Сказка не для детского сада. Детишкам до четырнадцати лет читать с осторожностью
*FNO - (the) Family of Nuna Oziris, первоначально сериал назывался "Семья Нуны Азирис"
История про инопланетянку "в законе", её приключения, а так же приключения её близких и родных.
Серий33 и не делайте большие глаза ) Время действия:с 1947 по 2008 годы, сериал
охватывает жизнь четырех поколений.
Место действия: пограничный городишко Стренджтаун
Жанр: Фантастика, детектив, драма и чуть-чуть лав стори
Режиссер, автор сценария, костюмер, гример, стилист:некто Скромница
Оформление первого поста Nikiroz
Правообладатель: я и только я Ограничения: PG 14+ - написано для лиц старше 14 лет. Детям до 16 лет рекомендую читать вместе с родителями хи-хи-хи
так и вижу, как каждый из вас сорвался с места и побежал звать папу с мамой читать мой серик)) Но правила обязывают меня это сказать. Почему выставлен такой рейтинг? Присутствует эротика в легкой форме, сцены насилия, а также в сериале много такого, что детям будет просто непонятно без объяснения взрослых (я так думаю).
Представляем вашему вниманию самый таинственный документ в этой истории – дневник главной героини. Не спрашивайте, как он нам достался, сразу скажем: это было нелегко. Другие издатели и журналисты заплатили бы огромные деньги, чтобы иметь право напечатать хоть некоторые выдержки из него, но мы проявили твердость и не продали его "на сторону", хотя соблазн был велик. Удержаться было сложно, еще сложнее было уговорить семью Нуны разрешить нам опубликовать отрывки из этого документа. Он хорош именно тем, что не был приготовлен для печати, Нуна писала его исключительно "для себя". Возможно, после того, как вы это прочитаете, вы увидите Нуну Озирис совсем в ином свете, не такой, какой вы привыкли её представлять. (Последнее предложение явно адресовано землякам Нуны, или людям, которым она хорошо известна по слухам; русские же читатели ничего не слышали о Нуне Озирис, и потому познакомятся с ней впервые, прочитав нашу историю - прим. переводчика.)
Чтобы не слишком утомлять наших читателей, мы будем публиковать лишь самые, на наш взгляд, интересные записи, дополняя их своими комментариями. Некоторые события мы предпочли описывать лично, опираясь не только на воспоминания Нуны, но и других очевидцев и официальные документы.
Итак, бережно, почти не дыша, берем в руки эту старую, пожелтевшую от времени тетрадь, открываем и читаем надпись красными чернилами на обороте:
"1949г" .Чуть ниже: "Н. О." Ещё ниже: " Мой небольшой дневничок".
Интересная запись на первой странице:
"Недавно узнала, что многие люди здесь имеют полезную привычку вести дневник, записывая все события, которые происходят с ними за день, наблюдения и любопытные мысли. Вот, тоже решила попробовать, а вдруг это мне поможет. С сегодняшнего дня тоже буду записывать все, что со мной происходит, а уж разных событий в моей жизни сейчас хватает. Мэтью, кстати, одобряет мою идею" (Мэтью Галахер – муж Нуны Озирис, впрочем, в то время они еще не были женаты – прим. редакции).
Кстати, по дневникам Нуны вполне можно изучать историю – первые тетради, написанные после войны, были в скромных бумажных обложках, записи велись синим и красным карандашом, иногда чернилами. Это потом появилась авторучки, записи стали разборчивей и четче, бумага в тетрадях - белее и чище.
Итак, какие же мысли занимали её голову в молодости?
"22 апреля.
Сегодня не очень жаркое утро, а значит, скорее всего, будет замечательный, в меру теплый денек. Рассветает, но я пока еще не совсем проснулась, и чтобы не тратить время зря, вытащила из-под подушки дневник и пытаюсь что-то написать. Событий сегодня вроде никаких еще не было, а мысли…О чем я думаю?
Прошло уже около пяти лет с тех пор, как я поселилась в Стренджтауне. Тогда тоже была весна, такая же, как сейчас, может быть, было чуть жарче. Сейчас идет пятьдесят второй год, значит, тогда шел сорок седьмой, и мне было семнадцать. Когда же я запомню, сколько мне лет? Пора бы привыкнуть, но все равно я иногда забываю, что записано у меня в паспорте.
Обстоятельства, которые привели меня в этот городок, я опишу как-нибудь в другой раз, все это очень тяжело для меня до сих пор. Цепь из случайностей, нелепых совпадений и глупых ошибок с моей стороны – и вот я здесь, на чужой планете, в незнакомой стране, и не знаю, что мне делать дальше и куда идти. Дрожь пробирает при мысли, что если бы я не набрела на спрятанный в песках городок, то, скорее всего, умерла бы в пустыне и лежала бы, занесенная песком, пока меня бы не съели дикие звери или я не превратилась бы в мумию… " (здесь Нуна обрывает мысль, как слишком тяжелую).
Нам до сих пор неизвестно, с какой планеты прилетела эта девушка с голубой кожей и очень странным именем Нуна. Кем она была в той, прошлой жизни, сложно судить: грабила ли беззащитные космические корабли или строила свою межпланетную империю? Может быть, её хитроумные интриги были разгаданы, и она была сослана на Землю, как заключенная, а может быть, сама искала спасения от недоброжелателей на этой периферийной планете. Мы не знаем всего; есть надежда, что дети Нуны прольют свет на эту историю, но пока что они не очень разговорчивы, так что приходится писать статью, опираясь на те крупицы информации, которыми мы владеем – и на дневники Нуны.
Нуна Озирис, 1944 год. Фото из архива семьи Озирис
Мы точно знаем только одно: двадцать шестого апреля одна тысяча девятьсот сорок третьего года (дата официально не подтверждена никем, но все опрошенные нами очевидцы называют именно это число - прим. редакции) наша планета получила особый подарок в виде Нуны Озирис. Как это произошло? Очевидцы утверждают, что видели тень в ночном небе и слышали некий странный шум. Они же предполагают, что это признаки того, что так называемая "летающая тарелка" пролетала над городом. Вероятно, за городом, над пустыней она снизилась до необходимой высоты, люк был открыт, нашу Нуну кто-то не очень ласково подтолкнул коленкой под… и земная популяция мигрантов из космоса увеличилась на одну взрослую особь.
Кто мог знать тогда, чем это все обернется? Никто бы и подумать не мог, что эта растерянно сидящая на попе посреди пустыни инопланетяночка станет той самой Нуной Озирис, которую мы все знаем, той самой знаменитой Нуной Озирис. Начало её карьеры было не самым радужным, но… "Могло быть и хуже" – философски подумала Нуна, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от песка.
Ей действительно повезло в том, что она попала туда, где обитали люди, если бы Нуну катапультировали чуть-чуть подальше, в пустыню, скорее всего, её приключения там бы и закончились. Но она-то ведь не знала, что в нескольких километрах от неё город!
Война уже закончилась, но отголоски её ещё слышались повсюду (надеюсь, никому не надо объяснять, какая война? Сорок третий год, напоминаю, - прим. переводчика). Город прятался, город не зажигал огней, по-прежнему опасаясь бомбежек с воздуха и артиллерийских обстрелов. Как же страшно, наверное, было бедняжке, ведь она оглядывалась вокруг и видела только песок и небо, черное небо и темно-серый песок…
Но наша героиня не зря славилась тем, что находила выход из любой ситуации, даже из такой почти безнадежной, как эта. "Если я чувствую себя здесь хорошо, значит, я могу жить в таком климате. А если я могу жить, то и люди, наверное, тоже могут. Значит, если идти строго в одном направлении, рано или поздно я встречусь с людьми, и они, наверное, примут меня в свою колонию… - так, или примерно так рассуждала она, - надо только верно выбрать направление".
Словно в награду за догадливость, судьба решила дать ей подсказку, и Нуна Озирис услышала громкий, унылый звук (давал гудок скорый поезд, проходящий через Стрендж, время прибытия 2.08 по местному времени, стоянка 15 минут – прим. редакции). "Незнакомый звук, - решила Нуна, - но он явно техногенной природы. Где техника, там и люди". Она уверенно зашагала в сторону, откуда слышался гудок, и пару часов спустя уже увидела первые домики – это и была окраина городка. Над городом повисла тишина… только шумели заботливо выращенные сады за глухими заборами, да во дворах сонно брехали собаки. Нуна была потрясена и безмерно счастлива. "Вот они, туземцы, как живут, оказывается"…
Все было ей непривычно и ново, и Нуна шла по городу с открытым ртом, хотя свалилась не с Луны, а с более развитой планеты. Малочисленные Стренджтаунцы спали, окна в домах были занавешены темными шторами (светомаскировка). На улицах не было ни души, только тени пропавших Симов изредка пытались её напугать.
Стренджтаун, окраина города после бомбежки. 1943 год. Фото из архива нашей газеты.
Нуна сама могла напугать кого угодно. Первый человек, с которым она попыталась заговорить – это был продавец при бензоколонке - увидев её, потерял дар речи (а что было бы с вами, если бы в четыре часа утра к вам подошла синекожая девушка и поинтересовалась, где она находится)? Нуна так и не смогла добиться от него ни слова.
Второй контакт с туземцами не заставил себя долго ждать. Раздосадованная Нуна хлопнула дверью магазина, сделала два-три шага и остановилась. Туземцы появились неожиданно, словно прямо в воздухе нарисовались, и перегородили ей дорогу.
К такой ситуации Нуна была готова, в путешествиях с ней случалось всякое.
Люди молчали. В предрассветной мгле она не видела ни лиц, ни одежды, все они казались темными силуэтами. Нуна вздохнула, и шагнула вперед с самым миролюбивым выражением лица и самым мирным приветствием, какое знала:
- Здравс-твуйте!
- Привет, дамочка, - отозвался один из них, он старался, чтобы его ломкий юношеский голосок звучал как можно более грубо, - с поезда?
- Нет, - ответила Нуна – я не с поезда.
- Золото, камушки, денежки при себе имеем? – осведомился голос, - предлагаю отдать по-хорошему, а не то больно будет.
Нуна с простодушной улыбкой развела руками:
- Нету ничего.
Говоривший примолк на минуту, потом продолжил:
- Вещи, может, какие есть, ценности? Продать или выменять что-нибудь хочешь?
-Нет, - удивилась наша героиня, - все, что есть, вот – девушка развела руками, показывая, что кроме того, что на ней надето, у неё нет ничего.
Голос хмыкнул и подозрительно осведомился:
- Ну хоть документы у тебя есть?
- А что это такое? – вопросом на вопрос ответила Нуна, - и зачем они?
Люди потрясенно замолчали. Кто-то догадался достать фонарик, и посветил Нуне Озирис в лицо, она сморщилась.
- Она не моргает! – сказал кто-то – и глаза у неё фиолетовые…
Тот, кто говорил с ней сначала, снова спросил:
- Кто ты? Как тебя зовут?
- Я – Нуна Озирис, - ответила наша героиня, - я приехала издалека.
- Отстань от неё, Рик, - сказал другой голос, - не видишь, что ли? Она инопланетянка.
- Как ты меня назвал? – возмутилась девушка.
- Инопланетянка, значит, существо с другой планеты,- говоривший выхватил фонарик у того, кто все ещё светил им Нуне в лицо, и осветил свое, - получается, ты такая же, как я.
Кожа у него была зеленоватого оттенка.
- А вот они – люди, - он направил свет фонарика на своих товарищей, и Нуна увидела несколько смуглых, загоревших на солнце мальчишеских лиц, - и они от нас отличаются…Откуда ты прилетела?
- Я… - начала было Нуна, и махнула рукой, - долго рассказывать.
- Ты попала в беду?
- Вроде того, - кивнула девушка, - расскажите мне, где же я нахожусь?
Подростки наперебой принялись объяснять, что планета, куда её высадили, называется Земля (Солнечная система, третья планета от Солнца), и что находится она в славной стране Симрикии, жители которой, в основном добрые и честные, называются себя симами. И занесло её не в столицу, отнюдь, а в самую что ни на есть глубинку, в город Стренджтаун, где вообще-то делать нечего, потому что тут адская жара, пыль и песок, и люди здесь живут очень странные, зато среди них немало инопланетян, чему никто не удивляется, так что Нуна может спокойно здесь остаться. Объяснения заняли не меньше часа, и чем ближе было утро, тем сильнее нервничали подростки. Наконец один из них признался, что всем им к шести утра нужно вернуться домой, чтобы родители не заметили их отсутствия. Нуна поняла, что им просто не хочется расставаться с новой замечательной подружкой.
- Все окей, ребята, – успокоил всех инопланетянин Джон, - вы её ещё увидите днем в городе, - и, дождавшись, пока все разойдутся, спросил у Нуны, - так тебе, выходит, некуда идти?
…Солнце ещё не успело взойти, а Нуна Озирис уже в снятой на деньги Джона комнате, вертелась перед тусклым зеркалом, разглядывая, как она выглядит в земной одежде, которую ей тоже помог найти Джон.
"Ну вот, теперь меня не отличишь от туземки, - радостно думала она - подумаешь, немножечко синяя, так что с того? Может, я в бассейне перекупалась… "
У Нуны не было бассейна. У неё не было даже своего дома, была только дешевая комнатка, которую она снимала, но зато было огромное желание иметь дом с бассейном. Но получит она его только много лет спустя.
Вернемся к записи в дневнике:
"... Я долго привыкала к новой обстановке, чуралась людей, общалась только с двумя-тремя приятелями, которым доверяла, не выходила на улицу, если на это не было необходимости, долго учила их язык. Первое время я разговаривала не очень гладко, но и это исправилось, а писать и читать научилась примерно через полгода, спасибо большое моим друзьям. Именно им я обязана почти всем своим успехами.
Почти 8.00, я отправляюсь на утреннюю пробежку, продолжу записи позже."
Как дальше её судьба? Читайте наши статьи и узнаете.
Последний раз редактировалось Лалэль, 29.01.2012 в 20:23.
Мда... МОЛОДЕЦ! Все просто замечательно, но есть одно - но, - диалогов нет. Для сериала это плохо. Лучше было бы если Нуна разговаривала с собой, а не просто о чем-то думала! А так... ВСЕ ОТЛИЧНО!
Julia_96, ну, позволь не согласиться. Скромница, молодец, мне понравилось. Только вот для инопланетянки внешность уж слишком обыденная, только цвет кожи и говорит о том, что она не от мира сего Ну да ладно. Все равно интересно почитать, я в игре сама зелеными симами не играю, хотя играю в игру очень давно. Жду продолжения.
Дальше в дневнике Нуны ( в одной из первых тетрадей) мы нашли такие вот записи (кое-где мы их дополнили своими комментариями):
"27 апреля.
Стренджтаун – смешной городок, вот уж воистину, ему подходит прилагательное "strange" – что значит странный, необыкновенный; удивительный; чудной, и одновременно чужой; чуждый; незнакомый, неизвестный. Хотя, разве он чужой для меня, и неизвестный, ведь я живу тут уже восьмой год. Много это или мало? Для меня это много, в прежней жизни я не привыкла долго засиживаться на одном месте, за то время, что на Земле прошел бы год, я могла побывать в пятидесяти местах, не считая кратковременных стоянок. Собственно, прожить на одном месте такой долгий срок – для меня все равно, что изменить свою природу, настолько я к этому не привыкла, но у меня есть на то серьезные причины, ведь я по-прежнему опасаюсь за свою жизнь, которая для меня кое-что еще значит. Итак, семь лет в Стренджтауне для Нуны Озирис - огромный срок, значительно изменивший её жизнь, её привычки, взгляды на жизнь и род занятий. Чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что никогда уже не стану такой, какой была раньше. А что же значат для Стренджтауна семь лет, которые в нем живет Нуна Озирис? Какое место я найду себе в этом городе?
Нуна Озирис, 1946 год. Фото из архива семьи Озирис
Сложно ответить на этот вопрос. Для этого надо сначала понять, что же это за городок, и как он живет.
Еще в прошлом веке здесь была пристань контрабандистов, забытое Богом местечко, но в 20х годах этого века, в пустыне нашли титаномагнетитовые руды. Я не сильна в химии, но, насколько я помню, титан – крайне редкий элемент земной коры, почти нигде не встречается, а значит, Стренджтаун снова вытянул счастливый билетик. Сперва здесь разбили лагерь ученые, тогда никто не мог придумать, зачем, собственно, этот металл нам нужен, и пробы руд брали исключительно для научных исследований. Образовался небольшой поселок. Затем новым металлом заинтересовалась авиация, и в городке замелькали военные, открыли даже военную базу. В считанные десятилетия снова построился, как бы сам собой, маленький городок, лучше и прочнее предыдущего, а потом случилась вторая мировая война, военную базу перебросили куда-то в другое место, ближе к линии фронта, оставили лишь один взвод для охраны прииска, зато вернулись контрабандисты, и уж они-то своего не упустили, нажились на военном времени до отвала.
И сейчас, когда в город вернулись военные и вокруг полно трофейного оружия, когда действительно ценные вещи продаются за бесценок; когда контрабандисты, жулики и бандиты, хотя и придавленные законом, еще не совсем опустили голову, а скорее всего, они себя еще покажут; когда снова поднялся интерес к титановым рудам, потому что из этого сырья делают самолеты и очень странные, на мой взгляд, космические корабли, далекие от совершенства, но крайне важные, почему-то, для нашего правительства, - а шахта по добыче руд вот она, рядом, в нескольких километрах от города – в этой просто волшебной ситуации здесь появляюсь я.
Лучшего подарка судьба не могла мне сделать, потому что сейчас в моих руках все: контрабанда, оружие, золото, ценности и ценные металлы – подходи и бери их. Я могла бы стать королевой, одной из самых богатых женщин страны, даже если бы у меня в руках было что-то одно из всего этого. А если в моих руках будет ЭТО ВСЁ, я смогу стать не просто королевой, я смогу стать ВЕЛИКОЙ. Хозяйкой всего этого. Исполнительница чужих поручений, наемница станет ГОСПОЖОЙ. Как это великолепно звучит, как ласкает слух!
Но чтобы мое желание стало реальностью, придется хорошенько натренировать себя. Пойду позанимаюсь спортом, ведь чтобы мне добиться своего, тело должно стать упругим, как резина, и крепким, как стальной гвоздь."
Для начала, в интересах дела, Нуна крепко сдружилась со своими юными «братьями»,вошла к ним в доверие, даже познакомилась с семьями некоторых из них. Она поняла, что родители ничего не знают о криминальной жизни своих детей. Те приезжали из школы, кидали в угол сумку с учебниками, обедали и уезжали в город – якобы погулять, на самом деле сбывать краденное. Возвращались, отсыпались и ночью тайком уходили из дома, возвращаясь только к утру, чтобы снова ехать в школу.
Нуна считала, что пора заняться более серьезными делами. С общего согласия, она стала лидером банды, которая так и стала называться – банда Нуны Озирис. Нуна взялась за дело круто: детские шалости, вроде уличных грабежей, остались в прошлом, они занялись рэкетом и махинациями на скачках. Банду начали уважать и побаиваться.
"Почему я выбрала карьеру мошенницы? Наверное, потому, что это единственное, что я умею делать идеально. Кроме того, я всегда чувствовала, что наемница – это не мой масштаб, считала, что я способна на большее, чем выполнять за других "грязную" работенку. О, я могу больше... гораздо больше, чем вы думаете... И в этом вы скоро убедитесь..."
31 апреля.
" Только что купила в лавке продукты на неделю и новый модный журнал, буквально на последние деньги. Придется немного затянуть пояса.
Этим летом в моде женственность - пышные юбки, белые носочки, туфельки и сандалии с закругленными носами, талию надо подчеркивать, а плечи увеличивать. Снова в моде рисунок в горох, клетка. Особенно смелые модницы оголяют колени почти полностью, ох ты. По-прежнему в моде брюки.
Какое интересное искусство – мода. Неприменно надо сшить себе одно-два модных платья, даже если нечем будет платить за квартиру.
И какой молодец Мэтью, что приучил меня читать газеты и книги, ведь там так много интересного, и что научил меня так красиво выражать свои мысли, чтобы самой оставлять для себя такие записи. Спасибо ему большое."
3 мая.
"Припугнула портниху, с оплатой повременит. Платья забрать можно будет уже завтра, а заплачу я ей, когда смогу. Заплатить, естественно, придется, но скорее всего, я это сделаю на следующей неделе, не раньше. Но и не позже, это Стренджтаун, здесь не принято копить долги.
Так что же, собственно, есть Стренджтаун? Давно задаюсь этим вопросом. Что за люди здесь? За то время, что я тут живу, сумела войти в "общество", то есть в ту небольшую группку мало-мальски приличных людей, которые здесь живут давно, которым только и можно доверять и которых только и можно дурачить. Сумела ли я их понять? Вряд ли.
Вот взять для примера, самого приличного человека, которого я знаю, к моему счастью, это мой Мэтью. Что я могу сказать о нем? Столько времени прошло с нашего знакомства, а я так и не смогла изучить его до конца.
Если вспоминать, как все это начиналось, то надо отмотать время на полтора года назад, вернуться в сорок седьмой год. А началось все, наверное, с того, что я наконец-то накопила денег на собственный дом".
С того момента, как Нуна поселилась в городе, прошло совсем немного времени, а она уже накопила денег, небольшую сумму, но маленький домик на них купить можно было. Это была победа! Это было счастье! Прощай, арендованное жилье и хозяйская мебель!
Но счастье оказалось неполным. Нуна вовсе не спешила переезжать из давно надоевшего съемного бунгало. "Что я буду делать одна в большом доме? – думала она, ворочаясь по ночам без сна.
"Впервые в жизни меня волновали какие-то нематериальные проблемы. Я знала, что люди начинают тосковать, когда их жизнь становится слишком благоустроенной, но никак не думала, что это коснется и меня. Вот не было напасти..."
Хотела она того или нет, но Нуна, живя среди людей, принимала их правила игры. Там, откуда она прилетела, не принято было заводить семьи, считалось, что это мешает работе. Местные жители размножались клонированием. Нуна и сама выполнила свой долг перед народом, добросовестно отклонировав от себя по очереди десять маленьких Нун. Но она никогда не встречалась с ними больше. "Что толку, - думала она тогда, - они все равно вырастут и станут такими же, как я".
Теперь же Нуна поняла, что семья – это важно для землянина. Может быть, самая важная вещь в жизни земного человека– это семья. Она вспоминала, с какой теплотой вспоминают её «детки», например, Джон, о своей семье. Его восторженные рассказы про папу-инопланетянина, маму-медсестру, бабушку, дедушку, младшую сестренку. Про именинный пирог с шестнадцатью свечами на день рождения…
"Кстати, об именинных пирогах. Как раз на том самом дне рождения у Джона Смита мы и познакомились. Очень мило получилось.
День рожденья Джона, 1947 год. Фото из архива семьи Смит
Кто пригласил его туда, не помню. Кажется, Мэтью пришел вместе с Паскалем Кьюриос, дядей именинника, тогда они были коллегами, работали в одной и той же лаборатории. Новые лица в нашем городе появляются нечасто, и я сразу обратила на него внимание. Разумеется, хозяева представили нас друг другу, мы даже перебросились парой фраз, но поговорить толком так и не удалось – такая началась суматоха. К тому же вокруг Мэтью закрутились незамужние девицы, которых в Стренджтауне много). Глупее всего было бы пытаться разговаривать с ним в такой обстановке, еще подумал бы, что я одна из них.
Познакомиться нам все же удалось, но это произошло часа через четыре, ближе к ночи, когда взрослые отправили детей спать и большинство гостей уже разъехались. Он предложил мне шампанского, я согласилась. Ха. Да я с самого начала знала, что так будет.
Мы поболтали немного, я исподволь выяснила все, что мне нужно было знать – ему двадцать шесть лет, он родом из нашего городка, недавно закончил университет и вернулся в родной город. Родных в городе нет, зато осталось много армейских и университетских друзей. Он, конечно, этого не сказал, но я догадалась, что он работает в той самой лаборатории, которая проектирует космические корабли и ракеты дальнего действия с ядерными боеголовками. Их примитивные космические корабли меня интересовали мало, а вот боевые ракеты пригодились бы.
Мы немного не поняли намерения друг друга. Я планировала, как выманить у него некоторые военные секреты, а он сразу проявил ко мне свой мужской интерес, причем так наивно, что это было даже смешно.
Когда он понял, что мне от него нужна только информация, то так расстроился, что даже мне, хладнокровной и бессовестной девице, захотелось его как-то приободрить. Секреты он, как честный человек, мне не продал, а я, как честная мошенница, не стала морочить ему голову дальше. На этом все и закончилось... тогда. Я снова вспомнила о нем , когда поняла, что одной заселяться в новый дом мне не хочется."
Да, и наша бессовестная, как она сама себя называет, девица, впервые почувствовала, что такое одиночество. "Совсем очеловечилась," - фыркала она в подушку, но, тем не менее, перебирала в уме всех знакомых ей земных мужчин. Мало кто соответствовал её высоким требованиям.
Вот тогда, среди прочих, и вспомнила она одного симпатичного ученого, по имени Мэтью, у которого недавно пыталась выкупить одну военную тайну. Ученый оказался неподкупен, зато пригласил её в ресторан. Нуна не пошла, конечно, она не уважала таких "образцовых" парней, они казались ей нудными. Но в этом Мэтью было что-то особенное…
"Возможно, стоит ему позвонить, - невольно вспомнилась ей фраза, - можно даже завтра", - и, успокоившись, сладко заснула.
Нуна приобретала вес. Это не значит, что она растолстела, просто её слово становилось все более весомым в обществе Стренджтауна. Она была своей на всех вечеринках, где поражала всех язвительными и остроумными шутками. Её можно было видеть и в доме "крестного отца" Стренджтауна, и в кабинете мэра. Её уважали, а вместе с ней уважали и её ребят.
И все же она не находила себе покоя. Среди ежедневных хлопот ей не сразу удалось выкроить минутку, чтобы позвонить тому Мэтью."Через полчаса, в кафе", - тоном, не терпящим возражений, велела она и бросила трубку, даже не поинтересовавшись, понял ли он, кто звонит. Должен был понять.
"Когда я увидела, как он, волнуясь – какие ещё секреты у него будут требовать? – робко вошел в кафе, у меня что-то сжалось внутри. Это была, может быть, не любовь, но какое-то очень теплое чувство… Я в чувствах не разбираюсь в принципе, но очень приятно чувствовать , что тебя обожают. И это обязывает. Того, кто доверяет тебе, нельзя обмануть, это все равно, что обидеть ребенка. Наверное, поэтому я предложила ему встречаться – да, прямо там, на первом свидании. Что же в этом такого? Я не собиралась долго делать вид, что не замечаю, как он ко мне относится, и отделываться ничего не значащими фразами насчет дружбы и всего прочего. Надо называть вещи своими именами".
6 мая.
"У меня появилась привычка браться за дневник каждый раз, когда меня начинают донимать навязчивые мысли . Обычно это случается рано утром, днем я занята, а к вечеру так устаю, что просто нет сил ни о чем думать. Зато рано утром, когда я в одиночестве бегу по пустым улицам, или, лежа в постели и глядя в потолок, слушаю мерное сопение спящего жениха, я остаюсь наедине с собой. И тогда я начинаю думать о том, о чем мне некогда думать днем. Да, наверное, лучше бы об этом и не думать. Но я не могу отделаться от этих мыслей, единственное средство от них избавиться – записать.
Что меня беспокоит? Карьера у меня складывается неплохо, в личной жизни тоже все прекрасно. У меня замечательный жених, лучшего я не могла бы и пожелать. Он умный, воспитанный, образованный, помогает мне во всем, помог даже, когда мне понадобилось получить документы – паспорт, страховку, водительские права. Мало кто так романтично ухаживает за девушкой, с цветами, с серенадами под окнами.
Нуна Озирис и Мэтью Галлахер, 1948 год. Фото из архива семьи Озирис
Мэтью настолько предан мне, что прощает мне все, любой некрасивый поступок.
В этом, наверное, все и дело. В преданности. В романтизме.
Ну не могу я смотреть на него такими же восхищенными глазами. Хотела бы, а не могу. Не могу я так же безумно влюбиться, как ни стараюсь.
Мы с ним встречаемся уже два года, и чего я только не делала, какие эксперименты только не ставила над собой (и над ним). Я флиртовала с другими, не испытывая никакого к ним интереса, только чтобы проверить свою реакцию. Устраивала скандалы время от времени. Было неловко, даже стыдно, я чувствовала раскаяние и старалась загладить свою вину, но ничего похожего на любовь у меня не появилось.
Тогда я решила поставить еще один эксперимент.
Дело в том, что первые полгода наши отношения не заходили дальше поцелуев в губы или плечико. Я решила проверить, почувствую я что-нибудь, если мы будем близки.
Отмечать годовщину мы собрались в ресторан. Я нарядилась, как куколка, и сделала новую прическу. Я была обворожительна, мила и буквально очаровывала его, смеялась и танцевала до упаду – в общем, сделала все, чтобы мой парень понял, что его девушка – это что-то.
И когда он провожал меня домой, вместо того, чтобы поцеловать его и попрощаться, я целовала его так страстно и так долго, что, будь Мэтью даже круглым идиотом, он бы понял мои намерения.
Затем я, конечно, предложила ему зайти в дом и выпить кофе.
Ну, кофе мы действительно пили, а потом я решительно взяла дело в свои руки. Не успели мы и глазом моргнуть, как оказались в спальне.
Нуна Озирис, 1948 год. Фото из архива семьи Озирис
На следующее утро он был ко мне особенно нежен, а я была настолько счастлива, что мне казалось, будто это и есть любовь, наконец-то. Но прошло время, и меня снова одолевают сомнения. Что же это такое, черт побери, со мной происходит?"
Последний раз редактировалось Лалэль, 29.01.2012 в 14:15.
От редакции: Не сомневаемся, читателям было бы очень интересно перелистать вместе с нами дневник Нуны "от корки до корки", так как вы уже, наверное, поняли, что там немало интересного. Нуна добросовестно записывала все, что её в данный момент волновало – даже незначительные бытовые подробности вроде появившихся в продаже шёлковых чулок и отмены талонов на продовольствие.
Кроме того, в своем дневничке Нуна, ничуть не смущаясь, не раз подробно описывала различные случаи "из своей бандитской практики", что говорит или о крайней наивности, или о редкостном хладнокровии и даже бесстыдстве, второе вернее. Впрочем, понятно, что у неё были свои понятия о том, что хорошо и что плохо, и трудно судить её по меркам нашей, человеческой морали. Вообще, у нас сложилось мнение, что для Нуны вообще не существовало понятия: "это не для записи". Вся наша редакция умирала со смеху, читая язвительные, остроумные и крайне правдивые характеристики, которые она давала своим соседям в дневнике (хорошо, что не в глаза, иначе бы дневник закончился быстро, потому что автора кто-то удушил бы теми самыми шёлковыми чулками ). К сожалению, всего этого мы напечатать не можем, на то есть четыре причины: вышестоящая цензура, совестливость, Семья Нуны и ограниченная печатная площадь. Мы же с вами договорились, что будем печатать только избранные выдержки из дневника.
По горячим просьбам читателей и с разрешения законных представителей Нуны, в этот раз мы решили опубликовать некоторые отрывки, касающиеся её отношений с её первым мужем. Романтика всегда имела успех, знаете ли. Правда, Нуна об этом пишет мало и неохотно, видно, что эта самая человеческая сторона земной жизни доставляла ей не слишком много радости.
27 мая 1952 г.
"Сегодня Мэтью подарил мне цветы, у нас небольшой праздник, годовщина помолвки. Вроде бы так называется, когда девушка принимает от своего ухажера кольцо и они решают, что когда нибудь официально сыграют свадьбу? Ну, назовем так.
Для меня такие условности как помолвка, свадьба и т.д. значения не имеют, но видите ли, тут так принято, что мужчина и женщина, перед тем, как начать жить вместе, должны соблюсти эту условность. Где я только не побывала, нигде нет таких иезуитских законов, ну да ладно, с волками жить – по-волчьи выть.
Итак, у меня есть лишний повод задуматься том, что происходит в наших отношениях.
Я не могу назвать себя романтичной девушкой, и то, что в Стренджтауне называют любовью, и на чем построено большая часть браков, а так же любовных связей, не кажется мне достойной основой для союза. То чувство физиологической приязни, симпатия, которую тут из деликатности называют влюбленностью, а я честно называю влечением, не совсем то, чего я искала в мужчине, точнее, кроме этого мне нужно было многое другое – безопасность, надежность, душевный комфорт – основа любого прочного союза. Жених должен быть, как хорошо сшитый костюм: не должен стеснять, должен быть комфортным и удобным и защищать от солнца. Если это цинично, то еще более цинично выдавать влечение тела за потребность души. "Симпатия" на основе физиологии, связь под влиянием желания – сейчас вспомню это модное слово – секса, так это кажется, называют, прикрытого романтическими разговорами, мне представляется куда более циничной, чем добротный союз на основе здравого расчета.
Выбирая себе спутника жизни, я рассматривала разные варианты, и Мэтью показался мне самым достойным из всех знакомых мужчин. Разве это плохо? Да, он мне очень понравился, буквально с первой нашей встречи, и я не скрывала этой симпатии. Но что еще он мог от меня получить? На бурную страсть я не способна, такова уж моя природа. Надеюсь, ему довольно того, что он имеет. Ну а если нет, то, наверное, все это закончится печально, я себя переделать не в состоянии. "
5 июня.
"Очередная ссора. Бывает, что мы с ним просто не понимаем друг друга, хоть я и пытаюсь обходить все "подводные камни", иногда это просто невозможно. Начинает казаться, что у Мэтью сложился определенный образ добродетельной невесты, и он страшно обижается, почему я этому образу не соответствую. Можно ли требовать от женщины, чтобы она одновременно была общительна и мила, весела и деликатна, привлекательна и скромна, умна и терпелива? Ну, наверняка, если поискать хорошенько, то можно найти подобный образчик. Но ведь это не я! Я такая, какая есть, и это не изменить. Глупо требовать от меня, чтобы я бросила курить, носила нитяные чулки вместо шёлковых и не обнажала колени – то есть, я, конечно, начну одеваться, как чучело ( насколько смогу себе это позволить) и буду курить тайком, чтобы не расстраивать моего любезного. Но ведь от этого я не стану идеальной женой – идеальной в его понимании... Чего же он от меня хочет?"
Тут же Нуна вспоминает, что первые полгода после того, как они с Мэтью заселились в новый дом, молодые только и делали, что спорили. Подробно рассказывает о каждой ссоре – то ли анализируя, а может быть, просто от раздражения. Причин для размолвки находилось много - ей не нравилась его прическа, а ему не нравилось, что её никогда не бывает дома. Ещё ему было обидно, что все его знаки внимания – цветы, серенады, завтрак в постель – воспринимаются так холодно. Мэтью не понимал, почему так, и Нуне, как она пишет, с большим трудом удалось объяснить ему, что она просто не привыкла к таким поступкам со стороны мужчин. На их планете даже подать руку женщине, если та упала, считалось неприличным, это подчеркивало её слабость. Услышав об этом, Мэтью ужаснулся – он был воспитан старомодно. Он искренне пожалел Нуну, а та, хотя и смолчала, в глубине души была ему благодарна.
Разумеется, каждая бурная ссора кончалась не менее бурным и страстным примирением.
Постепенно, конечно, отмечает Нуна, все успокоилось и отношения стали более ровными, спокойными. Со временем она стала больше времени проводить дома, а Мэтью сменил прическу. Она старалась быть дома и накрывала на стол, когда он, уставший, приходил домой, впрочем, иногда бывало и наоборот, она задерживалась, а он готовил ужин. Мэтью вернулся к своей специальности, вместо опытов над посылаемыми в космос животными снова занялся медициной и устроился работать в больницу, скорее всего, пишет Нуна, он сделал это для того, чтобы у неё не возникло соблазна снова выпытывать у него какие-нибудь секреты. Работа это не из легких, поэтому он возвращался домой затемно, впрочем, и Нуна тоже старательно строила карьеру, и дома не сидела .Оба за день страшно уставали, но Мэтью находил в себе силы читать книги и изучать в телескоп звездное небо, а она, помыв посуду, сразу ложилась спать, даже телевизор не смотрела. Окружать друг друга романтикой в таких условиях им было просто некогда, а все возможные бытовые неурядицы, как назло, отравляли жизнь молодым все чаще. Неясно, как бы развивались их отношения дальше, если бы не одно обстоятельство, повлиявшее на всю их дальнейшую жизнь.
Впрочем, пускай Нуна сама все расскажет.
17 августа
"Я в такой растерянности, что не знаю, плакать мне или смеяться. Всё, что произошло вчера, надо описать - для истории, ну, во всяком случае, для нашей семейной истории.
Не очень хорошо помню, чем я там вчера занималась, ну, общем-то это и не важно. Скажем, это был обычный день из жизни Нуны Озирис – перестрелки, погони, драки с конкурентами. Вспомнила, что был серьезный разговор с мэром города; хорошо, что вспомнила, но речь сейчас не об этом. Вечером, после такого насыщенного денька я, как образцовая невеста, поспешила домой. Мне повезло, что у меня есть личный автомобиль, пройти такой путь пешком я бы просто не смогла. А еще мне повезло с женихом, по крайней мере, было кому окружить меня заботой и накормить горячим ужином.
До того утомилась, что заснула, слушая радио, хотя всегда стараюсь дослушать вечерние новости до конца.
Нуна и Мэтью слушают радио, 1951год. Фото из архива семьи Озирис
За ужином Мэтью рассказывал о том, как прошел его день на новой работе – его недавно назначили интерном, и он стремится как можно скорее стать практикующим врачом. Я о своих делах предпочитаю помалкивать, и он привык к этому. Мэтью, зевая, помыл посуду, и мы поднялись наверх, в спальню. Мы легли спать, я быстро заснула, и спала так крепко, что даже не заметила, когда Мэтью успел встать с постели, одеться и выйти.
Внезапно, посреди ночи я проснулась со странным предчувствием. Мэтью рядом не было, не было его и в комнате. Я позвала его, никто не ответил. Подождав немного, я позвала еще раз, погромче, и снова он не откликнулся. Тогда я начала беспокоиться, встала, сунула ноги в домашние туфли, посмотрела на часы. Начало четвертого.
Сон пропал окончательно. Я обошла весь дом, Мэтью не было. Тогда я причесалась на скорую руку, накинула пеньюар, чтобы не напугать соседей, и спустилась во двор. У меня еще была смутная надежда, что он спит на лавочке у входа, но и там его не было.
Мэтью не было нигде. Не было даже записки от него.
Я начала тихо паниковать. В голову полезли всякие мысли, одна другой ужасней.
Первая мысль была – Мэтью украли конкуренты, мне в отместку, и я даже сняла телефонную трубку, собираясь объявить общий сбор. И тут же положила её, ошарашенная другой жуткой догадкой: Мэтью мне изменил. Но тут же пришла третья догадка: он просто-напросто бросил меня. Устал от моей холодности и ушел.
Впервые в жизни я чуть не заплакала, от пустоты и ощущения глубокого одиночества. Появись Мэтью в тот момент, не знаю, что бы я ним сделала, придушила или зацеловала до потери сознания. Я даже чуть головой о стенку биться не начала, но вовремя остановилась. И вот в таком состоянии, невыспавшаяся, мрачная, полная дурных предчувствий, я просидела на диване, рядом с телефоном, до утра. Впервые, кстати, я курила дома, даже окна не открывала.
Нуна Озирис, 1951 (?) год. Фото из архива семьи Озирис
Только под утро раздался осторожный стук в дверь. Я открыла. За дверью стоял бледный, осунувшийся Мэтью, выглядел он ужасно, но больше всего меня потрясло то, что он был голый.
"Где ты был? – крикнула я и чуть тише, видя, в каком он состоянии, спросила – ты заболел?" "Да… нет…" - бормотал Мэтью, пошатываясь.
Конечно, первое, что я в этот момент подумала – измена. Разозлилась страшно, хотела устроить скандал прямо на крыльце, но посмотрела на его трясущиеся руки и передумала. Тут что-то другое, подумала я. Между тем рассветало, соседи должны были вот-вот проснуться, не хотелось, чтобы они увидели Мэтью в таком виде. Посторонилась, и Мэтью проскользнул мимо меня, буквально пулей полетел, и скрылся в душе. Послышался плеск воды. Я дождалась, когда он, завернувшись в полотенце, выйдет, предложила ему горячего чаю, заставила его сесть на диван и сделать несколько глотков.
Он сел, выпил полчашки чаю и, глядя в пол, сообщил: "Я ухожу от тебя… "Я чуть не пошатнулась, только хватило сил прошептать: "Почему?"
"Мне стыдно… - и тут Мэтью расплакался – я больше не смогу жить с тобой после этого…"
Не знаю, как у меня хватило сил пережить его истерику, не сойти с ума и постепенно, вопрос за вопросом, выжать из него правду. А уж тогда истерика началась у меня, и мы сидели и смеялись, и рыдали, как два душевнобольных".
У каждого ученого есть мечта – увидеть НЛО. Повезло ученым Стренджтауна, где эти тарелки прямо гроздьями с неба падают. Особенно в августе, во время звездопада.
И у Мэтью была такая мечта – увидеть летающую тарелку, пусть хотя бы издалека. Известно, куда заводят мечты. Ему следовало помнить, что немало ученых, исследуя звездное небо, нашли немного больше, чем ожидали. Он слышал о том, что случилось с братьями Кьюриос, но легкомысленно полагал, что его это не коснется, и каждый вечер проводил у окуляра телескопа…
В то вечер он уже собирался идти спать, как вдруг заметил некий странный объект грушевидной формы. Объект приближался, но Мэтью не мог понять, что это такое.
По спине пробежал холодок: он никогда не видел такого раньше. Это могла быть только летающая тарелка, но прежде, чем он это понял, неведомая сила оторвала его от земли и подняла в воздух. Его похитили пришельцы…
Нуна смеялась, когда слушала его. Хозяин летающей тарелки, был её старым знакомым, и она без труда догадалась, кто похитил её благоверного. Все повадки этого старичка были ей знакомы: дело в том, что он принадлежал к той расе, которой для размножения требуются земные мужчины, их они похищают и искусственно оплодотворяют. Таким образом, между нами говоря, родилась добрая половина жителей городка…
"Чуть-чуть отойдя от шока, я невольно задумалась о том, что моему району, возможно, грозит колонизация, и что мне это грозит серьезными проблемами… разве что с прытким осеменителем и его соплеменниками удастся договориться… Но Мэтью прервал мои размышления.
- Что мне теперь делать? – жалобно спросил он – что со мной будет?
Я, хихикая, в подробностях рассказала, что его ждет – и пришлось бежать за водой, потому что бедняга тут же хлопнулся в обморок. Чуть придя в себя, открыв глазки, он быстренько предложил решение проблемы:
- Может быть, мне аборт сделать?
Я, уже буквально задыхаясь от хохота, спросила его, как он себе представляет сию операцию применительно к нему. Мэтью добросовестно старался представить, минуты две, не меньше. Потом, хлопая ресницами, сказал:
- Ну а как я буду рожать?
Я представила, как – и повалилась на ковер, болтая ногами в воздухе... на этот раз Мэтью бегал за водой, успокаивать меня, потому что я от смеха буквально не могла дышать.
... И когда мы наконец-то успокоились, насколько это было возможно, я торжественно обещала моему милому, что все дальнейшие испытания мы пройдем вместе. Обещание скрепила теплыми объятиями. В конце концов, все оказалось не так плохо, как я думала... Он всего лишь забеременел хи хи хи...ой не могу...
Теперь мое чудо, после лошадиной дозы успокоительного, наконец уснуло, а я спешу сделать запись в дневнике – для истории... Не знаю, плакать или смеяться... Я и плачу и смеюсь..."
19 августа.
"У Мэтью начинается токсикоз, его постоянно тошнит и он не выносит запах моих духов. Похоже, наши худшие подозрения оправдались, у него в животе действительно развивается эмбрион. Даже не представляю, какому врачу его показывать...Приходили из больницы, я, не краснея, соврала, что он отравился несвежими гамбургерами в их кафетерии. А что, ничего удивительного, мне их кухня никогда не нравилась. Обещали устроить проверку.
Самое время подумать о будущем.
Мы обсудили разные варианты, от прерывания беременности (не знаю правда, как) до анонимных родов в другом городе с тем, чтобы отдать ребенка на тайное усыновление. Спорили до хрипоты, но пока так ничего и не решили. Впрочем, кажется, я все больше склоняюсь к тому, чтобы оставить все как есть. Дело в том, что я действительно испугалась, что Мэтью от меня уйдет. Ребенок, даже такой непонятный, какой ожидается у нас, скрепляет семейные узы, а когда мы еще соберемся завести своего ребенка? Мне, во всяком случае, долго ещё будет не до того. Инопланетянчик же не потребует столько хлопот, сколько обычные земные пискуны; чаще всего такие дети рождаются умные, сообразительные и ласковые.
Мэтью, мне кажется, хотя и протестует, но в глубине души думает о том же, детишек он любит, а от меня, как говорится, не дождешься. Его, несомненно, страшит момент родов, но ведь не он первый. Другие как-то с этим справлялись, значит, и мы справимся, уж я-то постараюсь. А если его смущает этическая сторона дела, то, что уж делать, представим дело так, будто это мой ребенок. Готова разыграть спектакль с подкладыванием подушки под одежду и так далее. Все будет хорошо".
25 октября.
"Свершилось. Вышла замуж!
Мы, конечно, говорили о том, что когда-нибудь мы оформим наши отношения, но я как то все не спешила, то не было времени, то сил устраивать свадьбу, да и не очень-то и хотелось. Брак это формальность, я считаю, единственная цель его – юридически узаконить отношения, чтобы проще было потом делить наследство. Но в данной ситуации мне просто необходимо выйти замуж за Мэтью, чтобы наш ребенок действительно был нашим общим ребенком. Правда, фамилию я оставила себе свою, я её придумывала, и мне она дорога как память. К тому же я оговорила, что в свидетельстве о рождении ребенок будет записан под моей фамилией, а я буду записана как его мать. Животик у Мэтью растет все заметнее, так что скоро придется начинать спектакль с подушками.
Итак, сегодня я вышла замуж. Сама удивляюсь, что я так спокойно об этом говорю. Никаких торжеств, все скромно, с утра мы расписались в мэрии, а вечером устроим маленькую вечеринку для друзей. Вот и все торжества. Не понимаю, что девушки находят в этом привлекательного? Все обычно и даже немного скучно. Все подобные истории начинаются и заканчиваются одинаково – были представлены друг другу, понравились друг другу, заключили помолвку, женились, жили долго и счастливо."
Свадебная фотография Нуны и Мэтью, 1952 год. Фото из архива семьи Озирис
Здесь Нуна, конечно, была не права, эта история получилась совсем непохожей на другие. Она и подумать не могла тогда, что, сохраняя жизнь маленькой инопланетянке, на самом деле дает жизнь целому явлению, полностью изменившему облик городка, уникальному явлению, которое так и назвали – Семья Нуны Озирис.
Последний раз редактировалось Лалэль, 30.01.2012 в 08:57.
Мне нравятся эти старинные времена плюс, так хорошо поддерживается тематика в одежде и оформления - молодец! Такие 50-е года америки напоминает, ну, по старым фильмам - такие добрые и милые, еще не искаженные пошлостью современности
FNO [фантастика-детектив]
)
Ну да ладно. Все равно интересно почитать, я в игре сама зелеными симами не играю, хотя играю в игру очень давно. Жду продолжения.
Линейный вид
