Марджори Адамс виделась с генералом Хагенштремом дважды в день: утром, когда открывала пекарню, и вечером, когда уходила домой. Генерал ни слова не знал на ее родном симлише, но его пылкие взгляды неизменно заставляли ее краснеть и вытирать вспотевшие ладони о передник. Она – бедная эмигрантка из тогда еще неокрепшей республики Симленд, он – военный, послушный сын своего народа, герой дворовых мальчишек и местных красавиц. Марджори не на что было рассчитывать.
Она жила в Тотенбурге почти два года, но все еще чувствовала себя здесь чужой. Марджори в жизни не пришло бы в голову покинуть родную страну, будь у нее там хоть малейший шанс найти работу – но сирот без денег и образования в тогдашнем Симленде не жаловали, и пришлось обосноваться здесь, под свистом пуль, где каждая улица в любой момент могла превратиться в поле боя. Ей не нравился этот военный режим, не нравился комендантский час, не нравился грубый некрасивый язык, не нравились мужчины в форме и вечный дефицит продуктов.
А вот генерал почему-то нравился. Тихо нравился, молча. Религиозное воспитание и пуританские нравы родных земель не позволяли Марджори, подобно тотенбуржским девушкам, перейти в активное наступление. Наверное, это так ничем бы и не закончилось, если бы однажды генерал не выпил лишнего в баре, а случайно заглянувшая туда Марджори не вспомнила вдруг, что у нее заканчивается тотенбуржская виза. Страх депортации придал ей уверенности – и уже через два часа далекий и недоступный генерал Хагенштрем превратился в «просто Германа».
А еще через две недели всхлипывающая Марджори появилась у него на пороге и заявила, что ждет ребенка.
В Тотенбурге не порицались ни случайные связи, ни матери-одиночки – но Марджори всхлипывала так отчаянно, и смотрела так жалобно, что у генерала не осталось выбора. В конце концов, друзья давно советовали ему остепениться. Да и к новой фамилии Марджори привыкла гораздо быстрее, чем к военному режиму.
Брак поначалу казался вполне удачным. У Марджори теперь была постоянная прописка и положение в обществе, а у генерала – чистая квартира и горячий ужин каждый вечер. Но если первая привыкла к статусу замужней женщины довольно быстро, то последний так и не смог отказаться от многочисленных интрижек, почти не стараясь скрыть их от жены.
Марджори терпела месяц или два, а затем, застав благоверного с очередной пассией прямо в супружеской постели, высказала ему все, что так долго и терпеливо замалчивала, плача по ночам в подушку.
Генерал стоически выслушал ее истерику, молча оделся и ушел, забрав с собой только ордена и военную форму. Прописка, впрочем, никуда не делась, да и деньги генерал высылал регулярно – и Марджори осталась вполне довольна своим положением.
А еще у нее оставался ребенок. Она больше не будет одна – пускай с мужчинами ей не везло, но у нее будет ее девочка, ее малютка, которую она воспитает сама и которая никогда ее не оставит. Марджори почему-то была уверена, что родится дочь. Она даже имя ей придумала – Мэри. Такое чужое здесь, но такое привычное ее слуху симлендское имя.
Ее надежды, впрочем, не оправдались. Вероятно, Марджори вела не такую уж праведную жизнь до приезда в Тотенбург, потому что вместо красавицы дочери небо послало ей наказание – меня. Николаса Германа Хагенштрема. Как на зло, удивительно похожего на отца.
На этом безоблачная жизнь удачно устроившейся эмигрантки закончилась. Теперь по ночам ее ежечасно будили детские крики, а дни она вынуждена была проводить в опостылевшей пекарне, так как высылаемых генералом денег хватало разве что на оплату комнаты, которую Марджори стала снимать после развода.
Мне она немного уделяла внимания. Может, ее презрение к отцу распространялось и на меня, а может, и правда не хватало времени – но большую часть своего детства я провел в одиночестве.
А когда мне исполнилось четырнадцать, мать благополучно сплавила меня в религиозный колледж имени Святой Беллы, где я прожил пять лет.
Преподаватели невзлюбили меня сразу. Фрау Вейхбродт, поджимая губы, говорила, что у меня проявилась «дурная наследственность»: неуемная любовь к противоположному полу от отца, и страсть к кулинарии от матери. И хотя я вряд ли буду вспоминать эти годы с теплотой и любовью в будущем, не могу не признать – там мне было весело.
Во взрослую жизнь меня провожали всем преподавательским составом. Учителя умильно всхлипывали и шептали «наконец-то!» мне вслед, а директор растроганно улыбался, когда я обещал ему, что никогда больше не переступлю порог их благопристойного заведения.
В Тотенбурге меня никто не ждал, и я решил отправиться в Симленд – давно покинутую моей матерью родину, лелея мечту осесть в каком-нибудь небольшом городке и открыть свой ресторан.
Садясь в такси, я краем глаза заметил, как заботливая рука преподавательницы кладет деньги в карман моей сумки.
- Все равно из тебя не выйдет ничего путного, - пробормотала она, вытирая украдкой слезу.
Я закрыл дверцу такси, вытащил из сумки купюру в пятьсот симолеонов и улыбнулся. Что ж, посмотрим, фрау Вейхбродт. Посмотрим.
август, 3004 г.
Бесстрашный
Вечный сезон (весна)
Истинная любовь /с 4-го поколения, без начисления балла/
Квартирный вопрос
Международная суматоха
Нехватка жилья
Одна дорога
Писатель
Платное образование /с 4-го поколения, без начисления балла/
Стремление к трудному
Умники и умницы Хорошо одетый сим
+ собственные
Забастовка на службе грузоперевозок
- Пользоваться режимом покупки нельзя
- Мебель и другие предметы обихода могут быть куплены только на общественных участках
- Цены на предметы не могут быть ниже стандартных
- Продавать ненужные предметы можно только выставив их на продажу в собственном бизнесе /сюда относятся как купленные, так и созданные симами вещи/
- При переезде на другой участок вся мебель должна быть помещена в багаж
- Ограничение сохраняется для отпускных и бизнес лотов, но можно приобрести через режим покупки товар на продажу /если семья занимается продажей стандартных предметов/ или предметы для бизнеса, которые не могут быть куплены в магазинах /например, кассу или стойку флориста/
Замкнутый круг
- Каждый наследник должен начинать с той суммой, с которой начинал основатель /800/
- Деньги вычитаютcя, когда наследник становится подростком
- Наследник может забрать в университет только заработанные им стипендии - его багаж должен быть пуст
- Привезенные из колледжа деньги также вычитаются, исключение - если за время обучения наследник заработал больше двадцати тысяч
- Основатель и наследники должны развить максимальный интерес к деньгам до старости
Воля случая
- фетиши молодым симам выбираются случайным образом и не могут быть изменены впоследствии
- нельзя менять симам стремление в университете /разрешается пользоваться сферой re-ny-u для изменения стремления на "жаренный сыр"/
Жертвы капитализма
- основатель и каждый из наследников должны открыть бизнес и довести его до 10 уровня
- за все поколения семья должна довести до максимума заведения следующих типов: продажа собственных предметов, продажа предметов из каталога, парикмахерская-салон /что угодно с креслом стилиста/, клуб /что угодно с билетами на продажу/, ресторан-кафе /необходима стойка менеджера и плита шеф-повара/
- другие члены семьи тоже могут пополнять коллекцию заведений, но это не освобождает наследника от создания собственного 10-уровневого бизнеса
- заведения можно продавать, но засчитываются они только если достигли 10 уровня до продажи
Ник:"Пиковая Дама", клуб
Мэри: "Пролитое молоко", предметы из каталога
Даниель: "Книжный червь", предметы из каталога; "Исси2000", собственные предметы
- техническая информация об основателе/наследниках будет чуть позже:3
- краткие характеристики каждого взяты из их же отчётов
- отчёты, не имеющие номера - это бонусы о второстепенных персонажах; находятся в общем списке, т.к. являются важными для сюжета династии в целом
Варвар успешный бизнесмен, отец двоих детей и известная писательница
Торвилльская ведьма [пролог]
V.1. Мастер (Не) На Все Руки
V.2. Люди Которых Я Когда-Нибудь Убью
Династия
+0,5 за основателя (Николас)
+0,5 за второе поколение (Мэри, Сюзанна)
+0,5 за третье поколение (Юльхен, Даниель)
+0,5 за четвёртое поколение (Омега, Чарльз, Кассандра)
+0,5 за пятое поколение (Джек)
+0,5 за портрет основателя
+0,5 за портрет Мэри
+0,5 за портрет Даниеля
+0,5 за портрет Кассандры
Деньги
+1 за >250.000 симолеонов
Путешествия
+1 за покупку виллы "Брикстоун" основателем и проведенный там отпуск
+5 за сорок пять отпускных воспоминаний (Мэри)
Бизнес
+1 за бизнес десятого уровня до рождения второго поколения
+1 за бизнес десятого уровня до рождения третьего поколения
+1 за бизнес десятого уровня до рождения четвёртого поколения
+1 за бизнес десятого уровня до рождения пятого поколения
+1 за 25 выгод и 7 золотых значков таланта Мэри
Друзья семьи
+10 за 45 друзей семьи
Семейная порода
+0,25 за партнёра Юджина (основатель) - Тарталетка
+0,25 за партнёра Дистеля - Роза
+0,25 за партнёра Булочки - Широ
+0,25 за карьеру и все команды Булочки
Невозможные желания
романтика
+2 за 20 возлюбленных одновременно – Николас, Юльхен (основное)
знания
+5 за все развитые навыки - Даниель, Мартин (основное), Юльхен, Кай, Кассандра (дополнительное)
популярность
+2 за 30 лучших друзей - Мэри (основное), Даниель (дополнительное)
богатство
+2 за 100.000 симолеонов - Кассандра (основное), Мартин (дополнительное)
Увлечения /кино и литература/
+1,5 (Николас, Даниель, Кассандра)
Мастер
+1 за социальных кроликов
+1 за чудо-ребёнка (Даниель)
+1 за капиталиста (Мэри)
+1 за паршивую овцу (Омега)
+1 за инопланетную беременность
+4 за 100 эликсиров бессмертия
Текст
+1 за бонус "Полковника больше нет" (6,544 слова)
+1 за бонус "Увечье" (7,453 слова)
+1 за отчёт 4.1. "Кольцо Нины" (6,033 слова)
+1 за отчёт 4.3. "Риверхилл мёртв" (7,112 слов)
+1 за отчёт 4.4. "Риверхилл жив" (6,271 слово)
+1 за отчёт 4.15. "Сделка с дьяволом" (6,203 слова)
+1 за отчёт 4.16. "Ты" (7,339 слов)
+1 за 25 отчётов IV поколения
+1 за бонус "(kalice) О боли" (8,398 слов)
+1 за бонус "Точка невозврата" (11,751 слов)
+1 за бонус "Чёрный мёд" (7,556 слов)
+1 за бонус "Лебединая песнь" (6,276 слов)
+1 за 30 отчётов IV поколения
+1 за 35 отчётов IV поколения
+1 за 40 отчётов IV поколения
+1 за бонус "Мышьяк и гортензии" (13,334 слова)
+1 за отчёт 4.35. "Рыбное фрикасе" (8,971 слово)
+1 за отчёт 4.36. "Труп" (11,328 слов)
+1 за отчёт 4.37. "В мире животных" (8,107 слов)
Избыток
+1 за 5 друзей сверх необходимого
Штрафы
-6 за шесть выходов без сохранения /лицостол/
-1 за психиатра (Стефан)
-2 за налоговика
Новообращённым хагенштремовцам настоятельно рекомендую сначала прочесть все отчёты во вкладке "записи", а только потом переходить к бонусам - тут возможны спойлеры)
Скриншоты: REDiculous: Кай и его шизофрения - кнут за март 2016: "нетипичные образы" Агнесса Кранц: когда никто не видит - кнут за февраль 2017: "нетипичные образы" 12/08/3073 - кнут за июль 2017: "семейная фотография" (ryler) Торвилльские каникулы - летние скриншоты с Тайлером и Рут Гендер-реверс - кнут за сентябрь 2017: "скриншот, иллюстрирующий ограничение" (Патриархат/Матриархат) (2018) Поздравление с зимними праздниками от преподавателей университета Риверхилл Lady in red - образ Кассандры к теме мая 2018: "цвет" J.O.B. - кнут месяца за май 2018: "трудовые будни" Wedding x2: всё, что ты пропустил - две свадьбы третьего поколения; кнут за июнь 2018: "love story" Bad reputation - тема августа 2018: "против правил" DeerFriends: о женской и мужской дружбе - аккаунты Кассандры и Тайлера в самой популярной соцсети 4 параллели; кнут месяца за сентябрь 2018: "скажи мне, кто твой друг" Furrytales: что тебе приснилось? - что снится Рут и Тайлеру; кнут за ноябрь 2018: "сны" Мелочи жизни: Дэвид и Пруденс - о содержимом сумок обоих в деталях; одноименный кнут месяца за апрель 2019 Ул. Пожарных, 12 - экскурсия по квартире Дэвида; кнут месяца за сентябрь 2019: "интерьер" Корона'18 - сеты скриншотов к пятой ЗК [выход] - Даниель после развода, кнут за август 2020: "один день с..." #fightme - зимние скриншоты с оливеккой let's be real - четвёртое поколение в реалистик-текстурах; кнут за февраль 2021: "стильный сим" Пиковая Дама v2: тур - экскурсия по семейному бизнесу //cassandra 2021 - Кассандра в артбридере от FREIheit <3 Хочу спортзал! - экскурсия по самому большому бизнес-лоту Хагенштремов dear friends: twikkii edition - несколько командировочных снимков из соцсетей Кассандры; кнут за май 2022: "сет скриншотов с наследником", кнут месяца за май 2022: "публичная жизнь" white wedding: белланиель - свадьба Даниеля и Беллы; кнут месяца за июнь 2022: "разноцветная жизнь", тема лета 2022: "поцелуй" Поцелуй Скарлетт - винный бизнес Хагенштремов в пограничном; темы лета 2022: "сад", "поцелуй", "оковы", "дитя"
Тексты: Триптих - альтернативное четвёртое поколение; кнут за июль 2017: "нетипичные образы" Пепел - история о славной кончине славного дергийского солдата Симуса Освальда; кнут за август 2017: "один день с..." Фестиваль диких пейрингов- АУ-тексты по заявкам читателей цвет человека - пять историй о пяти поколениях Хагенштремов; бонус к теме мая 2018: "цвет"; кнут за май 2018 "бонус о второстепенном персонаже" Искушение - два текста к одноименной теме июня 2018 Вода - небольшая зарисовка про Дэвида и Оливера к одноименной теме октября 2018 Норма-льно - небольшой текст о Норме Браун (5-ое поколение), кнут месяца за февраль 2019: "спойлер" Бекки: в первый раз - зарисовка о Ребекке Пиджен и других преподавателях Риверхилла; к одноименной теме февраля 2019 Полярность - несколько драбблов о братьях Честертон; кнут за февраль 2019: "в характере" Мне это снится - о том, как для Питера Баррета наступила справедливость (в лице Керана фон Вальде); кнут месяца за октябрь 2019: "сны" Полярность - 2 - о жёнах Оливера и Инесента; кнут "увлечения" за май 2020 Компромисс - Керан фон Вальде, Фланнери Гаусс и бессмертие; тема августа 2020: "на краю" Я сломала тебе руку - Керан и Лилит после тренировки; кнут "не в своё время" за декабрь 2020 Белоглав - Керан и Милдрет, 4 поколение; кнут месяца "в характере" за октябрь 2021 О венках и насилии - текст на новогодний челлендж о первом поцелуе Мег; кнут "не в своё время" за декабрь 2021 Дип Блю - зарисовка о Марджори Адамс; кнут за июнь 2022 "бонус о второстепенном", кнут месяца за июнь 2022 "разноцветная жизнь"
Кроссоверы: Ничего личного - АУ-кроссовер с династией Слэйер от Influence (kelene) Битва титанов - АУ-кроссовер с пейрингом Кай Джонсон/Элен Моррис Bella's Mercy - АУ-кроссовер о Пруденс Крамплботтом и Эйнджел Смит (династия Томпсон) от SierraMadre Can we be friends? - зарисовка о поездке Кассандры в 8-ую параллель и знакомстве с Флорой Томпсон; подарок от SierraMadre #деньмолчания - несколько переписок в святой для мортемиан день; тема октября 2020 "фотография" #LDF - переписки Кассандры и Флоры от SierraMadre Dancing In My Sleep - концерт The Purple Grass и Кассандра; кнут за октябрь 2020: "сны", тема сентября "ритм" why, Charlie? - квартира Чарли в 7-ой параллели Selfie-expression - alt!Дейзи и Макс Колфилд - подарок от Influence
Mehr davon! Ещё больше Хагенштремов: HAGENSTRÖM I-V - презентация пяти поколений в Dynasty Hall Закулисье - ЖЖ-склад дополнительных материалов по Хагенштремам и не только //365строк - ежедневный писательский челлендж 2021 Hagenströms By The Piece: персонажи для скачивания Хэдканоны! - факты от читателей <3 будет пополняться Беседа о династии в Dynasty Hall Дискография The Purple Grass: любимая группа Кассандры Ричард Ферри: основоположник жанра круэл-поп, убийца симлендской морали, кумир Рут. Подарок от моей любимой SierraMadre<3 Мемы о династии от Influence <3 Мемы от AlexArt <3 Хагенштрем-бинго - всё четвёртое поколение в двадцати пяти квадратиках Эстетикс - визуальные ассоциации с персонажами от SierraMadre <3 Countries of the world - визуальные/музыкальные ассоциации со странами 4 параллели, тоже от SierraMadre❤️ Вы - истинный фанат Хагенштремов, если... - от Influence<3 fortune cookies - печенье с предсказаниями для некоторых персонажей 4/5 поколений Фанмикс на Кассандру от Hyacinth <3 3 в 1 - загадка+ответы (4/5 поколения) Обзор династии в Холле от Influence <3
Хочу сказать огромное спасибо следующим людям:
- моим читателям - всем, кто когда-то заходил сюда, а особенно тем, кто заходит сюда сейчас - без вас бы ничего не было, и я продолжаю династию до последнего из вас <3
- модераторам и экс-модераторам за всё, что они делали, делают и будут делать для этого раздела;
- моим соавторам и тем, с кем я когда-то делала совместные проекты - это было очень фан :3
- на данный момент скрины второго и третьего поколения (а также в некоторых бонусах) отсутствуют из-за падения хостинга=( постепенно я пересниму их и отредактирую посты;
- тему проверила Седая, за что ей огромное спасибо)
- параллельно с классической династией, в я отыгрываю в Хагенштремах прекрасный челлендж 3to2: Сбыча мечт от Influence;
- хочу напомнить, что рейтинг династии – 16+; я сомневаюсь, что у меня найдутся читатели младше, но если вдруг да – дорогие дети, я не несу ответственность за вашу психику в этом случае! Идите делать уроки!
- всем остальным – добро пожаловать : )
- в династии очень много отсылок к художественной литературе – надеюсь, что ни один из этих авторов никогда на мою династию не наткнётся: )
- а ещё больше – отсылок к другим династиям раздела, вплоть до позаимствованных у других авторов персонажей;
поэтому рискну предположить, что тем, кто читает и другие TS2 династии, читать Хагенштремов будет интереснее ; )
- меня зовут Яна и обращаться ко мне лучше сразу на ты.
Последний раз редактировалось Jana Weber, 04.10.2022 в 03:13.
В честь появления этой записи я должна сказать спасибо четырём людям:
Influence, за прекрасного Уилтшира, консультации и помощь с диалогами
Innominato, за профессионально выполненный акт некромантии по превращению почти что трупа обратно в Яну Вебер
SierraMadre, за то, что люблю тебя в такой геополитической ситуации, когда прилично любить только родину
Неизвестному человеку, за то, что изобрёл шрифт comic sans (без шуток, ребята, попробуйте, это чума)
Рада видеть всех, кто тут есть <33
Некоторые новости:
1. Те, кто имел несчастье открыть отчёты второго и третьего поколений за последнее время, могли заметить, что скринов там больше нет. У меня их тоже нет, но я постепенно отсниму их все заново и обновлю посты. Ключевое слово постепенно, потому что моя программа максимум на ближайшее время - закончить четвёртое мать его поколение. Но потом я да.
2. Оформление тоже поменялось - оно временное. Я сделала его по большому счёту только затем, чтобы вы могли нажимать на кнопочки в первом посте.
3. Я постепенно меняю формат ЖЖ - из склада порнозарисовок он рискует превратиться в резервную копию этой темы, т.к. хостингам и другим интернет-ресурсам доверять в моей ситуации было бы кретинизмом. Этот бонус я на выходных залью в гугл.докс и выложу там.
4. Я вернулась, да.
Этот бонус написан в двух таймлайнах - один совпадает с последним отчётом, и показывает историю отношений Даниеля и медсестры Альфа Беллы Эттерли, второй - флешбеки о его почившем браке.
Рейтинг наверное 16+, но я слишком стара, чтобы помнить, почему.
так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день
всё останется в этой вселенной
всё вращается в этой вселенной
возвращается к нам, запуская круги на воде
ничего не проходит бесследно
ничего не проходит бесследно (с)
Когда я думаю о своей бывшей жене, я всегда вспоминаю о смертной казни.
В Шанге, к примеру, очень занятная сложилась система – много любопытных правил, которые соблюдаются неукоснительно уже добрую сотню лет. Приговорённому сообщают о казни за полчаса до её осуществления, дают каких пару минут исповедоваться священнику (если он исповедует какую-то шангийскую ересь, нашим разве что на мортимеров камень разрешат помолиться), а затем отводят в специальную комнату, где набрасывают на шею петлю, а под ногами, нажатием специальной кнопки, открывают люк. Ситуация сама по себе, надо сказать, будоражащая, однако я, когда впервые обо всём этом услышал, запомнил только одну деталь – кнопок в этой конструкции имеется целых три. И нажимают на них три разных палача. При этом ни один из них не знает, чья рука привела приговор, собственно, в исполнение.
В тот момент, когда я выходил, разведённый, из зала суда, в моей гудящей голове оставался только один вопрос – кто из нас нажал на проклятую кнопку, заставив провалиться под землю наш такой крепкий и такой многообещающий симлендский брак? У первой кнопки стоял я, с выводком детей и готовностью чуть что сбежать от них на ночную смену в СНЦ, у второй – Исенара, держа наготове пачку презервативов и потрепанный семейный кодекс, а у третьей – Бенджамин, у которого с собой не было ничего, но зато одет он был в новенькую полицейскую форму и очень красиво улыбался.
Засыпая, я всё ещё слышу скрип, с которым люк открывается – а затем свист воздуха и глухой стук, как будто мешок с мукой на пол бросили. Но ответа на этот вопрос у меня нет до сих пор. А ведь уже почти двадцать лет прошло.
****
Она сразу мне не понравилась. Как только я её увидел.
Это был первый день, когда Уилтшир привёл меня в клинику, с целью, как он выразился, «передать дела». Я тогда решил, что он просто хочет ввести меня в курс некоторых организационных вопросов и показать мне моё новое отделение – но как оказалось, он хочет показать отделению меня. Полдня ушло на расшаркивание перед одинаковыми лицами в одинаковых белых халатах – я с трудом запоминал их имена и злился на Уилтшира, что он не выдал мне заранее их подписанные фотографии в качестве шпаргалки, как ребёнку, сменившему школу посреди учебного года. Не то чтобы старый пень вроде меня мог вызвать широкий интерес у общественности сам по себе, но каждому было любопытно, как этому старому пню удалось получить здесь работу. Пробиться в консервативный мирок Главной Сентфордской Клиники было делом нешуточным, если учесть мой позорно долгий перерыв в работе. Тем более, что о рядовой должности речь не шла – я получил всё отделение в своё распоряжение сразу, одним днём, а потому каждый, кто подходил пожать мне руку, прямо или косвенно пытался выведать, кем я прихожусь Уилтширу, и не он ли тот загадочный мужик постарше, что женился на моей дочери.
Когда мне всё-таки удалось вырваться в свой кабинет и запереться там с ворохом бумаг для отвода глаз, она меня и нашла. Постучала и тут же зашла, не дождавшись разрешения. И мило улыбнулась. На мило улыбающуюся женщину очень сложно орать, и она это знала.
- Доктор Хагенштрем, - сказала она, подплыв к моему столу. – Меня зовут Альфа Белла Эттерли. Я большая поклонница ваших работ. Простите, что так ворвалась – я давно хотела с вами познакомиться, но не знала, помешаю ли…
…и всё равно ворвалась. Меня всегда интересовал вопрос – что случится с синдромником, если он, представляясь, не объявит во всеуслышание свою категорию? Захлебнётся кровью? По-идиотски же звучит. «Меня зовут Белла Эттерли и мои репродуктивные органы работают нормально».
- Если бы не вы, мы с мужем никогда не решились бы на ребёнка, - обрадовала она меня, и я тут же скис.
Конечно, почему бы не использовать меня как курс для своего женского семейного танка – это ведь я повинен в том, что она потащила бедного мужика в клинику, с единственной целью утереть нос товаркам из Клуба Садоводов.
Белла моё лицо, кажется, вмиг считала, и застыла, не зная, как ей теперь себя вести.
- Сделайте одолжение, вернитесь к работе, - сказал я. – У меня тут важные дела.
Белла поджала губы и вылетела из кабинета, только я её и видел.
****
Первый день прошёл больше в формальностях, но я, пусть и ощущал себя лотариански вымотанным к его окончанию, домой отчего-то не торопился. Вместо этого я отправился в лаборантскую и долго-долго изучал там баночки на полках. Пока не заметил одну, самую большую и красивую, с надписью «спирт» на этикетке. И схватился за неё обеими руками.
- Помочь?
Я обернулся. За моей спиной стоял худенький интерн, которого Уилтшир представил мне парой часов ранее. Как его, Эдвин? Эдмонд?
- Я знаю, как правильно смешивать, - сказал он, кивая на банку у меня в руках. – С такой степенью очистки лучше два к трём. Только вода нужна хорошая, не из-под крана. Можно и чистым пить, но это уметь надо. Для мастеров.
Элмер. И фамилия на К. Кажется, из хирургии.
- А ты, получается, мастер? – спросил я.
Тот смутился.
- Получается, да.
Я отдал ему банку и следующие десять минут наблюдал, как он заливает одну прозрачную жидкость другой в одинаковых склянках. Раздражение, вызванное утренним визитом Беллы, слегка было потупилось от предвкушения вкуса алкоголя на языке, но теперь, когда я вспомнил о ней, вспышка загорелась снова. Вот же идиотка.
- Держи, - Элмер протянул мне получившийся коктейль. – Если крепкий – разбавь.
Я хмыкнул и, схватившись за стакан обеими руками, отхлебнул немного. И правда крепкий. Но разбавлять я его, конечно, не стал. Элмер понаблюдал с минуту за тем, как морщится моё лицо от каждого нового глотка, и усмехнулся. Я, уловив краем глаза эту усмешку, залпом выпил всё до конца. Глаза заслезились, но я приложил все усилия, чтобы ни мускул меня не выдал. Жар от алкоголя тут же принялся разливаться по телу.
- Хочешь совет, Элмер? – вновь повернулся я к нему; голос от выпитого стал чуть хриплым. – Никогда не доверяй женщинам.
Элмер прыснул в кулак, и я нахмурился. Алкоголя во мне было определённо достаточно, чтобы склонить к назиданиям, но пока не столь много, чтобы убить восприимчивость к обратной связи.
- Что? – не выдержал я.
- Ничего, - пожал плечами тот. – Просто мне такой совет уже давали.
- И кто же?
- Уилтшир, - ответил Элмер.
Авторитетность названной им фигуры слегка успокоила. Ввязываться спор с интерном вдвое младше меня претила, но раз уж я так или иначе в него ввязался, кого-то вроде Уилтшира было бы приятно иметь на своей стороне.
- И в чём же он не прав?
- Не знаю, - тот снова пожал плечами. – Но я бы не стал обсуждать женщин с тем, кому мамка на работу обеды приносит.
Я усмехнулся. Элмер это заметил, и я поспешил снова сделать серьёзное лицо. Выпитое уже заметно отдавало в голову, но сдаваться так легко я был не намерен.
- Не спорь со старшими, - сказал ему я. – Вырастешь – поймёшь.
Элмер покачал головой.
- Ты вот вырос, но до сих пор ничего не понял.
Я закатил глаза. Ответная реплика вертелась на языке, но поймать её за хвост отчего-то так и не удалось.
- Ещё сделай, - сказал я, указав взглядом на стакан.
Элмер послушно взял его у меня из рук. Остаток вечера мы говорили мало.
****
Я смотрю на дверь, и только тогда понимаю, что позвонил, когда слышу щёлканье замка с той стороны. Эту дверь я теперь хорошо знаю. И она знает меня. Палец ложится в выемку звонка, как будто всю жизнь только для этого и был мне нужен.
- Даниель?
Исенара открывает немного позже, чем обычно – долго возится с замком. И сама всколоченная вся.
- Я, - зачем-то отвечаю. – Можно войти?
Исенара мнётся, и мне даже кажется – сейчас отправит меня под наспех выдуманным предолгом, но, в конце концов, делает шаг в сторону и пропускает. Значит, его сегодня нет.
Я сажусь за стол, и она садится рядом. Напитков не предлагает. Смотрит и ждёт. Воодушевление, захватившее меня, когда она позволила переступить порог, начинает понемногу таять, поэтому я решаю начать с козырей:
- Я хотел обсудить ещё раз ситуацию с детьми.
Исенара кивает. Улыбается, как я и ожидал, но скорее вымученно. Мыслями не здесь. У меня появляется неприятное ощущение, как после игры в рулетку, когда понимаешь, что твоя идеальная ставка сыграла неидеально.
- Я погорячился на предварительном слушании, - всё же продолжаю я, пристально следя за её глазами. – Просто хотел отыграться, поэтому боролся за основную опеку. Будет неправильным лишать тебя участия в воспитании детей. Можешь взять себе столько дней, сколько захочешь. У меня отличная няня с водительскими правами, но при совпадении графиков я и сам мог бы завозить их тебе, когда…
- Кто там?! – раздаётся вдруг со второго этажа.
И громкий кашель следом.
- Извини, - встряхивает волосами Исенара и поднимается со стула. – Это дедушка Бенджамина. Он болен. Нужно подойти.
- Кто там?! – ещё раз, но громче.
Она семенит короткими шагами наверх, чтобы не оступиться на крутой лестнице, а я вдруг ощущаю, как больно впиваются ногти в ладонь. Вот как выглядит твоя жизнь теперь, Исенара. Ты лишилась возможности заботиться о собственных детях, чтобы получить право заботиться о его пожилых родственниках. Он, видимо, потому и настаивал на твоём увольнении. Чтобы получить в своё распоряжение личную рабыню. Ты будешь слушать их старческий бред и натирать их бока мазью от пролежней, в то время как сказку на ночь твоей дочери читать будет кто-нибудь другой. А всё ради кого?
Я пробегаю взглядом по комнате и, остановившись на каминной полке, вздыхаю. Вот ради кого. Бенджамин приятно улыбается мне с фотографии, демонстрируя блестящие ордена на груди. Отсюда его прекрасно видно, но я всё равно подхожу ближе, чтобы взять фотографию в руки. И улыбаюсь в ответ. Привет тебе, Бенджамин. Рад меня видеть?
Пальцы скользят по блестящей деревянной раме, а потом одним движением опрокидывают её. Аккуратно, чтобы наверху не услышали. Изображением вниз.
- Прости, что заставила ждать, - доносится с лестницы голос Исенары ещё до того, как мне удаётся её увидеть.
Меня задевает формальность её тона, но я не подаю виду. Сажусь за стол обратно, и жду, когда она снова поднимет на меня глаза.
- Я не хочу, чтобы ты беспокоился, - говорит она, сложив руки перед собой. – Я много думала, и решила, что детям будет лучше жить в обстановке, к которой они привыкли. Психологи говорят, что ребёнку комфортнее иметь один дом, а не разрываться между двумя. А я просто буду забирать их на выходные. И пятницу иногда, если не возражаешь.
- Ты решила? – переспрашиваю я. – Или один наш общий знакомый?
Взгляд Исенары становится жёстче.
- Я, - говорит она. – Тебе пора.
Киваю, но подниматься не тороплюсь. Смотрю на неё, как смотрят эльфы-заклинатели из Эдельгарда, пытаясь пробить броню противника кислотой из глаз. Не получается.
- И мне бы не хотелось, чтобы ты приходил без предупреждения, - продолжает она. – Сначала лучше позвони.
- Чтобы ты могла сказать мне не приходить?
Исенара усмехается немного виновато. Кулаки под столом сжимаются сами. Ну как ты, лотарио возьми, не понимаешь? Я ведь всё для тебя сделаю. Я не просто языком мелю, я пришёл доказать это делом. Со мной будет лучше. Привычнее, удобнее, проще. Со мной твои дети. И никаких больных дедушек на твоей шее. Никакой больше демократии, твоё слово будет закон. Только не делай мне так больно больше, пожалуйста. Только вернись ко мне, ради всего святого.
Исенара поднимается, вынуждая меня подняться следом. Я останавливаюсь за самым порогом, пытаясь поймать ещё один её взгляд, чтобы выжать из него ещё одну последнюю надежду для себя, но она не смотрит на меня. Только кивает, больше себе, чем мне, и захлопывает дверь прямо перед моим носом.
Я стою так минуту или две, чтобы полноценно насладиться глубиной своего унижения, а потом сажусь на ступеньки и закуриваю. Стараюсь не думать, насколько ниже я упаду, если Исенара сейчас выйдет прогнать меня, но она не выходит.
****
Утром на столе меня ждал сюрприз.
Я даже грешным делом подумал, не перепутал ли дверь – но нет, цветочный горшок на столе, видимо, предназначался мне. Я осторожно обошёл вокруг, рассматривая с разных сторон фиолетовые шапки лепестков, но трогать отчего-то не решался. Голосом Кая в голове тут же запиликало, имитируя сигналы взрывного устройства, но я от него отмахнулся. И только тогда заметил, что к цветам прилагалась открытка.
Осторожно подцепив двумя пальцами узорчатый кусок картона, я принялся читать:
Доктор Хагенштрем, я сожалею о своей недавней несдержанности. Мне не стоило так бесцеремонно врываться и отвлекать Вас от работы. Я позволила себе потерять голову, увидев своего кумира, и, пусть это нисколько меня не оправдывает, смею надеяться, что вы примете этот скромный подарок в качестве моего извинения.
Медсестра из приёмного
Я ухмыльнулся неприкрытой лести в записке. И перечитал ещё раз, в попытке поймать в тексте то, что от меня ускользало. Извинения настраивали на добродушный лад, но этот глупый цветок, словно я престарелая супруга или учительница младших классов, мешал поместить Беллу на одну полочку с другими хорошими людьми клиники, рядом с Уилтширом и алкогольным интерном. К тому же меня смущала длинноватая подпись. Неужели она вправду решила, что я забыл, как её зовут? Или просто издевается?
Борясь с неловкостью и поглядывая на дверь, я принялся упаковывать цветок с собой – дома его, во всяком случае, не увидят коллеги. Открытку я спрятал от греха подальше в портфель.
Но, почему-то, не успокоился. В перерывах между пациентами достал её ещё несколько раз, чтобы перечитать, но яснее содержимое так и не стало. Краем сознания успел зацепиться за мысль, что, видать, плохи мои дела, раз записка от девушки так всколыхнула мой разум, но глубоко я её развивать не стал. Вместо этого я вышел прогуляться к кафетерию в обед, хотя так до него потом и не дошёл. Это время я потратил на пустое блуждание по коридорам в надежде встретить Беллу, толком не отдавая себе отчёта, зачем. Наверное, мне казалось, что если увижу её в живую, сразу всё станет понятно. За половину рабочего дня я успел расшатать себя так, что понятность вдруг обрела неожиданно высокий приоритет среди ежедневных, важных для жизни и здоровья, потребностей. Где-то между необходимостью спать больше трёх часов в сутки и хотя бы раз в день есть какую-нибудь еду.
Обнаружилась Белла в лаборатории, с банкой раствора в руке. Увидев меня, она вдруг переполошилась и расслабила пальцы – стекло, не сдерживаемое больше силой трения, с характерным звуком заскользило вниз. Я в секунду оказался рядом и выхватил банку из её влажных ладоней. Сжал, чтобы не выскользнула снова.
- Ой, - сказала Белла, испуганно глядя на меня снизу вверх.
Мозг, только что полностью вовлечённый в процесс ловли банки, но теперь освобождённый от этой задачи, вновь направил все свои ресурсы на генерирование раздражения в её сторону. Скользнув взглядом по этикетке с красноречивой надписью «мышьяковая кислота», я ещё и глаза закатил. Для убедительности.
- Ты что, с ума сошла? – прошипел я. – Или в ожоговом давно не лежала? Так попроси, я за перчатками сбегаю, на ноги тебе полью. Удобнее будет.
Белла осторожно вытащила банку у меня из рук и поставила её на стол. А затем снова подняла на меня взгляд. Не испуганный больше, спокойный. Зря обратился на ты.
- Я не боюсь ожогов, - сказала она. – Если роняю такие банки, кто-то самый внимательный обязательно меня спасает.
Я вспыхнул. Появилось желание закатить глаза снова, но проворачивать этот трюк дважды за последние двадцать секунд показалось мне чрезмерным. Что она там себе придумала? Дел у меня других нет, что ли, кроме как банки её ловить?
- Тогда ты зашла в клинику не через ту дверь, - ответил я, разворачиваясь, чтобы уйти. – Пока на тебе белый халат, спасать здесь должна ты.
Белла улыбнулась. Не дала мне отдалиться – взяла за руки своими всё ещё влажными пальцами и огладила ими центр моих ладоней. Вперёд, назад, снова по кругу, сильнее нажим. Захотелось высвободиться, но я отчего-то пропустил самый первый момент, когда она их коснулась, а дёргаться во второй я счёл суетливым. Попытался сделать взгляд построже, но это, очевидно, не произвело на неё впечатления. С чего я вообще решил, что если увижу её, мне всё станет понятно? Это ей станет понятно.
- Наверное, поэтому меня не взяли в Ля Тур, - ответила мне Белла. – Тебе понравилось?
Секунда ушла у меня на осознание того, что она сказала, после чего я резко выдернул руки. Она удивлённо вскинула брови, но улыбаться не перестала. Зря обратился на ты. Зря, зря, зря, зря, зря.
- Понравилось что? – хмуро переспросил я.
- Подарок. Я оставила гортензию у тебя на столе.
Я скривился. Белла смотрела всё так же снизу вверх, но получалось у неё это как-то прямо, словно её глаза были на уровне моих.
- Не уверен, что правильно тебя понял, - сказал я спустя полминуты тщетных попыток поудачнее сформулировать ответ. – Изволишь объясниться?
Итоговая формулировка на слух оказалась резче, чем звучала у меня в голове, но Белла не смутилась.
- Я выращиваю редкие сорта растений, - пояснила она. – Такие гортензии можно увидеть только на юге Висты, ну, или у меня в спальне. Я решила подарить тебе что-нибудь уникальное, потому что всё обычное специалист твоего уровня, наверное, уже видел. Но если ты считаешь подарок неуместным, я могу забрать его обратно.
Я тут же мотнул головой. Она сказала, в спальне.
- Нет. Не беспокойся. Я, то есть…то есть, мне нравится цветок.
Белла просияла, а я тут же вонзил ногти себе в ладонь, наказывая себя за косноязычие. Теперь она будет думать, что я волновался. Лотарио.
…
В спальне.
- Отлично. Тогда я пойду? – спросила она. – Я бы позвала тебя на кофе, но не хочу отвлекать от важных дел.
Я хмыкнул.
- Может, позже.
Она кивнула и вышла из лаборатории. С минуту я слушал, как стучат её каблуки по полу, а затем подошёл к умывальнику и плеснул на лицо холодной воды из-под крана.
****
Всё неправильно.
То есть, я делаю всё то же, что и обычно – ступаю на крыльцо, по шагу на ступеньку, замираю на секунду у двери, собираясь с духом, а затем жму на гладкую поверхность кнопки звонка. Но в результате безупречно выполненного алгоритма на пороге не появляется уставшая взлохмаченная Исенара. Вместо неё дверь отпирает вполне бодрый Бенджамин – а затем тут же закрывает её у себя за спиной.
- Я пришёл к Исенаре, - поясняю я. – Она сама мне написала.
- Знаю, - отзывается Бенджамин; я вздрагиваю от резкого щёлканья замка. – Это я написал. Пойдём.
Я зачем-то иду, растерявшись, и когда понимаю, каким ослом себя выставляю, слушаясь нового любовника своей жены, останавливаюсь. Бенджамин в этот момент останавливается тоже, из-за чего мой молчаливый протест остаётся незамеченным. Это вызывает лёгкую досаду.
Бенджамин достаёт сигарету, щёлкает колёсиком зажигалки. Затягивается. Протягивает пачку мне.
- Куришь? – спрашивает он.
- Нет.
- Правильно, - кивает он. – Я тоже бросаю.
Мне хотелось сказать, что курю, просто его сигарет брать не стану, но он, очевидно, понял иначе. Становится неловко от того, что невольно ему соврал.
- Послушай, - начинает он, выдохнув облако дыма; не мне в лицо, в сторону. – Ты бы прекращал это всё. Ну, вылавливать её везде. Имей достоинство. Я не против, чтобы вы встречались, но меру какую-то знать надо?
Он смотрит на меня упрямо, но будто немного извиняясь. Весь его вид можно выразить словом «согласись?», именно так, с вопросительным знаком. Словно это самое естественное и правильное, что можно сделать в данной ситуации. Словно если я не соглашусь, то я умственно отсталый.
- Я не спрашивал, против ли ты, - заметил я. – Мне нужно увидеться с Исенарой. Она дома?
- Она занята. Давай здесь поговорим.
Бенджамин сжимает моё плечо своей неделикатной полицейской хваткой. Я дёргаюсь, чтобы сбросить руку, но он тут же убирает её сам.
- Я не с тобой разговаривать пришёл, - говорю я. – Если занята, пусть сама мне скажет. Твоим мнением в этом вопросе я не интересовался.
- Она не хочет с тобой разговаривать, - перебивает Бенджамин; стоит он всё так же к дому спиной, загораживая его от меня. – Ей из-за тебя из дому выходить страшно. Ты пойми меня правильно, я не хочу с тобой ссориться, но подстерегать её у подруг и возле магазинов просто некрасиво.
- Некрасиво – чужих жён трахать, - выплёвываю я. – Пропусти меня.
Он снова тянет руку к моему плечу, и я, ещё до того, как успею об этом подумать, бью его в голову. То есть, пытаюсь бить в голову – потому что он удар блокирует. И опускает мою руку обратно.
- Даниель, - говорит он. – Я не буду с тобой драться. Но в дом ты не пойдёшь. Ты не в себе.
Я снова заношу кулак, но Бенджамин снова его перехватывает и уводит в сторону. Резче, чем в первый раз.
- Перестань, - просит он.
Мир сужается, его едва видно сквозь щёлочки, в которые превратились мои глаза, но Бенджамин возвышается надо мной так же чётко и неумолимо, поэтому я налетаю на него всем телом с утробным рыком. Не успеваю сообразить, что происходит, когда вдруг лечу назад с жгучей болью в виске. В глазах становится мутно. Узкий мир исчезает из поля зрения совсем и шатается из стороны в сторону. Я выставляю то левую, то правую ногу назад, чтобы обрести равновесие, но получается едва ли. От боли в голове гудит.
- Прости, - слышу голос Бенджамина и только тогда открываю глаза.
Глаз, точнее, потому что второй открыть пока не могу. Утираю кровь с брови. Линза режет глаз, но мне удаётся рассмотреть, как сгусток тумана превращается в его вполне чёткое растерянное лицо.
- Прости, - повторяет он. – Я не хотел. Просто нужно было вернуть тебя в чувство. Успокоился?
Не отвечаю. Пытаюсь привести в норму дыхание и встать ровно. Гудение в голове слабеет, но слова Бенджамина слышно ещё недостаточно чётко. Как сквозь толщу воды.
- Сильно я тебя? – спрашивает он и тянется ко мне. – Дай посмотрю.
Его рука не успевает коснуться меня, когда я снова на него бросаюсь. Почти хватаю его за ворот рубашки, как вдруг меня сгибает пополам. Пытаюсь выпрямиться, но он крепко держит меня за руки, выворачивая их сильнее с каждым моим рывком.
- Пусти, - рычу я.
- Нет, - говорит Бенджамин, и задирает мои запястья вверх, отчего я едва не целую носом землю. – Сначала успокойся.
Я дёргаю руки вниз, но он держит крепко, и от напряжения у меня выступают слёзы.
- Да пусти ты, лотарио, я понял!
Бенджамин отпускает меня в ту же секунду, и я по инерции едва не падаю на колени. Отшатываюсь от него как от прокажённого, едва удаётся выпрямить спину, но он ко мне руки больше не тянет.
- Даниель, пойдём в дом, - говорит он. – Кровь идёт, нужно обработать.
- Да пошёл ты.
Бенджамин качает головой, а я разворачиваюсь и иду к машине.
****
Элмер обнаружился там же, где я и ожидал его увидеть – у второго входа, куда все бегали покурить. Он не видел меня, когда я подходил – был слишком занят поиском зажигалки по карманам, поэтому обратил на меня внимание, только когда моё лицо оказалось напротив.
- А, это ты, - улыбнулся он. – Я тебя помню. Привет.
В другой раз меня бы покоробила такая фамильярность от сопливого интерна, но сегодня я решил проявить снисходительность и протянул ему зажигалку джентльменским жестом.
Тот кивнул в благодарность и подпалил сигарету. Я закурил тоже. Выждал полминуты, не начнёт ли он сам говорить о чём-то, чтобы вывести его на нужную мне тему, но Элмер курил молча. Я прокашлялся, привлекая к себе внимание.
- Слушай, - начал я. – Альфа Белла. Медсестра из приёмного отделения. Она давно в клинике?
Элмер усмехнулся и посмотрел мне в глаза.
- Понравилась?
- Что? Нет, - опешил я. – Конечно нет. Я просто недавно здесь. Хочу узнать больше про тех, с кем собираюсь работать.
Нельзя было так в лоб. Вот дёрнул же лотарио за язык.
- Она здесь полгода. Тоже Уилтшир привёл. Нормально работает, звёзд с неба не хватает. Опаздывает иногда. Мужа своего не любит.
- Не любит?
Элмер снова посмотрел на меня и снова усмехнулся. Я сделал ещё затяжку, стараясь выражать лицом как можно больше безразличия к предмету разговора.
- Она сказала, что решилась на ребёнка благодаря моим научным работам, - пояснил я. – Поэтому я удивился. Только и всего.
Элмер не ответил. Уставился куда-то в одну точку перед собой.
- Наверное, ребёнок взрослый уже? – спросил я.
- Почему сам не спросишь? - пожал плечами Элмер и затушил окурок о стену. – Уилтширу не говори, что я так сделал.
Я заверил его кивком. Он направился к дверям.
- Эй, Элмер, - окликнул его я, и он остановился, не поворачиваясь. – Ты Белле тоже не говори, что я спрашивал. Ладно?
Тот махнул мне рукой, мол, в порядке всё будет. И я подумал – хорошо, что не повернулся. Я бы не хотел видеть сейчас его лицо.
****
Утром я обнаружил у себя в ДД новое уведомление. Мне редко писали вне рабочих чатов, обычно разве что пациенты и горе-маркетологи с рекламой домашней выпечки, поэтому сообщение я открывал без особого энтузиазма. И едва не выронил телефон, потому что написавшего мне пользователя я знал. @beautiful_bella: его зовут джейкоб @beautiful_bella: моего мужа @beautiful_bella: мы вместе десять лет, и у нас сын, гамма меркурий @beautiful_bella: ему три месяца @beautiful_bella: я давно хотела, но муж отказывался @beautiful_bella: если бы не твои статьи, он бы не согласился, так что спасибо тебе большое ❤️❤️❤️
От прочитанного я похолодел. Убрал телефон, снова достал, перечитал дважды. Лотарио. При мысли, что они там сидят сейчас вдвоём с Элмером и хихикают надо мной, к горлу подкатывала тошнота. Теперь придётся уволиться с работы. Со стажем в пару дней мне даже пособие не дадут. И зачем я только полез к нему с вопросами?
Минуты полторы я гипнотизировал телефон взглядом, с ужасом ожидая, не пиликнет ли он новым сообщением опять, пока не решил, что не перенесу ожидания. И принялся писать ей ответ.
@dark_sovereign: Поздравляю с материнством, но не стоит благодарности – этот вопрос решился без моего непосредственного участия. @dark_sovereign: А насчёт остального – даже не знаю, с чего ты взяла, что меня это интересует.
Белла прочла сообщения мгновенно, но ответ набирать не спешила. Я внутренне напрягся, ожидая опровержений с подтверждающими её слова аргументами в виде доносов Элмера, и даже принялся продумывать контраргументы, защищающие мои честь и достоинство. Поэтому, когда она всё же ответила, я слегка растерялся.
@beautiful_bella: жаль. извини, что побеспокоила
Захотелось выругаться. Я подождал немного, не напишет ли она ещё что-нибудь, но она не написала. И мне вдруг стало стыдно, что я так накинулся на неё. Она, наверное, переживает теперь.
@dark_sovereign: Не обижайся. Благодарю, что поделилась. Было здорово узнать о тебе больше, нам же вместе ещё работать.
Белла отреагировала на сообщение рядком смайлов-сердечек, а затем выслала свою фотографию. Она стояла на фоне города в жёлтом платье и улыбалась в камеру. Мне.
Секундное удовольствие от её созерцания снова сменилось уже знакомым беспокойством. Вот что ей теперь ответить? Так, чтобы не обидеть холодом, но и не внушить, что я от неё без ума. Я невольно покосился в сторону спальни Дэвида, но будить его, чтобы посоветоваться насчёт девушки с работы, я счёл неразумным. И, в результате некоторых раздумий, отправил:
@dark_sovereign: Красивое платье. @beautiful_bella: спасибо❤️❤️❤️ есть ещё красивее, могу показать. поужинаешь со мной?
Я опешил от прямолинейного предложения. Скосил взгляд в сторону спальни Дэвида ещё раз, а затем вновь перечитал сообщение, чтобы убедиться, правильно ли её понял. Она что, флиртует со мной? На всякий случай я пролистал сообщения выше, чтобы перечитать заодно и то, что она писала про мужа. @dark_sovereign: Я редко остаюсь на ночные смены, но если работаешь завтра, можем вместе сходить на обед. @beautiful_bella: долго до завтра( приезжай вечером, я что-нибудь приготовлю
Я прочёл сообщение от начала до конца, по слогам, чтобы быть уверенным, и тут же закрыл приложение. Даже телефон отложил подальше, на всякий случай. Конечно, она увидит, что я прочёл, но у меня ведь могло сразу же появиться какое-нибудь важное дело? Например, мне срочно могло бы понадобиться принять душ.
Я уже почти развернулся, чтобы туда пойти, когда вспомнил, что видеть она меня сейчас не может, и просто прислонился спиной к стене.
Дэвид, конечно, именно этот момент выбрал, чтобы выплыть из спальни в гостиную, и сонно уставился на меня.
- Ты чего? – спросил он.
- Ничего, - мотнул головой я.
Дэвид бросил взгляд на телефон, одиноко лежащий на другом конце стола, а затем снова перевёл его на меня.
- Понятно, - сказал он и пошёл заваривать кофе.
Я смотрел в его спину, не мигая, в ожидании, пока он снова вернётся ко мне.
****
К вечеру мне удалось успокоиться. Каждое сообщение Беллы было рассмотрено мной и Дэвидом под лупой и разобрано на молекулы, после чего я решил, что ничего особенного в её предложении нет. Даже если она пригласила меня к себе, и даже если я (допустим) соглашусь, это ещё не делает меня плохим человеком. В конце концов, она и правда кое-чем обязана моим научным трудам, и желание отблагодарить меня – вполне естественная и нисколько не предосудительная вещь.
Я как раз перечитывал нашу переписку с самого начала в сто сорок первый раз, когда она вдруг исчезла с экрана и сменилась номером. Её номером. Она звонила мне прямо сейчас.
В этот момент я и осознал, что, оказывается, так и не придумал, что ей ответить. В переписке я ощущал себя расслабленно, потому что можно было взять сколько угодно времени на раздумья, но живой разговор – дело совершенно другое. Тут я не мог парировать обдуманными и отредактированными Дэвидом хлёсткими фразами. Тут был только я, в самом немощном, сыром и неприглаженном виде.
- Привет, - мурлыкнула Белла в трубку, едва я принял вызов. – Я тебя напугала?
Я выдохнул. Тихо, маленькими порциями, чтобы она не услышала.
- Нет, - выпалил я. – Вот ещё.
Она затихла на миг, и меня парализовало от неловкости. Мозг судорожно принялся соображать, что ещё можно было бы сказать и разбить эту тишину, когда она вновь заговорила сама:
- Ты приедешь? Я могу сбросить адрес тебе в ДД.
Я поднял взгляд к зеркалу, и на секунду мне показалось, что я смотрю на чужого человека. То есть, скорее даже на знакомого, но из числа тех, что я давно не видел. Со школы ещё. Нет, немного дальше – с университета. С тех времен, что я начал встречаться с Исенарой. Там, в зеркале, был именно он – тот парень, что вытирал вспотевшие ладони о безвкусный костюм и сбивчиво объяснялся ей в любви на выпускной вечеринке. Я был настолько шокирован его появлению, что едва телефон не выронил. Я-то думал, он умер.
- Приеду, - ответил я Белле. – Сбрасывай.
****
Если спросят, скажу, жду друга из пятого дома. Старик с дежурства поздно приходит, это не вызовет подозрений.
Третий дом отсюда тоже просматривается отлично, хотя левый глаз открыть я всё ещё не могу. Пачка льда из супермаркета помогала первые пять минут, потом меня стала бить дрожь, и я убрал её на заднее сидение. Там теперь, наверное, лужа.
В окне свет горит, но через полчаса перестанет гореть, потому что Бенджамин отправится на ночную смену. Исенара никогда не сидит в гостиной после его ухода, тут же гасит торшер и идёт наверх.
Интересно, на меня подумают, если Бенджамин до участка сегодня не дойдёт? Зря пешком ходит, у безлюдного парка его мог бы кто-нибудь перехватить. Устраивать с ним прямую конфронтацию вряд ли разумно: его, как оказалось, на совесть выдрессировали в их стренджтаунской полицейской шарашке. Можно вместо этого подойти сзади. Взять что-нибудь тяжёлое, скажем, гаечный ключ, что в моём бардачке, и от души засадить ему в голову. Если засадить хорошо, возможно, даже оглушить получится. А там уж, главное, не растеряться и закончить дело ножом. Потом достать бумажник и снять часы, чтобы сымитировать ограбление.
Или, как вариант – затащить его, оглушённого, в машину, а затем сбросить с обрыва за металлургическим заводом. Спишут на самоубийство или на пьяную выходку. А могут и вовсе его не найти, в криминальных хрониках показывают, что иногда десятилетиями найти не могут.
Интересно, Исенара вернулась бы тогда? Не сразу, может, через год, когда придёт в себя. Я смог бы тогда с ней? Я бы себя не ненавидел?
Очки отчего-то запотели, но протереть их никак не выходит – руки дрожат. Я тянусь к заднему сидению, потому что там всё ещё лежит пакет из супермаркета, и достаю то единственное, что было там, помимо бутылки кисловатого вина от перекупщиков – пачку крабовых чипсов. Она не поддаётся ни с первого раза, ни со второго, и только когда мне удаётся разорвать её с третьего – рассыпав половину по салону машины – я вспоминаю, что вообще-то их ненавижу. Рука всё равно тянется внутрь и сминает горсть, заставляя острые края впиваться в ладонь.
Стоит вытащить из сумки телефон, чтобы найти там один самый нужный, самый важный сейчас номер, и постараться членораздельно объяснить в трубку, кто я и где сейчас нахожусь. Но у меня пока нет сил даже вытащить руку из пачки. Я сижу так минуты две, пять, сорок, пока телефон не звонит сам.
****
Уже стоя у самого её дома – как водится, в выглаженном костюме и с букетом в руках – я подумал, ну я и тварь.
Она замужем. Более того, у неё маленький ребёнок. Ну, заскучала в браке, с кем не бывает? Заиграется, влюбится в меня, и её надёжный симлендский уклад пойдёт прахом. Потом будет видеть своего ребёнка по выходным, а я буду в этом виноват.
Перед глазами настойчиво всплыл образ Бенджамина, ожидающего Исенару после встречи с адвокатами, но я так же настойчиво его отогнал. Нет, к лотарио. Дэвид сказал, не нужно бежать впереди паровоза. Особенно, если ничего кроме ужина мне пока не предлагали.
Я сжал несколько раз предательски подрагивающую руку и позвонил. Белла открыла быстро, и, увидев меня, застыла в дверях. Я тоже застыл. Потому что выглядела она вовсе не так, как я ожидал – никаких красивых платьев, что она уже пообещала мне в переписке. На ней была обычная домашняя одежда, поверх неё – фартук, волосы небрежно собраны в хвост. И я вдруг ощутил себя последним идиотом.
Что я вообще себе вообразил? Она и не думала соблазнять меня. Просто ценит как специалиста и благодарна, что я помог её мужу решиться на опыление. Она, в общем-то, прямым текстом это и сказала. Они, наверное, и ждали меня вдвоём, чтобы накормить постным рагу, а потом сделать несколько тошнотворных групповых снимков с их сыном и запостить в соцсети. Всё это время муж будет с укором смотреть на моё раскрасневшееся лицо, а Белла будет бросать ему виноватые взгляды, мол, ну я же не знала, что этот старый похотливый пень себе там придумает. При самом благополучном варианте развития событий этого вечера я умру от разрыва сердца ещё в самом его начале. Интересно, если я прямо сейчас сымитирую припадок, она потом забудет про костюм?
Белла, сбросив оцепенение, скользнула по мне взглядом сверху вниз и заулыбалась.
- Какой ты нарядный, - сказала она.
Я сцепил зубы. Хоть бы галстук догадался снять у подъезда. Придурок.
- На, - пробормотал я, протянув вперёд руку с букетом. – Купил вот. Ты, вроде бы, любишь.
- Спасибо, - просияла Белла. – Ты проходи.
Я вошёл, но так и остался стоять на пороге. Белла ушла, очевидно, за вазой, а мне неловко было проходить самому.
- А где Джейкоб? – крикнул я ей.
- Отвёз Мерка к родителям, - отозвалась Белла. – До завтра его не будет, не волнуйся.
- Я не волнуюсь.
И только тогда огляделся. Это была студия, то есть, комната в квартире была одна – дверь слева, видимо, вела в ванную, а крохотная справа – в кладовую. А на окне стояли гортензии. Такие же фиолетовые, как те, что она подарила мне. Глядя на них, я ощутил, как уголок губ сам собой дёргается вверх. Перевёл взгляд на диван, что в ночное время, вероятно, служил спальным местом, и подумал – она ведь могла сказать, гортензии стоят у меня в гостиной. Или у меня в квартире. Или на моём окне. Но она сказала, что сказала.
- Извини, что я так, - крикнула Белла, гремя посудой у плиты. – Не думала, что ты так быстро приедешь. Присаживайся, вина себе пока налей.
Я скользнул взглядом по уже открытой бутылке, а затем перевёл его на стоящую у дивана детскую кроватку. И сел с той стороны, чтобы лицом к ней сидела Белла, а не я. Интересно, Исенара тоже приводила Бенджамина домой, когда я с детьми уходил куда-то?
Напряжение, очевидно, отразилось на моём лице, когда Белла вернулась за стол. Она посмотрела внимательно на меня, потом на всё ещё пустой бокал, а затем наполнила его сама. Я взял, но пить не торопился. Белла смотрела на меня просто и доверчиво, как дети в детском саду смотрят на воспитательниц. А я на неё смотреть так уже не мог. Теперь я вообще не понимал, как к ней относиться. Возможно, я смог бы разобраться, но где-нибудь в другом месте – там, где она на меня смотреть не будет.
- Ты напряжённый, - сказала она. – Не жарко?
Она потянулась, чтобы снять с меня пиджак, и от секундного прикосновения меня едва не подбросило. Место на шее, где она прикоснулась, горело. Я невольно потёр его пальцами и поднял на неё глаза.
- Всё в порядке?
- Да, - я кивнул. – Я ненадолго заехал. И пить мне тоже не стоит, я же за рулём.
Белла поникла. Опустила взгляд, снова подняла его на меня. Мне стало неловко.
- Считаешь, я глупая предательница? – спросила она. – Я так обычно не делаю. Не зову к себе никого. Это только сейчас так.
- Вовсе я так не считаю, - заверил её я; в горле пересохло, и пришлось прокашляться. – Извини, если дал повод думать о себе лишнее, но на самом деле я не такой. И вообще, я зря приехал. Наверное, мне лучше уйти.
- У меня не может быть детей, - неожиданно громко перебила меня Белла.
Я опешил. Она смотрела на меня то ли требовательно, то ли зло, сжав губы в тонкую линию. Происходящее отчаянно напоминало интерактивную комедию абсурда, где актёры задают вопросы несчастным зрителям из зала, которым не выдали предварительно сценарий.
- М-мне не нужно, - промямлил я. – Я букет подарить приехал.
Белла вымученно улыбнулась.
- Я о муже, - сказала она. – Он ведь Альфа. Не номинальный, как я, а настоящий, способный сделать ребёнка. Поэтому я за него и вышла. Мы дружили год, перед тем как начали встречаться, и ему, наверное, казалось, что я подходящая партия. То есть, конечно, он хотел бы нормальную девушку, которая сможет ему родить, но я могу быть очень убедительной, когда мне что-то нужно. И я убедила его, что мы друг другу подходим. Я была одержима. Кроме возможности получить от него детей, пусть и без моих генов, пусть и путём опыления, я ничего в нём не видела. И вот теперь, когда ребёнок у нас появился, я вдруг поняла, что нам даже поговорить не о чем. Я привыкла к нему, знаю его как себя, но в последнее время я всё чаще ловлю себя на мысли, что радуюсь, когда он уезжает. Стоило раньше от него уйти, и сейчас я это понимаю, но ребёнок ведь уже есть. Он держит меня.
Моя очередь говорить, подумал я, когда она сделала паузу. Но на ум не приходило совсем ничего подходящего, потому что откровениями такого рода меня баловали нечасто. Сочувствовать ей будет хамством, учитывая, что ребёнка она всё-таки любит, с материнством я её уже поздравлял, а фраза «какая печальная история» пусть и почти слетела с моего языка, но на деле не выдерживала никакой критики. Поэтому я сидел так же ровно, словно жердь проглотил, и молчал. Очки чуть запотели, но я не стал протирать их, чтобы не портить ей драматичность момента.
- Я думала, так мне и надо, - продолжила Белла, не дождавшись реплики от меня. – Не у всех в браке искры из глаз летят, и мне казалось – ребёнка хочет, работает, и ладно. А потом я увидела тебя, и с ума сошла. Напридумывала себе всякого. Если бы я хоть на секунду включила голову, я бы поняла, что у меня нет шансов. Ты привык к другому.
Я нахмурился, не понимая, к чему она клонит. Белла повела плечом.
- Мы эту дыру давно снимаем, и я забыла, как она выглядит для людей твоего круга. Мне нужно было догадаться, что ты так отреагируешь. У тебя, наверное, есть девушки рангом повыше, чем нищая медсестра. И приглашают они тебя в места побогаче, чем убогая студия в пограничном дистрикте.
- Рангом повыше? – опешил я. – Что ты вообще несёшь?
- Нет-нет, ты не подумай, я всё понимаю, - виновато улыбнулась Белла. – Ты не обязан мне ничего объяснять. Я и сама всё вижу. И в клинике я болтать не буду, не бойся. Твоей репутации ничто не угрожает.
Она опустила взгляд, царапнув ногтями потрепанную обивку дивана, и я вдруг вспыхнул. Впервые за всё время пребывания в её квартире я ощутил не неловкость или сомнения – я ощутил злость. Ведь так оно для неё, наверное, и выглядит. Сорвался к ней ночью, как пылкий влюблённый, а теперь пытаюсь назад отыграть. Лотарио. Как земля только носит таких идиотов.
- Ничего ты не видишь, Белла, - сказал я. – Плевать мне, где ты живёшь. И девушек у меня никаких нет.
Она снова посмотрела на меня. И в глазах её я прочитал вопрос, мол, правда?
- Да, - сказал я и поцеловал её.
Белла громко выдохнула мне в рот, тут же оплетая руками мою шею, и я подумал, ну и пусть всё катится. Сознание топило волной – оно смыло и костюм, и фартук, и её мужа с ребёнком, и гортензии на подоконнике – но я старался хоть раз в пару секунд выныривать, чтобы хоть немного отслеживать, что в этот момент делаю. Я усадил её на себя, и уже почти откинулся на спинку, собираясь потянуть её за собой, как она вдруг упёрлась рукой мне в грудь. Волна чуть схлынула.
- Что? – подал голос я; хриплый, как простуженный. - Что-то не так?
- Всё так, - улыбнулась Белла. – Просто я не очень люблю быть сверху.
- Ты танцуешь самбу? – улыбнулся в ответ я.
- Что?
- Ничего. Всё будет, как ты захочешь.
Я подхватил её под бёдра и уложил спиной на диван. Мои руки дрожали, как дрожало её тело, пока я стягивал с неё платье.
****
Я вдруг понимаю, что стук не у меня в голове, а где-то снаружи.
Как будто клювом по стеклу. Поднимаю голову, чтобы отогнать назойливую птицу, и тогда только понимаю, что это ноготь, а не клюв. Эту птицу прогонять нельзя.
Я протягиваю руку к двери – пальцы скользкие, слетают с ручки – щёлкаю замком. Распахивает дверь она сама.
- Ох, Мортимер, кто это тебя так? – её холёные пальцы скользят по разбитой брови. – Ты дрался с ним?
- Не с ним, - отмахиваюсь я. – С бродягой у рынка. За кружку бухла.
Юльхен качает головой.
- Ох, Дэнни. Ты ужасно выглядишь.
- Ты зато хорошо, - отвечаю я, скользнув по ней беглым одноглазым взглядом.
Настолько хорошо, что я тут же жалею, что вообще её позвал. Она выглядит дорого. Совсем не так она выглядела, когда я сопровождал её, грустную и беременную, в поездке из Академии домой. Ублюдок её приодел. Рядом с ней такой моё самоуважение ещё резвее уменьшается в размерах. Как будто это вообще возможно.
- У тебя будут из-за меня неприятности дома? – поджав губы, спросил я. – Или он сам тебе разрешил?
- Конечно, разрешил, - отвечает Юльхен, то ли не заметив, то ли намеренно проигнорировав подколку. – Ты семья. Он понимает.
Она тянется к сумке и вдруг вытаскивает оттуда бутылку.
- Вот, возьми, - говорит она, протягивая её мне. – Керан передал тебе.
Этикетки на ней нет, но это меня не задевает – ублюдок любит элитный алкоголь, а не кислятину, что я брал у перекупщиков. На секунду я даже успеваю подумать, что не так он, наверное, и плох, но первый же глоток содержимого приходится выплюнуть, оросив лобовое стекло.
- Что за дрянь? – спрашиваю я.
Горло чудовищно печёт. Я тянусь за вином, что купил сам, но там пусто. Всё выхлестал. Лотарио.
- Это настойка из корня шангийской смоковницы, - поясняет Юльхен и придерживает бутылку, чтобы я не пролил. – Очень помогает от похмелья. Керан сказал, тебе это будет нужно.
От упоминания ублюдка меня снова захлёстывает злость, но это уже не та злость, что заставила меня замахнуться на Бенджамина. Это другая злость. Хорошая злость.
- Юльхен, ты зачем приехала? – спрашиваю я. – Выставить меня алкоголиком на фоне своего безупречного мужа?
- Ты сам выставляешь себя алкоголиком, - говорит Юльхен. – А приехала я, потому что ты меня позвал.
«Я тебя позвал» мысленно дублирую я себе. Так и есть, я её позвал. Она зашла ко мне в машину облаком дорогих духов и вырвала из состояния, в котором я находился. А теперь я вспоминаю всё снова. Как рассказывал ей в трубку, захлёбываясь слезами, что боюсь что-нибудь сделать, с ним, с ней или с собой, и пусть она, пожалуйста, приедет, пока что-то страшное не случилось. Я вспоминаю всё это в одну секунду, потому что ничего на самом деле не исчезло. Я снова погружаюсь в это, как в болото.
- Дэнни, всё будет хорошо, - говорит Юльхен и гладит меня по плечу.
Даже не гладит, треплет скорее, как котёнка. Я хочу отстраниться, чтобы она меня не жалела, но кроме жалости я сейчас, наверное, ничего не заслуживаю. Я сам себе отвратителен.
- Это у тебя всё будет хорошо, - отвечаю ей. – Я не такой симпатичный, чтобы богатый тотенбуржец вроде твоего бросился решать все мои проблемы.
Юльхен кисло улыбается.
- В этом всё и дело, - говорит она. – Когда-то я ползала на животе, держась за штанину Симуса, потом почти сразу перелезла на руки к Керану. Если тебе никто не предлагает перелезть к нему на руки, это всего лишь значит, что ты можешь научиться ходить своими ногами. Я, наверное, не смогу уже.
Я не знаю, что сказать, поэтому делаю ещё глоток дряни из бутылки. Горло обжигает так же сильно, как и в первый раз, но становится отчего-то легче.
- Пообещай мне кое-что, - просит Юльхен.
Я поворачиваю к ней голову.
- Ты должен перестать вылавливать везде Исенару. Вообще перестань ей писать. Если она пишет – отвечай, но только про детей. Не предлагай взять их, только если сама попросит. Не можешь сохранить отношения, надо сохранить лицо. Если сделаешь так – клянусь, что всё будет хорошо. Не только у меня, у нас обоих. Ты обещаешь?
- Обещаю, - киваю я.
Она улыбается и снова кладёт руку мне на плечо. Мне больше не хочется её сбросить. И смотреть в сторону третьего дома не хочется тоже.
****
Белла говорила с Леоной Миллер, и по тому, как она это делала, я сразу понял, что не про работу.
Она сначала слушала её, открыв рот, и я пил это выражение с её лица, будто это в моих словах она была так заинтересована. Потом она начала говорить сама и в конце реплики рассмеялась, запрокинув голову. Миллер рассмеялась тоже, я и сам был готов рассмеяться, хотя разговора их не слышал.
Белла бросила на меня взгляд, но тут же отвела его. Взяла ручку из стакана, покрутила в руках, положила на место. Взяла ручку – значит, она сейчас занята. Совсем недавно она говорила мне прямо, когда может провести со мной время, но наши постоянные беседы, учитывая, что у нас ни единого общего участка работы нет, стали выглядеть подозрительно, и она придумала сигнальную систему. Касается бейджа с именем – я могу следовать за ней. Стучит пальцами по столу три раза – мы не сможем поговорить лично, но у неё будет время взять смартфон и написать мне сообщение. Берёт ручку – без шансов.
Когда Миллер ушла, Белла направилась в лабораторию, а я двинулся за ней. Меня ждали пациенты, но я подумал – ничего страшного, всего двадцать минут. Двадцать минут ничего не изменят. Никто из них за это время не умрёт.
Я шёл тихо, чтобы она не увидела меня раньше времени, но, едва она скользнула в лабораторию, я тут же скользнул следом и прижал её тело к стене своим. Белла вскрикнула и сжалась в моих руках.
- Тихо, - шепнул я ей в губы. – Это я.
Она расслабилась на секунду, а потом её рассеянный взгляд вдруг обрёл чёткость.
- Дэн, Дэнни, я не могу сейчас, - прошептала она, когда я принялся покрывать поцелуями её шею. – Миллер ждёт меня. Пусти.
- Нет, - прошептал я, навалившись на неё чуть сильнее. – Я тоже ждал тебя. Больше не могу.
Она попыталась оттолкнуть меня плечом, но я не позволил. Она ведь не имела этого в виду. Будь её «нет» настоящее, сердце билось бы медленнее.
- С ума совсем сошёл, а ну пусти меня, - Белла в очередной раз попыталась высвободиться, но я снова не дал.
Вместо этого я подхватил её под бёдра и усадил на стол. На секунду оторвался от неё, чтобы посмотреть вверх, где было её лицо. На нём отражалось отчаяние.
- Меня же с работы выгонят, - прошептала она. – Ты что, не понимаешь?
- Не понимаю, - кивнул я, опускаясь вниз. – Посиди так. Мы быстро, обещаю.
Она была напряжена, когда я положил руки на её колени, чтобы развести их, но я знал, что она не станет сопротивляться долго. Мне всегда больше всего нравился момент, когда она сдаётся. Когда её пальцы скользят мне в волосы и нетерпеливо сжимают их на затылке, а тело становится послушным, как горячий воск, словно из него что угодно можно вылепить.
Вот, как сейчас.
****
Действительно больно становится только начиная с этой секунды. Тогда не было, адреналин. Бенджамин после подобного выглядел бы воином – израненным, и от того ещё более красивым, чтобы любой самке захотелось сначала перевязать ему раны, а затем раздвинуть ноги.
Я выгляжу, словно меня избили всей деревней за сворованную кукурузу. Юльхен сказала, нужно сохранить лицо. У меня не получилось.
Я смотрю на себя в окно машины напротив, пока взгляд не мутнеет до слепоты.
****
Я так долго выбирал между эклерами и тарталетками, что женщина за моей спиной нетерпеливо покашляла. Белла тронула меня за плечо, и я, встрепенувшись, принялся диктовать баристе заказ. В другой раз я просто ткнул бы на первое попавшееся пирожное в витрине, чтобы не задерживать очередь, но сегодня мне не хотелось пускать всё на самотёк. Это было наше первое настоящее свидание. Если, конечно, забыть о той ночи у неё дома, когда я вжимал её в диван, и его спинка толкала бортик детской кроватки.
Сейчас, когда она сидела за столиком напротив меня, я мог представить, что у нас всё нормально. Публично. Как у всех. Что я познакомился на работе с незамужней медсестрой, а теперь кормлю её пирожными в кофейне. Если зайти немного дальше в фантазиях, я мог бы представить, что вечером повезу её к себе.
Белла улыбалась мне, но была меланхолична – она не хотела в кофейню. Она хотела спуститься в мою машину и провести обеденный перерыв там. Я настоял, чтобы мы всё-таки выбрались куда-то.
- Тебе не нравится? – я кивнул на пирожное. – Могу что-то другое принести. Ты что хочешь?
- Ничего, - улыбнулась Белла. – Просто посиди со мной.
Она гладила мою руку, как тогда, в лаборантской, но мне больше не хотелось высвободиться. Я находился в прекрасном эйфорическом вакууме короткого обеденного перерыва. Плавал в околоплодных водах счастливым эмбрионом, пока дверь в кофейню не отворилась и со звоном пошлого колокольчика не вытолкнула меня схватками в холодный мир людей.
- Пойдём, - сказала Белла, сжав мою руку особенно сильно.
Край ногтя царапнул мою ладонь, и я поморщился от контраста с нежными поглаживаниями секунду назад.
- Куда? – опешил я. – Мы же только пришли.
Белла скользнула к двери, ступая почти неслышно, как кошка или шпион из старых тотенбуржских мультиков. Я вылетел за ней из кофейни, почти не разбирая дороги, просто потому, что она всё ещё держала мою руку. Метров десять она меня волокла к стоянке, пока я не дёрнул эту руку на себя, вынудив её остановиться.
- Белла, что ты делаешь?
Она заглянула мне за плечо, а затем вновь перевела на меня взгляд. И обняла.
- Прости, - сказала она мне в рубашку. – Я увидела Хартманна.
- Кого?
- Дугласа Хартманна. Он анестезиолог. Высокий такой.
Она чуть отстранилась и подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Взгляд был внимательный – ей, наверное, хотелось придать ему веса, чтобы я по взгляду сразу всё понял. Но я не понял.
- И что? Поздоровались бы.
Белла вздохнула и отстранилась окончательно.
- Он бы увидел нас вдвоём. Стал бы болтать в клинике. Уилтшир не терпит романы на работе, узнает – уволит меня.
Я хмыкнул.
- Ты драматизируешь. Мы всего лишь кофе пили.
- Вдвоём, не в клинике? – Белла склонила голову на бок. – Хартманн не дурак. И поговорить любит.
- Ну, а даже если так? – вздохнул я. - Тебе так нужна именно эта работа?
Белла помрачнела.
- Я имею в виду, что могу позаботиться о тебе, - пояснил я. – Могу поднять старые связи, устроить тебя ещё куда-то. Или ты можешь вообще не работать. Если хочешь, я буду всю зарплату тебе отдавать каждый месяц. Хочешь?
Она не ответила. Опустила глаза, взяла мои руки в свои, скользнула пальцами по ладоням, как она любит. Подняла на меня взгляд снова. И вот тогда это случилось. Тогда я понял всё.
- Дело не в работе, - сказал я за неё. – Ты просто боишься, что твоему мужу кто-то донесёт, и он подаст на развод. И тебе ничего не останется, кроме как быть только со мной.
- Ты неправ сейчас, - отрезала Белла. – У меня есть ребёнок, и ты это знаешь. Ему и полугода нет. А я ему даже не кровная родственница. Если Джейкоб подаст на развод, у меня не будет никаких прав. Он может запретить мне видеть его.
Я медленно выдохнул, просто чтобы не начать сразу же говорить. Этого разговора стоило ждать. Он назревал с самого начала. Ещё до того, как я сам впервые к ней прикоснулся. Просто в тот самый первый раз жажда прикосновения оказалась сильнее жажды определённости. Я обмотал бинтом ногу с гангреной, чтобы не смотреть на черноту, которая продолжала пожирать моё тело.
Ну же, Даниель, не будь трусом хотя бы сейчас.
- Я люблю тебя, - сказал я.
Белла смотрела на меня так, словно я из лесу на неё только что выскочил.
- Что?
- Что слышала, - прорычал я. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Если ты согласна, то я прямо сегодня поеду с тобой к Джейкобу и всё ему объясню. Попробуем договориться мирно, а если нет, у меня есть хороший адвокат. Что скажешь?
Я смотрел на неё коршуном, долго и зло. Ждал, что она скажет «нет». Тогда мне стало бы проще. Пусть бы сказала, что ничего серьёзного ей от меня не нужно – я бы разозлился ещё больше. И этого хватило бы, чтобы от неё оторваться. Пусть бы только сказала.
- Я тоже тебя люблю, - ответила она, наконец. – Но я не могу так.
Я выдохнул. Облегчение пополам с разочарованием затопили меня по горло. Чернота чернела, но бинт в руках Беллы был белее моего. Элмер говорил, что она хорошая медсестра.
- Посидим в машине? – спросил я.
****
Записи расплываются перед взглядом единственного пока глаза, и я, плюнув, откладываю их в сторону. К лотарио, буду импровизировать. Я прожил этот доклад, я пропустил его через себя в своё время. Я могу взять любую идею об инопланетном опылении и представить её в виде стройного ряда тезисов и доказательств. Мой язык скажет за меня всё сам. Я знаю это о себе, и это придаёт мне сил. У меня лотариански давно их не было.
Уверенность слегка гаснет, когда я бросаю взгляд на зеркало, потому что выгляжу я не слишком представительно. Бинт вокруг головы по задумке Лайз должен дать понять моим коллегам, что я, пусть и получил травму (каким-нибудь мортимероугодным способом – скажем, заслонил собой старушку, когда на неё летел пневмоколёсный экскаватор), но слишком люблю свою работу, чтобы отказаться от участия в конференции. Я очень стараюсь увидеть в зеркале именно это, но вижу почему-то только правду.
Нащупываю кошелёк, чтобы пересчитать наличные и решить, могу ли я заказать пиццу в комнату, но меня прерывает стук в дверь. И это самый странный звук, который я ожидаю сейчас услышать, потому что я в Плезантвью. И мотель, комнату в котором я снимаю, услуги обслуживания номеров не предоставляет.
Ручка опускается под нажимом моей руки, и за секунду до того, как дверь откроется, я успеваю перебрать в голове все мыслимые и немыслимые варианты, включая мою школьную подружку Кейлинн и призрака Геральта Рейда, но того, кто оказывается за порогом, я отчего-то увидеть не ожидаю совсем.
- Исенара, - выдыхаю, глядя на её съежившуюся от холода фигурку.
- Я, - подтверждает она.
Я ругаюсь про себя. Она, разумеется, помнит, как её зовут. Наверное, я выгляжу как трёхлетка, что громко и важно объявляет знакомых ему животных в зоопарке.
- Проходи, не стой. Обувь тут поставь, ты замерзла, наверное?
- Даниель, - зовёт она.
- Сейчас, у меня где-то был кипятильник…
Я принимаюсь шарить глазами по комнате, пока она не хватает меня за руку и не тянет на себя, вынуждая повернуть к ней голову. Смотреть ей в глаза почему-то неловко.
- Я не думала, что он тебя так сильно, - шепчет она, невесомо касаясь пальцами моего лица. – Очень больно?
- Вообще не больно, - отвечаю я и убираю её руку. – Пара царапин. Бинты для отвода глаз.
- Прости, - снова шепчет Исенара. – Если бы я знала, ни за что не пустила бы его с тобой говорить. Мне ужасно жаль.
- Да перестань. Это я к нему полез. Он не виноват.
Исенара смотрит на меня так, что сердце внутри как будто через мясорубку пропускают.
- Ты как здесь оказалась? – спрашиваю я.
Та закусывает губу. Теперь я вижу, что ей тоже неловко.
- Юльхен сказала, куда ты уехал, - она делает паузу. – Я очень за тебя волновалась.
Я бросаю взгляд сначала на доклад, а затем вновь на Исенару. Спокойствие, вызванное уверенностью в своих знаниях ещё пятнадцать минут назад, разъедает какое-то другое чувство. Во всяком случае, сейчас мне впервые кажется, что я что-то понял не так. Потому что в следующую секунду Исенара вдруг притягивает меня к себе за ворот свитера и целует.
Я теряюсь и почти совсем ей не отвечаю. Когда происходящее по крупицам, как из одной колбы песочных часов в другую, перетекает в моё сознание, я отстраняю её от себя. Висок под бинтами снова начинает ныть, как будто все чувства обостряются разом.
- Ты что? - выдыхаю я. – Ты плохо себя чувствуешь?
- Какой же ты дурак, - шепчет Исенара.
И целует меня снова. Сознание плавится, а вместе с ним плавится послушное ему тело. Последняя мысль мелькает, мол, это что, всё, что требовалось? Получить от Бенджамина по лицу? Не уступить ей опеку, не пойти на сделку до суда? Это и есть правильное решение задачи?
Я тяну её за собой на кровать, попутно воюя с молнией у неё на платье, когда она вдруг отстраняется и упирается ладонью мне в грудь. По телу разливается паника от осознания, что сейчас, возможно, ничего у нас не будет, и я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать.
- Прости, - говорит она. Грудь от дыхания вздымается вверх-вниз, – Не могу быть сверху.
Я пытаюсь сфокусировать на ней взгляд, но без очков это сложновато. Отсутствие нормального зрения, очевидно, сильнее тормозит мыслительные процессы, потому что суть её слов доходит до меня ну очень приблизительно.
- Что? – хрипло спрашиваю я.
- Ноги затекают, - отвечает Исенара. – После занятия по самбе.
Я связи не улавливаю, но послушно переворачиваю её и опрокидываю на покрывало. Плевать, Исенара, пускай будет, как ты хочешь. Теперь всё будет так, как ты захочешь.
Со второго раза молния поддаётся, и я приникаю губами к её плечу. Краем сознания успеваю отметить, как жарко вокруг вибрирует воздух.
****
Я выдыхал дым вместе с тяжестью, что сдавливала мне голову. С каждой затяжкой она сдавливала её меньше.
Попытки повернуть мыслительный поток в русло работы закончились неудачей, поэтому весь сегодняшний день я настроился проводить в ожидании очередного перекура. Беллы сегодня на работе не было, и каждый раз, оставаясь наедине с собой, я предавался размышлениям, насколько жалким будет отправить ей четвёртое сообщение, если первые три она оставила неотвеченными. Мелькнула идиотская в своей навязчивости мысль проверить, точно ли она сообщения прочитала, но я откинул её до того, как она успела бы сформироваться в намерение. И затянулся снова.
Когда Уилтшир показался у запасного входа, я на секунду ощутил облегчение. Уилтшир – хорошо. Уилтшир – безопасно. Уилтшир мог помочь отвлечься.
Я молча протянул ему зажигалку, он также молча кивнул и прикурил от неё. Какое-то время мы просто стояли, не произнося ни слова, а потом он так посмотрел на меня, что я как-то сразу понял, что приятного разговора не выйдет.
- Осваиваешься, смотрю, - сказал Уилтшир.
Именно так, утвердительно. Я нахмурился.
- Ты про работу?
- Ты знаешь, про что.
Я машинально кивнул и затянулся снова. Снизу, от кончиков пальцев на ногах поднимался холодный ужас. Уилтшир не смотрел на меня, он смотрел в стену, но я всё равно ощущал тяжесть, исходящую из его невысокой, в общем-то, фигуры. Ощущал незримо, потому что я тоже на него не смотрел.
Теперь он больше не был безопасным. Теперь Уилтшир был угрозой, потому что я знал, что он знает. Всё Элмер виноват. Нужно было рассказать ему про сигареты.
- Моё заявление будет у тебя на столе через час, - сказал я. – Отработаю, сколько скажешь, или уберусь отсюда к лотарио сегодня же, если тебе так будет удобнее. Но я прошу тебя сохранить Белле работу.
Я впервые посмотрел на него прямо с того момента, как он произнёс свою последнюю реплику. Его взгляд был не тем, что я ожидал увидеть. Пока я говорил то, что говорил, я успел нарисовать перед внутренним взором грусть, смешанную с уважением к моему отчаянному, но благородному поступку. Ну, или, во всяком случае, он мог посмотреть хотя бы с пониманием – как человек, который знает, что ничего не может изменить.
Но Уилтшир смотрел иначе. Так смотрела на меня мать, когда я проливал на себя молоко из бутылочки. Какой же ты дурак.
- Если бы я всерьёз нуждался в твоих советах по управлению персоналом, Даниель, то клиникой следовало бы руководить тебе, - сказал он.
Уилтшир произнёс это совершенно спокойно, но я всё равно ощутил мертвецкий холодок позвоночником. Странно было смотреть на него, Уилтшира, говорящим. Его слабое, не измученное спортом тело и уставшее, рано состарившееся лицо едва двигались, пока слова доносились из его горла. Всё это выглядело так, словно он не был живым человеком. И голос его порождался не сокращением связок, как у всех, а нажатием кнопки на приёмнике, что находился где-то в желудке этого лотариански правдоподобного, но порядком потрёпанного макета.
- Тем более, что увольнять никого из вас нет необходимости, - добавил Уилтшир. – Потому что вы расстанетесь.
Я опешил. Пальцы сжали сигарету сильнее, но до рта её так и не донесли.
- Что? – переспросил я – больше для порядка, чем для уточнения. – Я не собираюсь бросать её.
Уилтшир издал какой-то звук, то ли хрип то ли смешок, после чего снова заткнул рот сигаретой.
- Мы ждём, пока её ребёнок станет немного старше, - пояснил я. – Тогда она сможет выйти за меня замуж.
- Она уже замужем, - вздохнул Уилтшир, всё так же не глядя на меня. – Ты ей не для этого.
Я не собирался этого спрашивать – я меньше всего хотел быть человеком, который мог задавать такие вопросы – но.
- А для чего?
Я всё-таки спросил. Уилтшир хмыкнул и покачал головой. Я отчётливо ощутил, как моё лицо заливает жар.
- И не для этого тоже. Белла хорошая девушка, но у неё довольно трудная и малоинтересная работа, - обтекаемо начал он. – Ты привносишь в её жизнь немного разнообразия. Уверен, получаешь за это много положительных эмоций. Я видел, каким ты пришёл в отделение – поверь, без слёз на тебя смотреть было нельзя – и я вижу, какой ты сейчас. Это настораживает.
- Надо чтобы опять было со слезами? – решился спросить я.
Уилтшер рассмеялся, и я рассмеялся тоже, хотя напряжение – как это обычно бывает со смехом – никуда не делось из моего тела. Мы странно, наверное, выглядели со стороны – я, сощурившийся и неестественно выпрямившийся, и он, расслабленный, словно погулять вышел. В голове тут же всплыла старая школьная задачка про две ёмкости, пустую и наполненную водой, между которыми происходило сообщение посредством шланга. Аналогия выходила не очень точной, потому что если бы подобное сообщение организовали между Уилтширом и мной, ничего бы из меня в него не перетекло. Я бы просто лопнул от вздувшегося во мне напряжения. И шланг бы лопнул тоже. А Уилтшир бы остался.
- Я говорю с тобой сейчас не как начальник, - сказал он. – А как друг. И как друг я посоветовал бы тебе расстаться с Беллой сейчас. Потом будет больнее.
Наверное, он ждал теперь, что я спрошу, почему. Я не спросил, хотя мне очень хотелось. Уилтшир вздохнул.
- Запрет на романы в клинике появился не потому, что я злой такой и людей не люблю, - вздохнул он. – Просто я таких как ты уже видел. И таких как Белла видел тоже. Заканчивается это обычно довольно унизительно для парней, и мне бы не хотелось, чтобы и ты до подобного дошёл.
Я прокашлялся. Уилтшир участливо похлопал меня по спине.
- А с чего ты взял, - я кашлянул снова, дурацкий дым, - что я до этого дойду? Белла меня любит.
- Она сама тебе сказала?
- Ну… да.
Уилтшир вздохнул. Пока он стоял и молча курил, меня грызло беспокойство, потому что на слишком уж неопределённой ноте повис разговор, а мне было довольно неопределённости для одного короткого дня. Поэтому когда он заговорил снова, я едва сдержал облегчённый вздох.
- Если ты не прогуливал пары Уоткинса по биологии, то должен помнить, что в природе сильный поедает слабого. Сильный в вашей паре не ты. И это, к сожалению, очевидно всем, кто в курсе ситуации.
Я бы, наверное, спустил это всё на тормозах, если бы не эта фраза про пары Уоткинса. Уилтшир, что секунду назад казался мне пожившим, а потому, наверное, мудрым старикашкой, вернул меня в реальность, где мы были ровесниками, и учились на одном потоке. И этот факт отчего-то показался мне унизительнее всего, что он высказал мне за этот короткий перекур.
- Я в принципе не уверен, что готов слушать советы человека, которому мамка обеды на работу носит, - прошипел я и потушил сигарету.
О стену, как Элмер. Уилтшир проследил за ней взглядом, а потом вновь перевёл его на меня. Вот и всё, подумал я. Теперь он точно уволит меня, только теперь уже не за разврат, а потому что я кретин. Вот зачем я вообще рот открыл? Отлично же было.
- Извини, - сказал я. – Я глупость сморозил. Вообще не понимаю, что несу.
Уилтшир усмехнулся и хлопнул меня по плечу – удивительно сильно для человека, который выглядел как председатель совета пенсионеров.
- Возьми выходной, - сказал он, и стряхнул пепел в мусорный бак. - Но, на самом деле, если факт заботы посторонних людей друг о друге так тебя задевает, я бы на твоём месте задумался, почему.
Он двинулся к двери, и я, пока смотрел в его обтянутую халатом тощую спину, думал, как так вышло, что всего за десять минут разговора я умудрился проиграть столько позиций.
- Это не я сигареты о стену тушил, - сказал вдруг я, когда он был уже у порога. – Это Элмер обычно. Я первый раз.
- Знаю, - сказал Уилтшир не оборачиваясь.
Я постоял ещё немного, глядя ему в след, и достал вторую сигарету. Телефон пиликнул в кармане, и я вынудил себя досчитать до десяти, прежде чем за ним потянуться.
****
Я понимаю, что что-то не так, когда не могу нащупать её руку. Пальцы скользят по гладкой синтетической поверхности простыни – чуть ускориться, и я огонь высеку. Находят, и я успокаиваюсь. Её рука холодная, в отличие от моей, но она не даёт согреть её, отнимает. Я открываю глаза.
- Исенара?
Пятно перед глазами отчего-то тёмное, и это тут же заставляет меня окончательно проснуться. Я тянусь за очками, и вижу, что она сидит одетая на краю кровати. Макияж размазался, и теперь она больше не похожа на кинозвезду, которой пришла сюда несколько часов назад. Она теперь снова обычная уставшая женщина. И она нравится мне такой. Я люблю её такой. Она такой теперь редко бывает.
- Ты куда?
- Я поеду домой, - шепчет она. – Извини.
Меня напрягают извинения, но шёпот напрягает ещё больше. Она словно всё ещё боится, что я проснусь.
- Останься на конференцию, - прошу я. – Вечером вместе поедем. Маму попрошу посидеть с детьми.
- Я одна поеду, - говорит Исенара. – Только не злись.
Но я злюсь. Сидеть голым перед ней тут же становится неловко, и я судорожно натягиваю на себя одеяло. Так ситуация кажется ещё более неловкой, чем была.
- Ты зачем вообще приехала? – спрашиваю я.
Мой голос теперь проснулся окончательно, и звучит теперь резче, из-за чего Исенара подносит руки к лицу, будто сейчас заплачет. Из-за этого я злюсь сильнее, потому что это нечестно.
- Я за тебя волновалась, - она снова переходит на шёпот – но уже не тот, которым берегут чей-то сон, а такой, истерический, словно она боится потерять самообладание. – Я не должна была. Эмоции нахлынули, вот и…ты простишь меня?
Она всхлипывает, и мне хочется её ударить. Я ведь почти выбрался, лотарио её побери. Я мог. Она, наверное, почувствовала, что мог, потому и приехала. Чтобы за поводок дёрнуть.
Исенара поднимается с кровати, видимо, посчитав разговор законченным, и принимается поправлять макияж перед зеркалом.
- Ты меня любишь? – спрашиваю вдруг я.
Исенара от неожиданности оборачивается.
- Что?
- Что «что»? - рычу я. – Простой же вопрос.
Она опускает голову. А потом поднимает её снова, и в её взгляде я как-то сразу читаю ответ – ещё до того, как его успевает озвучить её рот.
- Наверное, больше нет.
Я киваю. Повязка сползла, и стоит поправить, но мне не хочется делать этого, пока она не уйдёт. Хочется смотреть, как будет уходить.
- А ты? – спрашивает вдруг она.
Её верхняя губа подрагивает, и я издаю смешок. Закусываю губу, чтобы не расхохотаться – тянусь за очками на тумбочке, но они падают и я ловлю их на лету.
- Даниель?
- Уйди, - прошу я.
Исенара замирает на миг, а потом кивает. Я откидываюсь на подушки, и ещё несколько минут слушаю её возню, пока не хлопает дверь. А тогда концентрирую взгляд на одной точке на потолке и принимаюсь повторять про себя тезисы доклада.
****
Она стягивала с меня халат, но я ей не позволил.
- Ну, ты что? – она рассмеялась. – Не успеем.
- Успеем. Не хочу быстро.
Я усадил её на стол, и пока поднимал её тело над землёй, она ни на секунду не убрала руки с моей шеи. Мне нравилось ощущение тепла от её рук на себе. Но я не мог позволить себе в нём потеряться.
«Уилтшир сказал, он таких как я уже видел. Он видел их с тобой?»
Белла смотрела на меня, а я смотрел на неё, и мне казалось, она видит меня насквозь. Она прочтёт вопрос в моей голове и ответит на него вслух. «Он видел их с тобой?»
- Я поняла, - сказала Белла, и слезла со стола.
А потом опустилась на колени. Её рука скользнула к его ширинке и расстегнула её с громким «вжжжик». Можно и так, подумал я. И снял с себя халат сам. Она как раз успела коснуться губами моего живота, когда в дверь постучали.
- Белла, ты там? Открой, я поговорить.
Белла в ужасе зажала рот рукой.
- Это Хартманн. Дэнни, что делать теперь?
Она смотрела на меня теперь иначе, и мне странно было видеть такие перемены. Такой неуверенной я видел её в последний раз у неё дома, когда она пригласила меня поужинать вместе. Когда она была такой, мне хотелось её спасти.
- Не переживай, - сказал я, застёгивая ширинку обратно; второе «вжжжик» прозвучало уже не так жизнерадостно. – Я уйду, а вы поговорите. Ничего страшного не случилось.
- Мы тут вдвоём заперлись, и не открываем, думаешь, это не покажется ему подозрительным? – прошептала она. – Он теперь всей клинике разболтает!
- Так открой, раз подозрительно, - понизил голос я. – Или хочешь ещё на полчаса тут задержаться, чтобы он с домкратом пришёл?
- Ты можешь посидеть пока в шкафу?
Я перевёл взгляд туда, куда она кивнула. Белый халат игриво выглядывал из-за приоткрытой дверцы, и я на секунду представил, как сижу там, под ним, скрутившись, чтобы уместить ноги. А затем перевёл взгляд на неё обратно.
- Ты серьёзно сейчас?
- Пожалуйста, - взмолилась Белла, так и не поднявшись с колен. – Это на пять минут. Я уведу его куда-нибудь, и ты выйдешь потом. Ладно?
- Да не полезу я ни в какой шкаф, я тебе что, школьник?! Выйду сейчас, а если у Хартманна будут ко мне вопросы, мы поговорим цивилизованно, как нормальные люди.
- Твои цивилизованные разговоры могут разрушить мою семью, - прорычала Белла, вскочив на ноги. – Я сына потеряю. Это ты можешь понять?!
И я как-то сразу вдруг замолчал. Она никогда раньше не повышала на меня голос, я в принципе раньше не знал, что такое возможно, и теперь, когда у меня в ушах звенело от её рыка, я вдруг ощутил, что у меня нет для неё больше никаких аргументов. В дверь снова настойчиво постучали, и я залез туда, куда она минуту назад мне указала. Халат тут же опустился мне на голову, загораживая обзор, но я ощутил, что Белла подошла к шкафу тоже. За это время я привык ощущать её тело как своё.
- Извини, - мурлыкнула она, убирая халат с моего лица. – Я тебе компенсирую всё потом, ладно?
Белла хлопнула дверью, чтобы через секунду открыть другую – ту, что разделяла её с Хартманном. Я подобрал ноги. Сейчас сидеть было вполне терпимо, но лёгкий дискомфорт в суставах предвосхищал боль, которая станет сопровождать каждое моё движение при ходьбе, просиди я здесь хоть сколько-нибудь долго.
Я наклонился немного, чтобы заглянуть в щель, но отсюда видно было немного: спина Хартманна и кусок лица Беллы с приклеенной к нему неестественной улыбкой. Она что-то ему говорила, но дверца шкафа мешала звукопроницаемости, и нужно было прилагать усилия, чтобы разобрать отдельные слова. Я прилагать не стал.
Вместо этого я направил мыслительную машину своего мозга на попытку представить, что мне сейчас семнадцать. Вся ситуация обретала бы совершенно другой смысл, если бы мне было семнадцать. Нас – меня и мою горячую подружку из группы поддержки – могла бы застукать учительница, и я влез бы в шкаф сам, пока подружка бы с ней объяснялась. Я хихикал бы, зажимая себе рот рукой, чтобы себя не выдать, а потом, когда учительницу удалось бы спровадить, она со смехом пересказывала бы мне самые забавные моменты диалога, а я кивал бы и снимал с неё школьную форму.
Совсем иначе эта ситуация смотрелась теперь, когда мне было сорок пять. Попади в неё Дэвид, он бы, наверное, ещё мог бы в лицах пересказывать случившееся на вечеринках. Но не я, Мортимер. Не я.
О пяти минутах говорить, конечно, не приходилось. У Хартманна, очевидно, было важное дело, потому что он не отпускал её добрых полчаса. Я представлял, как Белла виновато поглядывает на шкаф, но мне лень было сгибаться к щели, чтобы узнать наверняка. Даже когда за Хартманном дверь закрылась, я не стал тут же вылезать. Негодование как-то улеглось. Вместо него осталась боль в суставах – и я позволил ей поглотить все мои мысли.
- Дэнни? – сказала Белла, отворив дверцу.
Я зажмурился от яркого света, как упырь. Ей пришлось подать мне руку, чтобы помочь вылезти – ноги разгибались с неохотой. Так наша разница в возрасте казалась ещё очевиднее. Я не то что годился ей в отцы, но и ровней определённо не был. Наверное, мы жалко смотрелись вместе. Наверное, ей бы не хотелось показывать меня никому, кто не в курсе моих заслуг перед наукой.
- Как ты, нормально? – спросила она, очевидно, обратив внимание на мою изменившуюся походку.
Я кивнул. Мы оба смотрели друг на друга, ожидая, кто первый начнёт разговор, когда Белла вдруг, ещё секунду назад смертельно серьёзная, хихикнула.
- Вот жуть, да? Чуть не попались.
Я опешил от такой реакции, не зная, что должен ответить, и она, видимо, посчитав разговор законченным, потянулась к пуговицам моего халата. Я расстегнуть не дал.
- Ты чего?
- Не надо, Белла.
Она улыбнулась. Я называл эту улыбку «сейчас что-то будет», и раньше я бы душу за неё продал. «Уилтшир сказал, он таких как я уже видел. Он видел их с тобой?»
- Не надо что? – она потянулась к ремню моих брюк. – Это не надо?
Я взял её руки за запястья – крепко, как в тиски – и отвёл в сторону.
- Ничего не надо. Я думаю, нам лучше расстаться.
- В смысле? – опешила Белла.
Я смотрел на недоумение, отпечатавшееся на её лице, и вспоминал слова Уилтшира про сильных, слабых и пары Уоткинса. Она ведь даже предположить не могла, что я могу такое сказать. Я и сам, пожалуй, не мог. Это ведь почти как услышать «спасибо, я сыт» от голодающего бедуина в Странджтаунской пустыне.
- У тебя же семья, - сказал я. – Мне бы не хотелось её разрушить, если в следующий раз сюда ворвётся кто-нибудь менее учтивый, кто не станет сначала стучаться.
- Дэнни, ты что, обиделся? – она снова попыталась обнять меня, и я снова не позволил. – Ну, перестань. Будем осторожнее, вот и всё.
- Нет, - сказал я. – Лучше остановимся сейчас. Подумай о ребёнке.
Взгляд Беллы стал жёстче. Как перед разговором с Хартманном, когда она на меня кричала. Сейчас из её рта не доносилось пока ни звука, но общее у этих двух взглядов кое-что было: теперь она больше не была со мной на одной стороне. Иметь Беллу противником оказалось неприятно.
- Раз решил бросить меня, то хотя бы вину на меня не перекладывай, - отрезала она. – Я вижу, из-за чего это всё. Получил, что хотел, и пришло время поискать себе женщину своего уровня. Так, Даниель?
Я вздохнул.
- Думай, что хочешь.
- Нет, - она вцепилась в мой халат крепче. – Скажи мне – Белла, мне нужен кто-то лучше тебя. Давай.
- Мне нужен кто-то лучше тебя, - послушно повторил я.
Она сжала губы в одну упрямую жесткую линию. Она вся была сейчас такая – сжатая и напряжённая. Не податливым тёплым маслом, как раньше.
- Я тебе не верю, - сказала она.
Теперь она выглядела скорее несчастной, чем злой, и это заставило меня что есть силы сжать пальцы. Она определённо не хотела сдаваться легко. Она вела партию с позиции сильного игрока. Слишком сильного для убогой бедняжки из студии в пограничном, на которую не смотрят серьёзные врачи, потому что ищут себе девушку рангом повыше. Интересно, все другие тоже на это велись?
- Мне нужен. Кто-то. Лучше. Тебя.- сказал я, взяв её за плечи. – Кто-то умнее, моложе и красивее – ровно настолько, насколько может позволить моя чудовищно большая зарплата. А теперь пусти меня, пожалуйста, потому что я видеть больше не могу твоё лицо.
Она отпустила халат, чтобы тут же закрыть руками глаза. Кажется, облокотилась о столешницу, чтобы не сползти на пол, но я наблюдать этот цирк дальше не собирался. Я вылетел из кабинета в коридор и пошёл вперёд – туда, где мне казалось, было поменьше людей на пути.
- Эй, Даниель! – услышал я сзади, и, хотя тело хотело двигаться дальше по инерции, затормозил через пару шагов. – Ты куда это?
Элмер оказался прямо перед моим лицом. Его только сейчас не хватало.
- Никуда, - ответил я. – Домой поеду, у меня выходной.
- У тебя лицо, как будто ты топиться едешь.
Я собрался обойти его, но он не позволил, настырный – вцепился в халат там же, где минуту назад была рука Беллы.
- Подожди ты, - сказал он. – Я тебя отвезу. Тебе не надо сейчас за руль.
Я кивнул, мол, не надо, так не надо, и пошёл за ним. Элмер тоже шагал быстро, и это несколько выделяло нас среди других, сонных обитателей отделения. На нас оглядывались, а я думал, хорошо, что он пришёл.
Я не справился с ключами машины ни с первого, ни со второго раза, поэтому Элмер отобрал их у меня и открыл её сам. Усадил меня на пассажирское сидение и даже пристегнул мне ремень, пока она заводилась.
- Ты чего взвинченный, поругались? – спросил он. – Могу тебя поесть куда-то завезти. Тут рядом чумовую свинину по-шангийски готовят.
Я мотнул головой. Посмотрел на руки, когда машина тронулась, и понял, что они дрожат. Напряг, чтобы не дрожали.
Элмер ничего не говорил больше, пока вёз меня, и я не подавал голос тоже – пока не увидел за окном огромные пышные шапки цветов на кустах.
- Останови здесь, - попросил я.
- Зачем?
- Мне нужно.
Элмер послушно притормозил у парка.
- Тебе отлить надо? Тут МакКорм через квартал.
Я предположение проигнорировал и отправился сразу к кустам. Это были они - гортензии, совсем как у Беллы в спальне. Наверное, не настолько дорогие и пафосные, но сейчас мне этого было довольно. Я принялся ломать ветки, стараясь не повредить лепестки.
- Эй, Даниель, - осторожно отозвался Элмер за моей спиной. – Это так-то подсудное дело. Сейчас полицейские тебя увидят, и ты дальше на другой машине поедешь.
- Ну так донеси на меня, - вздохнул я.
Элмер с места не сдвинулся. Я собрал пышный букет и двинулся с ним обратно в машину. Тот покачал головой, но мой поступок больше никак не прокомментировал. Дальше мы ехали молча.
Уже дома я притащил на кухню огромный кувшин с кислотой в гараж. А затем расставил рядом на столе все гортензии, что у меня были – те, что я собрал в парке, и те, что Белла мне подарила. Я отрывал лепестки по одному и бросал в кувшин, чтобы смотреть, как они сморщиваются и скручиваются от разъедающей жидкости.
Это не был Бенджамин, думал я, кнопку не мог нажать тот, кто смотрел на наш брак со стороны. Это не была и Исенара – потому что она столько лет с Бенджамином, и до сих пор ничего не испортила. Вывод, конечно, напрашивался сам, но это не был и я тоже. Я не мог нажать на кнопку, потому что мне никто не дал такой привилегии. Я был тем, кому надели на голову мешок, а затем набросили верёвку на голову и открыли люк под ногами. Я это пережил тогда. Я пережил это дважды. Настоящий баловень судьбы.
Расправившись с цветами, я достал бутылку виски из запасов Дэвида и сделал глоток, в надежде, что мне станет жарко и хорошо. Жарко мне стало тут же, а до хорошо нужно было немного подождать, и я откинулся на спинку дивана.
Я вполне мог просидеть так до вечера, и, если я всё сделаю правильно, Сандра найдёт меня уже глубоко спящим.
Потом, когда слегка протрезвею, я смогу объяснить ситуацию Уилтширу, и он по доброте душевной даст мне отпуск раньше графика – чтобы дать мне время справиться с личной драмой.
Ещё неделю я прослоняюсь по квартире небритым и самому себе отвратительным, а потом позвонит Дэвид, скажет своё коронное «ну чё ты как этот» и отправит меня обратно на работу с полпинка.
А потом я буду лежать, глядя в потолок – я успею выпить таблетки три снотворного, но сон без привычной дозы алкоголя брать меня не будет – и составлять мысленную картотеку из имён своих пациентов. С диагнозами, по алфавиту. И когда – а это часа два ночи будет – в дверь кто-то позвонит, я сразу пойму, кто пришёл. Но пока не открою дверь, я всё равно в это не поверю.
Мне, может быть, стоило бы прокомментировать предыдущие записи, но они были чуть-чуть, совсем немного, один переворот мира назад. И если я к ним вернусь, то вероятнее всего не напишу ничего вообще, а меня вдруг перестало это устраивать. К тому же, ты определенно в курсе, что я обо всем этом думала в момент ознакомления и это меня немного успокаивает.
Цитата:
Innominato, за профессионально выполненный акт некромантии по превращению почти что трупа обратно в Яну Вебер
Всегда к твоим услугам *скромно протягивает визитку*
А если серьезно, то так соскучилась по твоим записям, что нимагу
Вступление как бы говорит нам: если вы хотите расслабиться и отвлечься от суровой реальности - вам в какую-то другую тему. - И закройте дверь с той стороны, - говорит хмурый Даниэль и мрачно глушит медицинский спирт (потрясающая сцена, кстати).
Сравнение со смертной казнью (невероятно крутая сама казнь, кстати), неприятие Альфа Беллы, все плавает в бульоне из мрачняка, безысходности и негатива. Хотя тут скорее не плавает, а тонет.
Дальше не лучше Ох, черно-белые флешбеки покорили меня! Есть что-то такое особенное в кадрах без цвета, своя атмосфера. Меньше внимания на постороннее, больше на героев. Даниэль, тоскливо рассматривающий фотку Бенджи, прохладно-формальная Исенара, и попытки обелить самого себя в своих и ее глазах. Печальное зрелище, словом.
Цитата:
Голосом Кая в голове тут же запиликало
А тут мое сеееердцее замерло
Отчаянно флиртующая Белла и переполошившийся от этого Даниэль - это шедевр А то, как он пошел выяснять у Эмера (весьма запоминающийся персонаж) про нее, вообще просто песня. "Просто хочу знать с кем буду рабооотать" "Мужа своего не любит?" Вроде открещивается всеми силами, а сам вовсе не работой интересуется. Про работу ни одного вопроса он так и не задал, кроме "как давно тут".
Очень понравилось как Бенджамин устроил серьезный мужской разговор. Красиво смотрится, даже понятно почему Исенара его выбрала - защищает и решает ее проблемы, а не игнорирует и отмахивается, сбежав на работу. Можно ее понять. Даниэль тут, конечно, мда. Очень грустно только.
Сцена с перепиской однозначно моя любимая. Я так решила еще даже не дочитав до конца, потому что ну прекрасное же! Если отбросить всю воду, то примерно так: Б: я красотка, ты классный, давай переспим (сердечко)
Д: с чего ты взяла, что меня это интересует?
*бегает по потолку не зная как еще показать свою "незаинтересованность"*
Явившийся во время этого Дэвид, который без слов мгновенно "считал" Даниэля и тут же принялся помогать - вообще неописуемо сказала собака, глядя на баобаб Неописуемо восхитительно.
В следующем флешбеке мне стало, наконец, жалко Даниэля. Я не люблю жалость, для меня это достаточно деструктивное чувство. А еще его никогда не испытываешь к кому-то сильному. Сочувствие - да. Сопереживание - тоже да. Но не жалость. Жалость можно испытывать только к чему-то жалкому самому по себе. И именно такой Даниэль тут: под покровом ночи с планами уничтожить "помеху", при этом мыслящий абсолютно эгоистично в худшем смысле слова. Все еще винит во всем Бенджи, хотя дело вовсе не в нем. Печальное зрелище.
Какая красивая параллель, Яна
Вот только что Даниэль пышет яростью к любовнику своей жены. А вот он уже почти-любовник чьей-то чужой жены. Какая ирония. Очень нравится. Прямо ооочень. Обожаю такие спирали в повествовании.
Цитата:
Юльхен качает головой.
- Ох, Дэнни. Ты ужасно выглядишь.
- Ты зато хорошо, - отвечаю я, скользнув по ней беглым одноглазым взглядом.
Юльхен Вот скажи, я что, пришла сюда, чтобы плакать?
Цитата:
- Это настойка из корня шангийской смоковницы, - поясняет Юльхен и придерживает бутылку, чтобы я не пролил. – Очень помогает от похмелья. Керан сказал, тебе это будет нужно.
Узнаю Керана))
Юльхен словно ангел-хранитель здесь. Умело подбирает слова, знает куда нажать, но делает все нежно и легко. Наверное именно то, что ему нужно. Иногда каждому в жизни нужна вот такая вот Юльхен. ну, или хотя бы некромант
Цитата:
- Что слышала, - прорычал я. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Вот вообще не ожидала от него. Не думала, что снова решиться на предложение. Мне хочется сказать, что честность привлекает и это классно, но не могу. Почему-то, нет уверенности, что Даниэль действительно этого хочет, а не просто удержать Беллу рядом с собой любым способом. Раз для этого надо жениться, ну штош, надо так надо. Вижу что она ему нравится, привлекает и возбуждает, страсть есть, а любовь вот не вижу(
Ох, следующая сцена с Исенарой просто вау. И еще вот этот скрин очень красивый. Нравится растерянность Даниэля, ка он такой: понятно, что ничего не понятно. Исенара, конечно, как будто издевается над ним, вот чего пришла бередить едва зажившие раны? И, тем более, спать с ним. Почему ушла к Бенджи мне ясно, но уходя - уходи, а не вот это вот все.
Цитата:
- Прости, - снова шепчет Исенара. – Если бы я знала, ни за что не пустила бы его с тобой говорить. Мне ужасно жаль.
- Да перестань. Это я к нему полез. Он не виноват.
Даниэль нра тут. Признавать свою неправоту - очень сложно, а потому смотрится сильным и уверенным. Видимо как раз то, чего Исенаре не хватало в браке.
Понравилось неловкое и тоскливое завершение сцены в следующем флешбеке. Завершение во всех смыслах, потому что вот это "нет, наверное я больше тебя не люблю" от Исенары для Даниэля и есть настоящая точка в их отношениях.
Следующие две сцены, укрепили в моем сознании мысль, что до Даниэля что-то доходит только через унижение (настоящее, либо же которое ему только привиделось). Уилтшир ничего унизительного ему не сказал, лишь указал на истинное положение вещей. Особенно понравилось:
Цитата:
- Если бы я всерьёз нуждался в твоих советах по управлению персоналом, Даниель, то клиникой следовало бы руководить тебе,
Красиво осадил)
А вот то, где Белла засунула его в шкаф - это уже настоящее унижение. И только оно полностью раскрыло ему глаза на то, что в ТАКИХ отношениях в итоге хорошо не будет никому. Просто не может быть хорошо, когда кругом одни "но". А еще, вдруг стало понятно, что лучше вот никаких отношений, чем такие - постыдные, которые нужно скрывать и постоянно чего-то бояться. История снова делает виток, Даниэль преодолевает себя, отказывается играть по условиям, которые его не устраивают и становится сильнее. Очень красивая сцена
Мое любимое это:
Цитата:
Это не был Бенджамин, думал я, кнопку не мог нажать тот, кто смотрел на наш брак со стороны. Это не была и Исенара – потому что она столько лет с Бенджамином, и до сих пор ничего не испортила. Вывод, конечно, напрашивался сам, но это не был и я тоже. Я не мог нажать на кнопку, потому что мне никто не дал такой привилегии. Я был тем, кому надели на голову мешок, а затем набросили верёвку на голову и открыли люк под ногами
Моменты ОСОЗНАНИЯ всегда приводят меня в трепет. Хорошо сказано, прекрасно написано, и еще возврат к самому началу про виселицу - все, как я люблю.
Цитата:
И когда – а это часа два ночи будет – в дверь кто-то позвонит, я сразу пойму, кто пришёл. Но пока не открою дверь, я всё равно в это не поверю.
Даниэль поступил смело - и ему за то воздалось. Хорошо вышло и куда как более позитивно, чем в самом начале) И Даниэль стал пить все-таки что-то получше, чем медицинский спирт.
Спасибо, няша, за такой классный бонус. Соскучилась по обновлениям на форуме, соскучилась по написанию комментариев и по тебе ну и что, что мы говорили 11 часов назад Готова воскрешать тебя всегда, когда это потребуется
Я уже тебе сто раз с утра сказала как я охренела, когда увидела твой отзыв в теме - но вот да. Вспомнила старый прикол про "Инноминато снизошла" ощущения как когда ты первый раз сюда пришла - вообще ничего не изменилось
На самом деле я с начала войны не улыбалась столько раз, сколько пока читала этот коммент. Лучшее воскресенье
Цитата:
Мне, может быть, стоило бы прокомментировать предыдущие записи, но они были чуть-чуть, совсем немного, один переворот мира назад. И если я к ним вернусь, то вероятнее всего не напишу ничего вообще, а меня вдруг перестало это устраивать. К тому же, ты определенно в курсе, что я обо всем этом думала в момент ознакомления и это меня немного успокаивает.
Я, наверное, не сильно тебя удивлю, если скажу, что даже если ты придёшь сюда цитировать Шопенгауэра и писать рандомный код на джаваскрипте со своего аккаунта я всё равно буду рада тебя видеть?
На самом деле у меня анархия в теме:3 особенно для тебя
Цитата:
Всегда к твоим услугам *скромно протягивает визитку*
А если серьезно, то так соскучилась по твоим записям, что нимагу
и я по твоим напиши бонус про Мэл
<33333
мне на самом деле не хватало этого всего
ловила кайф даже от загрузки скринов и выравнивания текста по левому краю, хотя в счастливые периоды "выкладываю отчет каждую неделю" я это всё ненавижу
Цитата:
Вступление как бы говорит нам: если вы хотите расслабиться и отвлечься от суровой реальности - вам в какую-то другую тему.
- И закройте дверь с той стороны, - говорит хмурый Даниэль и мрачно глушит медицинский спирт (потрясающая сцена, кстати).
Сравнение со смертной казнью (невероятно крутая сама казнь, кстати), неприятие Альфа Беллы, все плавает в бульоне из мрачняка, безысходности и негатива. Хотя тут скорее не плавает, а тонет.
Няша, идеально
ух не хватало этих бс-метафор🌚❤️❤️❤️
Цитата:
Дальше не лучше Ох, черно-белые флешбеки покорили меня! Есть что-то такое особенное в кадрах без цвета, своя атмосфера. Меньше внимания на постороннее, больше на героев. Даниэль, тоскливо рассматривающий фотку Бенджи, прохладно-формальная Исенара, и попытки обелить самого себя в своих и ее глазах. Печальное зрелище, словом.
Я сначала думала как обычно убрать насыщенность везде до минимальных значений, чтобы было типа ты смотришь очень, очень старый советский фильм - а потом обесцветила совсем, и мне очень понравилось
нет никаких плясок с сочетанием цветов для моей болевой
Цитата:
Отчаянно флиртующая Белла и переполошившийся от этого Даниэль - это шедевр А то, как он пошел выяснять у Эмера (весьма запоминающийся персонаж) про нее, вообще просто песня. "Просто хочу знать с кем буду рабооотать" "Мужа своего не любит?" Вроде открещивается всеми силами, а сам вовсе не работой интересуется. Про работу ни одного вопроса он так и не задал, кроме "как давно тут".
У Даниеля есть наивное представление о том, что у него на лбу не написано абсолютно всё о чём он думает. Появилось заблуждение, наверное, потому, что обычно он думает о робототехнике и логарифмах, а никому нааахрен не сдалось считывать это с его лица.
Белла вот про него сразу всё поняла. Элмер тоже. И Уилтшир))
Цитата:
Очень понравилось как Бенджамин устроил серьезный мужской разговор. Красиво смотрится, даже понятно почему Исенара его выбрала - защищает и решает ее проблемы, а не игнорирует и отмахивается, сбежав на работу. Можно ее понять. Даниэль тут, конечно, мда. Очень грустно только.
У меня это любимый эпизод тут вообще:3 для себя, пока писала, определила его как то, что для меня дельтийская сила. Что-то похожее на то, что я писала у Люка. "Я ненавижу эту вашу чс насилие и не хочу его применять но только если вы сами не нарвётесь". Обычно я Бенджамина показываю на фоне Керана в зарисовках, и там он выглядит скорее комедийным персонажем, с Даниелем сочетание получилось другое)
Цитата:
Сцена с перепиской однозначно моя любимая. Я так решила еще даже не дочитав до конца, потому что ну прекрасное же! Если отбросить всю воду, то примерно так:
Б: я красотка, ты классный, давай переспим (сердечко)
Д: с чего ты взяла, что меня это интересует?
*бегает по потолку не зная как еще показать свою "незаинтересованность"*
Явившийся во время этого Дэвид, который без слов мгновенно "считал" Даниэля и тут же принялся помогать - вообще неописуемо сказала собака, глядя на баобаб Неописуемо восхитительно.
баобаб
Как-то так, ага)) я писала и не понимала как она от умиления там не умерла
Он как животное, стоит нахохлившись, защищается от атакующей его армии женщин
Цитата:
В следующем флешбеке мне стало, наконец, жалко Даниэля. Я не люблю жалость, для меня это достаточно деструктивное чувство. А еще его никогда не испытываешь к кому-то сильному. Сочувствие - да. Сопереживание - тоже да. Но не жалость. Жалость можно испытывать только к чему-то жалкому самому по себе. И именно такой Даниэль тут: под покровом ночи с планами уничтожить "помеху", при этом мыслящий абсолютно эгоистично в худшем смысле слова. Все еще винит во всем Бенджи, хотя дело вовсе не в нем. Печальное зрелище.
Согласна по всем пунктам, особенно насчет различий жалости и сочувствия. Мне всегда было удивительно, когда люди не видят разницы, я очень хорошо вижу.
На самом деле этот эпизод трудно было писать. Не в плане писательского блока - в этом плане легко. Трудно морально. Потому что Даниель очень в меня врос и всегда был мне ближе всех других персонажей. А я его опускала на дно. Рассуждала примерно так - мол, да, его уже избил новый мужик его бывшей жены. Как бы ещё ниже его опустить?
Потом, когда он начал из этой ямы выбираться, писать стало полегче.
Цитата:
Какая красивая параллель, Яна
Вот только что Даниэль пышет яростью к любовнику своей жены. А вот он уже почти-любовник чьей-то чужой жены. Какая ирония. Очень нравится. Прямо ооочень. Обожаю такие спирали в повествовании.
Это была причина появления этого текста. Больше того, наверное, причина появления у него женщины в сюжете. Я не собиралась изначально, ты знаешь. Но потом поняла, что он этот момент с уходом Исенары так и не отпустил. А мне надо было, чтобы он этот урок для себя усвоил и ситуацию переосмыслил. Я не знала, как ещё это сделать, если не поставить его на то же место, где раньше был Бенджамин.
Цитата:
Юльхен словно ангел-хранитель здесь. Умело подбирает слова, знает куда нажать, но делает все нежно и легко. Наверное именно то, что ему нужно. Иногда каждому в жизни нужна вот такая вот Юльхен. ну, или хотя бы некромант
Она да)) Даниель именно ей позвонил сразу, потому что знал, что никто кроме неё ему мозги не вставит обратно. Ну, Керан ещё - но во-первых, в гробу Керан его видел, а во-вторых, в гробу Керана видел Даниель.
ну или да 🌚
Цитата:
Вот вообще не ожидала от него. Не думала, что снова решиться на предложение. Мне хочется сказать, что честность привлекает и это классно, но не могу. Почему-то, нет уверенности, что Даниэль действительно этого хочет, а не просто удержать Беллу рядом с собой любым способом. Раз для этого надо жениться, ну штош, надо так надо. Вижу что она ему нравится, привлекает и возбуждает, страсть есть, а любовь вот не вижу(
Я думаю, он сказал это, потому что понял, что иначе ничего не выйдет. Ставки были высоки, она ему очень нужна, но у неё ребёнок маленький. Ему нужно было показать, что она для него не девушка для секса, а что-то большее, иначе какое у него вообще было бы право что-то у неё требовать?
Это был важный ход, и в конце именно он помог ему вернуть Беллу, но на тот момент он ещё не сработал, как Дэн хотел. Он думал она или согласится, или откажется - и тогда он хотя бы нашёл бы в себе силы отцепиться. Но она сказала "люблю но пока не могу". И он остался подвешенным.
Цитата:
Ох, следующая сцена с Исенарой просто вау. И еще вот этот скрин очень красивый. Нравится растерянность Даниэля, ка он такой: понятно, что ничего не понятно. Исенара, конечно, как будто издевается над ним, вот чего пришла бередить едва зажившие раны? И, тем более, спать с ним. Почему ушла к Бенджи мне ясно, но уходя - уходи, а не вот это вот все.
Я не ожидала, что она так сделает, на самом деле. Но когда поняла, что да, картинка сложилась. Исенара в принципе была не таким хорошим человеком, как я о ней думала - наверное, и как она о себе думала. В ней есть и тёмная сторона тоже, и тут она проявилась. Абсолютно мерзкий поступок, но он же помог Дэну хоть частично но сепарироваться от неё. Сложно оторваться, когда думаешь, что сам испортил свой брак, гораздо легче, если понимаешь, что твоими чувствами играют.
Цитата:
Даниэль нра тут. Признавать свою неправоту - очень сложно, а потому смотрится сильным и уверенным. Видимо как раз то, чего Исенаре не хватало в браке.
Понравилось неловкое и тоскливое завершение сцены в следующем флешбеке. Завершение во всех смыслах, потому что вот это "нет, наверное я больше тебя не люблю" от Исенары для Даниэля и есть настоящая точка в их отношениях.
100% да
Это вот момент, где он снова стал мне нравиться. Обрёл немного силы и оттолкнулся от дна. Поэтому она отчасти и кинулась к нему там. Ощутила силу, перестала бояться его атак, и его преследования стали привлекательнее в триста раз, когда он больше не пытался себя обелить и выставить Бенджамина мерзавцем.
Цитата:
Следующие две сцены, укрепили в моем сознании мысль, что до Даниэля что-то доходит только через унижение (настоящее, либо же которое ему только привиделось). Уилтшир ничего унизительного ему не сказал, лишь указал на истинное положение вещей.
я не задумывалась об этом, но да
Когда прочла это, поняла, что видимо, ты это увидела, а я это прописала потому, что двавэ неискоренима
Цитата:
Красиво осадил)
С Уилтширом где сядешь, там и слезешь🌚
Цитата:
А вот то, где Белла засунула его в шкаф - это уже настоящее унижение. И только оно полностью раскрыло ему глаза на то, что в ТАКИХ отношениях в итоге хорошо не будет никому. Просто не может быть хорошо, когда кругом одни "но". А еще, вдруг стало понятно, что лучше вот никаких отношений, чем такие - постыдные, которые нужно скрывать и постоянно чего-то бояться. История снова делает виток, Даниэль преодолевает себя, отказывается играть по условиям, которые его не устраивают и становится сильнее. Очень красивая сцена
Да, так и есть. Даниель там Дэвида вспоминает, мол, он бы проще отнёсся, но я думаю, у Дэвида шанса не было в такой ситуации оказаться. Он бы не стал лезть в шкаф чтобы муж его женщины не узнал про их отношения. А Даниель стал. И сам себя сожрал за это.
Белла заигралась, а потому проиграла, и ей пришлось делать выбор. Потому что Даниель выбор сделал. Дальше ему ставки поднимать было некуда.
Цитата:
Моменты ОСОЗНАНИЯ всегда приводят меня в трепет. Хорошо сказано, прекрасно написано, и еще возврат к самому началу про виселицу - все, как я люблю.
Цитата:
Даниэль поступил смело - и ему за то воздалось. Хорошо вышло и куда как более позитивно, чем в самом начале) И Даниэль
стал пить все-таки что-то получше, чем медицинский спирт.
Ага выпивка вообще Дэвида, но Дэн рассудил, что ему нужнее
Цитата:
Спасибо, няша, за такой классный бонус. Соскучилась по обновлениям на форуме, соскучилась по написанию комментариев и по тебе ну и что, что мы говорили 11 часов назад Готова воскрешать тебя всегда, когда это потребуется
я тебя люблю
про некромантию я на самом деле недавно поняла
Помнишь мы как-то обсуждали нас в контексте магии, и мы как-то единогласно решили, что ты базовая земля)) но я тогда не очень ещё понимала, почему
т.е. ну да, защита - тебя танком не переедешь, если ты не захочешь, но все-таки не только в этом дело
с началом войны я много о чём думала, и помимо прочего вспомнила, что некромантия у меня это светлая ветвь) делать из чего-то неживого - живое
вот наверное это ты для меня) поэтому паззл сложился
Причин у меня было несколько, одна из них - я крайне опечалена падением радикала, и больше не хочу хранить все яйца в одной корзине. Поэтому все записи будут дублироваться в том числе и там.
Кроме того, там есть:
- анкеты персонажей
- визуализации персонажей
- челленджи - писательские марафоны, обычно вместе с Influence, Innominato и SierraMadre.
- мои тексты по вселенным других авторов (обычно это Томпсоны или де Лораны)
- тексты других авторов про Хагенштремов
- мелкие зарисовки, которые я не нашла повода выложить на форум
- невошедшее в отчёты
- тексты по чужим заявкам
- материалы 18+ - обычно это тексты или nsfw алфавиты
Последняя категория записей всё ещё под замком, поэтому если вы хотите их видеть, но по какой-то причине не видите, сбросьте мне ссылку на ваш ЖЖ в ЛС форума. Всё остальное можно читать без аккаунта)
скрин для отчёта, но я повешу его тут потому что, что вы мне сделаете
1. Альфа Белла Эттерли родилась 16 марта 3049 года у торвилльского бродяги по имени Глен. Он жил в Симленде с десяти лет, куда его родители эмигрировали из Тотенбурга, но в общество так и не интегрировался – язык знал плохо, учился через пень колоду, работу потом так и не нашёл. Первое время жил за счёт родителей, потом их не стало, и он стал жить на то, что удавалось отобрать у физически более слабых прохожих на улице.
По одному Мортимеру ведомым причинам левкиане решили, что именно он – идеальная кандидатура для вынашивания их ребёнка, и совершили опыление. Процесс Глен, конечно, не помнит – да и вообще поздно сообразил, что происходит, а в клинику обращаться не стал, потому что стеснялся своего плохого симлиша. Закончилась ситуация трагически для него, но приемлемо для Беллы – на четвёртый час после появления на свет её нашла группа подростков за гаражами и вызвали полицию.
, где, собственно, и получила своё имя. Оно ей никогда не нравилось из-за банальности – сложно ощущать себя уникальной снежинкой, когда помимо тебя ещё полдвора таких же зелёных девочек на твоё имя отзываются.
Спустя много лет, когда её приличный мортемианский муж лежал на диване, а Белла собиралась на дополнительную смену в клинику, чтобы выловить там Даниеля и не по-мортемиански с ним поступить, она подумала, что имя ей, в общем-то, подходит.
3. Медсестрой Белла стала не по призванию. Считала, что её призвание – есть креветки на Островах, но директриса её приюта настаивала, что ей стоит идти в медицину, потому что эта профессия всегда будет её кормить. Так оно и случилось. Кормила она, правда, не тем, на что Белла рассчитывала, а, в основном, пресным рагу из столовой, потому что стать врачом Белле не удалось – провалила Большой Тест два года подряд, и решила подать документы в Сентфордское Медицинское училище.
4. Потерянный год Белла, как и многие другие несостоявшиеся студенты, провела за работой санитаркой в Торвилльской психиатрической клинике. Работа привлекала непоступивших гибким графиком, лояльным начальством и, в общем-то, приемлемой оплатой – но долго там редко кто задерживался.
К примеру, одним забавным пациентом персонал любил пугать новичков. Главврач клиники заботливо проводил их к его палате и говорил, что вот к этому нужен особый подход – а тот выскакивал на них с заявлением «я великий тотенбуржский князь, сейчас насажу тебя на вилы». Часть санитаров разбегались, часть послушно начинали искать подход. Кто-то говорил «а я дергийский король, у меня войско, отступай», кто-то – «а я тотенбуржская княгиня, и как твоя повелительница, приказываю тебе пойти посидеть в углу», кто-то – «а я великий колдун Мерлин, я волшебным способом заставлю твои вилы исчезнуть». Театр на пациента, предсказуемо, не действовал, потому как он всё равно кидался на незадачливого санитара с рыком.
Белла в ответ на заявление сказала «какие вилы, нахрен, мы в психушке». И пошла отмывать палату. Главврач позже ей говорил, что похожим способом из ситуации вышёл только один санитар – он просто молча его плечом подвинул, и пока там не убрал, рык игнорировал. Когда она спустя годы рассказала об этом Даниелю, то узнала, что тем санитаром был Кай Джонсон, за пятнадцать лет до неё.
5. Интеллект Беллы лучше всего описывает ёмкое выражение not the sharpest tool in the shed, поэтому училась она с попеременным успехом. Если приходилось решать что-нибудь сложнее логарифмов, сначала долго рычала в подушку, а потом брала учебник и шла искать какого-нибудь умненького одногруппника в общежитии, которого потом гладила за решение по щеке, а тот был в полушаге от оргазмических судорог.
Один преподаватель как-то долго не ставил Белле зачёт, и она, отчаявшись выучить, выловила его в коридоре, «случайно» пролила ему кофе на брюки, а потом, долго извиняясь, вытирала его штанину салфеткой, глядя на него влажными глазами снизу вверх. У преподавателя вспотели ладони, и он постарался спровадить Беллу поскорее, но зачёт поставил. Тогда она неиронично подумала, что зря не пошла в проститутки.
6. Работу в Сентфордской Клинике нашла не сразу – первое время работала на станции переливания крови в Торвилле, потом переехала в связи с работой мужа в Сентфорд, и несколько месяцев была безработной. Познакомилась с Уилтширом на конференции, и тот сразу предложил ей место. Иллюзий насчёт её медицинских талантов он не питал, но он в медсёстрах искал не это, и сразу ей сказал – мол, работать будет трудно и неприятно, но пациентам надо улыбаться. Если готова – я тебя беру на зарплату лучше, чем у тебя была, и полный соцпакет. Белла согласилась, и долгое время у них было абсолютное взаимопонимание по всем рабочим вопросам.
Когда съехалась с Даниелем, она невозмутимо пришла к Уилтширу в кабинет и сказала – мол, я же хорошо работаю, и отвлекать на сменах никого не буду, может, мы забудем про эти правила, и я останусь? Уилтшир сказал, что желает ей успехов в карьере и предоставит хорошие рекомендации.
Белла поначалу приуныла, а потом устроилась работать медсестрой в местную школу. Платили там значительно меньше, зато работа не бей лежачего и всего на полдня, к тому же, полный серпентарий сук из учительской, с которыми весело было обсуждать сплетни на ланче.
Белла познакомилась на фестивале независимого кино. Он стоял в окружении других заучек, и что-то долго рассказывал о том, как тонко режиссёр передал атмосферу угнетения Третьей Тотенбуржской, вплетая отсылки к темновековым религиозным письменам. На тот момент у него была другая девушка, но Белла сразу решила, что с фестиваля он уйдёт с ней – так и получилось.
Спустя год, когда они готовились к свадьбе, Джейкоб сказал, что они просто распишутся, а накопленные на торжество деньги он отдаст приёмной матери, чтобы она съездила в санаторий полечить кости. И Белла подумала, что, возможно, куда-то в своей жизни свернула не туда. Но мысль развивать, к несчастью, не стала.
После развода, уже наевшись его занудства, дурацкой малооплачиваемой работы на стройке, убогих шуточек про альфа-самцов и принципиального нежелания класть грязную посуду в раковину после еды, Белла думала, что лучшее, что она получила в этом браке, был их сын, Гамма Меркурий. Но все, кто знал этого мальчика подростком, с ней бы не согласились.
8. Независимое кино Белла, на самом деле, видела в гробу. Но в юности ей казалось, что смотреть такое – стильно, и она старалась держаться поближе к тусовкам, где принято было ругать мейнстримовые фильмы. Спустя несколько лет изматывающего брака, и не менее изматывающей работы в клинике, решила, пусть всё катится, и перешла на дурацкие сериалы вроде «Блуждающей в пустыне». Джейкоб ей не раз высказывал своё разочарование, когда собирался на работу, а она устраивалась перед телевизором – мол, я думал, что женился на девушке с глубоким внутренним миром, а ты на это предсказуемое дерьмо ведёшься. Белла провожала его высоко поднятым средним пальцем.
9. Когда Белла переехала к Даниелю, тот сказал, мол, я, конечно, хотел бы жить с Дэвидом дочерью, но если ты хочешь, мы можем снять отдельную квартиру. Белла внимательно осмотрела многокомнатное жильё Дэвида, спонсируемое СимБР, и сказала, нет, к лотарио, такое мы точно не снимем. И осталась. Тем более, что с Кассандрой она быстро нашла общий язык, а Дэвид ещё и в ресторанах за всех платил, звонко шлёпая по рукам всех, кто тоже тянулся к кошельку. Ей очень нравилось.
10. Отлично играет в карты. Может раздеть кого угодно, но Дэна попробуй уговори, тем более, что выигрывала она всегда быстро. Как-то решила сыграть с Дэвидом, который игр на раздевание не боится – но т.к. он тоже играет хорошо, они долго сидели с картами, грустные и почти совсем одетые, а потом плюнули и сели смотреть сериал.
11. У Беллы самая редкая в параллели группа крови – четвёртая отрицательная. Считала, что это ей Мортимер так компенсировал банальное имя. Первые в жизни деньги тоже кровью заработала – сдала в лаборатории, и получила за это символическую компенсацию в виде 30 симолеонов и двух гематогенок.
12. Хорошо готовит, когда ей не лень. У неё есть в арсенале штук пятьдесят блюд, которые она вслепую приготовит лучше, чем в ресторане – кроме того, любит новые идеи из видео-блогов черпать. Дэвид очень обрадовался её переезду, потому что она ненавязчиво сняла обязанность готовить с Кассандры (которая считает, что если смешать кетчуп с розмарином, то получится почти как вистанский соус из вяленых томатов), и с её появлением в квартире фраза «давайте доставку закажем, зачем ты мучиться у плиты будешь» стала звучать пореже.
13. Белла – сестра Бета Элисон по левкианской линии. Но ни одна из них за всю жизнь об этом не узнала.
в жж:
NC-алфавит (Исенара и Белла)
__________________
consistency is key
Последний раз редактировалось Jana Weber, 09.05.2022 в 14:24.
хотела показать, какие я умею красивые участки скачивать, которые кто-то другой талантливый и трудолюбивый построил
вам нравится? мне да
...я услышала звонкий хлопок за ухом и вздрогнула.
- Девятнадцать, - прокомментировал Бета Джошуа.
Показав мне мёртвое насекомое на ладони, он деловито сбросил его на платформу и принялся высматривать следующее.
- Меня здесь кто-нибудь слушает, энтомологи-любители? – повысила голос Альба.
Я окончательно оторвала взгляд от экрана, пытаясь сфокусировать его на её засвеченном солнечными лучами лице, что в семь утра казалось мне задачкой не из лёгких.
- Конечно, - сказала я. – Ты говорила, Хардинг не хочет бросать нас в эпицентр конфликта?
- Да, можешь не волноваться, - Альба улыбнулась. – Поговорим с мирными протестующими, выясним, как относятся к заявлениям Охан’али про независимость и чего хотят добиться протестом. Туда, где ведутся боевые действия, нас всё равно не пустят, а на протестующих снаряды сбрасывать никто не станет.
Охан’али – повторила про себя я. Остров, решивший воспротивиться присоединению Архипелага к Симленду, и вернуть всю власть вождю. Остров, где ещё каких недели две назад говорили о «мирных протестах», с которыми властям (почему-то) понадобилась помощь наёмников из СимБР. Остров, куда высадился десант, возглавляемый Дэвидом – который с тех самых пор ни разу не вышел со мной на связь. Наметившееся с утра чувство неясного беспокойства тут же залегло в животе тугим комком.
Яна! Я читала "Мышьяк..." кусочками, потому что надо было на работу, но вот настал выходной. Весь бонус это мем поэтик синема. Даниель такой Даниель. Как хорошо, что они с Беллой оба такие такие — с загонами, местами дурные, утыканные красными флажками как взвод хунвэйбинов. И хорошо, что их история продолжилась — продолжается — хорошо.
Название "Рыбное фрикасе" так сочетается, с тем, что я себе представляю по сюжету отчета, что кровь в жилах застыть пытается. А участок очень красивый.
Hyacinth, умереть как рада тебя видеть и тут тоже жутко соскучилась по твоим формулировкам, для которых тут хочется открыть отдельную тему и постить их там в красивых рамочках <3
Цитата:
Название "Рыбное фрикасе" так сочетается, с тем, что я себе представляю по сюжету отчета, что кровь в жилах застыть пытается. А участок очень красивый.
У меня тоже пытается, на самом деле:3 с Дэном я выплеснула всё, что во мне копилось на тему отношений, и теперь мне хочется сделать сюжетный левел ап до вопросов жизни и смерти)
Химера из кнута сет скриншотов с наследником, который мой, и кнута публичная жизнь, который общий.
В 35-ом отчёте Кассандра ровно сутки проведёт на острове Твикки, и, как и любые другие события её жизни, эта поездка окажется извергнутой в её ДД-аккаунт в виде нескольких фотографий.
У островитян нет фамилий в общепринятом смысле, вместо них они используют имя отца с приставкой -putra. Скажем, островитянин легко может представиться как Баако Квекупутра (то есть, Баако сын Квеку). Маленьким сималайцам, которых вывозили в симлендские приюты, часто присваивали одну из букв алфавита вместо фамилии, по букве на каждую группу.
Однако, современные тенденции берут своё, и многие островитяне, особенно те, что живут вне племён, предпочитают брать классические симлендские фамилии или даже менять имена. Некоторые используют симлендскую фамилию для работы (скажем, портье в отеле), но среди друзей остаются верными традициям.
по теме.
○ Можно наблюдать тут интересный династийный троп, когда ближе к рождению наследника все остальные симки династии тоже начинают резко рожать или беременеть. Строго в одно время, как лосось на нерест.
○ Если во время прочтения заменять слово Остерфилд на слово Блавикен, читать станет немного интереснее.
○ Скрины в четвёртом поколении тоже улетели, я восстановлю на днях.
○ Я смогла, да. Чёрт, я смогла.
Это было как – забыла слово, как же это называется?
…
Оптическая иллюзия. Вот. Настолько сильная, что ноги подкашивались – зрение входило в диссонанс с тактильными ощущениями, и сознание не понимало, кому из них доверять. Я видела тень, погружающуюся в огонь – но больно при этом было почему-то мне. Глаза говорили – тебе до огня метров пять, не меньше. А тело говорило, что у меня на коже волдыри. Они пузырились, вздувались краснотой на моих ладонях, а я кричала немым ртом от невозможности вытащить себя оттуда. Пепел забивал мне лёгкие, и они отказывались дышать дальше – в них было что-то другое, что-то, что забивало собой пространство, не давая проникнуть воздуху.
Я задохнулась запахом палёной рыбы.
****
Я задохнулась запахом палёной рыбы.
Вскочила с кровати, согнулась пополам, закашлялась. Рвала себе горло кашлем, пока не поняла, что кроме моих же собственных усилий его ничто не беспокоит. Опустила взгляд на всё ещё зудящие от огня руки – но не обнаружила ни единого ожога. Кожа была совсем нетронутой, если не считать нескольких царапин от кошек. Не было даже венозной сетки, которую я наблюдала на них всю жизнь, в счастливые танафазийные времена. Теперь они выглядели так, что их в пору было снимать в рекламе средства для мытья посуды.
Запах, правда, всё ещё щекотал мне ноздри, но теперь он трансформировался во что-то значительно более приятное. Кукуруза. Из кухни доносился запах кукурузы.
Наскоро натянув платье, я осторожно, чтобы не наступить на кого-нибудь из кошек по дороге, двинулась туда. Белла обнаружилась у плиты – там же, где обычно в это время находился Стефан. Она обернулась ко мне как фокусник, перед тем как вытащить кролика из шляпы, и протянула две тарелки сразу – для меня и для неё. Я задрала голову, стараясь высмотреть, не было ли там третьей.
- Держи, солнышко, - улыбнулась она. – Выспалась?
- Да. А…?
- На дежурстве.
Я кивнула. И приняла тарелки из её рук.
- Кофе тебе сделаю, - прокомментировала Белла, выуживая медную турку из-под кастрюль.
Прекрасную электрическую кофе-машину, кнопочки которой мы с Дэвидом с остервенением жали, восхищаясь тем, как она абсолютно_всё делает за нас, Белла игнорировала. Мол, без души.
Я поставила тарелки на стол, но голова так и осталась повёрнутой в сторону плиты, туда, откуда доносились звуки. Я была настроена на неё, на Беллу, как противопожарная сигнализация, яростно пиликающая при первых признаках задымления.
Было странно осознавать, что она переехала всего неделю назад. Тогда я так же вышла на кухню по запаху, и она точно так же вручила мне тарелку – с улыбкой, от которой у меня в сердце щемило.
- Она просто напоминает тебе маму, - сказала мне Рут, когда я поделилась откровением с ней. – Почитай «Семейные травмы» Даяны Сатовски. Она пишет, что такое бывает у тех, кто в детстве пережил развод родителей.
Я кисло улыбнулась, чтобы не ввязываться в спор, но книгу мысленно внесла в список тех, что не стала бы читать, даже останься на земле из печатной продукции только они и этикетки с обратной стороны шампуня.
Белла была матерью, в этом не было никаких сомнений. В том самом архетипичном смысле, когда смотришь на её лицо, а видишь там выражение, которое раньше видела только у статуи божества плодородия с Островов и актрисы из рекламы хлопьев. Но она ничем не напоминала мою мать. Она напоминала мне Дейзи. Ту, что была слишком красивой и слишком популярной, чтобы со мной общаться – но что всё равно со мной общалась. Наверное, если бы её тогда не убили хайристы, и они с Чарли зачем-то поселились бы вместе со мной, между нами именно такие отношения могли бы сложиться. Она называла бы меня солнышком и ходила по дому в моей пижаме. Белла заменила её мне.
Мою мать она заменила отцу. Он из книги Даяны Сатовски извлёк бы побольше моего, учитывая, кого из нас двоих развод травмировал на самом деле.
- Как всё прошло? – спросила я, когда Белла поставила передо мной кружку с собачьей мордой.
- Могло быть хуже, - вздохнула она, забираясь на стул рядом со мной. – Джейк перестал ныть, что ребёнка я не увижу, и согласился пускать меня к нему в выходные. Дэн сказал, поест немного одинокого отцовства, и согласится на опеку пополам.
Я хмыкнула. Привычку заменять глагол «угрожать» глаголом «ныть» я тоже уже наблюдала, но не у Дейзи на этот раз. У Дэвида. Мысль о том, что он – как и Дейзи тогда – как раз находится в эпицентре военного конфликта, я задушила в зачатке.
- Показать тебе его? – Белла вытащила смартфон до того, как я успела бы кивнуть. – Вот, смотри. Влево листай.
Вся галерея была заполнена практически одинаковыми снимками бледно-зелёного младенца
, которые примерно раз в десять фотографий перемежались с изображениями Грейс или одной из кошек.
- Он очень милый, - сказала я, просто чтобы что-нибудь сказать.
Материнская улыбка Беллы стала ещё теплее, и я снова вернулась к пролистыванию снимков, иногда останавливаясь на пару секунд, чтобы сделать вид, что хочу рассмотреть поподробнее. Мне очень хотелось задать ей вопрос, и с каждой пролистанной фотографией я то уговаривала себя этого не делать, то подначивала себя всё же спросить. Мозг лихорадочно подсчитывал возможные убытки, соблазняясь на потенциальную прибыль, пока я не пресекла подсчёты одним словом:
- Белла.
Она подняла на меня глаза. Лицо её враз стало серьёзнее – она считывала интонации хорошо.
- Ты жалеешь, что не смогла родить своего ребёнка?
Белла чуть нахмурилась, и в моей голове снова заскрипели шестерёнки. Лотарио с ним, если я спросила лишнее – я уже проиграла. Ответ я должна получить в любом случае, и лучше бы это был хороший ответ. Скажем, она могла бы повестись на мою формулировку и исправить её, сказав, что Гамма Меркурий – и есть её ребёнок, и она не видит разницы между ним и гипотетическим биологическим младенцем, которого могла бы родить сама.
- Да, - сказала она.
Не повелась. Я уткнулась носом в кружку с кофе, который за время перелистывания фотографий успел порядком остыть.
- Если бы можно было изменить одну вещь в жизни, я изменила бы это, - сказала Белла. – Но я знаю, что изменить ничего не могу, поэтому пытаюсь взять от жизни то, что мне ещё доступно. Опеку над Мерком, например.
Я кивнула и принялась резать кукурузу на тарелке, чтобы немного сгладить действием неловкость момента. И подумала – нет, лотарио возьми. У меня всё будет не так. Ты ошиблась, и это твоя проблема, но я поступила правильно. Сознание скользнуло по телу вниз, к моей теперь уже пустой матке, где снова были только мои ткани внутри. Я всё исправила. Я всё сделала, как надо. Я ничем, Белла, на тебя не похожа.
Она поймала мой взгляд и снова улыбнулась.
- Нравится? - она кивнула на тарелку. – Соусом полей.
Я послушно выдавила себе немного, но рыбный привкус – которому совершенно неоткуда было взяться в овощах и мясе, никуда не делся с моего языка.
на экране вытянула руку. Это был второй младенец за последнее время, чьи изображения я вынуждена была разглядывать по нескольку раз на день, но, надо сказать, её я разглядывала с большим упоением, чем малознакомого мне пока Гамма Меркурия. Возможно, как раз потому, что она, волей Рут, была мне теперь менее малознакомой. Чарли говорил, это психология пещерных людей и олигофренов – замечать в окружающей среде знакомые предметы и радоваться факту узнавания. Рут за подобные фактологические справки по случаю лупила его линейкой, я была склонна скорее кивать и улыбаться, не дожидаясь, пока он уточнит, к какой категории относит конкретно меня.
Венсди махнула рукой чуть сильнее, стараясь дотянуться до пирамидки из кубиков, но не рассчитала силу, и кубики рассыпались по полу. Именно в этот момент я услышала звонкий хлопок за ухом и вздрогнула.
- Девятнадцать, - прокомментировал Бета Джошуа.
Показав мне мёртвое насекомое на ладони, он деловито сбросил его на платформу и принялся высматривать следующее.
- Меня здесь кто-нибудь слушает, энтомологи-любители? – повысила голос Альба.
Я окончательно оторвала взгляд от экрана, пытаясь сфокусировать его на её засвеченном солнечными лучами лице, что в семь утра казалось мне задачкой не из лёгких.
- Конечно, - сказала я. – Ты говорила, Хардинг не хочет бросать нас в эпицентр конфликта?
- Да, можешь не волноваться, - Альба улыбнулась. – Поговорим с мирными протестующими, выясним, как относятся к заявлениям Охан’али про независимость и чего хотят добиться протестом. Туда, где ведутся боевые действия, нас всё равно не пустят, а на протестующих снаряды сбрасывать никто не станет.
Охан’али – повторила про себя я. Остров, решивший воспротивиться присоединению Архипелага к Симленду, и вернуть всю власть вождю. Остров, где ещё каких недели две назад говорили о «мирных протестах», с которыми властям (почему-то) понадобилась помощь наёмников из СимБР. Остров, куда высадился десант, возглавляемый Дэвидом – который с тех самых пор ни разу не вышел со мной на связь. Наметившееся с утра чувство неясного беспокойства тут же залегло в животе тугим комком.
- Двадцать, - снова сказал Джошуа после очередного хлопка.
- Ты можешь перестать? – вскипела Альба. – Десять было полчаса назад.
Джошуа просьбу проигнорировал, тут же принявшись ловить очередную – двадцать первую – муху прямо у моего лица. Я улыбнулась, глядя на них из-под чёлки. Они мелькали передо мной двумя одинаковыми красными пятнами с одинаково чёрными пучками на голове, но я, даже если не поднимала глаз, всегда ощущала, кто из них ко мне приблизился прямо сейчас.
Альбу я знала неделю – раньше она была продюсером на Центральном, пока Хардинг не переманил её к нам, но уже ощущала, будто мы с детских лет работаем вместе. Джошуа был со мной с первых дней, но долгое время я толком не помнила, как звучит его голос – потому что он почти им не пользовался в моём присутствии. Какое-то время мне казалось, наше общение и дальше будет проходить на дистанции достойной спортсменов-легкоатлетов, когда как-то раз, во время монтирования очередного репортажа, я случайно нашла к нему подход. Через черту, которую меньше всего могла в нём заподозрить – азартность. Мы уничтожали «Плезантвийские коржики» пачка за пачкой, потому что на обед выделить время не смогли, а моё любимое печенье в офисе ЛСТ было вне закона. Джошуа собирал со стола упаковки, когда их накапливалось четыре или пять, и относил все скопом в мусорное ведро, пока я однажды не сказала:
- Сможешь отсюда забросить?
Он посмотрел на меня так, как Дэвид смотрел, когда я предлагала счёт оплатить, и принялся бросать упаковки в ведро одну за другой. И не промахнулся ни разу. Я ему тогда похлопала, и впервые в жизни увидела, как он мне улыбнулся.
Челлендж с мухами тоже предложила ему я – не без корыстного мотива, разумеется. Перед выходом из дома я зачем-то вылила на себя треть флакона клубничной туалетной воды, которую Дэвид привёз мне из очередной шангийской командировки, и теперь привлекала стайки насекомых всякий раз, когда оказывалась вне помещения. Фраза «сможешь поймать десять, пока не придёт поезд?» последние полчаса стояла на страже моего покоя.
- Подходит, - кивнула Альба на пути.
Я повернула было голову в её сторону, но в последний момент пошла против рефлекса – солнце слепило глаза. Мы принялись разбирать сумки с платформы. Я снова открыла ДД, но увидела там только очередное видео от Рут, которое планировала оставить непросмотренным, пока мы не доедем до Плезантвью. Чат с Дэвидом обрадовал меня опостывшим «был в сети две недели назад».
- Не волнуйся, мы недолго, - Альба похлопала меня по плечу, очевидно, по-своему поняв мою озабоченность. – До столицы три часа, потом прямой рейс. Можем ланч в самолёт пока выбрать, ты что хочешь? Есть бобовый мусс и рыбное фрикасе.
- Бобовый мусс, - выдохнула я, снова ощутив подступившую к горлу тошноту.
Но уже тогда поняла, что всю дорогу буду только пить воду с лимоном.
****
Мы едва успели переодеться в гостинице.
Я как раз прикалывала косу заколкой перед зеркалом, когда услышала звук, похожий на сирену скорой помощи. Я вылетела из номера в попытке сбежать от этого звука, но он настигал на меня с той же степенью неотвратимости, что и наши чемоданы парой часов назад на багажной карусели. Я прислонилась к стене, чтобы не тратить силы хотя бы на удержание тела в равновесии, когда вдруг ощутила на своих плечах чьи-то руки. И открыла глаза.
- Кассандра, в обморок мне только не падай.
- Альба, - выдохнула я.
Её лицо нарисовалось передо мной позже, чем я услышала голос, и я улыбнулась, когда его увидела. В голове снова пронеслась старая цитата Чарли про узнавание и умственную отсталость.
- Это тревога, - сказала она. – Нужно спуститься в бомбоубежище, с моря летят ракеты. Слышишь меня?
Я кивнула. Альба всё ещё держала меня за плечи, и это позволило моему телу решить, что ему во всех отношениях лучше и правильнее будет повиснуть на её руках. Ватное ощущение расслабленности окутало его, как окутывали раньше руки Дэвида, и только тоненький голосок моего сознания прорывался сквозь это сонное блаженство. Потому что оно – да, всегда всё портило.
- Какая тревога, Альба? – спросила я. – На Твикки нет боевых действий. Откуда ракеты у дикарей с Охан’али?
Её руки я так и не отпустила, и она не спешила их сбрасывать. Мне нравилась Альба. Хорошо, что она пришла.
- Повторяй себе это почаще, - шёпотом сказала она, склонившись над моим ухом, - когда одна из них прилетит прямо в твою красивую комнату. Мы спускаемся в бомбоубежище прямо сейчас.
Сила – по каплям пока, но всё же – вновь потекла к моим конечностям, и я разжала пальцы. Джошуа вынырнул из-за угла, заставив меня вновь вспомнить, зачем мы вообще здесь все собрались.
- Альба, репортаж, - напомнила я. – Мы должны снять протест. Мы не можем вернуться без материала.
- Если ты в принципе собираешься возвращаться, то ты пойдёшь сейчас со мной, - сказала Альба. – Не будет никакого протеста. Никто не бросится под ракеты на улицу, никто не станет рисковать жизнью ради идеи, здесь тебе не Тотенбург.
Я перевела взгляд на Джошуа. Он испуганным не выглядел. Его лицо, как, в принципе, и всегда, было лишено всякой эмоциональной реакции на происходящее. Это придало мне немного уверенности.
- Мы могли бы поснимать происходящее на улице, - предложила я. – Может, удастся с кем-то поговорить. Может получиться даже более эмоциональный материал.
- Кассандра, - она сжала руки на моих предплечьях и чуть встряхнула, как котёнка. – Какой, к лотарио, эмоциональный материал? Ты жить не хочешь?
- С нами всё будет хорошо, - сказала я.
Альба недоверчиво скосила взгляд, но я упрямство с лица стирать не спешила. Вместо этого я обернулась к Джошуа с молчаливой просьбой о поддержке.
- Я готов, - сказал он.
Альба поджала губы и вдруг замахнулась, отвешивая ему звонкую затрещину. Джошуа вербально не отреагировал никак, но его обычно безучастное лицо окрасилось удивлением. Получать подзатыльники на работе ему было, очевидно, немного непривычно.
- Не подыгрывай ей, - рыкнула она. – Здесь за вас я отвечаю. И в моих планах привезти вас домой целыми, а не по частям в симпатичных чёрных пакетах. Поэтому оставили бредовые идеи и быстро спустились вниз, пока здесь всё к лотарио не разнесло.
Я собиралась возразить. Я даже почти было открыла рот, чтобы это сделать, когда обнаружила, что мои ноги двигаются к выходу на лестницу, а взгляд надёжно зафиксирован на полосатой футболке Альбы. Джошуа шёл рядом молча, очевидно, посчитав дискуссию оконченной. Потеряв союзника, я немного скисла.
И, когда мы спускались в подвал, намеренно не схватилась за руку Альбы, когда едва не скатилась со ступенек.
- Я смотрю, ты в любой ситуации найдёшь интересный способ умереть, - прокомментировала та.
Я молча стала в центре помещения – здесь было слишком просторно, чтобы тут стоять, и мне пришлось подавить порыв стыдливо прижать спину к какой-нибудь стенке, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Телефон пиликнул в руке, сообщая об отсутствии связи – одинокая полоска вверху появилась и тут же исчезла. В чате с Дэвидом, который я тут же бросилась проверять, не хватало только мух и паутины, чтобы максимализировать там атмосферу пустоты. Моё селфи
из самолёта, что я сбросила ему из аэропорта Твикки, так и осталось непросмотренным.
Портье, что спустился прямо за нами, стал всех громко инструктировать на сулани, и я обернулась к Альбе, с надеждой, что она мне переведёт, но та была слишком увлечена перепиской с кем-то в смартфоне.
- Альба, - позвала я. – У тебя есть связь?
- У меня много связей, - не отрывая глаз от экрана, пробормотала она. – Я же продюсер.
Я на секунду задумалась, насколько неловко было бы попросить её одолжить телефон, чтобы попытаться позвонить мужу, но в конце концов отбросила эту идею как несостоятельную.
- Хардинг что-то сказал насчёт репортажа?
Альба хмыкнула.
- Прислал сердитый смайлик.
Я снова скисла. Не надо было поддаваться ей так легко. Теперь я вернусь в офис с клеймом неудачницы, и Хардинг будет выедать меня день за днём придирками о том, как мы здорово и бесплатно съездили в отпуск на Острова, и как он за всё это может ездить теперь на нас верхом. Я обвела помещение глазами, в поисках свободного от островитян уголка, где ненадолго можно было малодушно спрятаться от чужого внимания, когда вдруг увидела Джошуа, о котором на тот момент успела забыть. Он не слушал портье, щебетавшего что-то на суланийском группе наиболее встревоженных островитян, не жался к стенке и не мерил периметр шагами в поисках точки, где можно поймать вай-фай. Он снимал.
От него исходили волны той же энергии, что я ощущала от Дэвида, склонившегося над капотом машины или от Рут, склонившейся над детской кроваткой. Чистая неразбавленная поглощённость своим делом. Если я, стоило камере выключиться, тут же забывала о том, что я репортёр, и бросалась искать максимально удалённое от всех других людей место. Джошуа не переставал быть оператором ни на секунду. Это, наверное, именно то, что отличало в моём представлении работу от призвания. Погружение в неё без всякого внешнего давления. Как дефолтная настройка. Как анимированная заставка на моём рабочем компьютере, принимающаяся мигать разноцветными неоновыми линиями, едва я оставлю его на минуту.
- Джошуа, - позвала я, осторожно подойдя к нему со спины. – Что ты делаешь?
- Снимаю, - ответил тот.
Камера была не та, что он взял для репортажа – поменьше, но к количеству техники, которую он обычно паковал с собой в поездки, я успела немного привыкнуть.
- А зачем? – спросила я.
- Просто.
Я попыталась проследить за его взглядом, чтобы понять, что именно он пытался захватить в кадр – но ничего интересного не увидела. Жмущиеся по углам островитяне, бегающий вокруг портье, Альба.
- Сядь посиди, - крикнула мне последняя, когда я задержала на ней взгляд. – Это мероприятие на пару часов. Пусть имитирует трудовую деятельность, если ему так хочется.
- Мы всё ещё можем сделать репортаж, - сказала я.
Джошуа впервые повернул ко мне голову, а Альба нахмурилась и подошла ближе.
- Кассандра, успокойся, - вздохнула она. – Хардинг тебе ничего не сделает. Мы не виноваты, что на нас ракеты сбрасывают. Меня сейчас больше волнует вопрос, как нам выбираться отсюда, если всё не утихнет. Говорят, с Твикки тоже рейсов уже не будет.
- Альба, - прервала я; мысли сменяли друг друга цветным лихорадочным потоком, я только успела выхватывать их по очереди, как пластиковых рыбок удочкой в детской игре. – Нам не нужен протест. У нас и здесь есть островитяне. Я поговорю с ними о том, что происходит, а Джошуа это снимет.
- Перестань, - закатила глаза та. – На протесте нам нужны были сотни людей в кадре и зрелище, здесь у нас четыре стены и несколько перепуганных сималайцев, не все из которых говорят на симлише. Из этого шоу не сделаешь. Поэтому давай не будем пытаться пролезть в горлышко бутылки, и подумаем о чём-то более насущном. Идёт?
- Альба, нам не нужно шоу, - сказала я. – Мы не снимаем Дедушку Билла за изготовлением белочек из салфеток, мы социально-политически направленный канал. И сейчас у нас есть возможность показать реальные мнения реальных людей, а не вопли подростков, которые пришли на митинг, потому что у них каникулы в университете и всё равно делать нечего. Даже если выйдет скучный материал, я лучше сниму его, чем буду сидеть здесь и трястись из страха за свою жизнь, которой здесь вообще ничего не угрожает. Джошуа?
Я снова посмотрела на него – тем взглядом, которым смотрела, когда протягивала ему упаковки от «Коржиков» в офисе. Сможешь, мол?
«Смогу» взглядом ответил он мне.
- Делай, что хочешь, - вздохнула Альба. – Я прощупаю почву с местными. Не плачь потом, если получится полное дерьмо.
Я кивнула. Джошуа навёл на меня камеру и дёрнул подбородком. Мол, готова? Я взяла микрофон, пытаясь рассмотреть в объектив, не сильно ли растрепалась причёска. Ломанный сулани Альбы коснулся моих ушей, я прокашлялась.
- С вами Кассандра Хагенштрем, специальный корреспондент Любимого Симлендского Телеканала. Мы находимся в бомбоубежище возле гостиницы «Две пальмы», остров Твикки. Полчаса назад мы услышали сигнал тревоги, оповещающий об атаке оханалийцев с моря. Местные жители, не попавшие сегодня на запланированный протест против оханалийской агрессии, согласились поделиться своим взглядом на ситуацию.
****
Я вообще их слушать не могу. Оханалийцев идейных. Которые, «вооот, раньше был вождь, вооот, без вождя порядка не будет, вооот, вы все предатели, забыли волю предков». Тьфу. Я одно знаю. Раньше, пока был вождь, моей семье есть нечего было. Мы чаек ловили, чтобы не подохнуть. С присоединением к Симленду у меня появилась медицинская страховка и человеческая зарплата, поэтому слава Мортимеру и Белле, вот такой я продажный ублюдок.
Кеалоха Смит, 27, официант
Я верю в мудрость предков и соблюдаю наши обычаи, поэтому никакой президент Бигли не заменит для меня авторитета вождя. Но я не понимаю, почему мои религиозные убеждения должны влиять на мои политические взгляды. Да, я против того, чтобы мои дети изучали Книгу Беллы в школе, но присоединение к Симленду я поддерживала с самого начала. Эта война не имеет никакого отношения к отстаиванию своей веры, обычная делёжка власти.
Леилани Кеалапутра, 63, садовница
Я не поддерживала присоединение к Симленду, но с тех пор военные конфликты между вождями сошли на нет, а у меня маленький ребёнок, и мне бы хотелось, чтобы он жил на мирной земле. Я видела постановочные видео, где мортемианские монахи бьют ребёнка за портрет вождя в кошельке, но я же здесь живу, и знаю, как всё выглядит на самом деле. Симлендцы не навязывают никому мортемианство – у нас некоторые прямо говорили, что огнепоклонники, но нас всё равно приглашали на бесплатные обеды в мортемианских общинах. Тем более, если вспомнить, сколько храмов было восстановлено на деньги мортемианских организаций.
Хаунани Каипутра, 25, мастер росписи по телу
****
- Да нормально, нормально, чего ты, - приободрила меня Альба, когда я скривилась от очередного появления моего лица на экране. – Не придирайся, отличный у тебя цвет кожи, здесь темно просто.
Я потёрла виски. Удовлетворение от выполненной работы пока что не спешило заменять мне усталость, которая преследовала меня с момента приземления. Жаль, не удалось поспать хоть полчаса после самолёта. Всегда тяжело переносила эти долгие поездки.
- Мне кажется, с ней и правда что-то не так, - подал голос Джошуа.
Это было самое большое количество слов, что я слышала от него подряд и без пауз, и я удивлённо подняла на него глаза. Его лицо поплыло. Я моргнула несколько раз, чтобы навести резкость, но не получилось.
- Кассандра?
Альба схватила меня за плечо, и я снова ощутила расслабленность, как за два часа до этого. Только сильнее. Ноги подкосились, как пластилиновые. Телефон пиликнул новым сообщением, но руки потеряли координацию, и я даже дотянуться до него не смогла.
Кто-то вскрикнул, кажется, за моей спиной, когда всё смазалось, и я ударилась об пол затылком. Но совсем этого не почувствовала.
****
Я вынырнула, и тут же села. Дышать сквозь толщу воды получалось, пусть и с трудом, и это было странно, но руки двигались чересчур быстро и легко, и, наверное, благодаря этому я поняла, что никакой воды вокруг не было. Я была в помещении, и меня окружал тёплый воздух.
Паника, которая обычно накатывает, когда просыпаешься в незнакомом помещении, на этот раз обошла меня стороной. Это была больница, я привыкла к больницам. Они были мне роднее собственной спальни.
Вслед за фиксацией окружающей обстановки на меня обрушилось понимание, что из одежды на мне только короткая ночная рубашка, и от мысли, что кто-то переодевал меня, пока я была без сознания, к горлу подошла тошнота. Я нащупала мортимеров камень, что всё ещё висел на моей шее, и от этого почему-то стало легче. Рука сама нашла кнопку вызова медсестры. Пить хотелось так, словно у меня вместо горла была наждачная бумага.
- Как себя чувствуете?
Прохладная рука легла мне на лоб, но я увидела фигуру в халате уже после того, как услышала голос. Изображение запаздывало, как в некачественной записи фильма.
- Что со мной случилось? – спросила я.
Голос хрипел как при бронхите. Лотарио.
- Доктор вам всё объяснит, - ответила медсестра. – Нужно что-нибудь?
- Воды, - попросила я.
Она протянула мне стакан, и я принялась жадно пить. Только осушив его полностью, я смогла разглядеть её лицо. Сималайка.
Доктор вошла вслед за медсестрой и отпустила её жестом руки. Тоже сималайка, ещё и женщина. Было дико видеть их двоих здесь, в больнице, в медицинских халатах, недвусмысленно указывающих на полученное в прошлом медицинское образование. Кто-то в моей голове тут же назвал меня маленькой расисткой голосом Дэвида, и я словно проснулась. У меня было сообщение, прежде чем я отключилась. Оно могло быть от него.
- Не вставайте, - доктор подняла руку и чуть отодвинула в сторону панельную занавеску, что отгораживала меня от остальной части палаты. – Меня зовут Кахале Аканапутра, я здесь за вас отвечаю. Как себя чувствуете?
- Нормально, - ответила я, послушно приземлившись обратно на подушку; голова отдалась гудением от совершённого движения. – Что со мной случилось?
- Обезвоживание и переутомление, - пояснила та, скользя глазами по записям в своём блокноте. – Насколько я поняла, у вас был перелёт, и смена климата могла негативно сказаться на самочувствии, к тому же, в вашем состоянии особенно вредно переутомляться. Стресс от происходящего в стране тоже, конечно, наложился. Предлагаю остаться здесь на ночь, чтобы мы могли понаблюдать за вами, но, думаю, всё будет хорошо.
Аканапутра, несмотря на говорящую сималайскую фамилию, говорила на симлише идеально, без намёка на акцент – и мне тут же стало стыдно за свои токсичные стереотипы типичного представителя среднеконтинентальной расы.
- Что с островом? – спросила я. – Нам сказали, оханалийцы выпустили ракеты.
- Есть разрушения в порту, но обошлось без человеческих жертв, - с готовностью доложила Аканапутра; будто ждала, что я спрошу. – Оханалийцы подписали капитуляцию. Всё будет хорошо.
Во второй раз эта фраза прозвучала более убедительно, и я слабо улыбнулась в ответ на её улыбку. Значит, мы все сможем вернуться домой. Беспокойное месиво, в котором я варилась последние две недели, осветилось пока что единственным, но сильным и ярким лучом света, и только одно крошечное место в этом успокоившемся уже болоте продолжало нервно бурлить.
- В каком моём состоянии? – переспросила я.
- Вы не знали, что беременны?
Я сжала пальцами простынь. Я ждала паники – ещё той, что должна была накрыть меня после пробуждения, но её не было. Был ужас, но такой, предсказуемый ужас. Как будто я его ждала.
- Я не беременна, - сказала я. – Я сделала аборт три недели назад.
Аканапутра даже не нахмурилась в ответ.
- Какой срок? – спросила она. – Бывает, эмбрион выживает даже после хирургического вмешательства. Науке известны ситуации, когда пациентка носила близнецов, и один из них после аборта оставался сохранным. Если вы сомневаетесь, я могу записать вас на УЗИ, это оплачивается вашей страховкой.
Я мотнула головой. Попыталась сжать простыни сильнее, но руки вспотели так, что пальцы соскальзывали.
- Десять недель. То есть, теперь уже тринадцать, - ответила я. – Аборт страховкой тоже оплачивается? Я хочу сделать его в вашей клинике.
- К сожалению, на таком сроке мы прерывание не делаем, - сообщила Аканапутра. – Тем более тем, кто за клиникой не закреплён. Попробуйте обратиться в вашу клинику, когда вернётесь – в случае, если вина лежит на них, они могут сделать исключение насчёт сроков.
Она говорила абсолютно ровным голосом – как мог говорить человек, которому плевать, сохраню я плод, или вырежу его у себя сама ржавым ножом. Ни тени покровительственного беспокойства доктора Миллер. Это позволяло чуть свободнее дышать.
- Где мой телефон? – спросила я через полминуты напряжённого молчания.
- В тумбочке, - ответила Аканапутра. – Если что-то будет нужно, вызовите медсестру.
Она покинула палату с тем же ровным выражением лица, и это навело меня на мысль, что, вероятно, молчание было напряжённым только для меня. Холодный пластик телефона успокаивающе лёг в руку, и я будто физически ощутила, как замедляется сердцебиение. Тошнота, правда, никуда не делась – тело будто только сейчас осознало груз новостей, обрушившийся на моё сознание, и отреагировало соответственно – рвотными позывами. Не выпуская телефон из рук, я откинула одеяло и ринулась в ванную комнату. Спазмы усилились, и я едва успела добежать до умывальника, чтобы тут же склониться над ним, извергая блестящую чешую из своего горла.
Глаза слезились, но я видела сквозь пелену, как огромная рыбина покидает мой рот и слоями стекает в водосток. Прокашлявшись, я протёрла глаза. Новые слёзы снова их залили, но теперь мне удалось разглядеть, что то, что я приняла за блеск чешуи, оказалось игрой света. Это был бобовый мусс, который я съела на ланч в самолёте. И несколько непереваренных мятных конфет.
Всё ещё кашляя, я сползла по стенке вниз, прислоняясь головой к холодному кафелю. И открыла то самое сообщение в телефоне. Это был Дэвид – это и правда был Дэвид. Он сбросил фотографию, где было его лицо на фоне вертолёта
, и я снова чуть не расплакалась – на этот раз от облегчения. Закончили операцию, подписал её он. Завтра буду у тебя.
****
Я старалась не касаться его – и по дороге из аэропорта, и сейчас. Обняла, когда встречала в аэропорту, а потом только проводила пальцами по его плечу едва-едва, раз в пару минут, пока мы ехали ко мне в гостиницу. Только у дверей номера я, наверное, отрефлексировала, зачем вообще сдерживала себя так – растягивала удовольствие. Не хотела получить приступ панкреатита, выев в одно лицо кусок жирной лососины после трёхнедельного голодания.
От мысли о рыбе меня снова замутило, и я остановилась посреди комнаты, стараясь подавить тошноту. Дэвид смотрел на меня, сидя на кровати, тяжёлым, но не давящим взглядом. Так смотрят на человека, с которым делятся силой, а не направляют силу против него. Я ощущала эту силу через тёмно-синие радужки его глаз и больше не обтянутые футболкой мышцы. Соскучилась. Красивый.
- Что, - спросил он в обычной для него утвердительной манере.
Я подошла к нему и оседлала его колени. Забросила руки за спину и выпрямилась, чтобы выглядеть выше. Уголок губ Дэвида дёрнулся вверх синхронно с моей спиной, мол, что ещё интересного покажешь?
Я не показала предсказуемо ничего, но мне нравилось вот так на нём сидеть. Было необычно смотреть на него сверху вниз. Это давало мне иллюзию, что хотя бы что-то я в этих отношениях немного сейчас контролирую.
- Я волновалась за тебя.
Лицо Дэвида раскрасилось ровно тем выражением, что я и ожидала от него увидеть.
- Было бы из-за чего, - сказал он. – Они сами свой склад с боеприпасами взорвали. Попали не туда, говорят. Воеватели.
Я скользнула пальцами по его груди вниз, в поисках ранений, о которых он обычно забывал мне сказать. Руки замерли у резинки его пижамных штанов. Дэвид заминку, разумеется, заметил.
- Обыскивать будешь? – спросил он. – Могу снять.
Я закусила губу в нерешительности. Он, конечно, мог. И я этого хотела. Отказывать Дэвиду в ответ на прямое предложение секса было как стрелять себе в ногу – всякий раз, когда я делала это, по любой причине (обычно какой-нибудь умственно отсталой, например, из желания его, прости Мортимер, подразнить), я жалела об этом гораздо быстрее, чем он позволял мне влезть на него обратно. Но я всё равно не спешила. И руки от него убрала.
«Спроси меня» подумала я. «Спроси, что у меня случилось. И я расскажу тебе, что не ночевала здесь вчера. Я ночевала в клинике, где мне сказали, что во мне всё ещё есть твой ребёнок, потому что по одной Белле известным причинам в Сентфорде его из меня не достали. Мне страшно, Дэвид, потому что я не знаю, что мне теперь с этим делать. То есть, знаю, но ужасно не хочу делать именно это. Спроси меня, и я поделюсь этим всем с тобой. Мы утонем в этом вместе. Слово мне только скажи».
Дэвид посмотрел на меня очень внимательно, но не сказал. Я вздохнула. И подалась вперёд, прислоняясь лбом к его плечу. Об аборте мы не говорили с тех пор, как я его сделала. Я отправила ему сообщение, где написала, что со мной всё в порядке, на которое он тогда не ответил. Наверное, я ждала, что он инициирует разговор сейчас. Хотела, чтобы он инициировал его сейчас – потому что вовсе не была уверена, что имею право инициировать его сама.
- Я хочу ребёнка, Дэвид, - сказала я.
И оторвала голову от его плеча, чтобы снова посмотреть на него. Дэвид выглядел удивлённым, и я мысленно дала себе подзатыльник за формулировку. Отлично сказано, Сандра. Можешь ещё сжечь его мастерскую, а потом заявить, что хотела бы с ним совместный бизнес.
- Я имею в виду, мы же говорили об усыновлении, - снова заговорила я. – И я подумала, что хотела бы ребёнка с Островов. Я вижу, в каких условиях они тут живут, и если в моих силах хотя бы одного из них от этого избавить, я сделала бы именно это. Если ты не против.
- Хорошо, - сказал Дэвид.
Я взгляд с него не свела. Наверное, я подсознательно ждала от него шуток на тему расизма, потому что он часто об этом шутил, но сейчас, очевидно, ему не до шуток было.
- Ты точно не против?
- Точно, - усмехнулся Дэвид. – Можешь выбрать ребёнка любого цвета.
Я потянулась к нему и поцеловала. Было странно ощущать его губы под своими спустя столько дней – тело как будто училось заново ходить. Я скользила руками по его плечам, словно делала это впервые, а не выучила каждый сантиметр его кожи наизусть.
Дэвид перевернул меня и уронил на кровать спиной, когда я снова отстранилась и приподнялась на локтях. Часы на прикроватной тумбочке показывали 6:15, а значит, до отлёта мне оставалось всего полдня.
- Ты полетишь со мной? – спросила я. – У меня рейс в три.
Дэвид покачал головой.
- Военных теперь обратно не выпускают без психиатрической экспертизы, - хмыкнул он. – На неделю застрянем.
Я кивнула и притянула его за шею к себе. Неделя – это хорошо. Недели мне хватит.
Дэвид снимал с меня рубашку, и я, когда касалась обнажённой кожей его кожи, думала, я люблю тебя. Больше всех в мире. В этот раз я всё правильно сделаю.
****
Я воровато оглянулась, чтобы проверить, не заглядывает ли кто-то в мой экран, но всем было, очевидно, плевать, чем я занималась. Был ленивый понедельник, в городе не происходило ничего достаточно интересного, чтобы отправить туда с репортажем меня, и мне было поручено писать новостные посты для соцсетей. Я справилась с этой задачей за полтора часа, и теперь усердно имитировала занятость, громко стуча по клавишам и периодически морщась, словно не могу подобрать удачную формулировку. Материал из бомбоубежища Хардинг окрестил как «терпимый», и в другой раз я обязательно открыла бы чат с Рут, и, выдав дежурную порцию смайлов-сердечек на очередное видео с Венсди, подробно описала бы ей, какой он негодяй. Но сейчас Хардинг и его оценки опустились в списке моих приоритетов на уровень где-то между ценами на рыболовные снасти и пространными рассуждениями соседки Магдалины о том, кто ворует гномов из сада у неё на даче.
Я искала в соцсетях Маргариту Тешер. Девушку, с которой делала аборт в клинике. Нас было трое тогда, и она была единственной, кто делал это не впервые, а так как мы пусть мельком, но были знакомы, я решила, что вполне могу обратиться к ней за помощью. Отыскать её страницу удалось не сразу, учитывая, что никого с таким именем и фамилией среди пользователей ДД не значилось, но мне удалось запомнить её год рождения, поэтому я упорно перелистывала страницу за страницей всех девушек, что родились тогда же. И нашла её на сто третьей, под ником más_sabe_el_diablo, который я тут же забила в автопереводчик с вистанского. «Дьявол знает больше», значилось на экране, и я хмыкнула. Чего я, собственно, ожидала? Что она окажется мортемианкой?
Я открыла мессенджер и написала:
bambi_girl: Привет, Маргарита. Это Кассандра, мы встречались в репродуктивном отделении клиники пару недель назад.
Формулировка была довольно обтекаемой, но вряд ли Маргарита бывала в отделении по другим поводам.
más_sabe_el_diablo: я тебя помню)) видела по телевизору
Ответ заставил меня слегка поморщиться, но я решила не поддаваться чувству беспокойства. Позавчера в Твикки разгромили порт. Сейчас Симленду не должно быть дела до беременности малоизвестной корреспондентки условно оппозиционного канала.
bambi_girl: Ты упоминала, что знаешь человека, который делает подпольные аборты. Может, у тебя есть имя и контакты? más_sabe_el_diablo: сбежала тогда?))
Я вздохнула. И написала ей «да». Ей незачем знать путаную историю о чудом выжившем эмбрионе, тем более, что она всё равно в неё не поверит.
más_sabe_el_diablo: имени нет, его все называют мясник из остерфилда. телефона тоже нет, но сохранился адрес – можешь съездить, он сразу принимает, если на месте. это в пригороде сентфорда, за пограничным
, который я, снова оглянувшись себе за спину, рискнула открыть в смартфоне.
bambi_girl: Спасибо! más_sabe_el_diablo: не за что, но ты подумай. не уверена, что он хорошо дезинфицирует инструменты, и из анестезии у него только алкоголь. я была у него только один раз, и теперь думаю, что в следующий раз лучше рожу. говорят, у него девушка на столе умерла
Я просканировала комментарий взглядом, стараясь глубоко не вчитываться, но сердце всё равно прыгнуло в груди.
bambi_girl: Спасибо тебе за совет. Не знаешь, чем туда удобнее доехать?
****
Дома я сказала, что мне нужно уехать из города на несколько дней.
Вопросов ни папа, ни Белла не задавали, и мне оставалось только надеяться, что никто из них не станет докладывать Дэвиду, что я куда-то надолго отлучалась в его отсутствие. Хардинг со скрипом, но согласился дать мне несколько выходных, а рядом с местом, куда указывала стрелочка на моей карте, меня ждала арендованная на трое суток квартира. Я не знала, как буду чувствовать себя после операции, и понадобиться ли мне вообще так долго там оставаться – но гибели на столе, которой пугала меня Маргарита, я не боялась. Сквозь сны о тени, которую я пыталась уберечь от костра, прорывался сон о сентфордской зиме, где я ловила снежинки руками. Судя по тому, что ходила я там без посторонней помощи, никакой серьёзной угрозы моему здоровью быть не могло.
Боли я страшилась намного больше, но предпочитала не давать этим мыслям ход. Что бы ни стало причиной сохранения моей беременности – некомпетентность врачей, прямой саботаж Миллер или природная аномалия – я больше не была готова плыть по течению в угоду своим страхам. Дэвид уже потерял этого ребёнка - он принял и пережил это, одного раза хватит. Теперь мне нужно пройти через эту потерю ещё раз, пусть даже болезненную и страшную, хотя бы для того, чтобы ему не пришлось переживать её тоже.
Автобусный билет успел совсем замусолиться, когда я передала его водителю, и, пока он в него всматривался, я ни разу не подняла на него глаз. Как будто он мог знать, куда и зачем я еду, и заранее осуждал меня за это.
Место я выбрала самое удачное из возможных – в самом конце, у ящиков. Сумку я с собой взять не догадалась – деньги за квартиру и гонорар Мяснику мелкими купюрами лежали в кармане куртки – но я всё равно вытащила оттуда платок и сложила его на сидении рядом со мной, чтобы никому не пришло в голову сесть рядом и всю дорогу развлекать меня приятной беседой.
Ожидая, пока автобус отправиться, я зашла в ДД, и надпись под ником Рут, словно она ощутила моё появление нутром, сменилась с «была два часа назад» на «онлайн».
furry_animal: ты где?
Я нахмурилась. Обманывать ещё и её мне претило, тем более, что не так давно я обещала себе и ей больше никогда этого не делать. Однако, внедрять в её полный детских каталогов и слюнявых пузырей мозг ещё и информацией о моём аборте мне показалось немного неуместным. Поэтому я просто выбрала фотографию торта
из числа тех, что мне любезно выдал Поисковик Гарри, и отправила ей без всяких объяснений.
furry_animal: )) понятно. всё не ешь, или тебя разнесёт как меня
Предвкушая смену темы обратно на беременность, детей и роды, я торопливо закрыла мессенджер. Рука скользнула по животу, пока я тянулась к карману, и я вдруг задержала там пальцы. С того момента, как я узнала об этой беременности, я так ничего и не почувствовала – моя фигура никак не изменилась, и самочувствие оставалось таким же стабильно хорошим, во всяком случае, если сравнивать его с тем, что я переживала в периоды обострения танафазии. Наверное, было слишком рано, чтобы ощутить что-то – но я всё равно просунула руку под свитер. Он был там, за стенками моего пока что плоского живота. Ещё не сформировавшийся ребёнок. Который, по заявлениям красочных буклетов Миллер, вместе со мной будет чувствовать абсолютно всё, что Мясник станет с ним делать.
Я прижала руку плотнее, когда вдруг отчётливо ощутила, как другая рука, поменьше, касается моей с другой стороны. Тут же отдёрнув пальцы, я поправила свитер и схватилась за край сидения.
Разумеется, это не могло не быть ничем, кроме кишечной колики или моего чересчур разыгравшегося воображения, но я до самой конечной остановки не решилась снять руки с кожаной обивки.
****
Здание, в котором принимал Мясник из Остерфилда, я узнала сразу. Мне даже с картой сверяться не пришлось – красноречивая вывеска «Свежая рыба» сказала всё за неё. Я остановилась у дверей, не решаясь постучать. Это было, как стоять в душевой кабинке и поворачивать включатель, чтобы пошла вода – ты знаешь, что она станет горячей через несколько секунд, но те самые первые ледяные мгновения тебе придётся как-то вытерпеть, даже если ты вожмёшься спиной в кафельную стенку.
Занеся руку над деревянной поверхностью двери, я представила Бета Джошуа. Теперь он, а не я, смотрел на меня с вызовом и спрашивал: «Сможешь, Сандра?» Я смотрела на него в ответ бесконечно долгие четыре секунды, не разжимая упрямых губ, а потом мысленно сказала – да. Я смогу. И с силой маленькой Венсди, безжалостно сметавшей башенку кубиков одним ударом, толкнула дверь вперёд.
В нос тут же ударил тяжёлый рыбный запах. Комната, где я оказалась, ничем не отличалась от обычной приёмной – она была даже по-своему облагорожена предметами, которые едва ли ожидаешь увидеть в кабинете врача без лицензии: компьютер, стойка регистрации, и, кажется, даже журнал для записи.
Единственным, что из этой картины выбивалось, было мычание. Мне не сразу удалось определить, откуда оно исходило. Я сделала шаг внутрь, и передо мной открылся вид на всю комнату сразу.
Он замычал громче, когда я его увидела. Дёрнулся со стула, но не встал. Руки связаны, поняла я. А мычал он, потому что его рот был склеен двумя широкими полосами скотча.
Сбросив секундное оцепенение, я тут же ринулась к нему.
- Что с вами? Вас ограбили?
Я попыталась отклеить скотч от его рта, но он словно сросся с его кожей. Я потянулась назад, чтобы развязать его руки, но они оказались стянуты тем же тёмным скотчем. Справиться с ним без ножа у меня не было никаких шансов.
Я заозиралась, стараясь выхватить взглядом что-нибудь подходящее, когда тот замычал громче и я невольно обернулась к нему.
- Оставь его, - услышала я за спиной, и похолодела.
Мычание прекратилось. Я замерла. Нужно было повернуться, но шея наотрез отказывалась поворачиваться.
- Я думаю, нам пора поговорить.
Я посмотрела на него, и потерялась. Вокруг всё шумело и двигалось, а потому мой мозг больше ничего не воспринимал, кроме его лица. Я знала его лицо, и не знала – я снова видела его впервые. Мне снова семнадцать, мы только что познакомились. Я расстроена, что не попала с Билли на вечеринку, и на мне красивое яркое платье. Я в баре, он сидит напротив. Он рассказывает, что именно от меня хочет, и от мыслей об этом меня едва не выворачивает наизнанку. В баре не подают рыбу, но её запах раздирает мне ноздри.
Вальтер подхватил меня за плечо, когда моё тело опасно накренилось в сторону. Я отшатнулась, и он руку убрал.
- Ты – Мясник из Остерфилда? – выдохнула я.
Вальтер покачал головой.
- Нет. Это он – Мясник из Остерфилда, - он указал на мычащего за моей спиной мужчину, и я только сейчас вспомнила о его присутствии. – Эта тварь резала девочек как свиней. Если бы я не вмешался, бесплодие – самое меньшее, что могло бы тебе грозить.
- Выпусти меня, - сказала я и дёрнулась к двери.
Вальтер дёрнуться не дал.
- Нет. Сначала мы поговорим, а потом ты уйдёшь. Вон там – операционная, будет удобнее.
Я упрямо мотнула головой.
- Я с тобой никуда не пойду.
Вальтер вздохнул.
- Я ничего тебе не сделаю. Всё плохое ты делаешь с собой сама. Поговорим, а потом ты уйдёшь.
Я бросила ещё один взгляд на мычащего Мясника, но Вальтер настойчиво подтолкнул меня в сторону двери.
- Оставь его, сказал же.
В операционную он меня почти втолкнул. Я замерла между столом и кушеткой, не зная, куда себя деть. Вальтер, заметив моё замешательство, кивнул на кушетку.
- Сядь там.
- Что тебе от меня нужно?
- Ты знаешь, что мне от тебя нужно.
Я перевела взгляд на кушетку. От красных пятен на стене сразу за ней меня снова замутило. Сейчас он положит меня там и вырежет из меня этого ребёнка прямо здесь.
- Тебе нужно сесть, чтобы пульс успокоился, - сказал Вальтер. – Вредно. Вырезать из тебя я ничего не собираюсь. На стенах – краска.
На секунду у меня возник неизвестно откуда взявшийся полоумный порыв лечь на кушетку, как на приёме у доктора Лайз, но я вовремя отменила данную телу команду и села на самый краешек. Вальтер подтащил к кушетке табурет и сел рядом.
Я сидела теперь, как он и сказал, но не расслабилась. Тело было напряжено, как во время тренировки, сразу перед подходом. Пульс бил у меня в ушах, движимый сердцем – мол, если что, мы сразу убежим. Мы видим опасность, мы начеку. Если что, мы сразу убежим.
- Я честный человек, Кассандра, – сказал Вальтер. – Лояльный даже, я бы сказал. Я помогаю тем, с кем заключаю сделки, даже если это мне не всегда удобно и в чём-то противоречит моим интересам. С тобой я заключил договор, заметь, без всякого давления с моей стороны – и выполнил свою часть в полном объёме. Я разблокировал твой дар, и, насколько я вижу, ты делаешь большие успехи. Искренне за тебя рад. Вот только вместо благодарности я уже второй раз получаю от тебя попытку увильнуть от своей части обязанностей. И, сказать по правде, меня утомила необходимость вычищать за тобой твой бардак. Буду признателен, если в дальнейшем ты так поступать не будешь, потому что я тоже могу потерять терпение, и отнять что-то важное у тебя.
- Мне не нужен дар, - сказала я. – Можешь забрать его обратно. Я хочу разорвать договор.
- Это так не работает, - ответил Вальтер. – Я уже дал тебе то, чего ты хотела. Более того, я дал тебе здоровье и возможность стать матерью. Но теперь ты из меня делаешь плохого героя, в то время как сама, повесив мортемианский камень на шею, отправляешься убивать собственного сына с самым самоотверженным выражением лица.
- Здоровье? – переспросила я. – Это что, ты?
- Конечно, я, - вздохнул Вальтер. - Кто же ещё.
Руки попытались схватиться за простынь на кушетке, как тогда, в твиккианской клинике, но натолкнулись только на плотную матерчатую обивку.
- Как?
- Эльке Траубе, - пояснил Вальтер. – Девочка, с которой ты училась. Помнишь?
Я громко выдохнула через рот.
- Она умерла от танафазии.
- Да, - кивнул тот. – От твоей танафазии. Ей пришлось взять на себя твою болезнь, чтобы ты могла выжить и выполнить свою часть сделки. Может, тебе интересно, как эмбрион остался жив после аборта?
Я мотнула головой. Вальтер усмехнулся уголком губ. И протянул мне смартфон.
- Это Эстер Ротшильд, - сказал он. – Помнишь такую?
Чтобы узнать девушку на фотографии
, мне потребовалось несколько секунд – черты лица плыли перед глазами, и если бы не моё собственное изображение тут же рядом с ней, я бы, может, её и не узнала.
Она даже не представилась тогда. Просто утешила меня, когда я выходила из кабинета Миллер.
- Ты что, убил её?
Вальтер коротко закатил глаза.
- Тебе лишь бы убить, - сказал он. – Нет, спровоцировал выкидыш. Жизнь её ребёнка взамен твоего. Это была её пятая беременность, и первая, которая могла стать удачной. Если бы с ней не случилась ты. Теперь она бесплодна, хотя, в отличие от тебя, о ребёнке мечтала всю жизнь.
Я отодвинулась и закрыла лицо руками. Нет. Нет-нет-нет-нет-нет.
- Так не бывает, - прошептала я; хотелось сказать это громче, но голос не слушался. – Тёмные ритуалы существовали в Темновековье. Демонопоклонников больше нет. Их подавили мортемиане.
- Сны твои тоже мортемиане подавили? – спросил Вальтер. – Спроси у своей дергийской подружки, чем её отец занимается у себя в подвале. Он тебе много сможет рассказать о тёмных ритуалах.
Мясник замычал из приёмной, и это слегка меня отрезвило. Я снова подняла глаза на Вальтера, что всё ещё сидел передо мной в той же позе, что и десять минут назад. Он выглядел не как человек, а как инопланетянин из фильма «Похищение Беллы-2». Тот, что впервые оказался на Земле, и без разбора примерял на себя человеческую одежду, стараясь сойти за местного. Взгляд снова упал на смартфон, и в этот раз мне уже больше не было страшно на него смотреть. Теперь меня охватила злость.
- Ты следил за мной, - сказала я.
- А как за тобой не следить? – рыкнул Вальтер.
Это был первый громкий звук, что я услышала от него за сегодня, и невольно дёрнулась. Он в ответ виновато улыбнулся.
- Ты злишься сейчас, как оханалийцы злятся на смещение фигуры вождя в пользу фигуры президента. Они не знают, что без вождя станут жить лучше, потому что не хотят жить лучше. Они хотят жить_как_раньше,- отчеканил он. – Ты тоже цепляешься за свою старую жизнь, как малограмотная сималайка, хотя в ней было для тебя только двадцать-тридцать очень болезненных и бездетных лет. Я предлагаю тебе другую жизнь. Ты будешь жить до старости – здоровой старости, без ежегодных стационаров в клинике и со всеми своими органами. И у тебя будет столько детей, сколько захочешь. Мне нужен только первенец – можешь родить себе потом в утешение хоть десяток.
Он смотрел доверительно, как обычно смотрят врачи. Я ощутила, что пульс и правда стал медленнее теперь. Я просто дышала чаще обычного, как после долгого бега.
- Что ты собираешься с ним сделать?
Вальтер кивнул, словно пытаясь меня приободрить.
- Он нужен мне, чтобы решить один вопрос, - сказал он. – Дети часто умирают в процессе, но, бывало, и выживали, кто посильнее. Не хочу тебя обнадёживать, но я вместе с тобой буду молиться, чтобы вышло именно так.
Он попытался взять меня за руку, и я, пусть и не решилась высвободить её, в ответ пальцы не сомкнула. Внутри всё ещё било и клокотало, но я больше не имела ни сил, ни желания, выливать всё это на него. Наверное, потому что только в этот момент – когда он держал мою руку и обещал молиться за моего ребёнка – я окончательно поняла, что он мне враг.
- Я обещаю тебе не попадаться тебе на глаза без необходимости, но и ты должна пообещать мне, что не станешь больше предпринимать попыток избавиться от ребёнка, - сказал Вальтер. – Мне не нужны лишние жертвы. Я предполагаю, что ты можешь попытаться выстроить линию защиты или попытаться спрятаться, но я уже сейчас могу сказать, что это не даст тебе ничего, кроме потери сил. Я бы посоветовал тебе по максимуму использовать то время, что будет у тебя и твоего сына, но если для тебя это слишком тяжело, можешь просто написать отказ на него в роддоме. Потом я сам его найду.
- Когда? – спросила я.
Вальтер неопределённо повёл плечом.
- Сложно сказать. Думаю, несколько лет.
Мычание Мясника за стенкой стало громче, и Вальтер поморщился.
- Пойдём, - сказал он, поднявшись с табурета. – Нужно с этим заканчивать.
Я вышла вслед за ним в приёмную – чуть медленнее, затёкшие ноги отказывались слушаться – и снова взглянула на того, к кому сюда приехала. Лицо Мясника превратилось в залитое слезами месиво. Завидев Вальтера, он замычал громче, но тот едва ли обратил внимание. Вместо этого он потянулся к канистре в углу принялся поливать его прозрачным содержимым. Его запах ударил мне в нос, перекрывая даже резкий запах рыбы.
- Вальтер, - прошептала я. – Ты что, собираешься убить его?
Вальтер обернулся удивлённо, словно только сейчас понял, что я всё ещё здесь.
- Ты жалеешь его, Кассандра? – фыркнул он. – Себя пожалей.
Я, не в силах больше здесь оставаться, ринулась было к двери, но Вальтер схватил меня за руку почти у самого выхода.
- Подожди, - сказал он. – Твой телефон разряжен, но когда ты зарядишь его снова, то увидишь там сообщение от Дэвида, в котором он скажет тебе, что прилетает сегодня ночью. Если возьмёшь такси до Сентфорда, успеешь встретить его в аэропорту, и сможешь сделать вид, что никуда не уезжала. Не будь здесь меня, ты бы лежала теперь с разрезанной маткой в соседней комнате, и одному Мортимеру известно, что бы он сделал, когда об этом узнал. Помни об этом, когда в следующий раз тебе захочется обвинить во всём происходящем меня.
Я вытащила руку из его пальцев и выскользнула за дверь. Прошла несколько шагов вперёд, толком не понимая, куда иду и зачем, а потом так же резко остановилась. Потянулась за смартфоном, только чтобы обнаружить, что он и правда разряжен. Острое чувство дежа вю резануло меня как краем листа бумаги из принтера. В семнадцать я испугалась, но с тех пор меня много что успело напугать. Я научилась с этим справляться.
Первым попавшимся помещением со светом в окнах оказался бар, и я решительно двинулась к двери.
«С ноги её открой» прокомментировал Дэвид в моей голове, и моё сердце сжалось.
- Мы закрываемся через полчаса, - сообщила вистанка за барной стойкой, стоило мне переступить порог.
- Мне нужно позвонить, - сказала я. – У вас есть телефон?
Вистанка кивнула на аппарат у окна, и я молча переставила его на стойку, чтобы было удобнее. Секундная паника от мысли, что номер без записной книжки я могу и не вспомнить, растворилась, когда пальцы набрали его сами.
- Сандра, - выдохнула Рут в трубку. – Что-то случилось?
Я улыбнулась. Номер не определился, потому что я звонила из бара, но она, Мортимер, всегда знала, что это я.
- Я хочу рассказать тебе кое-что важное, - сказала я. – Пообещай, что сначала выслушаешь, а потом станешь делать выводы. Ладно?
Рут кивнула. Конечно, я не могла этого видеть, но я знала, что она кивнула. И я рассказала. Вистанка могла слышать меня в перерывах между звяканьем посуды, но я даже не пыталась сделать голос тише. Я говорила для Рут. Я никогда не говорила так много, беседуя с ней – обычно я одну-две ремарки успевала вставить в середине очередной её увлекательной историей – но она ни разу меня не перебила.
- Ты здесь? – спросила я, когда почти было решила, что связь прервалась.
- Да, - тут же ответила та. – Да, Сандра, я здесь. Ты не переживай только сильно, хорошо? Тебе же теперь нельзя. Приезжайте в поместье Морриган сразу из аэропорта, я вас там встречу. Клянусь тебе, папочка всё решит.
Я улыбнулась в трубку. Мне нравилась её уверенность, потому что собственной у меня больше не было. Такси я вызывать не стала – поймала первую попавшуюся машину на дороге.
- Мне в сентфордский аэропорт, - сказала я, просунув голову в наполовину открытое окно водителя.
Девушка за рулём покачала головой. Я вытащила из кармана деньги, которые привезла Мяснику – ровно тысячу мелкими купюрами – и сунула ей в руки.
- Вот, - сказала я, когда та едва не рассыпала их на сидении. – Этого хватит?
Девушка усмехнулась и разблокировала дверь.
- Садись.
Я влезла на заднее сидение, и почему-то снова представила Бета Джошуа перед собой. «Сможешь?» спросил он опять, и я прикрыла глаза. Не знаю, ответила я ему. Но я очень, очень постараюсь.
Мы двинулись по улице назад, туда, откуда я приехала, и мне едва удалось поймать взглядом окно дома с вывеской «Свежая рыба», когда мы проезжали мимо. Там, где раньше была приёмная хирурга-нелегала, полыхало пламя.
+1 балл за почти 9к слов в отчёте. Оставшиеся отчёты тоже будут около того по размеру, потому что их осталось мало, а событий много. Техничка железно будет в следующем.
Influence, за прекрасного Уилтшира, консультации и помощь с диалогами
Помогу еще раз с оформлением прямой речи. На комментирование бонуса, который цитирую, сил не осталось, но чтобы ты знала, я в восторге от сцен с Уилтширом и особенно его роли в драме Даниеля. Ты реально написала моего персонажа лучше, чем я могла бы.
Начать коммент хочу с фразы, которая могла бы стать девизом Кассандры:
Цитата:
Имея полную миску корма, достаточного для того, чтобы удовлетворить все мои потребности в питательных веществах, я всё равно нырнула бы в ванну и выжирала бы её содержимое до тех пор, пока мне не разорвало бы желудок.
Даже так: навали Кассандре полную миску премиум-корма — будет воротить нос, убери — нырнет за ней не только в ванну, а в могилу. Что, собственно, и делает последние три отчета. Переживает, что Бекки и Рут превращаются в чокнутых мамаш, а сама ведь ничем не лучше: сначала отчаянно хочет ребенка, видя повсюду НАМЁКИ и саботируя контрацепцию (ну фигли, я же считаю себя бесплодной, а Лайз зачем слушать), потом так же отчаянно от него избавляется. Но к этому я еще вернусь, а пока спонсор взрыва моего мозга.
Доктор Миллер! Начну с ее прекрасной реплики:
Цитата:
- Напомните, вы здесь доктор? – спросила она. – Или по какой причине вы решили, что можете корректировать ход обследования?
Обожаю это «завали хлебало и не мешай делать тебе хорошо»!
Или вот еще:
Цитата:
- Это, наверное, ошибка, - сказала я. – Может, вы перепутали бумаги? У меня есть танафазия. Мои результаты, наверное, остались в регистратуре.
- Восьминедельный эмбрион тоже остался в регистратуре? – спросила она. – Или в этом кресле я сейчас чью-то другую матку наблюдала?
Когда доктор заявила, что у Кассандры нет танафазии, я такая: данеможетбыть! Получается, она всю жизнь провела с неверным диагнозом, и приступы были не от болезни, а от лечения?! Эта мысль в итоге привела меня в клинику уточнять собственный диагноз, и жить стало чуточку лучше, поэтому спасибо тебе еще и за это.
Возвращаясь к «Проклятой среде»: как иначе она воспринимается спустя несколько отчетов! Тогда я порадовалась, что Кассандра вошла в крепкую ремиссию, и даже не связала этот факт с неожиданно быстрой смертью Эльке — более того, даже не запомнила. А зря! Но об этом еще скажу, а пока порадуюсь за Карлу — переживала, когда Керан о ней рассказал Питеру. Надеюсь, у нее всё наладится.
Логика, по которой Рут выбрала имя дочери — просто премия Шнобеля. Пофиг на ассоциации, мне же нравится юнилинг, а ничего кроме дней недели я за четыре года не выучила. Всё, что нужно знать о Рут. Кстати, а не упоминается, Кассандра в какой день родилась — или я пропустила?
После отчета с жутким названием, спонсор которого Хардинг, я вспомнила, как обожаю последнего. Вот за это:
Цитата:
Тот период знатные трещины оставил в моей короне почётной выпускницы литературного факультета в Риверхилле – все те мудрёные метафоры и сравнения, что восхищали моих преподавателей до визга, Хардингом бессердечно вырезались под аккомпанемент комментариев разной степени едкости. Первое время я имела наивность пытаться оспаривать его бесчеловечную редактуру, на что он закатывал глаза и чуть ли не по слогам, как интеллектуально неполноценной, повторял мне, как гвозди забивал: «Любимых, Кассандра, нужно убивать в первую очередь. Со всей жестокостью, на которую способно твоё тщедушное тельце. Иди давай. Потом спасибо мне скажешь». Я поднимала то, что оставалось от моей в клочья изодранной самооценки, и шла вырезать свои самые удачные формулировки, по возможности стараясь делать это без слёз.
Это же начало моей работы! То, что сформировало меня как автора. Понимаю, насколько Кассандре тяжело, но Хардинг прав: в соцсетях никому не нужны длиннопосты с красивыми метафорами.
Прекрасная Миллер выбесила еще до конца главы. Настолько, что я вправду заподозрила ее саботаж во время операции:
Цитата:
- Раз вы так славно разбираетесь в законах, то вы, вероятно, знаете, что и у меня есть право никакой аборт вам не делать по этическим причинам, - отрезала Миллер. - А так как лицензия в этой клинике есть только у меня, боюсь, у вас нет выбора, кроме как образумиться и принять единственно правильное решение – выносить и родить ребёнка.
Ъуъ. Женщина, кто ты такая, чтобы распоряжаться чужой судьбой? Ты этого ребенка будешь вынашивать, рожать, или, может, усыновишь, когда «образумившаяся» мать от него откажется? Жалко ей дур, которые годами лечатся от бесплодия, а тот простой факт, что без дур она бы зарабатывала в разы меньше, в голове доктора Миллер не укладывается. Нет, я в курсе ситуации Кассандры, но Миллер-то нет.
Диалог девушек перед абортом, впрочем, ее позицию частично объясняет:
Цитата:
- Н-не будет, - мотнула головой Лиззи. – Он же почувствует. У меня двенадцатая неделя. Миллер сказала, что он может чувствовать абсолютно всё.
[...]
- Миллер – пушистая зайка, - сказала она, покачав головой. – Я в прошлый раз прозевала сроки, и пришлось ездить к мяснику в Остерфилд, который даже слова такого «анестезия» не знает. Вот там бы тебе Миллер и её плюшевые буклеты показались милее родимой мамочки.
Вот благодаря таким Лиззи и существуют врачи вроде Миллер: хныыы, сладкий беззащитный малыш всё почууувствует! Что почувствует взрослая, полноценно живая женщина, когда останется без поддержки и гроша, а то и без здоровья, этих доброжелателей не парит. Я не одобряю аборты вместо контрацепции, но позиция Тешер мне ближе. Она хотя бы принимает решение разумно и не плодит никому не нужных детей.
Еще эта сцена тронула. Устами пьяного Дэна говорит истина, жаль, что Кассандра ей не вняла:
Цитата:
- Не будь сукой с Дэвидом, - сказал он, привалившись к стене. – Он же тебя любит.
В другой раз я бы улыбнулась, но мысль о том, куда я сегодня ходила и что собиралась сделать с его ребёнком, кольнула неожиданно больно.
И я ведь не против аборта как такового — я против конкретного решения конкретной ситуации. Потому что видно, насколько Кассандра хочет этого ребенка и, как сама говорит, независимо от планов Вальтера могла бы какое-то время быть счастлива. Но она берет и сама себе в ногу стреляет, и еще раз. А потом мне в сердце:
Цитата:
Рука сама собой скользнула вниз к животу, и хотя я прекрасно понимала, что чувствовать ничего не должна, внутри ощущалось отвратительно пусто. Как будто вместе с плодом из меня вырезали заодно и все жизненно важные органы. И я не знала, как собираюсь теперь без них жить.
- Ты меня ненавидишь? – тихо спросила я. – Я не хотела. Это всё из-за Вальтера. Я не хочу, чтобы он что-то с тобой сделал. Лучше было всё закончить сейчас, правда?
Вот я дочитала это впервые — и заледенела: что, правда? Кассандра правда сделала аборт? Ужасное было ощущение неисправимости, да и сейчас, когда перечитываю, мороз по коже, хотя продолжение знаю. Спасибо тебе за этот мощный отчет, который больше года меня не отпускал!
Наследник: Мама, а я правда везучий?
Кассандра: Конечно, сынок! От тебя ни презерватив, ни аборт не помог.
На сей ноте заканчиваю радостные «я так и думала, что он выживет» вопли и перехожу к тому, что свербит уже полдня.
Встречала я где-то фразу: «Не бывает долгов без возврата». Не хочешь отдавать по-хорошему, отдашь по-плохому с конскими процентами. Что и подтверждает Кассандра.
Когда она согласилась на предложение Вальтера, я посочувствовала — в восемнадцать еще допустимо не знать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И вариант, что вылечит ее именно Вальтер, я тоже не рассматривала. Но это не отменяет, что Кассандра сознательно взяла долг, подразумевая «мне дофига, тебе нифига», и жила на полученное последующие годы. У нее было достаточно времени, чтобы понять, с какими силами связалась и какого объема долг взяла — но нет, Кассандра блеет «демонопоклонников же не существует» (ага, и живой Пиджен, и работы, которой косвенно обязана Вальтеру — тоже). Верит в то, что ей удобно, а когда не получается, бегает от выплаты всеми мыслимыми и немыслимыми путями, включая подпольный аборт (тут у меня цензурных слов нет). И что особенно цинично, полагается при этом на свой дар:
Цитата:
гибели на столе, которой пугала меня Маргарита, я не боялась. Сквозь сны о тени, которую я пыталась уберечь от костра, прорывался сон о сентфордской зиме, где я ловила снежинки руками. Судя по тому, что ходила я там без посторонней помощи, никакой серьёзной угрозы моему здоровью быть не могло.
Кассандра реально не понимает, что она уже давно человек-плюс благодаря Вальтеру? Очень многие страшатся непредсказуемого будущего, отказываясь при этом от рискованных планов — только не Кассандра, она пусть и не всё, но хотя бы отсутствие смертельной угрозы видит. Обычные люди, фигурально выражаясь, бродят в темноте, Вальтер же дал Кассандре какой-никакой фонарик. А когда объяснил, что и какой ценой он ей дал помимо фонарика, меня затрясло:
Цитата:
- Она умерла от танафазии.
- Да, - кивнул тот. – От твоей танафазии. Ей пришлось взять на себя твою болезнь, чтобы ты могла выжить и выполнить свою часть сделки. Может, тебе интересно, как эмбрион остался жив после аборта?
А, а-а, АААА! И это я еще до следующей его реплики не дошла. Жутче — только момент, когда понимаешь, что Вальтер читает ее мысли:
Цитата:
Я перевела взгляд на кушетку. От красных пятен на стене сразу за ней меня снова замутило. Сейчас он положит меня там и вырежет из меня этого ребёнка прямо здесь.
- Тебе нужно сесть, чтобы пульс успокоился, - сказал Вальтер. – Вредно. Вырезать из тебя я ничего не собираюсь. На стенах – краска.
Он всегда был на шаг впереди, но для Кассандры это оказалось новостью.
Дочитав предыдущий отчет, я надеялась на чудесное выживание ребенка, но до такого додуматься не могла. Долг Кассандры, оказывается, просто космических размеров! И она, как Вальтер правильно заметил, согласилась на него сама — из желания стать лучше других за счет плюшки с небес, которую чужой дяденька дает безвозмездно, из чистого человеколюбия (ага). Да, добрых дел, в том числе с помощью дара, на счету Кассандры немало, но это не отменяет вышесказанного.
И вот теперь, когда договор «внезапно» стал неудобен, она пытается всё переиграть — я просто хренею от такой самонадеянной инфантильности. Это как снять квартиру на час, пожить там месячишко, а потом заявить: чёт у вас слив забился, не буду платить за такую разруху. Вальтер замечательно ее поставил на место:
Цитата:
- Это так не работает, - ответил Вальтер. – Я уже дал тебе то, чего ты хотела. Более того, я дал тебе здоровье и возможность стать матерью. Но теперь ты из меня делаешь плохого героя, в то время как сама, повесив мортемианский камень на шею, отправляешься убивать собственного сына с самым самоотверженным выражением лица.
Вот еще красиво:
Цитата:
Наверное, потому что только в этот момент – когда он держал мою руку и обещал молиться за моего ребёнка – я окончательно поняла, что он мне враг.
Рискую прослыть моральной (точнее, полностью аморальной) уродиной, но я не согласна, что Вальтер Кассандре враг. Он ей дал в разы больше, чем оговаривалось, и ничего пока от этого не получил, зато получила она. Чёрт, да если бы мне пообещали долгую здоровую жизнь в обмен на первенца, я бы даже думать не стала — казалось почему-то, что и Кассандра, большую часть жизнь проведшая на больничной койке, оценит щедрость Вальтера. Но нет, считает его врагом только потому что Вальтер, негодяй этакий, намерен взять то, что Кассандра пообещала без малейшего давления.
Убийство мясника зато одобряю — туда ему и дорога. Настроение Вальтера тут напоминает наследника из презентации:
Цитата:
Ты привык бороться со злом, потому что таков ты есть и так тебя учили.
Предполагаю, учили Дэвид и Вальтер. Интересно, как их представления о справедливости сложатся в характере наследника.
Трек как никогда в тему, хотя внезапный: ждешь от музыки точки зрения Кассандры, а тут Вальтер. И какова параллель с первым сезоном Ведьмака: не отдаешь внучку чуваку, которому та обещана — ну встречай тогда армию императора, который тоже за ней пришел. Кассандра всего-то две жизни загубила в качестве процентов, есть куда расти.
Теперь мне даже представить страшно, куда вывезет Кассандру и ее семью. Особенно в свете сна про огонь (когда Вальтер объяснил свои планы, задумалась, не от его ли ритуала будет Кассандра спасать сына) и названия следующей главы. А если вспомнить загадку про бывшего однокурсника, с которым встретится Кассандра, и, бр-р, воскрешенного Питера... Предположу, что Керан как-то его использует для помощи Кассандре (Вальтера прикажет убить, например), но... печенька с предсказаниями толсто намекает:
Цитата:
Тот факт, что ты сильнее, умнее и во всех отношениях лучше своего противника, вовсе не означает, что он не сможет уложить тебя на лопатки.
Очень понравился образ рыбы через всю главу. Признаться, ожидала большей жути — ну ты же обещала триггерную тему где-нибудь в династии, и я не могла не домыслить. И посты Сандры для ДД прекрасны, особенно «это ты на его диване спишь» и про мертвую шлюху
Наверно, не по-мортемиански писать «жду продолжения» спустя сутки после отчета и будучи в курсе твоей ситуации, но я его жду. Теперь с еще большим нетерпением.
Вдохновения тебе и решения проблем!
__________________
I'm well acquainted with villains that live in my head.
They beg me to write them so they'll never die when I'm dead.
Последний раз редактировалось Influence, 24.05.2022 в 01:31.