[Mara Li]

Глава 4. Жаркие ночи Лангедока.

Голоса в таверне становились все громче. Кто-то спорил о чем-то, кто-то произносил речи, за дальним столиком похрапывал монах, прислонившись к своему мешку с реликвиями. Две подружки школяров нескромно смеялись, опрокинув уже не один стаканчик вина. Со всех сторон слышался гвалт, обрывки речей. Меня будоражила вся эта суета, все эти разномастные люди, кричащие, смеющиеся, бранящиеся и спорившие. Как не похоже было это на дворцовые приемы! Здесь кипели страсти - любовный флирт затевался с полувзгляда, ссора вспыхивала с полуслова! Кровь поднималась к голове горячими толчками, сердце выскакивало из груди!

- Что с тобой? - Анри потряс меня за руку. – Как сонная, а глаза сверкают! Выпьешь чего-нибудь?
- Да, Анри, да! Принеси вина с водой! Голова кружится, и мне весело и свободно! Принеси вина!
- Ого, красавица, да ты девица с перчиком! Такую и наш Анри не взнуздает сразу! – Кассиан вновь опрокинул стакан. – И кому ты там свояченицей приходишься? Неужто хромоногой Жаклин? Так у нее в родственниках, небось, только жерди оградные - до того тоща!
Кассиан вроде шутил, но взгляд у него был серьезный, пьяно-стеклянный.

- Ох, не Вам, сударь, судить о добронравной Жаклин! – весело ответила я. – Ибо хоть и тоща она, да поесть не промах, и родственников у нее - именно как жердей в изгороди!
Кассиан засмеялся и уставился на горящую свечку. Странный он малый! Анри принес стаканы с вином, и я с жадностью выпила. У меня в горле совершенно пересохло - видимо, от волнения и возбуждения. И в это самое время кабатчик стукнул в железное блюдо и закричал, перекрывая голоса пьющих и горланящих селян:
- Полно-о-очь! Его светлость граф вина пожаловал на праздник! Пейте, люди добрые! Пейте, да добром сеньора нашего поминайте! За урожай и жизнь сытую!
И тут все закричали, повскакивали с мест и, смеясь, игриво расталкивая друг друга, потянулись к бочонкам, которые выставил хозяин на общую пользу!
Я вскочила со стула и вспрыгнула на него. Поверх голов я видела, как устроили шуточную потасовку у стойки, как полной красно-лиловой струей хлынуло вино из бочки, как лилось оно, наполняя стаканы и кружки, окутывая дурманящим запахом полутемную залу, как смеялись и приплясывали мужчины и женщины, поздравляя себя и окружающих с праздником урожая! «На мельницу!!» - закричали девицы. И все подхватили: «На мельницу, на мельницу!»
Я схватила Анри за руку и потянула его к выходу.
- Бежим же, бежим! – я притопывала, сгорая от нетерпения, готовая мчаться к реке, к мельнице, в эту сумасшедшую, пахнущую вином и травами ночь!
- Да успеем, Люсьена, - он улыбался, озорно и лукаво. – Куда ж тебя несет? Того гляди, в хоровод не успеешь! Или кавалера не достанется!
Кассиан чуть с прищуром поглядел на Анри. Он встал, как можно ближе наклонился к нам, опершись на стол и тихо проговорил:
- Не Лизет ли, часом, девушку зовут? Анри, друг мой, не про мула кобылка! Веди-ка ты ее в стойло!
Я сверкнула глазами.
- Кто мул, кто жеребец, лишь кобылке и знать! Не ровен час, взбрыкну!
- Ох, сударыня! Не серчайте на пьяного нехристя! Я ж забыл – место наше под лавкой!
И он вновь завалился на стул, громко закричав:
- Вина, черт возьми! Хозяин, вина мне!

- Кассиан, ты вина пей поменьше да язык придержи! – сказал Анри, подхватывая меня за талию. – Все, пошли, Лизет. Кассиан, мы тебя на мельнице ждем. Да приходи побыстрей, пока юных вдовушек не расхватали!
Возле мельницы собралась вся деревня. Круглая луна и костер освещали поляну. Как оказалось, отец мой и на музыкантов не поскупился! Звуки свирели, рожков и колокольчиков приятным ветерком вливались в мое разбуженное сердце и наполняли и без того прекрасную ночь чувствами веселого ожидания и томительной грусти одновременно! Захлопали в ладоши выстроившиеся в круг участники кароля, и поплыл, меняя направление и фигуры, разноцветный хоровод одежд, голосов и звуков! Я горела нетерпением присоединиться. И как только начался следующий танец, я уже вовсю наслаждалась музыкой и движением.

Я чувствовала, что мелодия будто подхватила меня, я плыла по воздуху, едва касаясь земли, и все вокруг кружилось, звенело и пело. Анри был все время поблизости, едва удерживая меня в ритме. Его твердая ладонь ласково и жарко касалась моей руки, и эти прикосновения волновали меня и заставляли сердце стучать громче.
Нет, это совсем не то, что сумасшедшая скачка на лошади! Это совсем другие, такие приятные и томительные ощущения. Всполохи костра отражались на лицах и фигурах, все громче играли музыканты, все быстрей становились танцы.

Вдруг со стороны дороги послышались крики, тревожные возгласы, и, откуда ни возьмись, вынырнул Кассиан. Ухватив за руки, он тянул нас с Анри куда-то к реке. Я едва поспевала за ним, обдирая ноги о заросли ежевики и дикой розы. Мы бежали куда-то в ночь, едва не падая, спотыкаясь о ветки и камни. Он втолкнул нас в хижину, где пахло пылью и сеном, где слышно было, как плескалась вода за дощатой стеной. И прошептал, задыхаясь:
- Королевские конники. Беглеца какого–то ищут! Вам нельзя там попадаться! Сидите тут. Как успокоится все – приду.
И он, прикрыв дверь сарая, бросился куда-то, шелестя травой и ветками.
Я упала на ворох соломы и, еле отдышавшись, сказала грустно:
- Ну, вот и кончился мой праздник! И откуда взялись эти посланники короля? Кого они ищут, зачем приехали? Анри, ну почему, почему, мне так не повезло?
- Ты лучше подумай, как не повезло тому, кого они ищут, - улегшись рядом со мной, сказал с усмешкой Анри. – А ты и так неплохо повеселилась – порхала, как птичка весенняя. Все только и смотрели на тебя!

Анри перевернулся на спину, заложил руки за голову, вдохнул и продолжил:
- Не печалься, Люсьена, натанцуешься еще! Будет у тебя еще много праздников и кавалеров в золоте и бархате!
- Анри! – укоризненно посмотрела я на него. - Ты же знаешь, не люблю я приемы в замке. Скучно, и говорить надо не то, что хочется, а то, что положено. И улыбаться всем без разбору - и старичку кривоногому, и толстяку неповоротливому. Лишь бы матушка кивала и довольна была, а папенька не хмурился.
Я повернулась к Анри и заметила, как серебряный свет луны играет у него на лице, как сверкают его глаза и слегка подрагивают губы. Я протянула руку и обняла его за шею.
- Люсьена, прекрати немедленно, - со стоном произнес он, поворачиваясь, тем не менее, ко мне лицом. – Я, между прочим, мужчина.
- А я об этом догадываюсь, - посмеиваясь и притягивая его к себе, промолвила я.
Кровь все сильнее стучала в висках и не находила выхода. Легкое трепетание пальцев на щеке - и обжигающая волна, прокатившаяся под кожей, вдруг привела меня в волнение.
Я дразнила его и в тоже время страшно хотела прижаться к нему, обвить его шею руками и любоваться прядями его непокорных волос, лунными отблесками в его глазах, чувствовать, как стучит его сердце в унисон с моим! Вдыхать пряный запах сена и ощущать всю болезненную усталость измученных поцелуями губ. Слушать, как, задыхаясь, он шепчет что-то. Чувствовать, как жарко становится в душной хижине, как отрывается душа от тела и летит прямо к огромным звездам, поглощая сияющий мир вокруг.

И я толком не осознала, когда мои желания вдруг стали явью.