50. Ключ из пепла.
У него есть ключ из пепла
На серебряной нити.
Он газет не читает,
Он видит сны на санскрите.
А я сегодня стояла
У микрофона и пела
Тому, кто ходит по краю.
А у него ключ из пепла.
(с)
После визита к врачу я вернулась домой все еще пребывая в оцепенении, первой осознанной мыслью было позвонить Уиллу. Но уже набрав номер и приготовившись нажать кнопку вызова, я вдруг поняла всю бессмысленность этого действия и, отбросив телефон в сторону, отправилась набирать себе ванну с пеной.
Лежа в горячей воде и вдыхая легкий запах лавандовой соли, я размышляла как мне теперь быть. Я серьезно подумывала об аборте, даже порадовалась что узнала о беременности достаточно рано и времени еще достаточно. Пожалуй, если бы это был ребенок Алекса, то я даже раздумывать долго не стала и отправилась в клинику сразу после приема гинеколога. Но, был слишком большой шанс на то, что отец все-таки Уилл и я даже подумать не могла лишить себя такого подарка судьбы, можно даже сказать прощального дара. Где-то глубоко внутри даже пробежала шальная мысль о том, что наши отношения можно будет спасти. Да, это было бы хорошо.
- Боги, о чем ты только думаешь, Серафина? – сказала я вслух самой себе. Разбитую вазу не склеишь, во всяком случае, уже не будет «как раньше», ведь останется шов.
Я тряхнула головой, отгоняя дурацкие идеи, взяла губку с края ванны и выдернула резиновую затычку из слива. И вообще, ребенок – это не клей, не надувной круг, он не должен ничего склеивать и никого спасать.
Я нервничала и переживала, мне не сиделось на месте, не лежалось, не стоялось, не спалось и, вдобавок, постоянно тошнило. А когда мной было принято решение все-таки оставить ребенка, определенно появился риск заработать компульсивное расстройство. Я бесконечно наводила порядок, вычищая малейшие следы грязи и пыли из каждого закоулка. Хуже всего было с кухонной столешницей, которую я беспрестанно надраивала до блеска, но бездумное протирание гладкой поверхности влажной тряпкой действовало, как ни странно, успокаивающе.
Мне было страшно. Все было слишком быстро, неожиданно. Я сделала еще несколько круговых движений рукой и подумала, что надо купить дом или квартиру побольше, здесь совсем негде растить ребенка. Хорошо, что у меня есть деньги, не надо беспокоиться хотя бы об этом. Зато надо будет найти няню, интересно как дорого мне обойдутся ночные смены? А, впрочем, какая разница. Мне не надо об этом думать.
Чуть позже все стало еще хуже. Вдобавок к неожиданно проявившемуся перфекционизму, образовалась невероятная страсть к поеданию чипсов. Маленький холодильник всегда был до отказа забит всевозможными полезными продуктами, но только при взгляде на них меня начинало ощутимо подташнивать. Зато пакет картофельных чипсов вызывал обильное слюноотделение, я не могла остановиться пока не съем его целиком (а лучше два или три подряд) и это было единственным блюдом, после которого я не бросалась к унитазу. Очаровательно.
А потом, примерно к тринадцатой неделе у меня вдруг заметно округлился живот, который до этого было почти не заметно. Мне пришлось уйти в декретный отпуск, выражение лица начальницы, когда она подписывала мое заявление, выражало явное сомнение в моем возвращении после родов.
- Вот, возьмите, Серафина, - она протянула мне листок и поджала накрашенные ярко-алой помадой губы, - Жаль терять такого ценного сотрудника, но тут ничего не поделаешь. Обычные женщины всегда выбирают детей и мужа, взамен блеску высшего света…
Сказав эту изысканную гадость, сорокапятилетняя одинокая мисс Пирс удалилась к себе, а я честно попыталась не брать это в голову. Но волей-неволей последний разговор с боссом запал в душу, только добавив переживаний. Попытавшись отвлечься, я обратилась к риелтору и начала подыскивать дом для себя и ребенка, которого мне хотелось растить в хороших условиях.
Каждые два-три дня мне показывали пару вариантов, но пока не находилось ничего подходящего, так что я возвращалась в свою маленькую квартирку и продолжала два длинных списка имен. На альбомном листе, поделенном пополам, я записывала имена, которые мне нравились, справа – для девочек, слева – для мальчиков. В общем, мое существование было довольно-таки скучным и бесцельным, я изнывала об безделья, впервые за долгие годы вынырнув из бешеного ритма жизни. Первой радостью в череде неурядиц и проблем, свалившихся мне на голову, стало ощущение, когда мой ребенок впервые зашевелился. Это несравнимое ни с чем чувство омрачала только неизвестность, но я предпочитала загонять свой самый страшный кошмар поглубже, надеясь что у моего малыша будут светлые волосы и голубые глаза.
А потом случилось нечто действительно неожиданное. Устав от всех хлопот, которые нужно было успеть провернуть за оставшиеся пять с половиной месяцев, я прилегла отдохнуть.
- Серафина! Серафина, дурочка, почему ты ничего не сказала? – я никак не ожидала проснуться от звука самого любимого на свете голоса, но вот он, мой бывший муж, стоит посреди спальни и хмурится.
- Уилл? Что ты здесь делаешь? – Я распахнула глаза, инстинктивно пытаясь прикрыть живот одеялом, хотя и понимала всю бессмысленность этого действия.
- Я принес тебе последние документы, - ответил он, помахав плотной папкой с бумагами, - Знаю, ты просила все передавать через адвоката, но мне хотелось сделать это лично. И не зря. Почему ты ничего не сказала?
Вот же, черт! Не могу же я ответить, что ребенок может быть вовсе не его, а плод любви моего вечного «лекарства от одиночества». Лихорадочно придумывая оправдания, невнятно промычав что-то вроде «какая-разница-все-уже-кончено», я зарделась и отвернулась от Уилла, моля всех Богов чтобы он поскорее ушел. И он так и поступил. Зато вернулся на следующий день, и на следующий, и после него, Уилл приходил каждый день, а я боялась верить своему счастью.
Мы стал часто вместе обедать или ужинать, Уилл немного рассказывал об Азе и Дэйве, я о визитах к врачам и своей картофельной диете. Он сидел рядом и смеялся, как раньше, мое сердце подпрыгивало и замирало от восторга его близости. В тот момент я как никогда четко поняла, что буду любить Уилла вечно, чтобы ни случилось, как бы не разошлись наши жизни. Глупая девочка, ты же сама все уничтожила.
Ребенок толкнулся, красноречиво напоминая мне об еще одной возможной ошибке, способной вновь разрушить тонкий и хрупкий мостик, возникший между нами.
Конечно, Уилл и помыслить не мог, что я могла так с ним поступить. Ребенка он искренне считал своим и обращался со мной как с хрустальной статуэткой. Это задевало, мне было больно от этого внимания, причиной которому были исключительно его отцовские чувства. Он заботился о нас, помогал мне во всем, и я могла обманывать себя, малодушно представляя будто бы ничего не было и мы настоящая семья.
- Уилл, прекрати, - как-то сказала я ему, схватив руку и приложив к своему животу, - Чувствуешь, как сильно он толкается? Я не разобьюсь, ничего не случиться.
Он на секунду замер и его лицо озарилось такой любимой улыбкой – малыш ощутимо шевелился под его ладонью. Этот момент стал каким-то переломным, раньше мы старались не допускать даже случайных прикосновений, ощущая себя странно и скованно, в обществе друг друга. Но теперь Уилл то и дело брал меня за руку, часто гладил живот и даже разговаривал с ним, а я смеялась, потому что от его дыхания становилось щекотно.
Приближался седьмой месяц, я чувствовала себя счастливой как никогда. Мой любимый мужчина был рядом, я носила его ребенка (во всяком случае, мне хотелось так думать) и даже не вспоминала о своей работе, которую совсем недавно ставила превыше всего.
В этот день я ждала Уилла, чтобы мы вместе пошли на ультразвук, в этот раз обещали сказать пол ребенка, и нам хотелось узнать это вместе. Он опоздал, я нервничала и мерила шагами крохотную кухню.
- Ох, наконец-то, Уилл! Идем скорее, мы уже задерживаемся! – я сделала попытку прорваться к двери и подхватить сумку с вещами, но была мягко остановлена его руками.
- Ничего, подождут. Больница носит имя твоей матери и моего деда, никуда не денутся, еще споют и станцуют по дороге до кабинета. Я хочу сказать тебе кое-что важное.
- Что сейчас может быть важным, - я нетерпеливо переступала, удивленно отшатнувшись, когда Уилл вдруг опустился на одно колено.
- Пожалуйста, не думай, что это из-за твоего положения, Сефи! – поспешно произнес он и сбивчиво продолжил - Я полный идиот, мне не следовало затевать весь этот цирк с разводом. Хотя бы потому, что я действительно люблю тебя. Пожалуйста, выходи за меня! Снова.
Он был таким искренним, волновался сильнее, чем в первый раз, и назвал меня ласковым «Сефи», вместо холодноватого «Серафина», как делал, если мы ссорились. И, главное, он просто был Уиллом, моей любовью, моей жизнью, моей половинкой, моим счастьем, ответ на этот вопрос всегда был только один:
- Да, - сказала я в третий раз.
Через неделю после этого я вернулась домой. Азиль крепко обняла меня, шепнув на ухо:
- С возвращением, дорогая!
Я даже не предполагала, что буду настолько рада видеть двоюродную тетушку и свекровь по совместительству. Уилл вносил мои чемоданы и улыбался.
Дом! Даже не предполагала, что так буду по нему скучать, ведь учась в ГСУ, я почти не скучала по этому месту, а находясь всего в нескольких милях, заметно истосковалась по семейному особняку. После тесноты съемной квартирки, пространство казалось мне просто огромным, и я недоумевала, как можно было не замечать этого раньше. Впервые за несколько месяцев я почувствовала спокойствие и смогла расслабиться.
Ребенок согласно толкнулся, задевая натянутую струну тревоги, и я отправилась молиться всем Богам, чтобы он не родился зеленоглазым брюнетом с наглой ухмылкой.
Мало что изменилось за это время. Азиль все так же работала в системе правосудия, Уилл разрабатывал игры, только Дэвид получил повышение. Он стал Полевым ботаником, но, кажется, был не в восторге от своей новой должности, то и дело морщась при упоминании о своей работе.
Ну, зато теперь его забирали на приличной машине, вместо прежней тарантайки, приятно потяжелела зарплата, да и коллеги относились с куда большим уважением, чем прежде.
Освобожденная от всех дел, связанных с покупкой дома, и еще миллиона мелких делишек, которые взяла на себя Азиль, я праздно проводила время. По утрам обязательно занималась гимнастикой для беременных, согласно предписаниям врача, днем часто играла на пианино, надеясь, что это поможет развить у малыша хороший вкус впоследствии. Утренняя тошнота, наконец-то, покинула меня, и больше я не поедала чипсы в промышленных масштабах. Наш уважаемый дворецкий, с грубоватым именем Георг, позаботился о меню, приготавливая некоторые блюда специально для меня.
- Все самое полезное, миссис, - говорил убеленный сединами старик, ставя передо мной тарелку с удивительно аппетитным шпинатом или особым образом сваренной овсянкой.
Вообще-то я ненавидела и то, и другое, но Георгу удавалось сотворить из мерзких на вкус продуктов нечто действительно потрясающе вкусное!
В особо погожие дни, я вовсе просто валялась в шезлонге с книжкой, изредка окунаясь в прохладную воду бассейна. Шел уже восьмой месяц, так что живот превратился в огромный шар, заставляя меня неуклюже переваливаться при ходьбе, отчасти именно поэтому плавать мне нравилось гораздо больше.
На том обследовании УЗИ, нам сказали ожидать сына и теперь, когда до его появления на свет оставалось совсем немного, нужно было начинать ремонт в свободной комнате, чтобы превратить ее в удобную детскую.
После долгих и громких дебатов, интерьер решили в теплых спокойных тонах. На мой взгляд несколько скучно – бежевый, коричневый, немного зеленого и голубого, детская мебель из светлого дерева, но красиво. Аза посоветовала мне не расстраиваться, сказав что дети быстро растут и позднее все можно будет поменять.
А пока я контролировала как рабочие заносят и собирают детскую кроватку, тащат громоздкую кушетку или пеленальный столик.
Мне было хорошо. Я чувствовала тепло родного дома, заботу близких и даже с нетерпением ждала ребенка. Никогда бы не подумала, что буду такой правильной матерью, но как-то незаметно для себя прочитала все имевшиеся в доме книжки для беременных, после чего купила еще десяток. Первую, впрочем, я в страхе зашвырнула за кровать, когда дошла до главы о родах, они пугали меня и по сей день. Не только всей непривлекательностью процесса, но и все еще мучающим меня вопросом об отцовстве.
Когда Дэйв и Азиль выстраивались в очередь, чтобы погладить мой живот или «поговорить с внуком», я смущенно краснела, что будущие бабушка и дедушка находили очаровательным. Ну да, конечно, они же не знали, что я не знаю, куда себя деть от стыда. Но шансы по-прежнему были пятьдесят на пятьдесят, так что я не отчаивалась и продолжала страстно надеяться на лучшее.
Уилл почти всегда был рядом, стараясь возвращаться с работы как можно раньше, а уходить позже. Он согревал меня своим теплом и, если по началу я еще действительно сомневалась в его истинных мотивах, то теперь видела как сильно он меня любит.
- Очень скучал без тебя, - говорил он каждый день, нежно целовал и даже пытался обнять, хотя с моими объемами это теперь стало непростой задачей.
Я таяла, растворяясь в его близости, и любила все так же сильно, не смотря ни на что. Мне тоже его не хватало в месяцы после разрыва, когда столько неприятностей сразу свалилось на голову. Конечно, сейчас я вовсе не считала нашего сына досадной помехой, но семь месяцев назад меня охватывали совсем иные чувства.
Свадьба состоялась в тот прекрасный момент, когда живот уже можно было катить впереди на тележке. Но тем не менее, мне сшили действительно красивое и элегантное платье, пусть с огромным пузом я и смотрелась в нем странно. Уилл считал меня потрясающей красавицей, а именно это было самое главное.
Я не хотела торопиться с церемонией, уговаривая всех подождать до рождения малыша, якобы из-за своей физической формы. Но, конечно, это была только отговорка, потому что мне совсем не хочется вновь проходить через бракоразводный процесс если… Если что-нибудь пойдет не так. Но в тот день я откинула прочь все негативные мысли и, стоя перед зеркалом, твердо пообещала самой себе:
- Все обязательно будет хорошо.
А когда мой единственный мужчина надел мне на палец золотой ободок, в третий раз соглашаясь взять меня в законные жены, я действительно в это поверила.
Конечно, церемония была совсем скромной. Никаких гостей, никакого торжества, все тихо и по-семейному. Присутствовали Аза, Дэвид и Джессика Мэди, с которой мы хоть и редко общались в последние годы, но все же нежно хранили нашу общую дружбу.
День был ясным, и шелк платья красиво переливался, купаясь в солнечных лучах, мы обменивались кольцами и клятвами на том самом месте, где много лет назад состоялась двойная свадьба наших дедушек и бабушек. Я смеялась и целовала своего снова-мужа, не желая выпускать его из своих объятий ни на секунду.
Было так хорошо, только легкое чувство сожаления заставляло меня спуститься с небес на землю. Мне было безудержно жаль, что этот день не может продолжаться вечно.
А вечером был простой семейный ужин. Даже Джей Эм не осталась, сославшись на какие-то свои дела, но не забыв пожелать нам удачи и счастья.
- Смотри, в этот раз не обожгись, Финни, - сказала подруга, сверкнув напоследок своими ирреальными глазами, и скрылась за входной дверью.
- Постараюсь, - кивнула я пустой комнате и отправилась пробовать великолепного омара, запах которого так и манил в столовую.
Стена рухнула, все было как прежде, так как было предначертано Богами с самого начала. Мы с Уиллом поженились, он смотрел на меня с любовью и кормил с вилочки самыми лакомыми кусочками, рядом непринужденно разговаривали и посмеивались, глядя на нас, Дэвид и Аза. И совсем скоро должен был родиться новый член нашей семьи, которого все ожидали с таким нетерпением.
Я обнимала мужа, пристроив голову у него на плече и уже почти заснула, утомившись за этот такой длинный счастливый день. Уилл перебирал мои волосы, как делал еще когда мы были совсем детьми, мне хотелось зажмуриться и мурлыкать как большая беременная кошка.
Все будет хорошо, теперь я это знаю.