[Mara Li]

Хочу выразить благодарность моей подруге Аланне за чудную прическу для Люсьены, и потрясающую коробку поз! Спасибо, дорогая!

Глава 8. Когда чернее ночи дни.

Едва карета въехала в ворота замка, как я мгновенно поняла, что происходит нечто страшное. Отец спускался по каменным ступеням навстречу отряду, приехавшему за ним. Он был без меча, плечи горестно опущены, но в глазах - сталь.

Он лишь кивнул мне, будто приободряя, и сел на коня, гордо подняв голову с седыми кудрями. Этот его взгляд, полный достоинства, спокойствия и в то же время желания приободрить меня, будет нередко сниться мне еще долгие годы!

- Отец! – закричала я, кинувшись к нему со всех ног. – Отец!
Меня остановил Филипп, схватив за талию. Мадемуазель Берти, всхлипывая сама, пыталась успокоить меня. Я рвалась к отцу, отталкивая от себя заботливые руки, кричала, и слезы буквально душили меня. Глядя вслед удаляющемуся конвою, я неожиданно осознала, что мир вокруг меня рухнул. Со мной нет Анри, нет Рози, теперь нет и отца. Я осталось с болезненной матерью и малолетним ребенком! Без помощи, без совета, без любимого!
Как ни странно, эта мысль привела меня в чувство. Мать стояла на крыльце бледная, едва не теряя сознание. Антуан поддерживал ее и пытался увести со двора. В этот момент я посмотрела на него с уважением.
- Что произошло, черт возьми?! - закричала я. – Где начальник стражи? Немедленно найдите его, Филипп! Мадемуазель Берти, уведите матушку, здесь свежо, и она вот-вот лишится чувств! Сессиль, займись багажом – мы остаемся!

Антуан, передав матушку служанкам и Берти, подошел ко мне:
- Мне необходимо поговорить с Вами, Люсьена! Вашего отца арестовали за укрывательство одного из рыцарей тамплиеров. Сам Тампль в Париже разграблен, чернь танцует на обгоревших руинах былой гордости рыцарей! Ваш замок перешел под юрисдикцию короля. И тут осталась часть отряда, люди, которые уже накладывают жадные руки на все, что у вас есть! Начальник стражи пошел с ними, дабы не позволить им ничего лишнего. Мужайтесь, Люсьена! И я – к Вашим услугам! Я не оставлю Вашу семью! – он склонился передо мной в глубоком поклоне, тем самым выказывая свою преданность и готовность помочь.
Я была удивлена. Но помощь его, если она была искренней, мне очень пригодится.
- Что ж, Антуан, надеюсь, нам дадут время собраться. Необходимо отправить мать и брата к Лонкурам. Пожалуйста, займитесь этим, если хотите мне помочь! Сестра примет их. Филипп, соберите всех слуг в большом зале. И я хочу видеть тех рыцарей, что прибыли сюда с отрядом! Где они? Найдите их, Филипп! Сессиль, одеваться, немедленно! – я, вскинув голову, направилась к замку.
Теперь мы еще и бездомные!
Глаза готовы были расплакаться, лицо горело огнем, душа стонала и разрывалась от боли и тревоги, сердце неумолимо тосковало о возлюбленном! Я бегом бросилась по каменным коридорам замка, как будто хотела убежать от чужих глаз, от горя и ужаса, что навалились на меня, что не давали жить и вольно дышать. Я вбежала в маленькую семейную часовню и, бросившись на колени, стала отчаянно молиться, рыдая и выплескивая наружу все, что скопилось у меня в душе.

Я взывала к богу так искренне, так страстно, так самозабвенно, как, наверное, никогда не молилась ни в прошлом своем, ни позже - в будущем!
Но выйдя из часовни, я как будто обрела силу, доселе мне неведомую, которая называлась ответственностью. Вот так я стала взрослой.
За два дня после этих страшных событий я переделала сотню дел. Надо было собрать матушку, которая совсем занедужила, и брата в дорогу. Мне очень помогал неутомимый врачеватель, приглядывая за всем, что может понадобиться моим родным. Надо сказать, он искренне поддерживал меня, хотя причин такого его отношения, я для себя пока найти не могла. Да, наверное, в тот момент и не пыталась.

Часть прислуги я решила отправить с ними. Другая часть останется в замке. Кто бы ни был новый хозяин, а топить камины и готовить еду будет необходимо даже для стражников. Платить слугам, очевидно, будем сам король. Начальник замковой стражи, доблестный Алан Тесьер, искренне преданный моему отцу и прошедший с ним не одну военную кампанию, без колебаний принял мое главенство в замковой иерархии. Не знаю, отчего, но я была уверена, что он тщательно за мной наблюдает. Нет-нет, да ловила я внимательный взгляд его холодных волчьих глаз. Но особенно задумываться об этом мне было некогда.

Лишь вечером, уединившись в своей комнате, я с тоской глядела на темное осеннее небо и вспоминала счастливую ночь праздника урожая, горячие прикосновения Анри, его страстные объятья и нежные поцелуи, запах сена и пыли в ветхом сарайчике, плеск воды за стенами и невероятное ощущение счастья и блаженства. Все исчезло, все прошло. Я не знала, что делает сейчас мой возлюбленный, ждет ли меня, думает ли обо мне, тоскует ли? Я послала гонца к де Лонкуру, но ответ, очевидно, придет лишь через пару дней. Я встала и подошла к окну. Как изменился наш замок за эти дни! Все изменилось! И я изменилась!
Неожиданно в двери повернулся ключ, и она отворилась с тихим скрипом. В полумраке, при свете единственной зажженной свечи мне было не видно, кто стоял за дверью и я, схватив подсвечник, рванулась вперед, что бы рассмотреть вошедшего и поднять стражу, если это будет необходимо. И тут я увидела покрытого дорожной пылью, измученного и бледного, но со сверкающим влюбленным взглядом моего Анри!

Я бросилась к нему, и он обнял меня, прижал к пахнущему сыростью и ветром плащу и так стоял, тихо покачивая меня, сжимая все крепче и крепче. Я плакала без слов, без звука, горестно и облегченно одновременно, уткнувшись в его плечо, и будто мысленно пыталась передать ему всю свою боль и любовь!

Я цеплялась за него дрожащими руками, гладила его волосы, лицо, руки. Я не хотела отпускать его, не могла отпустить его. Лишь позже я сумела рассказать ему все, что произошло за эти недолгие дни, которые обернулись для меня вечностью. Ведь жить без него оказалось трудней, чем не жить вообще. Анри гладил меня по голове, целовал мне руки, и слезы наворачивались у него на глазах:
- Я не покину тебя больше никогда. Я не оставлю тебя ни на минуту, так как чувствую то же самое, что и ты, любовь моя. Без тебя все дни стали чернее ночи. А ночь не приносила отдыха и покоя. Я метался по замку, как птица, мечтающая выбраться из клетки! Мой господин, что воспитал меня, в тюрьме. Из темниц Филиппа Красивого выбираются немногие. Я не просто хочу быть с тобой, я обязан помогать тебе, оберегать тебя и служить тебе, моя ненаглядная Люсьена! Что бы ты ни задумала, что бы ни решила, и что бы с нами ни случилось – я всегда буду с тобой!

Я рассмеялась сквозь слезы. Ведь это самые лучшие слова, которые может услышать женщина от любимого! И я их слышу. Наконец я вспомнила, что надо накормить моего дорогого Анри и дать ему возможность отмыть дорожную грязь! Крикнув Сессиль, я велела подать нам ужин в покои и нагреть купальню.
- Люсьена, дорогая, со мной Кассиан. Думаю, его тоже придется накормить. Правда, и напоить тоже! – устало улыбнувшись, сказал Анри. – Если бы не он, я бы до сих пор пребывал в неведении о том, что здесь произошло! Он, как и было условлено, шел вместе со священником в замок Лонкур. По дороге встретил отряд короля и в ближайшей таверне немедля узнал у хозяина, куда они направляются. Смекнув, что затевается нечто недоброе, он, оставив священника в таверне, гнал лошадь всю ночь и сообщил мне первый эти новости. Вот поэтому я тут так быстро!
- Святая мадонна! Как же я рада! Напоим и накормим милейшего Кассиана с почетом. Тогда уж в большую залу пойдем. Может, и господин Делатре к нам присоединится.
Это был самый счастливый вечер за последние дни. Мы ужинали, как будто ничего не произошло. Кассиан цитировал латынь, Анри не сводил с меня глаз, Антуан немного скучал, так как не было дам, а Алан Тесьер, также приглашенный на ужин, все более пристально наблюдал за мной.
- Мадемуазель Люсьена, - спросил он неожиданно, - прошу Вас дать мне необходимые распоряжения насчет Вашего отъезда, ибо завтра госпожа графиня и юный господин Жан-Филипп уезжают. Мне нужно дать охрану и Вам. Когда назначите отъезд, сударыня?
- Мне не нужен отряд. Я не поеду к Лонкурам, - сообщила я сидящим за столом.
Мужчины, до этого беседующие, мгновенно замолчали и одновременно посмотрели на меня.
- Но Вам нельзя оставаться здесь, госпожа графиня! – удивился Тесьер. – Вам король не позволит. У Вашей матушки есть владение, но оно на севере Франции, и отправляться туда перед наступлением зимы весьма неразумно!
- Имение моей матери - часть ее приданого, но речь не о нем! Я еду в Париж! Я не оставлю отца в застенках королевской крепости. Я дочь графа де Лассанж, дочь пэра Франции, наследница Лангедока. И я добьюсь аудиенции короля, освобожу отца, чего бы это ни стоило, и верну себе все, что мне принадлежит по праву.

Продолжение будет!