Запись 3. Пособие "Как быстро увеличить семью".
Новый день встречает меня нерешенной проблемой лопнувших труб у ванны. Денег на мастера нет, и не предвидится. Это раз. Звать его в мой подвальчик не позволит гордость. Это два. Итог? Верно, единственно правильным решением в данной ситуации будет починить все самому. Вот только здесь еще одна проблема: я ни черта не знаю в механике вообще, и строении труб в частности. Что же, остается лишь надеяться, что сломать их еще больше мне не под силу.
Где-то в середине моего разбирательства с напрочь прогнившей сантехникой, мне звонит милый ангелочек по имени Эльза. Сразу, почему-то, вспоминаются ночные похождения, и большая округлая гордость, обитавшая до этого где-то в моем теле, вдруг сдувается и скукоживается, словно пузырь из жвачки.
Подавив неприятное чувство, я отвечаю на звонок. Какая ей, в конце концов, разница, с кем я сплю? И потом, что бы ни образовалось у меня с Эльзой, назвать это изменой в сторону Розы нельзя, по той простой причине, что я рассчитываю, что та ночь была первой и последней. Плюс одна-две. Все, больше никаких отношений.
На другом конце, постоянно запинаясь и практически шепча, юный голосок зовет меня погулять через пару часов. А почему бы и нет? Надеюсь только, Данте не приставил меня к ней в роли няня. В конце концов, сегодня у меня последний выходной еще на неизвестно, сколько времени, стоит провести его с пользой.
Через полтора часа, наконец-таки придумав, как и чем можно заткнуть полусгнившую трубу, я лечу до ближайшего метро, уповая лишь на то, что Эльза опоздает. Мы договорились встретиться на старом городском пляже, недалеко от больницы. Честно говоря, можно было не тащится в душном метро с парой пересадок, а просто спуститься до домика Розы, и тихонько переплыть тонкий перешеек, наплевав на течение, но разумные люди так не делают. А я разумный. Вроде.
В любом случае, когда я прихожу на пляж, там уже одиноко стоит небольшая фигурка в коротеньком нежно розовом платьице. Я становлюсь рядом, и достаю удочку, так же как и Эльза.
Так мы и стоим несколько часов, пока она вдруг не оживает, и, как ни в чем не бывало, говорит, что сегодня здесь ловить нечего, и лучше будет сходить в парк. Я пытаюсь извиниться за свое опоздание, но она говорит, что это совершенный бред, потому как единственной причиной для извинений могло бы быть мое отсутствие. А раз я здесь, то все хорошо. Хорошо. Я никогда и никому не делал «хорошо», а эта, глупая девочка, считает, что хорошо, это когда я прихожу.
С такими мыслями я послушно еду с ней в небольшой городской парк, что уютно расположился недалеко от ее дома. Наверно, в такси мы выглядим крайне странно: я, немного ошарашенный и прибитый, и милая молоденькая девушка, без конца восхищающаяся облаками. Но, кажется, наш толстый, свиноподобный водитель совершенно не интересуется своими пассажирами. Его пустой взгляд без отрыва следит за дорогой, несмотря на редкость, как встречного, так и попутного транспорта.
Стоит нам только выйти из ярко-желтого такси, как Эльза сломя голову и, невзирая на высоту каблука, летит к качелям в небольшом «детском» уголке. Приземлившись на понравившееся место, она выжидательно смотрит на меня своими огромными серыми глазами. Что же, вариантов у меня не много, а точнее только один: коротко кивнув, я становлюсь позади нее, и долго качаю эту маленькую избалованную принцессу.
Так продолжается до тех пор, пока Эльза сама не просит меня перестать, окончательно устав смеяться и умильно охать каждый раз, когда качели летели вниз. Я сажусь рядом, и, наконец-то, могу нормально поговорить с ней. Вместе с тем, я внимательно рассматриваю ее милое личико, все больше убеждаясь в ее несколько неземной фарфоровости и кукольности.
Для начала я спрашиваю ее о ничего не значащих вещах: время проживания в городе, откуда они, кто ей Данте. Постепенно она немного раскрывается, и вот, мне уже нет необходимости спрашивать, небольшой рассказ сам тихой рекой льется из ее карамельно-розовых губ.
Она и Данте – двоюродные брат и сестра. Когда-то у каждого из них была своя семья, родители, друзья. Жили они достаточно хорошо, несмотря на то, что до 12 лет она сменила около пяти городов. Когда она была совсем маленькая, ей говорили, что папа и мама, а так же тетя и дядя работают в большой-большой компании, у которой есть фирмы во многих городах, но людей мало, вот они и ездят. Со временем девочка уяснила основные принципы работы «компании», и хорошо понимала, что когда-нибудь это может плохо кончится. Так и случилось. Однажды летом, когда она и Данте были в лагере, одна из враждующих группировок полностью уничтожила их дома и семью. Ей было 16, ему 18, и выжить им помогло только то, что дальновидный отец парня, еще за несколько лет до этого, начал сводить его с нужными и надежными людьми. Они помогли им скрыться от врагов, дали приют и надежду. Эльза и по сей день, несмотря на то, что прошло уже два года, и страсти поутихли, старалась не лезть в дела брата, который, по-видимому, делал неплохую карьеру в местной банде. Хотя в последнее время ей кажется, что скоро будет буря, и не факт, что они в ней устоят.
Она осекается, и снова погружается куда-то глубоко в себя, как тогда на пляже. Сидеть здесь еще несколько часов, и смотреть на ее потерянное личико мне совсем не хочется, поэтому я осторожно трясу ее за плечо, и предлагаю зайти в местный ресторан. Эль с радостью соглашается.
Мы решаем, что сесть на улице будет лучшим вариантом. Во-первых, мы явно не вписываемся в атмосферу ресторанной залы в своих более чем простых шмотках, а во-вторых, на город опустились сумерки и воздух, разогретый днем, стал настолько приятно-прохладным, что томиться в душной зале было бы преступлением.
Пока мы едим, главным образом говорит Она. Ни о чем, и обо всем сразу. Она рассказывает мне о своих увлечениях, о том, чем хотела заниматься раньше, и чем занимается сейчас. Разговорчивый ангелочек даже рассказывает мне о том, в какой институт бы поступила, если бы ей не пришлось бросать школу по причине бегства. На ее вопросы о моем прошлом я стараюсь отвечать как можно меньше, тщательно взвешивая и продумывая каждое слово. Не хватало только испугать ее.
Когда же с едой наконец-то покончено, я решаю побыть немного кавалером, и вручаю юной особе букет дивных красных роз. О, как мило она удивляется! И не скажешь, что ей 18. Не больше 16, определенно.
После этого я позволяю себе немного расслабиться, и даже предпринимаю попытки немного с ней пофлиртовать. Похоже, Эль очень нравятся мои действия, потому как в ее лица не сходит совершенно довольная улыбка, а милые щечки с завидной регулярностью окрашиваются в розовый.
В конце концов, я смелею настолько, что быстро наклоняюсь, и легонько, едва-едва касаясь ее губ, целую немного обескураженную девушку. Вопреки моим ожиданиям, она не отвешивает мне тут же звонкую пощечину, а лишь тихонько ойкает и отступает на полшага. Еще с минуту мы смотрим друг на друга: я потому что вдруг утратил весь свой пыл, а она, похоже, от удивления. Вдруг она встает на носочки, после секундного замешательства, дарит мне еще один поцелуй, на этот раз в щеку, и, прошептав у самого уха «пока», стремительно убегает.
Я же остаюсь стоять там же, около ресторана, и в который раз спрашиваю себя: «Обиделась или нет?». Постояв так до закрытия ресторана, я понимаю, что изрядно замерз, и пора бы уже домой.
Весь следующий месяц я тружусь в поте лица на благо своей банды. Постепенно мне начинают доверять не только однотипную уличную работу, разбавляемую разве что мелкими кражами из карманов зазевавшихся простофиль, но и нечто более серьезное, например ночные налеты с бандой на мелкие и не очень магазинчики. Наравне с этим до меня долетают слухи, о том, что на Данте открыта охота, и старые проблемы вот-вот нагонят его. Сказать по правде, сначала я не придавал этому особого значения, мало ли о чем болтают подвыпившие качки после трудной ночи, но со временем об этом стали говорить все громче и чаще, а я начал беспокоиться.
Подспудно я начинаю ждать, что вот-вот нам объявят на очередной сходке банд, что Данте больше не сможет руководить нашей небольшой группировкой, а номер Эльзы окажется навсегда заблокированным. Но прошла неделя, за ней другая, а Эльза все так же радостно отвечала на мои звонки, и так же неизменно отказывалась от личных встреч. Стоит заметить, что Данте, хоть и посматривал на меня как-то по-новому, но не пошел чистить мне рожу за сестренку. И то хорошо.
И вот, спустя еще целых два месяца, когда я уже собираюсь залазить в свою старую неудобную кровать, я слышу стуки в дверь дома этажом выше. Сказать, что я удивляюсь, значит, ничего не сказать, ведь это был первый раз, когда я услышал некое подобие жизни наверху.
Вскоре после своего заселения я потрудился узнать, кто же будет моим соседом, на что получил ответ, что дом давно был заброшен: по причине неправильной закладки фундамента, второй этаж обвалился практически сразу, как была распакована последняя коробка новых жильцов. Домик сделали одноэтажным, закинули в подвал уцелевшую мебель, и оставили так ждать до лучших времен. Лучшими временами оказался я.
Прокручивая в голове эту информацию, я поднимаюсь наверх и осторожно подхожу к крыльцу. На нем я различаю темный силуэт, который, однако, выглядит довольно тонким и небольшим. Человек меня не замечает, стоит еще какое-то время у двери, тяжко вздыхает, и спускается с крыльца. Тут-то я и разглядел своего ночного визитера. Эльза.
Прятаться дальше бессмысленно, и я аккуратно встаю у нее на самом пути. Эль идет, низко опустив хорошенькую головку, поэтому сильно удивляется, когда врезается в меня. Испуг длится не долго, и вот, меня уже крепко обнимают тоненькие ручки, а безрукавка обильно смачивается ее слезами. Мне не нужно спрашивать у нее, что произошло, я ждал этого два месяца. Правда, мне всегда казалось, что в таких обстоятельствах она вообще не вспомнит о Свене Маулде, поэтому я, как мог, успокоил ее на своей ужасной «кухне» и приступил к мягкому допросу. Помню, похожим образом нас расспрашивали о наших убеждениях в психушке.
Прошло еще пару часов, прежде чем она закончила свой тихий и довольно короткий рассказ и, удостоверившись в надежности кровати, легла спать, оставив меня еще долго собирать полную картину из разрозненных кусочков ее воспоминаний.
Последние несколько дней Данте предчувствовал скорую развязку, поэтому заранее обеспечил себе пути отхода и позаботился о сестре. Взять ее с собой было бы глупо: та группировка не интересовалась маленькой милой девочкой, перекладывающей бумажки в местном офисе, нет, в данный момент их интересовал только Данте. И вот, сегодня вечером ему позвонили верные люди, и предупредили, что за ними выехали. Мой, уже бывший, босс бежал, а Эль оказалась на улице с небольшим запасом денег. Пошатавшись немного по городу, она не нашла ничего лучше, чем обратиться ко мне.
Конечно, мне льстит ее доверие, но и ответственность тоже велика. Во-первых, нам нужно где-то жить. Во-вторых, придумать, как спрятать Эльзу, оставаясь при этом на виду. Мысли об уезде или отправке девушки в другую страну, у меня даже не возникают.
К трем часам ночи у меня уже готово решение первой проблемы. Крепко заперев двери и убедившись, что вокруг домика никого нет, я еду к той самой дамочке, что продала мне подвал. Ранее утро и мой вид быстро уговаривают ее не брыкаться, а подписать мое право владения всем домом и участком. Плату, эта добрая женщина, взяла только символическую: мы договариваемся на 1500, и я убираю нож от ее горла. Пообещав ей вернутся, если что-то пойдет не так, я еду домой, еще с такси звоня в круглосуточный мебельный города.
К шести часам первый этаж обставлен и пригоден для жизни, Эль переложена на свою личную хорошую кровать, а старая рухлядь из подвала отправлена на свалку.
*Клик*
Немного погодя, просыпается Эль. Поначалу она не понимает, где ее привычная квартирка, и забавно хлопает глазками, но потом память встает на место, и милое личико снова гаснет, словно заслоненное серой пеленой. Тяжело вздохнув, она принимается за распаковку своих небольших пожитков. Я в это время сижу на диванчике, и всеми силами пытаюсь заставить себя оставаться там же, поэтому когда из-за закрытой двери раздается громкое восклицание, я, словно пружина, подскакиваю и лечу туда. Как только я открываю дверь, ангелочек поворачивается ко мне, и ее личико из удивленного становится каким-то просящим. Я захожу в тесную комнатку и тем самым смещаюсь немного вправо. На кровати сидит совершенно перепуганный заспанный котенок. Поддаваясь первому порыву, я уже открываю рот, чтобы навсегда прогнать этот пушистый комок, но еще раз заглянув в лицо Эль, понимаю, что уже проиграл, и ЭТО останется здесь.
Так в нашем доме появилась Мэки. Маленькая глупенькая кошка, забавно пугающаяся заставки городских новостей.
Когда все вещи разобраны, а волнение, не покидавшее нас до этого, и связанное с быстрой сменой привычного уклада, начинает потихоньку утихать, мы с Эль садимся на нашей маленькой кухне, и долго обсуждаем наши дальнейшие действия. В итоге, я, конечно же, остаюсь в банде, попытка «выйти из игры» в такое время, могла бы привлечь ненужное внимание, а Эльза, уходит с работы. Здесь у нас возникает небольшая заминка, и ангелок грустно говорит мне, что ничего толком не умеет. Я не придумываю ничего лучше, чем предложить ей попробовать поступить в кулинарную академию при ресторане, ведь тогда, на террасе, она говорила мне, что всю жизнь мечтала стать величайшим кулинаром. Почему бы не попробовать сейчас? После этих слов, ангелок снова улыбается, пусть и немного испуганно, будто боясь верить, но улыбается. Улыбаюсь и я.
Дни летят за днями, складываясь в месяцы, а в нашем домике все по-прежнему. Мою практически нереальную соседку почти не искали, что немало меня удивляло, но в то же время и успокаивало. Во многом благодаря этому Эльза быстро обжилась на новом месте и, кажется, даже начала привыкать к мысли, что больше никогда не увидит брата. В первые недели, я, бывало, слышал тихий плач из ее комнаты, и еле сдерживался, что бы ни пойти к ней, но в отличие от ангелочка, я прекрасно знал свою сущность и ее низменные желания, и поэтому лишь посильнее натягивал одеяло, стараясь уснуть. Большую роль в ее успокоении сыграла кулинарная академия, куда Эль приняли разве что без оркестра.
И вот, теперь, когда все наконец-то более-менее вошло в колею, я могу возобновить забытый режим дня, а именно обязательное посещение спортзала перед работой. Приучать Эль к этому я постепенно начал еще с месяц назад, и вот теперь, она уже совершенно спокойно отпускает меня, не накручивая себя. Однако пока я еду до места своего назначения, меня не покидают тревожные мысли: сегодня утром мне пришло сообщение от «фирмы» явиться в головной офис. Зачем, в сообщении не пояснялось. Это могло быть как повышение, так и быстрая расправа, без свидетелей, так сказать.
На удивление тягать железо сегодня мне не охота, поэтому я выбираю беговую дорожку.
Иногда я так глубоко погружаюсь в свои невеселые мысли, прокручивая, раз за разом, все возможные варианты событий, способы решений и много чего еще, что не замечаю, как идеально ровное полотно начинает уходить у меня из-под ног. К счастью, я вовремя успеваю ухватиться за панель, и с небольшим усилием подтягиваюсь обратно.
Время летит быстро, и вот, у меня уже срабатывает телефонный будильник, извещая меня о том, что мне пора. Наверное, впервые мне не хочется ехать на работу. Желание позвонить и притвориться больным пугающе велико, поэтому я быстро ловлю машину, и прошу доставить меня к старому, заброшенному на вид зданию. Когда-то, еще в начале прошлого века, здание было портовым складом, но, со временем, город из портового перерастал в развлекательный, и необходимость в нем отпала. Так бы оно и гнило, если бы не молодые и амбициозные отцы местного криминала, которые превратили это невзрачное старое здание в чуть ли не самое зловещее место города.
На входе, как всегда, стоят несколько ребят. Кто воздухом дышит, кто курит, а кто ждет напарников, чтобы ехать на очередное дело. Немного задерживаюсь около них, треплюсь, о том, о сем, аккуратно пытаясь выяснить общее положение дел. Не получив ни положительного, ни отрицательного ответа, и глубоко вздохнув, я вхожу внутрь.
Практически на входе меня встречают парочка плотных парней, и молча, конвоируют до кабинета бывшего шефа Данте. Тот выпроваживает «мальчиков», и внимательно осмотрев меня с ног до головы, переходит «сразу к сути, нечего тут лясы разводить». Через двадцать минут я выхожу оттуда на немного ватных ногах, но абсолютно счастливый: босс, хорошенько подумав, решил, что я отлично подойду на место Данте.
И, словно вишенкой на большом торте с взбитыми сливками, было сообщение Эль, о том, что дома меня ждет настоящий домашний ужин.
Возвращаюсь домой я только ранним утром: знакомство со своими новыми обязанностями заняло немного больше времени, чем я рассчитывал. Уже на пороге я замечаю нечто инородно-странное на нашем небольшом крылечке. Словно кто-то обронил большой розовый платок. Но, так как сделать это было некому, я внутренне напрягаюсь. Однако все мое напряжение мгновенно сменяется паническим ужасом, как только я подхожу ближе: на крыльце лежит самый настоящий младенец в ярко-розовых пеленках.
