[Седая]

От автора

Династия снимается с паузы и продолжает функционировать в режиме «Отчет раз в неделю по выходным». Ну, разумеется, плюшки по праздникам или когда у меня немного дел никто не отменял. В общем, все как обычно.
Проблемы с технической стороной не решены. Была удалена львиная доля доп.контента, и вроде стало получше, а поэтому я решила больше не затягивать, все равно ничего не изменится. Сверхъестественного у меня как нет, так и не будет, боюсь я его ставить, как бы не стало хуже того, что есть. Так что до конца династии (а это долго ) буду играть с набором дополнений, который у меня был, то бишь до Шоу-бизнеса.
Поскольку доп.контент был почищен, могут быть незначительные различия во внешности персонажей и интерьера дома (сходу могу назвать прическу Тэйлора и скин Пирса, но там еще что-то было)
Благодарю несравненных Маулдов, Фиртов и Симплов. За что – не скажу, потому что спойлер на далекое будущее, но свою роль эти династии в судьбе моей сыграли как раз сейчас.
Касательно самого отчета. Запутаетесь, кто есть кто – говорите >_< Я постараюсь больше не вводить новых персонажей, но мало ли, вдруг меня что-то по голове стукнет. Относительно сюжета – я, наконец, выбрала, каким путем мы пойдем. :3 И еще момент – меня посетило несколько новых идей, которые расходятся с исходной задумкой, а потому кое-что, что я раньше вам говорила относительно персонажей, в итоге окажется неправдой. Не злитесь, пожалуйста)
Приятного прочтения *подняла бокал с соком за здоровье Феллетов*

Отчет 4.3

Репетиция. Занятия. Домашняя работа. Репетиция.
Репетиция. Заехать к Дориану. Позвонить Ирене. Репетиция.
Попросить Франи сходить со мной по магазинам. Репетиция. Репетиция. Не сходить по магазинам.
Репетиция. Репетиция. Репетиция.

Прихожу домой уставшей и морально раздавленной, как и в последние две недели. Это время превратилось в одни бесконечные сутки подготовки к концерту. Дни похожи один на другой, я не вижу ничего, кроме гитары, учебников и кровати. Ну и самодовольного лица первопричины такого режима дня.
Мобильный вибрирует, на дисплее высвечивается «Новое сообщение от НЕ БЕРИ, ГОЛОВА БОЛЕТЬ БУДЕТ». Понимаю, насколько мудрой была, когда дала этому контакту такое имя, но, увы, послушаться совета и проигнорировать нельзя. Осталось четыре дня. И все будет хорошо, все будет как обычно. Я, наконец, доеду к Дориану и посмотрю на ребятишек. Потом устроим с Ир пижамную вечеринку, пригласим всех, и оторвемся. Но пока…
«Завтра в восемь. Опоздаешь – мир потеряет очередную гитаристку. Я предупредил».
Так, значит, в восемь. В семь выезжать. В шесть надо начать собираться. Вставать в четыре, чтобы хоть немного поучить уроки, завтра серьезный тест по истории. Спать осталось шесть часов.
Как только все закончится – я убью его.
Падаю на постель, даже не удосужившись переодеться или забраться под одеяло. Как только голова касается прохладной подушки, вырубаюсь.
Кошмары, как истинные джентльмены, не снятся, пока их возлюбленная такая вымотанная.

А если подумать, мы с Ир сначала обрадовались, какое задание нам дали в наказание. Организовать ежегодный концерт казалось проще простого. Будто нас наградили пряником за отличную учебу и примерное поведение. Мы тогда еще громко хохотали, что директор счел это сложным делом, которое объяснит Ирене, что баловаться на уроках с электрическим током нельзя, а мне – что школа не притон, и одежду нужно выбирать соответствующую. Ну, я знала, что однажды мне кто-нибудь про это скажет, но надеялась еще немного потянуть. В любом случае мы не воспринимали это всерьез.
До знаменательного концерта был целый месяц. Мы почти сразу составили программу – выбрали ведущих из старших и заставили найти их материал, поискали из младшеньких таланты и велели им что-нибудь исполнить. За мной оставалась гитара и вокал (не сказала бы, что у меня такой хороший голос – никогда этим не занималась, но вроде как ложился на музыку ровно, так что было решено оставить меня), а Ирена мучила синтезатор. И все у нас было хорошо и приятно, мы укладывались в график и даже успевали заниматься чем-то помимо репетиций и учебы.
Так длилось ровно до появления в музыкальном кабинете Хейна.

Пока все девушки нашей школы бегали любоваться на плэйбоев местного разлива (богатенькие смазливые парни, ничего особенного), я и Франи предпочитали сидеть в спортзале и замирать в восхищении от баскетболистов и волейболистов. Иногда к нам присоединялся Тэй, но больше как тренер – администрация школы попросила свою звезду иногда приходить и заниматься с ребятками. Он согласился, потому как спорт любит несмотря на то, что не связал себя с ним. Спортсмены Тэя уважают и ценят – он общается с ними на равных, и советует как друг, не требуя полной отдачи. Особо звезданутые, конечно, не принимают его, говоря, что он не научит их ничему толковому, с чем можно было бы пробиться в мировой спорт. Но для таких есть мистер Грот, который разве что розги не использует.
Как иногда отшучивается Тэй, он так популярен из-за нас с Франи. А еще утверждает, будто у каждой среди спортсменов есть фан-клуб. А мы… а что мы? Мы с удовольствием улыбаемся симпатичным победителям.
Но есть один парень…
- Опять на Элдрича засматриваешься? – с каплей ехидства в голосе шепчет Франи. Как и всегда.
- И ничего не засматриваюсь. Просто играет хорошо… вот и все, - и для пущего эффекта отрицательно мотаю головой. Краем глаза вижу, что он смотрит на меня. Ой, а вдруг он подумал, что мы сейчас про него?! А вдруг он не так понял, а вдруг…
- Эй-эй, расслабься, - Франи легонько приобняла меня. У нее опять новые духи. Надо спросить, какие – очаровательнейший аромат. – Поверь мне, он ничего не знает о твоих чувствах.
- Хорошо… в смысле, нет никаких чувств! – думаю, у меня покраснели даже уши.

Кайн Элдрич. Капитан волейбольной команды. Красивый, сильный, харизматичный. Южанин, как говорят, из самой Аль-Симары. 16 лет, девушки нет. Увлекается садоводством и игрой в волейбол. И он совершенно точно не объект моего воздыхания. Я вообще никого не люблю, вот.
И только кажется, что сейчас я веду себя глупо. Я очень умно себя веду.
- Мерси, почему ты не хочешь рассказать ему о том, что он тебе нравится? – не хочет угомониться Франи. – Он тоже на тебя смотрит.
- Он смотрит на нас, - мрачно замечаю я, пропуская мимо ушей первое предложение, которое опровергнуть все равно никак не получится – Франи слишком Франи, чтобы ее можно было переубедить.
- Нет, дорогуша. На нас смотрит Тэй, а все спортсмены разделились на два лагеря – те, кто смотрит на меня и те, кто смотрит на тебя. У тебя больше фанатов, Мерсиии. Завидуююю, - задорно рассмеялась Франческа, а я почему-то смутилась.
- Перестань. Давай просто посмотрим на игру, - отмахнулась я, не желая ссориться. Почему-то именно Франи является ингибитором моей агрессии и всех тех животных инстинктов, что проявляются у меня дома. Даже Ирена тормозит меня меньше.
- Ладно-ладно, - быстро согласилась добрая Франческа, с упоением смотря на Джеймса.
- Переигрываешь, - шепнула ей на ушко я. Она кивнула и начала засматриваться на него более натурально.

Франческа и Джеймс познакомились две недели назад на нашем с ней вот таком походе в спортзал. Хейн тогда еще сильно разозлился, что я свалила с репетиции. Джеймс – обычный парень из обычной семьи, но раз он живет в Бриджпорте, обычным он не может быть по определению. А иначе как объяснить то, что из сотни слюнопоклонников Франи выбрала именно его? Наверно, блондинистая шевелюра и темноватый цвет кожи в сознании подруги – нечто прекрасное и неизведанное. Он же с удовольствием и трясущимися руками принял такой дар Франи, как внимание.
Но, как я уже сказала, порой она слишком переигрывает, а блондинчик оказался не таким глупым, так что вряд ли у них что-то выйдет. Но пока оба делают вид, что влюблены и ни разу не целовались.
Кайн смотрит на меня, а я тут размечталась! Так, Мерс, сделай умное лицо… умное… нет, не настолько умное… еще немного кокетства… ну вот, отвернулся, а я только добилась необходимой гримасы!

Приезжаю в школу за пятнадцать минут до начала репетиции. Самодовольного выродка, конечно, пока нет. Он приедет ровно без трех минут, потому что он чопорный педант. Интересно, а Ир они вызвонили?
Прошла в музыкальный кабинет, начала настраивать гитару и разминать пальцы. Обычно Хейн вообще на это времени не дает, и постоянно ругается, что в начале я играю хуже, чем уже после того, как привыкну. Он издевается. Мои пальцы и так стали жестче, чем у любого раба, я шевелить ими могу только усилием воли, потому что они болят и ноют от переизбытка нагрузки. А Хейн ухмыляется. Вот Дориана на него нет, он бы объяснил, как с девушками обращаться надо.
Собственно, к чему я вспомнила про Кайна. Как уже было сказано, мы с Франи единственные, кто бегает смотреть на мальчиков в спортзал. Остальные же бегут к музыкальному кабинету, где репетирует школьная рок-группа «Bloody Mary». Они достаточно многого достигли для всего лишь старшеклассников, но я рада, что пока не собираются записывать альбом и раздавать автографы на концертах. Но, в общем, их голоса прославили школу, не спорю. Однако, разумеется, накрашеных воздыхательниц мало интересует, как они поют, потому что участники «Bloody Mary», цитирую, «в первую очередь офигенно красивые парни, а особенно солист Рейтерн». А по-моему Хейн просто эгоист и избалованная сволочь.

- Уже здесь, какое трудолюбие, - язвительно замечает Вэйд, за что получает мой фирменный взгляд «Напрашиваешься на травматолога, зайка». Ему, разумеется, плевать. И он больше всех поддерживает нашу неприязнь к вынужденному сотрудничеству.
О том, что мы должны включить «Bloody Mary» в программу концерта, нам рассказали две недели назад вместо положенного месяца. Директор извинялся, но предупредил, что если Хейн и его команда не появится на сцене, мы закончим школу быстрее, чем планировали. Гораздо быстрее. Намек был понят и уяснен, только вот… господин Рейтерн до этого с нами уже разговаривал, и угроза его была не такая тривиальная, как у директора.
Пока мы с Иреной репетировали и не спеша перешучивались, в музыкальный кабинет вошло его величество Хейн Рейтерн, гитарист и солист группы «Bloody Mary». Ир от шока вдавила клавишу синтезатора до такой степени, что потом ее пришлось заменять. А еще ее одолела нервная икота. Я отреагировала спокойнее, но лишь потому, что меня сковал ледяной взгляд ядовито-синих глаз. За Хейном в кабинет вошла его подтанцовка – Вэйд и Брюс. Как они терпят заносчивого мерзавца оставалось загадкой ровно до тех пор, пока Вэйд не сказал своим ехидным голосом всего одну фразу:
- Мы опозоримся.
Хейн молчал, глядя на меня. Да, думаю, именно в этот момент я его возненавидела.

- Начинаем, - врываясь в класс нервным шагом, скомандовал Хейн, снимая с себя какую-то подозрительную накидку. Выхватывает свою гитару, садится на свой королевский стул, быстро перебирает пальцами струны, проверяя чистоту звука, и начинает играть. Мне не остается ничего, кроме как подстроиться под него и попытаться догнать.
Он никогда не был разговорчивым. Даже когда мы с ним крысились, по большей части ядом плевалась я, а он просто сверлил меня глазами. Потом будто невзначай пробегался по моей фигуре, на секунду дольше задерживаясь взглядом на уровне груди, и выдавал:
- Доска.
Думаю, будет лишним говорить, что это полное поражение.
Сволочизм Рейтерна не мешает его искусным аристократским манерам. Он обходителен, любезен (когда от этого зависит, будет он сегодня завтракать или нет), собран и сдержан, уважительно относится ко всем, кто выше него, но никогда не позволяет себе лишнего с низшими слоями общества.
Я – редкое исключение из его фиговых манер.
А так же Хейн является классическим образцом стереотипа с ярлычком «немец». Почему он покинул любимую Германию – сказать сложно, да никто и не решается спросить. Большинству страшно, а остальным просто не до этого. За те десять лет, что он живет здесь, он так и не избавился от акцента. Сейчас это играет ему на руку – любое отклонение от нормы, тем более такое «эротическое», воспринимается фанатками на ура. А внимание он любит. Или делает вид, что любит.

- Чего это ты пялишься на Хейна? Уж не влюбилась ли? – едко замечает Вэйд, за что получает чехлом из-под гитары по наглой роже.
Вэйд Ловел – лучший друг нашей неприступной крепости с немецким акцентом. Ну, или делает вид, что лучший друг. Держать язык за зубами не умеет просто потому, что не умеет, разговаривать нормально, не задевая собеседника, еще больше не умеет, ну и чего уж говорить о том, как он относится к тем, кто его раздражает. Думаю, я у него на первом месте в черном списке. Хоть и сама не поняла, за что мне такая честь, вроде я не успела ему слишком сильно перейти дорогу. Хотя такому человеку, как Вэйд, причина не нужна, мы хорошо живем и без нее.
Я про него ничего толком и не знаю, потому что разговаривать с постоянно огрызающимся человеком – себе дороже. Ну, из общего ликбеза – играет на барабанах, холерик чистой воды, есть девушка из элитной школы св. Меримы, хотя это не мешает ему флиртовать с симпатичными фанатками. Терпеть не может собак, а к кошкам питает лучшие чувства. Поговаривают, что подкармливает бездомных котят у комиссионного магазина, хотя что-то мне подсказывает, что это уже бурная фантазия обожательниц. Из еды предпочитает суши, ни с кем не считается, кроме Хейна, который его, по слухам, задавил авторитетом. Так что о дружбе можно говорить с натягом – я и сама замечала, что Вэйд боится Рейтенра. Разумеется, он выставляет это как глупое дурачество с приятелем, но…
А еще он агрессивно относится к Ир. Не так, как ко мне – с какой-то болезненной ненавистью. Как-то раз сказал, что она похожа на его хомячка, который сдох, когда ему было пять. Мы подрались тогда, за что оба получили по шапке от Хейна. Сама Ир проявляет удивительное спокойствие, не обращая внимания на выпады, чего и мне советует. Она у меня умница, но порой дает неразумные советы.
Итак, Вэйд Ловел – тот, кто привнес в название группы слово «Bloody».

А вот слово «Mary» в «ВМ» привнес Брюс Олигер, третий участник группы. Третий во всех смыслах этого слова. Хотя его, кажется, это устраивает.
Отстраненный, в какой-то мере потерянный, но это не мешает ему поддерживать образ мечтательного романтика, разбавляющего суровый коллектив BM. Говорят, что Mary в названии означает Марию Магдалину. В этом есть смысл – тексты, что пишет Брюс для группы, содержат в себе потрясающую положительную энергетику. Уже потом Хейн накладывает музыку и на выступления выходят песни жанра рок, но изначальные версии альбомов пронизаны верой и религиозностью, которыми полон сам Брюс. Помимо написания текстов он играет на акустической гитаре, виолончели и фортепиано. По большей части выступает он с гитарой, но некоторые песни, душевную и духовную направленность которых не сумел испортить Хейн, он исполняет на виолончели.
Боги, как он играет. Дрожь берет.
С ним мы нашли общий язык быстро. Я как-то доказала ему, что даже на электрогитаре можно сыграть такую нежную и душевную мелодию, что скрипка покажется грубейшим инструментом. Конечно, на меня с укором посмотрели за принижение младшей сестры виолончели, но я показала ему все многообразие звуков, на которые способна электрогитара. Потом он показал мне мастер-класс на синтезаторе, и иногда играл на виолончели. Порой, когда мы уходили позже остальных, я и Брюс разговаривали. Он очень умный и начитанный, с ним интересно. Я хотела бы поддерживать с ним связь и после выступления.
Только этому почему-то очень противится Хейн.

- Мерседес, о чем ты думаешь? – опять этот странный взгляд синих глаз. Он будто вскрывает меня, разрезает плоть, вытаскивает внутренности и рассматривает их, ощупывая и оценивая. Паршивое состояние.
- Я плохо играю? – сказала я, потирая пальцы. Мелкая болезненная судорога напомнила мне, что я давно не отдыхала.
- Нет, ты играла хорошо. Поэтому и спрашиваю, что за мысли стимулируют тебя на такую игру.
- Думаю о том, что хочу побыстрее с вами попрощаться.
Хейн о чем-то задумался, но по его взгляду было понятно, что его совершенно не волнует мое мнение. В этом мы солидарны.
- Все, хватит, идем на занятия, - резким движением Хейн снимает гитару с плеча, кладет ее в чехол и выходит из кабинета, не дождавшись даже Вэйда. Последний, кажется, ничуть не обиделся, потому что был занят очередным приставанием к Ирене.
Мы с Брюсом перекинулись понимающими взглядами и не спеша покинули аудиторию, чтобы приступить к поеданию гранита науки. У входа я задержалась в ожидании Ир. Она вышла через несколько секунд с абсолютно равнодушным лицом, но сказала:
- Побыстрее бы это кончилось. Я устала.
- Потерпи, - подбодрила ее я. – Четыре дня, и полная свобода. Вечеринки, тусовки. Все будет хорошо, Ир.
- Да, знаю, - как-то тихо добавила она.

Вернулась домой я только к ужину – после занятий мы снова репетировали. Хейн вроде успокоился от своего утреннего состояния и привычно дергал меня, заставляя чувствовать себя низшей ступенью эволюции. Я не отставала.
Время еще не очень позднее, и вместо того, чтобы впихивать в себя стряпню Арии, я хотела просто посмотреть телевизор. Не глядя, окунуться в мир новостей, сериалов и судебных разбирательств. Отдохнуть. Я переключала каналы с одного сериала на другой, которые никогда не смотрела, но слышала о них от одноклассниц.
- Мерседес, можно с тобой поговорить? – голос матери вывел меня из приятной полудремы.
- Поговори, - сказала я устало. Со всей этой суматохой мне было откровенно не до семьи и не до ненависти. Признаться честно, я благодарна этой бешеной веренице дней – я чувствовала себя свободной.
- Как подготовка к концерту? – заботливо поинтересовалась та.
- Нормально, еще немного и все кончится. Стоп. Откуда ты знаешь? – я точно помню, что мы не разговаривали последние две недели. На эту тему, во всяком случае.
- Мне Лайла сказала. Она гордится, что ее сестра организует знаменитый ежегодный концерт.
- Мы не сестры, - от удивления я даже не добавила к этой фразе каверзной интонации.
- Я тоже горжусь, - тихо добавила Ария.

Тук.
Надо же. Тук.
У меня есть сердце.
Тук.
И оно отзывается.
- Я знаю, что не могу просить… - внезапно быстро зашептала Ария, но споткнулась, и добавила совсем тихо, - Но я хочу прийти посмотреть на тебя. Можно?
- Почему ты спрашиваешь меня? – я совсем растерялась. Ария. Будет. На. Концерте. Такое бывает? Что с этим миром?
Пока она замешкалась и собиралась с мыслями, ухо уловило мерный, бесстрастный голос диктора из телевизора вещал: «В Сансет Вэлли жители вампирского гетто устроили облаву на местное население. Пока известно только то, что никому не удается выжить. Обезумевшие порождения ночи продолжают захватывать солнечный город, который стал теперь одной большой могилой. Что предпримут власти соседних городов?».
- Я виновата перед тобой. Хочу исправиться, - откровенно сказала Ария.
Как реагировать? Что говорить?
- Я. Тебя. Не прощу, - чеканю я, стараясь не думать, что детские мечты и надежды начали трепыхаться в груди наподобие бабочек. С чего бы вдруг мое тело так реагирует? У меня нет матери. Нет родителей. Я одна, и мне все нравится.
Нравится.
Нравится.
Прекрати биться в предвкушении, кому сказала.
Растерялась. Меня раздели во второй раз за день. Но сейчас… приятнее?
Я отстранилась, стараясь не смотреть на Арию. Она хотела что-то сказать, но не могла собраться с мыслями.
Я поклялась себе, что не прощу. Ни ее, ни отца, никого никогда не прощу.
Наверно потому, что надеялась, что мне не придется прощать, потому что никто не извинится.

- Понимаю. Но позволь прийти нам с девочками. Прошу тебя, - Ария попыталась притронуться ко мне.
Я вскочила и убежала в свою комнату, моля всех богов, чтобы слезы подождали до подушки.


Бонусные скриншоты

Хейна вроде хорошо видно, так что только эта парочка. Блондин - Брюс, брюнет - Вэйд


Ирена и синтезатор


И Кайн Элдрич