- Привет, Ками, - радостно сияла Даника, сделав шаг по направлению ко мне.
- Привет, сестричка, - улыбнулась я, принимая её в объятья.
- Да, мы, наконец, исполнили мечту нашего детства - породнились.
- И целых две недели будем носить одну фамилию, - кивнула я, теперь мы обе Крэй, но вскоре я стану Кёртис, - Ну идёмте, расскажете как всё прошло.
Жан заметно поскучнел, видимо, рассказывать о действе было не так увлекательно, как на нём присутствовать или за прошедшее время ему пришлось повторять пересказы не раз и не два и он несколько охладел к этому процессу.
- Давай я лучше скину тебе на комп, посмотришь, я вот хард взял, - помахал он в воздухе каким-то зелёно-чёрным гаджетом.
- Конечно, - растеряно согласилась я, - хотя мне бы всё-таки хотелось послушать ваши впечатления.
Братец жалобно посмотрел на Дану, та замахала руками.
- Да иди, иди, переписывай свои файлы, мы и без тебя прекрасно поболтаем
Я удивлённым взглядом проводила брата, радостно бросившегося вверх по лестнице, кажется мне, что со дня свадьбы в их отношениях что-то изменилось.
Жан
Если честно, то ещё год назад он и не помышлял ни о какой женитьбе. Нет, он предполагал, конечно, что в туманном необозримо далёком будущем у него будет семья, жена и, возможно, дети (он пока сам до конца не определил хочет ли он их или нет), но даже и предположить не мог, что вступит в брак, едва ему перевалит за двадцать.
Он бы и сейчас не женился, упоённый бесшабашной энергией, безудержной тягой к веселью и тусовкам, но, увы, на полную отдаваться столь приятному времяпрепровождению не удавалось, был ещё институт и бдительная мамаша, которая и копейки лишней не выделит на столь необходимые в его возрасте траты в плане выпивки и гулянок. И ведь учился же, старался, выезжая правда на подвешенном языке и неотразимом обаянии больше, чем на знании фактического материала, но на маму это не производило впечатления и баловать сына за успехи в учёбе она не собиралась.
Даниэль Эдди вначале не слишком ему понравилась, но она так настойчиво пробиралась к его телу, что он уступил, да и грешно это отталкивать ту, что сама плывёт в руки и её не надо ни уламывать, ни обхаживать, дарить букеты, водить по клубам, она и так готова, потому что ты её почему-то волнуешь.
Нет, Жан не собирался заходить дальше страстного, но недолгого приключения в туалете, не встречаться же с этой староватой и, что уж говорить, не слишком разборчивой и немного вульгарной девушкой, когда есть столько других вариантов, но тут подключилась сестра и все уши ему прожужжала какая её подруга на самом деле скромница и порядочная до мозга костей. Жану поначалу не слишком-то в это верилось, но потом, прислушавшись к сплетням, понял, что у Даны была репутация строгой недотроги и лишь на него она реагировала столь откровенно и настойчиво. Вначале Жану это льстило, поэтому какое-то время всё шло неплохо, потом он стал несколько охладевать, но вцепившейся в него как клещ Данике удавалось то и дело подогревать их отношения чем-нибудь новеньким. А особенно подогрело их отношения то, что он узнал об огромном богатстве своей девушки. Он тогда не меньше получаса просидел с широко распахнутыми глазами и слегка приоткрытым ртом, когда она рассказывала о том сколько у неё всего есть. После той памятной беседы Жан стал побаиваться, что Дана может куда-нибудь деться, вон сколько вокруг неё молодых студентов, мало ли, пока что на нём весь свет клином сошёлся, но кому как не ему знать сколь недолговечно может продлиться такое состояние. Даника уловила смену позиций и понемногу стала забирать вверх, превратившись из скромной, боящейся сказать лишнее слово услужливой любовницы в полноценную хозяйку ситуации. К тому же она стала делать ему подарки. То телефон ультрасовременой модели, то новые джинсы раскрученного бренда, которые стоили две материных зарплаты, а после того как она обтекаемо намекнула, что можно было бы купить нечто масштабное вроде машины, да только слишком серьёзный это шаг для их отношений Жан потихоньку пришёл к мысли о женитьбе. Только одно условие поставил, даже не поставил, а старался поупирать, чтобы первые пять лет не было детей. Дана на удивление легко с этим согласилась и вскоре они назначили дату свадьбы.
Правда чем меньше времени оставалось до дня Ч, тем больше Жана охватывала тоска.
Да, ему безумно нравилась шикарная квартира, куда они переехали, начинённая самой современной аппаратурой, включая всевозможные динамики, панели и компьютеры. Да, он любил ходить с невестой по магазинам, где ему покупали всё, во что бы он сподобился ткнуть пальцем. Но ему теперь всё меньше нравилась сама Даника. Даже в сексе, где поначалу он никак не мог поверить своему счастью, что она всегда согласна и не требует трёхдневных танцев вокруг да около, теперь же ему частенько было неохота. Впрочем, оказалось, что её вполне устраивает гораздо более редкий темп, словно она успокоилась и не требует ежедневного подтверждения его чувств.
А ещё печалился Жан от того, что другие девчонки, которые всё так же манили его и будоражили, теперь навсегда от него отрезаны. Бывало в голову закрадывались мысли, а не послать ли всё к чёрту и не разорвать ли помолвку и радостно устремиться на свободу, размахивая банданой, но... но тогда нужно будет отказаться от всего, вернуться в дом матери, которая примется пилить его пуще прежнего, позабыть о новой машине (а он выбрал модель и мысленно уже сроднился с нею), похоронить мысли о собственном деле, искать работу… и он понимал, что возможность иметь много разных девчонок того не стоит.
Хотя смириться с этой мыслью было довольно непросто.
Жан вздохнул, открыв папку со свадебными фотографиями, рассеяно пролистал их, снова вздохнул и тут услышал в комнате какой-то посторонний шорох. Резко обернулся и буквально осёкся о внимательный, немигающий завораживающий взгляд довольно привлекательной девушки.
- Я - Жан, - улыбнулся он ей, - брат Камиллы.
- Эжени, - тихо прошептала она так взглянув, что у него второй раз перехватило дыхание.
Джеймс
Помирившись с Камиллой он на некоторое время успокоился и решил до конца выходных даже не пытаться думать в сторону так мучившей его проблемы. В конце концов, она права, что он хочет от своего недавно оправившегося организма, спортивных подвигов? Чтобы после одного раза сразу последовал второй? И правда, нужно передохнуть немного, сделать вдох-выдох, самое главное, что он знает - всё в порядке, он может, нужно просто дать время. Остаток выходных они провели вместе, нянчили Китоса, смотрели фильмы, обнимались, да и просто лежали рядом, болтая то о пустяках, то строя планы на будущее.
Как же хорошо быть с ней вместе, если не изнывать мучительно от мыслей о невозможности, не предпринимать бесплодных попыток и не терзаться этим иссушающим чувством вины. Просто быть. Любить, говорить, дотрагиваться до её волос, целовать просто потому, что хочешь её коснуться, а не потому что это прелюдия, улыбаться, млеть от её голоса, наслаждаться блеском её обращённых на него глаз, почему он раньше не понимал ценности всего этого?
В понедельник отправился на работу в приподнятом состоянии, которое ещё больше улучшилось от того, что проехав в лифте с заговорщически подмигнувшей ему Вай он ощутил... словом, что всё снова в порядке.
Джеймс выдохнул. Всё работает. Чёрт возьми, всё и правда работает, тот раз с Вайлин вовсе не был случайностью, он восстановился и такая долгожданная его функция хоть и с перебоями, но активна. Не повод ли для радости?
Только... Только работает она почему-то со всеми кроме Камиллы. Да, он не раз проверял, то мысленно вызывая образ той или иной обнажённой женщины, известной ему или незнакомой, то пристально смотрел на проходящих мимо по своим делам девушек, представляя будто они вовсе не проходят мимо… И всё получалось. Не каждый раз, конечно, он чай уже не мальчик. Но получалось. Со всеми, кроме Камиллы.
Её образ, её прикосновения, её такие желанные поцелуи вызывали у него щемящее чувство нежности, непередаваемое чувство теплоты, единения, трогало его до самой глубинной точки нутра, но... но известной части его тела, похоже, было всё равно.
Он не понимал почему. Касался ли её губами, привлекал ли её спящую поближе, он надеялся и проверял, проверял, проверял, но всё было безрезультатно.
Хотел было посоветоваться с Вай, мысленно окрестив её авторитетом в данной сфере, но в последний момент передумал. Ками, став его женой стопроцентно когда-нибудь познакомится с Вайолин и ему бы очень не хотелось, чтобы бывшая любовница знала о таких вещах. Одно дело он вообще неспособен, а другое дело неспособен с Камиллой, не бросит ли это тень на её репутацию? Не станет ли Вай свысока смотреть на Ками и не заподозрит ли та что-то. Нет, Джеймс твёрдо решил не посвящать Вайолин в то, что вопрос так и не решён до конца.
Но что же делать? Говорить невесте он не хотел, боясь ранить её ещё раз. По сути заявить на голубом глазу, что у него стоит на всех кроме неё это смертельно обидеть, а то и сделать больно. Сказани кто-нибудь подобное ему самому, он бы за себя не ручался.
А свадьба меж тем приближалась. Радостная Камилла суетилась, звенела русалочьим своим смехом, успевая крутиться между детьми (заботу о которых всё больше отвоевывала у Эжени) и подготовкой к торжеству, а он всё больше нервничал из-за предстоящей брачной ночи. Нет, она наверняка ничего от него не ждёт, вряд ли её вообще слишком интересует эта сфера, ей похоже хватало объятий с поцелуями и сна со сплетенными вместе руками, но он-то хотел, чтобы всё было как положено.
Только никак не мог придумать, как это сделать.
И вот однажды, когда он перепробовал множество ни к чему не приведших вариантов, его вдруг осенило. Почему бы не обратиться к истокам? Как они, собственно, с Кам познакомились? Он пришёл к ней на приём сосватанный Шоном, где она даже успешно решила его проблему неконтролируемых вспышек ярости. Потом, правда, они и вовсе завязали с терапией не до того стало, но эффект же был. Почему бы и другому психологу не сработать так же эффективно? По крайней мере проблема "не получается с невестой" гораздо лучше, чем "не получается вообще". С таким не стыдно и за помощью обратиться.
Обрадованный принятым решением он уверенно набрал в поисковике "психолог Лаки Палмз».
Рене
Рене была в замешательстве. Уже четыре дня как у неё появился этот нервный заполошный клиент, требующий, чтобы она во что бы то ни стало решила его проблему, да чтоб не как-нибудь, а непременно успев до свадьбы. Собственно, в чём заключён корень зла она поняла ещё на самом первом сеансе, но как его устранить без второй стороны, то есть невесты даже не представляла. Оставалось только менять восприятие самим Джеймсом его девушки, а это было не так-то просто сделать. Проблема в общем-то возникла из-за любви, недавняя беременность чуть не угробила невесту Джеймса и теперь тот просто-напросто боится, что следующая уже наверняка приведёт к смерти. А подсознанию никак не объяснишь, что хозяин снова сделал вазэктомию и, по крайней мере, лет пять бояться совершенно нечего. Рене пыталась разъединить в восприятии клиента образы секса и беременности, но результатов пока не было. Эх, да она ведь и не сексолог, в столь тонкой сфере она ещё не работала.
Но главная дилемма была на самом деле не в этом, а в том, что сегодня Джеймс до того ни разу не называвший имени своей пары (невеста да невеста) случайно проговорился. "Камилла", - сказал он и осекся, тут же показавшись виноватым. Рене сделала вид, будто ничего не произошло, хотя на самом деле очень даже произошло.
Дело в том, что она знала Камиллу и, не обратив раньше внимания на детали мозаики, теперь была совершенно уверена в выводах. Ну конечно же, блондинка у которой проблемы с лёгкими - совершенно точно учившаяся с ней на одном курсе Камилла Крей.
К Ками у неё было двойственное отношение, хотя в университете девушка была ей симпатична. Пусть они не слишком пересекались даже в учебных вопросах, не говоря уже о том, чтобы дружить, но Рене исподтишка восхищалась спокойной, уверенной Камиллой, которая справилась и с дамокловым мечом смертельной болезни, и с бросившим семью отцом, всегда успешно сдававшей любые по сложности экзамены и подававшей самые большие надежды на их курсе. Но когда учёба осталась позади и Рене открыла свою практику, то испытала укол ревности когда при ней в первый раз упомянули молодого психолога мисс Крей, к которой ходят бизнесмены, тогда как к ней самой захаживали в основном скучающие домохозяйки да и то нечасто. Правда ревность не успела расцвести махровым цветом, обзаведясь первенцем (кстати, так и не выйдя замуж!) Камилла практику приостановила, так на полную и не раскрутившись, в то время как она, Рене, стала набирать обороты, почувствовав себя уверенней. Ведь из их выпуска только они с Ками стали заниматься частной практикой, а не рассосались по фирмам, консультационным и тренинговым центрам. И вот оказывается, что у Камиллы скоро свадьба, а её жених мало того что имеет проблемы в интимной сфере так ещё и изменил ей.
Рене стала думать. Конечно, по умолчанию она должна сохранять конфиденциальность как на исповеди, конечно, Ками ей никто, даже не подруга, чтобы открывать глаза на поведение жениха, конечно, она не должна так поступать, но... Но ведь лучше такие вещи узнавать заранее, так ведь? До того как совершить столь ответственный шаг и выйти за человека замуж, лучше понимать с кем имеешь дело. Так же честнее? Она же не может просто закрыть глаза на совершающуюся несправедливость?
К тому же если свадьба и не расстроится, то Кам точно не сможет сразу вернуться к практике.
Но расскажет она, конечно, не поэтому. Просто жалко невесту.
И вот ровно за день до свадьбы, когда были закончены все нехитрые приготовления, приглашены немногочисленные гости, на заднем дворе оборудована романтическая арка, в руках ничего не подозревающей Камиллы мелодией мобильного прозвучал предвестник катастрофы.
И всё началось
Камилла
Я думала. С самого момента, когда Рене "по доброте душевной" сообщила мне о неверности Джеймса, я не менее двухсот километров исходила мысленными тропами, но так ни до чего не могла додуматься. Судьба подкинула поистине неразрешимую задачку. Конечно, мне захотелось побыстрее узнать, правда ли это, я истерически бросилась к нему, чтобы опровергнуть глупые подозрения, отбросить морок, облегчённо выдохнуть и была словно громом поражена, услышав, что это правда.
Он мне изменил.
Я стояла шумно дыша, словно лошадь после забега и не могла поверить в услышанное. Такого же не может быть, как такое могло случиться со мной, с нами? Джеймс, мой любимый, ставший родным Джеймс, тот, от кого я родила сына, тот, который, не задумываясь отдал лёгкое, чтобы спасти меня поступил со мной так?
Спал с другой, исступлённо целовал её, томно вздыхал от её ласк...
Зажмурилась ещё сильнее и еле слышно застонала.
К тому океану боли и отчаяния, который плескался у меня в груди примешивалась ещё довольно ощутимая струя обиды. С ней значит всё у него получилось. Я так старалась лишний раз его не травмировать, не лезть особо с поцелуями, делала всё, чтобы он расслабился, осторожно пробовала сподвигнуть на новые попытки, а он в это время спокойно имел другую.
Почему со мной так поступили?
На заданный вопрос всегда найдётся ответ и перед мысленным взором непрошено возникло лицо Аманды.
Но я ведь не была виновата, я думала, что Рик свободен, это не я приходила к ней накануне свадьбы, я не при чём!
Очень сильно хотелось броситься наверх, разбудить маму, выплакаться у неё на руках, чтобы она пожалела меня, сказала, что всё наладится, всё пройдёт, но я не стала. Если прибегу к маме, проснётся Мирослав, а это только усугубит ситуацию, он точно пойдёт выяснять отношения с Джеймсом и тогда... Тогда всему придёт конец?
Ещё сильнее подобрала под себя ноги и зажала голову в ладонях.
Я не хочу, чтобы всё закончилось. Я люблю его.
Но получается я должна его бросить? Меня предали и остаться с ним означает дать добро на новые удары? Но что делать, если я не хочу его бросать? Я хочу быть с ним, любить его, растить сына.
Но он со мной не спит, а спит с другими, что это за семья?
Почему он не пошёл ко мне, раз у него всё получилось?
Потому что с другой получается, а со мной нет?
Почти завыла от обиды. Но почему так, почему? Что я должна была сделать? Я даже не знаю, что вообще я могу сделать?
Джеймс
Он ходил по комнате взад-вперёд и никак не мог успокоиться. Да какое тут вообще может быть спокойствие? Адреналин стучал в висках, сердце выбивало чечётку, а пальцы, вплетённые в волосы, казалось, скоро оторвут скальп с концами. Ему было страшно. Что если она его бросит? Надо же было так глупо срезаться, не подумать, что все психологи Лаки повязаны друг с другом и не соблюдают профессиональную этику. Да, можно конечно подать на эту пигалицу в суд, но поможет ли это вернуть Камиллу?
Чёрт, а что ему вообще нужно было делать? Смириться с импотенцией и успокоиться? Он просто решал проблему. Как мог, так и решал. Он же только один раз переспал с Вай, а не делал это каждую неделю. Просто нужно было попробовать...
Джеймс остановился, почти окрылённый готовым решением, но потом снова скис. На секунду представил что Камилла решила разрулить вопрос так же, переспав с кем попало, представил себя разъярённого и брызжущего слюной. Нет не вариант.
Но что делать? Давить сыном? У нас же ребёнок, надо искать компромиссы. А получится? Из дома она его вряд ли выгонит, но... (тут Джеймс совсем поник) но больше никогда восторженно на него посмотрит, не угнездится доверчиво на его плече, в доме станет веять холодом и он в итоге уйдёт сам, потому что зачем тогда всё.
Лучше бы она узнала после свадьбы, а ещё лучше лет через десять, кому тогда было бы интересно, с кем он там спал много лет назад.
Почему она до сих пор не возвращается? А почему он сам за ней не побежал? Вот придурок, прости небеса, она же там сидит, купается в обиде и только больше себя накручивает. Нет, нужно пойти к ней, успокоить. Только что же ей говорить? Виноват, больше не буду? Детский сад. Цветы? Ещё хуже, тут хоть клумбу во дворе собственноручно вырви, не поможет.
Хотя может как-то разрешится, он же жизнь считай ей спас, что против этого один раз с кем-то переспал. Да тьфу, плюнуть и растереть. Только, чёрт, страшно. Ну, как не простит.
Потоптавшись ещё какое-то время, Джеймс осторожно приоткрыл двери. Вроде никаких посторонних звуков не доносилось, значит, все спали. Это к лучшему, не хватало только посвящать в проблему всё семейство. Аккуратно переступая босыми ногами, отправился на разведку.
Камиллу нашёл в её бывшей спальне, услышал из-за двери приглушённые рыдания. Постоял пару секунд, собираясь с мыслями, толкнул полированную деревяшку и вошёл. Она сидела на полу, обняв колени и, закрывшись волосами плакала. Он так и не придумав хоть какого-нибудь плана действий сел рядом и осторожно погладил её по волосам, напряжённый, в любую секунду ожидая не то взрыва, не то удара. Хотя может она просто отстранится или убежит.
Но она просто продолжала плакать.
- Камилла, - тихо прошептал он.
Было в этом слове всё, и надежда на то, что ситуация устаканится, и раскаяние, и обещание того, что такого не повторится и боль, нервная тянущая боль, страх что ничего не получится.
А вдруг... вдруг всё закончится?
Не будет свадьбы, ненужное теперь кольцо покатится прочь, с каждым оборотом вгоняя в грязь ошмётки его жизни. Не будет золотого вихря волос в его руках, не будет тонкого серебристого смеха, не будет лукавых искорок на дне серых глаз. Не будет. Её не будет. Будет лишь раненая женщина, закрывающаяся от новых ударов.
- Камилла, - прошептал он ещё тише, пытаясь справиться с дрожащим подбородком.
Неужели он сам всё разрушил?
Она откинула спутавшиеся пряди назад и посмотрела на него так серьёзно и внимательно, что ему ничего не оставалось, как застыть, боясь шевельнуть хоть пальцем.
Смотрела. И чем больше её взгляд наполнялся решительностью, тем сильнее его душа уходила в пятки. Вот возьмёт и объявит, что всё кончено.
Джеймс уже начал репетировать ответ, прикидывать как будет просить её не рубить сгоряча, подождать до утра, лихорадочно выдумывал и отметал напрочь слова оправдания, думал как бы половчее напомнить о ребёнке...
Но это не потребовалось. Она уверенно положила руки ему на плечи, не прекращая зрительного контакта и хрипло проговорила:
- Я люблю тебя. И не собираюсь отдавать никому, ни той, ни кому-либо ещё. Я люблю тебя. Но это не значит, что ты можешь спать со всеми подряд. Либо со мной, либо с остальными.
- С тобой, - он взял в руки её лицо и потянулся к губам, ощущая, как омывает сердце облегчение, - только с тобой.
Она кивнула и почти хищно накинулась на его губы. Это было ново в их отношениях, так она его ещё никогда не целовала. Привыкший к нежному котёнку, который даже и не догадывается о том, что можно выпустить свои мелкие коготки, сейчас он держал в объятьях по меньшей мере молодую рысь.
Джеймс резко вдохнул, мечущийся разум ещё никак не мог перестроиться и поверить в реальность происходящего, но тело, мудрое, выпестованное тысячелетиями тело точно знало чего хочет.
Одной рукой он истово сжал её ягодицу, а другой рванул брючный ремень.
Если бы кто-то заснял происходящее на видео и показал Камилле двумя неделями ранее, она бы в ужасе отшатнулась от экрана. Полноте, разве могла бы она делать такое, ещё и по собственной инициативе? Должно быть видеомонтаж, не иначе.
Нынешняя же Камилла об этом не думала, она если честно вообще ни о чём не думала, она видела перед собой только своего мужчину и ловила наслаждение от того, что ему хорошо.
- Люблю тебя, - после всего что было (а ведь всё-таки было!) Джеймс склонившись, ласково касался губами её щёк.
Она расслабленно исследовала кончиками пальцев его спину.
- Ой, - открыла глаза, наткнувшись на преграду, - кажется царапина.
- Да? - он почему-то обрадовался, поднялся и отправился крутиться перед зеркалом, - Ну ничего себе. Круто ты меня исполосовала.
- Извини, - смущённо пискнула она, теперь, когда волна схлынула Камилле, было немного неловко, - давай я продезинфицирую...
- Не надо, - улыбнулся он, - я даже и подумать не мог, что когда-нибудь ты такое сотворишь.
Он вернулся к ней, наклонился, уставившись на мерно вздымающуюся грудь. С его лёгким внутри. Перевёл взгляд повыше, она смотрела на него спокойно, только на дне потемневших от сумерек глаз притаилась опасность.
- Камилла, - не хотелось ничего говорить, но он понимал, что сказать нужно и от его теперешних слов зависит очень многое, если не всё, - Ками, - повторил он, - я люблю тебя. И прошу, чтобы ты меня простила. Я виноват, - чёрт, как же вертятся на языке слова оправдания, едва не срывается упрёк, что если бы она переменилась немного раньше, то проблема бы и вовсе не возникла... - виноват...
- Нет, - она села замотала головой, но потом почти сразу исправилась, - то есть да... Ах, я не знаю, Джеймс. Я... - она отвернулась, - понимаешь, я всегда хотела семью, но никогда не задумывалась о том, что я сама могу дать семье. Мне казалось, что нужно просто любить, этого достаточно. А этого недостаточно. Знаешь, что меня ещё задело, что ты пошёл к другому психологу, а не ко мне.
- Как бы я пошёл к тебе? - удивился он.
- Да, это было бы не слишком хорошо, - с жаром подтвердила она, - в смысле, если бы ты пошёл ко мне как к психологу, ведь мы пара. Нет, не так, я не то имела в виду. Я стала думать почему же меня это задело, а потом я поняла, что чувствую себя виноватой, что оставила тебя сам на сам с проблемой. Кто как не я должна была понимать, как тебе плохо от того, что... ну ты понял. Но я с чего-то решила, что это неважно. Для меня же секс никогда не был важен, поэтому я просто не придала значения, решила, что просто нужно подождать и всё само наладится. Но ты же не я, для тебя же всё по-другому. Я должна была видеть тебя.
Джеймс нахмурился, потом растерянно тряхнул головой, в которую решительно не укладывались события сегодняшнего суматошного вечера. Как соблазнительно было принять её точку зрения, разделить гложущую внутренности змею пополам, сказать, дескать, да, ты виновата не меньше моего. Может даже больше. На том и порешим, а теперь забудем этот досадный инцидент. Но в то же время он не мог так поступить, остатки совести не позволяли принять её точку зрения и себя, изгвазданного в грязи признать белоснежным ангелом.
- Подожди... - он придвинулся к ней ближе, - ты перекручиваешь. Да как можно обвинять тебя в том что я тр... - он вовремя осёкся, не хватало ещё называть вещи своими именами, да и вообще лучше обойтись без имён, - ну ты поняла. Я виноват, - сделал упор на слове «я», - только я. Но надеюсь, что ты когда-нибудь меня простишь.
Он смотрел в её широко открытые серые глаза и боялся верить в то, что там видел. Нет, нет, конечно же этому нельзя доверять. Это она сейчас так открыта ему, так взбудоражена всем случившимся, она просто-напросто не понимает, что именно произошло. Нельзя верить в ту лёгкость, с которой она сейчас берёт его ладонь и подносит к губам, нельзя опираться на её заверения в том, что они всё преодолеют вместе и всё будет хорошо.
Ей просто так кажется, потому что прошло слишком мало времени.
Он помнил как сам бесился, узнав о том, что в жизни его жены появился какой-то мужик и какой одуряющей волной тоски его накрыло потом. Несмотря на то, что они давно не любили друг друга, несмотря на то, что редкий день проходил без ругани или взаимных колкостей, несмотря на то, что их отношения давно изжили себя, ему всё равно было больно. А каково будет Камилле, которая его искренне и сильно любит, он даже боялся представить.
Да, он рассказал как всё было, постаравшись максимально аккуратно объяснить почему так случилось, да, он не видел в её глазах отторжения, да, они засыпали обнявшись, но он совершенно не был спокоен и еле-еле смог отключиться от этого крайне сложного мира.
Камилла
Около четырёх часов я проснулась от того что Китос крутился в кроватке.
Встала, проверила малыша и понесла его в детскую сменить пелёнки. Да, мне уже время от времени можно его поднимать, не будить же за каждым разом Эжени или Джеймса.
Джеймс… Одно промелькнувшее его имя вызвало короткий болевой всплеск, от которого я резко вдохнула. Замотала головой и сосредоточилась на сыне, который уже сменил недовольное личико на сияющую улыбку. Как же, ведь здесь мама.
Я тихонько залепетала ему что-то ласковое. Небеса, как же всё-таки хорошо, что он у нас есть. Маленький, чудесный и такой невероятно замечательный.
Глянула на кроватку Майка, оказалось тот не спит, а молча напряжённо смотрит на меня сквозь прутья кроватки.
- Закрывай глазки, милый, - сказала ему тихонько и попыталась погладить его по светлой головке, но он увернулся.
- Мам, иди спать, - сказал он очень чётким и таким уставшим голосом, каким иногда говорит после смены Мирослав.
Я вздохнула. Печально взглянула на сосредоточенного недовольного старшего сына и закусила губу.
Всё, что я пока что могла выудить из всевозможных источников по медицине и психиатрии, был только синдром Аспергера, впрочем, он тоже мог объяснить только малую часть.
- Спокойной ночи, - прошептала совершенно ненужную ему фразу и выключила свет.
Вымытый и накормленный Китос уже спал, я осторожно опустила его обратно в кроватку и села прямо на пол, охватив голову руками.
- Камилла, милая, просыпайся, уже пора собираться.
Я открыла глаза и увидела над собой тревожное лицо Джеймса, который изо всех сил старался излучать улыбчивое благодушие, но у него это не очень-то получалось.
Да, пора вставать. Сегодня я выхожу замуж.
Мы поженимся.
В замешательстве отстранённо коснулась губами Джеймсовой щеки, встала и пошла в ванную, сопровождаемая его растерянным взглядом.
- Кам...
- Вшшш... - я откашлялась и повысила голос, - всё хорошо, Сколько времени? Мы успеваем всё сделать?
- Да времени достаточно, - его голос так и не стал увереннее, он ещё потоптался под дверью ванной и спустя минуту вышел.
А я откинула со лба волосы и уставилась в собственные отражающиеся в зеркале глаза.
Я же хочу за него замуж? Или уже не стоит вопрос хочу ли я, деваться некуда? У нас ребёнок, у меня его лёгкое, а он мне изменил.
И так может быть ещё не раз.
Я закрыла глаза ладонями. Нет, никто не гарантирует, что больше такого не случится, он изменял Синди, изменил мне, он просто такой и если я люблю его, то нужно любить его и таким тоже.
Но я не могу.
Это предательство. Он был с другой женщиной. Да, да, двадцать раз да, у него были смягчающие обстоятельства, но он спал с ней, пошёл до последнего и ничего его не остановило.
Стоит ли выходить замуж за человека, которому ты не нужна? Ну правда. Он может не хотеть потерять меня потому что у нас ребёнок, слишком много людей знают, что мы поженимся, что мы вместе, поздно идти на попятную, да и не хочется, уже всё спланировано и пусть идёт по накатанной. Может он больше меня не любит?
Я не плакала, просто почувствовала себя очень уставшей, села на край ванной и охватила пальцами виски. Через полминуты встала и пошла одеваться.
Улыбалась, через силу тянула губы в улыбке, почти поверила, что на самом деле радуюсь, небеса, неужели это и есть самый счастливый день в моей жизни? Хотя нет, конечно же, чушь. Самый счастливый день у меня уже был, день, когда Мирослав сказал, что Китос больше не балансирует на тонкой грани между жизнью и смертью.
Суматоха потихоньку утихала, всё и так было готово, женщина, которая приехала регистрировать наш брак даже удивилась, что невеста не носится в истерике и не падает в обморок из-за любой мелочи, потому что всё должно быть идеально. Мне не нужно идеально, мне нужно, чтобы это просто случилось. Так ли важно превосходно ли уложены мои волосы, так ли существенна безукоризненность платья, когда я не уверена в том, что между нами?
Смотрела на Джеймса, провожавшего меня испуганным виноватым взглядом, он каждый раз окатывал меня волной благодарности и тревоги, а я всё пыталась понять: любит или боится потерять.
И вот время настало.
Собрались все гости. Стояла Аманда, прижимая к себе любопытно крутящую головой малышку, обнимал жену за плечи Рик. Чуть дальше наблюдали за происходящим Глория с мужем и их крошечный младенец Клинт, внук Джеймса. Улыбалась мама, сдержанно радовался Мирослав. Тётя Матильда, дядя Аль, Жан, Дана, Шон (Джеймсов друг) и другие. Я шла через улыбки всех этих людей, не уронив свою, стараясь не споткнуться.
Почему-то было трудно дышать.
Я по-прежнему улыбалась, держала спину прямо, лишь краем сознания отмечая начавшееся головокружение. Не отрывала взгляда от Джеймса, от всё ещё тревожного, нервничающего Джеймса. Конечно, он скажет "люблю", если я спрошу, конечно, он скажет "да" на вопрос берёт ли меня в жёны, конечно, он не отступит, но действительно ли он хочет, чтобы мы поженились?
- Камилла, - словно сквозь толстый слой ваты донёсся до меня его голос, - К-а-м-м-и-л-л-а...
Перед тем как мои веки сомкнулись, я выхватила в поле зрения его расширенные от ужаса глаза.
- Ну что ты, - ласково говорил мне Мир, когда я уже вернулась в сознание, - почему не сказала, что переживаешь? Я даже и не думал, что ты вдруг разнервничаешься, вы ведь давно живёте вместе, у вас ребёнок, ваша свадьба это, по сути, формальность, а не шаг в неизвестность, что ты.
Я встревоженно закрутила головой, ища глазами Джеймса.
- Да тут он, тут, - усмехнулся, светя мне в глаз фонариком Мирослав, - всё, никакой угрозы нет, просто кое-кому нужно было принять успокоительное заблаговременно. А вообще…
- Мир, - послышался мамин голос, - ты всё сделал по медицинской части? Идём тогда отсюда.
- С какого перепугу? – возмутился Мирослав.
- Идём, - взмолилась мама, им нужно поговорить.
- Ладно, - нехотя согласился он, - оставляю вас тут, отдыхайте, пойду, отпущу регистратора, жениться вам сегодня не рекомендовано.
Родители вышли за двери, я опустила глаза, было до ужаса стыдно за то что вздумалось учудить моему телу. Но может быть так правильно? Может и хорошо, что мы не поженились, ещё есть время всё выяснить и исправить. Ему будет легче, если это не станет вторым разводом спустя время, а просто неслучившимся браком. Ребёнка можно растить и так, я не хочу привязывать его сыном, я хочу, чтобы он был здесь ради меня, а если я ему не нужна, то...
- Ками, - он тоже старался не встречаться со мной взглядом, - скажи, ты не хочешь выходить за меня замуж? Просто спрашиваю. Если не принимать в расчёт Китоса, ты действительно хочешь быть со мной? Всегда. Нет, я понимаю, - он, не давая мне и слова сказать, нервно зашагал по комнате.
- Я понимаю... да чёрт, что тут понимать, конечно нет, ты на двадцать лет меня младше, умница, красавица, у тебя вся жизнь впереди, а я тебе изменил. Что тут думать. Ещё и дурак, - остановившись возле меня он понизил голос, - ты от нервов сознание потеряла, а я к тебе пристаю с глобальными вопросами. Отдыхай, милая. Я пойду, буду рядом где-то тут...
Я крепко схватила его за погладившую меня по волосам руку и повернулась, неожиданно всхлипнув.
- Джеймс, ты меня любишь?
- Конечно, - он казался ошарашенным, - да, я люблю тебя, конечно, люблю. Почему у тебя вообще возник такой вопрос?
- Потому что, - я нервно облизала губы, - я думала, что ты не любишь меня, раз такое совершил, а жениться хочешь из чувства долга.
- Сумасшедшая, - тихо выдохнул он, усаживаясь ко мне на диван, - никогда никого не любил как тебя. Когда увидел как ты еле идёшь ко мне бледная как мел, пытаясь делать вид, что всё хорошо, я подумал, что это ты выходишь замуж из чувства долга. Ради Китоса, а не ради меня.
- Я люблю тебя, - прижалась к нему всем телом, - и хочу чтобы мы поженились если и ты хочешь.
Слёзы не давали нормально дышать, я машинально потянулась к фате, но глаза ею не вытрешь.
- Хочу, - прошептал он, раскрывая мои губы своими и через несколько секунд продолжил, - очень хочу, - а потом, зарывшись лицом в мои волосы, виновато прошептал, - прости меня…
Снова закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула. Почему-то вся терзавшая меня неуверенность враз прошла. Он ведь мой, он на самом деле мой.
- Да, - так же тихо ответила я, - да. Давай больше не будем вспоминать об этом.
- Хорошо, - выдохнул он, - Когда мы поженимся?
- Давай завтра. Просто пойдём в ратушу и поженимся. Моя бабушка так замуж выходила, один раз и на всю жизнь. Я тоже так хочу.
Он облегчённо кивнул, ничего не ответил, только крепче прижал к себе.
- Джеймс, - начала я ещё один непростой разговор, - там родители собрались на свадьбу нам дарить деньги. Не знаю сколько, но наверное мы можем одолжить у них недостающую сумму. В общем, давай съедем отсюда.
Он вначале часто-часто захлопал глазами, потом изумлённо приподнял брови и уже потом нахмурил их:
- Ты считаешь, что я нищий? Вот на самом деле взаправду так считаешь?
- Нет-нет, что ты, - испуганно погладила его по щеке, - нет, конечно. Но ведь жильё не три копейки стоит, просто ты же ещё недавно подарил дочке машину в честь рождения внука…
- И это отнюдь меня не разорило, слушай, вот сама подумай, какой смысл владеть компанией, если это не приносит хороших доходов? Да, в последнее время я несколько пустил всё на самотёк, но раньше же костьми ложился, чтобы всё построить и развить. Так что я способен купить любой дом, который ты захочешь, - немного рисуясь заявил он, только через секунду немного приуныл, конечно же не любой, роскошный замок на берегу моря ему не потянуть, но ведь зачем нам такой.
- Нам ведь не нужен большой дом, - поспешила успокоить его я, - комнат на пять максимум.
- Да ну, - улыбнулся он, - гостиная, спальня, две комнаты для мальчиков и комната для Эжени. А где ты будешь принимать своих психов? На кухне?
- У меня же для этого есть отдельный офис, - поднялась на локте я, - ты что, забыл?
- Ну… - замялся он, - я ещё когда ходил туда как клиент, мне он уже не нравился. Понимаешь, ты там одна, а мало ли кто может прийти на приём и с какими намерениями. Плюс ты сама его отпираешь-запираешь, видно тебя как на ладони. Нет, милая, дешевле сделать тебе кабинет прямо дома, чем нанимать охранника.
Я улыбнулась. Потом благодарно охватила его губы своими и по окончанию поцелуя тихонько шепнула:
- Спасибо.
Конечно, я привыкла, что обо мне заботятся. Сама то-я весьма смутно помню тот период, когда в детстве страдала от муковисцидоза, но как-то так повелось, что меня практически ни на минуту не оставляли одну и стоило только раз кашлянув прочистить горло, как мама тут же встревоженно бежала ко мне. Потом появился внешне более уверенный, но внутри не менее заполошный Мирослав, который чуть что не просто заглядывал мне в глаза, а мерил пульс, заставлял открывать рот и проделывал массу других медицинских манипуляций. Да, я привыкла, что обо мне заботятся, но до чего приятно было принимать заботу от него. Значит он и вправду меня любит?
И вместе с тем я ощущала нечто новое в своей жизни. Мне страшно, до одури, до колик в подрагивающих пальцах хотелось заботиться о нём. Думать, предвосхищать возможные проблемы, угадывать его желания за секунду до того как он их произнесёт. Но для этого нам совершенно необходимо жить отдельно. Здесь, дома, я всё ещё маленькая больная девочка, объект опеки, которая не понимает, что для неё лучше и не может принимать решения. Здесь я никогда не вырасту, а между тем давно пора.
Мы поженились очень рано. Едва только ратуша открыла свои двери посетителям, едва всё ещё немного сонные сотрудники заняли рабочие места, пытаясь чашкой кофе компенсировать недоспанные часы, как мы вошли в святая святых местного законотворчества, чтобы поставить свои подписи на бланках.
Наше появление пробудило персонал гораздо лучше кофеиносодержащего напитка, уж слишком необычно смотрелась наша пара. В самом деле, молодая девушка в коротком белом платье, отказывающаяся от торжественной регистрации и не имеющая за спиной толпу родственников и подружек невесты и мужчина, гораздо старше неё и гораздо богаче, который тоже не стремится к проволочкам и единственное чего хочет, это сделать всё побыстрей.
Когда мы шли по коридору к выходу нас провожало не менее тридцати пар удивлённых, недоумевающих и любопытных глаз.
Поцеловались мы уже на улице, а потом долго стояли обнявшись, глядя на омываемый солнечными лучами просыпающийся город.
- Миссис Кёртис, - шепнул мне на ухо довольный Джеймс.
- Чего тебе, муж мой? – улыбнулась я, ласково погладив его по щеке.
- Где ты так быстро взяла новое платье? Ещё и такое короткое… - он скользнул пальцами вниз, то ли чтобы убедиться в том, что оно действительно мало что прикрывает, то ли потянуть вниз, чтобы прикрывало побольше, то ли… впрочем, судя по его участившемуся дыханию была ещё и третья причина.
Он припал ко мне губами, но я не смогла должным образом ответить на поцелуй, ведь в сердце змеёй заползла непрошенная, но частая гостья – печаль.
- Мне его купила Карина, - медленно ответила я, но потом резко вдохнула и заговорила гораздо быстрее, - мы как-то дурачились, на одном сайте можно было сделать виртуальную копию твоей фигуры и примерять на неё одежду из каталога. Ну и когда дошли до раздела свадебных нарядом там было это платье, Карина тогда долго смеялась, а потом в шутку заказала мне его, на него была огромная скидка, процентов восемьдесят. И долго ещё веселилась, наказывая мне обязательно выходить замуж именно в этом платье. Так и получилось, - закончила я, едва не всхлипывая.
Он ничего не сказал, только посмотрел сочувственно, крепче сжал мои подрагивающие пальцы и сильнее обнял. Мне вдруг стало так тепло-тепло. В самом деле, что же я, она ведь где-то есть и вполне может так случиться, что мы ещё встретимся.
- Всё будет хорошо, - улыбнулась я, поцеловала его и мы пошли, наконец, к машине.
А солнце всё золотило и золотило рассветными лучами его счастливое лицо, мои смеющиеся губы, наши смешивающиеся во время поцелуя волосы, словно озаряя светом весь будущий путь нашей новой семьи.