[Лалэль]

Читателям

Извиняюсь за долгое молчание. Конечно, я занимаюсь челленджем исключительно для собственного удовольствия: и обкатываю правила, и играюсь, и ностальгирую - всё для себя. Но все-таки, если кто-то узнает свое детство и порадуется, мне будет вдвойне приятнее. Пишите, комментируйте, я очень жду обратной связи.

Первое замечание: Не сделала то, что задавали!

Дорога в школу, торжественная линейка, первый урок – школьные мероприятия растянулись почти на полдня. Ассоль плохо понимала, что происходит: вокруг было очень много людей, детей и взрослых – хотя ей, малявке, все, кто был старше её, казались взрослыми, даже третьеклассники. Играла громкая музыка, взрослые по очереди подходили к микрофону и произносили торжественные речи, стараясь перекричать шумящих школьников – всё это наводило на мысль о том, что происходит что-то значимое, очень важное, но что именно, она не могла понять, и потому чувствовала себя потерянной. Даже присутствие лучшей подруги Гули, которая стояла в двух шагах от неё, не успокаивало девочку; она обеими руками вцепилась мамину руку и не отпускала её, и Ольге приходилось держать и портфель, и праздничный букет, и свою перепуганную дочь.

Вынесли колокольчик; высокий дяденька в школьной форме (десятиклассник, который малышке Ассоль казался ровесником её тридцатипятилетнего отца) подхватил маленькую девочку с колокольчиком – такую же, как она, первоклассницу, - и та, гордо взирая на всех с высоты одного метра девяноста сантиметров, несколько раз торжественно позвонила в колокольчик. Ассоль не совсем поняла смысл проведенного ритуала, но увидев, как мама украдкой смахнула слезу, поняла, что посвящение в школьники состоялось – и глубоко вздохнула, осознавая важность момента.

Мама взяла её за руку и помогла подняться по высоким и неудобным ступенькам на школьное крыльцо, и Ассоль впервые переступила порог школы, переступать который ей предстояло каждый день на протяжении десяти лет (когда не будет каникул, государственных праздников и карантина). Мама помогла малышке подняться на второй этаж, ввела её в кабинет, где ей предстояло учиться – и девочку ждало ещё одно испытание: на первом в её жизни уроке ей предстояло остаться одной, мама вышла и ждала снаружи.

Ассоль сжалась в комочек. Её посадили на вторую парту, но ей всё равно казалось, что учительница смотрит только на неё. Другие дети, взбудораженные, громко и радостно рассказывали о себе, а потом тихонько перешептывались, а она сидела тише мыши, не поднимая глаз от парты. Учительницы, сидевшие в классе – молодая Анна Николаевна, которая и должна была их учить, и другая, Вера Дмитриевна, седая, строгая, – быстро обратили внимание на мышку-норушку. Анна Николаевна подошла к ней, ласково посмотрела и спросила:
-А ты, девочка, почему ничего не рассказываешь? Как тебя зовут?
-Ассоль…
- Встань, пожалуйста, - попросила седая Вера Дмитриевна, - в школе, когда тебя спрашивают, нужно вставать из-за парты и отвечать.

Ассоль, испугавшись, с грохотом отодвинула стул, на котором сидела. Учительница чуть заметно поморщилась, впрочем, не переставая приветливо улыбаться.
- Меня зовут Ассоль, - громко, как могла, сказала девочка, - Ассоль Шторм.

Весь класс посмотрела не неё: таких имен дети раньше не слышали. Хорошо это или плохо, когда тебя так зовут? Гуля тоже посмотрела на подругу с любопытством: как-то она будет выкручиваться?

- Чудесное имя, - одобрила Анна Николаевна, и дети тихонько загудели. - Когда станешь взрослой, узнаешь, что была такая волшебная девочка, которая верила в чудеса. Очень хорошее имя… Кто его придумал – папа или мама?
- Мама…
- Это не Оленьки ли Шторм дочка? – спросила Вера Дмитриевна у Анны Николаевны, а затем посмотрела на покрасневшую Ассоль. – Ассоль, как зовут твою маму?

- Оля… Ольга Алексеевна.

Учительницы переглянулись; во всем этом была какая-то недосказанность, которую моментально почувствовала и Ассоль, и все дети в классе.
- Я когда-то учила твою маму, - сказала Вера Дмитриевна, тепло глядя на неё через очки с плотными стеклами. – Она была очень хорошей ученицей, в школе до сих пор её помнят. Ты тоже должна хорошо учиться, чтобы мама тобой гордилась… А как зовут твоего папу?
Ассоль совсем засмущалась.
- Лонги-ин… - чуть слышно пробормотала она.
- Повтори еще раз, погромче!
-Лонгин… - весь класс громко расхохотался, одна Гуля удержалась от смеха. Ассоль захотелось провалиться на месте.
- Значит, ты Ассоль Лонгиновна? – Анна Дмитриевна тоже не удержалась от доброй улыбки.

Девочка кивнула, не в силах ответить словами. Учительница подошла к Ассоль и опустила руку ей на плечо.
- Твоего папу я тоже знаю, - доброжелательно сказала она, и смех в классе понемногу стих. – Мы с ним учились в одном классе, когда я была такой же маленькой, как ты, и ходила в школу. У тебя замечательные мама и папа.

Класс замолчал. Ассоль подняла глаза и с обожанием посмотрела на учительницу.
- Ты обещаешь хорошо учиться, Ассоль?
- Да, Анна Николаевна…
- Молодец! Садись на свое место… Хорошо, кто еще хочет рассказать о своей семье? Дети, учитесь поднимать руку, когда хотите ответить! Валера, ты хочешь рассказать? Подожди, встань сначала из-за парты…

Урок закончился, и Ассоль, мир которой за эти полчаса успел полностью перевернуться, вернули маме. Как будто этого было мало, первоклассникам ещё и задали домашнее задание: составить небольшой рассказ о своей семье.

Мама повела Ассоль домой, по дороге пытаясь выяснить, как ей понравилось в школе, понравилась ли ей учительница, что они делали на уроке и о чем её спрашивали. Ассоль отвечала односложно и ни словом не обмолвилась о том, что ей задали домашнее задание. Была одна мысль, которая не давала ей покоя, и которой она ни за что не согласилась бы поделиться с мамой.

Она вспомнила один случай, о котором мама, должно быть, давно забыла. Мама тогда разговаривала со своей подругой, тётей Леной, с которой они вместе ходили в школу, и начала вспоминать школьные годы. Тётя Лена сказала, что мама была гордостью школы, а мама разозлилась:
- Это потом они начали мою фотографию на доску почета вешать – потому что я и в самодеятельности участвовала, и в олимпиадах побеждала, и училась всегда на пятёрки… А сначала даже в пионеры принимать не хотели, помнишь? И в младших классах Светлана Витальевна всё время говорила, что у меня нет отца и мама меня нагуляла. И детей натравливала, чтобы меня били… Ты представляешь? А ведь отец умер, когда мне было три! Она, дура, даже подумать своими куриными мозгами не могла, почему мама всё время в черном! Я из-за этой грымзы всё время в синяках ходила! Хорошо, что она там больше не работает, никогда бы не отдала Ассольку в её лапы.


Ассоль раньше не понимала, что это значит, а теперь всё поняла. А ведь у неё папа и мама разошлись… Если она расскажет, что мама и папа не живут вместе, то Анна Николаевна не будет её любить, а наоборот, начнёт её ругать, а дети – обзывать и бить. Но и это не самое страшное, они начнут говорить плохое про маму Олю, скажут, что раз мама и папа не живут вместе, значит, мама её нагуляла. Ассоль не понимала значения этого слова, она думала, что это значит пойти гулять и украсть у кого-нибудь ребенка, как цыгане их крадут (цыганами её часто пугали). А вдруг у мамы потребуют, чтобы она вернула нагулянную девочку, и отдадут Ассоль чужой тёте? Этого ни за что нельзя было допустить.

Впервые в жизни Ассоль понимала, что не может решить, как поступить. Скрыть правду - стыдно. Признаться - облечь себя и семью на позор.

Ассоль думала об этом, внимательно глядя в окно. Небо темнело, становясь цветом, как жестяная банка с консервами, разноцветные деревья – желтые, зеленые, красные, оранжевые, коричневые, – испуганно шумели ветвями, гнулись и склонялись под порывами ветра. Настроение у Ассоль было под стать пейзажу – пасмурное. Нужно было сказать маме о домашнем задании и попросить помощи, но она никак не могла на это решиться, и только смотрела в окно и вздыхала.

Вдруг послышался шум крыльев и на карнизе появился сизый голубь. Это произошло так внезапно, что девочке почудилось, будто он всегда здесь сидел.

- Гуля, - с восторгом сказала она, протягивая руку, чтобы его потрогать.

Голубь глядел на неё глазками-бусинками, наклонив голову, как будто чего-то ждал, но как только она захотела его коснуться – тут же улетел. Но ему удалось сделать главное – поднять Ассоль настроение.

Ассоль еще некоторое время смотрела в окно, пытаясь разглядеть улетающего гулю, потом с тоской поглядела на тетрадку, где было записано домашнее задание. Нужно было показать её маме, рассказать о задании учительницы, но вместо этого девочка, подумав, тихонько спрятала тетрадь в укромном месте за шторой.

Положила и тут же постаралась о ней забыть.

От автора

Любой читатель, ходивший в школу в начале девяностых, высмеет меня и скажет, что о таких красивых тетрадях мы тогда и не мечтали. Были тонкие тетради с однотонной обложкой, или толстые тетради в клеенчатом переплете, редко когда встречались примеры "украшательства". Но увы, более подходящей замены стандартным тетрадкам я не нашла.

-Ассоль!

Девочка вздрогнула и испуганно обернулась.

Мама стояла в дверях и смотрела на неё, и вид у неё был довольно сердитый. Ассоль испугалась, решив, что мама видела её манипуляции с тетрадью и сейчас начнет её стыдить. Для неё, как и для любого ребенка, родители казались существами всеведущими, поэтому она сразу вообразила, что мама знает и о спрятанной тетради, и о причинах, по которым Ассоль решила не делать домашнего задания.

Но на самом деле мама понятия не имела о том, что творилось в душе её дочки, а её боевитое настроение объяснялось совсем другими причинами. Ассоль догадалась об этом, когда увидела, кто стоит в прихожей и из-за маминого плеча пытается заглянуть в детскую.

- Ассолька, папа пришел.

Безграничная, безусловная радость переполнила все её крошечное существо, и девочка, громко крича от радости, бросилась папе на шею. Все печали, тревоги, все волнения этого дня были забыты моментально – любимый папа вернулся домой.

Потом они сидели на кухне и пили чай с тортом, который папа принес. Ассоль летала на крыльях от счастья: мама и папа сидели рядом, не спорили, не ссорились, и она старалась ходить на цыпочках, чтобы не разрушить эту хрупкую гармонию. Она готова была собрать все крошки со стола, перемыть все чашки и даже вымыть пол на кухне, лишь бы мама и папа все также сидели рядышком и негромко разговаривали о ней, Ассольке, или ещё о чем-нибудь своем, взрослом. Она бы всё отдала, чтобы так было всегда.

Но мама прямо во время беседы как-то по-особенному звякнула ложечкой о край стакана, как-то по-особенному взглянула на папу – и Ассоль замерла с куском торта в руках. Она не знала, что случилось, но уже понимала, что сейчас будет.

- Ассоль, ты покушала? – спросила мама. – Иди посмотри телевизор, нам с папой надо поговорить.

Вся радость мгновенно улетучилась. Ассоль прекрасно понимала, что это значит: мама снова решила ругать папу, и она никак не могла повлиять на ситуацию. Она, скрывая слезы, навернувшиеся на глазах, тихо сползла со стула, поставила в мойку грязную тарелку из-под торта и тихонько вышла из кухни, прикрыв за собой дверь. Она заметила, что папа с мамой смотрят на неё удрученно, но понимала, что и они ничего не могут сделать – они не могли не поспорить, не поругаться. И от осознания того, что никто не может изменить ситуацию, девочке стало еще хуже.

Она прошла в зал, включила телевизор и уселась на диван – мама разрешала смотреть телевизор только с дивана и ни в коем случае не подходить ближе, чтобы не портить зрение. Ассоль включила телевизор: на первом канале шел какой-то концерт, и ей понравилось смотреть на танцующих казаков и казачек, яркое зрелище отвлекало её от нерадостных мыслей. Но потом началась какая-то «взрослая» передача, и Ассоль заскучала, и начала от скуки рассматривать книги, лежащие на журнальном столике.

Она попыталась прочесть их названия «Спра-воч-на-я кни-га ре-дак-то-ра и кор…корректора» (это слово Ассолька знала хорошо, так называлась мамина работа), «Сло-варь эп…э-пи-те-тов ли… рус-кого я-зы-ка». Комната была маминой, и книге на столе – тоже мамины, взрослые, очень умные, такие же, как мама.

Ассоль не знает, что это такое. А мама знает, она эти книги всё время читает и даже на работу берет. Мама умная и очень хорошая. И папа добрый и умный. Ну вот почему они не могут помириться?

Ассоль пыталась успокоить себя, пока смотрела «Спокойку». А может, не все так плохо? Вот, сидят вдвоем на кухне, о чем-то там шепчутся, как делают все папы и мамы, и не кричат даже… Может, все еще будет хорошо? Папа приедет к нам, снова будет жить в этой комнате, и постепенно все снова станет хорошо.

Но когда передача закончилась, Хрюша со Степашкой пожелали всем своим зрителям доброй ночи и началась финальная заставка с корабликом, в комнату влетел расстроенный папа, пробежал мимо неё, как будто не замечая, и выбежал на балкон, чтобы успокоиться. Точно так же, как он выбежал на балкон летом, когда собрался уходить от них. Ассоль сидела, вжавшись в диван, ни жива ни мертва, и ждала: что он сейчас будет делать. Но папа стоял на балконе молча, не ругался, не плакал, и она не знала, нужно ей к нему подходить, или нет.

Она тихонько встала с места, выключила телевизор и спряталась под кресло. Папа, вернувшись в комнату, не увидел её на том месте, где она сидела, и недоуменно протер очки. Потом успокоился. Ассоль, сидя в своем укрытии, ждала, что же он будет делать. Папа посмотрел на книжки, лежавшие на столе, почесал макушку, подумал и, как будто что-то вспомнив, улыбнулся и начал бубнить что-то себе под нос. Ассоль, затаив дыхание, слушала.

Папа, увлекшись, ходил по комнате и говорил – видимо, у него тоже была привычка говорить, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Он вспоминал и говорил, иногда прерывая самого себя на полуслове и начиная предложение сначала. Он как будто читал лекцию самому себе – и спорил сам с собой, доказывал что-то самому себе же. Ассоль слушала незнакомые слова, пытаясь понять, о чем папа говорит – и постепенно действительно начала понимать, что такое определяемое, и какая зависимость между словами в предложении. Ей нравилось, что он такой умный, но было очень грустно оттого, что он сейчас думает только о своих словах и предложениях и совсем не думает о ней с мамой.

Она неосторожно шевельнулась – папа остановился и изумленно поглядел на неё, спрятавшуюся в уголочке.
- Асюха, ты здесь? Я думал, ты уже спишь… Поздно уже, иди в кроватку.

И действительно, обе стрелки часов замерли на цифре «12».

Асюха, то есть Ассоль поглядела на него жалобно, хлюпнула носом – и бросилась к папе, и обняла его за колени, заливаясь слезами.
-Дочка, доченька, что с тобой? – повторял испуганный папа, гладя её по голове. А она плакала, плакала и все не могла остановиться.

Она просто поняла, что папа уже никогда не будет жить с ними. Он об этом даже и не думает.

Ассоль так и не выполнила задание учительницы.

Правду сказать она не могла - боялась. А соврать или схитрить – не решалась.

Баллы за невыполненное домашнее задание - 500 баллов.


Наказание: "Учись, пока я жива, дурень!" Родитель или взрослый родственник со стремлением к Знаниям обучает ребенка любому навыку в течение трех часов (только для Увлечений).

Наказание выполнено. Баллы за выполненное наказание - 100 баллов.

Всего 600 баллов.