Злилась Трейси довольно долго. Возможно, это не очень отражалось на домашних (ведь Нукрат от нее не сбежал, да и в дневниках, с момента отъезда «неблагодарных», нет ни одного худого слова в адрес оставшихся), но в дневниках высказывалась регулярно.Судя по дневникам, ей понадобилось почти семь лет, чтобы «остыть». Возможно, понадобилось бы и больше, но примерно через шесть лет после отъезда Дэвид и Сильвестр как-то почти одновременно решили что пора бы уже и детей завести (вернее, Сильвестр решил, что хочет. А Девид – что они с Касси наконец могут себе позволить такую радость). Трейси, конечно, не оттаяла в одночасье, но ее трепетное отношение к детям все-таки взяло верх. Уже сама мысль о том, что у нее будут племянники, ощутимо уменьшила враждебность в записях, превратив «стерв» в «родственниц», а уж когда пришли первые фотографи «родственницы» очень быстро вновь обзавелись именами – и были приглашены в гости (разумеется, вместе с малышами).
Вообще-то малышей хотели назвать Этан и Кеану, но не сложилось.
Для начала, вместо Этана родилась Этани (вообще странно было с такой уверенностью ждать мальчика, никак не попытавшись проверить это предположение). Совершенно очаровательная девочка, которую отец лет с двух звал преимущественно лисичкой.
Что касается Девида и Касси, то у них действительно родился мальчик, но мать почему-то плюнула на все планы и назвала его Геральдом. Сама Касси пишет, что это из-за тяжело прошедшей беременности и настойчивой рекомендации врачей больше никогда не рожать, но я, если честно, не улавливаю связи.
Так вот, за племянников Трейси, похоже, была готова забыть вообще все (даже если бы перед ней действительно были виноваты). Довольно странно, если честно, после яда в сторону родичей мужа наблюдать умиление и восторги по тому же адресу, но, похоже, Трейси искренне любила обоих малышей. Хотя их, похоже, вообще все любили (впрочем, если вспомнить, что приезжать часто и надолго их родители не могли, желание побаловать детей, пока есть такая возможность, вполне понятно).
Разве что Дженни норовила сбежать куда-нибудь поработать.
А когда малышам уже почти исполнилось по три года, они вдруг перестали быть самыми младшими в семье. И это не было бы таким уж событием (учитывая три супружеские пары), если бы он появился не у Уильяма.
Уильям был, наверное, самым незаметным в доме. Пишут о нем редко – и всегда описывают как «тихого, с какой-то беззащитно-смущенной улыбкой». Собственно, это почти все, что о нем пишут. С девушками у доброго, но далекого от канонов красоты парня как-то не ладилось, привлекать внимание оне особенно не любил, так что обычно предпочитал заниматься своими делами где-нибудь в уголке. Чаще всего, «дела» были связаны с рисованием. Когда он сказал, что на пол года уезжает с коллегами по ремеслу, Трейси удивилась, но расспрашивать не стала. И когда увидела его с «коллегой» разве что отметила, что их связывают очень теплые отношения, раз уж в доме висит ее портрет. Отметила – и забыла, пока Уильям не вернулся через пол года. С ребенком.
Больше в дневниках по поводу матери Аски ничего не сказано. Например, никак не пояснено, почему описание «ее портрета» подозрительно напоминает портрет Селестии Донадо, которая, к тому моменту, уже много лет считалась пропавшей.