Как же мне Майкл нравится! Такой герой, такой... Не знаю даже что сказать, но с огромным удовольствием буду читать каждую серию, там будет он)) И сама история, конечно же, очень интересная. Тема редкая, редчайшая, исполнена на высшем уровне. Спасибо за старания.
Керри поправила облегавший её шею пушистый бело-голубой шарф, поставила в блокноте точку, быстро перелистнула ещё несколько страниц и задала следующий вопрос:
- Можете ли вы сказать, что легко добились славы и признания?
Роберт надолго задумался, прежде чем ответить.
- Нет, наверное… То есть, мы, конечно, довольно быстро для тех времён стали узнаваемым коллективом, но… Мы же не с улицы пришли и добрые дяди протащили нас на сцену, где были уже заготовлены для нас тексты, песни, фонограммы. Мы работали, искали способы сообщить о себе широкой аудитории. Если бы не это, мы бы возможно, так и не стали бы известной группой.
- Первое признание ведь к вам пришло ещё до выхода вашей первой пластинки, на благотворительном концерте?
- Да, это был концерт в поддержку голодающих. Действительно грандиозный концерт, он продолжался почти семь часов. Там выступало много уже тогда очень известных музыкантов, наших кумиров. И выходить с ними на одну сцену было боязно. Всем нам, пожалуй, кроме Майкла, - Алда коротко засмеялся, отводя со лба волосы. - Он чувствовал себя, как рыба в воде.
- Джордж, успокойся, пожалуйста, к этому слову нету подходящей рифмы, - осторожно заметил Роберт, тщетно пытаясь разобрать каракули барабанщика, которые тот только что сунул ему под нос с воплем: "здесь не хватает рифмы!"
- Должна быть! Слово-то элементарное! - Меддоус выдернул недописанный текст у него из рук и уселся на пол прямо посередине комнаты, запустив пальцы в и так изрядно взлохмаченную шевелюру.
- Ну что, Роберт придумал тебе рифму? - из кухни вышел бас-гитарист. - А, вижу, что нет. Привет, Роберт.
- Привет, - улыбнулся Алда. - Майкл не приходил?
- Нет ещё, - покачал головой Ригби, - Но ты же его знаешь. Надеемся, к вечеру заявится, если вообще заявится.
В этот момент, прямо как в плохих фильмах, дверь распахнулась, и на пороге появился сам Беллами.
- Добрый вечер всем, - он осторожно перешагнул через разбросанные по полу исписанные листы, обогнул сидящего там же Джорджа, и развалился на диване, прикрыв глаза. - А у меня ведь хорошая новость, - через несколько минут произнёс солист, так и не открывая глаз.
- И какая же? - поинтересовался Ригби, прислонившись спиной к стене.
- Через две недели на стадионе Уэмбли будет проходить благотворительный концерт в поддержку голодающих чего-то там. Благодаря мне, - Майкл самодовольно улыбнулся. - Innuendo на десять минут выйдет на сцену. Две песни.
- На Уэмбли? – ужаснулся Роберт, - Майкл, это же огромный стадион.
- Ага, - кивнул Беллами, - Огромный стадион, огромный концерт, а если я скажу, кто там ещё будет выступать, кроме нас, то вы вообще упадёте.
- И неужели туда пустили нас? – скептически поднял брови Джеймс.
- А вот представь себе, дорогуша, пустили, - хмыкнул солист, - И лучше не спрашивайте, как я этого добился.
- О Боже, Майкл, я надеюсь, не через постель продюсера? - притворно ужаснулся Меддоус, по-видимому, уже окончательно потерявший надежду найти нужную рифму.
- Очень смешно, Джордж, но, к сожалению, этот продюсер предпочитает только блондинов. Сначала я хотел отдать ему Джеймса, но Ригби у нас рыженький, так что остаёшься только… - Майкл выразительно покосился на барабанщика, но Меддоус сделал вид, что не заметил этого взгляда, поднялся на ноги и ушёл на кухню. Вернулся он оттуда с бутылкой виски.
- Это надо отметить, - заявил он, опуская бутылку на журнальный столик.
Солист одобрительно кивнул и потянулся к заветной посудине, но её перехватила рука Джеймса:
- А репетировать вы не собираетесь?
- Ну ма-а-а-ама, - протяжно заныл Майкл. - У нас ещё целых две недели! Мы успеем ещё нарепетироваться!
- Две недели, Майкл, если ты не умеешь считать, это всего четырнадцать дней, - возразил Ригби. - Если не хочешь вылететь из института, ты должен ещё и туда ходить.
- Зачем, милый мой? – резонно возразил солист, - Разве ты собираешься быть адвокатом? Я что-то не горю желанием.
- Нет, не собираюсь, - коротко ответил Ригби, и больше не слушая хоровых возмущённых возражений солиста и барабанщика, унёс заветную бутылку обратно на кухню. Вернувшись в комнату, Джеймс обнаружил, что группа никак не поменяла своего положения в пространстве.
- Слушайте, - он скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверному косяку. - А я ведь серьёзно насчёт репетиций.
- Имей совесть, - простонал Майкл. - Я сегодня как заведённый бегал по спонсорам-продюсерам – менеджерам - организаторам, чтобы выбить эти злосчастные десять минут, а вы трое сидели тут, пытаясь придумать Меддоусу новую песню. Кстати, последнее слово рифмуется с "трость". Не знаю, правда, Джордж, как ты его туда вставишь, но по звучанию подходит.
Джордж подпрыгнул, снова притянул к себе текст и принялся что-то бормотать себе под нос.
- Вот, - удовлетворённо заключил Беллами. - Теперь я ещё и песню новую дописал. Джеймс, тебе самому не стыдно заставлять меня ещё и репетировать?
- Абсолютно нет, - покачал головой Ригби. - Если мы хотим, чтобы нас вообще заметили на этом концерте - надо работать.
- Работать, работать, - проворчал Майкл, поднимаясь с дивана. - Почему у меня не может быть законного выходного? Или хотя бы творческого кризиса?
- Творческий кризис можешь объявлять тогда, когда о тебе в частности и о «Косвенном намёке» в целом узнает для начала хотя бы половина Британии, - ответил Джеймс, беря в руки гитару и проводя рукой по струнам.
- А давайте, вы будете репетировать, а я нет? – продолжил Беллами, уже подходя к микрофону, - Думаю, никто не обрадуется, если я сорву голос прямо накануне концерта, а если вот это муштрование будет продолжаться, я его сорву, обещаю.
- Было бы что срывать, - пробормотал Роберт, тоже подходя к гитаре.
- Пой сам, - отпарировал Майкл и протянул гитаристу микрофонную стойку.
- А ты играй на гитаре.
- А тебе гитары не жаль?
- Сломаешь гитару – всем будет жаль тебя.
- Мы будем, в конце концов, репетировать? – вновь спросил Ригби.
- Конечно, не будем, пока кто-то из здесь присутствующих сомневается в моём голосе, - покосился Беллами на гитариста.
- Не сомневается, - ответил Алда, - Я уверен. В его отсутствии.
- Что?
- Слушайте, - поднял глаза от листа Меддоус, который, наконец, смог дописать куплет, - Успокойтесь, а? Думаю, если вы продолжите вашу высокоинтеллектуальную беседу в таком ключе, то дело добром не кончится. А на ваши подбитые глаза и вывихнутые руки на Уэмбли точно никто смотреть не захочет.
- А вот это – резонно, - кивнул головой Майкл, - Так что всё, что я о тебе, Роберт, думаю, я расскажу тебе после концерта, а сейчас давайте действительно репетировать.
Мне очень нравятся диалоги! Стиль общения ребят. С дружескими шуточками и подтруниванием ))) И сюжет нравится, и скрины. И скорость, с которой серии выходят, которая на качество ни каким образом не влияет. И Майкл *_*
Ой,стыд мне и позор - как я могла пропустить все три серии?! Чудовтапках,простишь меня?
Прочитала всё одним махом... А ты молодец!Видно что стараешься...
и не только сценариста )))
Хотя мне кажется, что все-таки страсть по барабанёрам сказывается на моем здоровье. О, Джордж...
стиль обалденный. Люблю много диалогов. Легко, понятно, близко, но в то же время в тексте есть изюминка. Подозреваю, что эта изюминка - частичка самого автора, которую он туда вложил))
- Вы сказали, что выступать вам было боязно, - повторила его слова Керри. – Но как же тогда получилось, что ваше выступление – выступление ещё никому не известного молодого коллектива – официально признали одним из лучших исполнений на этом концерте?
- Знаете, - Роберт снова чуть улыбнулся. – Мы и сами недоумевали, как так могло получиться. Для нас это было огромной неожиданностью. Только Майкл воспринял это как должное. Он верил в успех «Намёка» больше, чем мы все вместе взятые. Если мы в перерывах между репетициями успевали ещё кое-как учиться, то он весь… весь отдался группе, её творчеству. У нас у всех были мысли, что если что-то вдруг не получиться, если мы не добьемся никакого успеха, то мы будем заниматься, например юриспруденцией. А Майкл даже институт смог закончить только благодаря обширным знакомствам, потому что, когда он пришёл в группу, для него перестали существовать все другие профессии – только музыкант, только солист, только в Innuendo. И он был уверен, что мы станем известной группой, и поэтому особенно не удивился, узнав о том, что мы признаны одними из лучших.
- Боже, нам уже через три минуты на сцену, - кусая губы, Ригби нервно мерил шагами небольшую гримёрку, отведённую начинающим музыкантам.
Роберт услышал только хвост этой фразы – он сидел, зажав руками уши, и вспоминал аккорды. Естественно, путался, сбивался, чертыхался и начинал сначала. Он был уже полностью уверен, что группа сегодня провалится – очень громко и с треском, перед двадцатитысячной аудиторией.
Меддоус выглядел не многим лучше двух гитаристов – судя по всему, он тоже был глубоко убеждён, что «Косвенному намёку» на сцену лучше вообще никогда не выходить. И лучше будет прямо сейчас бросать заниматься музыкой, подтягивать институтские хвосты, пока не поздно, и идти работать по специальности. Нервничая, Джордж так быстро вертел в пальцах барабанные палочки, что они только чудом не переломились пополам.
- Не напоминай, - попросил барабанщик.
- Ну как, все готовы? – в гримёрку просунулась голова Беллами, а вскоре появился и сам Майкл, сияющий, как рождественская ёлка. – Народу – море! – заявил он, радостно улыбаясь. Глаза его возбуждённо блестели.
Роберт тихо застонал, решительно не понимая, что их, пожалуй, слишком уж самоуверенный солист может находить такого радостного в этом факте. То, что на их провал будет смотреть море народа, а так же известные на весь мир музыканты, Алду совсем не радовало. Ригби прислушался.
- Слышите? – спросил он.
Со сцены доносился голос ведущего:
- Представляем вам совсем молодую группу…
- Это про нас! – забеспокоился Майкл. – Пойдём! – он критически взглянул на бледно-зелёные от страха лица остальных членов группы. – Да-а-а, я начинаю в вас сомневаться… Ноты все помнят? Не помните – напоминаю: до-ре-ми-фа-соль и так далее. Что играем, никто не забыл? Улыбнитесь, Бога ради, вы же не на казнь идете, на вас же люди смотрят! – Беллами широко распахнул дверь и первым вышел в коридор. За ним, прихватив гитары, поплелись музыканты. Роберт чувствовал, что у него дрожат руки. Два шага, один… Вот они и на сцене. Теперь главное – не споткнуться и не уронить гитару. Для начала. Когда Алда увидел, сколько собралось народу, ему захотелось убежать обратно в гримёрку и спрятаться там.
Потому что их было не море, как пообещал Майкл, их был целый океан, до самого горизонта, всё, что видел Роберт, были головы и транспаранты. На ватных ногах он кое-как дошёл до ранее условленного места на сцене и остановился там, мысленно проклиная этот концерт, который, разумеется, обернётся для группы полным провалом.
Майкл же, казалось, не чувствовал ни тени смущения, страха, или там, неуверенности и прочих напастей, которые атаковали остальных музыкантов. Подбежав к микрофону, он помахал толпе рукой.
- Добрый вечер! – пронёсся над стадионом его тысячекратно усиленный многочисленной техникой голос. – Эта песня называется «Любовь на руинах».
Джордж за спиной Роберта ударил по тарелкам – сигнал к началу. Алда закрыл глаза и с силой рванул струны. Вскоре к ним подключился Джеймс, а потом Беллами запел.
Естественно, Меддоус пару раз ударил не в то время и не в тот барабан, да и сам Роберт умудрился-таки перепутать аккорды, но Майкл, казалось, ничего этого не замечал – он как заведённый носился по сцене, дико вертел в руках микрофонную стойку, при этом умудряясь как-то не запутаться в проводах, и наслаждался всеобщим вниманием. Казалось, он вообще ничего не замечает вокруг – только поёт, но, пару раз поймав на себе грозный взгляд солиста, а потом, увидев, как Беллами, на секунду повернувшись к публике спиной, показал Меддоусу увесистый кулак, Алда понял, что он следит за их игрой и прекрасно слышит все пропущенные и неправильно сыгранные ноты. Вспомнив о взрывном характере солиста, Роберт испугался и неожиданно для самого себя, вдруг сообразил, что играть дальше. На Джорджа, видимо, вид кулака Беллами тоже подействовал – он перестал без разбору бить во все барабаны, до которых мог дотянуться, а стал выстукивать что-то, хоть отдалённо, но напоминающее ритм.
Наконец, песня закончилась, Роберт мягко убрал пальцы со струн, а Майкл всё продолжал тянуть последнее слово – он весь напрягся, вспотел, на его шее вздулись вены, он крепко сжал микрофон – видно было, как ему тяжело не сорвать эту ноту. Наконец Беллами перестал петь, откинул со лба волосы и поклонился публике – люди зааплодировали. Роберт, наконец, улыбнулся, мысленно вытирая со лба трудовой пот. Нет, это что угодно, но только не провал, им нравится, они кричат, аплодируют, свистят, машут руками – им нравится!
- Спасибо, - неожиданно тихо сказал в микрофон Майкл.
Сопровождаемая аплодисментами, группа скрылась со сцены – со второй композицией они должны были выйти чуть позже. Войдя в гримёрку, Майкл упал на стул, схватил со стола полотенце, наскоро вытер им мокрое лицо и откинулся на спинку, закрыв глаза. Меддоус, Джеймс и Роберт уселись на диван, переваривая только что пережитое.
- Что это было? – прошептал Беллами.
- Майкл, ты, надеюсь, голос не сорвал? – забеспокоился Ригби. Солист отрицательно помотал головой.
- Нет, слава Богу, - ответил он. Голос был немного ниже, чем обычно, и слегка хриплый. – Но если бы ещё чуть-чуть… Впрочем, оставим меня в покое, - он взглянул на музыкантов, снова убирая со лба длинные волосы. – Что вы, хотел бы я знать, творили в начале? Это же был кошачий концерт какой-то! Я же напомнил вам ноты перед выходом! Роберт, тебе вообще известно такое понятие, как аккорды? А у тебя, Джордж, откуда руки растут, и с каких пор ты путаешь тарелки с барабанами? Когда вы успели слух потерять? И почему не предупредили меня, что не помните, с какой стороны подходить к инструментам? Так, по кому я ещё не прошёлся?..
- Майкл, - начал было Джеймс. Видимо, он боялся, что по нему тоже пройдутся.
- Молчать! На репетициях вы играли хорошо – здесь должны играть в сто раз лучше! Это сцена! Здесь в каждый аккорд, в каждую ноту, в каждый удар нужно вкладывать всю силу, всё умение! И даже больше, чем всё! И если вы, идиоты, так же изнасилуете и вторую песню – готовьтесь опять искать солиста!
Беллами неожиданно прекратил кричать.
- Следующий выход – через час. Чтоб выложились по полной!
- На том концерте, - сказал Алда. – Мы играли во всю силу, вкладывали в песню всё, что могли. Когда мы ушли со сцены, мы чуть могли двигаться, я вообще плохо помню, что было потом – помню только, что голова болела. Мы играли, используя всю ту жизненную энергию, как будто этот концерт не первый, а последний в нашей жизни – наверное, поэтому нас тогда и признали лучшими.
Комбинированный вид
