[Emary]

Моим читателям и всем, кто просто заходит в династию Мортрэн

К сожалению, отчет задержался на очень долгое время - на полгода. На то были свои причины. Но все по порядку. Дело в том, что все это время меня не было в городе, соответственно все файлы игры и почти дописанный отчет были помещены на флешку с целью дальнейшей загрузки всего на ноутбук. Что-то пошло не так и отчет просто в наглую был поглощен прожорливой системой, как и большая часть скринов, в игре тоже были повреждения, но её-то мне удалось восстановить. Сначала отчет планировалось выпустить как один большой, но из-за таких казусов пришлось разбить его на два. Этот отчет получился сравнительно небольшим, но написан от души, и конечно второй его сполна компенсирует по объему. Я очень надеюсь, что терпеливые читатели моей династии всё-таки заходят на страничку и ждут продолжения. Спасибо вам! Спасибо вам за сообщения в лс и извините, что не сразу удалось на них ответить. И ещё, в спойлере позапрошлого сообщения на отчет 6 размещен скрин, кторый по описанным выше причинам будет задействован в отчете 7. А теперь приятного прочтения!

Набросок из жизни 6. Танцующие ветра.

Где нет начала, там нет и конца. Чувствую себя бегущим по кругу. Замкнутому. Без выхода. В бункере одни белые стены. Без дверей. Лишь лестница в небо такая бесконечная, дрожащая на ветру, уходящая в пустую черную ночь...
- Джулиан? – слышу я за своей спиной и, оглянувшись, сталкиваюсь с внимательными глазами Харвуда, - тебе стоит отдохнуть. Нам всем стоит отдохнуть.
Хуан облокачивается о стену, прижав руку к сердцу:
- Думаю, ты прав. Здоровье у меня уже не то, чтобы приключения искать себе на голову, пора по домам,- только я успел подумать, что необычно слышать от него такие слова, как он тут же бойко и жизнерадостно добавляет, - а вот завтра с утречка можно и встретиться! - он поднимается наверх, скрипя ступеньками лестницы. За ним следует и Харвуд. Я не замечаю, как остаюсь один, зажатый белыми стенами подвала. Энди Фишер, кто ты? Почему я позже стал называть себя твоим именем? Существовал ли ты вообще когда-нибудь?
Я опускаюсь на колени и осторожно касаюсь пальцами стены, на котором начертана часть моего прошлого. Я смотрю на нарисованный мной в детстве черно-белый дом, на траву, на дым, на маленькие, будто колеблющиеся, словно угасающее пламя, фигурки людей. А над всем этим набросанный черным фломастером люк с приставленной к нему лестницей… Это мир моего детства, сдавленный среди стен. Неужели, я представлял себе так свой дом, жизнь, мир и все, что было дорого мне?! Дом, спрятанный глубоко в подвале. Мир под стеклянным колпаком. А мотылек? Почему я назвал его душой моего воображаемого брата? Дикое одиночество – необузданное, всепоглощающее, заковывающее в кандалы отчаяния, прожигающее насквозь, съедающее, словно ржавчина. Преследующее. Идущее за мной по пятам неживой тенью. Дышащее мне в спину. Смотрю в осколок зеркала, лежащий на полу, и не вижу себя. Здесь когда-то стояло большое зеркало. В человеческий рост. И Энди часто улыбался мне из него. Касаюсь пальцев своей тени на стене и понимаю, что прикасаюсь к его пальцам – холодным, продрогшим, застывшим в камне. Где-то здесь должна быть дверь, за которой в моих воспоминаниях скрылся отец. Я ощупываю стену.

Она ровная, без каких-либо намеков на очертание дверного проема. И тут я замечаю плоский четырехугольник. Покрытая толстым слоем тумана и пыли книжка с пустыми страницами и привязанным к ней карандашом. Я поднимаюсь вверх по лестнице на улицу, чтобы ее рассмотреть, но в ней нет ничего. Вот обложка у нее странная - твердая и какая-то по детски разрисованная. Интересно, чья она? Моя или моего отца? Пальцы ветра играют на незримом фортепиано, перебирая клавиши застывшего воздуха. Первый снег. Он падает с небес на мои руки и вспышками хрупкого льда опаляет мои ресницы. Ветер танцует, кружась в эфемерной иллюзии снежинок. Неужели так много времени я пробыл в этом подземелье, забывшись в воспоминаниях?

Снег шел всю ночь под беззвучную музыку танцующих по замкнутому кругу ветров. Мир по-настоящему становится черно-белым, скрывая свои краски. Полночи я смотрел из окна, как падает снег, наблюдал за вспыхивающими на небе далекими звездами, думая об Энди, о Лилиан, о своих родителях, о старике Франсуа, о большой звезде, которую я прозвал Белиндой. Моя жизнь словно раскололась надвое: на до и после. А между ними – ветхий мост из моих воспоминаний…
Хуан и Харвуд пришли ранним утром. Мы снова осмотрели подземелье, предварительно запасшись фонарями, однако удача была на нашей стороне. Нам посчастливилось найти на боковой стене крохотную панель с алфавитом, ее углядел проницательный Харвуд, но только мы не знаем кода. На всякий случай я перелистал каждую страничку найденной мной книжки. Тут я для себя сделал небольшое открытие - первые несколько страниц были вырваны. А вдруг код был написан именно там? Это всего лишь догадки. Бессмысленно сейчас гадать, страницы вряд ли найдешь, ведь подземелье мы исследовали вдоль и поперек. Этот таинственный подвал вновь и вновь загадывает нам новую загадку. Все-таки дверь существует, как и комната, скрывающаяся за ней. Мысли одолевают меня, превращаясь в какую-то навязчивую идею, и материализуются в следы на снегу от моих беспокойных шагов. Взад-вперед. Взад-вперед. Мысли преследуют мой заснеженный разум. Меня не покидает чувство, что именно это странное, загадочное подземелье напрямую связано с моим прошлым. Почему отец водил меня туда, а не оставлял дома? Или это действительно был мой дом? Мой с Энди дом. Возможно, отец работал над каким-нибудь проектом и брал меня с собой? Нет, он ведь был художником. А может он хотел уберечь меня от чего-то? От меня самого? Сумасшедший… Я вспоминаю то, что было вчера и газету, из которой сделал вырезку. В ней написано, что из клиники сбежал опасный психопат. Неужели это я? Опознавательные признаки, перечисленные в статье, развеивают все сомнения. Не из-за этого ли отец оставлял меня в подземелье? До меня доносится смех Хуана. Я даже не замечаю, как он начал строить у моего дома снеговика. Харвуд Клэй хоть и серьезный, но не на столько, чтобы не поддаться этому веселью. Я знаю, они хорошие друзья, стараются как-то отвлечь меня и у них это получается. Ветер меняет мелодию, заставляя снежинки кружиться в безумном, безудержном веселье. Я запомню этот день. А снег скоро растает.

Я договорился с Харди, что позже зайду к нему, и мы вместе отправимся в архивы городской библиотеки, в закромах которой у него давно завелся один знакомый "книжный червь". Может быть, там я найду что-то о моей семье. В то же время у меня возникает идея порыться как следует в компьютере. Нужно где-то срочно его отыскать, ведь ни у меня, ни у моих друзей его нет.
- Так соберем его, делов-то! У меня дома да и на свалке много всякой всячины валяется! Машину раритетную, вон, почти собрали, а какую-то погремушку электронную не соберем что ли?! - уверенно заявляет Хуан, деловито уперев руки в боки, и тут же невозмутимым тоном добавляет, - пока вы в архивы съездите, я займусь взломом кода. Один взломали и этот взломаем! Втроем и море по колено.
Конечно, знаю, что он одержим изобретательством, как и я, но даже предположить не могу, что мой сумасбродный друг-старичок – спец по отмычкам и взломам секретных замков. Друзья расходятся, а я, чтобы хоть как-то отвлечься, принимаюсь расчищать от снега порог своего дома. Занятый делом, я не замечаю, как сзади ко мне кто-то подходит. Я ощущаю это в последнюю минуту и быстро оборачиваюсь. Я успеваю увидеть лишь лицо того странного, постоянно следящего за мной незнакомца и двух человек за его спиной. Дальше – тьма.
- Я же говорил – не тревожь прошлое…- это последнее, что слышу я.
С трудом приоткрываю веки. Черно-белая комната без дверей. Я уже здесь был. Не хватает лишь скрюченной, несчастной тени в углу с потухшими глазами и мотылька… Я словно во сне и наяву одновременно. С тяжестью вспоминаю, как я сюда попал. Сознание – мутное болото. Чьи-то голоса. Кажется, что вокруг иллюзия и меня попросту нет. Проходят минуты, бегут часы, пролетают дни. Я не знаю, сколько проходит времени. Я теряюсь в нем, захлебываюсь и, кажется, что вот-вот смогу вынырнуть, как чьи-то безумные руки толкают меня обратно, не дав сделать живительного глотка. Я чувствую, как в мои вены вкалывают какую-то гадость. Больше я ничего не чувствую. Может быть, сплю, может быть, ем, может быть, все еще существую… Мое тело поднимают и куда-то ведут. Ноги почти не слушаются. Коридор, как пропасть, на конце которого рухнувший мост. Меня кладут на какой-то стол. Я не знаю, чего хотят эти люди, но я понимаю, что не должен поддаваться ни им, ни собственному бессилию, вызванному чередой уколов. Отчаяние. Сумасшествие. Сейчас или никогда. Я уже когда-то вырывался из этой клетки безумия. Пытаюсь пошевелиться. У меня даже получается скатиться со стола и ударить то ли охранника, то ли врача.

Чувствую, как игла пронзает кожу. Удар. Еще один. Боль. Снова и снова. Тупая, странная и в чем-то спасительная. Руки ослабевают. Мой разум помещают будто в белый куб той Комнаты с мечущимися по ее стенам тенями. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ТЕНЬЮ. Ветер, как паук, скользит по полу, заворачивая меня в непроницаемый кокон тумана, то ли стараясь уберечь от надвигающейся тьмы, то ли безвозвратно поглотить. Я теряю сознание, но продолжаю чувствовать, слышать, осязать. Слышать самого себя, стук своего сердца. Чем они меня накачали? Транквилизаторами? Медленно перестаю ощущать свое тело и проваливаюсь в пустоту.

- Знаешь, зимой цветы особенно прекрасны, - различаю я в пустоте голос отца.
- А разве цветы бывают зимой? – слышу я свой детский голос.
- Да. Почему бы нам не вырастить их?
- Но они замерзнут. Как же ветра, бури, холод?
- Замерзшие цветы красивей увядших. Они всего лишь спят. Им, как и нам, иногда нужно видеть сны, - произносит отец и кладет букетик озябших цветов на мою припорошенную снегом могилу.
Я прихожу в себя, растворяясь в черно-белом пространстве комнаты. Что это было? Воспоминание или просто бред?
Нахожу в себе силы подняться на ноги. Они плохо слушаются, но я делаю шаг. Не первый и не последний. Коридоры. Длинные и темные. Я блуждаю по ним, словно по коридорам моей памяти, сливаясь с серыми стенами. Кажется, что за следующим поворотом выход к бесконечному небу, но я снова и снова упираюсь в угрюмую стену из безмолвного кирпича. Я возвращаюсь в свою Комнату и опускаюсь на пол.

Перед моими глазами все плывет, но я достаю из кармана ту самую книжку с чистыми, как снег, страницами, огрызок карандаша. Не понимаю, почему их у меня вообще не забрали. Начинаю набрасывать примерный план. Но зачем? Ради чего отсюда выбираться? Странно и страшно от того, что чем дольше я здесь нахожусь, тем спокойнее становится на душе. Это место затягивает, лишает воли, вытягивает душу… Может быть, так и надо? Дверь открывается, словно приглашая меня выйти. Я снова бреду по коридорам. Значит так надо. Мимо меня скользят тени - безликие, пустые, и я медленно превращаюсь в одну из них. Позади меня раздается шлепанье босых ног и чьи-то тяжелые шаги. Оглядываюсь. Всего лишь еще одна тень. Она склонила голову, сжалась. Что-то бормочет. А позади - незнакомец в зеленой униформе. Охранник? Врач? Или тот, кто отбрасывает эту тень?
- Я… твоя… Тень… Не отходи… Иначе. Исчезну…
Шепот тени совсем рядом. Я узнаю ее – это парень, которого я встретил, когда впервые оказался в той странной белой комнате. Он выглядит еще хуже, чем тогда. Я не знаю его имени. Просто запомнил его глаза. Здесь у всех одинаковое выражение лица – заброшенное, бессмысленное. Хотя, нет, тени не имеют лиц.

В моей голове сидит твердая мысль – только бы не сойти окончательно с ума. Дни кажутся бесконечными и в то же время проносящимися мимо меня, словно безудержный ветер. Стоит мне чуть вернуться в реальность из мира забытья, как вновь чувствую холодную жидкость, разливающуюся по моим венам. Каждый раз, когда открываю глаза - я вижу перед собой тонкое жало иглы и мутное, расплывающееся лицо с дикой ухмылкой.
- Не будешь молчать и слушаться - выведу тебя днем на улицу, - слышу я у себя над ухом шипящий, змеиный голос. Укус иглы и снова полузабытье. Время идет, отсчитывая минуты. Когда я прихожу в себя, то вижу тень в углу комнаты.
-Почему ты борешься? - шепчет она, всхлипывая, и сжимается в бесформенный комочек, сползая по стене на пол, - если будешь сопротивляться - они выжгут твои мысли, уничтожат прошлое. Ты будешь безликой тенью без хозяина.
Я нахожу силы и мотаю головой, стараюсь согнать с себя болезненное наваждение. Поднимаюсь на ноги, которые то и дело норовят подогнуться. Тень кидается ко мне стремительно и одержимо.
- Они могут вывести тебя на улицу днем и ты начнешь исчезать! Ты исчезнешь! Исчезнешь! Исчезнешь!
Я помню эти глаза. Я встречал этого парня сегодня в коридоре.

Хочу его успокоить, но он не унимается, продолжая дрожать всем телом и безумно шептать, как заезженная магнитофонная лента.
- Многие исчезли... Я... остался... без хозяина. Тень... без хозяина исчезнет, исчезнет... - парень начинает метаться из угла в угол, бормоча что-то нечленораздельное себе под нос. Вдруг он замирает и вздрагивает, словно от удара невидимой руки.
- Можно я буду твоей тенью? - его глаза пристально смотрят на меня. Только я ничего не успеваю ответить, так как в Комнату заходят несколько человек в зеленых халатах и уводят его в никуда. Меня тоже куда-то ведут. Ведут на улицу, в холодный осенний день, но меня совсем не пугает, что я исчезну. Все кажется бессмысленным, чужим, даже мое собственное тело, будто я смотрю на него со стороны. Я замечаю, что первый снег растаял. Живы ли наши снеговики? Я вспоминаю, что у меня кажется есть друзья - Харди и Хуан. Я осознаю, что могу думать. Я понимаю, что тоже становлюсь чьей-то тенью. За мной кто-то постоянно следует, а, быть может, следую я за ним.

Что это за место? Там, где живут тени? Или там, где живут психи? Я сумасшедший или просто забытая кем-то тень? Кто бы я ни был - нельзя опускать руки. Не имею права. Только нужно ни о чем не думать, не искать ответы, а просто выбраться отсюда. Любой ценой, иначе я просто сойду с ума. Пролет. Еще один. Странно, что никто не бьет тревогу, ведь здесь у стен есть глаза. Лестница. А вверху клочок серого неба. Разбитое окно. Ступеньки кажутся холодными и бесконечными… Такой узкий, маленький проем окна, как фоторамка на стене, только разбитая, без фотографии. А в ней – полнеба, полмира, полжизни. Где-то там, в этой безжизненной рамке прошлого шумят деревья. Они шепчутся о чем-то вечном своей листвой. Их шепот доносит до меня танцующий ветер. Почему-то мне то ли мерещится, то ли вспоминается осенний сквер, где на скамейке склонились друг к другу две фигуры, озябшие от холодного стеклянного неба. Когда-нибудь оно разобьется на тысячи осколков и фоторамка упадет со стены. Нарисованные моим воображением фигуры покроются пылью, сотрутся штрих за штрихом. Последняя ступень, как глоток свежего воздуха. Воспоминания слетели, но чувство, что над моей головой стеклянный купол, осталось. Чьи-то холодные серые глаза с прищуром следят за мной. И тут я понимаю – это глаза неба. Оно смотрит на меня.
Где нет начала, там нет и конца. Чувствую себя бегущим по кругу. Замкнутому. Без выхода. Там, за спиной, одни белые стены. Без дверей. Лишь лестница в небо такая бесконечная, дрожащая на ветру, уходящая в пустую черную ночь. А впереди туман, сквозь который проглядывает деревянный, разрушившийся мост. Мост соединяющий мои жизни. Мост, с которого я когда-то сделал шаг вниз…

Техническая часть