кабинет директрисы. До глубокой ночи девчонки не спали и, сидя в кроватях, в полной темноте, чтобы воспитательницы не увидели из коридора свет под дверью, вполголоса обсуждали вечерние события. Ясно, что Доминике попадёт так, что мало не покажется… Но вот грозит ли что-нибудь им самим, пока оставалось неясным.
Заснули уже часу, наверное, в третьем. И Власте приснилось именно то, что всегда и хотелось видеть во сне — будто она снова оказалась на острове своей мечты. Ей снилось, что она идёт по дороге, и хотя эта дорога не была похожа ни на одну из тех, которую она видела наяву, она откуда-то наверняка знала, что это именно Врнова гора, а не какое-то другое место на земном шаре.
Она шла, и шла, и шла… Шла долго, очень долго, дорога, по обеим сторонам которой тянулись однообразные виноградники, казалась бесконечно длинной и монотонной… Власта сильно устала в пути, но мысль о том, что она находится на острове, принадлежащем Ладиславу, и направляется к нему, поддерживала и придавала сил. Вдруг она увидела, что дорога впереди раздваивается, а над перекрёстком кружит ворон. Она даже узнала его — это был их питомец Карел. И хотя Власта была абсолютно уверена, что к замку ведёт тот путь, что поворачивает направо, ворон точно так же упорно, как его собрат в лесу в ночь Ламеса, звал её идти влево. И был столь настойчив, что Власта на миг даже заколебалась — не послушаться ли? Но потом приняла решение и всё-таки свернула на дорогу к замку.
Карел обиженно каркнул и скрылся из виду. А дорога вдруг кончилась — и Власта внезапно оказалась в замке, в той самой комнате, где Ладислав подарил ей медальон. И снова, как тогда, она стояла перед зеркалом и чувствовала на своей шее прикосновение горячих пальцев, застёгивающих цепочку. Но — как ни странно — зеркало при этом отражало только её одну. Власта твёрдо знала, что Ладислав стоит позади неё, она всем своим существом ощущала его присутствие, чувствовала запах его парфюма и слышала тихий голос, вот только слов почему-то не могла разобрать… Но в зеркале его отражения не было! Она хотела повернуться к нему, и отчего-то всё боялась это сделать… А потом вдруг решилась — и тогда поняла, что находится вовсе не в замке, а в склепе Лили. Здесь всё было так же, как и в ту таинственную ночь накануне Ламеса — полумрак, лунный свет, пробивающийся сквозь цветные стёкла, вазы со свежими лилиями, два возвышения посередине… Только теперь они оба были заняты, на втором тоже стоял каменный гроб. И Власта с ужасом увидела, что крышка второго гроба зашаталась и начала, медленно, подёргиваясь, резкими короткими рывками, отъезжать в сторону. Рывок, ещё один… И ещё… Вот гроб уже почти открылся… Стало так страшно, что внутри всё похолодело, было даже ещё страшнее, чем тогда наяву. Власта хотела убежать, кинулась к двери — но та, к её полному отчаянию, оказалась заперта. А из второго гроба тем временем встала Барбора, больше похожая на персонаж фильма ужасов, чем на себя при жизни — бледная, растрёпанная, с острыми клыками и длинными когтями — и кинулась на Власту, разинув окровавленный рот. Завопив во весь голос, Власта инстинктивно прикрыла рукой горло… И тут откуда-то сверху послышался встревоженный мягкий голос: «Власта, что с тобой?»
— Власта! Власточка, проснись! — Янка решительно трясла её за плечо. — Ты так кричала… Кошмар приснился, да?
Не сразу вернувшись от жуткого сна к реальности, Власта первым делом осознала, что всё ещё держит руку на горле, которое ужасно болит.
— Да, кошмар… — выдавила она из себя, наконец. Говорить почему-то было необычайно трудно, а комната и склонившееся над кроватью лицо подруги виделись, словно в тумане.
— Матерь Божья, да ты вся горишь! — ахнула Янка. — У тебя жар… Ведь говорила, что нельзя с мокрой головой идти на улицу!.. Ну полежи немного, я сейчас врача позову…
Дальнейшие события Власта помнила смутно. Вроде пришла доктор пани Ярмила, вроде они с Янкой отвели Власту в лазарет, вроде там ей дали принять какое-то лекарство… После этого она уснула, на этот раз крепко и спокойно, без страшных и мучительных сновидений. А когда проснулась, то поняла, что всё ещё находится в лазарете. Она была в палате одна, лежала на кровати около большого окна, за которым шёл снег — первый снег в этом году. А на подоконнике, на фоне падающих с неба крупных белых хлопьев, сидел, поглядывая на Власту умным блестящим глазом, ворон Карел.
— Ты прилетел меня навестить? — спросила Власта, будто птица могла понять её. — Как это мило с твоей стороны…
И ворон широко раскрыл клюв, точно что-то ответил, но карканья через стекло не было слышно.
— Проснулась, принцесса? — заглянула в палату пани врач, у которой имелась манера называть всех своих пациенток принцессами. — А с кем это ты тут разговариваешь?
— С вороном, — улыбнулась Власта, кивая на окно.
— Ах, вот оно что! — рассмеялась пани Ярмила. — И как ты себя чувствуешь?
— Ну… вроде получше, — Власта прислушалась к свои ощущениям. — Сил только совсем нет. И голова кружится.
— Ну, ещё бы ей не кружиться! У тебя же температура была под сорок. Кстати, ты хоть знаешь, что проспала больше суток?
— Да что вы?! — так и ахнула Власта.
— Ну, горло твоё гораздо лучше, — удовлетворённо заметила пани врач после осмотра. — И температура почти спАла. Но, как ты понимаешь, ни о какой поездке домой в эти выходные не может быть и речи. Ещё несколько дней тебе нужно будет соблюдать постельный режим.
— У себя в комнате? — с надеждой поинтересовалась Власта.
— Нет, конечно. Тут, в лазарете.
— А можно я попрошу Янку принести мне ноутбук?
— Исключено, — покачала головой пани Ярмила. — По крайней мере, сегодня тебе нельзя напрягать глаза. Можешь почитать книгу, если хочешь, только недолго.
И увидев, что пациентка совсем загрустила, пани доктор добавила с улыбкой:
— Погоди, принцесса, не вешай нос. Сейчас я принесу кое-что, что тебя сразу развеселит.
— Какое-нибудь лекарство? — надулась Власта, почему-то ожидая подвоха.
— Ну, в какой-то мере — да, лекарство, — снова засмеялась пани Ярмила.
Она вышла из палаты, но вскоре вернулась, толкая перед собой передвижную тумбочку, на которой красовалась большая и, судя по всему, довольно тяжёлая корзина, полная фруктов.
— Гляди, принцесса, — проговорила она, подвозя тумбочку поближе к кровати. — Это тебе прислали сегодня утром.
— Из дома? — осведомилась Власта, не без труда приподнимаясь.
— Нет, не из дома, — хитро улыбнулась врач. — Посмотри, там, вроде бы, какая-то записка есть…
Забыв на миг о своём недомогании, Власта тотчас схватила карточку. Этого, конечно, не может быть, но… Неужели?.. Да, да, ДА!!!
Тот самый изящный почерк, что на вложенной в сентябрьский букет открытке, та же знакомая роспись…
От восторга Власта издала хриплый вопль и сразу закашлялась.
— Тише, тише, — добродушно успокаивала пани доктор. — Не визжи, принцесса, береги своё больное горло.
— Ах, пани Ярмила, это же он прислал, он! — будучи не в силах справиться со своими чувствами, Власта и смачно расцеловала карточку, а потом навзничь хлопнулась на подушку и принялась перекатываться туда-сюда по койке, колотя ногами и смеясь от счастья.
— Да я уж поняла, что
он, — усмехалась врач, с умилением глядя на свою пациентку. — Эх, где мои шестнадцать лет… Ну успокойся, пожалуйста, а то ты так с кровати упадёшь! И не набрасывайся сразу на фрукты. Во-первых, они немытые, а во-вторых, сначала тебе надо позавтракать чем-нибудь существенным.
Пани доктор была настолько мила, что даже позволила Янке и Доминике навестить больную после дневных уроков.
— К счастью, у неё обычная простуда, а не какое-то инфекционное заболевание, — сообщила она. — Так что можете зайти, только ненадолго.
Доминика выглядела столь несчастной, что какому-нибудь художнику было бы впору писать с неё скорбящую Мадонну. И ничего удивительного — для этого имелись все основания. Вчера утром директриса устроила проштрафившейся выпускнице разнос по полной программе. На бедную похмельную голову Доминики обрушились все возможные кары, включая неизбежную двойку в семестре по поведению, строгий запрет каких-либо развлечений вплоть до самых каникул и весьма реальную угрозу рассказать обо всём родителям. Однако больше всего удручали девушку не школьные неприятности, а расставание с избранником.
— Представляешь, он, оказывается, и в кафе-то меня пригласил только затем, чтобы окончательно порвать со мной, — жаловалась она Власте. — И сказал, что я, конечно, очень хорошая, — но он полюбил другую девушку и вот уже две недели с ней встречается. Вывалил это всё на меня и уехал. А я осталась в кафе. Было так тошно, что я пошла в бар, заказала себе коктейль, потом ещё один… Ну, меня и повело… Ты же знаешь, я обычно крепче пива ничего не пью.
Тем временем Янка, которая явно уже далеко не в первый раз слушала эту печальную историю, от скуки осматривала палату и, конечно, сразу же заметила подарок Ладислава.
— Красота какая, — восхитилась она. — Прямо настоящий натюрморт!
— Это ты о чём? — заинтересовалась Доминика, прервавшись на полуслове. Оглянулась и тоже увидела корзину с фруктами. — Ух, ты, и правда!
— Угощайтесь, девочки! — великодушно предложила Власта. Ей уже давно не терпелось похвастаться гостинцем перед Янкой, и сейчас она смекнула, как это лучше сделать. — Доминика, будь другом, сходи, раздобудь нож для фруктов.
Едва они с Янкой остались наедине, Власта с торжеством протянула подружке карточку с подписью Ладислава.
— Вот, гляди! Что ты на это скажешь?
— Так это он прислал тебе фрукты? — Власта добилась своего, Янка действительно была очень удивлена, от изумления её рыженькие брови взлетели чуть не на середину лба.
— Ну да, как видишь! — праздновала победу Власта. — Помнится, ты говорила, что я его вообще не интересую, и что он давно забыл о моём существовании…
— Да, похоже, я была не права, — кивнула Янка, рассмотрела карточку и вернула её Власте. — Беру свои слова обратно. Однако, как это странно…
— Что странно?! Что он проявил внимание ко мне? — начала было возмущаться Власта, но Янка тут же её успокоила.
— Нет-нет, я совсем не об этом, — заверила она. — Скажи, а тебе не пришёл в голову вопрос, откуда граф узнал, что ты заболела?
Тут настала Властина очередь удивляться.
— Не-е-ет… — призналась она после долгой паузы. — Я как-то, на радостях, совсем упустила это из виду. Наверное, кто-то из общих знакомых рассказал ему…
— А что, у вас с ним есть общие знакомые, которые осведомлены о каждом моменте твоей жизни? — с сомнением покачала головой Янка. — Ты домой-то хоть позвонила, сказала, что лежишь в лазарете?
— Да, я звонила и папе, и Лешеку. Незадолго перед вашим приходом.
— То есть сегодня днём, да? — уточнила Яна. — А корзину когда прислали?
— Тоже сегодня. Только утром, — Власта была в полном недоумении. — Значит, отправлены они были ещё раньше… Действительно, как же он мог узнать? Откуда? От кого?
Некоторое время подружки растерянно глядели друг на друга в поисках ответа. Но он не находился. И тогда Власта, тряхнув головой, оптимистично заключила:
— В любом случае, откуда бы ни узнал, но эти фрукты говорят о том, что я ему не безразлична! Надеюсь, теперь ты это не будешь оспаривать?
— Не буду, — без особой охоты согласилась Янка. — Вопрос только в том, что понимать под этими словами…
— Ну что, вы тут без меня, небось, уже слопали всё самое вкусное? — осведомилась, входя, Доминика.
— Нет-нет, — заверили её подружки. — Даже ничего не трогали. Тебе сейчас хуже всех, так что выбирай первая всё, что понравится. Будет тебе компенсация за моральный ущерб…
* * *
Всем известно, что лежать в больнице, какой бы хорошей она ни была, очень скучно. Особенно если у тебя под рукой даже компьютера нет. Конечно, Власта много читала и даже пыталась самостоятельно заниматься, чтобы не отстать в учёбе, но всё равно дни в лазарете тянулись невыносимо долго. И она заполняла их тем, что с утра до ночи размышляла, задавала сама себе кучу вопросов и никак не могла найти ответов на них. Предание о передающейся по наследству колдовской привлекательности графов Враногорских, другие старинные легенды и призрак Лили сильно занимали Власту, поскольку придавали образу её возлюбленного ещё больше таинственности и очарования. Однако ж, она не воспринимала всё это всерьёз, относилась к таким вещам скорее, как к сказке. Гораздо сильнее Власта интересовалась реальностью. Насколько справедливы слухи о графе? Неужто Ладислав и впрямь такой ловелас, как говорила мама? Верить в это Власте ну очень не хотелось. Как и в слова Янки, утверждавшей, что она, Власта, для него ничего не значит, и на именины бабушки он приехал просто от скуки, а вовсе не ради неё... Что её пылкое чувство к нему его всего лишь забавляет… Что сказанная им в тот вечер фраза «Ты мне симпатична» — не что иное, как пустые слова… Ну, ладно, ладно, пускай всё это так. В конце концов, он наверняка ведёт такие разговоры с женщинами по сто раз на дню, и привык не относиться к ним серьёзно. Но тогда, выйдя за порог их дома, он должен был бы тотчас забыть о существовании забавной влюблённой девочки. И никогда больше не вспоминать. А он не только вспомнил, но и прислал ей фрукты, узнав, что она заболела. Значит, она всё-таки ему не безразлична!..
А с другой стороны — тут же возражала сама себе Власта — если даже и небезразлична, это всё равно может ничего не значить. Ну да, он хорошо к ней относится — но что с того? Встречи с ней граф не ищет, общих знакомых и мест, где они могли бы случайно пересечься, у них практически нет. И вполне вероятно, что они больше никогда не увидятся. Так что мама и Иржи беспокоятся совершенно напрасно — «губить» Власту, как смешно и старомодно выразился Иржик, никто не собирается. Хотя сама она, если честно, была бы только рада такой вот «погибели»... Самой себе Власта давно призналась, что была бы согласна оказаться для Ладислава всего лишь одним из пунктов его донжуанского списка — лишь бы только увидеть его ещё хоть раз, хоть немного побыть с ним рядом...
* * *
Хотя Власты болезнь и была совсем не опасной, но затянулась, однако, надолго. Пришлось проваляться в постели целых девять дней, и когда Власта вышла из лазарета, уже настал декабрь. А вскоре наступила настоящая зима. Похолодало, всё вокруг оделось пушистым снегом, деревья покрылись инеем, и виды школьного сада так и напрашивались на сравнение с рождественскими открытками. Все ученицы, независимо от цвета лент в волосах, были озабочены оценками в семестре, а Власту этот вопрос волновал чуть ли не больше всех остальных — ведь последнее время она думала только о своей любви и совсем забросила учёбу. И вот пришёл час расплаты за легкомыслие, настала пора навёрстывать упущенное и с головой окунуться в занятия, чтобы исправить плохие оценки перед окончанием семестра. Да и кроме уроков у выпускниц было дел по горло — они готовили рождественское празднество для учениц младших классов и родителей, которые традиционно приглашались на торжество в последний учебный день года. Власта, которая, ко всему прочему, считалась ещё одной из лучших вокалисток школы, совсем зашивалась, буквально разрываясь между учёбой, репетициями своей роли в рождественской мистерии и вознёй со своей воспитанницей Ленкой. Бедной девочке, как говорится, медведь на ухо наступил, музыкальный слух у неё отсутствовал напрочь, однако малышка никак не могла смириться с этой данностью и ужасно огорчалась из-за того, что ей не досталось никакой роли в представлении. Власте пришлось изрядно поломать голову, чтобы найти выход из положения, придумать специально для Ленки
непоющего персонажа и уговорить ставившую спектакль учительницу музыки ввести этот эпизод в мистерию.
Словом, три декабрьских недели оказались столь насыщенными, что любовные переживания невольно отошли на второй план. От Ладислава больше не было никаких вестей, и этот факт, увы, трудно было истолковать в свою пользу. Зато Иржи постоянно звонил и «стучался» в скайп, но Власта каждый раз отвечала, что не может разговаривать, поскольку очень занята, и это было чистой правдой. Ну, почти.
Близилось Рождество, но вместо праздничного настроения во Властиной душе вдруг поселилось уныние. То ли от усталости, то ли ещё по каким-то причинам, но настроение портилось с каждым днём. И дело дошло до того, что уже стало казаться, будто её любовь к графу Враногорскому постепенно гаснет. Мысли о нём уже не доставляли ни прежней радости, ни прежней светлой грусти, да вообще стали приходить в её голову всё реже и реже.
Впервые за этот сумасшедший месяц у Власты выдалась свободная минутка только двадцать первого декабря, днём, после генеральной репетиции мистерии. Учёба закончилась, делать домашнее задание было, к счастью, уже не нужно, и Власта решила прогуляться, благо погода выдалась как по заказу. Она с удовольствием пригласила бы с собой Янку, но у той шли факультативные занятия, и потому пришлось отправиться на прогулку одной. Не зная, куда податься, Власта в задумчивости спустилась во двор и сразу же увидела ворона, который покружил над её головой, точно приветствуя, а потом спланировал вниз и сел на плечо.
— Здравствуй, Карел, я рада тебя видеть! — Власта ласково погладила птицу. — Ну что, пойдём со мной гулять?
И так как ворон, похоже, не имел ничего против, они вместе пересекли двор и вышли из школьных ворот. А по дороге Власта делилась со своим крылатым другом всем, что происходило у неё на душе.
— Знаешь, что я думаю, Карел? — с грустью говорила она. — Похоже, уже пора стать честной самой с собой и признать, что у моей любви нет, и не может быть никакого будущего. Мы с графом, скорее всего, даже никогда и не увидимся больше. Да и зачем ему я, когда вокруг него столько шикарных женщин, которые ждут только одного его слова, чтобы упасть к его ногам… Разве Ладислав может хоть как-то интересоваться мной? Да это просто смешно. Ну, подумаешь, услышал он от кого-то, что я заболела, прислал фрукты из вежливости — а я уж и вообразила себе невесть что!.. Нет, конечно, ни фрукты, ни цветы, ни медальон, ни разговор на бабушкиных именинах — всё это ничего не значит… Это для меня самые важные события жизни, а для него просто пустяки, которым он и значения не придаёт…
Она горько вздохнула. Ворон точно окаменел у неё на плече, он даже не шевелился, и Власту не покидало ощущение, что птица очень внимательно слушает её проникновенный монолог.
— А раз так, — продолжала Власта, — не лучше ли согласиться с Янкой и поскорее забыть о нём? Знаешь, Карел, я уже почти готова разлюбить Ладислава. Я так много пережила за это время, что у меня уже больше не осталось сил страдать… Ну его, этого графа, правда? Вот плюну на всё и начну встречаться с Иржиком. Я ни капельки его не люблю, но ведь он меня любит. Да и вообще он хороший… Буду заставлять себя общаться с ним, глядишь, со временем привыкну…
Ворон вдруг каркнул у неё над ухом, настолько резко, что Власта даже вздрогнула от неожиданности.
— Ты чего это, Карел? — удивилась она, но разговаривать было уже не с кем. Ворон внезапно слетел с её плеча, поднялся вверх и исчез за одетыми инеем ветвями деревьев.
Власта оглянулась и только сейчас сообразила, где, собственно, находится. Оказалось, что ноги сами принесли её вниз, под гору, на берег скованной льдом Ярны.
К её удивлению, старый дебаркадер не выглядел заброшенным — дорожка к нему была расчищена и утоптана, из трубы над крышей поднимался сизый дымок, а видневшиеся там и тут вещи явно указывали на то, что в здании кто-то живёт. Осторожно спустившись по узкой тропинке, вившейся между сугробов, Власта подошла поближе. И тотчас, будто дожидаясь её, дверь в строение распахнулась, и на галерейке появился человек, которого Власта почти сразу узнала.
— Штефан! — воскликнула она, увидев перед собой плечистого молодого матроса, который так преданно ухаживал за её подругой на протяжении всего круиза. — Неужели это ты? Что ты тут делаешь?
— Власта! — белобрысый парень, похоже, обрадовался встрече ещё больше, чем она. — Привет! А я тут работаю. Нанялся посторожить эту халупу между навигациями. Ты одна? — с явной надеждой на то, что ему возразят, осведомился матрос.
— Одна, — вынуждена была разочаровать его Власта. — Янка математикой занимается, готовится к поступлению в университет. А я гуляю.
— Ну, так заходи ко мне, чайку попьём! — радушно предложил парень. — У меня как раз чайник вскипел.
И Власта не стала отказываться.
Внутри строения было прохладно, но ни гостью, ни хозяина это не беспокоило. Им было о чём поговорить, и у каждого имелась своя, особенно волнующая его тема. Штефан, наливая Власте чай и пододвигая нехитрое угощение, всё расспрашивал о Янке — как она живёт, чем занимается, есть ли у неё парень. Максимально удовлетворив его любопытство, Власта пообещала обязательно рассказать подруге о новом стороже дебаркадера и даже как-нибудь привести её с собой сюда — если получится, конечно. И после этого с чувством выполненного долга уже перевела разговор на тему, интересующую её саму.
— Скажи, Штефан, а ты часто бываешь на Врновой горе? — нарочито беспечным тоном спросила она.
— К счастью нет, — отвечал парень. — Кроме вашего круиза, мы туда больше ни разу не заходили. А ты чего бутерброды не ешь?
— Спасибо, я не голодна, мы недавно обедали. А почему ты сказал «к счастью»?
— Да кому ж охота лишний раз соваться на вампирский остров? — промычал матрос, откусывая бутерброд.
— Почему вампирский? — удивилась Власта.
— Так его называют, — авторитетно заявил Штефан. — Ты, когда там была, не обратила внимания, что на Врновой горе ни одной церкви нет? Вот то-то и оно. Знающие люди говорят, что они там все вампиры.
— Вся деревня, что ли? — недоверчиво хмыкнула девушка.
— Ну, про деревню ничего сказать не могу, там вроде и нормальные люди есть… А все, кто в замке, — точно вампиры, к бабке не ходи. И этот граф-красавчик, и его секретарь, у которого морда кирпичом, — матрос выдавал всё это с абсолютно серьёзным видом. — Недаром они на фотографиях не получаются. Вампиры — они такие, их нельзя сфотографировать… А главный вампир у них тётка, которая в склепе лежит. Она хоть и померла две сотни лет назад, а нифига до сих пор не мёртвая. Местные рассказывают, она постоянно по острову шляется, её кто только не видел…
«Даже я», — мелькнуло в голове у Власты. Но вслух она сказала совсем другое:
— Да ладно тебе, Штефан, сказки рассказывать! Никаких вампиров на свете не бывает.
— Не бывает? А ты разве не знаешь, что после того, как люди побывают в замке, кто-то из них обязательно умирает? И в этот раз одна из туристок померла. Блондинка такая расфуфыренная, вся на понтах, вечно до всего докапывалась, а чуть что — поднимала базар…
— Да, её звали Барбора, — машинально кивнула Власта.
Конечно, ей даже в голову не пришло хоть на минуту поверить в слова матроса. Но по спине отчего-то пробежал неприятный холодок, точно льдинкой провели по позвоночнику. И фотографии Ладислава у Лешека действительно не получились…
— Вампиры они, я ж тебе говорю, — убеждённо внушал Штефан. — Заманивают к себе живых людей и пьют их кровь. А те умирают и сами становятся вампирами. И ещё: вороны эти, которыми кишмя кишит остров, на самом деле вовсе никакие и не вороны.
— А кто же?
— Кто, кто… Ясно кто. Оборотни, нечистая сила! Слуги этих самых вампиров.
Власта зябко повела плечами и заставила себя рассмеяться:
— Да ну тебя, Штефан! Наговоришь всякой чепухи на ночь глядя, а мне из-за тебя опять кошмары сниться будут…
Умом Власта понимала, что в словах её собеседника нет и малой толики правды, он просто специально запугивал её страшными историями, как любят делать многие парни и даже некоторые взрослые мужчины. Но всё равно после всех этих разговоров о вампирах, оборотнях и прочей нечисти ей стало не по себе. Тем более что в душе тут же ожили воспоминания о пережитом на Врновой горе испуге. И если с тем, что, скажем, вылезающие из могилы покойники на кладбище в ночь Ламеса были лишь инсценировкой, Власта ещё могла согласиться, то с мёртвой девушкой, глядевшей на неё из гроба, всё было совсем не так просто. Уж слишком она казалась жуткой. Да и пан Кашпар уверял, что она и есть настоящий призрак Лили… Словом, Власта чувствовала себя очень и очень неуютно. И поскольку на улице уже стемнело, была весьма благодарна Штефану, который проводил её до самых школьных ворот — возвращаться одной ей было бы страшновато…
Впрочем, оказавшись в школе, она тотчас забыла о своих страхах. У неё совсем вылетело из головы, что вечером старшеклассницы должны были испечь рождественское печенье для завтрашнего чаепития. Власта чудом успела прибежать на кухню вовремя и, раскатывая тесто, тут же сообщила Янке, кого встретила на дебаркадере. Однако у той новость не вызвала никакого энтузиазма.
— Да, я знаю, что Штефан здесь, — невозмутимо отвечала Янка, которая, всунув от усердия кончик языка, украшала изюминками пряничного человечка.
— Откуда же? — изумилась Власта.
— Он мне уже дважды через Йожина записки передавал… Девчонки, ну кто взял мою глазурь, что за свинство?!
— И молчишь! — Власта была возмущена до глубины души такой скрытностью подружки. — Да вот она твоя глазурь, у тебя под локтем стоит.
— Ой, и правда! А я уж думала, стянул кто-то… Ну, а чего говорить-то об этом, Власточка? Было бы что-то интересное, а так… Я ж всё равно никогда с ним встречаться не буду.
— Почему? — после недавнего разговора с матросом Власта чувствовала себя словно бы обязанной замолвить за него словечко перед подругой. — По-моему, он неплохой парень.
— Может, и неплохой, но…
Уложив последнее печенье на противень, Янка отнесла его к плите, сунула в духовку и засекла время.
— Понимаешь, у нас с ним вообще нет ничего общего, — продолжила она, возвращаясь к разделочному столу. — Никаких общих интересов. Он не читал ни одной из моих любимых книг, а из фильмов признаёт только боевики, остальное называет скучищей… Мне с ним даже поговорить толком не о чем.
— Но разве это главное? — возражала Власта, энергично орудуя фигурной формочкой для вырезания.
— Для меня это очень важно, — Яна снова потянулась за скалкой.
— Ну да, в этом отношении Штефан, конечно, здорово уступает моему брату, — вынуждена была признать Власта. — Но зато он, похоже, всерьёз увлечён тобой. Видишь, даже наш дебаркадер сторожить нанялся — ясно же, что из-за тебя.
— Да нанялся и нанялся, мне-то что?
— Знаешь, я бы на твоём месте хотя бы встретилась с ним. А то просто жалко человека — он ради тебя забрался в такую глушь, а ты даже увидеться с ним не хочешь. И потом, я уверена, когда Лешек узнает, что у тебя завёлся постоянный поклонник, ты сразу вырастешь в его глазах. Парням ведь обязательно нужно бороться за девушку с толпой соперников, иначе им неинтересно, — искушала Власта.
— Скажешь тоже, — рассмеялась в ответ Янка. — Ну ладно, хорошо. Я подумаю.
Девушки замолчали и погрузились было в готовку, но тут их окликнула Петра. Вообще-то после сцены с Иржиком дома у Власты подруги старались держаться от неё подальше и почти не разговаривали с ней, но Петру такие мелочи никогда не смущали. Вот и сейчас она, как ни в чём ни бывало, подошла к ним, размахивая глянцевым журналом.
— Эй, Властка, Янка, слышали потрясающую новость? Знаете, с кем теперь роман у Магды Гусаковой?
— Я даже не знаю, кто это такая, — Яна посмотрела на часы и отправилась к плите вынимать готовую партию печенья.
— Не знаешь актрису Гусакову? — вытаращила глаза Петра.
— Да никакая она не актриса! — фыркнула Власта, считавшая, что хорошо разбирается в искусстве в целом и актёрском мастерстве в частности. — Просто бездарная кривляка, гламурная фифа, которая заработала популярность исключительно благодаря скандалам, которые сама же и затевает. Терпеть её не могу. И мне абсолютно неинтересно, с кем у неё очередной роман.
— Это до тех пор, пока ты ничего не знаешь, — злорадно ухмыльнулась Петра и сунула свой журнал прямо Власте под нос. Той невольно пришлось сконцентрировать на странице взгляд — и он наткнулся на имя, заставившее Власту вздрогнуть. В бульварной заметке серии «Из жизни звёзд» говорилось, что на днях актрису Гусакову заметили в обществе графа Ладислава Враногорского, которого журналист называл «самым таинственным из всех персонажей светской хроники». В приложении к заметке имелась даже фотография, но крайне неудачная, явно сделанная случайно, тайком, и весьма некачественная. Актрисульку на снимке ещё можно было разглядеть, но вот лицо её спутника находилось в тени и оттого было практически неузнаваемо. «Вампиры — они такие, их нельзя сфотографировать», — тут же вспомнились Власте слова Штефана. Чуть не плюнув с досады, она оттолкнула от себя журнал.
— Это ты так пытаешься отомстить мне за то, что я выставила тебя из нашего дома? — презрительно спросила она у Петры. — Тогда должна тебя разочаровать — у тебя ничего не получилось! Всё, что тут сказано, мне совершенно безразлично.
Конечно, заявив так, Власта здорово покривила душой. Новость об очередном романе Ладислава причинила ей не менее мучительную боль, чем в своё время его интрижка с Барборой, происходившая у Власты чуть ли не на глазах. Острый укол ревности вызвал в сердце столь же сильный, как и тогда, всплеск ненависти к сопернице. Но если летом ревность лишь подбросила дров в костёр её пылкого чувства, то теперь Власта испытывала лишь досаду и разочарование. Неужто её любовь к графу и впрямь начала угасать?
* * *
Перед выходом на сцену Власта всегда очень волновалась. Но это было даже к лучшему, поскольку она знала, что подобное смятение — исключительно хорошая примета. И наоборот: если накануне экзамена или выступления она вдруг остаётся спокойной — значит, всё, конец, жди провала. Впрочем, такое случалось в её жизни всего пару раз. А сегодня она, по своему обыкновению, бегала по потолку, как выразилась Янка. Даже подташнивало, настолько было не по себе.
— Да не нервничай ты так! — уговаривала подружка. — Можно подумать, что это первый в твоей жизни выход на сцену. Вот как у наших малышек…
— Ну да, не первый, — соглашалась Власта. — Я ж каждый год и в мистериях, и во всех концертах участие принимаю… Но сегодня почему-то страшно, как никогда. Сама не знаю, почему.
Роль Власте в этот раз досталась не слишком большая, но яркая и очень важная — она играла ангела в прологе, практически начинала действие и задавала тон всему представлению. Верная подруга помогла и с причёской, и с костюмом, и с гримом, вложив всю свою добрую душу в создаваемый образ, и потому, взглянув на себя в зеркало, Власта не могла не отметить, что выглядит просто потрясающе.
— Ты волшебница, Янка! — восхитилась она. — У меня самой никогда бы не получилось так здорово загримироваться.
— Да ладно тебе, скажешь тоже, — смутилась та. — Ну, я побегу в зал, а то представление уже вот-вот начнётся. Ни пуха, ни пера!
— К чёрту! — по древней актёрской традиции откликнулась Власта.
«Начинаем, начинаем!» — шумели за кулисами.
— Девочки, хор, на сцену, все быстренько на сцену! — командовала учительница музыки. — Ленка, так и быть, можешь выйти со всеми, только Христом Богом тебя заклинаю, не пой слишком громко! Власта, — заглянула она в гримёрку, где готовились к выходу исполнительницы главных ролей, — почему ты ещё здесь, а не наверху?
— Уже бегу! — откликнулась та.
По сценарию ангел в прологе должен был спускаться сверху на украшенных рождественскими гирляндами качелях. Это смелое режиссёрское решение очень пугало руководство школы, но режиссёр сумела убедить их, что ничего страшного с исполнительницей не случится, номер абсолютно безопасен.
По винтовой железной лестнице Власта поднялась наверх, на колосник, где её уже ожидали качели, и безбоязненно встала на доску трапеции. Она относилась к тому счастливому типу людей, которые не испытывают никакого страха перед высотой.
— Ты как, готова? — спросила, не переставая жевать жвачку, одноклассница Анка, выполнявшая обязанности рабочего сцены.
— Вполне! — отвечала Власта.
Волнение, не дававшее ей покоя всё утро, вдруг куда-то испарилось. На душе стало спокойно и светло, и Власта с удовольствием подумала, что в зале сейчас собрались все её близкие — мама, папа, бабушка, Мартин с Зузанной. Даже Лешек сумел приехать, хотя у него ещё не закончилась сессия, и, скорее всего, Иржи тоже с ним... Сегодня ночью Власта почти не спала, ворочалась с боку на бок, обдумывая свои сердечные дела, и к утру приняла окончательное решение. Да, действительно, хватит с неё страданий безответной и совершенно безнадежной любви. Лучше она выбросит из головы Ладислава и согласится стать девушкой Иржика, как только тот снова заговорит с ней о своих чувствах. Глядишь, так и впрямь получится окончательно и бесповоротно забыть его сиятельство…
А меж тем внизу уже открыли занавес. На украшенной рождественскими декорациями сцене выстроился хор, который слаженно выводил:
«Рождество Христово, ангел прилетел,
Он летел по небу, людям песню пел…»
Ангелу уже пора было спускаться, но в механизме, управляющем качелями, что-то заело. «Холера!» — ругнулась Анка и со всей силы рванула ручку. А так как сил у неё было предостаточно, трапеция дёрнулась и, рывком сдвинувшись с места, ухнула вниз. От неожиданности Власта вскрикнула, покачнулась и чуть не упала — но точно какая-то неведомая сила удержала её и помогла устоять на ногах. Власта вцепилась в проволочную гирлянду, удержалась за неё, и всё обошлось. Качели, тихонько покачиваясь, медленно поползли вниз. Памятуя распоряжения учительницы музыки, строго-настрого запретившей хору смотреть вверх, девочки старательно не глядели на опускающегося «с неба» ангела. Одна лишь Ленка, забыв обо всём, задрала голову, и Власта, пока её ещё не видели зрители, погрозила ей кулаком. Вроде подействовало, Ленка отвернулась от неё и даже вспомнила, что в хоре, вообще-то, надо петь.
Зал встретил эффектное появление ангела аплодисментами. Улыбнувшись, юная актриса дождалась тишины и начала исполнение. Власта распевалась сегодня всё утро и явно не зря — голос теперь звучал превосходно, наполняя собой весь зал. Раскачиваясь над сценой на чуть поскрипывающей трапеции, она исполнила рождественский гимн так проникновенно и с таким чувством, что у самой выступили на глазах слёзы. И зрители оценили её выступление по заслугам, захлопали так, что даже колосник над головой отозвался низким металлическим гулом.
Но вот номер окончен, качели взмыли вверх, ангел пропал из зоны видимости публики. Легко соскочив с трапеции, Власта помахала рукой Анке, которая показала ей поднятый вверх большой палец, и сбежала вниз по узкой винтовой лестнице. За кулисами сейчас не было ни души, поскольку как раз началась массовая сцена. Власта поспешила к себе в гримёрную — как вдруг чьи-то сильные руки схватили её сзади за плечи и потянули в сторону, за боковую кулису. От испуга и неожиданности Власта громко ойкнула, но не успел крик слететь с губ, как ей тут же зажали рот...
"Вдали, за Врановой горой..."
Линейный вид
