Prosims: новости, обзоры, дополнения, файлы, коды, объекты, скины и скриншоты The Sims 3 и The Sims 2 — Симы форева ;) - Показать сообщение отдельно

Heisuke · 16.07.2013, 20:56

Отрывок шестой. Время уносит все.

Фаза первая. Все прекрасно.
Временные рамки - после балла на другой планете.

Начался сентябрь, и погода установилась на удивление прекрасная: небесная лазурь разлилась до самого горизонта, обычно в это время года в студенческом городке начинались сильные дожди, словно небеса вместе со студентами со слезами провожали уходящие беспечные дни. Маленькие домики готовы были принять с распростёртыми объятиями новоприбывших, а вот старшекурсники уже придумывали гадкие издевательства над «зелеными».
- Гай, чего ты там копошишься? Я уже все самые тяжелые коробки в дом занесла, - с наигранной гордостью произнесла я и поцеловала любимого в щеку.
- Ага, в следующий раз ты будешь затаскивать телевизор, - недовольно протянул мученик, потирая спину.
- Ой-ой, воспользовался бы своими волшебными... - я закусила губу, прекрасно понимая, к чему может привести этот разговор.
- С ума сойти, это наш новый дом! – сделав вид, что не услышал моей последней фразы, радостно сказал фиолетоволосый.
Я посмотрела ему в глаза и, клянусь, никогда не видела в них столько жизни и энтузиазма. Что греха таить, во мне давно порхали миллионы бабочек, а каждый день дарил новую порцию чудес. Счастье – это просто держать его за руку.

Поставив еще одну коробку с барахлом в дом, моё внимание привлекла фотография с выпускного в позолоченной рамке: мы там такие счастливые. Помню, мы прибыли домой с полицейским эскортом после этого вечера. Мне с Бри так и не удалось съездить на острова. Поменялись интересы и заботы: у меня переезд и личная жизнь, а у неё проблемы с деньгами и семьей. Я чуяла, что что-то изменилось, но не представляла, как наладить утихающие с каждым новым днем отношения с подругой. А потом меня словно накрыло волной рутины и спешки.
Радует, что со мной все еще остался Марти. Мой милый и верный друг, пусть и молчаливый, но кто может сказать, что это недостаток? Конечно, мы не сможем видеться так часто, как хочется, но пересечься в университетской столовке всегда сможем. Он, будущий врач, выбрал профиль биологии. Ему пришлось, конечно, перенести серьезный разговор с родителями, а мне пару раз приютить сбежавшего друга и вуаля!
- Смотри, дождь начался! Придётся отменить прогулку, - хмыкнул Гай, присаживаясь на диван.
Когда я посмотрела в окно, сверкнула молния, а через несколько мгновений оглушительно ударил гром. Вот черт, мне так хотелось пройтись по улочкам студенческого городка.
- Иди ко мне, - попросил парень.
- Хорошо, - вздохнула я. - Можно посмотреть кино.
- Хочешь сказать, что я оставил свою прошлую жизнь ради того, чтобы кино смотреть? – задумчиво произнес Гай, после чего выдохнул и качнул головой.
- А ради чего? – улыбнулась я. – Плотских утех? – полушепотом спросила, делая вид, что не догадываюсь о намерениях любимого.
Вместо ответа, Гай прошелся губами по моей шее, а затем прикоснулся к специальным точками, заставив меня выгнуться ему навстречу.
- Ты права, давай смотреть кино, - выпустив меня из своих объятий, безразлично высказался Гай.

Я чуть улыбнулась, а потом припала к губам фиолетовлосого, словно показывая, что кино смотреть сегодня мы точно не будем. А тем временем дождь по-прежнему лил стеной. Вспышки молний освещали небо. Не затихая, накатывались все новые раскаты грома.

***

перевод песни

Фаза вторая. Привыкание.

Быстрый стук каблуков по неровному тротуару, такой же быстрый, как стук сердца, усердно качающего закипающую кровь. Что это? Ненависть? Ярость? Чувство обиды?
Я со всех ног неслась домой. И плевать на дорогущие туфли, ради которых я недоедала три месяца. Поскорее закрыться в комнате, и, не включая свет, в оглушительной темноте лежать на кровати, и всю долгую весеннюю ночь смотреть в потолок, прогоняя в голове картинки событий предыдущего года, целиком проглотившего меня.
Но все мои планы улетели в трубу, когда я услышала нервный стук в дверь.
- Темпи! Открой! Сейчас же! Темперанс Уайльд! – нагло кричали с улицы.
- Что случилось, чертов псих! – раздраженно бросила я.

На пороге стоял взъерошенный и заплаканный Мартин. Он прошел в дом и уселся на стул, который стоял на кухне. Я торопливо поставила кипеть чайник и села напротив друга.
- Что произошло? - как можно безобиднее вопросила я.
Он сидел, опустив голову, и по его щекам текли горячие слезы. В моей голове лихорадочно пролетали версии случившегося, как Марти произнес:
- Это все Кристиан.
- Что?! – молниеносно выпалила я.
А мой молчаливый друг снова бросился в рыдания, оставив меня ошарашенную наедине с собой. По моим щекам тоже покатились слезы. Они жгли так сильно, давили, создавая свинцовую тяжесть в груди, до такой степени тяжелой, что я не выдержала, начав плакать во весь голос. Его новость стала последней каплей.
- Извини, мне лучше уйти, - тихо сказал друг. – Очень глупо…

Я подбежала к нему и кинулась в объятия.

***

В густой массе блестящих зеленых листьев возились, чирикая, воробьи. Маленький садик при университете наполняло пьянящее благоухание цветов, а когда по деревьям пробегал весенний ветерок, доносился запах сирени. Минуты тишины и единения с природой чудесны. Но вот вдалеке послышалось оживленное движение машин, и вся сказка мгновенно исчезла.

Я пришла сюда, чтобы немного отдохнуть и попытаться прийти в себя. Но как это возможно, когда не знаешь, кто ты? Я так долго играла роль, что стала неотъемлемой её частью. Я старалась довериться ситуации и слушать свое сердце. Но что делать, если я не слышу, что оно пытается мне сказать?
«Знаешь, Темп… я хотела тебе сказать… Все произошло так быстро… Он обещал, что будет рядом… а теперь… что мне делать?» Эти слова застряли в моей голове, словно болезненная заноза. Нет, он совсем не похож на гомосексуалиста. Я была знакома с парочкой из них, и мне всегда казалось, что в большинстве своем они двигаются, ходят и говорят как-то по-особенному. Да взять хотя бы мою неугомонную тетю Абигайл! А вот в Мартине нет ничего подобного. И не скажешь никогда, что ему не нравятся девочки.
И я не могу ничего сделать, кроме как обнять его и пообещать, что со временем все наладится. Но с каждым новым днем мы все ускоряем свое движение на самое дно. Это началось после рождественских каникул.
Непрерывное ощущение абсурдности происходящего и мерзкого отвращения к самой себе медленно съедало меня изнутри. Никто не знал и не видел произошедших во мне изменений. Я старалась вести себя как можно естественней; похоже, актриса из меня вышла бы намного лучше, чем певица. Гай не замечал, что я, принося продукты из магазина, аккуратно прячу за холодильник новую бутылку виски. Не замечал, как пропахли мои вещи сигаретами. Не замечал депрессий и частых истерик на ровном месте. А может, он просто не хотел замечать? Ведь у него появились вещи важнее меня. И, вспоминая счастливые деньки, я лишь тяжело вздыхаю.
Тогда идея приехать к родителям на Новый год казалась мне хорошей. Я так давно не видела их, да и над Йеном можно было поиздеваться. Что может быть лучше семейного ужина? А еще мне нужно было взять передышку от скачек с препятствиями, которые устраивали в академии. Отдохнуть от злых козней однокурсников, колких сплетен и подножек. Учиться в суперкрутой академии искусств оказалось намного сложней, чем мне казалось сначала. Мало того что заучивать нужно было в невообразимых объёмах, так еще приходилось обороняться от завистливых людей. Нужно было делать вид, что тебя не ранит их отношение, мнение или даже существование.

Справиться с этим мне помогал Гай, который всегда ждал меня дома и был готов утешить в своих объятиях. Но как только мой папа предложил ему поработать на него.… Изменилось все. Теперь не существовало моего любимого фиолетоволосовго падшего, а был лишь Гай Ричардсон — обычный человек, который спешит на работу. Больше не было наших вечерних кинопросмотров под теплым одеялом с попкорном. У нас больше не было времени на прогулки и всякие романтические мелочи. Я с трудом вспоминала свои шестнадцать, Кристиана и Фина, которые пугали и доставали меня, все эти пышные платья и баллы… Все это казалось сном, а теперь я проснулась. Теперь все по-настоящему?

Могу ли я с уверенностью сказать, что обрадовалась, когда Гай оставил тот мир ради меня? Это было на самом деле? Он научил делать меня блок, чтобы мои мысли никто не смог прочитать. Он создал особый канал связи, и мы могли общаться с помощью мысли. Помню, это было так нереально и круто. Иногда мы летали над ночным городом. Но со временем мы перестали использовать магические навыки. И теперь… я не могу понять, что правда, а что выдумка больной фантазии.
Только что пробил колокол. Пора идти на занятия. Я заправляю за ухо непослушную прядь розовых волос и встаю. Волосы стали такого цвета не потому, что я решила вспомнить свою любовь к экстремальным покраскам. Просто у кого-то кривые руки с рождения и своим желанием стать неприметной блондинкой, он только усугубил ситуацию. Хоть Мартин и сказал, что мне идет, я все равно хочу их сбрить, к чертям собачьим!

Прохожу по коридорам с пониманием, что это мои последние занятия. Меня вышвырнут отсюда на улицу, как ненужную собачонку. Я не выполнила важное условие: «На следующий курс проходят лишь те, кто участвовал в этом году в проектах или постановках». А я, как ни старалась, не смогла нигде пригодиться. Даже новых друзей или просто приятелей не смогла найти. И вот на стене объявлений висит новая листовка. «Нужны актеры для трагедии “Ромео и Джульетта” Уильяма Шекспира». А чем черт не шутит?
- Темперанс Уайльд, приготовьтесь: ваш выход, — произнес дежурный голос из динамика, который висел в углу гримерки. Я вздрогнула. В последний раз оценив себя в зеркале, резко встала, вышла из комнаты и пошла по коридору в сторону сцены. Подошла тихо к кулисе и встала как вкопанная. На освещенной сцене уже происходило действие:

- "Кормилица, где дочь моя? Зови
Ее ко мне."

- "Невинностью моей в двенадцать лет
Клянусь, что я уже звала ее.
Ягненочек, порхающая птичка!
О, Господи, да где ж она? - Джульетта!"

- Пора! – кто-то выталкивает меня на сцену.
Я как будто выпала из темного небытия в свет. Мой первых выход на профессиональную сцену, то, чего я так долго ждала и желала всем сердцем.

- "Что там еще? Кто кличет?"

А дальше – по накатанной. До пятой сцены. Кто бы знал, как дрожат мои ноги, еще чуть-чуть, и я упаду прямо на сцене.

- "Когда моей рукою недостойной
Я мог твою святыню оскорбить,
Позволь губам моим, двум пилигримам,
Мой сладкий грех лобзаньем искупить."

Всего несколько часов назад мы репетировали эту сцену с моим партнером, которого звали Лив Блейк. Мечта всех актрисок сыграть вместе с ним дуэт, но по злой воле судьбы выходить на сцену должна я. В его глазах было сложно не утонуть. Мой внутренний мир перевернулся, вспыхнул огнём, и я поняла, что это ни к чему хорошему не приведет.

- "Но, пилигрим, невелика вина
Твоей руки: в ней набожность видна;
Паломникам позволено руками
С молитвою касаться рук святых,
И жмут они друг другу руку сами,
Пожатие руки - лобзанье их."

Мой мандраж не прекращался ни на секунду. Приближается финал; у меня осталась еще пара строчек прежде, чем я смогу спокойно дышать.

- "Что это
У милого в руке? А! склянка с ядом!
Вот как с собой покончил он... О, жадный!
Ты выпил все, ни капли не оставил,
Что помогла б мне за тобою вслед
Отправиться. - Прильну к твоим губам:
Быть может, есть на них довольно яда,
Чтобы меня убить. - Они теплы!"

- Темперанс, - тихий звук, из-за которого мое сердце замерло в сладкой истоме.

Наши лица всего в нескольких миллиметрах друг от друга. Идиот! Он должен лежать неподвижно, как труп. А я должна поцеловать его и продолжать монолог. Что за чертовщина?! Но его лицо серьезно, не смотря на всю ситуацию. Хотя действительно, почему бы в такой ситуации и не побыть серьезным. И я продолжаю: нужно довести эту пьесу до конца.
Конец. Аплодисменты. Занавес. За кулисами артисты, реквизиторы, рабочие сцены поздравляют с первой ролью, с удачей. Радость и адреналин от выступления переполняли мое тело, я улыбалась им, не в силах опустить уголки губ.
- Ты была очаровательна, - припал к моим губам Гай.
- Я не видела тебя в зале, - чуть сморщившись, глухо произнесла я.
- Я немного опоздал, но не пропустил ничего важного, - обнимал и шептал мне в ухо падший. – Ты что, обиделась? Эй… если хочешь, можешь поставить меня в угол, - с усмешкой предложил Гай.

То, что раньше казалось мне вечным, рассыпается, как песок сквозь пальцы. Меня словно связывала тонкая невидимая нить с Гаем. Но… Почему в его объятиях я больше не чувствую себя защищенной? Почему от его поцелуя у меня не сжимается все внутри от наслаждения? Почему он начинает становиться для меня чужим? Неужели нить оборвется и мы бросимся друг от друга, истекая изнутри кровью?..
бонус