Запись вторая. На это я не подписывался!
Моя жизнь была прекрасна. Я заканчивал школу (с вполне неплохим аттестатом, между прочим), готовился к поступлению в университет. Я решил связать свою жизнь с музыкой, и родные не возражали. До вступительных экзаменов оставался месяц, и я тренировался изо всех сил. Чтобы чувствовать себя увереннее, играл у магазина матери (заодно, по ее словам, рекламировал товар).
В развлечениях, впрочем, я себя тоже не ограничивал. Ключи от надстройки у меня никто не отбирал, и я продолжал водить туда своих дам.
А потом у меня «прорезался» дар. Сначала я, конечно, малость обалдел, когда, сильно разозлившись, умудрился подпалить розовый куст на заднем дворе, но, имея в доме матушку-ведьму, все же я оказался к таким потрясениям морально готов. Мама, прошедшая через это, тоже была спокойна, что делать, она знала. «Поедем в Шеридан!» - постановила она.
Тут-то и начались проблемы. Как выяснилось, силенок у меня поболее, чем у мамы, а еще, по словам врача «мозги не тем забиты», потому вариант: «Вот тебе, мальчик, книжечка, почитай на досуге» не подходил. Мне нужно было полноценное обучение, прежде всего для контроля дара. Если бы речь шла просто об изучении заклинаний, я, наверное, послал бы все к чертям – терять три года в какой-то глуши ради того, чтоб взмахом волшебной палочки вытереть лужу посреди гостиной? В наш век высоких технологий (и банальных швабр)? Однако речь шла в первую очередь о безопасности моей семьи. Бабушки, деда, матери, Джонни. А уж подвергнуть риску крошку Изольду – это для меня было вообще за гранью. Пришлось подчиниться и паковать чемодан. Получился он, собственно, очень маленький. Наставница, госпожа Арвен, четко указала, чего и сколько можно взять. «Выторговать» у строгой бабки удалось только гитару. Она вняла моим доводам, что мне нужно образование, а без практики три года ни один музыкант не выдержит.
Дворец, который занимала госпожа Арвен, был огромный. Вот только кроме нас двоих тут никого не было. Тоска…
Целыми днями я зубрил заклинания, варил в котле какую-то дрянь, выстраивал пальцы в сложные знаки (вот где пригодилась музыкальная практика).
О девчонках пришлось забыть – наставница отпускала меня в город на полдня, раз в две-три недели. И я предпочитал проводить это время дома, с сестренкой, которая очень скучала и по требованию которой мама звонила мне каждый вечер. Малышка всегда так радовалась моему приходу.
Еще одной трудностью был характер госпожа Арвен. Она ругалась по поводу и без, чуть что отправляя чистить котлы, драить пол или копать огород. Без использования магии, естественно.
- Госпожа Арвен! - как-то не выдержал я, разглядывая свои руки после работы в саду и прикидывая, смогу ли я вечером сыграть хоть простенькую мелодию, или на этой неделе брать в руки гитару нет никакого смысла. – Зачем вся эта трудотерапия? Маг же легко может решить эту проблему взмахом руки.
Она мрачно посмотрела на меня, явно прикидывая, не осталось ли на кухне грязной посуды и вся ли картошка почищена. Но затем достала с полки книгу. Я даже растерялся. Вполне себе современная, напечатанная на бумаге. У магов что, и такие есть?
- Илиан, как маг может лишиться своих способностей? – спокойно спросила она.
- Если маг совершит преступление, суд может приговорить его к лишению способностей через наложение печати. Так же можно потерять силы в случае сильной болезни, особенно опасны травмы мозга, - послушно процитировал я недавний урок. – В прежние времена к такому могла привести дуэль с более сильным магом «другой направленности». Он так же мог поставить свою печать, которую удавалось снять далеко не всегда. Сейчас, когда светлые и темные маги не враждуют, этот вариант встречается редко.
- А знаешь, что с этими магами происходит потом?
- Ну… - этой темы на уроке мы не касались. – Наверное, начинали жить обычной жизнью.
- Обычной жизнью… - мрачно повторила госпожа Арвен. – А ты, мальчик, я гляжу, оптимист. К сожалению, нет. Привыкнув во всем полагаться на магию, они либо гибли, либо сходили с ума, оставшись без силы. Я не хочу, чтобы такая участь постигла кого-то из моих учеников. Почитай на досуге, поймешь.
Заняться долгими вечерами было особо нечем, так что я решил таки полистать книгу перед сном. Те еще сказочки на ночь, я вам скажу. Речь в основном шла о магах, которые лишились сил по приговору суда за свои преступления. Убийства, интриги, отравления… И эти ребята в серьез называли себя светлыми? Впрочем, итог был закономерен и печален – смерть. Или сумасшествие, а затем смерть. Я так и не смог определиться, какой вариант мне меньше не нравится.
Однако чтение захватило – преступления магов описывались подробно, и порой эти истории напоминали приключенческие романы. Я просидел за книгой почти до утра, и добрался до финала. Последние несколько историй были со счастливым концом – приговоренные умудрялись благодаря внутренним силам (и немалому упрямству), дожить до конца «срока», многие даже исправлялись.
Особенно впечатлила меня история
рода Марио. Здесь было все, что нужно для захватывающего сюжета. Вражда двух семей на протяжении веков, решение разом покончить со всем, уничтожив врагов, коварные отравители… Не хватало только молодых людей из враждующих родов, которые бы полюбили друг друга. Будь это художественное произведение, они, скорее всего, присутствовали, но жизнь диктовала свои условия. Волшебники рода Марио, отец и пятеро его детей, умудрились отравить воду в поместьи врага. То ли чего-то они не рассчитали, то ли сочли «несколько случайных жертв» невысокой платой за результат, но в итоге погибли не только те, кому предназначалась отрава, но и многочисленные слуги. Расплата не заставила себя ждать.
Правосудие было жестоко и неумолимо: отец и двое его старших детей, сын и дочь, были казнены, еще одна девица Марио погибла во время самой «операции». Двое оставшихся юноши (если так можно назвать мужчин, каждый из которых разменял третью сотню лет) были лишены магии. Один вскоре умер, а вот второй, Орландо, оказался куда более упрямым. Он не только выжил, но и начал собственными руками восстанавливать разрушенное поместье. Медленно, нудно, но верно. А финал и вовсе был достоин сказки: он встретил необычную женщину, полюбил ее, женился. Они воспитали троих родных детей и столько же приемных. Сам Орландо заслужил прощение и вернул себе возможность колдовать.
В книге было и несколько изображений. Одно – явно семейный портрет. Вся семья Марио в сборе. Дальше – Орландо в гордом одиночестве. Последний снимок, явно любительский, был сделан явно в ремонтируемом поместье. Подпись гласила «Орландо Марио с супругой Мэй».
Я понял, что имели ввиду авторы книги, говоря о «необычной женщине». Кожа Мэй была зеленой. Конечно, сам Орладно тоже особо «стандартным» цветом не отличался, но природа кожи Мэй была явно другой, это было ясно даже на фото. Я присмотрелся и понял – она дендроид! Ну конечно! Я только слышал о чудесных людях-растениях, у нас в городе их не было. Разглядывая Мэй, я неожиданно поймал себя на мысли, что она прекрасна. Густые волосы, яркие глаза (пусть я и видел лишь один), милая улыбка. А еще, судя по всему, ладная фигурка. Интересно, это она и впрямь не в меру хороша была, или у меня уже крышу рвет от отсутствия дам? И скоро я начну приставать к госпоже Арвен?
Может, солгать, что она не отпустила меня, а самому рвануть не домой, а погулять с той же Бранди. Она вроде обещала ждать меня…
К счастью, лгать не пришлось. В замке появилось новое действующее лицо – красотка Анита, внучка госпожи Арвен. Наставница строго предупредила меня, что дома девушку ждет жених, родовитый маг, так что нечего распускать лапы.
Я мысленно похихикал. Госпожа Арвен, пропагандирующая необязательность магии и возможность жизнь без нее, когда дело касалось ее семьи, становилась удивительно консервативной. Однако стоило мне пообещать, что я буду Аните старшим братом, и не позволю себе неприличных жестов, наставница подобрела. Отпускала нас на совместные прогулки, да и домой я смог ездить чаще.
Анита оказалась милой. Наслаждаясь минутами свободы, она с удовольствием ходила на аттракционы, в кафе и караоке. У девчонки оказался хороший голос, петь с ней дуэтом было одно удовольствие.
Целовалась она тоже хорошо, но это то, о чем нам обоим лучше молчать.
