Первая серия
Счастлив тот, кто думает о других.
Аркадий и Борис Стругацкие
"Трудно быть богом" 1963 г.
Многолюдные улицы, перегруженные автомобилями магистрали и трассы, палящее солнце над головой – как думаете, о каком городе идёт речь? Скорее всего, вы подумали, что это Москва, но нет, речь идёт об Атланте, столицы штата Джорджия. Этим июльским днем на улицы, кажется, вышло несколько миллионов человек, магазины сувениров работают в усиленном режиме, завышая цены до небес. И народ все равно хватает безделушки. Но всему этому есть объяснение: в преддверии летних олимпийских игр в Атланту съехалось огромное количество болельщиков.
Никого не удивляет, что на улице спортивные куртки смешиваются с деловыми костюмами. Снующие туда-сюда люди с фотоаппаратами делают снимки самого высокого здания в Джорджии, банка Американ-Плаза. Чтобы охватить постройку целиком, туристы становятся на край тротуара, а самые отважные и вовсе выходят на проезжую часть. Одного из таких смельчаков едва не сбило желтое такси.
Загорелая девушка с длинными волосами яркого цвета легко выпорхнула из машины и приблизилась к высокому мускулистому парню, который буквально за пару секунд до этого вышел из ночного клуба.
- Мне сегодня опять полночи одной смотреть фильм? – без всякого приветствия спросила красавица.
- Нет, ты можешь прийти сегодня сюда с подружками, – улыбнулся он и притянул смуглянку к себе.
- Дем, ну какие подружки?! Из тех, что были, осталась одна, а другие… - она махнула рукой.
Мужчина ответил поцелуем, а потом продолжил мысль своей подруги:
-…а другие подсчитывают, сколько раз ты ходила к гадалке, прежде чем удалось приворожить меня? У тебя же есть одна подруга? Кажется, она сейчас в Атланте? – вполне серьёзно продолжил Деметрий. Тот, казалось, не замечал ни людей, ни живописно плавающие лепестки роз в фонтане, ни модных в то время неоновых фламинго, красовавшихся на серой стене заведения.
- Ты говоришь про Лизу? – на секунду она задумалась, делая маленький шаг назад от собеседника, густо краснея. – Н-нет. Не думаю, что она придёт. Она же на соревнования приехала.
- Сегодня вечеринка для таких, как она. Неофициальная, конечно…. Ты же знаешь, Атланта, всё-таки, не Амстердам, – мелодично произнёс собеседник после неудачной попытки коснуться щеки девушки.
- Да, - поспешно добавила Марина, почувствовав, как щёки запылали ещё сильнее, - и несовершеннолетних не пускают на такие вечеринки! – Она то и дело испуганно поглядывала на проходивших мимо жителей столицы Джорджии, сжимая запястье мужа, но несмотря на на все попытки Деметрия заставить Марину расслабиться, девушка в очередной раз сильно нервничала среди незнакомых людей. Ей казалось, что окружающие сочтут подобное поведение вульгарным, и одного осуждающего взгляда было достаточно для того, чтобы отстраниться.
- Сегодня вечеринка будет такая, что на ней могут и несовершеннолетние присутствовать…
Лиза в самом деле не была девушкой, часто посещающей клубы. Более того, стоит спросить, а была ли она в клубе вообще? За свои семнадцать с половиной лет она регулярно посещала лишь спортивный зал, почти не пропуская тренировки. Спортивная гимнастика была её жизнью, и буквально заменяла всё, о чём обычно мечтают девочки её возраста. Она не грезила новым платьем или какой-нибудь драгоценной безделицей, не рисовала в мечтах своего единственного принца. Её радовал новый гимнастический купальник, красивая музыка для вольных упражнений и личные победы в спорте.
Как говорят спортивные гимнасты, истинная сущность человека отражается в спорте: каков он на снарядах, таково и его жизненное кредо. Так вот, Лиза во всем, в том числе и в спорте, придерживалась позиции «всегда оставайся человеком». Она никогда не подставляла подруг по команде, не билась отчаянно за золото в личном зачёте и не спорила с тренером. Все упражнения выполняла не спеша, вдумчиво. Прыжки и сальто делала самостоятельно лишь тогда, когда была уверена в себе, и никогда не рисковала. Из-за своего маленького роста все элементы Лиза делала легко и «страшно» по мнению тех, кто спортивной гимнастикой не занимался. При исполнении программы, особенно на бревне, миниатюрная спортсменка будто подлетала вверх, да так высоко, что казалось, она упорхнет в небо, под облака. Иногда на соревнованиях Лиза заставляла тревожиться не только любителей, но и профессионалов этого вида спорта. Будучи девушкой на вид спокойной, спортсменка переживала всё глубоко внутри, и на каждом соревновании, будь то первенство клуба или национальный чемпионат, у неё нередко дрожали руки. И каждый раз казалось, что Лиза вот-вот сорвётся или у неё подвернётся рука, и она упадёт, что в лучшем случае закончится травмой. И причина таинственных волнений Лизы для всех оставалась неизвестной. Даже сама девушка не могла объяснить тренеру, почему её так бросает в дрожь на каждом соревновании: все акробатические элементы изучены и отполированы до блеска, и, казалось бы, причин для волнений нет. Но волна непонятного беспокойства накрывала Лизу с головой каждое соревнование.
На тренировках же волнение унималось. Лиза не боялась сорваться с верхней перекладины и упасть, выполняла курбетное движение, энергично разгибаясь в пояснице; едва ли не делая соскок в том направлении, она резко сгибалась и, выпуская жердь из рук, заканчивала упражнение на разновысоких брусьях вращением назад в группировке. Со стороны казалось, что сделать это совсем легко, но видимость обманчива. Благодаря своей комплекции Лиза была аэродинамична, поэтому ей удавалось весьма эффектно выполнять опорные прыжки и элементы на разновысоких брусьях. Однако тренер нередко говорила, что у гимнастки получалось бы еще лучше, не нервничай она так на соревнованиях, на что та отвечала, виновато улыбаясь: «Больше не буду». Она всегда так улыбалась, когда её в чем-то упрекали, и и даже Марине не удавалось воспитать в девушке стремление отстаивать свою точку зрения. Впрочем, это не мешало их дружбе, продолжавшейся с детства.
Лиза и Марина жили по соседству. У них были разные мечты, и может именно поэтому их дружба не прекращалась столько лет. Ведь Лиза никогда не завидовала тому, что Марина встречалась с симпатичным чемпионом мира по спортивной гимнастике, очень милым и невероятно способным Николаем, молодым спортсменом с ямочками на щеках. Или тому, что подружка не боялась быть в центре шумной кампании. Марина никогда не завидовала медалям и спортивным достижениям подруги и не стремилась её обогнать (что очень часто случается в спорте). Виделись они редко. Лиза не могла из-за плотного спортивного графика, а Марина переехала в Атланту вскоре после свадьбы, но они часто разговаривали по телефону. В ночной клуб они ещё ни разу вместе не ходили, и потому разговор об этом Марина начала издалека, стараясь не упоминать о том, каким будет клуб:
- Это клуб моего мужа, и сегодня вечером он устраивает вечеринку специально для спортсменов, - Марина умолчала, что вечеринка неофициальная, дабы избежать лишних расспросов. - Там не будет спиртного, и тебя пропустят. С тобой же буду я... Что?.. Ну и что, что Америка! Всё равно пропустят. Скажи, как они могут не пустить жену их шефа?!
- Но ведь я ничего с собой не взяла! – это была последняя попытка избежать недовольного взгляда тренера утром и позора на тренировке перед подругами по команде.
- Ничего страшного, - попытка была неудачной, - приходи ко мне. Подберём вместе что-нибудь для тебя.
На том и порешили. Лиза пришла к Марине, и они вместе подобрали одежду для клуба. Встретив подружку у входа, Марина познакомила ее со всем обслуживающим персоналом. Лиза в ответ лишь кивала и смущённо улыбалась, чувствуя себя неловко. Ей редко доводилось разговаривать с представителями противоположного пола. Даже спортивный зал был разделён на две половины соединенные ковром для вольных упражнений. Кроме того, общей была пристройка с тренажёрами, но гимнастки заходили туда реже мужчин.
- Дайте «Поцелуй ангела», - сквозь шум из смеси музыки и голосов прокричала Марина, приблизившись к барной стойке.
- Для неразговорчивой подруги? – поинтересовался молодой человек, бросив мимолетный взгляд на Лизу, которая сидела на обитом красным бархатом диване, смущенно уставившись на струю шампанского, бившую из небольшого фонтана возле бара. На сцене выступали танцоры, которым владелец клуба Деметрий строго-настрого запретил устраивать оргии и раздеваться полностью из-за того, что в зале присутствовали спортсменки, никогда не видевшие ничего подобного и не подготовленные к такого рода шоу. Лиза не помнила имён, хотя Марина представила ей танцоров, рассказала о каждом из них, описала их амплуа. Гимнастка сидела будто на иголках, и ей было страшно даже поднять взгляд на сцену, чтобы не увидеть голый торс очередного красавца. То и дело она поглядывала в сторону выхода и надеялась, что вскоре окажется у телевизора в пижаме. А это забудет, как ночной кошмар.
- Может быть, ей подлить чего-нибудь для храбрости в «Поцелуй»? Серебряную, например?
- Ник, только совсем немного, - рассмеявшись, но в то же время строго предупредила Марина. - Мало того, что она ни разу в клубах не была, так она ещё и спортсменка.
- Расслабься! Я же знаю, сколько налить, чтобы девушка устояла! – добавив в тёмно-зелёную жидкость горячительного напитка, бармен завершил композицию взбитыми сливками и посмотрел на девушку. - А тебе? Гордонс? Крюсао? Куантро? Амаретто? Или коктейль?
- «Летнее видение»… Ты хоть за вечер взглянешь на сцену? Уже половина шоу прошла, а ты всё на фонтан смотришь. На! – девушка протянула подруге коктейль, улыбнулась, посмотрев на сцену, и расслабилась на диване. Она присутствовала на многих шоу, в том числе и там, где на сцене устраивали настоящие оргии, но такие представления проходили очень редко. Однако, как говаривал Деметрий, клуб бы не приносил дохода, проходи в нем только приличные представления.
- Может, я пойду? – с опаской, чтобы не обидеть, спросила Лиза. Она весь вечер боялась, что к ней, как к другим посетительницам, тоже подойдёт какой-нибудь танцор, возьмёт её за руку, и ей придётся так же снимать с них одежду. По крайней мере, Лиза думала, что это обязательная процедура.
- Вот выпьешь коктейль и пойдёшь… Да… и в нем совсем нет алкоголя, - ответила Марина на растерянный жест гимнастки. Подруга всё же надеялась, что вскоре подействует текила и Лиза останется. Марина очень хотела, чтобы гимнастке понравился клуб. Ведь та никогда не понимала её развлечений, и, раз выдалась такая возможность, то девушке хотелось показать, как весело может быть в клубе.
- Я скоро вернусь… - пробормотала спортсменка, держась за голову, - со мной всё нормально, только голова немного кружится…
И девушка направилась в сторону уборной.
***
Танцы – невероятно сложный, но очень зрелищный и красивый вид спорта. Если сравнивать его со спортивной гимнастикой, то за двухминутный танец уходит столько же сил, сколько потратил бы гимнаст за два часа тренировок. Кроме того, что во время танца работают все группы мышц, танцоры ещё тренируются не в удобных чешках, как гимнасты, а в специальной обуви. При одном взгляде на то, как многие с трудом ходят на каблуках, стоит отдать должное танцорам, поскольку им приходится не только ходить на каблуках, но ещё и танцевать. Даже в мужской обуви для танцев предусмотрен хотя бы небольшой каблук.
Но представьте ненадолго, как вы скользите по паркету с партнёром под руку, под плавную или стремительную музыку, в красивом платье или элегантном смокинге, и вы непременно поймете, как удивительно гармонично может сочетаться спорт с искусством в бальных танцах. Быть может, именно поэтому наша следующая героиня посвятила танцам всю свою жизнь. На тот момент ей было двадцать один, и она совсем недавно закончила обучение в школе искусств.
Когда-то давно наша героиня, наверное, даже не заинтересовалась бы этим удивительным видом спорта, если бы не её отец, нашедший для дочери тренера. Со временем девушка настолько полюбила танцы, что захотела заниматься ими профессионально. К тому времени в её семье сложилась непростая ситуация: отец много времени уделял работе, а мать была против танцев, а тем более того, чтобы они становились основным источником заработка. Она считала, что с профессиональной стороны жизнь танцора нестабильна, а, главное, очень недолговечна: известно немало людей, чья танцевальная карьера заканчивалась около тридцати-сорока лет, и они проводили остаток жизни в нищете, скучая «по старым добрым временам». К тому же, стоит упомянуть тех танцоров, чья карьера резко оборвалась из-за случайной травмы, полученной на вершине профессионального успеха. Но девушку и это не остановило, и она решилась пойти на вступительные экзамены в школу искусств. С первых же месяцев обучения ей и её преподавателям стало ясно, что эта девочка просто рождена для изящного положения рук, пышных или свободно струящихся ярких платьев, плавных движений по схеме, грациозных поз в центре паркета и оберегания своего партнёра, а не себя.
Европейские танцы, или стандарт, как они называются на конкурсах, пришлись девушке по душе. Она с удовольствием проводила долгие часы у станка, изучая позиции рук, правильное положение плеч, разучивала танцевальные фигуры и па.
Но, несмотря на любовь к классике и всему традиционному, девушка с удовольствием ходила в клубы, потому что там можно было увидеть танцы в истинном их проявлении, без ограничений и запретов. Там был полный простор, в отличие от танцевальных конкурсов, где комиссия осуществляла строгий контроль за разрешенными и запрещенными движениями. К тому же, за слишком глубокое декольте или расстегнутую верхнюю пуговицу на рубашке можно было лишиться с десятка балов. А если сделать что-то «не по учебнику», или прядь волос выбьется из причёски, о финале можно и вовсе забыть.
- Как тебе новые тренеры? – спросил Алекс - так его называли клиентки клуба, где он работал. Сложное сочетание русского имени и фамилии давалось не всем американкам, поэтому для многих иностранок он был просто Алексом, что танцует в том самом клубе. С ним Лора познакомилась совсем недавно, совершенно случайно сев с ним в одно такси. Оказалось, им не по пути, и девушка попросила Алекса освободить машину, но тот отказался, проворчав, что его тоже ждут неотложные дела. После пятиминутной дискуссии они пришли к согласию: Алекс поедет сначала с ней, а потом по своим делам. По дороге они разговорились, и парень пригласил её в клуб, когда узнал, что та танцовщица.
- Ужасно, - покачала головой девушка, - я никогда раньше не занималась с тренером. А теперь они лезут в мои личные дела! Говорят, что делать и как себя вести... Знаешь, с чего началось моё первое занятие?
Алекс лишь пожал плечами.
- С нравоучений о том, как плохо опаздывать! А я ведь опоздала всего на десять минут! В ответ я услышала, что за это время можно было бы станцевать венский вальс несколько раз.
- А будильником пользоваться не пробовала? – слышать подобное Алексу было странно. Он и сам был танцором, но рассказанное Лорой больше напоминало спорт, потому что он ни разу не слышал ни от кого нравоучений об опозданиях, хотя и не был из числа пунктуальных.
- Теперь приходится, - обречённо вздохнула девушка. - Раньше я никогда им не пользовалась и танцевала тогда, когда захочу, а не в назначенное время.
- Это дисциплинирует, - пожал плечами Алекс и, решив перевести тему разговора, спросил:
- Ну как тебе интерьерчик?
- Не такой, каким я его себе представляла, - протянула с улыбкой Лора и, заметив удивленный взгляд собеседника, продолжила, - почему-то стрип-клубы мне всегда представлялись тёмными и грязными помещениями, со сценой, выложенной из досок, и потёртой мебелью.
- Так было в восьмидесятых годах, - хмыкнул парень. - Сейчас всё изменилось! На дворе ведь девяностые!
- А что за вечеринка сегодня будет? – кивнув, спросила Лора. - Ты, кажется, говорил, что сегодня будет что-то особенное.
- Вечеринка для олимпийцев. - Алекс усмехнулся. - Называется «Чистые, как снег», то есть вечеринка в белом. Нас Дем уже предупредил, что спортсменки, будь они неладны, - отдельная категория… Чтобы сильно не раздевались, руки не распускали, на приватные танцы не звали… - Танцор откинул назад непослушные пряди волос и рассмеялся. – Я предлагал название «Всегда Готов!»… ну, вечеринка для пионеров, ей-богу! Но шеф сказал, не те ассоциации, видите ли, будут…
Лора весело рассмеялась, хоть и не представляла себе точно, кто такие эти пионеры. От отца она слышала, что это советские бойскауты, хотя правильнее было сказать бойскауты и герлскауты, потому что девушки там тоже были.
- Пошли в зал, – улыбнувшись, сказал Алекс, когда смех девушки стих. – Скоро всё начнётся..
Лора ничего не ответила, понимающе кивнула и послушно пошла вслед за танцором. У барной стойки они расстались, и девушка осталась одна в весёлой компании самой себя.
Теперь она могла разглядеть помещение во всей его красе: как сказал Алекс, вечеринка действительно намечалась в белом, и, пока они разговаривали, сцена «волшебным» образом превратилась в заснеженную поляну. Она была будто покрыта снегом – Лора издали увидела, как на полу что-то блестит, сильно напоминающее снежинки, и под разноцветными лучами сцена сверкала, как сугроб в морозный солнечный день. По крайней мере, девушка именно так представляла себе снег, ведь никогда прежде его не видала, прожив всю жизнь в южном штате Джорджия.
На столиках у стены для усиления эффекта «мороза» стояли белые свечки в стеклянных бокалах. Лоре эта свеча внутри напоминала любимый всеми американцами семейный праздник Рождество. И, действительно, создалось ощущение снега и зимы. А когда свечки загорелись, стало ещё красивее и даже немного таинственно. Стоявшие у стен диваны с красной обивкой очень эффектно смотрелись в белом интерьере.
Весь персонал был белым, прямо как в бразильских сериалах на Новый год. Лора, конечно, не была там, но видела запись, так называемое хом-видео, снятое на любительскую камеру. Больше девушка ничего разглядеть не смогла, потому что погас свет, и в звенящей тишине (спортсменки были так шокированы, что не издавали ни звука) зазвучала музыка. Поначалу она была плавной, как и движения танцоров, но с каждым рефреном набирала обороты. Танцоры лишь двигались в такт мелодии и не заходили дальше снятия верхней части костюма, состоявшего из белой и даже немного прозрачной майки. Когда музыка стихла свистящими звуками зимнего ветра, из зала раздались короткие и отрывистые аплодисменты. Лора заметила, как танцор, стоявший с краю, зло оскалился на иностранок и, подняв одежду, удалился.
Затем последовали выступления каждого танцора в отдельности, и девушка убедилась, что выбор был на любой вкус: отважный полицейский в ослепительно-белой форме со слепящим позолотой значком, элегантный и в высшей степени галантный джентльмен в белом фраке, небрежно заправленный ковбой и мужественный военный в белом кителе с лоском. Каждый танцор спускался в зал к девушкам и, выбрав одну или нескольких, танцевал с ними. Поначалу спортсменки стеснялись и, завидев очередного красавца, с умным видом удалялись в дамскую комнату, но к середине вечера коктейли из бара сделали свое дело, и девушки расхрабрились и начали сами тянуться к выступающим.
Может быть, были и ещё танцоры, но больше та не увидела, потому что заметила Лизу, которая стояла, прижавшись спиной к стенке, и словно боялась сделать хоть шаг, чтобы не упасть. Лора помнила её с последней трансляции Чемпионата России по спортивной гимнастике, где Лиза получила золотую медаль.
- Девушка, очистите помещение. Здесь пьяным не место, – с нескрываемым раздражением сказал уже знакомый нам Алекс. Он стоял в нескольких шагах от гимнастки, но даже не подхватил её, когда та покачнулась, как будто боялся испачкаться. А через несколько секунд и вовсе выплеснул всё содержимое стакана в лицо чемпионки. Девушка сдерживая слёзы непонимающе попятилась назад.
- Алекс, всё нормально! – вмешалась Лора, – Мы уже уходим.
Взяв Лизу за руку, танцовщица пошла к выходу.
По пути в олимпийский городок они не разговаривали. Лиза шла молча и послушно, частенько покачиваясь. Когда они поднимались в лифте, гимнастка начала плавно сползать по стене и Лора успела подхватить её прежде, чем она упала. Оказавшись в длинном коридоре, где по обеим сторонам тянулась череда дверей, ведущих в номера, девушка растерянно оглянулась в надежде, что увидит кого-нибудь, кто поможет ей.
Но был уже вечер и, видимо, для спортсменов было достаточно поздно, потому как в коридоре было тихо и безлюдно, как после отбоя в детском лагере. Только откуда-то с нижних этажей были едва слышны звуки какой-то песни, слова которой Лора не могла разобрать. Впрочем, ей самой было сейчас совсем не до песен: она стояла посреди коридора. Тяжело дыша, Лора уложила спящую на диван с коричневой обивкой в холле и стёрла испарину со лба. Затем она растерянно посмотрела на гимнастку, не зная, что с ней делать дальше: она не сказала ей номера своей комнаты, а оставлять её в коридоре было никак нельзя, потому что Лиза была теперь лицом публичным, как и все спортсмены в преддверии Олимпиады, и сделанная кем-нибудь из соперников её фотография, где она мирно посапывает в коридоре, на следующий день могла осветить все таблоиды. А Лора, хоть и знала девушку только с экрана телевизора, решила, что в данный момент несёт ответственность за спортсменку.
«Что же делать?!» - танцовщица лихорадочно перебирала в голове все возможные варианты развития событий, но все они не были оптимистичными. Столько номеров, в каждом из которых по два олимпийца, и попади Лора в номер соперников, слухи о выпившей спортсменке разнесутся на весь мир. – «Неужели я не смогу решить эту проблему?!» - для Лоры пьяная Лиза была не более чем просто заданием, которое нужно выполнить, иначе она будет считать себя неудачницей, не способной уладить даже такое несложное дело.
- Тут пьяным не место, здесь только спортсмены! – раздался резкий голос.
Лора вздрогнула.
- Тсс! – зашипела на него танцовщица. - Ты хочешь, чтобы все таблоиды завтра кричали о том, что спортсменка из сборной Советского союза…
- … России! – перебил Лору все тот же резкий, но уже притихший голос. – Кто это из наших? – Обладатель этого звонкого голоса сделал несколько шагов вперёд и остановился рядом с сонной Лизой, которая, как ему показалось, мирно спала. Присев на корточки, он отрицательно качнул головой, нахмурился, и по вытянутому от удивления лицу можно было определить, что спортсмен видит сейчас нечто необычное. Наконец он выдавил из себя:
- Лиза?! – и тут раздался громкий и заливистый смех.
- Замолчи, уже полночь! – силясь перекричать смех, Лора повернула голову вбок и немного наклонилась, чтобы разглядеть собеседника. Это был невысокий, но довольно худощавый молодой человек с очень бледным для Атланты цветом лица. Вся его внешность, каждое движение и черты явно свидетельствовали о принадлежности к другой культуре, сильно отличавшейся от американской. И это было бы очевидно, даже если бы парень молчал и не говорил с большим акцентом.
Первое - это уже упомянутый цвет лица. Кожа собеседника показалась Лоре такой бледной, будто он вот-вот упадёт без чувств. Она давно уже не видела в солнечной Джорджии таких белых людей: афроамериканцы уже много десятилетий назад стали полноправными членами общества и, в каком-то смысле, пустили свои корни. Они вступали в брак с людьми европеоидной расы, у них рождались метисы с красивым оливковым цветом кожи. Но даже те, кто не имел в своём роду негров, живя в Джорджии, постепенно приобретал ровный и круглогодичный бронзовый загар. Так кожа спортсмена казалась ещё бледнее, оттененная тёмно-каштановыми волосами и карими глазами.
Однако дело не только в цвете кожи. А эта грубость, с которой он приподнял подбородок пьяной девушки и с силой сжал её щёки? На неё способны только русские! Веками в российском обществе не осуждалось избиение жены мужем, что стало результатом неуважения слабого пола среди мужчин. Очевидно, этот российский спортсмен был одним из таких «настоящих» мужчин, кто пьёт пиво, дерётся (об этом свидетельствовал глубокий шрам на шее) и носит щетину.
Лора никогда не видела таких брутальных парней, которые бы вот так с пренебрежением вертели голову девушки, что, казалось, вот-вот оторвут её. Никто прежде из её окружения не носил щетину: танцорам не разрешают ничего подобного, потому что это выглядит грубо, а «ёжик» может запросто испортить всё впечатление о танцевальной паре. Лора так увлеклась, сравнивая этого спортсмена и стандартного танцора, которого привыкла видеть, что стала беззастенчиво его разглядывать.
- Ты чего на меня так смотришь? – парень самодовольно улыбнулся и пошёл прочь.
- Стой! – крикнула она ему в след. Его высокомерная ухмылка просто меркла по сравнению с тем, как он пошёл прочь, даже не предложив помощи.
Парень обернулся и с наигранной усталостью спросил:
- Ну что ещё?
- Ты просто пройдёшь мимо и даже не поможешь? – Лора была до глубины души поражена поведением парня. Этой грубостью, его самодовольством и выражением его лица, когда он сказал то самое: «Ну что ещё?». Да он ещё и спрашивает, что ещё?! Никогда в жизни девушка не встречала парней, которые бы вели себя так, будто им абсолютно наплевать на слабый пол. – Вот как?!
- Нет, ну а что ты от меня хочешь? Это ж не я ей вливал водку, почему теперь я должен ее тащить? И вообще, знаешь, я теряю тут драгоценное время, нам по режиму спать давно пора, – после этих слов, не дожидаясь ответа, парень направился к одному из номеров и хлопнул дверью. Воцарилась тишина. Лора гневно уставилась в белую стену. Она была так зла на этого грубияна, что просто не заметила, как Лиза сделала слабую попытку встать.
После ухода спортсмена Лора почувствовала себя ещё беспомощнее. Единственный, кто появился в этом безлюдном коридоре - и тот отказался помочь. Она пообещала себе никогда больше не знакомиться с русскими, такими эгоистами, как она решила на примере того спортсмена.
- Ты что, всегда бросаешь друзей? – вскричала зло девушка, открывая дверь номера, за которой несколько секунд назад скрылся парень. Впрочем, чтобы решиться на этот грубый по меркам американцев шаг, ей понадобилось некоторое время. И даже закон защиты частной собственности не остановил танцовщицу, когда та рывком толкнула от себя дверь.
Но в номере было темно и тихо. Слышно было только тяжёлое дыхание Лоры и приглушенный шум бегущей из душа воды. И больше никого. Приглядевшись, девушка увидела смутное очертание человеческой фигуры на кровати и не колеблясь сдёрнула одеяло со спящего.
- Очевидно, ты давно уже не джентльмен, вполне возможно никогда им не был, но как ты можешь бросить национальную чемпионку своей страны?! – на одном дыхании выдала она, сжимая в кулаке то самое одеяло, которым укрывался спортсмен.
- Аааа… что? – раздался сонный лепет в ответ, затем короткий щелчок настольной лампы. И Лора увидела перед собой заспанное лицо юноши, на вид моложе того, кого она ожидала увидеть. Чем-то они были похожи: каштановые волосы, короткая стрижка, бледная для Атланты кожа. Но глаза у этого спортсмена были другие - ярко-голубые, как небо в летний зной. Юноша потёр лицо руками и быстро встал с кровати. – Что он натворил?
- Кто? – машинально спросила танцовщица, медленно краснея.
- Ну как кто? Костя. Ты же про него говорила, – так же спокойно ответил тот.
- Там национальная чемпионка, она заснула, а я не знаю, где её номер. Он отказался помочь, – растеряно пробормотала Лора, делая паузу после каждого слова. Сейчас было самое время извиниться за вторжение и лаконично удалиться, попросив прощения ещё раз, но вместо этого девушка стояла, не двигаясь, с порозовевшими от стыда щеками. Она была более чем уверена, что найдёт в номере только того русского, но вовсе не ждала, что в нем окажется кто-то ещё.
В этот момент из душа показался тот, о ком, собственно, и шла речь. Заметив гостью и заспанного друга он, закатив глаза, бросил полотенце на застеленную кровать и, обойдя обоих, облокотился о белую стену.
- Ну что тебе ещё тут надо? – лениво спросил он, кладя руки в карманы пижамы, явно для того чтобы девушка получше разглядела его торс.
- Тихо, это ко мне. Пошли, – негромко ответит сосед по комнате и вышел вслед за Лорой, которая, нервно усмехнувшись и бросив беглый взгляд на обнажённый торс спортсмена, исчезла из номера.
Сидя в такси уже на пути домой, Лора с улыбкой вспоминала Алексея и то, как он помог донести Лизу до кровати и даже накрыл её цветным пледом. И как проводил девушку вниз и помог поймать такси. К тому же, он бы очень вежлив - танцовщица не услышала от него ни одного грубого слова и даже посмеялась над шутками, которые он травил в ожидании автомобиля.
«Может, русские не такие уж и эгоисты?» - подумала девушка, засыпая в своей кровати.
Сладкая парочка
Линейный вид
