Что вы можете найти на страницах этой темы:
1. Рекламу династий.
2. Беседы с авторами.
3. Обзоры и экскурсии.
4. Сезонные кадры и истории.
И многое, многое другое.
Делитесь своими впечатлениями о том или ином событии прямо в этой теме
Последний раз редактировалось Influence, 26.11.2023 в 22:02.
Когда Кассандра взялась за виноградник всерьёз, место стало привлекать к себе больше внимания, и та его часть, что про виноград, стала несколько затмевать в глазах общественности часть, что про мёртвых дергийцев. Тогда было решено нанять охранника, который приглядывал бы за участком. Одним из кандидатов был старый Петер Бестреску, который когда-то иммигрировал из Глиммербрука, чтобы нелегально здесь работать на заводе, но теперь, когда он состарился и стал заводу практически бесполезен, его уволили. Симлендские власти грозились депортировать его, если он не найдёт легальную работу, и Кассандра, с затопленными эстрогеном мозгами, расплакалась, когда услышала эту историю.
Старик получил должность. Но, так как серьёзной угрозы для бродяг пограничного дистрикта он не представлял, Даниелю и Дэвиду пришлось разыграть театральное представление в ближайшем баре. Даниель рассказывал, как больно получил солью по заднице из ружья, а Дэвид поддакивал, мол, ты зря туда полез, я его сам боюсь.
А у нас еще одно обновление! Прекрасная Ноэль Фьерро показывает свой студенческий дом. Показывает не совсем нам, но благодаря Николетте мы тоже можем посмотреть.
Небольшое предисловие: поскольку основной семейный дом постоянно перестраивается, и на данном этапе содержит массу спойлеров к событиям, о которых в отчетах еще ни полслова, я покажу вам домик, в котором жили Ноэль и Николас во время учебы.
Дом, к слову, принадлежал их бабушке, матери Сантьяго, которая на протяжении многих лет сдает его студентам. Внуков она пустила пожить бесплатно (и на том спасибо), но с условием, что прежде, чем съезжать, они покажут дом новым жильцам.
Вызвалась сделать это Ноэль. Потому что могла. И потому что решила проверить, не похоронила ли она в себе талантливого риэлтора. Что из этого получилось, читайте в нашем “Прянике”.
- Лиз, это точно здесь?
- Да точно-точно.
- Ты уверена, здесь всё такое… одинаковое.
- Мэй, перестань паниковать. Вон же табличка!
- А навес симпатичный… Можно будет здесь поставить столик. Или даже небольшую садовую качелю.
- Вот, этот настрой мне нравится!
Более напористая и уверенная Элизабет стучит в дверь. И теряет дар речи, чего с ней обычно не случается. На пороге появляется Ноэль Фьерро. Ее они с Мэй буквально час назад видели на экране своего планшета, пока ехали в автобусе. Правда, в образе вампирши. Девчонки в дороге смотрели новый сериал “Линии Крови”, где у мисс Фьерро была пусть и второстепенная, но яркая роль вампирши из клана Вентру.
- Привет, - Ноэль уже привыкла к вниманию. И хотя оно ей, откровенно говоря, льстит, она очень старается не демонстрировать это и вести себя “обычно”. - Это вы теперь здесь жить собираетесь?
- Ага, - первой в себя, как ни странно, приходит Мэй. - А можно… автограф?
- Можно, - не теряется Ноэль. - И совместную фотку можно. Но с условием, что вы снимите этот дом, а то бабуля мне плешь проест. А она мне, уверена, не пойдет.
Девушки хихикают. Они уже понимают, что дом они арендуют в любом случае, даже если он окажется редким клоповником (хотя представить себе Ноэль Фьерро в клоповнике было невозможно).
- Ну, пошли, - машет рукой Ноэль, решив, что мариновать потенциальных жильцов на пороге не стоит. Даже если они в восторге от тебя (особенно если они в восторге от тебя). - Дом, как видите, небольшой, но на двоих больше и не нужно. Гостиная, две спальни, кухня. Вот ванная одна, так что постарайтесь не подраться.
- Гостиная. По количеству книжных шкафов можете понять, что помимо меня здесь жили те еще ботаны. Зато по центру гостиной полно место. Здесь при желании и музыкальный центр поместится, и стол с напитками и даже кальян. Только в случае с последним окна открывайте. А то бывали… истории.
- Кухня. С непривыйчки у некоторых от такой расцветки мигрень начинается. Так что, если тяжко будет, можно перекрасить. Хотя мне лично нравится. Техника новая. Стол крепкий. На нем теоретически даже танцевать можно. Не бойтесь, мы его потом вымыли… По требованию студентки-медика.
- Спальня номер раз. Здесь жил мой брат. Плюсы: эта комната со звукоизоляцией (этот зануда все время жаловался на мои вечеринки). Минусы - он тут жил со своей девушкой. Так что на вашем месте я бы поменяла матрас.
- Спальня номер два. Здесь жила я. Одна. Так что… Знаете, я бы на вашем месте здесь бы кровать целиком поменяла!
Мэй и Элизабет восторженно кивают, переходя из помещения в помещение, понимая, как им повезло. Ведь если бы дом поехали смотреть родители (как в начале и планировалось), это было бы совсем не то. И не было бы этого классного знакомства. И нескольких новых снимков в телефоне. Впрочем, это уже другая история.
Соскучились? Лотерея разрешает всем докопаться спросить о чём угодно меня и любых персонажей этого челленджа. Вопросы принимаются до 14 августа включительно в ЛС или (если хотите сохранить анонимность) сюда.
Кнут августа — Кроссовер.
Напоминаю, что кнут июля ("Не в свое время") действует до девятого числа включительно, так что в кнутах месяца у нас тоже почти кроссовер аж на четыре дня.
Последний раз редактировалось Emija, 06.08.2022 в 09:48.
Первая часть пряника: интервью с Мэттью. Оно же немного кроссовер, потому что некоторые вопросы задают персонажи династии Фьерро. Продолжение здесь.
Спасибо Николетте за вопросы и приятного всем чтения!
— Только не выхлебай всё разом, — предупреждает Кэрол, ставя передо мной бутылку воды и стакан. — А то станешь героем дня, с заголовком «Неудержимый Мэттью Хэмминг рвется в туалет».
— Да ладно, — усмехаюсь. — Я и так уже отличился.
Хмыкает. Придвигаюсь к столику, скрежет кресла отзывается болью в висках. А ведь сегодня я как никогда позаботился о здоровье: к привычному завтраку из кофе и сигареты добавил тосты и стакан апельсинового сока. Раньше помогало, теперь, видать, старею.
Кэрол молча приносит обезболивающее. Запиваю и говорю:
— Спасибо. Думаю, можем начинать.
В конференц-зал вваливаются журналисты. Приглядевшись, понимаю: их немного, это я отвык от людей. Однако взгляд толпы всё так же дисциплинирует — выпрямляюсь и натягиваю улыбку. Прости, тетушка Мигрень, тебе здесь не место.
— Итак, господин Хэмминг, — протягивает диктофон первый смельчак, — какая роль ваша любимая?
Никогда об этом не задумывался. Каждая роль во мне отозвалась, но одна, пожалуй, в большей степени.
— Роль сира Артертона в ремейке «Турнира чести». — Прогнав неприятные воспоминания, продолжаю: — Впервые ее сыграл господин Симуртон. Он заложил стандарт, который вряд ли был под силу простому смертному. Я, конечно же, возомнил себя особенным, в чём вскоре разубедился. За что и благодарен этой роли: она научила быть честным с самим собой.
Вспышки камер увековечивают мою первую за несколько лет умную мысль. Следующий вопрос задает брюнет в галстуке:
— А какую реальную историческую личность вы бы хотели воплотить на экране?
— Адмирала Ландграаба, — недолго думая. — Мне всегда нравились фильмы про пиратов, но во всех антагонисты какие-то… неправдоподобные. Ландграаб же сделал симиларское побережье безопасным, в его честь назвали улицу нашего города. Однако теперь эта фамилия ассоциируется лишь с испорченными богачами — совершенно несправедливо.
На эту тему я могу говорить бесконечно, но рыжая с брошью-чайкой опережает:
— Если бы о вашей жизни сняли фильм, то какой?
— Драму, конечно. Со счастливым финалом, к которому я пришел благодаря и вопреки — то есть очередная ошибка выжившего. Справедливее было бы показать, чего я не добился из-за себя самого. Надеюсь, у кого-нибудь получится такой фильм.
Столько честности в публичном выступлении, и никто не одергивает, удивительно. Погордиться собой не успеваю — сквозь толпу пробивается элегантный седеющий мужчина в очках.
— Если не актёрство, — спрашивает, — какую профессию вы бы выбрали?
Сложный вопрос. Не помню, чтобы представлял себя вне кино, хотя…
— Писателем, пожалуй. Мне удаются чужие жизни, почему бы и на бумаге их не прожить. Люблю домысливать.
От чего страдаю, добавляю про себя, и продолжаю:
— Или композитором. Для «Мелодий большого города» и «Шерифа с альфы Центавра» я научился играть на гитаре, и чем дальше, тем сильнее чувствовал в ней душу. Будь у меня талант, из нас вышел бы неплохой союз.
Мужчина явно хочет спросить что-то еще. Его опережает возглас из зала — снова Чайка:
— Ну а какие-нибудь более приземленные профессии вас привлекают?
«Да. Уборщик, который выметет вашу братию к Хамбловой бабушке».
— Например, повар. — Из зала смеются, добавляю повод: — В хэнфордской закусочной я часто наблюдал за поварами, и по некоторым совсем нельзя было сказать, что их работа приземленная. Ну или, — задумываюсь, — частный детектив.
Тут, пожалуй, преувеличиваю: лишних тайн мне точно не надо. Чайка будто чувствует это и сканирует меня взглядом опытного таможенника. Горло пересыхает, пью прямо из бутылки, не отводя глаз.
Чайка примеряется, будто метатель ножа, и бросает:
— А какая ваша самая большая обида, господин Хэмминг?
Давлюсь водой. В детстве читал про Венката Полусмертного. Смысл его прозвища понимала лишь жена. И притворившийся другом враг, который попросил ее нашить заплатку на уязвимое место Венката, чтобы его защищать.
Сейчас чувствую себя Венкатом, чью лопатку внезапно пронзает копье. Неужели моя броня — ничто против доброжелателя, знающего, куда бить?
Чайка прокашливается: ранила и ждет, когда упаду. И я упаду, если расскажу правду про отца, на которого вопреки здравому смыслу был и остаюсь обижен. Но я не Венкат — сжав зубы вынимаю копье и парирую:
— Я много на кого обижался, пока не осознал, насколько это бессмысленно. Обида — оружие, которое мы таскаем в своих ранах.
Тишина, не слышны даже щелчки камер. Похоже, я всех поразил. Ненадолго, впрочем — от девушки в футболке с оленем летит следующий вопрос:
— Господин Хэмминг, как бы вы распорядились машиной времени?
Вариантов много. Сумей я вернуться в прошлое, провел бы тот вечер с мамой — тогда, может, она прожила бы дольше. Сказал бы Калии, что люблю ее, даже будь это ложью. И точно знаю, кого бы оттолкнул, чтобы спасти.
Собеседница покашливает — кажется, я слишком глубоко задумался. Хватаюсь за первую попавшуюся мысль и отвечаю:
— Я бы использовал ее, чтобы провести больше времени с Симуртонами.
— Вы имеете в виду?..
— Сидни и Скарлетт, — отсекаю очередной неудобный вопрос. — Я мог бы многому у них научиться. А может, и сниматься втроём… хотя нет. Они были прекрасным дуэтом, я оказался бы лишним.
Смешки из зала. Сейчас точно спросят то, что не обсудил лишь ленивый — и действительно, кто-то тыкает в меня диктофоном:
— А приходилось? Ну, лишним быть.
Всегда. Родители, чью идиллию сломал я. Харрисон и Бэмби, которые могли какое-то время изображать счастье, не случись меня. Молчу уже про… так, хватит. Молчу — значит молчу.
— Каждому приходится, — уклончиво отвечаю. — Нет никаких раз и навсегда предрешенных отношений, все получают то, что заслужили.
Особенно я. Развить тему не успеваю — к столу наклоняется красное декольте с черными локонами поверх:
— Раз уж об этом, хи-хи, зашел разговор… Какая она, ваша идеальная женщина?
Вздыхаю: прекрасно знаю, кто моя идеальная женщина. Однако сопли на камеру — плохой друг для репутации. Поднимаю глаза и подумав говорю:
— Та, которой нужен я, а не моя слава. Кто будет верить мне, а не тому, что является вашей работой.
Смех. Декольте отодвигается и растворяется в толпе, откуда выныривает длинноволосая блондинка и тараторит:
— В каком стиле вы бы хотели, чтобы написали ваш портрет?
Уязвила так уязвила. В искусстве разбираюсь на уровне «вот реализм, а вот какие-то пятна», но не заявлять же об этом открыто.
— Ну, — тяну, — сложный выбор. Пожалуй, я бы…
Скольжу взглядом вдоль вереницы лиц: все такие разные, а посадить меня в лужу хотят одинаково. Такие разные… точно!
— Я бы не стал выбирать, — продолжаю уже увереннее. — Я пригласил бы нескольких художников, чтобы каждый написал меня таким, каким видит. Повесил бы все портреты на одной стене, а посередине — зеркало. Чтобы понимать, насколько чужие представления обо мне отличаются между собой и от меня настоящего.
Толпа галдит; головная боль возвращается, будто назойливая бывшая. Массирую виски и объявляю как можно тверже:
— Предлагаю сделать пере…
— Подождите! — выкрикивает кто-то; не вижу его за чужими спинами. — Господин Хэмминг, на что вы готовы ради бессмертия?
Этот вопрос не просто сбивает с ног, заодно и штаны срывает. Не «хотите ли бессмертия», не «как вы к этому относитесь», а сразу: вот тебе вечная жизнь, плати да забирай. Неужели это так работает?
Как бы то ни было, ответ — внезапный — я знаю. И озвучиваю:
— Условное наклонение здесь неуместно. Благодаря вам, — обвожу зал рукой, — я буду жить столько, сколько живут пресса, интернет и желающие покопаться в чужой жизни: вечно. И плачу за это тем же, чем и остальные знаменитости: личным пространством. Правом укрыться за стенами дома, а не тщетно прятаться по углам стеклянного замка, который вы для меня построили. — Наслаждаюсь тишиной и заканчиваю: — Дефективное, пожалуй, бессмертие, но уж какое есть.
Зал хохочет. Я планировал перерыв, однако теперь понимаю: вместо многоточия нужна точка.
— Спасибо за вопросы, — поднимаюсь со стула и выхожу, игнорируя преследующих. — До новых встреч!
Хоть раз уйду красиво.
Последний раз редактировалось Influence, 08.03.2025 в 19:52.
Dynasty Hall
Добро пожаловать в Dynasty Hall!
Темы лета: «Сад» и «Дитя»; кнут июля: «Не в свое время»
Линейный вид
