[Podchacha]

Теперь мамуля больше не с нами. Хочется плакать, но не могу, надо быть сильным.

Иногда хочется отправиться туда же, где сейчас мои родители, быть с ними вместе. В такие моменты я иду и насилую швейную машину, беспощадно уничтожая ткань.

Иногда я захожу на любимую мамину кухню, готовлю на плите, вспоминаю то, как она готовила обеды, как уже будучи старой, чуть ли не целиком залезала в холодильник в особо жаркие дни. Слезы подкатывают к глазам, хочется плакать, но я вновь вспоминаю, что нужно быть сильным.

Жизнь продолжается, меняется время, меняюсь я… Боль утихает…

Вернула к жизни меня Лидия. Если бы не она, возможно, я наложил бы на себя руки. Как я счастлив, что она не вытянула меня в город.

Как здесь все изменилось. Я этому рад. Ничто не напоминает о матери. Нет ни единой детали, которую она могла бы видеть, к которой бы она прикасалась. Я могу не думать о ней здесь. Хотя кого я обманываю… Я думаю о ней всегда. Даже будучи вместе Лидией, даже слыша ее благодарности за подарки и веселые рассказы о жизни.

Как хорошо в этом ресторане. И, главное, Лидия рядом. Она мне помогает, вытаскивает из ямы страданий.

А еще она прекрасно разбирается в самых жизнеутверждающих занятиях. У-ля-ля!

Мы забыли о всех правилах приличия, целовались посреди магазина. Как хорошо, что в городе больше нет старушек-моралисток. Иначе голова бы сильно болела от удара сумочки.

Увы, приходится прощаться. Как это обидно. Я не хочу ее отпускать.

Решено. Я сделаю ей предложения. Мы должны быть вместе. Навсегда.

Остается только ждать. И пытаться уснуть, чтобы во сне увидеть мир, где все живы, где мы все вместе.

Одиночество угнетает. Я не могу жить, когда ее нет рядом. Это слишком сложно для меня. Звоню. Гудки. С другого конца провода доносятся слова: скоро буду. Счастье. Оно есть.

Не знаю, что бы я делал без Лидии. Она меня поддерживает, лишь она заглушает боль. Мое обезболивающе…

Словам нет места, лишь поцелуи. Слова ничего не значат. Они – не больше, чем вода, только лишь секунды жизни мыслей.

Я не знаю, есть ли загробная жизнь, или это только вымысел, скрашивающий жизнь, облегчающий страдания. Надеюсь, что все же смерть не окончательна. Сегодня мне показалось, что на нас с Лидией смотрел дух мамы. Надеюсь, что я не сошел с ума.

Но моя любовь уходит, и сердце вновь наполняется болью. Почему я ее отпустил? Почему дал уйти?

Дом. Для кого-то – крепость, для меня – пыточная камера. Но даже тюрьма должна быть чистой, да и приводить Лидию в свинарник я не могу.

Снова в городе. Снова с Лидией. Разум уже чище и свежее. Кто-то говорит, что любовь опьяняет, а я скажу наоборот – она спасает.

Все уже как прежде – милые беседы, влюбленные глаза. И нет гнетущей боли.

И я решился. Я сделал предложение. И она согласилась. Мы еще не решили, когда будет свадьба, кого пригласим, сколько детей и внуков у нас будет, мы уверенны только в том, что любим друг друга.

Пусть суеверные говорят, что жених не должен видеть платье невесты до свадьбы – я в это не верю. Мы уже подобрали кольца, выбрали платье и смокинг, можем пожениться хоть завтра. Правда, боюсь, гости нас не поймут.

А гостей нужно пригласить поименитее – для этого неплохо бы съездить в студио-таун.

Агент звезд Лана посоветовала мне, кого можно позвать на праздник – в последнее время развелось много тусовщиков, которые придут куда угодно, лишь бы там булл буфетный стол. А модная певица Аврил Лавин сказала, что пришлет своего двойника.

Но стоило мне наведаться в ее трейлер, чтобы спросить, сколько пригласительных выписывать, как она вытолкнула меня, и я ударился задницей об асфальт. Вот гадина!

Не нужна нам на свадьбе такая фифа, я и сам не хуже могу спеть! Я в караоке так зажег, что даже звезды аплодировали. Сам спою, если понадобится.

На радостях, почувствовав себя звездой, я побежал в суши-бар, чтобы отведать суши. После столь дорогой и несытной трапезы я побежал домой, вдруг они несвежие?