[Лалэль]

Быстро как неделя пролетела, и двух месяцев не прошло... Ну да ничего, больше таких больших перерывов между отчетами не ожидается.

Третий семестр

Мне, наверное, никогда не было так стыдно, как наутро первого ноября. То, что произошло на той вечеринке, просто в голове не укладывалось. Я не знала, почему поцеловала засранца – он совсем не был похож на мужчину, который мог бы привлечь моё внимание, да и вообще, это был всего лишь наглый сопляк. С чего меня вдруг к нему потянуло?

Возможно, Мирка испытывала что-то похожее, когда начала с ним встречаться. Может, он такой и есть – магнит для взрослых и красивых женщин.

Кстати, о Мирре. Больше всего меня волновало, узнала она меня или нет, так же, как её наверняка терзал вопрос, догадалась ли я, куда она бегала, или нет. Мы ещё недели две избегали друг друга, а потом, ближе к Рождеству, все как-то улеглось, забылось.

Перед Таном мне тоже было стыдно, неизвестно почему. В конце концов, он не виноват в том, что я набросилась на него с поцелуями. Я даже решилась позвонить ему в общагу, чтобы извиниться – но когда услышала в трубке знакомый голос, растерялась и не смогла ничего сказать.

Даже Тан, испуганно прижимающий к уху телефонную трубку и слушающий тишину, которого я видела на мониторе, выглядел в тот момент не так комично, как я, взрослая тетка, которая не смогла ни извиниться толком, ни внятно объяснить причину своего поступка и не придумала ничего лучше, чем отмолчаться.

Так или иначе, продолжения эта история не имела, и я начала надеяться, что все про неё забыли. Приближались рождественские праздники, и все больше думали о том, как бы поскорее заглянуть под елку, чем о том, как бы подглядеть в чужую постель.

Мирра собиралась домой, к родителям. О Тане я почти ничего не знала – камеры у меня почти все забрали, да и некогда мне было за ним следить – приближался конец семестра, работы было по горло. Я знала только, что Тан не удержался на актерском факультете, и его выгнали оттуда, сочтя недостаточно одаренным. Он перевелся на факультет искусствоведения

, но и там у него дела не заладились

: приближался экзамен, а Тан не посетил ни одного занятия, не написал курсовую – словом, его судьба висела на волоске, и почему-то мне не хотелось злорадствовать по этому поводу. Впрочем, честно сказать, я иной раз ловила себя на мысли, что если парень уедет домой, нам с Миррой станет гораздо легче.

Кроме проблем с учебой, у Тана были и другие, куда более насущные. Судя по всему, родители ему не помогали, а стипендию он потратил на всякую ерунду, вроде модных шмоток

и электронных примочек

, так что на самое нужное у него денег просто не осталось. Я поняла это, когда увидела Тана жарящим мясо в студенческой кафешке.

-Что он тут делает? - спросила я первого попавшегося на глаза студента.
- Добрый вечер... Работает за еду. Говорят, у него большой напряг с финансами.

Видать, правду говорили - был зимний вечер, минус двадцать, а Тан плясал у мангала в легкой кофточке. Скорее всего, ему просто нечего больше было надеть.

Я посмотрела, как Тан выставляет на стол тарелки с гамбургерами, которые пожарил, и поняла, что не испытываю к нему неприязни. Я видела в нём лишь неразумного ребенка, попавшего в суровый мир взрослых и хлебнувшего горя полной ложкой.

Впрочем, скоро он открылся мне совсем с другой стороны.

Под Рождество все разъехались, и лишь немногие студенты остались – в основном те, кто завалил экзамены. Среди них был и Тан, которого к экзамену просто не хотели допускать – из-за прогулов. Эти немногочисленные лодыри заселились в одно общежитие, чтобы академия могла не тратиться на отопление и горячую воду в других помещениях. Поскольку добрая половина преподавательского состава также ушла в отпуск, мне, как одной из оставшихся, поручили курировать двоечников и навещать их, проверяя, как они готовятся к пересдаче. Мне и так не очень-то хотелось этим заниматься, а когда я узнала, что придется общаться с Таном Мордом, желания браться за это дело осталось ещё меньше. Но у меня правило – никогда не бросать дела, если хочется. Поэтому я даже не думала отказаться.

Меня попросили уделить Тану особое внимание, и я заходила к нему чуть ли не каждый день. Как оказалось, этот студент готовился к экзаменам весьма популярным в кампусе способом – никак не готовился. Никогда раньше не видела лентяя, настолько уставшего от пива, чипсов и видеоигр.

- Мне скучно, - жаловался он.
- Учебник открыть не пробовал?
- Пробовал. С ним еще тоскливее.
- Ты твердолобый, как пень. Ты что, приехал в колледж для того, чтобы вот так прозябать?
- Почему прозябать, тут весело. Только вот сейчас стало скучно. Все разъехались, а кто остался, только и делают, что зубрят, с ними и не поболтаешь.
- Они правильно делают. У них, на минуточку, пересдача, и им надо выучить предмет, чтобы сдать и не вылететь. Но тебя это не касается, ты в любом случае отправишься домой.
- Нет у меня дома…
- Значит, переедешь отсюда в ночлежку для бродяг. То, что ты бомж, не повод держать тебя здесь. Это колледж, здесь учатся, а не бьют баклуши.

Тан тяжко вздохнул. Многое бы отдала, чтобы понять, о чем он думал в тот момент. Да вообще, я с удовольствием залезла бы к нему в голову, жаль, что это невозможно.

Я решила, что сделаю Тану подарок на Рождество – какие бы противоречивые чувства он у меня не вызывал, мне не хотелось, чтобы парень продолжал скакать по морозу в тонкой курточке. Я купила ему зимнюю куртку и связала свитер; сначала хотела тайком подсунуть сверток под дверь, а потом решила, что это будет не совсем прилично, и решила вручить подарок, как полагается.

Когда я вошла, Тан валялся на диване в гостиной в нижнем белье и, похоже, спал.



Мне стало очень неловко, и я решила удалиться, чтобы прийти попозже, но спящий открыл глаза, и пришлось остаться на месте.

- С Рождеством! Тебе нехорошо? Ты заболел?

В ответ он пробормотал что-то не совсем разборчивое. Я подумала, что нужно смерить ему температуру, но не знала, где взять градусник, поэтому решила воспользоваться маминым способом – приложила губы ему ко лбу. Лоб был горячий, но не слишком. Тан вздрогнул, снова сказал что-то не совсем понятное и вдруг резко приподнялся и поцеловал меня в губы.

- Девушка с вечеринки…



Он ничего не забыл. Он помнил, кто я такая, он узнал меня по этому чертову поцелую, хоть и был в бреду.

Я сбежала оттуда, как ошпаренная. Пусть это и было подло по отношению к Тану, который болел, но я не могла там больше оставаться. У меня даже не хватило смелости пойти к медсестре и попросить, чтобы она навестила больного – вдруг он и ей что-нибудь сболтнет. Оставалось только надеяться, что кто-нибудь из студентов позаботится о нём.

Впрочем, все обошлось – через неделю я встретила его, веселого и вполне здорового, на улице. Тан в компании однокурсников шел кататься на коньках. Их сопровождала преподавательница – судя по взглядам, которые она то и дело на него кидала, я догадалась, как мой раздолбай в очередной раз решил все свои проблемы с учебой. По слухам, он пришелся по душе одной из деканш, и она устроила ему перевод на другой факультет - непосредственно перед экзаменом

. Тан сдал на отлично

, хоть ничего и не учил, и теперь соблазнял свою новую преподавательницу... Видимо, это уже вошло у него в привычку.

Больше всего меня порадовало, что на нем был тот самый пуховик, а под ним виднелся подаренный мной свитер.

- С обновкой тебя!
- Спасибо. Подарок от тайной поклонницы, - хихикнув, сообщил Тан.
Внутри меня все похолодело.
- Как это?
- Кто-то принес мне подарок на Рождество. Я проснулся, а на полу лежит сверток с одеждой и открытка.
- И кто это подарил?
- Не знаю, я её не видел.

То есть он даже не помнит, что я к нему заходила?
Хотя, впрочем, это даже хорошо. Значит, он не помнит, что я поцеловала его, и он меня узнал.


Баллы за семестр:

+750 баллов за то, что получил на экзамене 5+
+50 за то, что в этом семестре не использовал ни "Заставить... делать домашнее задание", ни "Заставить ... написать курсовую".

Всего 800 баллов.