[Лалэль]

Летние каникулы Ассоль

Этот отчет посвящается нашей дорогой EvilChild. Хоть он и немного грустный, хочу преподнести его тебе в качестве запоздалого подарка на день рождения. Желаю тебе счастливой судьбы, крепкого здоровья, мирного и чистого неба над головой и покоя в душе. Оставайся всегда таким же оптимистом, каким я тебя знаю и люблю. С семнадцатилетием, дорогая! (снова )


«Здравствуй мамочка!


Как ты живеш у меня всё хорошо. Я у бабушки с дедушкой в диревне тут очень хорошо и мне нравитса.

Бабушка и дедушка очень добрые. Они спросили, а что ты сама не приехала я сказала что ты заболела, они потом долго вздыхали и сказали писать тебе письма. Я уже три начала, а потом не закончила. А это письмо я закончу, потомучто папа приехал и он отвезет тебе письмо от меня – с приветом от твоей Ассольки.

Мамочка у тебя все хорошо? Ты выздоровела? Я каждый день о тебе думаю, прошу чтобы ты больше не болела. А я не болею у меня всё хорошо. Один раз только простыла но понарошку. Меня бабушка наругала и вылечила. Ты там скучаешь без меня, я очень скучаю.

Смотри, эти ромашки я тебе нарисовала чтобы ты улыбнулась.

Мамочка! Мы очень дружно живем и не ругаемся никогда.

Дедушка всё время в поле потомучто летний день год кормит. Приходит только вечером и сразу спать. А мы весь день с бабушкой по хозяйству.

Бабушка говорит что она крутится как челнок но это она придумывает на самом деле она не крутится а всё время работает. Утром то кормит кур, то корову доит, то прапалывает траву, то поливает капусту, то стирает. Потом кушать готовит. А после обеда жарко. Мы посуду помоем и поспим часик. Потом сидим телевизор смотрим или разговариваем, пока не станет прохладнее тогда дальше идем трудитса.

Я ей помогаю бабушка говорит что я её помощница всё делаю что попросит. Мне только плитку включать нельзя и воду из колодца доставать, а так я все делаю. Бабушка меня очень любит. Она говорит чтобы я на следущее лето тоже приезжала.

У бабушке во дворе курочки и петушки, гуси, индюки. Я только гусей боюсь кормить: они щиплются. В хлеву живет коровка. Бабушка показывала мне, как её доить. Только каждый день она меня не будит утром чтобы доить. Бабушка меня жалеет.

А вечером мы снова собираемся и отдыхаем после тяжелого дня. Корову с поля встречаем, потом ужинаем и ещё телевизор смотрим.

Я люблю читать книжки. У бабушки с дедушкой их много. Они разрешают мне брать какая понравитса.

Мамочка я много книжек за лето прочитала. Только книжки которые Анна Николаевна нам задавала не нашла. У бабушки с дедушкой только сказки есть и ещё "Незнайка". Я хотела в библиотеку, но бабушка сказала библиотекарь вотпуске. Каникулы у неё.

Только телевизор мне не нравится тут. Он чернобелый, а у нас цветной. И ещё картинка всё время прыгает. Я иногда смотрю мультики и музыкальные концерты. Мы с бабушкой смотрим "Богатые тоже плачут". Дедушка смотрит новости, но ему не нравится. Он все время ругается. Бабушка его успокаивает.

Мне очень нравится бабушкидедушкин дом, твоя комната особенно и большая комната. Я их сильнее люблю, потомучто в большой комнате много книжек телевизор и всякие фотографии, а в твоей комнате твоя кроватка и твои открытки. Но твоя комната больше нравится потомучто твоя».

Дойдя до этой строчки, Ольга попыталась вспомнить, как выглядит её комната – та угловая комнатка в бабушкином доме, с большими, во всю стену, окнами, через которые она, лежа в кроватке, видела столько рассветов и закатов, пока не приехала мама и не увезла её сюда, на север. Сколько ей лет тогда было? Чуть больше, чем Ассольке сейчас. Да, в их деревенской школе можно было учиться только три года… она отучилась два, потом уехала и снова пошла во второй класс уже здесь.

Теперь в этой комнате с большими окнами на рассвет спит её дочка – тоже в бабушкином доме, тоже без мамы, тоже собирает все мелочи, которые напоминают ей о матери, и ждёт её.
Ах, открытки. Да-да, вспомнила. Я тогда любила собирать открытки с цветами – наверное, мама собрала их и повесила где-нибудь на видном месте, а Ассолька теперь любуется…

Ольга подавила глубокий вздох и продолжила чтение.
«Я нашла твою старую куклу, а бабушка ругалась и не давала её поднять, потомучто она старая и грязная и без волос. А мне её так жалко, мама! Она несчастная и маленькая. Ей одной страшно. А еще это твоя куколка.

Теперь я с ней сплю. Знаешь как я её люблю: один раз было холодно, так я сняла футболку и её укрыла, ей ведь холодно. Так сильно я люблю твою куколку, мама. Наверно я её привезу только надо бабушку спросить. Не разрешит ведь.»

- И вот вся она в этом, - хмыкнула мама, - облезлую куклу пожалела!
- А мне это в ней и нравится, - возразил Лонгин, увлеченно читавший письмо из-за плеча бывшей жены.
- Потому что это твоя черта, - отрезала Ольга, - читаешь, так читай молча, а то уйду в другую комнату.

«Мне здесь очень весело, мама. Мы с мальчиками бегали на речку и купались, а дедушка брал меня ловить рыбу, только я ничего не поймала. А с бабушкой мы все время по хозяйству и один раз ходили в лес по грибы, вообще далеко, нас потом подвозил дяденька на грузовике и мы видели бензовоз который потом на нашей улице загорелся, но не взорвался. А грибов мы тогда принесли много, целую кучу.

Еще мне понравилось смотреть как цветет картошка. Когда на ней появились цветочки её стал кушать какойто жучок полосатый. Тогда я помогала бабушке: собирала жучков и клала их в банку. Жалко жучков: они противные, но у них детки, а картошку больше жалко. Бабушка сказала мы её всю зиму есть будем. Папа отвезёт её нам домой.»

Ассоль, до этого старательно писавшая всё, что ей приходило в голову, простодушно и безо всякой задней мысли, вдруг остановилась, перестала выводить большие буквы и отложила шариковую ручку. Она вдруг испытала неприятное, гнетущее чувство невозможности высказать то, что у неё на душе. Ей очень хотелось поделиться с мамой тем, что она испытала, но она опасалась, что мама, узнав об этом, встревожится, и кроме того, понимала, что не найдет нужных слов, чтобы выразить всё на бумаге.

Это открытие она сделала две недели назад, после дневного сна. В тот день Ассоль приболела, и потому бабушка уложила её рядом с собой, чтобы заметить, если внучке вдруг станет хуже. Но Ассоль проспала полтора часа и проснулась почти здоровой, поэтому ей разрешили вставать и одеваться.

Пока внучка шебуршилась, одеваясь и заправляя постель, бабушка сидела за трюмо и тщательно причесывалась, аккуратно укладывая седые волосы и закалывая их шпильками.

- Бабуля, какая ты красивая, - запищала Ассоль, наваливаясь сзади и пытаясь её обнять, а бабушка, смеясь, отмахивалась:
- Охолонь!

Бабушка отвернулась и снова посмотрела в зеркало, теперь уже сердито:
- Где уж тут красота-то? Была молодая, была красивая, а теперь-то что...
Ассоль вдруг стало до слез жалко её.

- Мама твоя красивая, - продолжала бабушка, завязывая платок на голове, - ты тоже у меня красавица, вырастешь, ещё красивее будешь. От кавалеров у тебя отбою не будет.

- А ты, бабушка, тоже ведь красивая. Только старенькая. - Ассоль обратила внимание на портрет, висевший в простенке. На старой фотографии молодая женщина в шляпке томно улыбалась, лукаво глядя на неё темными глазами.
- Бабушка, это кто?
- Мама моя, а твоя прабабушка. Тоже молодая да красивая была.
- Она умерла, да?
- Давно уж... Царствие ей небесное, - бабушка быстро перекрестилась.

Ассоль вздрогнула. Холодящее душу, словно лёд, чувство накрыло её. Она словно бы увидела воочию тень времени, стремительно мчащуюся злобную птицу, на лету хватающую и уносящую в клюве всё, что есть хорошего у человека, и оставляющую его жалким и беспомощным.

Она никогда раньше не задумывалась об этом. Конечно, Ассоль лет с пяти знала, что есть старость и смерть, болезни и одряхление, но никогда ей не приходило в голову порассуждать об этом. Теперь же перед ней как будто прошла вереница прекрасных молодых женщин, одряхлевших, а потом лёгших в землю и похороненных.

Прабабушка была молодая и красивая, а потом постарела и умерла. Бабушка была молодая и красивая, теперь старенькая. Мама молодая и красивая, но скоро постареет, как бабушка. Ассоль вырастет, побудет немного красивой и тоже станет старенькой. До этого ещё много времени, но ведь когда-то это будет.

Все они постареют, а потом умрут и их закопают в землю, и ничего не останется. Только портрет на стене, но разве же это много? А если и портрета не останется?

Ассоль сказала себе, что не хочет после смерти остаться портретом.

Она с боязливом трепетом наблюдала за бабушкой, которая устало заправляла постель, разглаживала складки на одеяле, взбивала пышные подушки, сложенные горкой. Ассоль посмотрела на неё так, как никогда раньше не смотрела, и увидела и былую красоту, и усталость и болезни, принесенные старостью. Ей показалось, что она видит надломленный цветок, ещё цветущий, но уже обреченный завянуть.

Ассоль до слёз стало жалко и бабушку, и маму, и себя, и всех людей, обреченных на старение, смерть и забвение. Её настиг первый в жизни экзистенциальный кризис.

Девочка начала думать о том, о чем раньше не думала. Например, она решила, что люди молятся не потому, что любят боженьку, а потому, что им обидно и страшно стареть и умирать, и они хотят за это какую-то компенсацию, надеются, что их молитвы услышат и им станет хорошо. Увидев в серванте у бабушки иконы, она без всякой задней мысли спросила:

- Бабушка, у тебя столько икон, потому что ты боишься умереть?

Бабушка долго потом ворчала, но так и не смогла переубедить упрямицу, и Ассоль молчала, но укрепилась в своем мнении.

Можно было бы написать и маме о своих мыслях, но как об этом расскажешь? И даже если получится объяснить, то как мама это примет? Наверняка расстроится, а ведь она сейчас болеет.

Ассоль решила не писать. Лучше будет рассказать всё маме, сидя рядом и обнимая её, когда-нибудь потом.

Поэтому она решительно взяла отложенную ручку и продолжила писать:

«Мамочка мне тут очень хорошо! Я хожу в лес, играю с ребятами. Мы бегаем на речку купаться и еще в магазин. А ещё мы каждый день играем. Ты не думай я и бабушке помогаю но поиграть то тоже хочется. Мне очень нравится залазить на сеновал и прыгать оттуда. Это очень весело. Бабушка говорит что меня оттуда не стащить что я прямо попрыгунчик и все сено ей разварашу, но мама я же акуратно прыгаю.

Дорогая мамочка пора письмо заканчивать. Очень тебя люблю, целую. Мне здесь здорово, но жалко что нет тебя. Я хочу поскорее увидеть тебя наверное скоро приеду. Или ты сама к нам приезжай, если уже не болеешь. Бабушка с дедушкой будут очень рады, бабушка ведь тебе мама.

Целую тебя крепко-крепко. Твоя дочка».

- У нас чудесная девочка, - сказал Лонгин, по-прежнему внимательно читавший из-за плеча, и смахнул слезинку (он часто плакал от восторга и почти никогда – от печали), - и как нас угораздило родить такое чудо?
- Ты разве не помнишь, как всё было? Мы гуляли на выпускном, ты перебрал шампанского и расчувствовался, декламировал мне Блока; я была слишком рада, что получила диплом, и учеба наконец-то позади, и полезла к тебе целоваться. Потом мы всю ночь гуляли на набережной под луной... Вот вам пожалуйста – Ассолька. Добрейший человечек на свете, чувствительная, тонкая, с рождения видит красоту и чувствует поэзию – и терпеть не может учиться. Какой еще она могла получиться после такого?
- Надеюсь, хоть наше шампанское ей боком не выйдет.
- Вышло. Мне кажется, она слишком нервная для своих лет и обо всем тревожится. Наверняка последствия пьяного зачатия. - Ольга бережно положила письмо на стол и разгладила ладонью смятый тетрадный лист.

- Ассольке сейчас очень нужен отец. Она очень переживает, что ты не живешь с нами.
- Ты же сама не хочешь, чтобы я к вам приходил.
- А ты чего ждал! После этой твоей... нет, это слишком больно. Мы теперь еще долго не сможем собираться все вместе на кухне и пить чай.
- Как же нам быть? - Лонгин даже не спорил, он давно принял свою вину и то, что вина прощена не будет, может быть, никогда. Теперь его печалило только одно: Ассоль растет без него.

Ольга посмотрела на него, и в её взгляде, кроме привычной обиды и боли, он заметил давно не замечаемую мягкость и сочувствие.
- Что бы там ни было, мы все равно остаемся её родителями. Мы оба ей нужны, и оба должны уделять ей внимание. Бери её на прогулки по воскресеньям, води на каток, вози на рыбалку, делай все, что можешь, чтобы она знала, что ты по-прежнему её папа.
- Это всё хорошо, но... - Лонгин собирался сказать, что сложно оставаться папой, если ребенок видит тебя от случая к случаю, и лучше бы было наладить отношения, чтобы хотя бы ходить друг к другу в гости каждый день, но Ольга не дала ему договорить, думая, что угадала его мысль:
- Да-да, ты прав. Давай все-таки подадим на развод. Это долго и муторно, но надо оформить всё официально. Ассоль надо к этому привыкать.

Хрупкая надежда на воссоединение семьи сверкнула и тут же разбилась вдребезги.
- Кто ей об этом скажет - ты или я?
- Мы оба. Наверное, мы вдвоем должны ей об этом сказать.Так будет правильнее.


Баллы

Баллы за невыполненное домашнее задание - 500 баллов.

Наказание:"Ещё и по дому ничего не делаешь!" С 19.00 и до полуночи ребенок проводит уборку: убирает игрушки, книги, моет посуду, протирает поверхности, чистит раковины и унитазы, вытирает лужи, чистит аквариум, клетки животных, миски, лотки и подстилки, сгребает листья, выносит мусор.

Наказание выполнено с 19.00 до 00.00. Баллы за выполненное наказание - 100 баллов. Видео с выполненным заданием будет загружено в ближайшее время.

Всего 600 баллов.