[Лалэль]

Серия 14. Родственные связи: Нуна Озирис: Предупреждение - часть первая

ВНИМАНИЕ! Шокирующий текст! Детям, беременным и кормящим женщинам, лицам с неустойчивой психикой и всем, кто любит моих персонажей, этого лучше не читать. И не читайте на ночь!


Все шло замечательно, лучше даже, чем она мечтала, но Нуна все равно не переставала бояться. Сначала она не понимала, откуда этот страх, но один случайный взгляд в зеркало расставил все по своим местам.

Морщины. Густая сеть глубоких, темных трещинок окутала её лицо, и появилась эта сетка буквально за считанные дни – «вчера еще ничего не было!» «Вторая молодость», чудом выхваченная из лап судьбы, оказалась куда скоротечней первой, естественной, и тридцатилетняя Нуна в зеркале уже с неудовольствием уступила место Нуне сорокалетней. Она старела быстро, быстрее и очевиднее, чем стареют обычные женщины - потихоньку, день за днем, незаметно,- и Нуна плакала от бессильного страха, представляя, как однажды Санни, проснувшись, обнаружит рядом с собой пятидесятипятилетнюю любовницу. Одна только мысль об этом парализовала её, потому что Нуна не могла даже вообразить себе, как он это воспримет. «А вдруг я стану еще дряхлее, чем была «до»?» - думала она, и этот навязчивый страх доводил её чуть ли не до истерики.

Санни замечал изменения в настроении подруги, но не замечал никаких изменений в её внешности – у него голова была другим забита. Конечно, он чувствовал, что происходит что-то не то, но терпеливо ждал, пока Нуна сама об этом заговорит, а та, конечно, делиться своими проблемами с ним не спешила.

- Я что-то не так делаю? – не вытерпев, осторожно спросил Санни в один из вечеров, - ты на меня злишься?
- Нет, - с тяжелым сердцем ответила Нуна, - ты просто чудо.
-Тогда почему у тебя физиономия надутой курицы? Третий день так, между прочим. У тебя какие-то проблемы?
- Никаких.
- Уфф, - выдохнул Санни, и резко отодвинулся от неё. Он уселся на кровати поудобнее, свесив босые ноги, и еще раз повторил вопрос:
- Что с тобой происходит?
-Ты как следователь на допросе, - с неудовольствием заметила Нуна, - долбишь одно и то же.
«Ух ты, и правда, - подумал Санни, - правда, девочка не знает, что «как» здесь лишнее».
- Слушай, - вежливо сказал он чуть погодя, - ты не хочешь разговаривать, а я не хочу любить твою грустящую тушку, пока душа шляется неизвестно где. Это уже не близость, а онанизм при помощи живого тела, а я такие вещи не люблю.
-Ну, тогда, наверное, не надо.
- Не надо, - повторил парень со вздохом, - ни тебе, Санни, секса, ни тебе, Санни, поболтать. Эх! – он нагнулся, разыскивая на полу свои джинсы, - пойду к себе, там хоть высплюсь.
- Ну, что ты!
-Ну, что я? – мрачно передразнил он, застегивая рубашку, - я уже два месяца сплю по четыре часа в сутки. Устал, знаешь ли.

- Почему ты не останешься спать здесь?
- Потому, что я к тебе не дрыхнуть прихожу, - Санни наклонился и легко поцеловал её в щечку, - не грусти, сладкий мой. Спокойной ночи.
- А колыбельную? – голосом капризной девочки спросила Нуна, - я так не засну.
- И спой тебе, - недовольно пробурчал Санни, поправляя ей одеяло, - и спляши тебе, - он присел на краешек кровати, погладил её по темным волосам и без всяких прелюдий запел:

Белые барашечки по полю гуляют,
Белые барашечки травушку щипают.
Зеленая травушка сладкая такая,
А на небе, говорят, травка голубая.
В небе звездочки прядут нити золотые
И чем выше я гляжу, тем оно красивей.
Спи, сыночек мой, солнышка дитя,
Задремало солнышко - и тебе пора.
Ты вспорхнешь и полетишь в небо голубое,
Только маме на земле не видать покоя.
На девятом облачке восседает Царь
На девятом облачке – светлый государь
Ты не бойся, милый мой, Царь тебя не тронет
Лишь погладит по головке он тебя рукою.
Там ягнята лунные травушку щипают,
Голубую травушку с полей обрывают.
Засыпай же, солнышко, спи, моя отрада,
А откроешь глазки утром – Санни будет рядом.

- Здорово, - почему-то шепотом сказала Нуна, когда он допел, - это мама тебе пела?
- Да, и знаешь, - Санни сбросил ботинки и, пододвинувшись к ней поближе, лег, свернулся калачиком, - мне кажется, что она сама её и сочинила. Для меня.

Он устроился поудобнее, подложил руку под щеку и затих.
-Ау! – Нуна, заинтригованная, слегка толкнула его в спину, - и что, ты больше мне ничего не расскажешь?
Но Санни ответил только ровным сопением. Он провалился в дрему, даже не успев закончить фразу, и теперь спал глубоким сном, каким спят набегавшиеся за день дети и очень уставшие молодые люди.
- Как медведь в берлоге, - сварливо пробурчала Нуна, придвигаясь и пытаясь обхватить его поперек живота, - зато фиг теперь убежишь. К себе он пойдет! А откроешь глазки утром – Нуна будет рядом.
Очень скоро она заснула тоже.

Санни лежал, запрокинув голову назад; Нуна прикорнула у него на плече. Оба казались глубоко спящими; крови почти не было видно, и только крохотные, аккуратные дырочки на лбу указывали на то, что они оба убиты.

Санни созерцал эту картину, и она ему очень не нравилась. Он не испугался, увидев себя трупом, но стало как-то неприятно. Еще его раздражало, что вокруг суетятся посторонние люди – судебный эксперт, медицинский эксперт, фотограф, с разных ракурсов снимающий, как он сам шутил, «композицию из двух мертвых любовников».
- Парочка… - присвистнул молодой следователь, пробираясь к их постели, - самоубийство или огнестрел?

Эксперт неодобрительно глянул на него и нехотя начал делиться информацией:
- Застрелены из короткоствольного гладкоствольного орудия среднего калибра…
- Слушай, выражайся по-людски! Так и скажи, что их грохнули из неизвестного ствола.
Эксперт посмотрел на него ненавидящим взглядом поверх очков.

-Будешь меня поправлять, или все-таки будешь слушать?
-Виноват, - следователь покаянно склонил голову и хлюпнул носом, - время смерти?
- Судя по тому, как они окоченели - примерно час или два ночи. У парня – две пули в голове, у девки – одна; стреляли с близкого расстояния, и грохотало, как из пушки, но, – эксперт придал лицу выражение разочаровавшегося во всем земном философа, - конечно, никто из соседей ничего не видел и не слышал.
- Да, это уж как водится, - присвистнул следователь, - слушай, а когда их убивали, они как раз…
- Нет, мой озабоченный друг, в момент убийства оба спали. Но ты прав, судя по всему, они имели половой контакт перед смертью.
-А зачем бы им еще в одну постель ложиться? - хохотнул следователь, и, мрачнея, оглядел голову Санни с красным пятнышком на лбу, - блин, совсем молоденький…
«Знал бы, что станут фотографировать – побрился бы и штаны надел, - уныло подумал Санни, с неудовольствием разглядывая свое же побелевшее лицо, - страшен, как смертный грех. Хотя какая уже разница…»
-Видали и помоложе, - мрачно отозвался судмедэксперт.
- Интересно, кому эти бедолаги помешали? Всего-то навсего парочка молодых идиотов…
- Не все так просто. Вообще, ты заметил, что в этом убийстве есть что-то странное?
- О чем ты?
-Нет, сначала ты скажи. Тебе ничего не показалось, мм… несуразным?
-Ничего, - правдиво ответил следователь, - кроме того, что куда проще и безопасней было бы стрелять, лежа на крыше – ну, вон хотя бы с того дома. Позиция отличнейшая.
-Во-от, - радостно подхватил эксперт, - а убивец проникает в помещение, рискуя быть замеченным, трется здесь, оставляя кучу ненужных следов, и расстреливает жертв в упор – то есть ведет себя, как дилетант, хотя характер выстрелов говорит о том, что он профи. Есть над чем подумать, да?
-Угу.
-Идем дальше, - эксперт, покряхтывая, наклонился, взял голову Санни руками в перчатках и бесцеремонно положил себе на колени, повернув её так, чтобы удобней было рассматривать, - видишь, парень схлопотал две пули. Спроси себя, почему? Все это выглядело примерно так: убийца открыл дверь - возможно, своим ключом, прошел по комнате, встал над парнишкой, фактически приставил ему пистолет ко лбу и дернул спусковой крючок - и все, бедолага даже не успел проснуться. Шума почти не было слышно – мягкие ткани головы смягчили полет пули; тот, кто стрелял, услышал только слабый хлопок. Он понял, что дело сделано, перевел дух, убрал свою шлёпалку, возможно, даже протер дуло тряпочкой, если на него попали капельки крови или мозгов…

Следователь слушал, развесив уши: толстячок-эксперт был настоящим художником своего дела, и умел описать картину преступления так подробно и красочно, будто сам при нем присутствовал. Молодой человек представил себе все это очень реалистично: эта же комната несколькими часами ранее - сумерки, негромкое и ровное дыхание спящих, негромкий лязг ключа, открывающего дверь, осторожные шаги, стук спускового крючка и противный, хлюпающий звук разрываемой пулей мозговой ткани. Он поежился: ему стало так жутко, будто он сам оказался на месте юноши, чья жизнь так страшно и нелепо оборвалась.
Санни же, расхаживая вокруг них, с интересом слушал объяснение, как именно он был убит.
- Почему он выстрелил второй раз?
-Что? – следователь, думавший в тот момент совсем о другом, захлопал ресницами, а Санни с любопытством уставился на толстячка, ожидая от того какой-то каверзы.
- Зачем киллер стрелял дважды? Парень уже мертв, и понятно, что он в любом случае не выживет, но убивец зачем-то стреляет еще, - эксперт ткнул пальцем в окровавленную глазницу, - всаживает ему пулю в глаз. Для чего ему это? Время зря тратить нельзя, ему еще нужно бабу убить. Зачем он измывается над трупом?
- Оставлял знак от банды, - глубокомысленно сказал следователь, - или супчик свое удальство показывал.
- Может, - снисходительно согласился эксперт, - а может, его убивали в ярости. Может, это был его соперник. Или ревнивый муж мадамы. Сначала прикончил, а потом – на, получай еще, скотина!
«Вы оба неправы, - подумал Санни, - нет, он не был в ярости. Он смертельно меня боялся, и глаз мне выбил из суеверия – чтобы я не запомнил его лица, не вернулся и не покарал. Но почему тогда один глаз? Почему не оба?»
- Похоже, после второго выстрела дама проснулась, и убийце пришлось решать эту проблему, - как бы отвечая на его мысли, проговорил эксперт, - во всяком случае, когда её убивали, она не спала.

Следователь неловко опустил глаза; Санни скрипнул зубами.

- Убийца не ожидал такого и оказался в затруднительном положении, - увлекаясь все больше, рассказывал эксперт, - он-то держал ствол над второй глазницей парнишки, - видишь, след остался, - а пришлось перенаправить его на даму – учитывая, что он растерялся, полминуты он на этом точно потерял. А что же делала в это время жертва, а? Что бы делал ты, Фред, если бы проснулся и увидел над собой парня с пистолетом?
- Заорал бы, прикрылся подушкой, бросился под кровать, - не раздумывая, перечислил следователь, - рухнул бы на пол и попробовал пробраться к выходу.
- То есть спасался бы, - подытожил эксперт, - что ж, разумно. Но она повела себя иначе.
-Неужели заревела и попросила её не убивать?
-Нет, дружок, - с гордостью в голосе произнес эксперт, - ты плохо думаешь об этой леди! – он трепетно взял в руку холодеющую ручку Нуны, перевернул её ладонью вверх, - посмотри под эти роскошные ноготки – что ты там видишь?
- Это кожа?
- Частицы человеческой кожи, – с торжеством произнес эксперт, - она билась, как тигрица, она расцарапала мерзавцу морду. Видишь капли крови на полу? – это точно не их кровь. Он уполз отсюда с исполосованным лицом, вот как!
- Но ведь это её все равно не спасло.
- А кто сказал, что она хотела спастись?
- То есть?
- Эх, дружок, ты не знаешь женщин, - с легким вздохом пробормотал эксперт, - совсем… Ты, когда представил себя в комнате с убийцей, сразу подумал о спасении. Но она-то увидела не угрозу, она увидела того, кто убил её любимого, и об опасности не думала. Она набросилась на него, она мстила, и, - голос эксперта поднялся ввысь и задрожал, - видит Бог, если бы у неё хватило сил, она бы перервала злодею глотку, и ствол бы его не спас…
Произнеся это слово, голос вздрогнул и оборвался, создавая неловкую паузу.
-Женщины прекрасны, - грустно сказал следователь Фрэд, и, несмотря на очевидность этого заявления, никто не поднял его на смех, даже циник-эксперт. Все мужчины, находившиеся в комнате, почему-то замолчали, и каждый подумал о чем-то своем, глубоко личном.

Санни почувствовал, как его сердце наполняется глубокой и чистой благодарностью к женщине, которая сделала для него такое. Он приблизился к смертному ложу, опустился на колени и взял её за руку.
- Киллер оказался сильнее, - скривившись, как будто у него ноют зубы, пробормотал эксперт, - он повалил её и выстрелил ей в лоб, с близкого расстояния, так, что она все видела и все осознавала, что умирает. Вот и все.
Мужчины скорбно замолчали, и каждый вспомнил, за что он ненавидит эту работу. Санни осторожно гладил Нуну по руке.

- Он много чего оставил, - с надеждой сказал молоденький следователь Фред, - кровь, частицы кожи, следы, пули… Мы его найдем. Я еще плюну в расцарапанное лицо этой тварюги, которая лишила жизни двух хороших людей.
- Людей? – хитро усмехнулся эксперт, - ты уверен? Хочешь, прикол покажу?
- Избавь меня!
- Да не бойся, от этого тебя не вырвет, - и эксперт, хитро улыбаясь, провел пальцем в резиновой перчатке по щеке мертвой Нуны. Перчатка проскользила, оставляя дорожку, а палец покрылся белесым налетом.
«Нуна никогда не ложилась в постель в гриме, - припомнил Санни, - быть не может».
- Тональный крем, дружок!
- И зачем он ей?
-Скрывать то, что под ним, - охотно объяснил эксперт, приложил к щеке Нуны намоченную губку-спонж, сделал несколько круговых движений и убрал, - смотри, что у нас тут...
-Синее?! Но…
-Именно! – эксперт посмотрел на мертвую чуть ли не с обожанием, - синяя кожа. Перед нами инопланетянка какой-то редкой расы.
Он явно предвкушал очень интересное и познавательное вскрытие.
- Интересно, парень знал? – следователь послал застреленному Санни вопросительный взгляд, как будто тот мог включиться в дискуссию и что-то объяснить.
«Смутно догадывался» - подумал Санни вполне-себе-живой.
- Надо, значит, звонить ребятам, которые занимаются инопланетянами. Их клиентка, им надо знать.
«То-то Грег обрадуется» - решил Санни и слегка усмехнулся, представляя себе разнообразную реакцию коллег.
- Кому звонить собрались? – бодро спросил человек, который как раз входил в комнату и случайно услышал обрывок последней фразы.
«Оу, Лимонадный Джо! А он тут зачем?»
- Подполковник Джонс, - испуганно пискнул следователь, - и вы здесь? Разрешите доложить…
«Уже подполковник? Однако! Хотя это не страннее, чем Нуна в гриме…»
-Да что уж тут докладывать? – махнул рукой Лайам и с сожалением оглядел трупы, - сам все вижу. Ох ты, моя хорошая! Не убереглась-таки…

Следователь и эксперт выжидательно смотрели на него.
- Я, собственно, ради барышни заехал, - объяснил Лимонадный Джо, - проходила она у нас кое по каким делам, да. Интересная мадам, очень интересная… Так куда мы звоним?
- «Ангелам» мы хотели звонить, - понизив голос, шепнул следователь, - инопланетянка же.
- Ну, за «ангелами» вам далеко бегать не придется, - пожал плечами Лимонадный Джо, - один из них прямо у тебя за спиной, Фред.
Следователь с испугом обернулся.
- Вы хотите сказать, что…
- Да, Фред, да, - Лайам, не поморщившись, взял холодеющую руку мертвого Санни и слегка встряхнул её, как бы здороваясь, - здравствуй, приятель! А я ведь предупреждал, что ты допрыгаешься! - и, поворачиваясь к коллегам, объяснил, - псевдоним «Рафаэль», двадцать один год, капитан. Один из «ангелов».

- В двадцать лет – и капитан? – удивленно-завистливо спросил следователь.
-Как в кино, - сентиментально вздохнул эксперт, - Джульетта с далекой звезды и Ромео со звездами на погонах… И куда их теперь?
- Фред, кажется, уже все решил, - пожал плечами подполковник Джонс, - звоните «ангелам», пусть приезжают. Печально, конечно, печально. Ясен перец, их не ревнивый муж порешил, тут посерьёзнее что-то. Может, её дела всплыли, а может, его грешки…

Санни отвернулся и тоскливо посмотрел на дверь. Ему надоело смотреть на собственную тушку, до слез было жалко мертвую Нуну, и вовсе не хотелось оставаться здесь, дожидаясь, пока приедут ребята и начнут голосить «на кого ж ты нас покинул!»
«Хренотень какая-то, - решил он, - нафиг, просыпаюсь.» Его не зря учили техникам «осознанного сновидения»; теперь, когда Санни пребывал во сне, он точно знал, что это – сон.

И он знал, что ему сделать, чтобы вырваться из сна. Нужно было открыть дверь, пробить кулаком стену, выйти в окно, пробить каблуками пол и провалиться вниз, в общем, как-нибудь выйти из комнаты. Дверь показалась Санни самым легким вариантом, и он подошел и открыл её – но за дверью уже было нечто, и это нечто шло ему навстречу.

-Ай-яй-яй, - качая головой, говорило нечто, - как печально! Такой молодой, и так плохо кончил… А какие надежды подавал!
- Так, - сказал он тихо и очень спокойно, - не знаю, зачем ты тут, но вали-ка отсюда нахрен. Знать тебя не желаю.
-Не кипятись, братишка. Не только ты умеешь проникать в чужие сны.

Санни презрительно посмотрел на монстра и невозмутимо повернулся к нему спиной. Он знал, что твари этого не любят.
Дверь закрылась, и узкая полоска света исчезла. Они остались вдвоем в кромешной тьме.

-Не боишься, - монстр тихонько положил ему на плечо когтистую лапу и шепнул на ушко, проникая в слуховой проход длинным, как у ящерицы, скользким и холодным языком, - дурак ты. А ведь с вами такое может в любой день случиться – думаешь, я не смогу устроить?..

Основной цвет сна – серый; основное ощущение – ощущение пустоты, основное состояние души – апатия. Но Санни понимал, что если его сейчас накроет злость, он разнесет все вокруг – потому что здесь все чувства и эмоции проявляются в десятки раз сильнее, чем в жизни, а инстинкт самосохранения остался внизу, в спящем теле – дрыхнуть вповалку вместе с другими инстинктами.

- Она-то тебе что сделала? – спросил он, поражаясь, как тихо и невыразительно прозвучал его голос. Противный хохот чудовища заполнил слуховой проход и ударил ему по ушам, как трель тысяч расстроенных струн и сотен ржавых батарей.
- Да ты совсем глупый, раз спрашиваешь! Даже не знаешь, с кем спишь! – монстр обвился вокруг него неожиданно гибким, как у змеи, телом – Санни почувствовал, что весь измазался в его противной слизи, - и прошипел в другое ухо:
- Давай я тебе покажу-у…

продолжение следует