Запись 1. Немного "после".
Отец… Отца больше нет. Немного странно писать это, да и вообще писать, если на то пошло, но последние недели выдались совсем непростыми, а поговорить об этом не с кем. Нет, у нас и без Свена полный дом народу, но я не представляю, как подойти к матери или сестре и сказать «Знаешь, а ведь я причастен к его смерти». Нет, определенно нельзя так делать. Слишком свежа рана. Хоть мы и не были близки с ним, да что там, мы его и не знали вовсе, все равно его смерть задела всех нас. Ведь он был всегда. Большой, хмурый, ворчливый, безучастный как к твоим достижениям, так и к проступкам, но был. А теперь нет.
Наверное, стоит рассказать, как все произошло? Дело в том, что я был там. Был тем роковым вечером, когда он и мама выясняли отношения. Они и раньше ругались, но тогда это было как-то особенно громко, как-то особенно больно. Они спорили о нас, о нашем будущем, а я стоял и думал, что отец перегибает палку, что можно было бы и помягче. В конечном итоге это вырвалось в слепую ярость, полностью затмившую мой разум.
Я не смог уснуть тогда, все ждал заветного рассвета и пяти часов утра, когда его рабочая машина лениво подползала к нашему домику. В четыре тридцать я уже не мог лежать рядом с братом и сестрами. И вот, наконец, я увидел его. Я не смог удержать себя, и накинулся на него как щенок на пса. Очень озлобленный щенок. То, что я кричал там, подхлестываемый гневом за все годы своей жизни, нет, я никогда не хочу вспоминать этого.
Так продолжалось, как минимум, часа три. Мы не слушали друг друга, а просто выплескивали все то, что накопилось внутри нас. И вот, когда я уже порядком устал и окончательно охрип, он вдруг схватился за горло и страшно закричал. Я не стразу понял, что с ним происходит. Да если бы и понял, это уже не спасло его.
Буквально за пять минут дикой агонии все его тело как-то посерело, постарело и, в конце концов, рассыпалось прахом. Домашние проснулись еще при наших криках, но предпочитали не высовываться, а когда отец закричал, они просто не успели.
Его похоронили рядом с Карлом, за домом. Не думаю, что ему понравилось бы такое соседство, но мама была непреклонна, и ни одного из «своих мужчин» отправлять на кладбище не желала. Таким образом, у нас теперь свое кладбище на заднем дворе. Пока что только из мужчин.
Теперь, когда про отца я рассказал все, что мог, мне, наверное, следует представиться. Правда, трудно сказать, зачем представляться собственному дневнику, но без этого, чувствую никак. Должна же Эаль знать, на кого из братьев она нашла компромат, в конечном итоге. А она такая. Уже сейчас на ее милом лобике четкими буквами написано: «журналист». Причем скандальный, судя по замашкам.
Итак, меня зовут Эоль Маулд. По отзывам родных, жуткий злюка и затворник, на собственный взгляд совершенно неуклюжий и влюбленный в копытных животных тип.
Кроме меня и Эаль, в нашем трио есть еще Эль. Тихий и немного мягкий братишка. Готов спорить, что он гораздо больше тянет на премию «Затворник месяца», но его все кличут творческой личностью, и не трогают. Мир несправедлив.
Кстати, возвращаясь к снимку выше, это мы на фоне нового дома. Переезда не было, конечно же. С отцом еще куда не шло, его урна с прахом вполне влезет в багажник, а вот с Карлом особо не поездишь. Так что, мы просто сровняли эту, ужасно маленькую и полную не очень радужных воспоминаний, хибарку, и отстроили совершенно новый дом.
Прихожая. Ничего особенного.
Кухня. Вотчина мамы. Соответственно вся отделка тоже ее заслуга.
Столовая. Как раз для всех нас, но, возможно, немного маловата. Из нее можно попасть (в порядке следования с права налево) в прачечную, туалет, кабинет и некое подобие гостиной.
Туалет я по понятным причинам снимать не буду, а лучше покажу прачечную. Как по мне, так в немного деревенском стиле.
Далее у нас вотчина уже Эаль. Маме это место традиционно виделось в строго и тяжеловесном темном дереве, сестричка же ратовала за светлые цвета. В итоге нам с Лин пришлось просто заказать отделку и мебель из светлого дерева и поставить спорщиц перед фактом.
Гостиная скорее служит проходной комнатой, чем полноценным местом сбора домашних. Опять же в порядке следования: душевая, туалет и музыкальная комната.
Последнюю, кстати, придумал Эль. Он же ее отстаивал на семейных советах всеми правдами и неправдами. Именно благодаря его внезапной прыти и удивительной стойкости, у нас теперь есть самое настоящее пианино. И куда мама смотрит?
Больше на первом этаже ничего нет, поэтому смело можно переходить ко второму. Здесь у нас только спальни. Ну, еще, конечно же, огромный коридор, но он не несет никакой дополнительной функции, кроме основной. Хотя, нет, вру. Он служит неплохой игровой для моих младших родственников.
Первой идет комната Лин. Честно сказать, не ожидал от нее такого…спокойного интерьера. Я ждал чего-то в роково-панковском стиле, а она, как всегда, осталась непредсказуемой.
Далее, спальня матери. Не знаю, честно ли она горюет, или же лишь хочет создать перед нами образ безутешной вдовы, но эта комната ей подходит, как ни одна другая в доме.
Через стену находится мое небольшое гнездо. Я хотел сделать его и вовсе черным, но мне не дали, так что остановиться пришлось на нейтральных серых тонах с небольшим вкраплением цвета. Здесь всегда сумрачно, потому что, сказать по правде, меня очень раздражает яркий солнечный свет, несмотря на то, что я все еще жив.
Одна из угловых комнат была отдана Эаль. Получив здесь полное право решать, сестренка, похоже, отыгралась за кабинет. Хотя, сказать по правде, мне нравится.
Вторая угловая комната отошла Элю. Глядя на все это обилие темно-коричневой гаммы, я, почему-то сразу вспоминаю медведей. Больших и неповоротливых. Никогда не понимал его, даже учитывая, что мы тройня.
Ну и наконец, последняя жилая комната этого дома, это спальня младших. Ну, как спальня. Им все равно еще, где спать, по сути.
На самом деле, в доме есть еще чердак, но сейчас мы его не используем.
*экскурсия*
Вместе с домом изменилась и Лин. Причем не постепенно, принимая все события, произошедшие в последнее время, а резко, в один день. Просто пришла, окинула наши удивленные лица своим коронным взглядом, положила матери на кофейный столик счет из салона и уселась читать книгу в столовой. Книгу. Моя старшая сестра.
Кажется, я понял, зачем мама поставила там барную стойку. Да, она громоздкая, и никто в семье не занимается напитками, но это чертовски отличный способ подобраться к Лин. Правда, есть опасность, что она тоже так думает, но чем черт не шутит? К чему такая предосторожность? Она ужасно не любит, когда ее о чем-то расспрашивают. Особенно о ней самой.
Но, похоже, сегодня мой день, и сестра спокойно продолжает читать книгу. Ну, или мастерски делает вид, что читает.
- С чего такие перемены? – Думаю, трех разбитых бутылок было достаточно, что бы показать свою заинтересованность делом.
- М? – Лин лениво отрывает взгляд от книги и переводит его на меня.
- Ты полностью изменила стиль. Зачем?
- Просто решила, что пора что-то менять. Мне уже восемнадцать, скоро стану совсем взрослой. – Вроде не злится, отлично.
- И? Многие и после тридцати выглядят как прошлая ты.
- Я. Не. Многие. – Сестра нахмурилась. – И да, то, что ты сейчас пьешь, содержит мамин отбеливатель. Он стоял под стойкой.
-ЧТО?!
Вот же зараза, никакого отбеливателя там, конечно же, не было, но мое замешательство позволило ей улизнуть. Черт. Неужели она так изменилась из-за отца? Нет, она, конечно, всегда была к нему привязана, пусть он этого и не видел, но я не думал, что так сильно. Что же я сделал…
А из музыкальной теперь ежедневно на весь дом разносятся звуки неумелой игры на пианино. И пусть все преподаватели музыки в школе хором говорят, какой талантливый у меня брат, я слышу совсем иное.
Что там еще из повседневного? Ах да, традиционная семейная трапеза. Матери, как всегда нет: она уже поела вперед всех нас. Эаль, как всегда, ест на ходу, ни минуты не желая сидеть за общим столом. Эль, почему-то возомнил себя главой семейства, и гордо сидит во главе стола. Иногда мне кажется, что адекватны здесь только я и Лин.
Хотя Эаль тоже может быть ничего. Главное оторвать ее от компьютера. А еще желательно ударить пару раз несильно по голове. Иначе только о своих новых литературных замыслах говорить и сможет. А оно мне надо? Верно. Ничуть.
Самый лучший способ вернуть сестру на землю – включить телек с ее любимым историческим каналом.
Мама же в это время, как всегда, уходит во двор. Во-первых, там ее ждет ее небольшой садик. Вечно маленьких ребенок, как она говорит. А во-вторых, она не может не посетить могил тех, кого она любила. Она и сама уже как призрак, если честно. Бледная, морщины появились, а ночью ее вообще не видно – сливается.
Кстати, теперь у меня есть неопровержимое доказательство того, что сидеть на истории ужасно скучно. Вон уже, какой текст накатал за каких-то полчаса!
Школа вообще полный шлак. И зачем я только трачу на нее свое время? Хорошие оценки? Увольте, кому они нужны, и когда это они показывали уровень знаний? Друзья? Это стадо гогочущих уродов в роли одноклассников? Спасибо, не надо. Конечно, за ними забавно наблюдать, особенно, когда ты знаешь, кто рассказал класухе о заныканной в чьем-то шкафчике выпивке, но общаться… Да меня стошнит после пяти минут!
Именно поэтому я спокойно дожидаюсь конца урока и, собрав сумку, быстро и беспрепятственно покидаю здание. Ну ее, у меня есть дела и по интереснее чем вся та чушь, которую нам втирают.
Шатаясь около городского кладбища, я натыкаюсь на миленький домик местной меценатки и владелицы частного детского дома для девочек. У меня была одна хорошая знакомая отсюда, такая же нелюбительница громких уродов, как и я. Но долго размышлять на эту тему мне не пришлось, потому что из домика вышла Она. Мечта.
