Запись 2.3
Для любви не нужно слов, и более того, слова могут убить любовь.
«Я любила образ, который сама себе создала, и этот образ умер. Я смастерила красивый костюм и влюбилась в него. А когда появился ОН, такой красивый, такой ни на кого не похожий, я надела на него этот костюм и заставила носить, не заботясь о том, годится он ему или нет. Я не желала видеть, что он такое на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм, а вовсе не его самого…»
Родила я девочку – Венди, 1 сентября 2046 года, мы как раз вечером отмечали поступление семилетних Мэллана и Велины в 3 класс (в Ирландии дети идут в школу в 4 года). Собралась небольшая компания: дети позвали своих одноклассников, Кенни – коллегу по работе.
Было весело, и только я пошла за десертом, как почувствовала что-то неладное. Я стояла мокрая, а Велина с ужасом в глазах звала Кениона. Меня усадили на диван, а дальше, собственно, я ничего не помню. Роды прошли быстро: 20 минут и мне на руки положили мою кареглазую красотку.
А потом потянулись серые осенние дни. Дети, работа, Кенион, вечера у маминой постели. Казалось, во сне она не старела, только все бледнела, и руки ее были холодные, не такие, как я помню: теплые с запахом ванили. Она многого не знала, но учила меня быть доброй. К 30-ти годам осознаешь, что все, что было раньше было пустым. И Девин, и дурацкие мечты. Ценности поменялись, и я понимаю, что он был никем, я создала сама себе его образ «отвязного» парня. Все, что я придумала – в это и верила.
Только Кенион, мой любимый Кенион, он знал, как по-настоящему сделать меня счастливой. Я никогда не говорила, что люблю его, только отвечала: «И я тебя», а тут что-то кольнуло, и откуда нежность взялась во мне?
Вечером, на свое день рожденье, когда гости разошлись, а дети уже спали мирным сном, я подошла к нему, обняла сзади и тут меня прорвало:
– Только не перебивай меня. Мне очень сложно говорить и я не знаю, поймешь ли ты, поверишь ли. Впервые за много лет я испытываю такое, я знаю, что мы разные: ты романтик, а я циничная и грубая. Всю жизнь я говорила только черствые мысли, без чувств, без особых эмоций. Что случилось сейчас, я не знаю, только вино, видимо, ударило в голову. А может я старею? Но ты должен знать, ты должен знать правду. Я люблю тебя, и сейчас я понимаю, что на самом деле никого я так не любила, да и вообще, наверное, не любила. Ты прости меня, за мое молчание, надо было сказать раньше.
– Бонни, дорогая моя, я все знал и без слов, не зря я выбрал тебя. Ты же знаешь, что я люблю тебя и наших детей. Я самый счастливый человек в Ирландии.
И тут я расплакалась, чем старше я становлюсь, тем чаще плачу. Но плакать от счастья никто не запрещал, ведь так? Так бы и стояла с ним в обнимку всю жизнь...
Венди растет и хорошеет, у нее золотистый оттенок кожи, как у Кениона, что очень отличает ее от мертвенно белой Велины. Уж не знаю, что творят в школе эти сорванцы, только равняются на них пол школы. Популярные детки, еще и деятельные. Просыпаются ночью и начинают шушукаться, планы строят, над кем пошутить, кого водой облить, кого в школе опозорить.
Не нравится мне это, конечно, но дети они есть дети и часто бывает, что они намного более жестоки, чем взрослые. Меня в их возрасте обижали очень больно, так лучше пусть они обижают, чем их. На каникулах они киснут в бассейне, просто не выловишь, я поначалу нервничала, все-таки глубоко, а потом поняла, что это бесполезно, да и учатся плавать они довольно быстро.
Венди теперь вместе с двойняшками ходит в школу, а у меня есть время на работу, что помогает мне в прохождении карьерной лестницы.
Все было обыденно и спокойно, а потом случилось несчастье, годы дали свое: еще ночью я заметила, что мой Шер как-то странно на меня смотрит и так жалобно мяукает.
– Кенион, я волнуюсь, надо бы завтра сводить Шерхана к ветеринару, мне кажется, у него что-то болит.
– Хорошо, у меня будет время в обед, я обязательно займусь этим.
Вот только до обеда мой котик не дожил: я даже не могу сказать, что я плакала, я ревела, это был мой первый друг, верный и преданный и пусть миллион раз скажут, что коты не преданные, а он был моим, самым близким, самым понимающим, братом если хотите. Я выросла с ним, и это была большая утрата для меня
Но ничего, у меня осталась Несса с Агной (которая кстати выросла с интересным окрасом).
Жизнь продолжается, и ничего не сделаешь: Мэллан с Велиной уже совсем взрослые и кажется мне, что их шуточки набирают серьезные обороты, еще и Венди втягивают не пойми во что, но я мать, откуда мне знать все их тайны? Догадки и материнская интуиция, а кто ж мне правду расскажет? Я же строгая.
Еще и Велина начала заикаться про университет, с укором смотрит и говорит:
– У тебя не получилось, дай хоть нам нормально прожить.
Она права, как бы это не было обидно, она права... Моя жизнь была погублена, и может нужно было поставить ее на место и воспитательным тоном сказать, что это все было ради них. Только мне кажется, они все сами поймут, взрослая жизнь научит.