Запись 4. Скучные будни
Мне иногда становится интересно: часто ли с людьми происходит то же, что и со мной? Какой процент из них убивал? А кто сидел в психушке? Скольких втягивают в криминальный мир? Кто из всей этой серой массы находил когда-либо ребенка у себя на пороге, вернувшись рано утром из притона? Маленькую девочку, весом немного больше двух с половиной килограмм, и возрастом не более двух недель? Когда я думаю об этом, мне начинает казаться, что что-то из нас двоих, я или мир, точно нереально. Моя жизнь кружится и вертится в сумасшедшем вихре, а все вокруг еле переставляет дряхлые ноги в бессмысленном и давно рутинном танце.
У найденыша было имя, Линдисти, и документы, в которых я значился как отец, а матерью, как не трудно угадать, была Розарио. Так же ко всему прочему прилагалась короткая записка, с общим смыслом в духе: «Забирай свое отродье, мне обуза не нужна». Молодчинка, альбинос. Просто «помотросил и бросил» в новом прочтении. Хоть я и не проникся внезапной любовью к непонятно откуда свалившейся на меня дочери, читая эту гневную записку, я даже пожалел бедняжку. В отличие от нее, я знал, что такое материнская любовь.
Первым моим порывом, и самым логичным, по-моему, было отдать девочку в органы опеки и попечительства, на удочерение. Но, стоило мне только заикнуться об этом в присутствии Эль, как милый ангелочек превратился в форменного монстра, и грозно прошипел, что девочка моя дочь, а значит, ни на какое удочерение отдана не будет. Вся моя аргументация о финансах, нашем положении, опасности, и прочем разбивалась о непреступную стену внезапно проснувшегося материнского инстинкта Эльзы. Стоит заметить, что даже в таком виде она напоминала неземное существо. Ангела-заступника. Очень больно бьющего заступника.
Плюнув на все это, я в сердцах заявил ей, что обеспечу «дочке» только финансовую сторону вопроса, но цацкаться с ней Эль будет сама, и если девочка надоест ей, как приевшаяся игрушка, я без тени сожаления отдам ее профессионалам. За эти слова Ангелок еще долго не желала разговаривать со мной. Так Лин поссорила нас первый раз.
Прошло еще пару месяцев, прежде мы привыкли к нашим новым обязанностям, но теперь у нас появилось даже некое подобие рутины. Конечно, так или иначе, наши будни теперь строятся вокруг небольшого розового комка, независимо от того, насколько активно ты участвуешь в его жизни. К чести Эль надо сказать, что она храбро взвалила на себя не только полную заботу о чужом ребенке, но и многие дела по дому, не говоря уж о работе.
Утро для нее начинается часов в пять, как раз, когда Лин уже проснулась и яростно просит есть. Ангелок аккуратно кормит ее идеально теплой смесью из бутылочки, и внимательно следит, чтобы у девочки не было колик или чего еще. Наблюдать за ней в такие моменты одно удовольствие.
Затем, когда дочь уложена обратно в старую кроватку, купленную мною в местном комиссионном, юная пчелка летит в ванную, и наскоро чистит всю сантехнику. Дело в том, что Эль свято верит в то, что я терпеть не могу грязь в ванной. Откуда она это берет только?
К тому моменту, когда душ, унитаз и раковина сияют чистотой еще большей, чем при покупке, возвращаюсь я. Пчелка коротко целует меня в щеку и неизменно запихивает в душ. Сопротивляться этой милой слабой женской силе я не могу, поэтому старательно оттираю мифическую грязь все те полчаса, что она готовит завтрак. После мы едим. Нередко, на столе меня ждет новое блюдо, выученное Эльзой на работе. В такие моменты мне абсолютно все равно, насколько подгоревшим или наоборот, неготовым оно будет. На ее застенчивый вопрос «Ну как?» я неизменно поцелую ее в лоб и тихо отвечу: «Божественно». По сути, это смешно и глупо, но ради ее милого румянца и тихого мелодичного смеха я готов нести любую чушь.
После все этих милых утренних ритуалов я отправляюсь к себе и засыпаю крепким сном вплоть до раннего вечера. Пчелка же, прибравшись на нашей кухоньке, продолжает хозяйничать по дому, выискивая призрачные пылинки. Наверное, не будет преувеличением сказать, что только благодаря ее усилиям нам снова приносят газету. Она не только выкинула все те несколько десятков старых выпусков, что в изобилии украшали участок, но и добилась возобновления подписки в городской редакции.
Хотя газету никто так и не читает.
Когда все домашние дела сделаны, Эль либо ложится подремать, пока не проснется голодная Лина, либо, удостоверившись, что я согласен подорваться по первому зову ребенка (Обычно перед этим у меня появляется новый синяк. Вот что она себе позволяет?!), едет в город за необходимыми ей мелочами. Чаще других, налету ангелочка подвергается книжный. Она зависает там на добрую пару часов и непременно возвращается с несколькими книгами по столь любимой кулинарии.
Отсутствием хозяйки любит пользоваться Мэки. Эта раздолбайка-кошка не упустит шанса вольготно расположиться на, и без того маленьком, столе. Сгонять ее оттуда приходится, как правило, палкой. Хотя Эльзе хватает просто грозного взгляда.
В любом случае, одинаково обидевшись, что на палку, что на взгляд, после позорного спрыгивания со столешницы, кошка неизменно крадется в туалет и часами играется с унитазом, пока и там ее не настигнет возмездие в лице Пчелки.
Единственное, что еще спасает нас от кошачьей ненависти и разодранного дома, это обычная лазерная указка. Стоит мне только достать ее из кармана домашних брюк, как Мэки тает, и снова превращается в шкодливого маленького котенка.
Ближе к ночи, я иду в старый добрый подвал и занимаюсь на недавно купленном тренажере. Правда, полноценным спортивным инвентарем назвать это трудно, так, просто некое подобие шведской стенки, но эффект есть, а значит устроит и так.
Ангелочек в это же время играет с Лин, кормит Лин, моет Лин, и чего только еще не делает с Лин, я поражаюсь, как только комку это еще не надоело. Лично мои нервы уже не выдерживают. Хотя, что ей может надоесть? У нее еще сознание как у мыши. Возможно. И то не факт, что мышь глупее.
Вдоволь наигравшись с «живой куклой» и уложив ее спать, Эль садится за новые книги, и с упоение читает их до самой поздней ночи.
Еще пара-тройка месяцев подобной жизни, и вот, прежние пеленки уже ужасно малы, на голове сияет белоснежная копна мягких волос, а в чертах лица все больше угадывается нерадивая мать. Забавно, но фраза про быстро растущих детей всегда казалась мне большим преувеличением. Хотя, кто его знает, насколько это нормально? Может у нас мутант какой?
В любом случае, теперь комок уже не желает спокойно сидеть в кроватке, а активно просится на пол, где не менее активно ползает и тянет все в рот. И меня, и хвост Мэки, и ножки стула, и стола, и много чего еще. Не наступить на белого червячка целое искусство. И еще большим искусством является успокоение заходящегося в истерике ребенка, после того, как я все-таки немного придавливаю ей какую-нибудь из конечностей.
Из плюсов нового положения можно отметить, что наблюдать за Лин теперь действительно интересно. Особенно нравятся мне ее вечерние игры с Эль, когда ее рука изображает страшного монстра, дочь неизменно страшно пугается, широко распахнув свои красные глаза и ротик. В такие моменты она и правда смахивает на фарфоровую куклу с механизмом.
А звуки ее смеха, когда Эль нещадно щекочет ребенка, пробиваются даже сквозь толстые полы ко мне в подвал, сбивая со счета. Единственное, что спасает Лин от расправы в такие моменты, так это то, что она находится на руках у Эль. Воспоминание о том жутком монстре холодит мою кровь и поныне.
Кроме того, Пчелка, как всегда, развила бурную деятельность вокруг новой возможности. А точнее, вокруг необходимости Лины учиться ходить, говорить и пользоваться горшком. Сказать, сколько книг по прогрессивным методикам воспитания теперь пылится у нее под кроватью, и сколько денег она выбросила на все это великолепие, я, честно говоря, затрудняюсь. Да и не хочу. Не хватало только инфаркт получить в моем возрасте. То-то врачи поржут. Да и с Розой встречаться как-то не особо хочется.
Самое удивительное, что эти методики, похоже, действительно работают, потому, как по дому теперь не ползают, а топаю, и стоит только неосторожно занести ногу, как тебе кричат: «Папа, тут я!».
В нашем маленьком, и даже немного слишком хорошем мирке, конечно же, не обходится без светопредставлений. В главной роли каждый вечер блистает Лин. Предметом же бесконечных истерик является банальный отход ко сну. Глупый ребенок не оставляет попыток доказать Эль, что он еще совершенно не хочет спать, и, что девять часов это слишком рано для уже такой большой леди. Однако каждый вечер заканчивается неизменным мягким убаюкиванием дочери, и ее капитуляцией. Но как она смотрит на Эль! Так, наверное, заключенные на тюремщика глядят.
Еще через годик с меня стребованы разнообразные развивающие игрушки. Опять методики, будь они неладны. Хотя дочь, похоже, плевать хотела на все методики, но зато, теперь безотрывно занята примитивной логической задачкой или «адским» ксилофоном, работающим вместо будильника для всей семьи.
Среди всего обилия Эль и различных игрушек, я занимаю в жизни Лины лишь маленькую долю. А точнее полтора часа перед работой, которые я провожу перед телевизором, знакомясь с последними новостями, а дочь, тихонько примостившись рядом, старательно делает вид, что все понимает. Этот ежедневный ритуал она, можно сказать, отвоевала у Ангелочка и ее очередной методики, по которой в это время малыша необходимо купать. После двух недель истерик и хватания меня за ноги, руки, обувь, волосы, вплоть до вскарабкивания по мне в поисках поддержки, я сказал: «Хватит», и уступил маленькой лисе полтора часа своей жизни. Пчелка ругалась страшно, но целостность моего тела была для меня важнее, и методика отступила.
К четырем годам нам приходится нанять для дочери няню. Точнее няня. Тихого смуглого парнишку, родом откуда-то из арабских стран, который страстно любит музыку, и с радостью делится своими знаниями с любознательной Лин.
По-правде говоря, он не первый нянь, нанятый нами, но первый, кого этот маленький дьявол согласился терпеть более двух часов, а так же первый, кто без пререканий согласился сидеть с ней чуть более пяти часов.
В личной жизни, за все эти годы, так же произошли довольно весомые изменения. Примерно с того времени, как Лине исполнилось три, мы с Ангелочком перестали спать в разных кроватях и разыгрывать из себя соседей. Во-первых, учитывая нашу манеру общения друг с другом, больше похожую на «женатую», а во-вторых, принимая во внимание интересные вопросы дочери, делать вид, что мы просто живем вместе, не имело никакого смысла. Но и дикой страсти между нами не было, да и мы не старались ее «играть». Это скорее походило на отношения после десяти лет брака. Странно, но так.
И, что логично предположить, у Лины появилась своя собственная небольшая комнатка, образовавшаяся путем продажи кровати Эль, и разгрузившая общую комнату, которая уже начала становиться тесной из-за обилия всевозможных игрушек.
Как-то вечером, когда никому из нас не нужно на работу, мы с Эльзой идем на самый край нашего участка, где давно уже обустроили тихий уголок с видом на город. Необъяснимо приятно просто стоять рядом с ней и смотреть на реку, закат и облака, практически полностью застилающие небо. Она словно и правда была чем-то невесомым, неземным и чистым. Ангел. Мой. Личный. И вдруг, именно сейчас, внезапно, на меня накатывает вся та страсть и нежность, до этого таившаяся где-то в глубине. Я поворачиваюсь к ней и, молча, обнимаю ее. Крепко. Похоже, что она испытывает нечто подобное, потому как тоже прижимается ко мне, и шепчет, тихо, почти неслышно: «Держи меня, Свен. Не отпускай».
Мы садимся на старенькую лавочку, спрятанную под чем-то большим и еловым. Я кладу руку на ее плечо, и, наверное, впервые могу ощущать, как бьется ее пульс. Я понимаю, что на лице у меня совершенно глупая улыбка, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы уменьшить ее до просто счастливой улыбки.
И вдруг Эльза делает совершенно удивительную вещь: тяжко вздохнув о несамостоятельности современных мужчин, Пчелка кладет свою маленькую, белую ручку на мое колено. Переведя свой взгляд со своей ноги, на нее, я встречаю решительный взгляд и некий вызов в глубине.
Эль, моя маленькая милая Эль сейчас сидит передо мной и совершенно беззастенчиво соблазняет меня! Признаться, это был выпад ниже пояса. За все эти годы, что мы жили рядом, я привык воспринимать ее как милую деятельную девушку, абсолютно неспособную к таким откровенным методам игры.
Наказать маленькую шалунью. Определенно наказать. Я притягиваю ее к себе и впиваюсь в нежные губы страстным поцелуем, успев отметить удивление и легкий страх, промелькнувшие в ее глазах, перед тем, как их скрыли веки.
Что же, наша любовная схватка началась, и пока что в ней лидирую я.
Проходит не менее недели, прежде чем Эльза решается на следующий свой выпад. Но какой. Я, как это было заведено у нас уже давно, только что вернулся с очередного дела и принимаю душ, когда до моих ушей сквозь воду доносится звук, похожий на аккуратное закрывание двери. Я не придаю этому особого значения. Кому понадобиться аккуратно и как можно более неслышно закрывать дверь? Спустя буквально минуту я получаю ответ на свой вопрос: дверца душевой открывается, и передо мной предстает Эль в одних кружевных трусиках. Но меня привлекает, прежде всего, не это, а ее горящий неким демоническим огнем взор. Удачно сыграв на моем удивлении, она смело шагает ко мне в кабину, прикрывает дверцу и аккуратно прикусывает мочку моего уха. Что было дальше, я описывать отказываюсь.
В то утро я узнал совершенно другую сторону Эль, которую ей до сих пор удавалось удачно прятать. Кроме того я ужасно отставал от нее в нашей негласной игре. Несколько месяцев я потратил на то, что бы придумать способ поразить своего милого Демоненка, а когда придумал, еще с неделю летал на крыльях воодушевления. План был просто как все на свете: раз Эль решила играть по моим грязным правилам, я сыграю по ее романтически-нежным. Если еще точнее, то я разучу какую-нибудь милую, глупую мелодию, и исполню ей. Само по себе, это, конечно не сравнится с тем, что выкинула она, но ее сердце розового романтика не останется равнодушным. Для исполнения плана я выбрал в помощники гитару, и немедля преступил к репетициям, объясняя Пчелке это как нераскрытый детский талант и интерес.
Но, моим розовым мечтам не суждено было сбыться. Ровно за семь месяцев до того светлого момента, когда Лин должна была пойти в школу, Эльза окончательно затыкает меня за пояс и ставит жирную точку в нашем соревновании.
В одно воскресное утро, когда я еще не ушел спать, она подходит ко мне и, как-то особенно неуверенно заглянув в мои глаза, роняет фразу всего из двух слов. «Я беременна».
Побежден.
Техническая сторона вопроса