Запись 2. Жизнь налаживается.
«Прошло уже чуть больше недели. Мои будни похожи один на другой, словно сделаны под копирку. Не сказать, что бы это особо тяготило меня, но, думаю, хоть какое-нибудь разнообразие сделало бы жизнь веселее» - Так мне думалось еще вчера. Забавно.
Сегодня я в спортзале, который мне в чем-то даже роднее, чем место моего сна, и размышляю обо всем на свете. Денег осталось совсем ничего, и, не смотря на то, что по счетам я не платил, факт пустого кошелька заставлял нервно позвякивать что-то в голове. Думаю, в моем случае это лишь пережиток социализации: я практически не потребляю, не считая еду в местной закусочной, но обществом все равно привито чувство дискомфорта при отсутствии злополучных хрустящих бумажек в кармане. Вот и зачем оно мне? Но нет же, в голове не перестает крутиться один и тот же диалог:
«-Зачем тебе деньги, а?
-Хочу.
-Для чего, черт возьми?!
-Хочу и все»
Кроме размышления о насущном, я имею счастье созерцать двух непонятно откуда взявшихся куриц на моем любимом месте у больших окон. Обе с трудом тягают самый маленький груз, и, не смотря на лопающиеся и вытекающие от натуги глазки, продолжают горделиво оглядывать зал каждую пятиминутную передышку. Девочки, вы что, проигрались в карты, и теперь выполняете желание какого-то молодого идиота? Ну, так покажите его, пожалуйста, и я все улажу, лишь бы не видеть ваши рожи.
Кажется, последнее я произношу вслух, потому, как курицы вдруг устремляются ко мне, с явным желанием линчевать неверного, не признающего их силу, храбрость и грацию. Хм, было бы что признавать.
Так или иначе, я оказываюсь изгнанным из спортзала, и не придумываю ничего лучше, чем поехать в закусочную, перехватить чего-нибудь, да вернуться в свою ночлежку.
Однако моим планам не суждено было сбыться. У самой закусочной стоит молодой парень, возможно, чуть старше меня, и явно кого-то ищет. Одет он весьма необычно, для ночи на побережье, поэтому я решаю, что это обычный клубный мальчик, случайно укативший не туда, и теперь ищущий компанию или помощи. Он окликает меня, и я, немало удивленный, следую за ним на задний двор заведения.
-Привет, не поможешь в одном деле? – первые его слова, обращенные ко мне.
-Благотворительностью не занимаюсь.
-Ну, это само собой. – Его рот растягивается в противной ухмылке. – Плачу сотню, идет?
-Возможно.
-Итак, видел вампира на входе? Девушка.
-Предположим.
-Подойди к ней и скажи: «Твои карты раскрыты». После этого все, ты свободен.
-Что за бред?! Слушай, если у вас какие-то свои игрища, то других не впутывай.
-Сто пятьдесят.
Здравый смысл позорно проигрывает жажде наживы, и я послушно плетусь к вампиру. Та что-то увлеченно рассматривает, по-моему, клумбу. Бред, что прекрасного может быть в кучке полудохлых цветов? Стоит мне только подойти к ней, как все ее тело напрягается, будто для прыжка. Э, детка, не стоит меня кусать, я еще ничего не сделал.
Как только я произношу заветную фразу, вампир бледнеет еще сильнее, если это вообще возможно, и поспешно скрывается во мраке ночи. Нда, похоже, я только что стал причастен к чему-то крупному и не совсем чистому. И, если я правильно угадал организацию, так просто меня не отпустят.
Парня на месте за закусочной, конечно уже нет. Однако спустя еще пару минут, когда я уже успел проклясть всех и вся, на мой телефон приходит небольшое сообщение:
«Хорошо работаешь. Мы еще встретимся. Деньги в спортивном баре. Спроси бармена общей зоны.
Данте»
Данте значит? Забавная кличка для местной крыши. И да, бинго, таки я впутался в криминал. Похоже, это у нас семейное.
Не сказать, что бы меня осчастливило мое причастие к криминальным кругам города, но я знал не понаслышке, что если ты верен банде, тебя всегда оценят и не оставят прозябать в тущебах. Что же, более-менее стабильный заработок мне сейчас не помешает, а там посмотрим.
С такими мыслями я подъезжаю к низкому, на общем фоне, дому, верхний этаж которого целиком занимает местная точка сбора оголтелых фанатов. Стоит мне зайти в фойе, как я, в прямом смысле этого слова, натыкаюсь на милующуюся парочку: он блистательная звезда третьесортной рекламы, она бедная, но очень гордая работница закусочной. Идеальная пара, чего уж там.
Похоже, меня они даже не заметили, чему я искренне рад. Потому как выслушивать вопли праведного гнева от этого Ромео мне совсем не хотелось. Вместо этого я бодрым шагом прохожу между ними и, не забыв шепнуть пучеглазой принцессе о средствах контрацепции, скрываюсь в очень кстати подошедшем лифте.
Сам бар был довольно опосредованным местечком с кричаще спортивным интерьером и сумасшедшей – даже еще больше меня: я только людей резал. Одного, если точнее – публикой. Для удобства звезданутых болельщиков в баре имелась VIP-зона, по сути, не отличавшаяся ничем от обычной. Ну, не считая вышибалы, понта, и шаффлборда. Еще в обоих залах весело просто ужасающее количество совершенно непонятных неоновых вывесок годов 30-50-х, призванных «украсить наше скромное заведение». Люди, вы себя-то слышите? Этой рухляди место на свалке!
Достучаться до нужного мне бармена оказалось, наверное, самой трудной частью задания. Этот молодой идиот безотрывно следил за вышибалой VIP-зоны. Вышибала же была молоденькой девушкой с пятым размером, которая явно забавлялась, глядя на пускающего слюни бармена, которому я бы дал лет 18, не больше.
Однако словами можно сотворить чудеса, особенно, если схватить юнца за футболку, подтянуть к себе, и тихо на ушко рассказать, что и как ты с ним сделаешь, и где будут висеть его кишки, если он немедленно не отдаст тебе деньги. Способ оказался весьма действенным, и парень, наконец-то оторвавшись от вышибалы, отдал мне заветный пакетик. В компенсацию «за ожидание», он взялся смешать мне стаканчик «чего-нибудь легкого» за счет заведения, не забыв при этом разбить еще пару бутылок к тем, что разбил я, таща его тушу к себе. Умница косорукая.
Примерно в то время, когда я мило болтал с барменом, в бар поднялась та самая пучеглазка. Не знаю, и не хочу знать, где она оставила своего принца, но пьяна она была, как говорится, в доску. Добравшись еще, не без помощи паренька с шейкером, эта винная фея взгромоздилась на тумбу позади юнца, и принялась отплясывать нечто неповторимое в трезвом виде.
Этого цирка с меня было более чем достаточно, поэтому я, еще раз проверив пакет с деньгами, быстренько оттуда смылся «домой».
На следующее утро голова раскалывается так, будто кто-то специально прилетал ночью, чтобы вдарить по ней. О, только попадись мне, милый бармен! Я твои кишки этой самой вышибале по почте пришлю! Где там мой старый добрый тесак? Хотя не стоит, наверно. Мои воспоминания о психушке и методах тамошнего воздействия еще слишком живы во мне. Не хочу туда снова только из-за какого-то напыщенного озабоченного юнца.
Помню, там, в больнице, мне хорошо помогали прогулки. Конечно, причины были совершенно другими, но боль-то одна. Решив таким образом, я медленно плетусь на улицу. Солнце, сегодня нетипично яркое для Бриджпорта, поначалу слепит меня до боли в глазах, но уже через пару минут я могу немного приоткрыть один из них, а еще через пять спокойно смотрю на мир.
Гуляю по ближайшим мне окрестностям, трезво рассудив, что прогулки через мост мне не выдержать. В конце концов, я забредаю в милый тупичок под самым мостом. Единственным строением в этом районе оказывается небольшой домик из брусьев с зеленой крышей.
Чуть в стороне от него, видимо, на краю участка, стоит новенький блестящий бак для мусора. Логично рассудив, что ничто не может рассказать о человеке лучше, чем его мусор, я с упоением погружаюсь в раскопки. Не сказать, что бы мне нравились ароматы протухшей еды, вперемешку с чем-то еще, но иногда в подобном хламе можно было найти по-настоящему хорошие вещи.
Однако на этот раз удача от меня отвернулась, и я не нахожу ничего полезного. Пара старых газет, хлам, смутно напоминавший остатки кровати, какое-то непонятное семечко, и обычный мусор. Что бы за человек ни жил в этом доме, он явно не дотягивал до звания оригинала.
Стоило мне только сделать несколько телодвижений в сторону своего участка, как дверь домика открывается, и из его недр показывается Розарио. Вот так встреча. К счастью, я стою не очень удобно для ее поля зрения, и она меня не замечает, спокойно садится в машину и уезжает по своим делам. Нет, девушка это, конечно хорошо, но не тогда, когда вы встречаетесь у ее дома, и твои карманы набиты непонятно чем, очень смутно напоминающим ее собственный мусор.
Подходя к дому, я замечаю некую странную машину, которая была, мягко говоря, не свойственна этой части города. Если кратко, то на этом берегу, как правило, селились богатые и знаменитые, – ну, кроме меня и Розарио, - а эта машина выглядела так, будто ездит уже лет 30, и все эти годы ее нещадно били, пересобирали, и постоянно ремонтировали. Кроме того, машина стояла на обочине, а ее водитель не спускал глаз с моего подвальчика.
Я догадываюсь, от кого и зачем она может быть, поэтому без лишних разговоров сажусь внутрь и задаю водиле лишь один вопрос. «Данте?». Он кивает и заводит двигатель.
Мы долго кружим по городу, потом он высаживает меня у еще одной похожей машины, различающейся лишь номерами, и мы снова долго ездим по городу. Позже я еще пару раз меняю машины, пока одна из них не высаживает меня в каком-то тупике бедного района рядом с пакетом, на котором белеет небольшая записка. Я послушно переодеваюсь, и читаю послание. В нем всего лишь несколько слов, точнее адрес, и указание, что туда я должен добраться на метро. Что за секретность, черт возьми?
По указанному адресу располагалась обычная многоэтажка, которую я уже сегодня проезжал раз десять.
Когда я поднимаюсь на нужный этаж и вхожу в незапертую дверь единственной квартиры, моим глазам предстает сущий ангел с нежной светлой кожей, темными глазами, волосами цвета красного дерева и кукольным милым лицом. Черт, кажется, я в шаге от того, чтобы влюбится в это милое существо.
Девушка поприветствовала меня, и сообщила, что ее брата, к сожалению, срочно вызвали на работу по каким-то там делам, и он просил передать мне свои глубочайшие извинения вместе с заверениями, что свяжется со мной завтра. Правда про извинения она сама добавила, но ведь это ничего, правда? Поболтав с ней еще немного, я отправляюсь домой, ничуть не жалея, что, фактически весь день, проболтался в старых колымагах.
Утро началось с небольшой пробежки, на которой меня и застал звонок Данте, в котором он кратко описывал мне ситуацию и мою роль в ней, и давал несколько указаний на ближайшие два дня. Во-первых, мне нужно было заехать в притон, и засветиться перед казначеем в качестве члена банды. Во-вторых, та Натали была кротом, работавшим на копов, и теперь моей задачей было серьезно покалечить того, кому она сбывала информацию. В-третьих, мне следовало заехать в закусочную и стадион, и намекнуть тамошним владельцам, что за крышу надо платить. После этого, по словам шефа, я мог гулять пару дней.
Что же, судя по информации, скинутой чуть позже с незнакомого мне номера, вечером коп будет в спортзале, где я его и настигну, а пока мне надо придумать, чем забить остаток дня. К счастью, долго думать мне не пришлось: Розарио скинула сообщение с приглашением заглянуть к ней сегодня днем.
Все дорогу до ее дома меня не покидают мысли о том, что она, наверно, видела меня тогда, и теперь хочет получить объяснений. Я уже почти разворачиваюсь обратно, на ходу придумывая причину для отказа, как навстречу мне из домика выходит сама Роза, и приветливо машет рукой. Похоже, все-таки не заметила.
Пока мы вместе идем к домику, я успеваю рассмотреть ее повнимательней. Розовая роба и безразмерные штаны ясно говорят о ее профессии – врач. Правда, насколько я могу судить, пока что она находится на первых ступенях к своей мечте.
Мы болтаем о том, о сем, постепенно скатываемся в легкий, ни к чему не обязывающий флирт, и я отмечаю, что Роза очень красиво и нежно краснеет: ее бледные щеки вдруг покрываются нежным розовым румянцем, чуть проглядывающим через тонкую белоснежную кожу. Эта картина будоражит меня, я еле сдерживаюсь, чтобы не набросится на девушку с поцелуями еще на пороге. Однако стоило нам войти в прихожую-гостиную-столовую-кухню, как весь мой пыл рассыпался, словно стекло о плитку: милая Роза забыла упомянуть, что живет не одна, а с какой-то девушкой восточной внешности.
Возникла неловкая пауза: видимо, Розарио и девушке забыла сообщить о госте, потому как та стояла с широко распахнутыми карими глазами и немного приоткрытым ртом. Наверное, мы бы еще так долго стояли, если бы незнакомка не взяла себя и ситуацию в руки, и, кинув мне на лету «Я – Кети», унеслась на другой конец комнаты готовить чай и искать, чем же его можно заесть. Роза же сначала скрылась за одной из двух дверей, потом вылетела оттуда с мокрой головой, а когда мы с Кети уже сели пить чай, вылетела из дома, на ходу бросая что-то о ночном дежурстве. Хорошая хозяйка, пять баллов.
Отдельного внимания заслуживаю еще два обитателя данного дома: довольно милый котенок с мордой «меня ударили об стену», и щенок, обещавший вырасти в огромную псину. И если первый даже немного ластился ко мне, то щенок не переставал лаять на меня все-то время, что я был у них.
Через пару часов в кармане джинс настойчиво начинает вибрировать телефон, и я, попрощавшись с новой знакомой, лечу в спортзал. Я сразу заметил фигуру своей жертвы, мерно двигающуюся в свете ярких ламп, как только вышел из лифта. Внимательно оглядев этого «мачо», я прихожу к выводу, что, возможно, в нем что-то и было, но будь я девушкой, я бы охотней ему номер пластического хирурга дал, чем свое тело.
Еще пару часов я спокойно тренируюсь, совершенно не беспокоясь, что он куда-нибудь смоется: вчера ему дали липовую наводку на босса Данте, поймай он которого, получил бы сразу начальника управления, не меньше. Именно в предвкушении скорой славы и тренировался сегодня этот идиот. Решив, что уже довольно построил из себя хорошего парня, и, подождав, пока кто-нибудь еще из второго зала зайдет в мужскую душевую, я отправился туда же. Все, что от меня требовалось, это подкрутить кран с холодной водой таким образом, что бы он выключился примерно через пять минут после включения, и больше не реагировал на воздействия извне. Тело, получившее такой внезапный удар, еще около минуты не сможет двигаться. Этого времени вполне хватит, что бы значительно обжечь копа, но не убить. Когда черное дело сделано, я спокойно принимаю соседний душ, и еду домой: глаза слипаются просто на ходу.
На следующее утро я встаю пораньше, и еду в еще только открывшуюся закусочную. Растягивать последнее поручение шефа на целый день нет никакого желания. К счастью, хозяин этого места оказался человеком сговорчивым и понятливым, поэтому я получил всяческие уверения в нашем сотрудничестве уже через полчаса.
Выходя оттуда, я отмечаю про себя, что хозяин уже не молод, страдает отдышкой и, наверняка, чем-нибудь сердечным, и что было бы неплохо когда-нибудь получить это местечко в свое единоличное владение. Даже не знаю, и чего это я вдруг? Может такое впечатление на меня производит вид этого места в нежных утренних лучах еще сонного солнца? Возможно. Единственное что я признавал всегда как величайшее творение искусства – солнечный свет. Особенно закаты и рассветы. Они были поистине прекрасны, а не все это уродство, созданное корявыми ручками возомнивших о себе невесть что людей.
С владельцем стадиона все оказалось не так просто, и только что бы попасть к нему, мне целый день приходится мотаться от одного его родственника к другому, от одного помощника к другой секретарше, и, когда я уже почти сдаюсь, его сиятельство, наконец-то, соглашается принять меня.
Если я и считал что на этом все, я жестоко ошибался. Через два часа, когда стрелка часов упорно подползала к отметке 11, мы так и не находим компромисса. В один «прекрасный» момент мне это надоедает до смерти, и я, схватив со стола его любимую тяжелую, фирменную ручку с позолотой, притягиваю его к себе через стол. Цель моя проста как детские мечты – его сонная артерия. Я приставляю ручку острым концом в ту точку, откуда я начну колоть, и от души давлю туда, пока директор не начинает вопить так, как будто я его уже режу. Через двадцать минут задушевного общения в новой позе, мы, наконец-таки, заключаем договор, с условием, что в случае невыполнения, я лично явлюсь по его жалкую душонку. Кроме того, эта свинья так расщедрился, что выдал мне «премиальные за усердную работу». Что-то около четырех сотен. Не плохо. Кажется, жизнь начинает налаживаться.
Но это было вечером. Утро же встретило меня завтраком под ужасающее амбре подгнивающих остатков моей прошлой еды. Мыть все это нет совершенно никакого желания, поэтому я просто выкидываю тарелки к чертям.
Конечно, я должен был знать, что это еще далеко не все за сегодня, потому как двумя часами позже лопнули трубы у ванной, утопив при этом моего мирного Марти. Жаль. Мне нравился этот паучок. Он, как никто, умел слушать.
Кое-как заткнув все дыры и вытерев лужи, я решаю отложить ее починку еще на немного, и, вместо этого, съездить в местный магазинчик хоз. товаров за каким-нибудь комплектом посуды. По дороге можно было завернуть в продуктовый. Мотаться каждое утро на другой конец города ради завтрака, слишком, даже для меня.
Именно это и сводит меня с Розой между полок с овощами и фруктами. После того случая у нее, я старался не читать ее сообщения и сбрасывал звонки, а их за два дня набралось немало. Сказать по-правде, я даже подумывал занести ее в черный список, но все откладывал это. Сейчас же, когда мы столкнулись нос к носу, мне придется побороть в себе отвращение, и выслушать все, что она хотела бы мне сказать.
Но, как оказалось, она была намного умней. Видимо приметив мое влечение к ней еще тогда, сейчас она действовала ва-банк: просто встала на носочки и поцеловала меня долгим многообещающим поцелуем. Не знаю как она, а я воспринимал это как призыв к приятным, но не долгим отношениям. Примерно на одну ночь, не более.
Из магазина мы плавно перемещаемся к ней. Роза сбивчиво, прерывающимся шепотом сообщает мне, что у ее соседки какой-то там семинар, поэтому я могу не беспокоиться о ней.
Да я и не собирался. Меня гораздо сильнее волновало то, что происходило в данный момент с нами. Если кратко, то это было горячо, страстно, тягуче и сладко. Чего я только с ней не делал, повинуясь своим, каким-то совершенно диким, инстинктам: кусал, облизывал, посасывал… Один раз я даже прокусил ее нежную кожу, и еще около минуты безотрывно смотрел на алые капли, выступившие не белоснежной коже. После этого я жадно впился в ранку, словно заправский вампир, заставив ее тихонько стонать.
Она сдается довольно быстро: просто засыпает буквально на полуслове, я же наоборот, словно напитался ее энергией, и тихонько одевшись, беззаботно иду по направлению к выходу. Развлечение развлечением, а спать надо там, откуда поутру не придется сбегать, стыдливо прикрываясь.
Жизнь определенно налаживалась.
Техническая сторона вопроса
Комментарий к полю с цветами (на скрине выше). Это выдал
Свен.