[Mara Li]

Эта глава отредактирована Айжель. Так как немогла дождаться Танечки, сидя с готовыми скринами и текстами. Спасибо , Маша!

Глава седьмая. Трудные решения.

Что я подумала в этот момент? Все стало проваливаться в бездну. Вокруг меня, как прошлогодняя листва, закружились звуки, обрывки мыслей, голоса, рожденные ниоткуда. Боль и ощущение несправедливости происходящего захлестнули меня:
- Но почему?! Анри, милый, почему?!
- Я не знаю, любимая! Я не знаю, чем разгневал твоего отца! Чем навлек на нас такое несчастье! Я просил его не удалять меня от замка, ставшего мне родным домом, но он был непреклонен! Я в совершенном неведении, и понять не могу, отчего меня отсылают с твоей сестрой, которая и лошадьми никогда не интересовалась!
Он кинулся ко мне, а я сжала его руками, обвила его шею, и слезы покатились из моих глаз. Как жестоко разбились мои надежды! Но нет! Я не сдамся!
- Анри, я пойду к отцу, я стану умолять его оставить тебя!
- Но ты не можешь ему признаться, Люсьена! Тогда он и вовсе прогонит меня, и я навеки лишусь счастья видеть тебя и быть с тобой! – он целовал мои волосы, гладил мои плечи, и мое тело таяло под его прикосновениями. И все это рождало лишь бешеную жажду быть вместе!
Я вскочила, утирая слезы.
- Иди, любимый, иди. Мне надо одеться. Я пойду к отцу! И будь, что будет. Сессиль! Одеваться.
Выскочив из своих покоев, я стремглав понеслась по узким коридорам. Нет, не может отец так со мной поступить! Не должен! Я нашла батюшку в большом зале, где он внимательно рассматривал хитрую заморскую штуку, изображающую музыкантов. Она двигалась, если ее заводили определенным способом, и даже издавала звуки, похожие на дребезжание колокольцев. Я мигом взлетела на балкон над камином.
- Отец, выслушайте меня, - я почти кричала.
- Господь с тобой, дитя мое! Что случилось? – отец с тревогой и беспокойством поглядел на меня.
- Анри сказал мне, что ты отправляешь его вместе с Розмари, служить графу де Локуру. Но почему? Как я обойдусь без него! Ведь лучше него никто не знает наших конюшен, никто не сможет сопровождать меня на прогулках! Я привязана к нему с детства!

- Ах вот в чем дело, - отец улыбнулся. – Я знаю, насколько предан тебе Анри. Но у него другая судьба, моя девочка. Поверь мне - так надо. А тебе мы найдем приличного сопровождающего – вон хотя бы юного медика! А с конюшнями – я решу вопрос, твоя черная кобыла не останется без присмотра!
- Но отец, зачем Розмари нужен Анри? Вот и оправь Антуана - пусть сопровождает сестрицу! Я хочу, что б ничего не менялось, я хочу, что бы Анри остался со мной! Вы очень жестоко поступаете, отец, лишая меня друзей и преданных слуг! Уезжает сестра, Анри – кого Вы еще отправите к Лонкуру? Мою Сессиль?

Отец удивленно смотрел на меня.

- Люсьена, ты знаешь, насколько я люблю тебя, и я знаю, как необычен твой характер и норов. Но в этом случае я поделать ничего не могу. Ты привязана к Анри, но это лишь твоя детская симпатия. И поверь, как только появится достойный поклонник, ты моментально забудешь, что он существует. Пора становится взрослой, Люсьена. Ты расстроена, что сестра выходит замуж? – он понимающе взглянул мне в глаза. – Но и у тебя вскоре найдется достойный рыцарь и жених. Я обещаю, я позабочусь об этом.

- Я не хочу замуж, отец! – замахала руками я.
- Все, Люсьена, разговор закончен. Единственное, что я могу сказать тебе: через неделю можешь отправляться вслед за Розмари и погостить у графа де Лонкура.
Я задумалась. Это была маленькая, но все-таки возможность уехать к Анри.
- Но почему через неделю?
- Я жду гостей, и ты должна быть в замке. Это сюрприз для тебя, и большая честь для нас. Все, иди и ложись в постель!
Мысль о том, что отец собрался меня сватать, привела меня в бешенство. Я отвернулась, и слезы сами собой брызнули у меня из глаз. Всхлипывая и отчаянно стараясь прятать глаза, я бегом побежала в сад, где должен был ждать меня мой возлюбленный, с которым нам так многое надо было обсудить.
Разговор был томительный и трудный.

...

...

...

Я то плакала, то злилась. То наши речи прерывались длительными поцелуями, то Анри пытался успокаивать меня, и, в конце концов, на исходе ночи, Анри сказал:
- Я пошлю весточку Кассиану. Он через неделю поедет вслед за тобой к Лонкурам. А за неделю пусть найдет нам священника. Обвенчаемся тайно – и бог нам судья, ибо никто и ничто не может приказать мне перестать любить тебя, Люсьена! Я жизнью своей не дорожу без тебя, милая моя! Пусть все так и будет. Иди к себе, ибо рассвет на пороге, а мне пора собираться. Помни, что я всегда с тобой мыслями и чувствами, и вскоре мы увидимся!

Ежась от наступившей утренней прохлады, и успокоенная решением Анри, я вернулась в свою спальню и, укутавшись потеплей, вскоре уснула.

Начинался октябрь 1307 года.

* * *

Неделю я ходила, как во сне. Ничто не радовало меня. Ни утреннее солнце, ни конные прогулки, ни вечерние закаты у развалин аббатства. Все вокруг словно выцвело, потеряло вкус, окраску, запах. Мадмуазель Берти больше не раздражала меня. Она словно ушла куда-то вдаль, и я едва слышала ее голос. Отца я не видела, к матери поднималась редко. Все большее отчаянье охватывало меня. Что если я не увижу Анри? Ведь жизнь не жизнь без него. Никогда раньше я не думала о нем с такой нежностью, с такой внутренней тоской, с таким невыразимым чувством щемящей утраты! И если жизнь раньше и имела смысл, то лишь только оттого, что мы ее делили на двоих!


Наш красавчик-врачеватель Антуан все же нет-нет да и стрелял в меня своими томными очами, но, не добившись желаемого результата, переключился на женскую половину прислуги замка, в чем весьма преуспел, кажется. Ибо я встречала раскрасневшихся и растрепанных девиц в разных уголках сада, темных закоулках замка, и один раз даже на скотном дворе! И всегда вслед за девицей откуда-то выныривал господин Делатре с довольной улыбкой объевшегося сметаной кота.

Единственной весточкой, порадовавшей меня, была записка Кассиана, принесенная Сессиль. Он уверял, что все будет в порядке, и просил не беспокоиться. А также писал, что трудности лишь укрепляют дух: «Dulcior est fructus post multa pericula ductus» - лишь с боя добытая радость, таит в себе особую сладость». Я улыбнулась, читая эти строки и вспоминая милого Кассиана .

Как выяснилось через несколько дней, обещанный визит неизвестных мне гостей откладывался на неопределенный срок, чем отец был, кажется, не на шутку встревожен. Но мне это было по сердцу, ибо развлекать кого-либо изящной беседой мне было и вовсе не с руки. А потому, отец дозволил мне наконец-то собираться и ехать в гости к моей сестрице и ее жениху! О, как я ждала этого дня! Сессиль, не переставая болтать, собирала вещи, я же села писать письмо Кассиану, чтоб не мешкая выезжал следом.
Во мне все пело, и в предчувствие скорой радости, я кое-как дописала послание и дала необходимые распоряжение прислуге. К вечеру, перед выездом, я побежала заглянуть к моему милому братцу, попроведать матушку и попрощаться с отцом.
Отец ласково обнял меня, наказал вести себя достойно и передать слова любви и отцовского благословения Розмари. Вот тогда-то я и говорила с ним в последний раз.
Лишь забрезжил рассвет, я вскочила с кровати, разбудив спящую тут же Сессиль. Наскоро собравшись, мы спустились во двор замка, где ждала нас уже карета и небольшой отряд стражников, сопровождавший меня к де Лонкурам.
- Едем, едем, - торопила я старшего отряда Филиппа. – Поторапливайся!

Карета с грохотом вылетела за ворота! «Господи!» - молилась я. – «Дай мне возможность, как можно быстрее увидеть и обнять моего возлюбленного Анри!».
Вдруг из-за пелены утреннего тумана показался конный отряд.
- Дорогу конникам короля! – прокричали нам. Наша карета съехала чуть в сторону и остановилась, давая проезд всадникам.
- Что это? – спросила я Филиппа.
- Боюсь госпожа, что-то неладно в замке! Думаю, нам надо ехать быстрей отсюда! Под защиту стен замка де Лонкура! – и, отвернувшись от окна кареты, крикнул кучеру, – Эй! Живее давай!
- Нет, - крикнула я ему, чувствуя, как нехорошее предчувствие сковывает душу. – Разворачивай карету! В замок!

Продолжение следует...