Со временем всё проходит, любая боль притупляется, сглаживаются любые воспоминания, затягиваются любые раны и архивы памяти покрываются белёсым налётом пыли…. Словно всё это происходило очень-очень давно и не с нами, а какими-то другими людьми. Уже погасли эмоции, те чувства заменились другими чувствами, и невыносимая тяжесть моего существования потихоньку утонула в рутине повседневности. Когда один день пугающе похож на другой, это, знаете, отупляет.
Вот уже два года мы живём в таком странном состоянии: я, моя дочь, мой бывший муж, его новая жена и их сын. Вы думаете, всё это слишком сложно? Вовсе нет. Мы все взаимно вежливы, аккуратны, не позволяем себе никаких неуместных замечаний, намёков и поступков. Зажаты? В точку. Но лучше так, подчёркнуто безразлично, чем то исступлённо больное существование, когда каждая секунда бьёт тебя прямо в сердце, когда каждый день является чем-то средним, между ходьбой по минному полю и балансировкой на тонкой леске на высоте свыше шести метров.
Я всё поняла, всё осознала и оценила со всех возможных сторон, больше не впадаю в истерики, не требую невозможного, и не срываюсь ни на ком. Да, я несчастна, но виновата в этом исключительно сама.
Я люблю Братишку. Да, знаю, вы скажете: «Вот, блин, вовремя» или «Что имеем – не храним, потерявши – плачем» или «Дорога ложка к обеду» или ещё какую другую мудрость, но это так. Началось это потихоньку, когда я продолжала наблюдать за их отношениями. Видела, какой он нежный, заботливый, ответственный – настоящий глава семьи.
Как он нежен с Кэс, как строг, но добр и чуток с Афей и Нафаней, как ласков с Орландо. Где, спрашивается, были мои глаза раньше? Я настолько привыкла считать его игрушкой, куклой, которая не может существовать без меня, что совсем не видела в нём мужчину. Ведь, если совсем-совсем честно признаться себе, то я сама и не позволяла ему заботиться о себе. Я всегда прекрасно знала, что хотела, как этого достичь и сама всего добивалась. Я больше зарабатывала, мы жили в доме, купленном моими родителями, я сама решила родить ребёнка и сама назвала дочку. Куда ж было ему вклиниться? А все проявления его чувств, его решений, его действий я отталкивала, считала неуклюжими. Может быть, чтобы давали, надо уметь брать? Ну, его к чёрту, это амплуа сильной женщины, которая всё может. Как одиноко быть такой всемогущей…
Теперь, когда он всецело там, с другой, он стал таким желанным, окружённый ореолом недосягаемости. А такая запоздавшая и неуместная любовь расцветала буйным цветом в моём сердце.… Иногда едва сдерживаюсь, чтобы не рассказать ему об этом, чтобы не обнять, замирая от близости такого знакомого и такого неизвестного тела. Теперь я поняла ту неистовость, которая так меня пугала в самом начале наших отношений. Когда любишь, невозможно по-другому.
И вот, однажды, я проснулась утром и приняла решение – хватит киснуть! К чему я добровольно превратилась в отшельницу-затворницу, ведь это поистине неразумно – жить в таком прекрасном и красивом городе, как видно из интернет-страничек, и практически не выходить на улицу. Я уверенно продвигаюсь на почве писательства, мои трагедии, выкричанные пиксельными строчками на мониторе находят всё больше отклика в сердцах горожан. У меня уже сложился некий образ, мои читатели, как мне известно, из литературных форумов, считают меня то мужчиной, то парализованной старухой, то жуткой уродиной, то ещё кем невообразимым ведь как иначе объяснить тот факт, что никто никогда меня не видел. Я не даю интервью, не появляюсь в общественных местах, моим издателям строжайше запрещено разглашать тайну моего имени, ведь творю я под псевдонимом «Цунами», вот им и неведомо кто же стоит за всеми этими драмами, щедро политыми их слезами. К чему я это всё рассказываю? Так вот, издатели давно уже зовут меня в ратушу, вручить какой-то дурацкий приз за достижения и на все мои уверения, что этот приз мне триста лет снился, талдычили, что должны вручить его мне, а там могу сделать с ним, что моя душа пожелает, хоть выкинуть. В общем, съежу, заберу этот знак отличия, а потом поброжу по городу, погуляю, развеюсь, словом.
В ратуше было неинтересно, а в животе предательски заурчало, поэтому, пробормотав слова благодарности, сунула награду в сумку и отправилась продегустировать деликатесы местного ресторанчика.
Честно говоря, ничего особенного мне не подали, фраза «На ваш выбор» брошенная усталому официанту, принесла мне лишь ирландское рагу, которое я и так в совершенстве готовлю дома. Но зато можно насладиться великолепными видами этого красивого городка.… И его жителей.
Товарищ в красной рубашке, сидящий за столиком напротив, не иначе, при помощи шестого чувства, узнал, что я уже отправила последнюю ложку поварского варева в рот и раздумывала о дальнейшем маршруте.
- Мисс, вы недавно приехали в город?
- Уже три года здесь живу.
- Да? Странно, я бы вас непременно заметил.
- Вы что, знаете всех жителей?
- Нет, только жительниц и только красивых. Вас бы я запомнил наверняка.
Может, комплимент был и сомнительного качества, но мне, неизбалованной мужским вниманием он понравился.
- Николас Риверхок к вашим услугам.
- Сэй Фирт.
- Весьма благопризнателен!
Чего-о? Это какой-то неологизм? Ну ладно…
- Прошу прощения, мисс Фирт, вынужден откланяться, не разрешите ли узнать номер вашего телефона?
Я смущённо, достала чек этого же ресторана и карандашом для глаз (ну нет у меня с собой ручки, фиговый из меня писатель!) нарисовала заветные цифры. “Интересно, позвонит он мне или нет?» - думала я, созерцая спину удаляющегося Николаса.
- Прошу прощения, я случайно расслышал ваше имя, - обратился ко мне незнакомец. О, стоило только выйти на улицу, так я уже пользуюсь бешеной популярностью! А новый собеседник тем временем продолжал разговор, - Вы – мама Афей Фирт.
- Да, Афей моя дочка.
- А я – директор школы, где они с Нафаней учатся.
Вот так номер! Как тесен мир, однако. Мы мило беседовали с мистером Бренди (фамилию я только что придумала, потому что как всегда забыла, какая она у этого сима))))) (так странно, у директора настолько алкогольная фамилия), говорили о детях, о системе образования, он рассказывал о его семье (его жена работала в местной забегаловке поваром и страшно ругалась, когда её муж заглядывал в этот ресторанчик, ну а тот был просто без ума от местных котлет с сыром). В общем, я прекрасно провела время и возвратилась домой в весьма приподнятом настроении.
А дома, атмосфера снова обрушилась на меня всей собственной тяжестью. Когда сидишь тут целыми днями, невольно привыкаешь и не ощущаешь, но стоит подышать вольным воздухом, перестроиться на другую волну, как возвращаться в этот склеп стало поистине невыносимо. Первое, что я услышала, был детский плач. Братишка на работе, а рассеянная Кэсси снова забыла про малыша. Так и оказалось, сонный Орландо в мокрых подгузниках капризничал, сидя в детском стульчике. Крошка-крошка, мне б твои проблемы… эти горести так быстро разрешимы. Поменяв ему пелёнки, я крепко прижала всхлипывающего Ори к себе.
А он неожиданно сказал:
- Спясибо, Сей.
Моя ж ты ласточка!
Так его люблю неожиданно для себя. У него Братишкины волосы и глазки Кэсси, милый, хороший мальчик.… Ну, всё, всё, несу тебя в кроватку.
Вечером, когда болтала с Братишкой (да, мы разговариваем иногда), рассказала ему о неожиданной встрече с директором школы, как тут раздался звонок мобильного.… Удивившись, я достала телефон и воззрилась на надпись, появившуюся на экране «Николас». Взглядом, извинившись перед бывшим мужем, который тут же принялся терзать свои реторты, нажала на кнопку приём.
- Алло.
- Что делаешь?
- Да ничего особенного, - он позвонил так просто, будто бы не сегодня познакомились, а знали друг друга какое-то время. Мы долго говорили о всяких разных вещах, я то выходила из комнаты, то возвращалась туда. Мы общались, смеялись, поднимали разные темы, серьёзные и не очень. Я даже совсем забыла про Братишку, который притих за своими лабораторными опытами. Очнулась, только когда стала рассказывать невидимому собеседнику историю своей жизни.
И запоздало спохватившись, убежала с мобильным в спальню.
Он такой забавный этот Николас, с ним смешно и интересно, предлагал послезавтра встретиться и погулять. Может быть, у нас с ним что-нибудь начнётся, я забуду Братишку, и мне станет полегче?
Следующий день, я провела с трубкой возле уха.
Начала строить планы.… Знаю, это глупо, мы всего лишь один раз виделись и несколько часов посвятили телефонным разговорам, но всё-таки… Мне бы хотелось отношений. Я бы хотела попробовать по-другому, начать заново с другим человеком, вдруг, я смогла бы стать счастливой? Не могу же я вечно видеть во снах Братишку? Видеть нас прежних, не знающих этой жуткой аварии, незнакомых с Кэссиди и Хидден Спрингсом, счастливых родителей крошки-Афей, завёрнутой в пелёнки.
И вот вечером, я запихивала оплаченные счета в потовый ящик, а тем временем приехала служебная машина, привозящая Кэсси (она вернулась на работу в больницу после декрета). Я хотела было идти в дом, но она меня окликнула:
- Сэй, можно тебя на пару слов?
Я подошла к ней поближе. Это что-то новенькое, за всё это время мы перекинулись хорошо, если десятком предложений, она меня отчаянно боялась, и я бы не сказала, что совсем незаслуженно.
Пришла. Смотрю. Она явно очень сильно смущена, наклонила голову, смотрит в сторону. Что же она хочет мне сказать? Пытаюсь говорить максимально доброжелательным голосом, на который я способна в этой ситуации:
- Я слушаю.
Она набирает воздуха в грудь побольше, словно перед прыжком и начинает:
- Сэй… Братишка вчера сказал мне, что ты познакомилась с Николасом, и вы собрались завтра на прогулку…
Кровь бросилась мне в лицо, и я моментально вспыхнула. Они меня обсуждают? У самих всё замечательно, неужели это даёт им право говорить о моей, возможно, начинающей налаживаться личной жизни? Жгучая обида уже вскипала во мне и грозила обернуться позорными слезами. Но Кэс, на мгновение, бросив быстрый взгляд на меня, стала говорить дальше:
- Прости, пожалуйста… Он случайно слышал и случайно мне рассказал.
Ага, а в газетах он этого не опубликовал случайно? По радио не объявил? Какая оплошность! Губы уже начинали предательски дрожать.
- Он просто волнуется о тебе
Ой, чрезвычайно благодарна вам обоим за заботу! Я уже готовилась убежать в дом и разреветься, наконец, но она продолжила:
- Извини, конечно, не мне об этом говорить, ведь я сама…. В общем, он женат. Я дружу с Эллис, его женой, она на неделю уехала в командировку в Китай.
Теперь слёзы прорываются на волю. Застланные пеленой глаза мешают мне найти двери в дом с первого раза, больно бьюсь об косяк. Жалкая, никчемная, растоптанная, наивная дурочка. Так мне и надо. Поверила, что могу быть счастлива, что может быть по-другому. Особенно стыдно, что сказала мне об этом она! Нет, она не упивается тем фактом, что у неё всё в порядке, она слишком добра и бесхитростна (да, уже могу это признать), но сама мысль, что они оба испытывают ко мне жалость, погружала меня просто в какое-то бесконечное болото самобичеваний. С каким-то мазохистским мрачным удовольствием вспоминаю все свои планы, оказавшиеся рисунками на песке, существующими до первой волны.
Нет, я не доставлю нашей новой семье удовольствия жалеть меня! Я найду мужчину, который меня полюбит, и буду счастлива. Несмотря ни на что.
Утром позвонил Николас. Я всё-таки нашла в себе силы поговорить с ним и напрямую спросила про жену. Он долго мялся, пытался съехать в другую тему, уйти от ответа, но я его дожала и он признался. На что я заявила, что наши разговоры отныне прекращаются, потому что я сама пережила измену мужа и не хочу доставлять другой, пусть и незнакомой мне женщине, такие страдания. И повесила трубку. Какая же я благородная, только подумайте…. На самом деле, мне не было дела до его жены, вряд ли ко мне первой и последней клеился её муж, скорее всего, судя по тому, как профессионально он это делал, осведомленность этой женщины только вопрос времени.
Итак, решено, отправляюсь на поиски новых приключений. Надела новое платье, ну как новое, бесполезно пролежавшее несколько лет в глубинах моего шкафа. Просто не было повода его надеть. Все как обычно, поев, бросили тарелки и убежали по своим делам. Неужели так трудно собрать их и засунуть в посудомоечную машину? Ну, ладно, чай не впервой…
Вчера, бродив по интернету, я выцепила одно место, посещение которого могло бы оказаться интересным – гостиница, расположенная в горах. На втором этаже были номера, а на первом довольно просторная гостиная, в которой можно потанцевать, посмотреть телевизор и пообщаться. Вечером, там лучше было не появляться, если ищешь встреч не на одну ночь, а вот днём, судя по отзывам, там собирались вполне приличные люди.
И правда, едва я там появилась, то стала счастливой обладательницей множества взглядов, скользящих по мне с разной степенью заинтересованности. Меня это смутило, я вообще не люблю толпы, а толы незнакомцев особенно, поэтому, не зная, куда спрятать глаза, я неловко кинулась в сторону и наткнулась на товарища в кепке и спортивном костюме, тот пошатнулся и едва удержал равновесие.
- Ой, простите, пожалуйста!
- Ничего страшного, мы можем притвориться, что танцуем. Кстати, вполне можно так и сделать, считайте, что пригласил вас потанцевать.
И он стал выделывать какие-то невообразимые коленца. Прыснув, я тоже несколько раз взмахнула руками. Он улыбнулся и мы, перестав дурачиться, действительно перешли в ритмичное подёргивание под музыку.
- Курт.
- Сэй
- Очень приятно, вы давно в городе?
- Три года.
- Странно, я бы вас заметил, я знаю всех красивых женщин в округе.
Очарование нового знакомства моментально рассеялось. Караул, совсем никакой фантазии? Или это стандартный подкат к дурочкам, одной из которых я не так давно была.
Что-то пробормотав, я поспешно ретировалась. Как же всё это сложно, мне представлялось, что найти умного хорошего мужчину не составляет труда, а на деле оказывается, что вокруг полно придурков. Ещё и какой-то подросток с плохо скрываемым удовлетворением отдавил мне ногу.
Ну и ладно, ну и чёрт с ним со всем, буду просто отдыхать и расслабляться, а то и представлю, что я здесь с профессиональной точки зрения – набираю фактуру для новой книжки. Напишу про дебильные способы знакомств в сомнительных местах.
Ножки устали, всё-таки не привыкла я к каблукам, больше предпочитая платформу (так, знаете, как-то устойчивее на ногах держишься). Поэтому плюхнулась на диван, на котором какая-то парочка смотрела телевизор и рассуждала о достоинствах и недостатках домашней кухни в сравнении с ресторанной.
Вот посижу тут чуть-чуть и отправлюсь домой, а завтра обуюсь нормально и поеду в какой-нибудь парк, просто погуляю. Так хорошо придумала с этими вылазками в город, тут хоть можно отвлечься от свалившихся проблем. Ой, нет, завтра и Кэсси и Братишка работают, нужно будет побыть с маленьким Орландо…
- Девушка… - похоже, обращаются ко мне и, похоже, не в первый раз.
- А? Что простите?
- Не разрулите ли наш спор? Моя сестричка, считает, что выражение «разбитое сердце» просто чушь собачья, после того как закончились одни отношения, можно смело начинать другие, а я считаю, что должно пройти время. Вы как думаете?
Ой, зря они меня спросили об этом, я начала что-то отвечать. Сначала нейтрально, но, поскольку тема была для меня более чем животрепещуща, всё это вылилось в какой-то невообразимой длины диалог. И когда я осознала, что уже битый час, о чём-то толкую, пытаясь унять разбереженную боль в груди, я смущённо умолкла, подытожив одним словом:
- Вот.
- Вау, - девушка сидела, не отрываясь, глядя на меня, а парень даже всплеснул руками, - вы говорите со знанием дела, а ещё и так увлекательно, вы, случайно не иногородняя журналистка?
- А почему иногородняя? – если сейчас заведёт волынку, что знает всех красивых девушек этого города, тут же встану и уйду.
- Да просто местных из нашей газеты я всех знаю, а из других городов, понятно, не всех.
- Нет, я писатель.
- То-то, у вас такой хороший словарный запас! Знаете, так было интересно выслушать вашу точку зрения, но некоторые моменты, мне бы хотелось обсудить детальнее. Меня зовут Крэг, а мою сестру Пола.
- Очень приятно, Сэй.
- Девчонки, а давайте поедем куда-нибудь поедим, а то я уже с вожделением пялюсь на рекламу чипсов по телевизору.
- Ой, нет, только без меня, - замахала руками Пола, мне ещё статью дописывать, а есть я пока не хочу.
- Ну как знаешь. Сэй, а вы, надеюсь, составите мне компанию?
Смущённо улыбнувшись, я согласно кивнула.