[katsol]

я как всегда не знаю как назвать кат)) но ты, думаю, догадываешься, что там))

Алисса, привееееет!!! Я наконец выползла из комментаторской спячки и спешу прибежать, чтобы успеть перед новым отчётом. Он же скоро будет, да?)) Ну я буду очень-очень-очень надеяться!!
Начну сразу с очень поразившего меня момента))) Это про приезд Пересмешника!) Знаешь, я так долго надеялась, переживала, что этого не получится, но подспудно ждала, но когда это произошло, почему-то никакой радости я не испытала. Не знаю, как-то неправильно что ли, как-то слишком сразу, слишком быстро и неотвратимо и даже в какой-то мере почти буднично, так что у меня возникло стойкое ощущение, что это не навсегда.
Он приехал и сразу стал её целовать, потом сразу стал с ней жить, потом они переспали, потом он пошёл знакомиться с сыном, тащить их на прогулку и завоёвывать его расположение. Потом встречаться с её приятельницей. Вот вроде бы ничего такого, вроде бы органично, но у меня ни капли не было ощущения органичности, мне хотелось то и дело прикрутить ручку скорости, а то и вовсе нажать на паузу. Стоп! Да подожди же ты хоть немного! У меня возникло ощущение, что Луис пытается Виолеттой закрыться, рухнуть в неё, чтобы не думать и не чувствовать ничего о Кейше. Мне показалось его поведение по отношению к Виоле сродни агрессии, он просто вторгнулся в её пространство неумолимо как тайфун. И она мне кажется сражённая такой стремительности не вполне даже осознавала происходящее. Вот какая-то растерянность чувствовалась, она пыталась, конечно, всё повыяснять о Кейше, но это ей не помогло. И мне кажется финальные её слёзы это вовсе не о том, что она рассказывала. Мне кажется она не любит Пересмешника. Она так себе объяснила, потому что как иначе было объяснить себе то, что оказалась в его объятьях, а потом привела домой, познакомила с сыном. Она любит его как друга, как близкого ей человека, но я думаю, она не любит его как мужчину. Она не знает его как мужчину, начнём с этого, она только узнаёт его. Отметила, что он любит командовать, вряд ли ей это понравилось, но она тут же себе объяснила, что хорошо, когда мужчина ведущий и всё такое. Хорошо, не спорю, но только когда мужчина этот ведёт себя не так нахраписто. По сути он даже не удосужился сказать ей хоть слово о чувствах по отношению к ней, о том, что он вообще по поводу неё чувствовал и думал, не предложил стать парой, не поговорил, сразу стал целовать. Да, не всегда нужны слова, поступки часто их заменяют, но его поступки не говорят о любви. Они говорят, о том, что он решил во что бы то ни стало занять в жизни Виолетты значимое место, причём невзирая на мнение об этом её самой, просто пришёл и давай укореняться.
Причём не знаю, вот не ощущаю я ни любви ни страсти в нём по отношению к Виоле, как-то слишком доминантно, но в это же время слишком буднично с его стороны. Они ведут себя как пара со стажем, хотя их отношениям едва ли сутки. Они по сути всё те же друзья, которые решили переспать и которым это понравилось, но это ещё не любовь.
А её фраза, что она не хочет ранить его невниманием, что у неё на него нет времени говорит как раз о том, что она его не любит. Потому что это же классика жанра, если у тебя на что-то нет времени, значит это тебе не очень-то и нужно. Время и силы? Полноте, любовь даёт столько сил и энергии, что хватает на всё сразу и время ещё и остаётся, потому что когда ты имея внутри такой ядерный реактор, бросаешься на дела, то гораздо более продуктивен, чем обычно.
Виолетта скучала пот отношениям, ей понравилось ощущение мужчины рядом, того, что он может взять часть проблем на себя, ей не хватало человеческого тепла по отношению к ней, мужского тепла, мужского внимания. Но не конкретно Пересмешника. Ни у него, ни у неё нет по отношению друг к другу ласковых фраз, нежности, трепета, замирающего сердца. Можно было бы заявить, что они сами по себе не такие, но мы-то помним, что всё было не так, не такой был Луис, когда влюбился в Кейшу, не такая была Вио, когда влюбилась в Арчи. Да, сейчас они старше и многое пережили, но не по девяносто же им лет на самом деле. Всё как-то слишком буднично и ирония по отношению друг к другу даже не кокетлива, а всё такая же дружеская как раньше.

Но разобрался ли он сам в себе?

Вот правильный вопрос и я думаю ответ на него будет отрицательным.

Луис - тёплым салатом с индейкой, я - теплом его ладони на моей талии и ласковым светом его глаз - для меня только минимум калорий

В индейке как раз калорий самый минимум, я теперь в этом эксперт, а ей как занимающейся физнагрузками нужен белок))))) Сорри, меня прорвало, уже затыкаюсь))) Оффтоп - мою "модельную" кошку (шутка ли, 1,800 - 2,100 кг)) если и можно уговорить на мясо, так исключительно на индейку, в крайнем случае куриное филе)))
А Кейша мне кажется беременна)))
Это я сразу написала, чтобы не забыть)) Вообще очень понравилась часть от неё. В какой-то мере мама и правда права, что та сбегает от трудностей едва они начинаются, но... но по факту я так хорошо её понимаю. Блин, я тоже не люблю никакого "трудиться" и "упорно работать" это вообще не про меня, если оказывается, что где-то надо долго потеть, махая ушами, вот там меня точно не нарисуешь. Но я нашла обманку - в том что "надо делать" нужно найти что-то интересное, тогда это уже не будет трудностями. Вот мне кажется Кейше надо так же, в препятствиях видеть расширение возможностей, а не тупик. Хотя вот знаешь, наверное, бросить Луиса было всё же неплохим решением. Не потому, чтобы он смог переметнуться к Вио) я уже выше долго распиналась по поводу что из этого вышло))) а потому что им и правда нужно было разъехаться, чтобы понять для себя что друг для друга они значат. Они зависли в том прежнем состоянии не двигаясь ни в какую сторону и то какими они оба были они бы и не двинулись, им нужно было измениться и вот, расставшись, они как раз и получили шанс понять это. Только хорошо бы кое-кто пытался это понять, а не лез с поцелуями к Виолетте)))
Очень понравилось почитать как Вио вернулась домой, сразу так уютно и здорово и подросшая Солей лапочка))) а психолог у них странный, советовать бросить занятия на которых как раз развивается концентрация в пользу активных. Активность она и так реализует с успехом, а спокойные занятия как раз нужны для гармоничного развития. В гиперактивности какой главный минус это неустойчивость внимания и неумение концентрироваться, эти детишки только начав что-то уже бросают и переключаются на другое и не могут подолгу держать сосредоточенность на чём-то, а тут этого вообще не наблюдается, так что вообще не могу понять в чём претензии психолога))
И вообще, блин, как почитала про Солей, сразу так детство вспомнилось)))

А ещё они пишут друг другу "тайные письма", непременно тушью, пером, на надушенной бумаге. Напускают на себя завесу таинственности и носятся с этими конвертами, чтоб мальчишки их не прочитали.

Класс!) Мы в детстве с подружкой придумали шифр и тоже писали друг другу письма, которые никто не смог бы прочитать)))
Такие все узнаваемые вещи и про то, что надо мальчиков поделить прямо сейчас и про самые страшные тайны, которые никому нельзя доверять))) Здорово в общем!)
И бабушка Адель классная!) Я что-то вообще позабыла писала ли ты про неё раньше, что-то склероз такой склероз, но она мне очень понравилась, жаль только что умерла потом, но жизнь у неё была хорошая.
Ну и закончу комментарий вообще с начала предыдущего отчёта))) Про синьора Висконти)) Во-первых, хорош, чертяка)) во-вторых, подзапал уже на Виолетту, пусть пока что показывает что только в профессиональном плане, но всё равно))) Да и вообще где-то недавно прочитала, что браки между коллегами очень удачны) Ну по крайней мере теми, кто трудится в одной сфере) Так что будем очень-очень ждать продолжения замечательной истории!!
П.С. я тут в последнее время не столько писатель, сколько читатель, основательно подсела на литературу и стала больше внимания обращать на слог и ааааа, как же ты классно пишешь! Просто неимоверно много удовольствия получила читая отчёты и про танец Виолетты (я там ещё на скрин залипла надолго))) и про отношения с Луисом и даже про Лилу (которая совсем мало изменилась, если честно по характеру, только скрываться перестала))). Вот потрясающе ты владеешь слогом и так плетёшь словами будто танцуешь! Аааа, пиши дальше!) И побыстрее и побольше)))
И ещё одно П.С. Аааааа, не видела новое оформление! Оно просто невероятно классное!! Вот французское такое)) А ты предыдущее сохранила? Пойду посмотрю в графике) оно тоже было очень красивым и ярким, жалко, если потеряется...

[Алисса]

katsol, теперь и я присоединяюсь к тем, кто не знает, как назвать кат.......

Катюш, привет!! Я очень рада, что ты прибежала ко мне с комментарием, правда, перед отчётом можно ещё пару раз сбегать туда-обратно можно успеть)) Что-то у меня съёмки затянулись. Ещё и больничные декорации где-то искать, и позы не самые простые подбирать... у... Мне уже в сотый раз вспоминаются слова Irene, которая сказала о съёмках семьи Кейши: "капец ты с ними заморочилась". Это теперь мой девиз и эпиграф ко всем съёмкам Капец я со всеми ними заморочилась)))
Вот знаешь, я так рада, что ты так точно все прочувствовала, так правильно всё поняла и восприняла.. Что приезд Пересмешника оказался каким-то не таким, что ты видишь, что всё у них с Вио идёт не так, и как-то неправильно, не вовремя. Это на самом деле так. Луис будто "сделал монтаж" и без всяких прелюдий перешёл к тому, что в обычных обстоятельствах произошло бы через год-два. Да, они так близко знакомы с Вио, да, столько лет друг друга знают... Возможно у каждого из них нет более близкого человека в этом мире. И возможно когда-то у них будет семейная жизнь, дети, общие дела, повседневные заботы и тому подобное... Но это же не значит, что надо сразу к той последней стадии переходить. Это то же самое, что ребёнка, которому уготовано судьбой стать успешным пилотом, посадить прямо в младенчестве за штурвал и сказать - взлетай. Их любовь ещё слишком молода, чтобы с первого же дня погружаться в быт и семейную жизнь.

Стоп! Да подожди же ты хоть немного! У меня возникло ощущение, что Луис пытается Виолеттой закрыться, рухнуть в неё, чтобы не думать и не чувствовать ничего о Кейше.

Да, даа, именно так... Он даже не отдает себе отчета, не успевает отдать.. Но возможно ему просто тяжело далось это расставание, и он всеми силами хочет быстрее забыть обо всем. Мы пока не знаем, любит ли он всё ещё Кей, или нет, но в любом случае он из тех, кто привязывается к людям, кому трудно рушить старое, устоявшееся. И с Кей он всё-таки был рядом несколько лет. Луиса сейчас разрывают противоречия, с одной стороны он будто сбросил с себя тяжелый груз, освободился от союза, который вызывал столько сомнений. Но в то же время ему жаль от этого освобождаться. И он будто отрезает путь к отступлению, скорее начиная новую жизнь.
Хи-хи, посмеялась с индейки и подсчета калорий))) Даа, я тоже теперь как помешанная въедливо изучаю состав продуктов на содержание жиров и белков)) И тут я на самом деле когда писала, тоже про это думала.. тут секрет в том, что едят они вечером, а в столь поздний час Виолетте вообще еда не положена. Балеринам белок конечно нужен, но не на ночь, им нельзя мышечную массу наращивать, а то кто их с такими мускулами в поддержках таскать будет)) Ну а Луису досталось то, что было в холодильнике - диетическая индейка))

А Кейша мне кажется беременна)))
Это я сразу написала, чтобы не забыть))

хороший прием, надо взять на заметку)))
Кажется.. мне тоже кажется))) но проверим через отчёт)))

где-то надо долго потеть, махая ушами

махая ушами, это ещё не худший вариант, хоть какое-то развлечение)))

Вот мне кажется Кейше надо так же, в препятствиях видеть расширение возможностей, а не тупик.

Это да, мама Кейши слишком категорична, она - человек прямой, и не понимает, что с Кей надо на другом языке говорить. Что её надо не заставлять, а заинтересовывать. И тогда Кей не будет бояться трудностей, а сможет сквозь них видеть свою цель.
Но пока ей тяжело.. Да, им правда надо было с Луисом разойтись и встряхнуть свои отношения. Но пока ни один из них не смог сделать выводы самостоятельно. Кейше их вбила в голову мама, а Луис так прочно закрылся от прошлой жизни, что тут не до выводов.
Хи, про Витторио ты там внезапно написала))) Даа, подзапал он уже на Виолетту, и в следующем отчёте мы немножко сможем это понаблюдать
Про бабушку Адель я раньше только мельком писала, так что ты про неё можешь вообще не помнить. Я только имя называла, Виолетта пару раз упоминала, как они семьёй к бабушке на каникулы ездили.. А на скринах она последний раз была, как мне кажется, на свадьбе Ришель и Рафаэля...

так плетёшь словами будто танцуешь

Ой, Катюш, спасибо тебе огромное!! Мне даже неловко как-то я, даже в цитату только кусочек твоих слов вставила)) Но мне очень приятно, я вся засмущалась и страшно благодарна тебе за такие признания )))
И спасибо за комплименты новому оформлениюю) Я так давно его хотела, столько вариантов пыталась развивать.. Пока эту картинку с парой в кафе не нашла. Оно хоть и французское получилось, и подходит очень Ришель и Рафаэлю, но всё же и Виолетте подходит.. А люстра почти театральная)) А старое оформление в теме с графикой давно лежит.)
Спасибо-спасииииибо огромное за чудеснейший комментарий, за проникновенные мысли и такое солнечное настроение, которое ты мне принесла))) Спасибо!!!

[Алисса]

Привет, дорогие мои!

В этом месяце мне выпал самый февральский, самый романтичный кнут - Love story. Я ему очень порадовалась, потому как за пределами основной сюжетной линии толпятся персонажи, о которых сказано вскользь, но их истории, пусть и не столь важные для сюжета, всё же заслуживают внимания.
Только вот просмотрела я семейное древо Тольди и поняла, что почти про всех героев хоть понемножку, но рассказала. И я решила спросить вас, дорогие мои читатели, о ком вы хотели бы узнать? С чьей историей познакомиться ближе?

Вы можете проголосовать в опросе или высказать своё мнение в личку. Очень хочется учесть ваши пожелания)) Только не очень тяните, я у вас та ещё улитка, а до конца месяца времени не так много.

[Serenity]

Не ждали?
Мне тоже кажется, что арт-арена не для Вио, ее танец - это искусство, а зрители здесь предпочитают нечто иное. Я от всей души болею за танцевальное будущее Виолетты, очень хочется, чтобы "хороший материал" стал настоящей звездой и утер нос синьору Висконти)))) что он тут думы затеял, конечно, надо брать!

С деликатностью небольшого слоника пытается устроить мою судьбу?

с деликатностью слоника
А Луис наглая скотинка) приехал такой и сразу полез целоваться, нормально вообще?) Нет, я, конечно, всегда болела за эту пару пока не появился Витторио но поскромнее надо быть) а то вот так сразу с порога и в спальню)) брюзжу как старая бабка) а так-то все правильно, чего тянуть кота за причинное место?
Луис сделал мой день своим обращением с Лилой
Да, чьи-то жизни со стороны часто кажется идеальной, а потом ты начинаешь разбирать ее по кусочком и понимаешь, что все не так. Бедная Ви.
Но я смотрю, это совсем не мешает ей планировать будущее с Луисом, как ребятки торопятся, прям как Клер, когда переезжала к Стефану, как будто боялась, что он передумает.
Очень интересно было прочитать про Кейшу. Я нашла у нас с ней много общего... И да, мама всегда права, мама плохого не посоветует. Сидеть и ждать у моря погоды бессмысленно.
Ришель с семьей переехала во Францию и они теперь живут вместе всем большим семейством Сантори или это только на праздники они все собрались у бабушки Адель?
Блин, Солей, открой секрет, где взять столько энергии для увлечений и общения) мне понравилась их с девочками задумка разобрать мальчиков сейчас, чтобы потом не ссориться) хотя вот этот воображаемый друг....
Такое ощущение, что Луис не торопится с серьезными отношениями, как будто он не остыл к Кей и подсознательно ждет, что она приедет к нему в Бриджпорт на Рождество.
Почему-то в воспоминаниях бабушки Адель мне представился Витторио с кистью у мольберта)))) Италия, кучерявый юноша...
Ага, не зря итальяшку вспоминала, позвали таки Вио, хоть пока и только на практику) с нетерпением жду что из этого получится)))
Спасибо тебе, Алисочка, за чудесные отчеты, такие нежные и добрые истории, находящие отклик в моей сердце

[Алисса]

Serenity, Ждали, ждали, ещё как))
Вот в очередной раз убеждаюсь, как же плохо тянуть кота за хвост и отвечать спустя целую вечность... Уже и мысли все далеко впереди, и эмоции с прошлого отчета уже сто раз остыли..

приехал такой и сразу полез целоваться, нормально вообще?)

И не говори, вообще ненормально))) С корабля на бал, с порога в постель хD А ещё папашу своего ругает, что тот эмоции сдерживать не умеет. В его оправдание могу сказать только, что где-то подсознательно давно лелеял мечту о Виолетте, от того и не дал ей придти в себя, потерял голову, едва её увидел. Ну и бежал от недавнего прошлого, увы, это так.

Ришель с семьей переехала во Францию и они теперь живут вместе всем большим семейством Сантори или это только на праздники они все собрались у бабушки Адель?

Да, они пока во Франции живут, Вио как-то упоминала, что они поехали туда за старенькой бабушкой ухаживать. А теперь вот обратно не торопятся, так как Солей уже там в школу поступила. Особняк в Сансет-Вэлли сейчас пустует, у братьев Ришельки свои дома, молодежь разъехалась учиться.. Увы) Но дом мы не продаём, когда-нибудь кто-нибудь туда вернётся

Почему-то в воспоминаниях бабушки Адель мне представился Витторио с кистью у мольберта))))

хD Нее, художник из него уже не получится, его стезя - музыка и театр. Вот со скрипкой его можно представить, а с кистью, увы, нет)

Такое ощущение, что Луис не торопится с серьезными отношениями

Он немного растерян, сам от своего напора опешил.. Но да, ты права, слишком резко всё случилось, и может ещё поколебаться. Если бы всё было спокойно, то может быть и выровнялся бы курс на совместное будущее. Но скоро начнёт штормить, и тогда будет уже гораздо сложнее...
Спасибо, Крис, за твой комментарий и твоё внимание к нам

[Алисса]

Julie.

Эта история началась прошлой весной, когда Парижские улочки были пронизаны тёплыми лучами апрельского солнца, а знаменитые каштаны уже начинали укутываться в пушистые облака розовых цветов.
Миниатюрная светловолосая девушка, не найдя лучшего места, припарковала свой автомобиль на углу Рю дю Колизэ и, звонко цокая каблуками по мощёному тротуару, поспешила в сторону улицы Мариньян, где располагался банк, обслуживающий компанию её отца.

Весенний воздух игриво щекотал ноздри, солнечные зайчики рассыпались по мостовой, выпрыгивая прямо из-под ног, тёплый ветер путался в прядях волос, добавляя живого настроения в строгое аккуратное каре. Но девушка лишь плотнее надвинула солнечные очки на переносицу и недовольным жестом поправила непослушные пряди. Она чертыхнулась про себя, припоминая, что, скорее всего, забыла кинуть в сумочку расчёску. Нервно глянула на часы и слегка ускорила шаг, чтобы успеть до назначенного времени привести себя в порядок.

В холле банка приятно пахло жасмином, но блондинка только поморщилась. Голова трещала после вчерашней встречи с подругой, они с Одри опять отрывались в любимом клубе, прыгая до потери пульса под гремящие хиты рок-н-ролла. Так как следующий день у обеих был рабочим, девушки не злоупотребляли коктейлями, но это не помешало им потерять счёт времени и разойтись по домам уже под утро.
Полчаса беспокойного сна, душ, кофе, укладка, макияж. Утром она в очередной раз просмотрела документы, выпила ещё одну чашку кофе, взглянула на часы, словно на заклятого врага, и на вялых ногах пошла в прихожую обуваться.
Теперь же она изо всех сил старалась не обращать внимания на назойливый аромат жасмина, наспех поправляла прическу и немного нервничала, ведь её по какой-то непонятной причине ждал сам управляющий головного филиала банка.

- Мадмуазель де Сантори, - поприветствовала её радушной улыбкой сотрудница отдела кредитования, - Месье Шантэ уже ждёт вас.
- О, Полин, расскажите хотя бы, в чём дело? – мгновенно среагировала девушка, - Почему вас отстранили от дел? Мы же с вами прекрасно работали вместе?
- Не знаю, Жюли, меня не посвятили в подробности, - вздохнула Полин, - Новый управляющий сказал, что «Сантори» - слишком крупный клиент для такого менеджера, как я. И он сам вами займётся. Идите, он уже ждёт вас, - нервно посмотрела на дверь сотрудница банка, после чего добавила шёпотом, - Он не любит, когда клиенты опаздывают.
- Пфф, - закатила глаза Жюли, - Не любит он. В таком случае я сначала выпью чашечку кофе.

«Всё ясно», - подумала она, едва переступив порог просторного кабинета, окна которого выходили на Елисейские поля, - «Новый босс отбирает у подчинённых крупную рыбу, чтобы за счет наших процентов выслужиться перед верховным руководством». Девушка окинула беглым взглядом дорогой костюм, явно шитый на заказ, запонки с черными бриллиантами на манжетах, лёгкий бронзовый загар человека, недавно вернувшегося с отпуска, и пронзительных взгляд хитрющих глаз. «Зелёные или голубые?» - отчего-то задалась вопросом она, пожала руку в знак приветствия и чуть дольше, чем следовало, задержалась взглядом на безымянном пальце банкира. «Обручального кольца нет», - пронеслось в мыслях, от чего щёки вдруг стали горячими, - «И о чём я только думаю?», - одёрнула она себя и скинула, наконец, нервозное состояние, включая профессиональный настрой.

Jean.

«Детский сад какой-то», - мысленно закатил глаза он, когда перед его столом важно продефилировала эта девчонка, - «Что, это и есть финансовый директор крупного строительного холдинга?» - недоумевал он, пока её тоненькая ручка слегка пожимала его ладонь, а любопытный взгляд ощупывал бриллианты на запонках, - «Ещё и опоздала. Налицо несерьёзное отношение к работе».

Больше месяца он изучал крупнейших клиентов банка, собирал аналитику, исследовал их поведение на рынке. Месьё Шантэ словно разбирал огромную связку звенящих ключей, подбирая к каждой из компаний единственно верные отмычки. Какой кредитный продукт подойдёт именно им? Какую наживку выбрать, чтобы удержать всех китов в своём водоёме? За последние полтора месяца Жан разработал целую стратегию, он знал, что нужно клиенту, и планировал наладить долгосрочное сотрудничество с Сантори. Прочное и неразрывное. Но появление этой малявки выбило его из колеи.
Белокурая, тоненькая. Стоя рядом с ним на своих высоких каблуках, она всё равно оставалась крохотной. Как бы ни выпрямляла она спину, ни задирала вверх носик, усыпанный веснушками, мадмуазель де Сантори в его глазах казалась маленькой девочкой, гордо дефилирующей в маминых туфлях.
Одно успокаивало. Её фамилия - де Сантори. И даже если она ничего не смыслит в финансах, а папаша таким образом пытается научить свою дочку вести бизнес, Жан был уверен, что сможет рано или поздно достучаться до заботливого родителя и пригласить на переговоры кого-то более профессионального.
Банкир расслабился, едва понял, что серьёзный диалог откладывается на неопределённый срок. Он сел в кресло, вальяжно закинул ногу на ногу и решил, что настало время для лекций. «Если папаша хочет сделать из этой девчонки финансиста, я просто обязан выполнить желание своего клиента», - решил для себя Жан, и сам не заметил, как, увлекшись, стал рассказывать о критериях оценки кредитоспособности компаний, о важности выбора надёжного банка и способах предоставления отчётности. Он нещадно лил воду, растолковывал элементарные понятия, купаясь в лучах собственной значимости. От его лекции у каждого бы начало сводить челюсть от скуки, но Жюли держалась и не выдала ни единого намёка на зевок. Месьё Шантэ ошибся. Он не разглядел ехидной усмешки в уголках губ своей клиентки, а потому зашёл слишком далеко в своей просветительской миссии.

- Месьё Жан, - чётко, почти по буквам, проговорила девушка, выпрямившись в кресле и слегка приподняв подбородок. Она подчёркнуто обратилась к нему по имени, ставя его на один уровень с собой, - Вы сказали, что наша компания переведена на VIP-обслуживание. У нас сменился кредитный менеджер, нам полагаются какие-то особые льготы… Я предполагала, что в понятие «льготы» входит, например, снижение банковских ставок или увеличение кредитного лимита. Однако никак не думала, что особой привилегий окажется теоретический курс лекций от управляющего банком.
Со звонким щелчком упала на пол перьевая ручка в золочёном корпусе. Жан не ожидал такого стремительного выпада и проиграл этот раунд.
Разумеется, он не подал вида. Многолетняя практика работы с самыми сложными клиентами помогла ему сохранить невозмутимое выражение лица. Слегка пожав плечами, он отвечал с лёгкой небрежностью в тоне:
- Я лишь хотел обозначить основные ориентиры нашего дальнейшего сотрудничества. Но если вам так удобнее, мы можем перейти сразу к делу, мадмуазель Жюли.
Она метнула в него строгий взгляд, явно недовольная его ответным обращением к ней по имени. А у него внутри засвербило щекочущее чувство предвкушения: «Она не так проста!»
Маленькая, тоненькая, с точечками веснушек на мраморных щёчках, она обернулась вдруг такой взрослой и мудрой женщиной, умеющей в нужный момент надавить, а после пойти на уступки. Она так много знала! Мгновенно реагировала, в долю секунды выдавала чёткие ответы и точные формулировки. Требовала повышения кредитного лимита, снижения ставок и дополнительного кредитования под залог оборотных средств. И она добивалась, чёрт возьми! Эта девчонка вворачивала свои требования так уместно и так вовремя, попадая точно в цель, аргументируя так, как не умели все эти лоснящиеся бизнесмены в дорогих костюмах. Боже, откуда в этой маленькой девочке было столько ума?! Жан был очарован ею, и с каждым новым словом, вылетающим из аккуратно очерченного красной помадой ротика, он с треском сдавал свои позиции банкира и бизнесмена.

Julie.

- Вы издеваетесь? – ахнула она, бегло просмотрев список требуемых документов и аналитических сводок, - Жан, мы ведь предоставляли всё это уже несколько раз. Вот здесь, например, - она ткнула пальчиком в строчку под номером четырнадцать, - Бюджет движения денежных средств мы вам высылаем ежемесячно. А в январе я присылала планы на весь год. К чему вам те же отчёты, только в новой форме?
- А к чему вам тот же кредит, только без имущественного залога? – парировал он, - Жюли, у нас есть регламент, для каждого кредита существует свой порядок…
- И слушать не хочу, - возмутилась девушка, - Вы обещали мне помощь во всём, и что теперь? Я закопалась в бумагах, предоставила вам все цифры и в фас, и в профиль! В десяти разных разрезах, со ста пятидесяти разных сторон. Нет, вы точно издеваетесь! – закатила глаза Жюли, - Я не понимаю! Мы что, собираем документы для того, чтобы Сантори в космос отправить? Да мы с таким успехом и без кредита обойдёмся. Уволим бухгалтеров, которые сейчас вам таблицы клепают, и на сэкономленные на их заработной плате деньги построим пару бизнес-центров. А бумаги сколько сбережём!

Её глаза горели праведным гневом. Она перелистывала страницы отчетов, сравнивала с новыми требованиями банка, возмущалась и активно жестикулировала. От напряженных споров её щёки зарделись румянцем, аккуратно уложенные волосы слегка растрепались, и в тот момент в ней было столько жизни, что Жан невольно залюбовался.
- Может быть, сходим куда-нибудь вечером? – поддавшись внезапному порыву, спросил вдруг он.

Она замерла, выпрямила и без того ровную спину и смерила банкира строгим взглядом.
- Месьё Шанте, нас с Вами связывают сугубо деловые отношения. Прошу Вас не забывать об этом, - ледяным тоном отрезала она.
- Я не спорю, в этом кабинете наше общение происходит только в рамках делового сотрудничества, и это правильно. Но, мы же с вами живые люди, почему бы не встретиться в неформальной обстановке и не попробовать узнать друг друга лучше? – Жан пропустил мимо ушей холодное обращение на «Вы», намереваясь растопить своим обаянием ледяную стену, которую она вдруг возвела, - Вы мне интересны, Жюли. И я бы не отказался иметь такого друга.

- Вы меня не знаете, Жан. Со мной невозможно дружить. Я слишком занятая женщина, до меня никогда не дозвониться, я забываю про дни рождения и пропускаю вечеринки. А всё потому, что у меня ответственная должность и слишком много работы, - в её голосе вновь зазвучали стальные нотки, - А ещё отвратительное банковское обслуживание и кредитный менеджер, который высасывает из пальца новые и новые регламенты подачи документов!
Она слукавила насчет друзей и вечеринок. Жюли всегда умела управлять своим временем, успевая везде и всюду. Каким бы ни был загруженным рабочий день, финансовый директор компании «Сантори» всегда вставала из-за стола в восемнадцать ноль-ноль, освобождая вечер для встречи с друзьями, поездки к родителям или просто вечера наедине с собой, приготовления вкусного ужина или чтения новой книги. Дважды в неделю она ходила в фитнес-клуб, где выбирала беговые тренировки, играла в теннис или проплывала пару километров в бассейне. Жюли не была фанаткой спорта, но ей нравилось сбрасывать напряжение, накопившееся за день, и поддерживать себя в форме.
Да, симпатичный банкир вполне мог бы вписаться в её жизнь, возможно, войти в круг её друзей. Но Жюли сомневалась, что его устроила был роль друга, а на большее она была не согласна. Она и сама не знала, почему.

- Жюли, я ничего не понимаю, ты же вроде никогда не была приверженицей целомудрия? – спрашивала её кузина. Они регулярно созванивались по скайпу, и в последнее время всё больше их разговоров было посвящено Жану, - Ты же говорила, что он тебе нравится? Так почему ты отказываешь ему?
- Я не хочу, чтобы он был моим любовником, - задумчиво отвечала француженка, будто и сама до конца не понимала собственных мотивов, - Понимаешь, Виолетта, он слишком хорош. Такие мужчины не должны быть временными. За таких выходят замуж. А я замуж не собираюсь.
- Пфф, ну и бред, - только фыркнула в ответ кузина. А Жюли и не спорила. Она и сама себя не понимала и была уверена только в одном: замужество – это не для неё. Терпеть в своём доме постороннего человека, наблюдать, как он заполоняет её личное пространство своими вещами, вносит хаос и свои порядки, требует ужина, когда ты не голодна и не горишь желанием стоять у плиты, или просит выключить свет, когда спать ещё не хочется. Нет, это выше её сил.

Jean.

В пятницу вечером Жан освободится поздно. Хотел закончить все намеченные дела до выходных, а потому на день рождения к другу приехал с небольшим опозданием. Когда он зашёл в клуб, в который они с Франсуа так давно не наведывались, его одолела лёгкая ностальгия по рок-н-роллу и студенческим временам. Здесь всё немного изменилось, появились лаундж-зоны, отделённые от основного зала, однако атмосфера была прежней. Качественная музыка, молодые красивые лица, улыбки и какое-то всеобщее безбашенное веселье наполняло всё вокруг пьянящей эйфорией.
В одной из лаундж-зон разместились друзья. Когда Жан заглянул за полупрозрачные шторы, его встретил громкий смех и визг Дениз, срывающийся на ультразвук. Все гости уже освоились, растопили обстановку несколькими порциями алкоголя, а эта девушка всегда раскрепощалась быстрее остальных. А ещё она была без ума от Жана, и, кажется, пару лет назад между ними всё-таки что-то было. Она повисла на шее мужчины, обдавая его удушливым ароматом сладких духов, запечатлела поцелуй на щеке и защебетала что-то про колкую щетину. «Слава богу, что я не успел побриться», - подумал вдруг Жан. Ему совсем не хотелось провести очередной вечер в компании этой громкой искрящейся мадмуазель.

- Что, друг, женское внимание утомляет? – усмехнулся Франсуа, поставив на стол бокал красного вина и вставая навстречу своему гостю, - А, помнится, когда-то она тебе нравилась, - заметил он, проводив взглядом длинноногую рыжеволосую девушку, метнувшуюся в сторону танцпола всё с тем же оглушительным визгом.
- Теперь у меня поменялись вкусы, - закатил глаза Жан, - С днём рождения, дружище, - произнёс он, похлопав по плечу именинника.
- Спасибо, молодец, что пришёл. Предлагаю тебе смочить горло, а после пойдём во-он туда и тряхнём стариной. Сегодня здесь играют крутые ребята, просто неприлично отсиживаться за столом.
- Это точно, место ты выбрал отличное. Вот только Дениз… Ты знаешь, я её обожаю, но порой…
- Но порой её так много! - округлив глаза, расхохотался Франсуа, - Да-да, но если хочешь, я поговорю с ней, чтобы она к тебе не приставала.
- Да не нужно. И потом, кажется, она уже нашла себе другую жертву, - произнёс Жан, всматриваясь в сторону танцующих. А после вдруг замер, увидев в самом центре зала маленькую фигурку в красном платье.

Она танцевала... Немного смешно и не всегда грациозно. Казалось, что ей было плевать, что о ней скажут, как она будет выглядеть. Она прыгала как сумасшедшая, трясла головой под оглушительные ритмы ударных, поднималась на цыпочки, повинуясь визгливым верхним нотам электрогитары, а после кружилась как заведённая, от чего её короткие волосы совсем растрепались и стали напоминать пушистый одуванчик.
- Жан, ты чего? – спросил вдруг Франсуа, непонимающе уставившись в улыбающееся лицо друга, - Так рад тому, что Дениз нашла себе пару на вечер и, наконец, отвалит от тебя?
- А? Нет… Просто... Посмотри на это чудо в перьях, - Жан сам не заметил, как улыбался и даже смеялся вслух, когда она подпрыгивала вверх, подгибая коленки, - Как она это на каблуках вытворяет, не пойму?
- Смешная, - кивнул Франсуа, - Но готов поспорить, что вне клуба она – настоящая леди.
- Спорить с тобой не собираюсь, - отрезал Жан.
- Потому что я всегда выигрываю? – хитро улыбнулся именинник.
- Нет, потому что мы с ней знакомы. И ты прав… Она – настоящая леди.

Julie.

Было жарко. Но весело. Одри куда-то запропастилась. Наверное, позволила тому симпатичному брюнету угостить её коктейлем. Ну и пусть. Ей хочется найти себе парня, пусть ищет. Пусть клуб – не лучшее место для знакомств, но всё-таки никогда не знаешь где и кого встретишь.
Бам. Бам. Бам. Отрывисто загремели барабаны. Бас-гитара низкими частотами проникла куда-то в область сердца. И Жюли, позабыв обо всём, вскинула руки вверх и запрыгала в такт музыке, не чувствуя жаркого воздуха, окружавшего танцующих, не думая о каблуках и том, как будут завтра болеть ноги. Вдруг она ощутила мужские руки у себя на талии, уверенные и сильные. Кто-то подхватил её, помогая прыгать выше, заставляя взлетать до небес. «Ах, как хорошо!» - подумала в ту минуту она, раскидывая руки в стороны и отдаваясь внезапному полёту. Но следующая мысль острым клинком прорезала пространство и отсекла беспечную эйфорию: «Стоп. Кто это сейчас меня схватил за талию?!»
Она вся напряглась и задёргалась. Извиваясь, высвободилась из навязанных объятий и, вся кипя от возмущения, повернулась к обидчику. Её рассерженный взгляд наткнулся на другой, хитрый и усмехающийся. «Зелёные или голубые?» - подумала она, вглядываясь в смеющиеся глаза, а после вскипела ещё сильнее.
- Вы?! Какого лешего… Жан, что ты, прости, сейчас делал?!
- Я решил, что тебе этого хотелось, - нагло улыбнулся он, заставляя её захлебнуться в негодовании.
Она опешила. В ту минуту ей хотелось высказать ему как можно больше. Посильнее уколоть, побольнее ударить. Выплеснуть смешавшееся возмущение от того, что он бесцеремонно схватил её и поднимал в воздух. А ещё отказал в кредите, вымотал все нервы и… пригласил на свидание. «Да вы... Да ты…», - глотала невысказанные эмоции она, растерявшись от всей этой ситуации и от того, что его руки всё ещё обхватывали её талию.
- Потанцуем, - не то спросил, не то утвердительно сказал он. Музыка как раз сменилась на медленную, и Жюли молча положила руки ему на плечи. Она сглотнула, не зная, что сказать. В ней боролись противоречия. Нужно было отказать, запечатлеть на его щеке звонкую пощёчину, барахтаться и стучать каблуками по его начищенным до блеска ботинкам, вырваться из этого несанкционированного захвата. Но его руки словно приковывали её к нему. Разум кричал и бесновался, а тело отказывалось слушаться. Ей не хотелось никуда уходить.

Не то что бы она была дикаркой и сторонилась мужчин, в некоторых случаях она совсем не противилась их вниманию и ухаживаниям. Но относительно Жана Шантэ в её голове утвердились какие-то особенные негласные правила. Нельзя и точка. Он – управляющий банка, а ей нельзя путать рабочие отношения с личными. Нельзя, нельзя, нельзя... Это слово звенело в её голове и сейчас, когда он уверенно вёл её в танце. И в ту минуту, когда он коснулся её губ. Нельзя, нельзя... Лёгкий шёпот шелестел в её сознании, но она лишь обмякла в его руках и слегка запрокинула голову, не в силах остановиться.

Jean.

Он понял, что влюбился, когда она разбила ту стеклянную вазу, которую десятью минутами ранее им заботливо предложила официантка. Вот так просто. Зазвенели прозрачные стекляшки по мозаичному полу ресторана, рассыпались красные розы, на маленьком пальчике появились капли крови. Она оцарапалась осколком стекла и теперь приложила ранку к губам и замолчала на несколько драгоценных мгновений. И в тот самый момент он понял, что обратного пути нет. Вот он здесь, потакает её капризам, вновь терпеливо ждёт, пока буря уляжется, пока солнце выглянет из-за туч. Он не готов её отпустить. Он будет ждать её всю жизнь. Но надежды таяли, и Жан с горечью понимал, что ещё одно свидание безнадёжно испорчено. Ещё одна попытка провалена, все возможные шаги навстречу прочно заблокированы колким выпадом её рапиры.

- Если ты думаешь, что можно купить меня кредитом, то ты ошибаешься! – яростно шипит она, - Ты пригласил меня на свидание, подарил цветы... Всё это прекрасно! Но к чему были твои слова про кредит? Хочешь снова отказать в пролонгации? Намекаешь, что я не могу тебе отказать в новом свидании? – её глаза блестели так завораживающе, что он не сразу уловил смысл её слов. Но даже когда понял, чем возмущена Жюли, то не мог не усмехнуться. «Ах, эти женщины с их непостижимой логикой», - подумал в тот момент он. А Жюли, неправильно истолковав его улыбку, обрушилась на него с новыми претензиями.
Спустя десять минут она ушла. Прохрустев каблуками по осколкам стекла, бросила испепеляющий взгляд на официантку и направилась к выходу.

Жан сложил руки на груди и ещё долго сидел за столиком, погрузившись в свои мысли и чему-то загадочно улыбаясь. После он расплатился по счету, оставил щедрые чаевые, добавив компенсацию за разбитую вазу, и в прекрасном настроении вышел из ресторана. Над ним протянулся тёмно-синий холст ночного неба. В воздухе витали ароматы осенних листьев и жареного миндаля, а парижские звёзды, переливаясь мерцающим блеском, шептались о ещё одной паре влюблённых, блуждающих по дорожке лунного света.

Julie.

Она стояла перед зеркалом, вглядываясь в тёмные круги под глазами. Ещё одна бессонная ночь уступила место неизбежному рассвету. Ещё один мучительный день маячил бледной пеленой впереди. Жюли не узнавала себя. Всегда, с самого раннего детства, она ощущала в себе силу и уверенность. Мир охотно вращался вокруг неё, нужно было лишь смело шагать вперёд.
Теперь же девушка была растеряна. Казалось бы, всё случилось ровно так, как она и хотела – Сантори получили кредит, управляющий банка перевёлся в другой офис, а на место кредитного менеджера вновь назначена хорошо знакомая и понятная Полин. Справедливость восторжествовала. Жюли смело сражалась, эффектно размахивала шпагой и одержала, наконец, победу. Она больше не окажется в унизительном положении красивой девушки, которую шантажируют кредитом, склоняя к свиданию. Она отстояла свою позицию, осталась верна принципам.

Вот только теперь всё это кажется одной большой игрой. Будто и не было никакого шантажа, будто Жан был просто мужчиной, которому она искренне понравилась. Ещё вчера Жюли верила в их нелепую войну, честно сражалась, выкрикивала лозунги... А сегодня всматривается в своё отражение в зеркале и видит лишь глубокую тоску в потухших глазах.
Она теребит в руках колечко с розовым бриллиантом, которое так и осталось в папке с документами. Подумать только! Он ведь сделал ей предложение. А она лишь посмеялась над ним. «Жан! Что Вы себе позволяете! Я же просила не путать личную жизнь с бизнесом! У нас с Вами ничего не может быть, раз Вы меня не слышите!» - кричала тогда она.
А ведь... Ведь это она его не слышала.
Из глаз быстро-быстро покатились солёные капли. Круги под глазами стали отчётливее, а щёки и губы раскраснелись. «Что же ты? Ничего ведь не случилось», - уговаривала себя Жюли, - «Ну ушел ещё один мужчина, что такого? Он ничем не отличается от остальных», - шептала она, но в душе понимала, что ошибается, - «Уймись уже, наконец», - зло посмотрела она в собственные глаза, - «Всё кончено. Уж будь добра, постарайся его забыть».

С этими мыслями она закрашивала тёмные ореолы вокруг глаз, мягкими движениями безымянного пальца наносила тональный крем. Красным карандашом очерчивала контур губ, пушистой кистью оттеняла скулы. Прятала под слоями макияжа тягучую тоску, словно актриса, что скрывает своё истинное лицо под маской грима.
«Я забуду. Я смогу. Мне будет лучше одной», - уверенно прошептала она, надевая туфли и вешая сумочку через плечо. В руках зазвенели ключи. На пальце розовым светом блеснул камешек в обрамлении золота. Этот блеск рушил всю уверенность, но Жюли отчего-то была не в силах снять его. Она спустилась на лифте вниз, поприветствовала консьержку и вышла на улицу. «Завтра же свяжусь с Полин и попрошу вернуть кольцо Жану», - подумала она, - «Но сегодня похожу в нём. Напоследок».

Звонко цокая каблуками по мощёному тротуару, Жюли шла по улице Рейнуар в сторону перекрёстка с Рю де Маронье. Вечером место для парковки нашлось только на этой узкой улочке, и теперь её миниатюрная Пежо стояла в окружении мотоциклов. Девушка сняла солнцезащитные очки, подставляя лицо солнцу, в очередной раз вздохнула и нажала на кнопку автомобильного брелока.

Она не знала, что с другого конца улицы сквозь тонированные стёкла дорогого автомобиля за ней наблюдал влюблённый в неё мужчина с глазами цвета морской волны. Как и не знала она того, что из его укрытия было очень хорошо видно кольцо на её безымянном пальце.

[ElinaGenie]

Алисса, привет)) Я рада, что от Тольди наконец-то пришла весточка) Теперь я буду ждать отчет (мда, пора мне Ждуна на аву ставить). Вот Жан мне самой очень сильно понравился, причем еще когда он упоминался в отчете "Кровные узы", но изначально его поведение меня просто убило.

Сообщение от Алисса

«Что, это и есть финансовый директор крупного строительного холдинга?» - недоумевал он, пока её тоненькая ручка слегка пожимала его ладонь, а любопытный взгляд ощупывал бриллианты на запонках, - «Ещё и опоздала. Налицо несерьёзное отношение к работе».

- удивило, что такой умный мужчина (а я сомневаюсь, что Жан дурак, дураки банкирами не становятся) подвержен стереотипам и встречает по одежке, грубо говоря. Уже делал бы выводы после того, как пообщался с Жюли, что ли.
И поведение его... Нет, неужели нельзя было сообщить о пролонгации кредита в банке, зачем делать это на свидании, тем более, что уже несколько свиданий закончились не очень? Как-то у него все перепутано - кольцо в бумагах, а на свидании - пролонгация кредита, а надо бы наоборот, авось вышло бы все иначе.
Насколько я помню спойлеры, то кольцо Жюли так и не снимет) Надеюсь, мы еще услышим о свадьбе Жана и Жюли скоро)

[Irene]

Алисса, привееет^^ Очень рада твоему возвращению, и лавстори симпатичная получилась, интересно было подробней узнать об этой парочке, я прочитала с удовольствием)
Вообще Жюли и Жан мне видятся типичной парой холерика и флегматика)) Она – такая эмоционально яркая, вспыльчивая, непредсказуемая, порой безбашенная, его потому и потянуло к ней, наверное, что у него самого таких эмоций нет и от кого он еще будет получать такой бесконечный заряд энергии, как не от Жюли?)) Да еще и умная, образованная, ею можно восхищаться и с ней можно быть на равных, ну чудо, а не девушка) Как и ее в нем наверное привлекло вот это его спокойствие и надежность, что он может ее эмоции в чем-то уравновесить, где-то ее сдержать, что он может ее себе подчинить, рядом с ним можно расслабиться и полностью отдаться его заботе) Он реально спокойный и терпеливый как удав, и в то же время достаточно жесткий и очень упрямый) Ну блин, кто еще станет столько времени терпеть все ее выбрыки, возражения да еще и постоянно подкидывать поводы для новых? xD Словом, Жан любитель сложностей и интересных задач, как в работе, так и в личной жизни, но темперамент при этом другой) И мне кажется, другой мужчина с ней и не уживется xD Сложная натура, вспыльчивая, на уступки не идет, да еще и умная и самодостаточная, с такой серьезной работой, пусть и в семейной фирме, но она же не просиживает на теплом местечке, а реально профессионал, тут еще попробуй дотянуться до ее уровня)) Вообще она мне очень понравилась)) Вот Жан как-то менее запомнился, он менее яркий, а Жюли просто чудо, очень харизматичная!))

Я предполагала, что в понятие «льготы» входит, например, снижение банковских ставок или увеличение кредитного лимита. Однако никак не думала, что особой привилегий окажется теоретический курс лекций от управляющего банком.

После этого я в нее сразу влюбилась И в клубе она меня покорила своими танцами, ну классная же!))
Но потом она слишком заигралась в эту игру)) К профессиональной гордости примешалась личная, плюс это четкое «нельзя» да «я сильная, мне и самой хорошо» в мозгах ей очень мешало и не позволяло раскрыться зарождающимся чувствам) Но так как мы знаем, что они поженятся и у них даже появится симпатичный сынишка, то волноваться не о чем)) Единственное, в чем я с Жюли согласна, так в том, что не надо мешать рабочие отношения с личными, это у них явно не получается xD Притом у обоих, ну какие пролонгации кредитов на свиданиях, ребята, вы что, не можете просто расслабиться и наслаждаться обществом друг друга без всяких заморочек?))) Вот так и получалось, что в личных отношениях они – влюбленные, а в рабочих – соперники, что ей надо для компании наиболее выгодные условия от банка, что ему не хочется терять ценного клиента и в то же время не хочется на нем сильно много средств терять) В общем, надо им вообще друг с другом не пересекаться по рабочим вопросам, а то весело будет)) «Ой, мама с папой опять ругаются, ты не знаешь, в чем дело?» - «Да он ей кредитный лимит уменьшил, забей, скоро помирятся» xD
Скрины просто чудо Блин, теперь я понимаю, почему ты так мучаешься с этими тяжеленными городами, оно того стоит, первый и последний скрин просто невероятны!)) Первый обалденный, Жюли, которую как будто случайно фотограф подловил, массовка, мощеная дорожка, машины, солнечный блик, размытие очень понравилось, как ты выбрала ключевые точки кадра… очень живая картинка, как из французского кино!) И последний классный, освещение очень понравилось, что почти вся фигура Жюли в тени, обалденно создает нужное настроение) и твое внимание к заднему плану очень восхищает)) А еще мне нравится как Жюли одета, я залипала на ее наряды)) Особенно понравился вот этот второй со свободными черными брюками и синей кофтой, смотрится обалденно, очень стильно!)) И в красном платье в клубе она такая яркая!)
Спасибо за обалденный бонус^^ Но все равно сильно пинаю на отчет, интересно же, что там у Вио с Луисом и как будут складываться ее отношения с Витторио

[Алисса]

ElinaGenie, ....................................

привет!) Ну, Ждуна на аву можешь не ставить, отчёт появится в этом месяце. А так как до конца месяца осталось три дня...
Спасибо большое! Жан мне и самой нравится, а то, что он в какой-то момент стал мыслить стереотипами... Это, знаешь, мужчины - такие мужчины)) Он умный, бесспорно, но тут попался. Даже не скажу, что у него в голове вбито какое-то клише, что молоденькая девушка не может занимать такую должность по праву. Нет, он просто сталкивался с такими людьми много раз, потому и решил, что это тот же случай. Но к своему счастью ошибся.

Насколько я помню спойлеры, то кольцо Жюли так и не снимет)

Ага, оно ж такое красивое, рука не поднимается снять
О свадьбе конечно услышим, но ещё не знаю, как скоро, нам бы с Виолеттой и её будущим разобраться)))
Спасибо тебе большое!

Irene, ............................................

привет!!! Спасибо тебе большое, ты как всегда всё очень метко подмечаешь, очень люблю за это твои комментарии)))

Он реально спокойный и терпеливый как удав, и в то же время достаточно жесткий и очень упрямый)

Да, такой флегматик с элементами ещё какого-то типа личности, я уже не помню, как это называется.. сангвиника, может? Чистым флегматиком рядом с Жюли, наверное, быть тяжело, слишком она взрывоопасная))

После этого я в нее сразу влюбилась И в клубе она меня покорила своими танцами, ну классная же!))

Ииии, как я рада))) Что характерно, если сцену в банке я писала, заранее обдумав, мысленно уже выстроила характер их диалога, то сцена с танцами родилась так спонтанно, будто сама Жюли махнула рукой на всё со словами: "Пиши тут, что хочешь, мне до лампочки. Я пошла танцевать!"
Да, и она заигралась, и он. Они вроде бы стояли по разные стороны баррикад, но в то же время у обоих уже зарождались взаимные чувства. Только вот не очень-то получалось плавно перейти от военных действий к человеческим отношениям. Жан, с одной стороны, человек более рассудительный, мог бы и догадаться, что на свиданиях, вообще-то, принято на другие темы разговаривать. Но так как он уже привык общаться с Жюли по работе, вот и слетело с языка. Дураки, одним словом))))
Ииии спасибо большое за комплименты скринам! Ох, намучилась я с этим Парижем, ну, ты уже знаешь))) Он ещё вылетал, зараза, несколько раз... Но хоть пару скринов я выжала из него. Всёё, больше в Париж мои персонажи ни ногой, только в случае острой необходимости

Особенно понравился вот этот второй со свободными черными брюками и синей кофтой, смотрится обалденно, очень стильно!))

Даа, он мне самой так нравится! Я его давненько уже скачала, всё Виолетте примеряла.. Но тогда ещё была мысль, что это больше для Жюли, с её маленьким ростом и небрежной французской элегантностью)))
Спасииибо тебе огромное!!! А отчёт будет скоро Где-то в этом месяце.. То есть уже до послезавтра))))

Просто кадр из будущего отчета, без спойлеров и смысловой нагрузки. Для тех, кто соскучился по Виолетте.

[Алисса]

Предисловие

Привет моим дорогим читателям!
Прежде чем перейти к новой записи хочу сказать спасибо .hysteria и Serenity, которые вдохновляли и поддерживали меня. Благодаря вам, я не отложила всё это ещё на энное количество времени)))
Честно говоря, немного волнуюсь публиковать отчёт, но надеюсь, что читатель прочтёт и увидит здесь именно то, что я пыталась донести. В этой записи маловато Луиса, может показаться, что он как-то ушёл на второй план, но это не так. Просто очень много других событий, Виолетта его не забыла.
В тексте используются стихи к песне группы Канцлер Ги. Саму песню размещать не буду, музыка в данном контексте не очень подходит, а вот стихи ещё год назад родили в воображении сцену из этого отчёта.
Ещё в тексте будет ссылка на музыку Чайковского, которую будет наигрывать Вайс (кто не помнит, это - кузен Клер). Крайне трудно найти эту музыку в сольном фортепианном исполнении, это - лучшее качество, которое я нашла. Возможно, не самый лиричный вариант, но для Виолы эта музыка особенная ))
Напоминаю, что рейтинг династии 14+
Вроде бы всё. Не буду больше болтать, перейду к семнадцатой записи Виолетты.
Приятного прочтения.

7 February
West 82nd Street, Manhattan, New York

Быстрым шагом, хлюпая по мокрому снегу и поскальзываясь, я иду по пустынной улице, склоняясь вниз под порывами ветра. Мелкий бисер дождя прорезает серую мглу вокруг меня. Я тороплюсь, но почти не замечаю капризов погоды. Ещё недавно всё вокруг было укутано пушистым снегом, а сегодня он смешан с грязью. Стальные объятия города сомкнулись, растеряв остатки гостеприимства. Холодный ветер рассекает улицы, бьётся в окна, завывает возле дверей, будто просится внутрь, а после, растеряв все надежды, отчаянно кружит в тёмных безлюдных тупиках. Иглы небоскрёбов вонзаются в рыхлые тучи, нависшие над городом, и оставляют после себя мрачные рваные раны, из которых сочится ледяной дождь.

Где-то вдалеке приглушённо стонет сирена скорой. Звук едва ли можно расслышать сквозь завывания ветра и шорох шин на мостовой, но он звенит в моих ушах слишком отчётливо. Все мы живем в маленьких мирах, в которых есть свои проблемы. Мы существуем внутри замкнутых кружков и не задумываемся, что за их пределами происходит вовсе не то же, что и внутри. Мы преодолеваем препятствия, жалуемся, расстраиваемся, опускаем руки или продолжаем бороться. Но мы как-то забываем, что в соседних мирах жизнь течёт совсем иначе. Где-то лучше, а где-то хуже.
Мы мельком смотрим на случайного прохожего на улице, и складываем в уме обрывочное мнение о нём, судим по внешнему виду. И может так оказаться, что человек рядом с тобой торопливо движется к стоянке автомобилей, чтобы сесть в тёплый кожаный салон и дать указание личному водителю отвезти его в шикарный ресторан в центре города. А возможно, он пройдёт мимо парковки, приблизится к широким стеклянным дверям городской больницы, суетливо переступит через порог и позволит лабиринту коридоров поглотить себя, вытянуть все жилы, выжать все соки. А потом в тусклом зеленоватом свете он будет нежно сжимать родную руку, украдкой глотать слёзы и молиться, чтобы операция прошла успешно, чтобы на щеках любимого человека вновь заиграли краски, а в угасших глазах затеплилась жизнь. Мы редко задумываемся о жизни чужих нам людей. И попав в незнакомую ситуацию, с тревожным удивлением вдруг понимаем, что несчастья случаются гораздо чаще, чем нам кажется. И, что самое жуткое, не все проблемы можно решить, и люди учатся жить вместе с ними.

Я открываю дверь аптеки, и колокольчик над дверью раздражённо звякает, неловко ударившись о стену. Блуждающим взглядом осматриваю полки, вокруг слишком ярко, и я невольно прищуриваю глаза.
Это какое-то безумие! Я вспоминаю о событиях последнего месяца, и не могу найти более подходящего слова. Мои мысли мечутся в отчаянной пляске, сердце колотится, и я вопреки своим принципам уже второй раз за последние три дня покупаю успокоительные таблетки. И это я! Та, что всегда была ярой противницей подобного допинга... Но мне так нужен трезвый взгляд на вещи. И ясная голова. Тогда, возможно, я решу, наконец, хотя бы для себя... Куда же я всё-таки движусь?
Я возвращаюсь домой, прямо в пальто прохожу на кухню, наливаю в стакан воды и глотаю две маленькие белые таблетки. Падаю на диван и запрокидываю голову на велюровую спинку. Возможно, это поможет придушить слёзы, которые уже готовы навернуться на глаза. Я бездумно разглядываю потолок, ровные кирпичики декоративной отделки стен, цветные стёклышки кухонной мебели и блестящую упаковку таблеток. И тут перед глазами всплывает картина, которую только что можно было наблюдать на моей кухне – безумная девушка в пальто и уличных ботинках судорожно глотает таблетки и жадно запивает их водой. Руки трясутся, взгляд не выражает ни толики разума, а на щеках застыли солёные дорожки…

Ассоциативный ряд выстраивается в нелицеприятную цепочку. К горлу подступает тошнота. Я вскакиваю, резким движением хватаю со стола коробку, чек, пакет из аптеки, и выбрасываю всё это в мусорку.
Нельзя, нельзя... Небеса, я не должна так себя вести! Мне нужно быть сильной! Я не могу раскисать. Сейчас же я умоюсь, отдышусь и потушу этот истерический пожар, что самозабвенно распаляю внутри себя. Лорентин не должен ничего почувствовать. Не хватало ещё, чтобы он заболел из-за расшатанных нервов его мамочки.

5 January
Manhattan, New York

Месяц назад всё вокруг было ярким и насквозь пронизанным светом. Золотистые огоньки рассыпались в нарядных витринах, многозначительные взгляды мерцали загадочными бликами, искорки шампанского пузырились в прохладных бокалах.

Клер и Стефан собирали друзей и знакомых на вечеринку в честь начала их совместной жизни. Сказать по правде, я воспринимала эту идею без особого энтузиазма. Более того, я даже не собиралась туда идти. За последнее время что-то незримо поменялось в нашей дружбе с Клер. Мы продолжали цепляться друг за друга, ведь у нас обеих не было по-настоящему близких друзей в этом городе. Мы старательно разыгрывали свои роли, но я видела, что с каждым днём расстояние между нами становится всё длиннее, а чувства прохладнее.
Когда это произошло? Тогда ли, когда в жизни подруги появился Стефан? Или в день нашего выступления в Арт-Арене? А может быть, и не было вовсе истинного родства душ? Просто нам было удобно вместе бороться с одиночеством, каждой нужна была дружеская поддержка, тёплые слова и заинтересованные взгляды. Мы разделяли интересы друг друга, занимались общим творческим делом, и в какой-то момент действительно оказались близки.
Теперь же мы продолжаем двигаться по привычной колее, но выдержим ли мы встряску на ближайшей развилке? Захочет ли Клер выслушивать моё мнение, к которому она становится всё более нетерпима? Смогу ли я спокойно относиться к её новым привычкам и эксцентричному поведению?
Я не хотела идти в тот вечер в гости, но так сложилось, что с самого утра я была в каком-то приподнятом расположении духа, вечер был ничем не занят, а Клер радостно сообщила, что ради нас с Лори будет организована детская комната. Кроме того ещё один человек заставил мою душу танцевать на кончиках пальцев с первыми лучами солнца. Я вдруг стала мягче, податливее, и, в конце концов, пообещала прийти.
«Лечу к тебе. Сегодня» - высветилось на моём смартфоне. Я впилась глазами в желанные слова, а пальцы уже нажимали на буковки для ответа.
Viola: Ураааааа!
Viola: Ну ты даёшь, конечно! Ещё позже сказать не мог?
Louis: Мог. Надо было сразу в дверь позвонить.

Viola: И к чему такие церемонии? Открывал бы сразу ключом.
Viola: И, собственно, когда?
Louis: В девять вечера самолет из Балтимора. Напрямую из Бриджпорта билеты были только на завтра, так что прокачусь на автобусе в соседний штат.
Viola: Класс! А насколько приедешь?
Louis: Надолго. Буду искать работу в Нью-Йорке.
Viola: Как? Тебя что, уволили?
Louis: Могли бы, ведь я в рабочее время больше думал о тебе, чем о работе.
Viola: Ой-ой.
Viola: Луи?
Louis: Да нет, не уволили. Просто я подумал... В жизни не всё измеряется работой. И в NY достаточно вакансий и интересных предложений. Даже не просто «достаточно», а очень и очень много. А ещё там есть ты. И это самое главное.

Я впилась глазами в печатные буквы, высветившиеся в сиреневом окошке мессенджера. Я была готова читать их вечно. Надо что-то ответить, но не хотелось слов, мне до боли было нужно его поцеловать. Прямо сейчас.
В мягкой расслабленности и трепетной неге набираю его имя и несколько скобочек следом. Это такая ерунда. Разве могут пять букв и семь скобок выразить всё то дрожащее упоительное чувство, что трепыхается внутри меня? Но в нашей с Луисом жизни эти скобки уже не являются простыми знаками препинания. У них есть своя история, за ними кроются настоящие, живые эмоции. В них, как и в молчании, может быть спрятано много-много слов.
Louis: Виол, я пойду собираться. Приеду, и поговорим ещё. Целую тебя.

Viola: И я тебя целую.
Мурашки по спине. Как же всё-таки раньше не хватало этой приписки в конце наших бесед. Мы даже не догадывались об этом.
Он останется. Он решился. От этого знания внутри меня поднимается новая волна тепла. Значит всё-таки это не бегство от самого себя. Он знает, чего хочет. И, быть может, нет ничего плохого в том, что мы так поспешили.

5 January
East 65th Street, Manhattan, New York

Квартира Стефана оказалась большой с множеством комнат и причудливо петляющих коридоров. Отрытые пространства зрительно расширялись благодаря панорамным окнам. Стеклянные поверхности, строгие линии, гладкие стены и металлический блеск. Всё было очень сдержанным и лаконичным. Ровно таким, чтобы выделять на своём фоне холодную красоту хозяина. А теперь ещё и хозяйки. Пожалуй, только здесь, в этом достойном обрамлении я вдруг заметила, что они чем-то похожи. Мраморный профиль Стефана оттенял снежные волосы и морозную красоту Клер. Они были красивой парой. И если бы я не знала о горячем темпераменте мисс Уайтберри, то вполне бы могла представить, как долгими зимними вечерами они бродят по прохладным коридорам этой металлической квартиры и собирают на стеклянном столике из осколков льда слово «вечность».
Гостей было поначалу немного, но они всё прибывали и вскоре заполнили комнаты вечерними нарядами, смехом и звенящими разговорами. Клер инструктировала бармена, возводящего пирамиду из бокалов для мартини, немного суетилась, но, в целом, была довольна.

- Мартини? – скептически усмехнулась я, - Пирамидкой? Серьёзно?
- Знаю, этот чёртов гламур, - зашипела в ответ подруга, - Ничего не могу поделать. Здесь будет репортёр из Дейли-Ньюс. Она не по работе, просто как гость. Но мне сказали, что если она не увидит пирамидку из мартини, то не поленится написать об этом, пусть даже ей не заплатят.
- Что, и жидкий лёд будет? – фыркнула я.
- А как же! – закатила глаза Клер.
- Ладно, хозяйничай, а мы пока поищем вашу разрекламированную детскую комнату, - произнесла я, осматриваясь по сторонам. Лорентин тянул меня налево, видимо заинтересовавшись музыкальными инструментами.
- Давайте. Там как раз уже две девочки играют. Может, присмотрите себе невесту? - хихикнула Клер, - И да, это от входа сразу направо! – крикнула она нам вдогонку, и мы с Лори уже отправились на поиски потенциальных невест.
В дверях я наткнулась на Вайса. Он стал будто немного выше, взрослее, но в целом мало изменился. Его светловолосая макушка и холёное лицо всколыхнули во мне старые воспоминания. Школьный приятель улыбался, спрашивал о моей жизни, был остроумным и доброжелательным. Согнувшись пополам, он приветствовал Лорентина, а я отвечала тихо и вяло, не успевая следить за вопросами. «Знает ли он, чей это сын?» - спрашивала я себя в ту минуту. Наверное, должен знать. Клер не могла не рассказать своему кузену. Тем более Вайс тактично молчит об Арчи, хоть и вспомнил только что целый ворох общих знакомых. Я выдержала отмеренное чувством вежливости время и, неловко извинившись, скользнула за дверь детской.
Здесь было спокойнее, даже не хотелось выходить обратно и сливаться с толпой гостей. Лори мигом нашёл большую красочную книжку и принёс её мне с горящими глазами и просьбой почитать.
- Ты же и сам умеешь, - хитро улыбнулась я.
- Да, но мамочка, у тебя так красиво получается, - потянул сын, проводя пальчиком по нарисованной на обложке пушистой белке, которая почему-то была изображена за рулём кабриолета.
- Тогда давай так: сначала я тебе прочту отрывок, а потом ты продолжишь сам.
- Хорошо, мамочка! – довольно кивнул Лори, усаживаясь поудобнее рядом со мной. Девочки в углу варили невидимую кашу и отрывали головы куклам. А девушка-аниматор мирно спала в другом конце комнаты, подложив под голову жёлтого утёнка, не подозревая, что один из её подопечных собирается нарисовать ей усы зелёным фломастером.
Вечер проходил неплохо. Я то и дело сматывалась в детскую, всё равно ведь Клер была нарасхват, и общаться с ней оказалось весьма проблематично. В одну из своих вылазок я заметила среди гостей Витторио Висконти. На нём была безупречная черная сорочка и строгий тёмно-синий жилет с неким подобием бабочки. Держа в руках бокал красного сухого (на таких вечеринках полусладкое не подаётся, ибо моветон), он беседовал с той самой журналисткой из Дейли-Ньюс.
Мне вдруг захотелось с ним поздороваться, возможно, послушать его рассказы об искусстве и жизни. Но встревать в чужой разговор я не стремилась, и потому вновь скрылась за полюбившимися дверьми, выбирая для себя компанию Лорентина.

Однако чуть позже, когда девушка-аниматор, наконец, проснулась и затеяла увлекательную игру с детьми, я вновь присоединилась к гостям. Обстановка вокруг немного изменилась, из светской вечеринки мероприятие стало перерастать в музыкальный квартирник. Друзья Стефана и его коллеги обсуждали новости мира музыки и о чём-то горячо спорили. Вайс, участвовавший в общем разговоре, присел за фортепиано, и, продолжая дискутировать, стал легонько перебирать пальцами по клавишам. На крышке инструмента оказались ноты, и он принялся наигрывать хорошо знакомую мне мелодию.

Вайс играл легко, не стараясь выдать виртуозные пассажи, не стремясь увлечь публику. Он делал это скорее для себя. Но в этих чистых звуках, в размеренных паузах и мягких прикосновениях к клавишам чувствовалось его неподдельное упоение музыкой. Я, опершись о спинку дивана, наблюдала за ним, чувствуя, что с каждым звуком всё больше растворяюсь в звучании знакомых нот.

Дело было даже не только в том, как играл Вайс, важно было, что именно он играл. Вариация из белого акта Лебединого озера. Эта музыка – как талисман, как сияющая звезда в мире балета, которую ты мечтаешь достать голыми руками с небес, не боясь обжечься, не пугаясь возможного падения из-под облаков.
Я не знаю, доведётся ли мне когда-нибудь исполнить это на публике. Балерин много. Талантливых, ярких, мастерски владеющих своим телом, молодых и амбициозных. Но назвать себя Примой могут единицы. А в роли Лебедя танцуют лишь они, главные бриллианты драгоценных коллекций театров. Чистейшие, идеальной огранки, совершенные. Я знаю, что во мне, как и во многих, есть изъяны, я борюсь с ними, стараюсь искоренить. Но сейчас, слушая эту музыку, я понимаю, что на самом деле не столь важно, в каком ряду кордебалета я буду стоять, дадут ли мне сольные партии, или даже выгонят из училища. Нет, это всё вторично. Истина кроется в том, что я буду танцевать, не смотря ни на что. Будет ли на меня смотреть тысяча зрителей в театре или лишь один человек, пусть даже это будет моё собственное отражение в зеркале... Правда в том, что я не смогу жить без танца. Без зрителя, критиков, оценок смогу. А без танца – никогда.
- Мечтаю увидеть вас в этой роли на сцене, - вкрадчивый голос щекочет мне ухо, проникая внутрь и рождая волну удивления. Нет, мне показалось, это не может быть…
Я открываю глаза и вижу рядом мистера Висконти. Он усмехается одними уголками губ, глядя прямо на меня, делает глоток вина из бокала и вновь обращает ко мне свой взгляд. Он издевается? Но нет, в этот миг мне кажется, он и сам не ожидал от себя подобной дерзости.
- Весьма неосмотрительно озвучивать свои мечты мне, мистер Висконти, - беззлобно, но с некоторыми нотками недовольства замечаю я.
- Отчего же?
- Слишком сладко слышать такие замечания из уст директора театра. В этой ситуации вежливый комплимент рискует обернуться ложными надеждами, а мне они ни к чему.
- Да уж, поставили вы меня на место, - заключил он, - Что ж. Простите мою прямолинейность, - невидящим взором он посмотрел на клавиши фортепиано, улыбнулся каким-то своим мыслям, и, казалось, уже не собирался возвращаться к этой теме. Но вдруг повернулся ко мне и бросил едва уловимое: «Пожалуй, вашему темпераменту больше подойдёт роль чёрного лебедя».

- Ах, вот как? – я склонила голову на бок, недоверчиво глядя ему в глаза, - Давайте тогда сразу включим в мой репертуар «Рубины» Баланчина и… Что бы ещё такого выбрать посложнее? А, пожалуй, Жизель!
- Договорились, - ехидно улыбается Висконти, - Впрочем, Жизель – героиня нежная и романтичная, а вам бы выбрать что-то более горячее. Быть может, Кармен?
- Нет, - замотала головой я, - Не забывайте, что в «Жизели» есть сцена сумасшествия. Она решит всё. Хотя, если вы действительно доверите мне такой репертуар, то я легко доведу до сумасшествия Вас.
Витторио засмеялся и сообщил, что он не прочь сойти с ума, если я действительно станцую эту сцену. Я сделала вид, что пропустила лесть мимо ушей, но на самом деле я была почти взбешена. Почему он говорит так? Решил посмеяться над молодой студенткой? Я прекрасно знаю, что своим танцем не могла заинтересовать его настолько. Увидеть во мне потенциал он, вероятно, мог. Но с такой лёгкостью говорить о ведущих партиях? Это просто издевательство. Выпускницы колледжей сначала попадают в кордебалет. Если повезёт, могут оказаться в числе корифеек или вторых солисток. Это предполагает небольшие партии для трёх-шести таких же солисток второго плана. Но Жизель? Лебединое? С какой целью он вообще произносит эти запретные слова вслух?
Он, видно, заметил недовольство, проскользнувшее между нахмуренных бровей. Моё лицо всегда выражало именно то, что я чувствовала внутри. Притворяться на сцене можно сколько угодно, но в жизни эмоции настоящие, и они неизменно рвутся наружу, залегая тенями вокруг век, изгибая линию рта в скептической усмешке, отводя взгляд внезапно померкших глаз.
- Я принесу ещё вина, - спокойно сообщил он, едва заметно кивнув напоследок. Этот намёк на поклон почему-то вызвал внутри меня интерес, внезапно вытеснивший недавнее раздражение. Что это было? Аристократические манеры? Или, быть может, в нём глубоко засела театральная привычка кланяться, уходя со сцены?

Я вдруг подумала, что совсем не знаю, как он стал директором театра, чем занимался до этого. Я почему-то нарисовала себе эдаких богатых представителей рода Висконти, которые издавна были меценатами, вкладывающими средства в развитие культуры и воспринимающие театр как источник дохода. Но ведь Витторио мог и сам быть артистом. Я попыталась представить его танцующим и чуть не засмеялась вслух. Его образ богатого и заносчивого директора никак не вязался у меня с балетным юношей, в романтичном порыве взлетающего на балкон к стройной Джульетте. И в роли оперного певца я его представить не могла. Если бы ему добавить лишних фунтов шестьдесят веса, тогда ещё возможно... Но сейчас эта мысль вызывала лишь улыбку.
И всё же мне было любопытно. Я смотрела на него как на потенциального босса, и жаждала узнать его лучше. Мысль о том, что я буду танцевать в театре Иллюзио, преследовала меня днём и ночью. С той самой минуты, когда я зашла на официальный сайт, указанный в письме Карлотты Барберини, и увидела там фотографию директора Витторио Эммануэле Висконти.
Большинство студентов Джульярда стремится попасть в Американский Театр Балета, основная сцена которого находится в Линкольн-центре. Да, это лучшее, что может предложить Нью-Йорк. Туда берут идеальных танцоров, не только владеющих отличной техникой, но и обладающих совершенными пропорциями. Там строго следуют традициям, высокая планка обязывает держать театр в жёстких рамках, не особо поощряя эксперименты режиссёров-постановщиков. Я сама стремилась туда, хотела поддерживать традиции и идеалы американского балета.
Но в тот момент, когда ко мне на почту прилетело письмо с приглашением на просмотр в Иллюзио, я загорелась новой мечтой. Ведь в театрах подобных этому, молодых и амбициозных, ставят интереснейшие постановки, полные свежих идей и неподдельного творчества. Что может быть лучше, чем создавать нечто новое, присутствуя при самом зарождении будущих шедевров? Листая страницы с фотографиями, читая статьи о премьерных спектаклях, я всё больше и больше хотела попасть в этот небольшой и уютный театр.
Витторио вернулся достаточно быстро. Принёс для меня бокал рубинового вина и, будто потеряв по пути свои лукавые усмешки, вновь предстал передо мной серьёзным и интересным директором театра.

Мы говорили о музыке, о танце, о том, куда движется современное искусство, и как важно артисту оставаться верным себе, не идти на поводу у серой толпы. Я смотрела в его тёмные глаза, замечала, как между бровей залегали морщинки, когда он был чем-то недоволен, и с каждым новым словом понимала, что он мне чертовски интересен. Нет, не как мужчина, а просто как человек. Казалось, что он смотрит на мир как-то иначе. Под его пристальным взором все вещи, события, люди и явления будто пропускались сквозь невидимое тонкое сито. Всё ненужное отметалось, чёрная труха лжи и пошлости отсеивалась, оставляя лишь золотые крупицы истины.
Я слушала его, буквально раскрыв рот от удивления. И если сначала я ещё старалась держать лицо, говорить умные вещи, производить впечатление взрослой и зрелой девушки, то потом я отмела эти жалкие попытки и просто была собой. Вдруг стало не важно, как я выгляжу в его глазах, мне лишь хотелось, чтобы наша беседа продолжалась. Потому, когда меня кто-то потянул за руку, я не сразу это ощутила.
- Витторио, прости, но я украду у тебя Виолетту, - Клер настойчиво тянула меня в сторону, а я была как в тумане, и в моих мыслях скользило лишь удивление от того, что подруга обращается к нему на «ты». Я не понимала, о чём говорит Клер и почему так странно таращит глаза. Я всё ещё была под гипнозом проникновенного взгляда синьора Висконти и не стремилась возвращаться в реальность.

- Он здесь! – эти слова первыми рухнули в моё сознание, но всё же не смогли окончательно стряхнуть приятное оцепенение, - Вон там, в джинсовой куртке… Виола, только не надо, не паникуй, - настойчиво говорила Клер, - Ты должна быть сильной, это он пусть бежит, поджав хвост. А ты не смей, ты просто обязана остаться и показать, что ты выше всего этого.
- Клер… - озадаченно произнесла я, - Ты что… Ты о ком… Я ничего не понимаю, - мой растерянный взгляд скользнул по комнате и остановился на одном из гостей. Он стоял спиной к нам, в другом конце зала. Я видела плечи, облачённые в джинсовую куртку, коротко стриженые волосы на затылке и тёмные пряди модной прически на макушке. Он общался с двумя девушками, которые синхронно смеялись над его шутками. Ничего особенного, но по моей спине пробежал холодок.

Было нечто знакомое в том, как он слегка наклонялся вперёд, рассказывая что-то, как пожимал плечами, расправляя их назад, будто потягиваясь. Я не видела его полностью, но точно знала, что он едва заметно раскачивается, переминаясь с носков на пятки, придумав остроумный ответ.
Арчи. Как же, оказывается, я хорошо его помню.
- Нет, - я невольно попятилась в сторону детской комнаты, - Почему он здесь…
- Не знаю, - быстро ответила Клер, хватая меня за плечи и отрезая мне путь к отступлению, - Я его не приглашала. Может одна из девушек пригласила его как пару.
- Да брось, мне всё равно, - ответила я, глядя как Клер прикусила язык, едва вымолвив последнюю фразу, - Пусть приходит, с кем хочет, меня это не волнует. Только плохо, что Лорентин сейчас в соседней комнате.
- Ну не выйдет же он оттуда.
- Клер, мы обе знаем, что мне лучше уйти.

- Постой, - глаза подруги загорелись вдруг коварным огнём, - Останься хоть на одну песню, я её ещё не анонсировала, но сейчас, как мне кажется, самое время.
Я не успела ничего возразить. Да и не хотела. Не знаю почему, но мои ноги будто онемели. Разум кричал, что мне нужно бежать, но сквозь него пробивалось едва слышное, но очень уверенное слово «останься», которое нашёптывал внутренний голос. Не двигаясь, я смотрела на крепкие плечи под джинсовой курткой, на такую мужественную фигуру бывшего парня, который за это время превратился во взрослого мужчину. И не скажу, что меня тянуло к нему. Не думаю... Просто тлело в груди давнее желание показать ему сына. Чтобы он увидел, что потерял. Чтобы кольнула в его сердце боль, та же, что разбивалась на тысячи осколков внутри меня каждый раз, когда Лори произносил в пустоту слово «папа».

Здравствуй.
Мелькнули черные перья,
Где-то у входа в зал.
Вижу — испуган, вижу — растерян,
Знать, ты меня не ждал.

Клер пела вкрадчиво и с лёгкой хрипотцой, немного не так, как поёт теперь. Но этот её голос вдруг напомнил о школьных временах и тех музыкальных вечеринках, которые Арчи устраивал у себя дома.
По спине острыми иголками пронеслись мурашки. Но не от внезапно нахлынувших воспоминаний, а от тёмного взгляда до дрожи знакомых глаз.

Вот и учись без истерик и позы
Вызов бросать судьбе.
Я называю – кровь или слёзы,
Но выбирать тебе.

Он обернулся. Заметил меня. Смотрит прямо в глаза. Закручиваются водовороты притяжения, сталкивающие наши взгляды.

Чёрные перья ощетинились, внутри меня распаляются старые угольки обиды и разочарования. Но в этот раз им не разгореться в настоящее пламя. Я изменилась. Да, боль осталась, но она приобрела иную форму. Теперь собственные страдания уже не имеют такого значения, как горечь за судьбу сына.
Вглядываюсь в тёмные зеркала его души. Нет, он не испуган, Клер ошибается. В его глазах не страх, а странная смесь удивления, тоски и ещё чего-то, отдалённо напоминающего радость. Пройдёт минута, и он подтвердит мои догадки, искренне признавшись, что рад меня видеть. И пока моя обида будет прыгать в неистовстве внутри меня, размахивать кулаками и кричать: «Накажи его!», какая-то другая, забытая и запрятанная частичка моей души, вдруг почувствует тепло и некоторое облегчение от того, что эта встреча, наконец, состоялась.

Сколько раз я представляла себе, как мы неожиданно столкнёмся с Арчи, как он будет в смущении и страхе отводить глаза, а я выскажу ему всё, что накопилось за эти годы. Я сочиняла слова, едкие фразочки, колкие замечания, острые двусмысленные намёки. Я до мелочей продумывала различные версии наших диалогов, выражения лиц и декорации для этой сцены. Но теперь всё это вдруг забылось. Реальность нещадно меняет заранее подготовленные сценарии.
Я провалила свою роль. Возможно, в тот самый момент, когда он обнял меня, всколыхнув забытое чувство, что мы с ним не чужие люди. Арчи спрашивал о моей учёбе, о том, осталась ли я верна балету, или, как многие наши одноклассники, нашла свой путь в современном искусстве. Он с неподдельным интересом расспрашивал, когда и на какой сцене можно будет увидеть мои выступления. А потом рассказывал, как сам получил диплом бакалавра, и теперь работает над первым сольным альбомом.

Он был обаятелен, внимательно слушал меня, с ним было приятно общаться, вновь ощущая те волны взаимопонимания, которые притягивали нас друг к другу в школе. Но каждая моя клеточка была в напряжении, каждый нерв звенел внутри меня, ожидая самого главного вопроса. И вот, он прозвучал. Неловко и смущённо, оглушительно тихо, растворяясь в едком тягучем смятении. С долгими паузами и мучительной работой лицевых мышц, не желающих говорить на эту тему.
- А как… Лорентин? – произнёс он осторожно, будто пробуя на вкус новое незнакомое имя.
Звенящие нервы запрыгали внутри меня, судорогой прокатившись сверху вниз, тонкими иголками кольнули в пятках.
- Нормально… Он в соседней комнате, вообще-то, - вырвалось у меня, и в тот же миг я пожалела, что не удержала эти слова на губах.
Арчи помрачнел, а я вся напряглась. Ну конечно, он как обычно не ожидал, что лёгкое ненавязчивое общение опять обернётся тяжким грузом ответственности. За моей спиной раздались восторженные возгласы и аплодисменты. Клер закончила петь ещё одну песню, и теперь друзья и коллеги выражали ей своё восхищение. Арчи посмотрел мне за спину, тяжело вздохнул и предложил поговорить в более тихом месте.
- Ага, давай, может быть, найдём подходящий балкон с воздушными шарами по периметру, - съязвила я, вспоминая вечер выпускного бала.
Он едва заметно покраснел, а колкий уголёк обиды в моей груди стал разгораться с новой силой. Мы вышли в длинный коридор. За нами плавно закрылась дверь в гостиную, впереди виднелись хромированные элементы декора главного входа. А по обеим сторонам этого замкнутого пространства выстроились в два ряда остальные двери. И за одной из них сидел наш сын.

- Ты имеешь право на меня обижаться, - тихо произнёс он.
- О, спасибо за разрешение. На что ещё у меня есть права?
- Летта, я знаю, я виноват. Но я хочу если не исправить ошибки, то не допускать новых, - Арчи запнулся, подбирая нужные слова, а я вздрогнула от имени «Летта», которым меня давно никто не называл, - Знаешь, - продолжил он, - Я много о вас знаю, мне мама рассказывает... И каждый раз, поговорив с ней, я хочу позвонить тебе, попросить о встрече… Я хочу увидеть его.
- Но потом оказывается, что ты не знаешь моего номера, и у тебя совсем нет времени на звонки, - закатываю глаза я.

- Нет. Летта, ну пожалуйста, дай мне сказать, - он берёт мои руки в свои и умоляюще смотрит мне в глаза. В этот момент дверь за нами открывается, из гостиной выходит Витторио вместе с одним из музыкантов. Он вежливо кивает нам и направляется к одной из дверей, а до моего сознания вдруг доходит, что Арчи всё ещё держит меня за руки.
- Пусти, - разражено прошипела я, высвобождаясь из его ладоней, - Отпусти меня! Хочешь говорить, говори, но не трогай меня!

Витторио вдруг оборачивается и едва заметно приподнимает бровь. Я неловко пожимаю плечами, давая понять, что всё у меня в порядке. Тогда он скрывается со своим собеседником в одной из комнат, а я перевожу взгляд на отца моего ребёнка.
- Летта, я много времени у тебя не отниму, - торопливо продолжает он, - Знаю, я сто раз был неправ. Я не решался позвонить тебе даже тогда, когда сильно этого хотел. Но я хочу познакомиться с Лорентином. Я не знаю, позволишь ли ты, не знаю, получится ли у меня с ним поговорить. Чёрт возьми, я понятия не имею, как надо общаться с детьми, - он поднял руки к голове и растерянным жестом взъерошил себе волосы, - Но Летта, я хочу его увидеть, я чувствую такую пустоту, когда понимаю, что у меня есть сын, а я его никогда не видел. Это неправильно, дико…
- Да, ты прав, это настоящая дикость, - цокнула языком я и замолчала. Мне нужно было принять решение, но в тот момент я могла лишь злиться, в каждом слове, сказанном Арчи, я готова была бесконечно выискивать фальшь и обман. Я хотела дать ему шанс, но мне вдруг стало страшно за Лори.

- Значит так, - после некоторой паузы всё-таки произнесла я, - Вы увидитесь. Нельзя запрещать ребёнку встретиться с отцом, пусть даже отец этого не заслуживает. Но не сегодня. Сейчас вечер, он уже устал, и от такого события ночью спать не будет. Немного позже… Мы созвонимся и договоримся, - мои слова становились тише, уверенность в голосе таяла. Я не знала, чем это все закончится, не будет ли хуже…
- Хорошо, - тихо произнёс он, - Спасибо.
- Арчи... Только ты имей в виду, что ты в ответе за его жизнь. И если сейчас появишься, дашь ложные надежды, а после вновь исчезнешь, то ему будет больно.
- Да, я понимаю, - серьёзно кивнул он.
- Не думаю, что понимаешь... Это ответственность, это важно. Нельзя быть отцом раз в год. Он тебя никогда не видел, но спрашивает о тебе регулярно. Представляешь, что будет, когда Лори узнает, что с тобой можно встретиться? Что ты – реально существующий человек, а не мифический папа из телевизора.
Арчи побледнел.
- Всё, мне пора уходить, - сказала я, - Будет лучше, если ты присоединишься к гостям и исчезнешь из этого коридора.
- Он… Лорентин знает, что я - его отец? – изумлённо прошептал он, - Я думал, что ты не сказала…
- Наша бывшая няня помогла ему докопаться до правды. Миленькая такая студентка с театрального, ты её знаешь… Люси Смит, кажется. Я её уволила, а то она своей правдой сына до истерики довела. Ты её, видимо, чем-то обидел, раз она отыграться решила.
- Боже… Вио… Я не знал. Я не говорил ей ничего, не думал, что она знает.
- Всё, Арчи, иди уже, - вздохнула я, не в силах больше выдерживать этот затянувшийся разговор, - Иди. Потом поговорим.

Он ушёл, а я поспешила к Лори. Сердце бешено колотилось, не то от облегчения, не то от леденящего чувства тревоги. Я не знала, что будет дальше, будущее было мутным и непонятным. Мне хотелось скорее прижать сына к груди, зажмуриться и представить, что всё как-то обойдется.
- Лори, пойдем, уже вечер, пора домой, - сказала я, подхватывая его на руки.
- Ну, мамочка, отпусти, я сам пойду, - запротестовал сын.
- Сейчас, милый, только до лифта добежим, и отпущу. Потерпи немного, нам просто побыстрее нужно выйти.
- Почему? – непонимающе посмотрел на меня он, - А с тётей Клер попрощаться?
В этот момент мы вышли из детской, и я замерла в испуге, едва не столкнувшись высоким мужчиной, стоявшим прямо напротив двери. Первой была мысль об Арчи, и я уже готова была отругать его за то, что не послушал моей просьбы. Но поняла вдруг, что это не он.
- Мистер Висконти... - растерянно произнесла я.
- Уже уходите? - спросил он, с интересом разглядывая ребёнка на моих руках.
- Да, уже поздно... Познакомьтесь, это мой сын, Лорентин. Лори, это мистер Витторио.

- Очень приятно, - ответили они хором, от чего в уголках губ итальянца запряталась лёгкая улыбка.
- Попрощайтесь за меня с Клер, пожалуйста, - попросила я его, - Нам уже пора уходить, не хочу возвращаться к гостям…
- Понимаю. Хорошо, мисс Тольди, с удовольствием исполню Вашу просьбу.
- Спасибо. Можно просто Виолетта, - улыбнулась я, вспоминая, что он уже обращался ко мне на «ты», а теперь вдруг вернулся к официальному тону.
- Тогда и вы зовите меня просто Витторио, а то этим вечером я чувствовал себя чересчур старым. Впрочем, так оно и есть, - усмехнулся он, удаляясь от нас в сторону гостиной, - Всего хорошего, Виолетта.
- До свидания, Витторио, - попрощалась я, всё же не решившись сказать ему «ты».

***

Это было месяц назад. В моей жизни появилось трое мужчин, каждый из которых привнёс в неё что-то важное.
Луис – надежду на счастье, на любовь, на совместное будущее. Он ворвался в мою жизнь так внезапно и неистово, что я боялась этого нахлынувшего счастья, но, в то же время, надеялась, что постепенно оно сможет укорениться и дать новые ростки уже более уверенных и проверенных чувств. Так странно… Я знала его так давно, так прочно была к нему привязана, но в тот момент наши отношения оказались зыбкими и хрупкими как никогда. Казалось, достаточно одного неловкого движения, и поспешно склеенные отношения рассыпятся, в лучшем случае откинув нас обратно к дружбе, а худшем – разрушив всё то, что создавалось годами.
Арчи, напротив, пытался склеить из старых обломков подобие взаимопонимания. Я относилась к нему с недоверием, не переставала злиться и не успевала гасить пламя возмущения, неприязни и обиды, то и дело вспыхивающее внутри меня. Стиснув зубы, я познакомила его с Лори, отворачивалась к стенке, глотая слёзы в тот момент, когда мой сын тихонько прошептал «папа». Я не могла смотреть на то, как он вис на шее у своего отца, известного музыканта и привлекательного молодого мужчины. Человека, которому если говорить честно, и не нужен был этот ребёнок. Я не знала, что им движет, совесть или чувство стыда, уговорила ли его на все эти действия миссис Грин, или он сам вдруг почувствовал потребность общаться с сыном. Я боялась, до дрожи в коленях и боли в животе боялась разочарования. Как надолго его хватит? Что я буду отвечать на вопросы сына, когда Арчи исчезнет из нашей жизни? Я страстно желала оградить Лори от возможных потерь и обид, но не могла даже мысли допустить, что можно запретить им встречаться.

Арчи приезжал к нам раз в неделю, вот уже четыре раза маячил на нашей кухне-гостиной, вежливо, но прохладно, здоровался с Луисом, а после играл с Лори. Пока только дома, сам вести сына на улицу он не решался, а я не готова была идти с ними, не могла даже в мыслях представить, что мы пойдём куда-то втроём, как обычная семья. Арчи не был моей семьёй. Он был моим прошлым, моей болью, моим горьким разочарованием.
Когда каждый день встаёшь к балетному станку, то боль в мышцах становится привычной. Каждое утро тело отзывается последствиями вчерашней репетиции, и ты воспринимаешь это как норму, как незримый шлейф, всюду тянущийся за тобой. Арчи в моей жизни был такой же болью. Он приходил, общался с сыном, а я терпела, стараясь не обращать внимания на то, что каждая эта встреча доставляет мне мучения. Так надо, твердила я себе, и училась с этим жить.
Третьим был Витторио. Человек, который был мне мало знаком, но на уровне ощущений я понимала, что он для меня очень важен. Не только как потенциальный директор, нет... Я чувствовала, что наше знакомство знаковое. Что оно повлияет на всю мою жизнь, заставит тянуться к вершине, расти, совершенствоваться, искать в себе мудрость и превращаться в ту недосягаемую артистку, балерину или даже просто женщину, которой я всегда хотела стать. Казалось, он всегда знает, что именно нужно делать. Что уместно, а что нет. Что губительно, а что способно спасти жизнь.
Именно он оказался рядом в тот злосчастный момент, когда я поняла, насколько хрупка и мимолётна наша жизнь…

12 January
West 82nd Street, Manhattan, New York

- Виолетта, здравствуй. Это Витторио, - его голос в трубке ускорил мой пульс. Не то от того, что синьор Висконти раньше мне никогда не звонил, я и не думала, что он может знать мой номер. Не то от того, что стрелка часов уже перекатилась за полночь.
- Добрый вечер, - произнесла я, стараясь говорить как можно более бодро. Мы ещё не спали, но я уже давно уложила Лори, приняла душ и завела будильник на завтра. Ночной город ещё мерцал огнями, шумел и переливался, но у меня сами собой закрывались глаза, ноги ныли после дневной репетиции, и всё тело требовало скорее забраться в мягкий плен одеяла.
- Прости, если разбудил, но тебе нужно знать, - его голос звучал тревожно, и я вмиг проснулась, - Клер очень плохо. Она в больнице Брукдэйл. Пока без сознания, но доктор говорит, что скоро она придет в себя.
- Еду. Брукдэйл... А где это?
- Это Бруклин, Флэтбуш авеню, 1095. Из центра минут сорок добираться, но сейчас, наверное, пробок не будет.
Я поехала. Вылетела на улицу, быстро поймала такси и встревоженным голосом назвала адрес больницы. Луис остался с Лорентином, хоть и хотел ехать со мной, но другого выхода не было. Такси летело по улицам ночного города, вокруг мерцали яркие вывески рекламных щитов, переливающиеся огоньки завлекали прохожих в рестораны и ночные клубы. А я видела вокруг лишь размытое неясное пятно и слышала, как в висках случит кровь.

- Алло! Витторио! А что с ней? - запыхавшись от волнения, спросила я в трубку. Он в ответ молчал несколько секунд, собираясь с духом. В те мгновения мне казалось, что такси оторвалось от земли и несётся вперед по воздуху. Но в следующий момент оно обрушилось на жёсткое полотно асфальта, а ответ Витторио плотно припечатал меня к земле:
- Передозировка.
- Лекарств? – чувствуя, как дрожит голос, переспросила я. Но в душе знала ответ.
- Наркотиков.
Бам. На соседней улице мусоровоз уронил бак на тротуар.
Бам. Сердце пропустило удар. Из салона машины будто откачали воздух.
Бам. Загорелся красный свет, и таксист резко нажал на педаль тормоза, от чего я повалилась на спинку переднего сиденья, ударившись головой и выронив телефон из рук.
Вот почему она не притрагивалась к спиртному последнее время. Я где-то слышала, что наркоманы плохо переносят алкоголь, пьянея буквально с первого глотка. Почему-то эта мысль первой просквозила в сознание, прямо в момент удара о переднее сиденье.

Вот почему она вела себя так странно. В приливе эйфории визжала о том, что ей подарили щенка, искристым фейерверком извергая тысячи уменьшительно-ласкательных слов и буквально плача от счастья. И эта свалка кофейных стаканчиков и клочья пыли, которые она оставила у меня дома в день переезда. И повышенная нервозность, тёмные круги под глазами в день нашего выступления в Арт-Арене. И ночные звонки в депрессивной истерике, изливаемые в трубку страхи о том, что Стефан её бросит. Её давно уже бросало из одной крайности в другую, глухое замкнутое настроение вдруг сменялось щекочущей нервы эйфорией. Неестественной, теперь я это видела.
Но как мы могли заметить? Ведь она всегда была эксцентричной. Громкие песни, отправляемые в ночное небо, страсть к вечеринкам, татуировки, розовые волосы, странные приятели из общежития в Бруклине... Ах. Вот почему именно Бруклинская больница. Она была с ними. Но ведь с тех пор, как появился Стефан, у Клер началась другая жизнь. Творчество, общение с музыкальной элитой, запись песен в студиях, рекламные проекты. Клер давно не общалась с бывшими соседями по общежитию. Столько времени прошло...
На перекрестке назойливо мигал жёлтый сигнал светофора. Чёртов предупредительный сигнал. Почему он не сработал заранее?

12 January
Flatbush Ave, Brooklyn, New York

- Боже мой, Клер! - я не могу подавить этот вскрик или всхлип, который вырывается из моей груди, когда я оказываюсь напротив её палаты.

Двери закрыты, но через стеклянную стену видно её. Бледную, холодную, лишённую красок. Под глазами огромные чёрные круги. В бесцветную руку воткнута игла капельницы. В кресле напротив сидит Стефан. Его лицо, белое как полотно, застыло в неподвижной маске. Глаза закрыты, и лишь дрожащие губы выдают в нём жизнь.
- Она не пришла в себя, но доктор говорит, что опасность миновала, - Витторио подходит ко мне, протягивая стаканчик с чаем. Очень кстати, ведь кофе сейчас был бы слишком крепким. И он вызывает зависимость. Чёрт. Клер…

- Она была в общежитии? – спрашиваю я, не узнавая своего голоса.
- Была, но ушла оттуда рано. Я поговорил с её бывшей соседкой, она уверяет, что Клер покинула их не позднее восьми и была в нормальном здоровом состоянии. Но в той комнате стоит стойкий запах травки, и атмосфера соответствующая, так что у меня есть основания ей не верить.
- Но она с ними не общалась...
- Виолетта, теперь никто не знает, с кем она общалась и как проводила время. Наркоманы крайне находчивы, изворотливы. Они могут годами скрывать свои привычки, вести нормальную жизнь, и даже родные люди, родители, мужья, жёны, не подозревают о привычках своих любимых.
- Но эти перепады настроений… Я могла бы догадаться…
- Они случаются у многих. Это нормально, что ты ничего не заподозрила. Ты ни в чём не виновата.
За прозрачной гладью стекла пришёл в активность какой-то прибор, и Клер открыла глаза. Стефан мгновенно ожил и в два шага подлетел к ней.

Из моих глаз невольно покатились слёзы. Вся эта сцена была очень тяжёлой. Я вдруг поняла, что Стефан сильно её любит. Его дрожащие губы, застывшее безумие и страх в глазах выдавали его чувства. Все мои старые сомнения рассыпались, превращаясь в бесцветную труху. Этот его порыв, порождённый неподдельным страхом за жизнь любимой женщины, в один миг сказал обо всём. А то, что она только что находилась на волосок от смерти, то, что сама довела себя до такого состояния, заставляло сердце мучительно сжиматься.

Первое, что она мне сказала, было: «Прости». Я утешала её, гладила по волосам, крепко держала её слабую руку, раз за разом повторяя, что она ни в чём не виновата. Но потом услышала следующие слова, застыла в тревожной растерянности.
- Вио, я хотела как лучше, я не думала... Я не хотела играть твоей жизнью... Ты прости... Я всё это на эмоциях... Не следовало его приглашать, - из её глаз вдруг брызнули слёзы, ещё больше подчёркивая тёмные круги, но добавляя немного красок на бледную кожу. Нос и губы вдруг покраснели, а расширенные зрачки заблестели от солёной влаги.

- Виола, прости... Это я Арчи пригласила в тот вечер. Я знала, как ты страдаешь, когда Лори видит его по телевизору. А Вайс рассказал, что Арчи не против повидать ребёнка, что мать ему постоянно об этом твердит. Я решила подтолкнуть его. Но я такая дура... Это же для тебя больно. И он не сможет стать настоящим отцом, у тебя есть Луис. А если ему надоест… - из глаз брызнула новая волна слёз. Я застыла в лёгком шоке. Я не была зла на Клер, когда услышала эти сбивчивые признания, но мои пятки перестали чувствовать силу притяжения земли, а кровь вновь прилила к вискам – неужели она из-за меня и Арчи кинулась в этот наркотический омут?
- Милая, перестань плакать, я не обижаюсь, - я прижалась к ней, почувствовав вдруг, как она дорога мне, - Правда не обижаюсь. Я даже рада, что он объявился. Ну как рада... Мне конечно тяжело, но я понимаю, что страдаю ради Лорентина.
- Я виновата... Я во всём виновата, - ослабленная грудь Клер сотрясалась в рыданиях, - Я себя возомнила... Все продумала, ещё и песню эту. Виола, пожалуйста, прости меня, - она меня не слышала, лишь повторяла раз за разом о своей вине и размазывала прозрачные слёзы по щекам.
Доктор сказал, что это депрессивное состояние, связанное с отходом от наркотического опьянения. А я изо всех сил давила подступающие к горлу удушливые слёзы. Что же теперь будет? Как резко всё вокруг поменялось. Мир оказался полон искалеченных, страдающих зависимостью людей. Вон они, спрятанные в стеклянных камерах палат, бледные и измождённые, доводящие до исступления и отчаяния своих близких. Им так необходима помощь. Глядя на эти стеклянные лабиринты страданий, я остро почувствовала, как нужна Клер.
И что она нужна мне. Здоровая. Живая.

«Только вы, близкие люди, сможете помочь» - всплывали в голове слова доктора, - «Вы должны следить за ней, не позволять ей прибегать к новым уловкам. Не теряйте бдительность. Делайте её жизнь интересной, чтобы у неё не было необходимости прибегать к белому яду»
За эти три недели больничные палаты я видела чаще, чем танцевальный зал. Сильная передозировка дала осложнение на сердце, но врачи говорили, что это поправимо. Гораздо труднее было справиться с депрессией. Клер то таяла на глазах, молча и незаметно теряя вкус жизни, то вдруг взрывалась злобой и неприязнью ко всему окружающему.
- Похоже, она уже давно пристрастилась к порошку, - как-то заметил Витторио, - Очень уж тяжело отходит...

В его глазах в тот момент я увидела такую глубокую чёрную тоску, что невольно поёжилась. Но, возможно, в моём взгляде отражалось то же самое. С каждым днём я сама всё больше впадала в беспамятство, превращаясь в механического робота, который по утрам варит кашу для ребёнка, затем методично машет ногами у балетного станка, а потом торопится к Клер. Сначала в больницу Брукдэйл, а после трёх недель реабилитации – в холодную металлическую квартиру, наполнившуюся вдруг тяжёлой атмосферой боли и смятения.

***

…Безумная девушка в пальто и уличных ботинках судорожно глотает таблетки и жадно запивает их водой. Руки трясутся, взгляд не выражает ни толики разума, а на щеках застыли солёные дорожки... Ассоциативный ряд выстраивает нелицеприятную цепочку. К горлу подступает тошнота. Я вскакиваю, резким движением хватаю со стола коробку, чек, пакет из аптеки, и выбрасываю всё это в мусорную корзину.

Входная дверь открывается, на пороге стоит Луис. Один взгляд, и он резко бросается ко мне, сжимает мои плечи в своих крепких и таких родных объятиях. На этот раз я их прочувствовала особенно сильно. Весь этот месяц я старалась отгородиться от мира. Я видела, что Луис не находит себе места, не зная, как мне помочь. Но я и сама не принимала его помощь, прячась от него, я будто существовала за толстой стеклянной стеной, не пропускающей ничего живого, нещадно поглощающей все звуки. Теперь же я поняла, что смогу помочь Клер только если сама буду жить. Нельзя переходить на её сторону и из солидарности предаваться страданиям.
- Луис, прости меня, ты столько делал, а я никак не могла вылезти из своего кошмарного сна…
- Тшшш, не плачь, - повторяет он, ещё крепче прижимая меня к себе. Его тёплое дыхание щекочет мне ухо. Очень хочется плакать.
- Я не думала, что это на меня так повлияет, - всхлипнула я.
- Теперь все будет хорошо. Клер дома, ты сама сказала, что ей лучше.
- Я начиталась в интернете, что эти... Этот... Может дать осложнение на лёгкие... Как она будет петь?
- Виола, послушай, всё будет хорошо, - он касается ладонями моих щёк и внимательно всматривается в глаза, - Главное, чтобы ты не отчаивалась. Ты своей силой кого угодно жить заставишь. Меня столько раз заставляла, даже не представляешь…
- Я зачем-то пила таблетки, - снова всхлипываю я, - А успокоительные ведь тоже вызывают привыкание. Это так же, как…
- Это не так, - остановил меня он, - Даже не думай. И потом, кажется, кто-то сейчас выкинул в мусорную корзину одну не начатую упаковку. Разве нет? – я согласно закивала. Я возвращалась к жизни. Уже чувствовала, что ною больше для того, чтобы меня ещё немного пожалели. Боль отступала, а в груди мощным вихрем закручивалась сила.
Я смогу, я справлюсь. Я заставлю их всех жить, пусть только посмеют у меня попытаться навредить себе!

В кармане Луиса пиликнул телефон. Привычным жестом он потянулся за трубкой, провёл большим пальцем по экрану для разблокировки, беглым взглядом скользнул по буквам сообщения. Его руки, сжимающие мою спину, вдруг едва заметно дёрнулись.
После он спокойно вернул телефон обратно в карман, ещё раз меня обнял и плавно отпустил. Не выказывая больше ни намёка на беспокойство. И я бы даже могла попытаться расслабиться, если бы не поймала в тот момент его взгляд. Растерянный и полный отчаяния.