[Ann91]

Отчет 6.7

ноябрь 26г.
Наблюдая за тем, как растут племянники, я не заметила того, что сама должна буду скоро стать мамой.

Не сказать, что я была удивлена. Не сказать, что это событие меня опечалило. Нельзя было сказать и того, что я очень этому обрадовалась. Образ семьи для меня неразрывно ассоциировался с детьми – иначе это просто ячейка общества, не более. То, что эти дети появятся так скоро – что ж, наверное, так должно быть.
В последнее время я ловила себя на мысли, что становлюсь фаталисткой. Ребенок? Наверное, так суждено. Нежданно-негаданно свалившийся едва ли не на голову Игорь – наверное, тоже так было предрешено. Кем-то. Когда-то. Странно. Игорь ссылался на игру гормонов. Может и так. Только все равно ощущения были не из приятных.

март 27г.
Всего какая-то пара месяцев до родов. Врачи пророчили девочку. Я верила, но с натяжкой. Противная неуверенность в себе и уныние, утихнувшие было после свадьбы, вновь вышли на тропу войны, терзая меня всю беременность.
Игорь, который когда-то потопил корабль с глупейшим названием «Джаси», пытался выстроить корабль новый – корабль взрослой мудрой женщины, которая верит в себя. Но тщетно. Апатию, которую я испытывала, и побороть могла только я. Но пока не удавалось.
- Ты потрясающа, - заметил муж, проходя мимо. Я зарделась, как пятнадцатилетняя школьница. Он всегда говорил красивые слова в то время, когда я совсем не ожидала их услышать.

А последнее время я готова была согласиться только с комплиментов «неуклюжая слониха». Именно так я себя чувствовала, ощущая свой необъятный живот. Игорь смеялся, целуя меня, и говорил, что на слониху я совсем не тяну. В крайнем случае, на бегемотиху. Я натянуто улыбалась, он делал вид, что этого не замечает.
- А если серьезно, - однажды ночью сказал он, с трудом подбирая слова. – Нет ничего более удивительного, чем женщина, которая носит твоего ребенка. И более прекрасного тоже.
Его губы в темноте коснулись моего виска. Я промолчала – соглашаться с комплиментами я так и не научилась. В худшем случае считала их враньем, в лучшем – лестью. Неизвестно, какой вариант был предпочтительней.

май 27г.
И вот на руках моя дочь. УЗИ не обмануло, как ни странно. Дочь, в которой сразу угадывалась мордашка Игоря. Говорят, дочь, похожая на отца, будет счастливой. Да, это было бы не плохо. Определенно не плохо.

Правда, новоявленный отец боялся к ребенку прикоснуться, смущенно отвечая:
- Она ведь такая крошечная.
Папа улыбнулся, задумчиво бросив:
- Скоро привыкнешь.
Нэнси события, происходящие в доме, волновали мало. Равно как и ее детей – почти четырехлетним близнецам не была интересна кричащая малышка.
Мама, долго разглядывавшая Элис, наконец молвила:
- И я теперь официально бабушка?
- Вроде того, - пожала я плечами.
Мама повторила слово «бабушка», будто пробуя его на язык. Потом скривилась:
- Когда она начнет говорить, не забудь напомнить, чтобы называла меня Валери.
- Хорошо, - с трудом сдерживая улыбку, кивнула я. Джоди и Джейсон, пытавшиеся было по малолетству назвать ее бабушкой, были окинуты убийственным взглядом, а Нэнс срочно получила задание научить детей слову «Валери».

февраль 28г.
Элис, конечно, требовала внимания. Но не в таких количествах, в которых я была готова ей его дать. Поэтому моя апатия и уныние вновь набирали обороты. Я пыталась было браться за мольберт, но безрезультатно. Выходила странная мазня, которая незамедлительно отправлялась в мусорное ведро. Нэнс, глядя на мои мучения, наконец выдала:
- Ты прям не женщина, как будто бы.
- О чем ты?
- Прошвырнулась бы магазинам. В Спа сходила.
- В Спа? – растерянно переспросила я, размышляя, а может и впрямь я не женщина…
Нэнси махнула рукой с видом «что с тебя взять-то».
Я даже искренне пыталась последовать ее совету. Но меня хватило только на поход в парикмахерскую, ибо моя прическа давно себя изжила.

Игорь упорно молчал и занимался дочерью, страх которой у него действительно прошел.

июль 29г.
Дети Нэнси осенью должны были пойти в школу. Я смотрела на них сквозь какую-то пелену: вспоминала себя в их возрасте, думала, какой станет Элис в шесть лет… Но не обращала особого внимания на то, кто же все-таки эти загадочные существа Джейсон и Джоди. Меня, признаться честно, перестали трогать чужие дети после появления своих.

В общем-то, это были обычные брат и сестра: мало похожие, но все же имеющие что-то общее. Ругающиеся и дерущиеся, а потом вместе зависающие за какой-нибудь компьютерной игрушкой. Ссорящиеся так, будто им нанесли смертельную обиду, а потом также быстро забывавшие о ней.
Моей же крохе сравнялось два.

Может, мне не хватало именно этого: дочери, радостно заливавшейся смехом, при виде мамы. Человечка, который нуждался во мне. Человечка, который меня любил. Глядя на то, как доверчиво тянет она ко мне руки и улыбается, щемило сердце. Но если быть честной, с такой же радостью она приветствовала Игоря, моих родителей, даже Нэнси. Дочь была на удивление доброжелательной.
Это рыжее чудо было способно перевернуть дом вверх дном, но почему-то никто не решался ее наказать. Доверчивыми глазами и смущенной улыбкой поджигателя она подкупала всех, кроме, быть может, близнецов.

Временами я ловила себя на мысли, что ревную дочь, но тут же одергивала себя, разумно замечая, что она не моя собственность.

март 30г.
Наши отношения с Нэнси свелись к соседским. Причем свелись так резко и неожиданно, что я даже не поняла, когда начала отвечать на вопросы знакомых, что Нэнс – моя соседка, не более. И это соседство двух взрослых людей, обремененных семьями, напрягало. Наверное, будь я на ее месте, я съехала бы при первой же появившейся возможности. Нэнси же, которая перла по жизни как танк, считала дом, в котором она выросла, своим законным местом жительства. И я не знаю той силы, которая была бы способна ее отсюда выселить. Приходилось мириться с таким соседством. Благо дети, кажется, пошли не в нее и излишней наглостью не отличались. А временами даже казались совершенно ангельскими сознаниями, которые не отлипали от книжного шкафа.

Впрочем, мама по этому поводу особых иллюзий не питала, заявляя, что это возрастное.

июнь 30г.
Игорь держал Элис на руках, задумчиво глядя в ее лицо. Ребенок же с интересом изучал содержимое папиных карманов.

- Что ты? – удивленно спрашиваю я. Эта сцена длится уже не одну минуту.
- И она ведь даже не догадывается, что держит в своих руках мое сердце, - выдыхает он, а у меня по коже бегут мурашки.
- Она твоя дочь, Игорь. Она поймет.
- И ты не догадываешься, - добавляет он уже тише, – Хотя знаешь меня куда дольше, чем она.
Сердце пропускает два такта, а потом начинает биться с удвоенной энергией. Я не нахожу, что ответить. Я любила его. Люблю и сейчас, но… Но, наверное, даже после того, как мы делили одну кровать и имели общего ребенка, обида, нанесенная девятнадцатилетней девчонке, живет где-то внутри, не разрешая довериться ему. А это паршиво – бояться довериться собственному мужу.

август 31г.
Мне уже тридцать. Неожиданно и странно. Болезненно ощущать, что к тридцати годам я не сделала ничего, чем могла бы гордиться. Работа – глупость, которая с каждым годом раздражала меня все больше и больше. Я никогда не делала ничего, чтобы продвинуться по службе – все шло само собой, и вдруг привело к вершине. Семья… Да, у меня есть семья, но она далека от идеала. Дочь, муж, но что-то ускользало. Что-то не давало спокойно жить, что-то не было идеальным. А я привыкла делать идеально. Может, с людьми этот фокус не проходит?
Игорь возился с Джейсоном. Парнишке не хватало мужской руки. Очень не хватало. Игорь не стремился заменить отца, но пытался стать хотя бы другом.

Я же марала бумагу. Это уже превратилось в традицию: мучительно выводить на полотне линию за линией, черту за чертой, потом испуганно бросать. Бросать, сминать бумагу и отправлять ее в мусорку. Проследив за всеми уже привычными действами, Игорь не выдержал. Отправил Джейса на улицу и повернулся ко мне.
- Джас, я так давно хочу спросить, что тебя сломало, но боюсь услышать, что это был я.
- О чем ты? – рассеянно переспрашиваю я. Игорь частенько говорил такими загадками, что понять их для меня не представлялось возможным.
- В жизни каждого человека есть что-то, что способно его сломать. Что сломало тебя?
- Почему ты вообще решил, что меня что-то сломало?
Он грустно улыбнулся:
- Мы знакомы не первый день, Джастина.
Джастина. Каждый раз, когда я слышала это имя, меня овевало прошлым. Тем беззаботным прошлым, когда кроме уроков и дождя во время каникул не было больше проблем.
- Я не знаю, - честно ответила я на вопрос мужа. – Вряд ли это был ты. Иногда мне кажется, что я родилась уже такой. Сломленной.
Игорь выжидающе смотрел на меня, ожидая продолжения. А я не могла подобрать слов:
- Может быть, из-за того, что я отказалась от себя ради глупой популярности. Это ведь было не мое. Совсем не мое. Но это затягивает. И даже сумев выбраться из этой тьмы, ты все равно остаешься испачканным. Даже спустя столько лет, - закусила я губу, в голове роилась туча мыслей, которые хотелось высказать, но одновременно они и пугали. – Пора уже пережить это. Но я не могу, Игорь. Не выходит.
Он молчит. Игорь не принадлежал к той породе людей, которые умели утешать. Да и я, в общем-то, тоже.
- Мы справимся, - сжимает он мою руку.
- Я не уверена.
- Я люблю тебя, - произносит Игорь. Впервые за столько времени. Мое признание замирает на губах – наверное, нужно было сказать это раньше, чем в тридцать лет. Я замолкаю и утыкаюсь лбом в его плечо, чувствуя, как его губы касаются моих волос.


Не то, чтобы техническое, но все-таки

Характеры близнецов меня умиляют. Это ж надо было так родиться. Особенно, если по последней строчке сравнивать

Джейсон:


Джоди:


Ну и Элис за компанию, хотя в ее характере ничего примечательного нет, за исключением фанатичного стремления к чистоте. Заразами Джесены давно стали: